Глава четвёртая, в которой рассказывается о полёте в сказку на гусынях, о нанесённой Бабе-Яге травме и победе Топотухи над Мораной
Ребята подскочили, чуть только заря осветила морщинистое небо. Оседлали велики и понеслись к реке. Над ней поднялся туман.
-- Эй, русалочки! - крикнула Глаша. - Смотрите, что я вам принесла!
Она высоко подняла пакет с дешёвыми украшениями обеих мам.
Непослушный лучик солнца вырвался из-за облаков и заставил пакетик сверкать.
Разнеслось дружное "ах!", русалочки выскочили из воды и стали тянуть руки:
-- Мне! Мне! Мне!
Глаша потрясла пакетиком, чтобы он пуще засиял, и сказала:
-- Сейчас получите ваши ожерелья. Но с одним условием: никогда не тревожить Водяного, не донимать его, хоть вам и захочется.
-- Ладно! Ладно! Давай скорей!
И Гоша стал кидать украшения в реку.
Сколько же радости и благодарности увидела в этот день речка, которая привыкла ко всему!
Из-под кустов всплыла серебряная голова с жабьими глазами и тоже сказала:
-- Спасибо! Отслужу!
Как только Гоша и Глаша поехали домой, дорогу им преградило странное существо: вроде пятилетний ребёнок, только с громадной головой и здоровенными ступнями в мужских кроссовках. На голове - растрёпанные косички с бантами. Нарядное платьице обтягивало здоровенный живот.
-- А мне? - спросило оно писклявым голосом.
-- Чего - тебе? -- грубовато откликнулся Гоша, потому что нужно было вернуться до того времени, как проснутся родители.
-- А мне всяких золотинок? - обиженно спросило существо.
-- Сначала скажи, кто ты, -- потребовала Глаша.
-- Я Топотуха-веселуха, -- представилось существо и так затопотало-зашлёпало кроссовками, что пошёл гул и по речке, и по лесу. - Живу у бабы Вики, вашей соседки. Топочу и веселю старушку.
-- Это ты недавно от неё сбегала? - спросила памятливая Глаша.
-- Я, -- ответила Топотуха. - Только не сбегала, а была на соревновании Топотух.
-- Ну и как успехи? - поинтересовался Гоша.
-- Никак, -- насупилась Топотуха. - Нужны костюм и мастерство. Что такое мастерство, не знаю. А костюма нет. Баба Вика всё самое красивое мне покупает. Но никому на соревновании не понравилось. Так дадите золотинок или нет?
-- Гоша, у нас же есть пайетки, -- вспомнила Глаша. - Топотуха, ты шить умеешь?
-- Чего-чего?
-- Ясно, -- сказала Глаша.-- Поедем нашивать золотинки.
Топотуха быстро вспрыгнула на раму велосипеда, да ещё стала подгонять, быстрее, мол. Так и домчались до посёлка.
Топотуха спрыгнула и сказала:
-- Я сама к вам приду. Мне всё равно, через землю, дерево или стены лезть.
А у ворот ребят встретили отцы и мама Надя.
-- Ну вот, объявились те, кто машины моет, -- сказал дядя Пётр. - Отчего же не признались?
-- Это не мы, -- сказала Глаша. - Доброе утро, пропустите, нам некогда.
-- Вот деловые, -- сказал дядя Пётр, глядя ребятам вслед.
Мама Надя засмеялась и продолжила хохотать, отъезжая с мужем. А дядя Гриша грустно крутил руль, размышляя о том, как быстро родители теряют первостепенное значение для детей.
Ребята уединились в Глашиной комнате. Тотчас из стены к ним вышла Топотуха. Она увидела россыпь бусинок и пайеток, ахнула и скинула платье - пришивайте.
Заплакала Дашка, и мама Надя крикнула снизу:
-- Доченька, посиди с Дашутой, я обед готовлю.
-- Не беспокойтесь, я дитятю развлеку, -- сказала Топотуха. - Есть бубен, дудка, барабан? Не бойтеся, тот, кому не надо, меня не увидит.
Такие игрушки нашлись, конечно. Кроме дудки.
Работая над "костюмом", друзья слышали звон и дробь. Мама Тоня вошла к дочери и увидела, что она яростно трясёт бубен, отбивая ногой такт по барабану. Что поделать, если у ребёнка такие потребности? Бедная мама Тоня не знала, с чем ей придётся сегодня столкнуться.
Костюм был готов быстро. Вместо шнурков к мужским кроссовкам приспособили мишуру и золотистые жгуты. Топотуха была в восторге.
Дашка уснула под сильный ливень, Топотуха исчезла, ребята сели обедать с мамой Тоней.
В шуме дождя послышались знакомые звуки. Мама Тоня и друзья прильнули к окну. По громадной луже, которой стала площадка перед домом, носилась на четвереньках Дашка и заливалась хохотом. Грязная вода плескала ей в личико, она ныряла в лужу с головой. Но это было такое удовольствие! От него мама Тоня на секунду превратилась в столб.
К Дашке подбежала маленькая толстуха в карнавальном или цирковом наряде, сказала:
-- Пора помыться!
Схватила Дашку и бросила в бочку с водой, которая уже хлестала через край.
Глаша первый раз услышала, как кричит мама.
Все мигом оказались во дворе, а мама Тоня увидела, что дочь по-лягушачьи плавает в бочке.
Она схватила её, прижала к себе и не услышала гневного "гагга-гыгга", не почувствовала ударов кулачков.
Ребята сделали вывод, что доверять серьёзные дела Топотухе опасно.
Позвонила баба Вика, пригласила ребят на чаепитие, дескать, к ней приехала внучатая племянница, пусть дети познакомятся. Мама Тоня, занятая оравшей Дашкой, которую лишили удовольствия, разрешила.
Баба Вика накрыла красивый стол, на нём было много аппетитных вещей. Просто поражало количество варенья: из ягод и фруктов, даже из трав - мяты, одуванчика; лепестков роз и акации.
По потолку кто-то носился кругами. Даже побелка сыпалась.
-- Вы уже догадались, что Топотуха живёт у мня, -- сказала баба Вика. - Я не знаю, откуда она взялась. Просто зимним вечерком кто-то стал носиться у меня над головой. Я поднимусь на второй этаж, посмотрю - никого нет. Только спущусь - всё начинается по новой. Подумала, что это черти меня изводят. Живу-то одна, дети в другой стране. Саввишна велела дом освятить.
Батюшка приезжал, молитвы читал, кадилом махал. Только службу закончил, а потолок весь затрясся от бега.
И я решила незваного гостя взять добротой. Признал гость только варенье.
