Не осталось ничего. Только камень уличной брусчатки под ногами. Только тесьмяные вожжи, давящие загривок, впивающиеся в ключицы… Только жгучая июльская жара, от которой не спасали короткие тени редких придорожных деревьев. Левой… Правой… Левой… Правой… Почти выбеленные пылью сапоги с лопнувшими сзади по швам голенищами и отстающими подмётками словно стремятся приклеиться к камням. А когда-то они сияли, до блеска натёртые бархоткой, звучно ахали при каждом слаженном звонком ударе сотни подмёток по училищному плацу, когда вчерашние курсанты, всверкивая алыми кубарями на чёрно-золотых петлицах, единой живой коробкой двигались мимо трибуны в день выпуска.
Левой… Правой… Левой… Правой…
Похоже, улица идёт на подъём… Вдоль уличной обочины чаще попадаются следы прошедшей… Нет не армии: толпы. Обрывки бумаг, брошенные скатки шинелей и пехотные лопатки, горячие от солнца каски, какие-то ящики, матрац, явно сброшенный с машины эвакуируемых… Да, пока отходящие поодиночке и группами бойцы не опамятуются, они — толпа… Армия… армия осталась там… позади… В районе Заречной слышны негромкие выстрелы пушек — это огрызаются оставшиеся без горючего танкисты: кто-то из штабных умников отдал приказ раньше времени подпалить склад ГСМ, и теперь западная часть неба частично укутана плотными чёрными клубами мазутного дыма. Похоже, танкистам недолго осталось: судя по захлёбывающимся пулемётным очередям в километре позади и чуть слева, передовые подразделения немцев уже вышли к УРу , прикрывающему северную окраину Батайска. Кто-то там их прижал… Один пулемёт — значит, один ДЗОТ… Это ненадолго…
Эх, был бы снаряд… Хоть один… Можно было бы ещё на окраине скинуть с себя обрыдлые вожжи и, скатив сорокапятку в пустой окоп, дождаться цели для последнего выстрела… А сейчас — даже застрелиться нечем. Да и нельзя… Нельзя бросить вверенную матчасть… Пусть из всей матчасти батареи осталась единственная пушка без снарядов, но с притороченной к лафету буссолью, а из всего личного состава — только сам комбатр… Пусть далеко вперёд ушли свои, а между ним и врагом легли только строчки металла очередей из единственного пулемёта неизвестного бойца — но останавливаться нельзя. Левой… Правой… Пот уже не струится по спине под расстёгнутой гимнастёркой, капли не падают на выцветшие чёрные с золотом петлицы, в которых на месте прежних алых кубариков укреплены прямоугольнички «шпал» — на левой петличке обычная военторговская, с зелёной краской вместо эмали, на правой — попросту вырезанная из консервной жестянки. Высох пот…
Левой… Правой… Левой… Правой… Я клянусь добросовестно изучать военное дело… Подъём становится круче, это заметно по тому, как усиливается сопротивление орудия. Всемерно беречь военное… Левой… Правой… Покрытые твёрдой резиной колёса так и норовят покатиться под уклон, увлекая за собою и его… Дудки… Как же дальше… А! …И народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству… Левой… Правой… Как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью…
