Теодор (Тео) Росс – заместитель начальника лаборатории компиляции и преобразования биологических баз данных НИИБИС (Научно-исследовательский институт биологических интеллектуальных систем).
Я – Ваш покорный слуга, начальник этой же лаборатории, непосредственный начальник Теодора.
- Послушай, Тео, так и к чему ж ведут твои неуёмные фантазии? Согласно твоей трактовке получается, что человек бессмертен?
- Несомненно, если тебе угодно назвать этим словом форму бытия, недоступную нашему локализованному сознанию. Но бессмертен совсем не в той жалкой форме, что преподносят нам так называемые проводники или проповедники. Куда в более широком смысле!
Теодор вошёл в раж:
- Куда там всем придуманным человечеством жалким маломерным божкам и всевозможным «князям тьмы», неспособным оторваться от нашего четырёхмерного мирка! Хотите альтернативу Религии и Богу? Получайте! Нет, не в моём лице, а в образе Единого Сознания - совокупной сущности, включающей в себя в качестве полноправной части и моё сознание, и твоё, в том числе. Теория Единого Разума? Да ради бога, прости господи, - усмехнулся Теодор. – Вполне прокатывает! Но при условии, что в качестве неотъемлемой составляющей содержит в себе сознание всех – и живущих, и так называемых умерших, и тех, кому ещё только суждено родиться.
Теодор на миг остановился, чуть наклонил голову и, приподняв манерно брови, продолжил:
- Но не только их. А ещё и тех, кто в нашем понимании никогда не рождался и кому никогда или, что равнозначно, нигде не суждено родиться, уж извини за подобное упрощение.
У меня возникло желание уточнить, что он подразумевает под упрощением, но Теодора было уже не остановить:
- Хотите Бессмертие? Получайте! Ведь даже общепринятое понятие «души» никак не противоречит моим словам. В том случае, если её принять как крохотный четырёхмерный срез единой многомерной сущности. Правда, не автономный, а, можно сказать, упакованный в своего рода трёхмерный контейнер посредством столь же трёхмерного биологического контроллера - нашего мозга. Да ещё и в жёсткой привязке к последовательной динамике четвёртого измерения, именуемого нами временем и определяющего само существование физического тела в качестве носителя. И именно эту взаимосвязь двух объектов бытия разной размерности принято называть человеческой личностью. Но следует признать, что при определённых условиях личное сознание в рамках симбиоза со своим носителем способно обретать куда большую степень свободы. Для оценки самой сути явления неважно, посредством ли гипноза, транса, смерти или каким-либо иным путём. Документально подтверждённые факты ясновидения и регрессивной терапии лишь свидетельствуют о таких возможностях человеческого сознания. И подобные прецеденты просто обязаны наводить нас на мысль о принципиально разной природе двух составляющих человеческой личности.
Я нашёл-таки возможность вклиниться в монолог Теодора с попыткой хоть как-то конкретизировать довольно размытую патетику его слов:
- Так ты хочешь сказать, что личное сознание, скажем так, сохраняет свою индивидуальность? И какой-нибудь Вася Пупкин после смерти останется тем же Васей Пупкиным, но где-то вне границ нашего мира, как ты его называешь, 3+1?
- А здесь мы можем только догадываться, поскольку и наше с тобой сознание так же накрепко связано этими самыми 3+1, как и его. Вспомни Вторую теорему Гёделя*. Но должен пояснить один момент, как я понял из твоих слов, неправильно тобой истолкованный. Перемещение освобождённого сознания происходит в рамках Единого Мира во всей его многомерности, включающей и четыре доступные нам измерения. Как одна из страниц книги, лежащей на твоём столе. Сама по себе двухмерная, она, тем не менее, часть нашего мира. Но в сочетании с остальными страницами она образует трёхмерный объект, да ещё и несущий в себе куда более полное содержание, чем заложено в ней одной. Я убеждён, что Васино сознание, не скованное уже жёсткой обложкой его тела, так и останется полноправной составляющей единого мироздания. Оно лишь неким образом перераспределится во всём его объёме, включающем и наш локальный мир. Да и к чему ему ассоциации со смехотворным вместилищем в виде неуклюжей и обрюзгшей Васиной туши, сковывавшей движения и препятствующей свободному полёту?