Познакомилась я с Топотухой. Так и стали жить вместе. Добрая она, весёлая. Только умишка не хватает. Я её всему учу. Ну не гнать же такую из дому.
-- А почему Топотуха наверху бегает, чай пить не идёт? - спросил Гоша.
-- Она чувствует, что поступила плохо. Её позвать нужно, -- ответила баба Вика.
-- Топотуха-веселуха, иди с нами чай пить! - крикнула Глаша.
Тотчас с потолка прямо на стул свалилась Топотуха. Глаза у неё были зарёванные.
-- Ты не расстраивайся, не все сразу могут научиться играть с младенцем, -- утешил Гоша.-- Я, например, хлопушку в честь Дашки взорвал.
-- Да, ты тогда натворил дел, -- сказала Глаша. - Я бы тоже натворила, но меня мама всему научила, пока Дашка ещё в животе была.
-- Только детское сердце способно принять все чудеса и увидеть тех, кого взрослые не замечают. Только ребёнок может с уважением отнестись к сказочным существам, -- сказала баба Вика.
-- Но вы-то их видите, уважаете и даже любите, -- заметила Глаша.
-- Я одинокий человек, -- горько сказала баба Вика. - А хочется, чтобы кто-то рядом был. Если б не встретила Топотуху, я бы её выдумала. Вы только не осуждайте меня и мою дочурку из сказки, где всё возможно.
-- Сказки не выдумки! - возмутился Гоша. - Они рядом живут и с силами природы связаны. А вас мы понимаем. У нас Гулька была. Но её поймали и будут судить за отступничество от Лесного Устава, за то, что людям только хорошее делала.
Топотуха ойкнула и скрылась под столом.
-- Вылезай, глупышка, -- сказала ей баба Вика. - Я тебя никогда не прогоню.
До Глаши что-то дошло. Она стала рассуждать:
-- Значит, Гульку поймали, потому что мы, люди, от неё отступились?
Баба Вика печально кивнула:
-- Сказка в безопасности, пока она под защитой человека. Сколько существ пропало, потому что люди о них забыли.
-- А как нам добраться до Лешего, у которого спрятали Гульку? Мы её защитим!
-- Не знаю, -- ответила баба Вика. - Попробуйте у всех сказочных существ спросить.
Позвонила мама и велела скорее возвращаться. У Дашки поднялась температура.
Гоша и Глаша рванули домой.
Все обитатели "дачного зверинца" стояли вокруг кроватки, в которой металась в жару маленькая Даша. Она не капризничала, а только тянула:
-- Гулягулягуля...
Её было так жалко!
И только Гоша увидел, что на стене колышется тень человека с лохматой головой. Домовой тоже беспокоился о Дашке.
Вечером примчались работники. Дядя Гриша привёз педиатра Инну, которая за тридцать лет работы вылечила множество детей.
Но она вместо того, чтобы опечалиться бедственным состоянием ребёнка, восхитилась:
-- Ого! Ну и богатырша! Не видела ещё такого опережения в развитии! Её уже можно садить на стул и горшок. А ручонки-то! Настоящие клещи. А вот ножки слабоваты, но, думаю, скоро встанет. Так-так... Готовьтесь, родители, через неделю-две полезут зубки.
-- У неё температура... -- сказала мама Тоня, утирая глаза.
-- И что? - удивилась педиатр тётя Инна. - Температуры не бывает только у младенцев, которых произвели на свет скульпторы. У знаменитого "Писающего мальчика" из Брюсселя, к примеру. А что случилось-то?
-- Не доглядели... -- призналась мама Тоня под осуждающими взглядами мамы Нади и обоих отцов. - В луже ползала... в бочке с водой плавала.
Все присутствующие врачи, кроме педиатра, ахнули. Мама Тоня заплакала.
-- В первый раз ползала и купалась? - уточнила тётя Инна.
-- Да... -- прошептала мама Тоня.
-- Значит, всё происходило немного больше времени, чем с этим мог справиться организм. Купите бассейн и разрешайте заплывы понемногу, каждый раз увеличивая время, -- посоветовала врач. - Ну а сейчас несколько капель жаропонижающего.
-- Гулягулягуля... -- захныкала Дашка.
-- Что ты сказала? - обратилась к малышке педиатр.
-- Гагга-гыгга! Гулягулягуля!
-- Не ругайся, -- ответила тётя Инна. - Отдайте ей игрушку Гулю... или няньку позовите. Всё пока.
И дядя Гриша повёз педиатра в город.
После скучного ужина дядя Петя долго бродил по дому, сунув руки в карманы, и время от времени заглядывал к Дашке.
Потом скомандовал:
-- Все на планёрку!
Явились ребята и обе мамы.
-- Требуется найти Гульку. Других вопросов нет. Исполняйте, -- распорядился дядя Пётр.
И тут прорвало Глашу:
-- Вы сами хотели выгнать её из дома, поместить в больницу. Кто должен исполнять?
-- Я работаю, -- возмутился дядя Пётр. - Кто тут бездельники-лоботрясы?
-- Папа, если человек работает, это не означает, что он может обижать людей, -- сказал Гоша и скрестил руки на груди.
Мамы озадаченно молчали. В доме назревал бунт.
-- Найдите Гульку, согласен обсудить все вопросы потом, -- подвёл итог планёрке дядя Петя и тоже скрестил руки на груди.
Дашка после жаропонижающих капель спала, температуры не было. Но она всё равно сквозь сон звала Гульку.
Даша долго не могла уснуть, смотрела на домик Домового и думала:
"Ну хоть бы ты помог!"
И ей послышалось:
-- Стараюсь, хозяюшка!
Ночью сильно запахло сеном, и чьи-то голоса тоже начали "планёрку".
-- Гульку не от Лешего нужно спасать. А от забвения. Она в стране Мораны, которую пока никто не одолел, -- сказал булькающий басок, и Даша признала Водяного.
-- Ой, против Мораны мы не пойдём, -- испуганно вскрикнула девчонка.
-- Вроде одна из русалок, -- подумала Глаша.
Тем более что услышала позвякивание браслетов из цепочек, которые подарила мама.
-- А я никаких Моран не знаю! - сказала Топотуха. - Я с ребятами пойду.
На неё зашикали, мол, молчи. У тебя ума мало.
Глаша уселась в кровати, но никого рассмотреть не смогла. Только какие-то тени, проблески и сгустки мрака.
-- Ладун-дедушка сказал, что Гулька преступила Лесной Устав, и её будут судить, -- добавила она информации в общие рассуждения.