Из-за заборов выглядывают домики с зелёными ставнями… Ставни закрыты — и не от жары, от страха. Изредка в щёлку мелькнёт пятнышко глаза: это выглядывают те, кто не решился эвакуироваться, бросив всё нажитое на произвол в лихую военную годину. Вышел бы кто… Подал бы воды — хоть кружечку… За весь день — всего несколько торопливых глотков из Дона, которые удалось сделать, отталкивая плывущие по течению куски разбитых ящиков. До того — бой, с ночи до утра, отход через покидаемый войсками город к наплавному мосту у Будёновского спуска. Тогда их было ещё трое, а кроме того в запряжке оставалась единственная лошадь. Потом куда-то пропал старшина… В пробке у моста им почти повезло: ухитрились пристроиться за переправляющейся батареей эрэмов . Повезло и позднее, когда на середине моста дюжие морячки из расчетов «катюш» сумели спихнуть в Дон перегородивший проезд трактор «Сталинец» с прицепленной гаубицей. Не повезло после… И в этом виноват он сам… Левой… Правой… Они съехали тогда с шоссе, чтобы попытаться объехать затор на дороге. Кто ж знал, что там минное поле… Посекло и лошадь, и последнего бойца из его батареи — застенчивого казаха-заряжающего, досталось и машинам на шоссе. А ему — ничего. Как кто заговорил от смерти…
Потом он, впрягшись вместо лошади, выволакивал сорокапятку на мостовую опустевшего шоссе, в одиночку тянул эти полтонны стали и резины, считая сперва телеграфные столбы, потом — шаги, и, наконец, просто монотонно отмечая: левая нога… правая нога… левой… правой… левой… правой…
Сзади нарастает шелест шин по брусчатке и металлическое поскрипывание. Ну и пусть. Всё равно на буксир не возьмёт машина… Нет, не машина. Мотора не слыхать.
Сзади накатило. Вот ссука! Немцы на велосипедах, с карабинами через плечо . Каски сняты, волосы выбиваются из-под орластых пилоток, вьются над загорелыми лбами… Окружили гурьбой, ржут, собаки… Стрелять нечем: ТТ пуст ещё с ночи. Бежать? Нет сил, да и куда? Кругом заборы, ему сейчас не перелезть… Один ганс наставил парабеллум, содрал ремень с кабурой, кинул камераду.
Регочут чего-то по-своему… Бельмесят языками…
Сил хватает только тупо стоять. Падать перед ЭТИМИ — ну уж нет! Руки поднимать? Щас! А хер вам не мясо? Скорее бы пристрелили, что ли…
Нет… Пореготали на своём дойче, поржали… И что ты думаешь: нашёлся среди них унтер с фотоаппаратом, остальные решили поиграть в героев-победителей. Позируют возле пушки, садятся верхом на ствол… Унтер щёлкает затвором фотокамеры… Вот кому-то пришла в голову новая, «остроумная» идея: обнимает за плечи советского командира, лыбу давит во все тридцать два зуба. Тут же и другие гуртуются подле: каждому хочется отослать домой своей Гретхен геройский снимок с Восточного фронта. Фотоаппарат переходит из рук в руки, велосипедисты принимают героические позы, щёлкает затвор…
…Скорее бы пристрелили…
Не стреляют. Повскакивали на свои двухколёсные механизмы, закрутили педалями и покатились дальше по улице.
Капитан остался стоять возле пушки. Потом наклонился, поднял с камней вожжи и вновь впрягся в орудие. Раз-два, левой-правой… Сорокапятка чуть качнулась, ещё раз, ещё — и сдвинулась, колёса повернулись на четверть оборота, ещё на четверть, на полный оборот…
Он шёл по пустой улице, волоча за собой полутонное орудие без единого снаряда. Пот не мог уже выступать на его коже, но на горячие камни всё равно падали солёные капли. Клянусь защищать … с достоинством и честью… для достижения полной победы…