Теодор рассмеялся:
- Хотя в отдельных случаях эта «безобразная» оболочка может принимать весьма привлекательный вид, правда, на довольно незначительном интервале по шкале нашего четвёртого измерения. А после прихода её в негодность личное сознание как бы растворяется в единой субстанции. Словно страница той же книги, разорванной в клочья невежественным варваром и развеянной по ветру так, что становится невозможным восстановить её связное содержание по одному из найденных в каком-либо конкретном месте обрывков. Так и для освобождённого Васиного сознания вероятность связи с новым телом в полностью идентичном «духовном наполнении» стремится к нулю. Если не очень понятно, позволю себе ещё один простейший пример. Выливаем в ведро с водой стакан спирта, размешиваем, после чего наполняем из этого ведра другой стакан. Будет в нём спирт? Несомненно. Но какова его концентрация? Вот тебе и объяснение реинкарнации, куда более реальной, чем та, о которой вещают на всех углах так называемые носители Истинного Знания.
Неукротимый напор Теодора несколько смутил меня. Не то, чтобы я был фанатично верующим, как и не был воинствующим атеистом. Подобно многим, я допускал существование некого Высшего Разума, правда, не задумываясь о его «размерности» и, в отличие от большинства окружающих, не связывая его с определённой конфессией. Поэтому мой вопрос был вполне предсказуем:
- Тео, дружище, и чем же тогда в теологическом контексте твоя концепция Единого Сознания отличается от существующих эзотерических взглядов, в частности, от упомянутой тобой ранее концепции Высшего Разума?
- Да самым принципиальным образом, - скороговоркой ответил Теодор, не задумываясь ни на мгновение. – Ещё раз повторю, сознание – это своеобразная форма существования материи. Единое Сознание, в отличие от так называемого Высшего Разума, не несёт в себе функций Создателя и грозного Судьи, а просто Существует…
Он чуть было замялся, но тут же продолжил уже более размеренным тоном:
- ...Нет, наверное, правильнее будет сказать, пребывает или присутствует везде, заметь, именно везде. Как я тебе уже говорил ранее, что-то вроде поля или светового потока, пронизывающего весь объём мироздания. Наглядным может стать представление любого из локальных миров, в частности, нашего четырёхмерного в виде плоскости стекла с неравномерной прозрачностью. В этом случае каждый из фрагментов поверхности вбирает в себя разную долю энергии лучей Единого Сознания в зависимости от своей непрозрачности. Что и определяет степень «разумности» и одушевлённости любого из объектов мироздания. А отсутствие отмеченных выше «управленческих» функций у этого своего рода потока сознания не позволяет характеризовать его как Божественную Сущность. Но даже и если взять на себя ответственность назвать его Богом, то каждый из нас, соответственно, тоже становится Богом, вне зависимости от его гениальности или ординарности.
- Погоди, погоди! - прервал я Теодора. – Так что же это получается? Судя по твоим словам, сознание любого, в частности, педофила - тоже одна из составляющих Единого Сознания, как ты его называешь. А как же мораль? И несёт ли в себе это самое Единое Сознание то, что принято считать праведным, и ответственно ли оно за то, что мы относим к божественному промыслу?...
- Да что же вы все так подвинуты на Божественном Свете? Вспомни Ветхий Завет! Ну, что скажешь, Он добренький? – возмутился Теодор.
- А причём здесь «добренький»? Если следовать тобой же предложенным простейшим математическим аналогиям, то добро и мораль – множества пересекающиеся, но не вложенные одно в другое. Причём, пересекающиеся зачастую довольно условно, - я сделал паузу, чтобы не запутать самого себя. - …Ну, по крайней мере, не однозначно соответствующие друг другу. В частности, смертную казнь принято рассматривать как «добро» для общества, но насколько морален сей акт, во многом остаётся вопросом открытым. И мне кажется, было бы неправильным отождествлять мораль и добро.
- Вот-вот, потому-то я и перевёл стрелки в сторону более общих исходных понятий Добра и Зла. Но покажите мне того, кто способен взять на себя ответственность однозначно определить их вне рамок той или иной системы моральных ценностей. Попытки абсолютизировать их изначально предпринимала религия путём принудительного распределения ответственности за Добро и Зло между соответствующими персонажами священного эпоса. Что неизбежно приводило к необходимости принятия свода простейших законов, называемых обычно заповедями. И нам всегда преподносилось, что таким путём проводится точная грань между Добром и Злом. Категорически не согласен!