Все захохотали. А Водяной заметил:
-- Ну и глупые вы дети, хоть и добрые. Ладун и есть Леший. Он хотел с вами познакомиться, испытать вас.
Глаша вспомнила синие глаза старичка, которые вдруг превратились в огненные.
-- Лешему вы понравились. Он попытался вас от беды уберечь, если бы вы захотели Гульку выручать. Он насочинял много, думал восстановить вас против Гульки, -- сказал Домовой.
-- А мы не всему поверили, -- ответила Глаша. - И выручать её всё рано пойдём.
Она больше ничего не запомнила после своих слов, потому что заснула.
Гоше тоже приснился сон.
Вроде на его постели сидел тряпочный Домовой, только глаза его светились синими огоньками.
-- Под лавкой в моём домике есть ход в сказочные, небывалые миры. Там даже время другое - час за целый год идёт. Отправляйтесь туда с гусями из сарая. Они уже гусят и курочек из яиц вывели. Богатыршу, малую девку, с собой возьмите. У неё с Гулькой особая связь, -- говорил Домовой.
-- Да ты что? - возмутился в своём сне Гоша. - Дашка совсем маленькая, она ходить и говорить не умеет.
-- Ничего, ничего. Гусыни в клювы палку возьмут. Вы за неё уцепитесь. А девка-богатырша посередине будет. Так и долетите, -- возразил Домовой.
Глаша и Гоша утром рассказали друг другу свои сны. И решили следующей ночью отправиться в путь.
Глаша не захотела брать с собой сестрёнку. Она поняла, что любит её больше жизни и не хочет, чтобы с ней что-нибудь случилось. Но когда ребята зашли утром к Дашке, то малышка, сидя в кроватке, обругала их своим "гагга-гыгга", пропела "гулягуля агу-агу". По её глазёнкам было ясно, что она знает о ночном походе.
Ребята взяли палку-переноску и убедились, что из цепких крошечных пальчиков её не выдернуть и силачу.
-- Может, она заснёт ночью? И мы отправимся без неё? - тихонько спросила Глаша Гошу во время завтрака на кухне.
-- Гагга-гыгга, -- донёсся мощный рёв из детской.
Похоже, что у Дашки были не уши, а локаторы.
-- Я думаю, что нужно заручиться поддержкой Топотухи, -- сказа Гоша. - Она ведь умеет проникать через любое препятствие.
-- Хорошо бы, -- вздохнула Глаша. - Только баба Вика говорила, что у неё не хватает умишка.
-- Можно подумать, в нашей компании она одна такая, -- сказал Гоша.
Глаша обиженно посмотрела на него.
Он пояснил:
-- А Дашка?
-- Не хочу брать Дашеньку. Боюсь за сестрёнку, -- снова сказала Глаша.
В детской раздался грохот, туда понеслась мама Тоня. Она вернулась с Дашкой, у которой воинственно сверкали глазёнки.
-- Подумайте только, -- вымолвила мама Тоня, едва переводя дух. - Дашенька перевернула кроватку! Маленькая моя, как только ты не ушиблась!
Дашка оттолкнула мамину руку и завела своё "гагга-гыгга".
В Глашиной комнате ребята только подумали о Топотухе, как она шагнула из стены. Помочь она согласилась сразу, только попросила у Глаши какую-нибудь "золотинку", чтобы быстрее найти её.
А у Глаши оставались только её серёжки. Деньги на них собирала вся родня, потому что в них сияли некрупные искристые камешки.
-- Даже у меня нет таких дорогих серёжек, -- говорила мама Тоня. - Береги их, доченька, ведь это подарок всех наших родственников.
Как тут быть? Глаша ценила серьги, любила родню. Но ведь её драгоценность была нужна для спасения Гульки! В конце концов, она дочь врачей. Папа и мама должны понять её.
Глаша сняла серёжки, крепко связала их самой прочной ниткой и повесила на шею Топотухе.
-- Фу, какие маленькие! Мои золотинки лучше, -- сказала толстуха.
А ребята вздохнули: и вправду, Топотухе бы ещё умишка, цены бы девчонке не было!
Весь день они готовились к походу. Про такие говорят: неизвестно куда. Но они знали зачем. То есть за кем.
Рыжий Васька привёз в мешке кормов для живности, посмотрел на гусей, гусят и цыплят и возгордился:
-- Во как на нашем комбикорме растут! Гуси-то с крупную собаку ростом! Щиплются?
Гоша и Глаша удивились: весь их птичий двор, то есть сарай, проявлял дружелюбие.
-- Дайте одного гусёнка на развод, -- попросил Васька.
-- У мамы-гусыни нужно спросить, -- ответила Глаша.
-- Да чего её спрашивать-то... -- начал Васька, но попятился, сел на велосипед и умчался.
Потому что мать-гусыня стала ещё больше, раскинула гигантские крылья и зашипела, как старый водопроводный шланг.
Беззвёздная июньская ночь укрыла посёлок ласковым теплом и непроглядной теменью. Все уснули, словно под мягким бабушкиным пледом.
Глаша и Гоша заглянули в детскую. Дашка не спала, держала в руках палку-переноску. Сестра взяла малышку на руки и удивилась, какой она стала тяжёлой. Гоша прихватил переноску, и дети без звука покинули дом.
Было ли им страшно? Конечно. И вдвойне - за младенца. Но отнести Дашку назад означало провалить всю операцию.
В домике кто-то зажёг лампу, которая светила, как звезда. Рядом белели бока гусынь. Глаша с Дашкой под мышкой первой нырнула в лаз, который оказался очень, очень широким, словно подземный ход. Следом пролезли Гоша и гусыни.
Вот чудеса - они оказались в совершенно сказочном месте, без Кусачей и Усачей. Только лес, в котором шныряли грибы-мухоморы с фонариками и подмигивали детям. Звали их за собой на тропинки, закрытые ветвями елей. Поганки зазывно сияли неоновыми огнями, похожими на рекламные.
В небе, распустив роскошные хвосты, летали прекрасные птицы. Гусыни зашипели на ребят. И они крепко схватились за палку-переноску, посередине поместили Дашку. Гусыни подхватили палку и взлетели. Ребятам даже некогда было смотреть на чудесный мир внизу, они не отрывали взглядов от Дашки - не устала ли, не разжала ли пальчики. Но ей было хоть бы хны. Вот только молчала, не гулила и не ругалась. Наверное, понимала, что сказке нужна тишина.
Вдруг гусыни закружились на одном месте и стали опускаться, словно их что-то придавливало к земле.
Когда дети ощутили под ногами землю, мягкую от нападавшей хвои, Глаша схватила сестру на руки. Гусыни сели, распластав крылья и тяжело дыша. Воздух и вправду был густой и влажный. Но это оказалось половиной беды. Настоящая беда возвышалась перед ними.