УР – Имеется в виду Батайский укрепрайон. В настоящее время там выстроен Северный жилмассив г. Батайск.
РМ – Реактивный миномёт. Бытовавшее тогда название БМ-13 «катюша». Этот конкретно дивизион относился к Черноморскому Флоту и был укомплектован моряками.
Действительно, во время Второй Мировой войны в разных армиях мира существовали подразделения «самокатчиков»-велосипедистов. В том числе в Вермахте и в РККА.

Воронков

как много ничего)) Это одно предложение.

ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ....
Похоже, улица идёт на подъём, вдоль уличной обочины чаще попадаются следы прошедшей… нет не армии - толпы.

вот тут плохо понял - куда вперёд? В тыл? На тот свет?

ранее повествование шло от третьего лица

это можно оформить как прямую речь, монолог рассказчика.

Ставни закрыты — и не от жары, а от страха.
Ставни закрыты не от жары — от страха.

когда там катюши появились?

ничего не понял.
Ну, в целом - атмосферно.

Вперёд по направлению движения. Все ушли вперёд, а он остался позади. Странно, что Вам надо разъяснять, что означает "вперёд".

Конкретно этот дивизион - примерно за два дня до описываемых событий. В районе современного проспекта Стачки в Ростове дислоцировались.
Если я пишу "быль" - значит, я знаю конкретику. Вплоть до географической точки. Так учили.

Идиоматическое выражение. По смыслу - то же самое, что и матерное распоряжение орально удовлетворить "посылающего". Вы точно не уругвайский шпион? Русские мат все "понимат"... В том числе и смягчённый.

Воронков

Наверное, я слишком долго писал фэнтези))
А вы не пробовали разместить этот рассказ на форуме В Вихре Времён?

А, то есть если отступают - то это тоже вперёд? Мне всегда казалось что отступать можно только назад.

1. "Гансами" звали немцев англы, амеры и прочие французы, у нас же - фрицы, фашисты и пр.
2. Если капитан, то командир батареи как минимум (4-6 орудий), в тексте - одна 45-ка, где остальные?
3. Офицерские (командирские) сапоги (яловые) лопнуть сами собой сзади по шву ну никак не могли - качество совсем другое, чем у кирзачей. Как и подметки - оторваться. Даже если долго шел пешком.

Точно парабеллум, не "вальтер"?
В общем...

Не советую - закидают сапогами. На ВВВ - матерые заклепочники, вмиг найдут еще с десяток ляпов. Хотя для практики полезно.

Граф

каждому хорошему автору нужна критика.

Ога-ога.
"Вставил обойму в револьвер и передернул затвор..."

Граф
может, погуглите запрос "револьвер с обоймой" ?

Стиль и логику текста хорошо бы немного почистить. Начиная с первых фраз:

Понятно, что у текста есть определённый ритм, и фраза целиком в этот ритм вписывается, убрать одно слово - нарушится. Но брусчатка домашней не бывает , она всегда уличная. Да и не подходит к брусчатке это прилагательное, оно нейтральное, ничего картинке не даёт. Лучше заменить на качественное - истёртая, пыльная, горячая...

А тут картинка поплыла. Как вожжи, за которые человек тянет груз, судя по тексту, лицом вперёд, могут давить на загривок?
Список брошенных на дороге вещей тоже вызывает некоторое сомнение. Для того, чтобы взгляд очень уставшего человека это вещи зафиксировал, их должно быть много. Много скаток? Именно до этой улицы дотащили, в июльскую жару раньше не бросили?
Про Гансов Граф написал, поддерживаю.
Придираюсь, потому что рассказ достойный. А хочется, чтобы был идеальным (понятно, что идеал не достижим, но всё равно хочется).

Именно что "казалось". Отступать можно в разных направлениях, даже вниз. Про Аджимушкай слышали? В тамошние катакомбы именно что отступили. К слову, аджимушкайские и одесские катакомбы - на слуху. А, скажем, на Донбассе окруженцы тоже в штреки спускались и оттуда партизанили. Но не так долго.


Англосаксы обзывались "тушёной капустой" (в неудачных переводах на русский чаще пишут: "капустниками", но это неправильно: пироги с капустой в Германии не едят, а вот тушёная капуста с сосисками под пиво - национальное блюдо.
Френчи дразнят немцев "бошами" и "вилли".
А вот наши ещё с наполеоновских войн звали немцев "михелями", в Империалистическую наравне с этим появилось словечко "гансы", которое вполне использовалось и в Великую Отечественную - наряду с упомянутыми Вами "фрицами" и "фашистами" ("фрицы" достоверно появились в речевом обороте как минимум осенью 1941, до того в публикациях не замечены). Знакомые мне ветераны употребляли все три варианта.


