Как-то раз, от нечего делать, Великий творец и хулиган смастерил из пепла в Безграничном космическом пространстве Большой огненный шар. Шар тот горел жарко, светил ярко и чтобы не обжечься, творец убежал на некоторое расстояние и вылепил из тени еще один шар – помельче, да похолоднее.

Время шло. Первый шар яростно полыхал, исправно светил и вовсе не думал остывать, поэтому творец назвал его «Солнышко», что в переводе означает: «большой и очень горячий шар, вечно пылающий в безграничном космосе и несущий глубокое умиротворение и честный покой». Великому творцу и хулигану казалось, что Солнышко будет светить вечно, хотя он догадывался, что это - не более чем заблуждение, порожденное, скорее всего, неукротимым процессом созидания. Удачным процессом созидания! технологичным, гармоничным и самозабвенным. И еще – чрезвычайно необходимым.

А второй шар - тот что поменьше, потихонечку остыл; а его поверхность затвердела - покрылась тонкой коркой. Великий творец и хулиган проявил интерес к этому событию, и даже создал две группы живых существ: паразитов и сапрофитов. Немного помедлив, он разделил своих детей твердой поверхностью, с тем, чтобы они пересекались лишь после смерти. Таким образом, сапрофиты жили под землей, а паразиты – на той самой корке. Далее, творец научил новорожденных основам жизни и смерти, назвал планету «Землей», что означает «небольшой полутвердый шар, населенный группой паразитов и сапрофитов, которые разделены твердой поверхностью для недопущения прижизненного контакта, ибо».

Затем творец смастерил еще несколько полутвердых шаров, населил их паразит-сапрофитным составом; скопировал полученную Солнечную систему и вставил в несметном множестве везде, где вставлялось. А вставлялось легко, повсеместно, даже, с застольной песней.

Творец маленько полюбовался чудесной картинкой, улыбнулся; напялил верхонки, весело крякнул, взял в могучие руки Большую совковую лопату, сгреб Солнечные системы в кучки и прилепил к ним название «Галактика», что означает «довольно крупное скопление Солнечных систем, для облегчения самообслуживания. Ибо?». Затем, Галактики объединил в «Метагалактики», впрочем, без расшифровки понятия. Метагалактики он слепил в еще более крупные системы, и даже не стал давать им названия. Наконец, все это создатель накоротко замкнул на самого себя и лег спать. Тут же проснулся, выделил в своем сознании участок. Этот участок, или ядро самостоятельно принялось наблюдать за образовавшейся Вселенной. Слово «Вселенная» означает «большой и вкусный подарок, завернутый в хрустящую фольгу из черной энергии».

Время шло, галактики удалялись друг от друга, и очень скоро, расстояния между ними стали слишком большими, огромными, и даже вовсе безмерными… и в какой-то момент, одинокий участок сознания творца полностью утратил над ними контроль. Раз, и все: связь между отцом и детьми словно отрубило. Как топором. Или как большой пневматической хоботорезкой. Или как гигантской гидравлической яйцедавилкой. И так далее.

Таким образом, галактики, без разрешения, продолжали разлетаться в черном Космосе, а живущий на планетах звездных систем паразит-сапрофитный состав, утратив связь с родителем, менялся, вырождался, дегенерировал, атрофировался, подчас принимая совершенно уродливые формы и очертания. Но творец ничего об этом не знал, к сожалению, хотя и догадывался, наверное (потому что, иначе - и быть не может. Несомненно).

К слову, у творца был маленький секрет: оказывается, одна связь, с тем, самым первым миром, сохранилась. Потому что… Ну, потому что этот мир никуда не летел, не удалялся, и вовсе находился рядышком со своим отцом, прям у него под бо(к\г)ом, возле правого глаза, к примеру. А остальные миры разнесло по Космосу в неизвестных направлениях - больше создатель их не видел.

А на той самой Земле, первые несколько миллиардов лет прошли преспокойненько: паразитный состав за годы эволюционировал черт знает во что; сапрофиты же, остались верны своему создателю. Паразиты придумывали разные гадости, и прочее, но в конце концов, сапрофиты встречали их с распростертой пищеварительной системой под землей. Паразиты отрастили себе две руки и две ноги, придумали паровоз, атомную бомбу и межпланетные перелеты. Сапрофитам было плевать на паравоз, атомную бомбу и особенно - на межпланетные перелеты; они терпеливо ждали под землей, и пели долгими зимними ночами тихие песни про еду.

Так продолжалось много времени: паразиты делали гадости, а сапрофиты усваивали их под землей. Но как-то раз, паразиты придумали вместо погребения использовать кремацию. Поначалу, сапрофиты не заметили подвоха, но когда под землю перестали массово закапывать пищу в нарядных футлярах, они возопили! Громко, протяжно, уныло; заголосили, запричитали, заохали, обращаясь к создателю. И тот их услышал. Услышал, потому что сапрофиты остались ему верны; услышал, потому что они не отрастили себе рук и ног; услышал, потому что сапрофиты не убивали себе подобных… а к тому времени, подумать только, на планете сложилась престранная ситуация. Дело в том, что прямоходящие паразиты съели всех остальных, какой кошмар! Уму непостижимо, если честно.

И на Земле не осталось ни одного другого вида паразитов. Съели всех до одного! Впрочем, ничего в этом странного нет: если кушать окружающих из года в год, да десятилетиями, да веками, да тысячелетиями, то в конце концов, никого, кроме едоков не останется. Удивительная история, ужас просто!

И вот, принялись сапрофиты кричать, молиться и плакать, обращаясь к своему создателю, отцу милосердному, единственному, могущественному, с таким отчаянием:

мы остались без еды!
боже правый, помоги!
от беды детей спаси!
и соседей накажи!
папка милый наш,
не спи!

И проснулся тогда Великий творец и хулиган, и в гневе своем взял да и отнял огонь у людей. И пошли люди дальше… без огня. Без пламени. Без тепла и света, без будущего. Без сил и намерений. Без цели и желания. И много, много, много дней молили они отца своего о прощении, чтоб простил, чтоб вернул огонь детям. Но отец их не услышал. И стали тогда люди умирать десятками, сотнями, тысячами, миллионами, миллиардами, континентами! И покрылась земля трупами. И вылезли на свет сапрофиты, и поползли они по мертвым, рыдая от счастья, вознося хвалу богу. И услышал отец их радость, и понял, что был прав.

Но, через какое то время, кончилась у сапрофитов еда, и обратились они к отцу своему с новой просьбою. Не долго думая, взял творец в правую руку кусок глины и выдавил из неё чистую линию паразитов. Незапятнанную огнем, атомной бомбой и паравозам. Свободную от созидания, разрушения и прочей ерунды. И пошла та линия в мир исповдоль.
И понял отец, что был прав. И назвал это место Раем.
Но отчего-то, а скорее всего - уже о привычке, забыл дать толкование новому слову.