Это была избушка Бабы-Яги.
Даже не понадобилось произносить заветных слов "избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом". Чудовищное страшилище смотрело на них единственным глазом. Второй прятался в её морщинах. И она не сказала: "Чую, человеческим духом пахнет." Сразу приступила к делу, проскрипела ужасным голосом:
-- Дальше идти хотите? Шиш с маком! Отгадайте-ка сначала загадки, а потом я погляжу, что с вами делать.
Даша тоже хрипло от волнения ответила:
-- Давайте свои загадки!
-- Хм... Дюже храбрая девица. Так вот, первая загадка: что никогда не догонишь?
Гоша сразу тронул Глашу за плечо:
-- Я знаю, знаю ответ! Это ветер!
Баба-Яга захихикала.
-- Подожди, Гоша. Загадки, конечно, описывают с необычных сторон многие вещи. Но в этой кроется подвох. Ответ в чём-то таком, которое сразу не заподозришь...
-- Думайте скорее! У печь уже натоплена, человеческого мясца ждёт.
-- Так... так... -- рассуждала Даша. - Речь наверняка о том, что никогда не встретится человеку... Попробую!
-- Это прошлый год! - громко сказала она.
Баба-Яга заскрежетала зубами. Потом скривилась и объявила:
-- Вторая загадка! Что всегда желают, но всегда гонят?
-- Ну это вовсе простая загадка, -- сказала Глаша. -- Её можно разгадать, если вспомнить поведение людей. Это погода: хочется жаркого солнышка, но потом жара надоедает. Нужны дожди или снежок, все им рады. А потом думают: скорей бы снег или дождь кончились.
-- Третья загадка, -- сказала Баба-Яга, и её волосы встали дыбом. - Кто сильнее всех на свете?
Гоша стал перечислять тяжелоатлетов, мировых светил спорта, а Глаша сказала:
-- Третья загадка проще всех. Это смерть. Морана, по-вашему.
Баба-Яга съёжилась, стала оглядываться и бормотать:
-- Пронеси Морану мимо, обереги!
Потом она вошла в свою избушку и проскрипела:
-- Ступайте себе дальше!
И тут же выглянула:
-- А вот дитятко у меня останется! Жирное, сладкое! Захочу - съем, захочу - глаз выколю и Лихом Одноглазым сделаю.
Тут же какая-то сила вырвала Дашу у сестры и бросила в подставленные руки Бабы--Яги.
Глаша и Гоша с криком кинулись выручать Дашу, но на их пути из земли выросли железные корни деревьев, которых давно нет на свете.
Но не тут-то было! Дашка и сама смогла за себя постоять. Она вцепилась в лохмы Бабы-Яги, добралась до её уха и крикнула "гагга-гыгга" таким голосом, что Баба-Яга выронила ребёнка, а избушка на курьих ножках стала улепётывать подобру-поздорову.
А Дашка припустила на четвереньках к сестре.
Глаша её схватила, зарылась лицом в редкие волосики и заплакала в голос. Она даже представить не могла, что случилось бы, если б её лишили младшей сестрёнки.
Пока готовились к полёту на палке-переноске, бочком из-за тёмных елей высунулась избушка на курьих ножках. Баба-Яга крикнула слабым голосом:
-- Что мне теперь делать-то? В ухо словно кто-то то острой веткой колет, то кувалдой бьёт! Сил нет терпеть!
Гоша, как сын врача, сказал значительно: "Предположительно, разрыв барабанной перепонки. Грозит глухотой или даже воспалением мозга".
-- Зачем ты ей сказал? - возмутилась Глаша, всё ещё не в силах расстаться с сестрой. -- Она же зло в чистом виде.
Гоша пожал плечами:
-- Диагноз ещё не выздоровление.
Гусыни подхватили палку, и друзья полетели дальше.
Следующая посадка случилась у широкой реки, которая струилась лунным серебром. Возле реки был камень-валун. А на нём восседал... дедушка Ладун, только гигантского роста и с красными глазами-прожекторами.
-- Ну, чада, здравствуйте. Далеко забрались, далеко... Испытания ещё не кончились. И будут они потяжелее, чем глупые загадки Бабы-Яги, дурной головы, которую кто только ни побеждал.
-- Дедушка... -- расстроилась Даша. - Вы же к нам хорошо отнеслись, помощника Домового нашли... Отчего же снова испытания? Неужели мы Гульку не заслужили?
-- Так-то оно так, -- ответил Леший-Ладун. - Только хорошо и плохо, добро и зло всё время рядом ходят. Нужно очень постараться, чтобы их разделить. Так будете испытания проходить, или я вас домой с подарками отправлю? Сундуками серебра и золота, таким здоровьем, что никогда болеть не будете. Хоть целыми днями в лужах сидите и из бочки не вылезайте. Бессмертными могу сделать.
-- Нам нужна Гулька! - сказал Гоша.
-- Гулягулягуля! - завопила Дашка.
-- Без Гульки не уйдём, -- заявила Глаша.
Леший хмыкнул и сказал:
-- Вот перед вами река жизни и смерти. Переплывёте её, будет ещё одно испытание. Нет - верну домой.
Таких широких рек ребята ещё не видели. От воды веяло ледяным холодом. А гусыни куда-то пропали. Леший сурово уставился на них глазами-прожекторами.
Вдруг раздался девичий переполох, басок Водяного. Он строил русалочек так, чтобы они образовали живой плот.
-- Не сможет ни один живой в эту реку войти. Даже если доплывёт до другого берега, то станет мёртвым. Вот мои хохотуньи сейчас обнимутся покрепче, а вы им на спины прыгайте. Я рядом поплыву, -- сказал Водяной.
Ребята запрыгнули на спины русалочкам и поплыли. Но вода в этой реке и в самом деле была опасная. То одна, то другая русалочка с криком "Ой, не могу больше!" поворачивала назад. Тогда Водяной подхватил ребят на свой горб с плавником и доставил на другой берег.
А на нём всяких сказочных героев собралось видимо-невидимо! И никто из них не был рад Глаше с Дашкой и Гоше. А кому понравится, если тайные сказочные места станут известны людям? Да ещё и разбудили из зачем-то, от вечного сне подняли.
Ребята не кривились при виде самых странных и неприглядных созданий. После знакомства с Гулькой, Топотушкой и Водяным они узнали, что внешность - не самое главное. Сердце бы было добрым, или что там вместо сердца у всякой нечисти.