Остальные, вероятно, закончились. Бои на "Миус-Фронте" и при обороне Ростова были сильные, это в Батайске стреляли относительно немного.
В любом случае это рассказ - быль, по воспоминаниям свидетелей. Свидетельница видела в петлицах прямоугольнички, а назвал я неизвестного артиллериста "капитаном" исходя из наибольшей вероятности и авторского произвола. Он мог быть и старшим политруком, но их немцы стреляли на месте (знаю только двух людей из политсостава, переживших плен - но оба перед пленением успели избавиться от формы и документов,а бойцы не выдали. А с 1994 года, когда занялся поисковой работой, пришлось ознакомиться с ОЧЕНЬ многими биографиями). А этого артиллериста отпустили - торопились, наверное.
Да и как один человек может тащить несколько пушек, пусть и ПТО?


Качество комсоставских сапог хорошее, Вы правы. Сам носил и хромачи и яловые.
Вот только сам же такой сапог и распорол, упав и зацепившись за колючую проволоку. Сильно ругался, помню.


Парабеллум - самый распространённый пистолет в вермахте. Их ещё до Империалистической делать стали и наклепали миллионы. Выдавался не только офицерам, но и пулемётчикам, снайперам, танкистам - и унтерам. А вот вальтер в 1942 году - оружие почти исключительно офицерское.
В присутствии офицера солдаты "цирк" с фотографированием устраивать не станут, любо служивший даже в нынешней армии подтвердит.
Поэтому с вероятностью 99% там был парабеллум. Повторю: это БЫЛЬ, а не фэнтези.

Спасибо! Относительно определения брусчатки надо думать. Но, к слову, кроме уличной - бывает и дворовая - во дворах, на плацах. В Германии и Австрии до сих пор иногда такие дворы встречаются, видел.


Поясняю: чтобы вожжи (вообще-то постромки, но 999 читателей из 1000 всё равно разницы не поймут) не мешали дышать при ходьбе, их надо накинуть именно на загривок, где шея переходит в корпус и пропустить подмышками. А ежели Вы попытаетесь передавить ими грудную клетку или живот - много так не пройдёте, да и здоровье можете подорвать. Сам не волок, слышал от стариков.
Про Гансов Граф не совсем прав. Ответ ему - выше.


Сколько именно было скаток - свидетели не уточняли. Факт - что люди их после подбирали (народ у нас повышенной (в сравнении с Центральной Россией) запасливости, а жили в войну бедно) - и в холода те шинельки пригодились. На Дону не всегда лето...
Это БЫЛЬ.

Поняла. Но слово вожжи тоже слегка смутило - не рассчитаны они на такую нагрузку. А постромки - и слово нормальное, и функция та самая. Кто не знает - загуглят

Воронков

я считаю что мы читаем книги в том числе чтобы узнавать что-то новое. Поэтому приветствую более правильное слово, пусть даже оно редкое. Даже - наоборот, особенно если оно редкое. Читатель хочет помимо прочего расширять кругозор.

Вы имеете в виду автоматический револьвер Landstad 1900 калибра 7,5 мм? Ога-ога. Очередная самоделка, не пошедшая в серию.
И главное: где у этого револьвера затвор, который нужно передергивать?
ПыСы. Может, вы будете понимать шутку юмора? Особенно про "передернул затвор". Или у вас с этим совсем плохо?

Употребляли: немцы, фашисты, гитлеровцы, нацисты, чуть позже (чаще в разговорах) - фрицы.
Гансы - нет, наши не употребляли. Ни в одном из мемуаров (ВОВ) я этого слова у наших ветеранов не встречал.
Англы и амеры - да, гансы, французы - боши, верно.
И замечание про постромки верное, так лучше.

А я от живых тогда ветеранов слышал, и не раз.
В отличие от именования "гансы" у англосаксов.То, что я или Вы о чём-то не знаем, отнюдь не означает, что этого нет. Просто мы не знаем.