Определённо, Теодор завёлся:
- Я не буду даже пытаться забивать тебе голову простейшими примерами. Уж поверь мне, их можно привести десятки, сотни …да, сколько угодно! Вспомни хотя бы правило талиона**, тысячелетиями определявшее взаимоотношения между членами социума! Всё это лишний раз подтверждает, что подобный подход имеет довольно сомнительное отношение к определению понятия Добра. Правда, религия придумала уловку – в случае возникновения спорных вопросов предлагается обращаться через человеческого посредника к Высшему Судье, которому приписывается абсолютное знание и якобы известен ответ на все вопросы. Но в любом случае в своих жалких попытках абсолютизировать понятия Добра и Зла мы неизбежно упираемся в стену морали. В самом общем смысле мораль принято определять как систему воззрений, регулирующую поведение людей в социуме в рамках конкретной нормативной системы. Но общественная мораль определяется не только «высшими» идеями, но и вполне приземлёнными правовыми нормами. Именно поэтому я не склонен разделять мораль и право, считая их отличными лишь в степени детализации при определении частных понятий. Конечно, об этом можно и поспорить, но речь сейчас не о том. И без того понятно, что религиозный и «светский» подход к морали во многом не совпадают. Они едины лишь в задаче создания рычагов для манипулирования толпой, тем самым лишний раз подтверждая, насколько производно и условно само понятие. Что же касается индивидуальной морали, то зде-е-есь…
Вместе с этим акцентом на «здесь» Теодор даже чуть закатил глаза, после чего продолжил:
- Здесь сказываются уже и личные интеллектуальные, и мировоззренческие факторы, принадлежность к определённой социальной группе, семейные традиции, да и куча всего прочего. И в подобном дурдоме, когда скорее крыша съедет, чем придёт хоть какое-то понимание, нам ничего не остаётся, как лишь смириться с тем, что далеко не всегда Добро в личной трактовке каждого отождествляется с моралью. И если вернуться к твоему примеру со смертной казнью, то принципиально не соглашусь с тобой. Как ты отметил, смертная казнь – «добро для общества» как один из актов, законодательно признанный допустимым, более того, полезным для общества. А что это, как не общественная мораль? Но как же так? Ведь это противоречит одной из главных христианских заповедей - «не убий»! Налицо противоречие не только между моралью и добром, но и между разными подходами к морали даже в рамках единого социума. А уж судить о Добре и Зле в данном конкретном случае…
Теодор не закончил фразу, пожал плечами, и его лицо выразило явно напускное удивление:
- Возникает вполне резонный вопрос. Если мы неспособны однозначно определиться с понятием Добра, что же нам тогда считать Злом? То, что аморально или то, что не соответствует нашему представлению о Добре? Сам видишь, насколько зыбкое разделение между всеми этими понятиями, не позволяющее однозначно отделить одно от другого. Да и зачем? И к чему я вёл столь долгие рассуждения о высоких материях?
Теодор сделал паузу, после чего как отрезал:
- А к тому, что Единый Мир индифферентен во всех своих проявлениях, и так называемое Зло – такая же органичная составляющая единого целого, без которой он становится не более чем утопией или наскоро слепленным сценарием мелодрамы.
Но я не хотел сдаваться:
- Тем более, коль уж мы не можем однозначно определиться в том, что следует считать добром, а что злом, буду более конкретен в своём вопросе. И рассчитываю на ответную конкретику с твоей стороны. Согласно твоему представлению сознание каждого представляет собой полноправную часть некой сущности, как ты её ни назови – Богом ли, Единым Сознанием... Что же тогда получается, наш злосчастный педофил – тоже Бог?
За стёклами очков Теодора промелькнули шаловливые искорки, и он криво усмехнулся:
- Хм... А это уж зависит от того, каковы твои теологические пристрастия. «…Потому что у каждого свои идеалы», как говаривал полсотни лет назад Веничка Ерофеев. Ежели ты язычник, как большинство окружающих, без разницы, христианин, мусульманин или буддист, и разделяешь Высшее Начало на две составляющие: Тёмное и Светлое, возлагая ответственность за каждую из них на отдельных персонажей или на определённые противоборствующие силы единого целого, то это одно. В таком случае этот, как ты его называешь, злосчастный педофил, конечно же, отнюдь не Бог. Но как только ты признаёшь единство Высшего Начала во всех его проявлениях вне зависимости от нашей оценки степени их безнравственности или зла, то тебе не остаётся ничего иного, как признать этого извращенца полноценной частицей целого. Если ты называешь это целое Богом, то он – одна из его сторон. Не светлая, не тёмная, а просто одна из.