Вдруг повеяло лютым холодом. В воздухе закружились снежинки неописуемой красоты размером с блюдце. Раздался стук копыт, и в горящей каменьями повозке появилась белая красавица. На неё не было сил смотреть, потому что человеческие глаза не могут выдержать такой красоты. Глаша, Гоша и Дашенька склонили друг к другу головы и пытались согреться взаимным теплом.
-- Я выполню желание того, кто споёт лучше меня, -- послышался чудесный голос красавицы. - Но для этого весь лесной, речной и подземный народ должен признать этого певца победителем.
И тут раздалась песня. В ней были и свет звёзд, и ласковость зорь, и узоры зимы, и душистые цветы лета.
Глаша краем глаза поглядела на народец. Все стояли покрытые инеем и потихоньку замерзали, становились прозрачными, словно ледяные фигурки в зимнем парке. И Глаша поняла, что и народец, и они сами так и останутся на этом берегу ледяными статуями. Она ведь сама отгадала загадку, что сильнее всех - Морана.
И в отчаянии Глаша шепнула:
-- Топотуха!
-- Иеех! - грянуло рядом с Мораной.
Нелепая, в мужских кроссовках, криво нашитых Гошкой пайетках, Топоптуха весело стала приплясывать. Потом открыла рот размером с лукошко и обрушила на безмолвие и иней задорную песню:
--- Эх, вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской,
Да, ох, ой, по Тверской-Ямской да с колокольчиком
Эх, едет миленький сам на троечке,
Ох, едет лапушка да по просёлочкам.
Народец стал оживать, с ушей сказочных созданий закапал талый иней, заблестели глаза. А когда Топотуха продолжила песню и пляску, народец принялся притоптывать в ритм и лад.
А потом весь берег загрохотал задорной народной песней; лесные, речные, подземные существа пустились в пляс:
-- Эх, не лёд трещит, не комар пищит,
Это кум до кумы судака тащит.
Ох ох ох ох
Ой, кумушка, да ты, голубушка,
Свари куму судака, чтобы юшка была.
Ох ох ох ох
Ой, юшечка да с петрушечкой,
Поцелуй ты меня кума-душечка
Ох, поцелуй, поцелуй, кума-душечка.
Все стали выкрикивать имя победительницы:
-- То-по-ту-ха! То-по-ту-ха! То-по-ту-ха!
Всем стало ясно, что жизнь в этот раз одолела саму смерть. Но теперь победительница должна получить награду. Глаша побоялась, что Топотуха пожелает какую-нибудь ерунду, но с последними восторженными воплями исчезла Морана, берег, сказочный лес.
А ребята очнулись возле домика с погасшей лампой.
-- А ну скорей домой, уже светает, -- раскомандовался кто-то.
И это была... Гулька!
Её возвращение решили превратить в сюрприз.
Глаша и Гоша разбудили родителей, пригласили на кухню. Мол, сегодня они для всех наварили каши. Родители вышли и увидели по всем правилам накрытый стол. Но вокруг него стояли четыре стула для взрослых, старенький Глашин высокий стульчик для обедов и табурет с горой подушек.
-- Присаживайтесь, -- пригласила Глаша.
И тут в кухню на четвереньках ворвались Дашка и Гулька и мигом вскарабкались на свои стульчик и табурет.
Родители онемели и окаменели, потом стали черпать ложками кашу, приговаривая:
-- Вкусно! Очень вкусно!
-- Да ладно вам, -- сказала скромная Глаша, -- всего лишь каша-пятиминутка. Я её водой развела и вскипятила.
Но завтрак не прошёл чинно и благородно, как полагалось. Дашка не умела пользоваться ложкой. Гулька её терпеливо обучала. Но единственным достижением было то, что малышка стала черпать кашу ладошкой. Гулька рассердилась и сказала:
-- Выйди из-за стола, неумеха!
-- Гагга-гыгга, -- выругалась Дашка и надела Гульке на голову свою тарелочку.
Гулька не растерялась и поступила точно так же. Обе девчонки залились хохотом, хотя это было настоящее безобразие. Но взрослые снова не отругали их. Пришлось это сделать Глаше и Гоше. Но почему-то порицание до девчонок не дошло. Наконец не выдержала мама Тоня и унесла обеих мыться.
Она переодела проказниц и посадила в кроватку с игрушками, подумала о манеже, который остался в городе. Кто же мог предполагать, что он понадобится так скоро!
Мама Тоня понесла мокрые полотенца в ванную, а когда заглянула в детскую, кроватка была пуста.
Тут же с улицы донёсся крик папы Гриши:
-- Тонечка! Тонечка!
Бедная мама Тоня выглянула в окно.
Дашка и Гулька разъезжали по двору на гусынях. Птица не проявляла никакого недовольства, клевала то подвернувшуюся травку, то зёрнышко.
-- Вот так всегда, -- сказал дядя Пётр, -- при исчезновении одной проблемы появляются две новых.
Мама Надя обняла мужа и засмеялась:
-- Может, когда в компании появится пятый ребёнок, станет полегче?
Папа Пётр обречённо поцеловал жену.
А мама Тоня вдруг потянула за руку старшую дочь, которая мыла посуду. Посадила её на стул напротив себя.
-- Началось, -- подумала Глаша.
Тут же в дверях появился Гоша, но Глашкина мама сделала ему знак уходить.
-- Где твои серьги, Глафира? - спросила мама.
-- Это... ну... можно считать, что потеряла, -- протянула Глаша.
-- Как так потеряла? Они с английским замком. Потерять их можно только вместе с ушами.
-- Отдала за возвращение Гульки, -- призналась Глаша.
Мама положила руки на колени, склонила голову.
И Глашу пронзило непонятное чувство при взгляде на жилистые, сильные руки хирурга с длинными пальцами. Переживание раздуло на них крупные синеватые вены. Эти пальцы с коротко обрезанными ногтями спасли столько жизней...
-- Я очень обижена на тебя за родных, которые собирали деньги на подарок. Я так хотела, чтобы моя дочь выглядела принцессой, куколкой. Но я горжусь тобой, Глафира! - сказала мама.
Глаша отчего-то заревела так громко, что сбежались все обитатели дома. Она ушла в свою комнату и продолжила реветь, не откликаясь на стук. К ней пришло что-то другое из взрослой, незнакомой жизни с ещё большими сложностями, чем те, которые пришлось преодолевать в сказочном лесу.

Глава пятая, в которой рассказывается, как Гулька и Даша выиграли мотоцикл и надувную лодку, а Глаша поцеловала двоих мальчиков
Летние дни неслись, как скоростной поезд. Приближался праздник Ивана Купала. Гулька занималась с Дашей, проявляла строгость, отчего младшая сестра то и дело орала "Гыгга-гагга". Но на её вопли никто не откликался, потому что без требований и ограничений воспитания не бывает.