Воронков

Я давеча спрашивал у мужиков на работе - а сколько в СССР весила булка хлеба? А можно ли было резать? Хором отвечали - 500 грамм, можно резать. Вот только в СССР булка хлеба весила 1000 грамм. Но люди упорно говорили, что 500. Так что то, что вы слышали, и то что было на самом деле - разные вещи.

Булка хлеба - это что, питеризм?
Белый хлеб (батон) в СССР был разным: 500 гр (28 коп.), 400 гр. (18 и 13 коп.), 300 гр. (9 коп.) и др.
Не путать с буханкой, черным хлебом - тот был весом 1000 гр.

Не знаю на счет Питера, в Сибири так говорят: булка хлеба, две булки хлеба — подразумевая то, что вы буханкой зовете.

У нас на Урале раньше буханка означала буханку (серый ржаной или подовый круглый), а булка хлеба обязательно белый пшеничный. А батон это батон. Но сейчас "буханка" это исключительно уазовский фургон.

Я не знаю, как у вас в Сибири, но в Москве, столице нашей Родины, всегда было так: буханка - черный (ржаной) хлеб (18 коп.),"кирпич". Если круглый - то так и говорили: "Мне половинку круглого".
Батон - белый (пшеничный) хлеб, напр., нарезной по 18 коп., а булка - нечто небольшое, по 7 коп., или же выпечка (но тоже из пшеничной муки), напр., сдобная булка по 9 коп. (с изюмом и орешками).
Летом 1981 г. я проработал два месяца грузчиком в хлебном магазине (на Кутузовском, рядом с гост. "Украина"), ассортимент изучил хорошо.

Ну теперь узнали, как у нас в Сибири.

Про уазик-буханку тоже хотела написать. На моем веку — буханка либо он самый, либо что-то из фильмов про войну.

Какой еще "питеризм"? Никогда у нас так не говорили. Булкой всегда белый хлеб и сдобу называли независимо от формы и размера.

Характерно, что о хлебе - во всём множестве его разновидностей и наименований - в рассказе нет ни слова...

Воронков
Повторю свой комментарий
Воронков
Цитата

Я давеча спрашивал у мужиков на работе - а сколько в СССР весила булка хлеба? А можно ли было резать? Хором отвечали - 500 грамм, можно резать. Вот только в СССР булка хлеба весила 1000 грамм. Но люди упорно говорили, что 500. Так что то, что вы слышали, и то что было на самом деле - разные вещи.
--
А потом уже пошло обсуждение, было ли в СССР булка или буханка. Но суть - что помнят ветераны и что было на самом деле - разные вещи.

Вот не надо "путать красное с холодным".
Если бы задавался вопрос "как на войне фашистов звали" - тогда Ваш пример был бы верным.
Но мужики (в те годы, конечно, пожилые, но вполне адекватные - 45-55-60 лет) попросту в разговоре постоянно использовали кличку "гансы" наравне с "фрицами". По привычке ;- )))
И да: в брежневско-андроповские времена ввиду "железного занавеса" у нас в стране просто неоткуда было узнать, как немцев обзывали наши бывшие союзники (они же - потенциальный противник).

Воронков

хорошо, оставим политику в стороне. Мы ж тут на литературном форуме. Может, вы покритикуете мой рассказ? Ну, или ещё чей-нибудь, если фэнтези вам не по вкусу.

Блин, можно подумать, Вы критикуете.

К слову, о массе хлеба. Наткнулся в статистике.
В 1859 году (незадолго до отмены крепостного права) ржаной "солдатский" хлеб пекли большими караваями и после нарезали по запросу покупателей.
Форма была как круглая, так и четырёхугольная, а вот масса такого хлеба составляла аж 20 русских фунтов. То есть 8,19 килограммов.
Источник - "Военный сборник" и форум "Книги - Империи!"
https://knigiimperii.1bb.ru/viewtopic.php?id=243#p4604
Может, кому-то, кто будет писать про XIX век, пригодится.