Теодор на миг умолк, видно, перенёсся мысленно в несколько иные сферы, но лишь на миг:
- И, опять же, вспомни Ветхий Завет. Даже у христианства была перспектива построения истинно монотеистической религии, принимая во внимание наделение ветхозаветного Яхве свойством исполнителя единых функций, многие из которых по современным меркам трудно отнести к Светлому. Но, как это часто случается у человечества, уж что получилось, то и получилось, поскольку так оказалось удобнее для тотального контроля над умами.
- Так что же, по твоему мнению, в масштабах того, что ты называешь Единым Миром, понятия Добра и Зла принципиально теряют своё смысловое наполнение, превращаясь не более чем в бессодержательный набор звуков?
- Ну-ну, ты ещё про покаяние и отпущение грехов вспомни! – ухмыльнулся Теодор. - Или о душевных страданиях ублюдка, льющего слёзы и ставящего свечи в качестве жалкой компенсации за убийство очередной жертвы. Ты видишь в этом Добро и ты готов от этого умиляться? И тебе по душе подобная мораль? А ведь, нет, не превратится он в мерзкого червяка в цикле реинкарнации. Его личное сознание так же растворится в «ведре» Единого Мира, как сознание любого из самых праведных праведников. И в результате переходов***, свойственных существованию объектов мироздания полной размерности, любая малая часть его бывшего сознания может оказаться в любом четырёхмерном срезе нашего мира в непрогнозируемом нами замесе. А может и не оказаться. Как, кстати, и любая сколь угодно малая частица сознания упомянутого праведника. И не удивлюсь, если вдруг кто-то из современников этого нового воплощения в пределах иного отрезка злополучного четвёртого измерения воскликнет: «Ба! Смотрите-ка, да он вспомнил ложку, которой предшествующий далай-лама щи хлебал!», уж извини за некорректную локализацию.
- Ну, уж если ты упомянул в таком контексте далай-ламу и реинкарнацию, то по-твоему получается, что не только добро и мораль, но и принципы самосовершенствования и очищения душ не имеют для человека абсолютно никакого смысла?
- Да с чего ты взял? Они лишь теряют своё смысловое наполнение в масштабах Единого Мира, но не смысл для каждой отдельно взятой личности в рамках нашего локального мира и в условиях дуалистической связки материальной оболочки и частного среза Единого Сознания. А ты сам-то как считаешь, желание выслужиться перед неведомой Высшей Силой ради получения права на конечное освобождение из цикла сансары**** служит более достойным стимулом для самосовершенствования, чем принципиальное и честное отношение к самому себе в своих убеждениях и жизненной позиции. И не правильнее ли будет самосовершенствование как осмысленное стремление к истинному пониманию устройства мироздания, не связанного с существованием некого неведомого «кукловода»?..
Примечания:
* - Курт Гёдель (1906-1978) – великий австрийский математик и философ, сподвижник и друг А.Эйнштейна. Его теоремы о неполноте признаны величайшим достижением математической логики и стали переломным открытием математики ХХ века, буквально перевернув и во многом определив дальнейшие направления развития точных наук. В частности, сыграли важную роль в теории вычислительных машин.
Вторая теорема о неполноте в упрощённой форме может быть сформулирована следующим образом: «Непротиворечивость любой теории невозможно доказать средствами самой теории».
** Правило талиона: «В ответ на нанесенный ущерб поступай по отношению к окружающим (чужим) так, как они поступают по отношению к тебе и твоим сородичам».
*** Подробно классифицировать понятие «перехода» в рамках этой небольшой работы не имею возможности.
**** Сансара (Википедия, один из вариантов толкования) - круговорот рождения и смерти, одно из основных понятий в индийской философии: душа, тонущая в «океане сансары», стремится к освобождению (мокше) и избавлению от результатов своих прошлых действий (кармы), которые являются частью «сети сансары».
). Если их исключить, цепочка теоретически может быть идеальной. А что касаемо точности инструментария аксиоматики, то Вторая Теорема Гёделя как раз именно об этом, но для проверки точности нам требуется взгляд из системы более высокой размерности, скажем, пятимерной.
. Видать, нужно работать не только с языком, но и с мыслевыражением. Ладно, перекурил, пошёл дальше мурыжить фортепианную вещицу, но это уже к музыкальному конкурсу на другом ресурсе.