Баба Вика снова ходила печальной, потому что Топотуха опять куда-то пропала. Глаша и Гоша решили поговорить со старушкой.
-- Баба Вика, каждому, кроме любви и заботы родного человека, требуется любовь общества. Мы точно знаем, что Топотуха имела громадный успех. Её пение и танцы всех покорили. Подождите, и она вернётся.
-- Но ведь она такая глупенькая, -- отвечала баба Вика. - Её обидеть могут.
-- Не бывает глупых людей, -- возражала Глаша. - Бывают особенные.
-- Так этим особенным-то чаще всего достаётся, -- горевала баба Вика.
Однажды такой душеспасительный разговор был прерван истошными криками Дашки и Гульки. Как назло, никого из родителей не было дома. Они почувствовали, что дети хорошо справляются сами, и частенько ездили в гости или в кино.
Гоша и Глаша бросились в свой двор и увидели растрёпанных девчонок. У Гульки через всю щёку алела царапина. Оказалось, что одного цыплёнка унесла хищная птица. Девчонки гневались и рвались мстить. Напрасно Глаша и Гоша пытались объяснить им, что бывают хищные птицы и животные, что они едят мясо. Им даже включили обучающую программу ВВС, но они оказались очень маленькими, чтобы принять чью-то смерть как пищу другого животного. После того, как девчонки забросали экран детского телевизора кашей, обучение пришлось прекратить.
Несмотря на наблюдение за проказницами, ребята пропустили момент, когда Гулька с Дашей отправились спасать цыплёнка.
К их воротам примчался рыжий Васька, закричал:
-- Эй, растяпы растяпистые! Ваши малые на гусях улетели!
Глаша стала рыдать, Гоша - без смысла носиться по двору. Васька предложил гнаться за ними на великах.
-- У коршунов когтищи - воо! - кричал он. - Запросто глаз вырвут. Или головёнки раздавят.
Пока они кричали, появились возвращавшиеся гусыни. Дашка сжимала оперившегося цыплёнка, Гулька колотила кого-то несуразного, голенастого и когтистого.
Оказывается, хищник не разорвал цыплёнка. Просто бросил его в гнездо на растерзание птенцу, мол, пусть учится убивать, и улетел за новой добычей. Девчонки прихватили обоих.
-- Гулька, ты зачем хищного птенца привезла? - спросила Глаша.
-- Я его воспитаю курицей, -- ответила Гулька.
Увы, птенец хищника не пил, не ел ни комбикорм, ни кусочки колбасы и мяса. Ему нужны были живые жертвы. Он уже ослабел, положил на солому голову и растопырил когтистые ноги.
-- Ты хочешь, чтобы он погиб? - спросила Гульку Глаша.
-- Если не хочет быть курицей, пусть гибнет,-- ответила Гулька.
Получался полностью несправедливый круг. Нужен был кто-то мудрый, связанный с природой. Ребята попробовали обратиться к Домовому.
-- Что? Коршун на дворе?! - вскричал помощник по хозяйству. - Убить из
ружья!
-- Он же птенец, -- попыталась внушить жалость к малышу Глаша.
-- Голову сверну! - пообещал Домовой.
Он очень полюбил домашнюю птицу, особенно жаловал машины, звал их коняшками и драил до блеска каждую ночь.
Ничего не оставалось делать, как позвать деда Ладуна, то есть Лешего.
А он уже ждал их возле домика в саду.
Ладун выслушал ребят и сказал:
-- Это, чада, Царский беркут. В наших местах птица редкая. Вывести потомство ему трудно: только улетит на охоту, как гнездо ограбят вороны или сойки с сороками, расклюют яйца. Пощадите птенца, отдайте родителю. Он вам отслужит. Неужели Домовой не додумался закрыть сеткой выводок? Плохо он сработал, так ему и скажите. Беркут цыплятами брезгует, если схватил, значит, ранен был.
-- Да мы его сейчас принесём, -- крикнул Гоша и убежал.
Вернулся с полудохлой птичкой, у которой уже голова была набок.
А Глаша сидела не шевелясь: рядом был громадный хищник с мощным клювом и когтистыми лапами размером с ладонь подростка.
Беркут что-то отрыгнул в клюв птенцу, подхватил его и улетел.
-- Так, чада, скоро ночь Ивана Купалы. Ваши семейства особенные, о них слава по всему Лесному царству пошла. Ни один зверь не тронет. Но есть кое-кто похуже зверя.
-- Кто? - спросили друзья, Ладун не почувствовал в их голосах страха и улыбнулся.
-- Вы вырвали Гульку из забвения в царстве Мораны. Топотуха её в танцах и песнях одолела. Поэтому нужно беречь их от служанок Мораны - верез. Сами на костры смотрите, по реке венки пускайте. А дурёх за тридесятью замками держите. В эту ночь верезам большая сила дана, могут снова Гульку и Топотуху похитить, только уже навсегда.
-- А Топотухи-то мы и не видели, -- сказала Глаша.
-- Так у неё эти... как их... гастроли по лесу, -- сказал Ладовик-Леший. - Пока всё обошлось, но в ночь на Ивана Купалу берегите её. Эй, гулёна!
Из домика вывалилась Топотуха. Глаша сразу увидела, что на её шее нет серёжек и загрустила.
-- Ладно, чада, прощайте пока. Помните о моих словах! - сказал Ладовик и исчез.0x08 graphic
0x01 graphic
Глаша не спросила про серьги. Что потеряно, то потеряно. Главное, -- они с друзьями вместе. Топотуха сама вспомнила про "золотинки" и предложила вместо них свои.
-- Не надо, Топотушенька, у тебя и так их мало осталось, -- сказала Глаша. Пайетки облетели с наряда Топотухи во время гастролей.
Она отвела Топотушку к бабе Вике и рассказала ей про лесные выступления и победу над Мораной. Особенно предостерегла против верез. Баба Вика пообещала проследить за любимицей.
Глаша тревожилась, что Гулька свяжется Топотухой и всё-таки убежит в лес в заветную ночь. Но разве трудно было догадаться, что толстуха вовсе не интересна Гульке? Гулька любила Дашку. И из-за этого чуть не случилось несчастье.
Усачи и Кусачи готовились к празднику. Даже Домовой заказал ребятишкам привезти из Усачей ленточек. Он ими украшал "коняшек". Ну не понимал, что узенькие ленточки не сочетаются с "Ауди", "Лексусом" и "Тойотой". На работе у отцов даже спросили, не ожидается ли в семьях свадеб. И папы чертыхались, регулярно обрывали ленточки. Это не мешало Домовому привязывать их снова.
Васька спросил Глашу, пойдёт ли она с ним в хоровод. Глаша согласилась, поговорила с мамой, которая сказала, что дочь поступила правильно.
-- А с кем я пойду в хоровод? - обиженно спросил Гоша.
-- Мы на празднике найдём тебе девочку, не расстраивайся, -- ответила Глаша.
Но Гоша всё равно расстроился и не нашёл ничего лучшего, чем поделиться обидой с Гулькой. Гулька всё рассказала Дашке, и обе девицы замыслили над Васькой посмеяться. Зато на сторону Васьки встал Домовой: какой-никакой, пусть рыжий, но жених. Так что козни в доме стали плестись задолго до праздника.
Васька каждый вечер приезжал к Глашиному дому и напоминал о хороводе. Это Глашу злило, но она была ещё мала и поэтому слушалась Домового: "жениха" привечала. При встречах с Васькой обязательно присутствовали Гулька и Дашка. Васька счёл, что понравился Глашиной сестрёнке, ведь она охотно шла к нему на руки и ворковала с ямочками на толстых щёчках: "Гагга-гыгга!" Правда, потом всё время что-то случалось с его велосипедом. Или пакетом, который лежал в багажнике. Чаще всего там оказывался птичий помёт. Однажды нашёлся Дашкин памперс.
Перед шестым июля в округе собралось много народу. Сделали костры, разметили места хороводов. Организаторы приготовили сюрпризы. Население наплело венков и наделало украшения для берёзок.
Гоша и Глаша слёзно упросили родителей отнести девчонок к бабе Вике. Родители сочли это разумным.
Мама сшила Глаше красивый длинный сарафан, расчесала и завила волосы, повязала их лентой.
Гоша во все глаза смотрел на подругу и не верил им, потому что Глашка казалась такой взрослой и красивой.
После игр и сюрпризов начался хоровод. Родители встали в стороне, чтобы видеть ребят.
Красный от смущения Васька протянул руку красавице Глашке. А поскольку она в прогимназии занималась танцами, то словно поплыла над землёй. Все залюбовались ею.
Тётя Надя сказала дяде Пете:
-- А наш-то без пары остался...
Но Гошку тут же подхватила высокая девчонка с чёрными длинными волосами. Подол её тёмного платья с блёстками тянулся по земле.
Гошкины родители разулыбались и не заметили, что таких девчонок было шесть.
Хоровод вился вокруг деревьев. Гоша увидел, что подол его девчонки зацепился за куст. И из-под него выглянула не нога, а чёрная когтистая лапа, как у беркута!
-- Вереза! - хотел крикнуть Гоша, но не успел.
Красивое лицо девчонки обернулось птичьей мордой, только без клюва, но с зубастым ртом.
Гоша потерял сознание. Очнулся, когда его потащили к воде и бросили в речку. Гоша наглотался воды, но помогли друзья-русалочки. Они вывели его на берег.
Увы, родители фантазёру не поверили. Но стали крепко держать за руку.
Сейчас нужно сказать, что произошло в доме бабы Вики. Она накормила девочек сластями и вареньем, которое съела, в основном, Топотуха. Когда в доме стоматолог, к сластям особенно не привыкнешь. Топотуха захрапела так сильно, что было непонятно, сколько человек храпит. Баба Вика проверила все запоры и тоже прилегла.
Гулька и Дашка, потыкавшись в двери и ставни, полезли через трубу. А уж спуститься по крыше и стене дома было для них пустяком. Конечно, Даша отставала от Гульки, но ей всегда была обеспечена помощь. Они перемахнули через забор, оседлали гусынь и полетели на праздник.
Там как раз начались прыжки через костры. Организатор возле гигантского пламени кричал:
-- Кто прыгнет через этот костёр, получит главный приз - мотоцикл!
Но охотников не нашлось, уж очень высоким было ревущее пламя. И вдруг какой-то чертёнок в чёрной распашонке и таких же ползунках сиганул через костёр-великан! Никто и не увидел, что прыжок был сделан с высокой ели.
-- Давайте мой приз, -- сказал чертёнок.
Все пригляделись и увидели, что это по виду четырёхмесячная девочка.
Организатор было замялся, --ну не отдавать же приз младенцу! Но народ развеселился и зароптал. Дядя Гриша подхватил Гульку и сказал:
-- Это моя третья дочь.
А на ухо Гульке он прошипел:
-- Где Дашка? Только не ври, что она у бабы Вики!
-- Сейчас увидите, -- ответила Гулька и вывернулась из рук дяди Гриши.
-- А кто прыгнет через этот костёр, получит надувную лодку! - прокричал организатор.
И тут два младенца, чёрные до невозможности, прыгнули через яростное пламя второго костра.
Дашка уселась на землю, предоставив Гульке право вести переговоры.
-- Давайте мою лодку! - заорала Гулька.
Снова подбежал дядя Гриша, подхватил Дашку и объяснил всем:
-- Это моя вторая дочь!
Народ чуть не повалился от смеха:
-- А где твоя первая дочь? Небось, через Останкинскую башню прыгать будет?
Но красавица Глаша уже проталкивалась через толпу и кричала папе:
-- Папочка! Хватай Гульку! За ней верезы пришли!
Пока папа Гриша осмысливал слова Глаши, чёрные фигуры, похожие на ворон, подхватили Гульку.
Но не тут-то было! Какой-то высоченный ряженый с горящими красными глазами схватил двух верез и бросил в пламя. Синий толстяк, от которого разило рыбой, проглотил ещё двух. Пятую сбил камнем Васька. А шестая, тяжело махая крыльями, уносила Гульку.
Над столпотворением разносились мощные крики:
--Гагга-гыгга!
-- У кого ж такой супергромкоговоритель? - подумал вконец расстроенный организатор праздника.
Но за последней верезой погналась тёмная тень, мощно раскинув могучие крылья. Это был беркут. Он налетел на служанку Мораны, долбанул клювом, сбросил на землю, подхватил Гульку и бережно доставил ко "второй дочери", от воплей которой народ побежал по домам.
Так вместе со всеми дочерьми мама Тоня и папа Гриша пошли тихонько домой. От Глаши не отставал Васька. Он вдруг закричал:
-- А вон папоротник цветёт!
Но наперерез бросился Гоша, сорвал цветок и подал сверкавшую звёздочку Глаше.
-- Ой, мои серёжки нашлись! - счастливо воскликнула она.
И поцеловала сначала Гошу, а потом Ваську, смутив их до невозможности.
Что поделать, она всего лишь девчонка!
А счастливые призёрки, наверное, мечтали поскорее вырасти, чтобы ездить на мотоцикле и плавать на надувной лодке. Их не обманули, доставили награду на следующий день. Иначе бы пришлось иметь дело не только с Домовым, но и всеми друзьями победительниц.

Глава шестая, в которой рассказывается о лечении Бабы-Яги
Дачные деньки летели с невиданной скоростью. Вот уже закончился июль, приближался Ильин день. У Даши вылезли зубки, и Гулька познала все муки воспитания младенца. Малышка на дух не выносила все гели и резиновые приспособления для чесания дёсен. Она любила огурцы, молодую морковь, редиску и репку, потому что после жевания можно было выплюнуть всё фонтаном, желательно в того, кто находился поблизости. И фонтан доставался, как правило, Гульке. Напрасно Дашку стыдили все, даже Домовой. Увы, она росла хулиганкой.
Единственной отрадой было освоение Глашиной сестрёнкой речи. Отца с матерью она называла "памой" или "мапой", сестру и её друга - "Ашей" или "Ошей", Васька из Усачей по-прежнему оставался "гагга-гыггой". Неожиданно любимицей девочки стала мама Надя, или "Наня". Дядю Петра Дашка предпочитала не замечать и не называть.
Лесную нечисть, то есть Лешего, Водяного и домашнего помощника проказница чётко именовала "дедами". У Дашки явно правильно работало мышление: не стоило показывать неуважения к сказочным существам. За это можно и поплатиться.
Однажды утром Дашка не потребовала завтрака пронзительным "Дай ням". Она затрубила низким голосом: "Ба-Га!" Гулька сразу сообщила друзьям, что Дашенька вдруг вспомнила о злобном сказочном существе, которому причинила вред. Ребята обеспокоились и наказали Гульке не спускать глаз с малышки. А вдруг Баба-Яга явится отомстить обидчице?
Гоша даже предположил у Дашки особенную интуицию.
Но Баба-Яга и не собиралась связываться с крохой, которая однажды победила её. Бедолага измучилась от жестоких болей в ухе, которое раздулось и отвисло чуть ли не до земли. У Яги испортился характер, и она немало насолила лесным обитателям. За это её даже стали называть Лихо Длинноухое. И Яга не придумала ничего лучшего, как отправиться в Усачи для лечения у Саввишны, слава о которой прошла по всему краю.
Дедушки и бабушки собирались у дома целительницы с рассветом. Им не спалось из-за почтенного возраста, да и в ожидании приёма можно было всласть поговорить о том о сём, поругать современную медицину.
И тут они увидели потрясающее зрелище: по дороге рысил странный транспорт - одноместная бревенчатая избушка на куриных лапах. И вот же какая жуть, транспорт устремился прямо к воротам, не обращая внимания на очередь. А очередь - это святое!
Дед Антип, который постоянно ходил к Саввишне для врачевания недуга "поговорить не с кем", подскочил с лавки и грудью заслонил ворота.
-- В очередь! - гаркнул он и замахнулся на избушку тростью.
Избушка сначала замерла, наверное, от удивления, а потом стала рыть когтистыми лапами землю. Она явно не захотела подчиниться общему правилу.
Деда Антипа все поддержали громкими криками.
Баба-Яга высунулась из окошка.
Люди ахнули, увидев огромное бородавчатое ухо с нарывами, признали старуху страждущей и утихомирили Антипа:
-- Пущай вперёд проходит!
На крики вышла сама Саввишна с двумя помощниками-племянниками почти двухметрового роста.
-- Чего тебе, нечисть лесная, здесь понадобилось? - без всякого страха спросила Саввишна. - Я таких, как ты, не принимаю. Ступай в свой мир и там ищи исцеления. Или к Моране отправляйся - заснёшь и боли не будешь чувствовать.
Баба-Яга зарыдала и призналась в том, что ухо у неё болит из-за человеческого детёныша, которого она сначала хотела съесть. Но треклятое дитя что-то крикнуло ей в ухо, и теперь не стало житья от боли.
-- Вон оно что... -- раздумчиво сказала Саввишна. - А не трогай впредь ребятишек.
-- Не бу-у-у-у-ду! - завопила Яга. - Помоги!
-- Я молитвами лечу, которые для тебя ещё опаснее травмы, -- сказала Саввишна. - Поможет только операция. У тебя, поди, нарыв в голове. Пусть дитятко тебе в другое ухо крикнет. Образуется сквозная дырка, вот гной и вытечет. И уходи отсюда, пока я бочонок со святой водой не приказала вынести. Всё, приём окончен, ступай отсюда!
Мимо толпы как раз проезжал на велике Васька Чугунков. Он остановился послушать. От воплей Яги Васька вспомнил боль в собственном изжёванном ухе и по ошибке решил, что в страданиях чудной старухи виновата Гулька.
-- Езжай за мной, бабушка! - крикнул он. - Я знаю, где это дитятко живёт!
И припустил по дороге.
Избушка помчалась следом. Яга не успела втянуть голову, поэтому её многострадальное ухо подмело всю гравийку до Кусачей.
Меж тем ребята с аппетитом позавтракали овсяной кашей, в которую мама Тоня щедро насыпала свежей малины. Дашка запросилась на улицу, и Гоша с Глашей вынесли её новую коляску. Глашина сестра уже отвыкла от ношения на руках, поэтому спустилась с лестницы на четвереньках. Правда, несколько раз кувыркнулась, но её всегда была готова подстраховать Гулька.
Мама Тоня села попить кофе и почитать сайт о новостях кардиохирургии. И вдруг динамики ещё не включённого ноутбука строго предупредили:
-- Хозяюшка, сейчас во дворе будут врачевать одну старуху. Ты не обижайся, но двинуться с места не сможешь.
Мама Тоня и вправду не смогла пошевелиться. Но у неё была такая сильная воля, что сантиметр за сантиметром ей удалось добраться до окна. И тут её охватило настоящее оцепенение.
У их забора возвышалось какое-то бревенчатое строение. Открылись ворота, и два ряженых старца заволокли чудище с громадным воспалённым ухом. Его бородавчатая мочка свисала ниже колен чудища. Старцы усадили уродину на землю и крепко схватили за плечи. Несчастное создание завыло, из-под морщинистых век ручейками заструились слёзы. Васька уселся ему на ноги и деловито связал их. Затем зафиксировал и когтистые руки.
Гоша и Глаша подобрали лохматую гриву чудища, открыв второе ухо. Гоша сердито крикнул Ваське:
-- Тащи сюда ведро воды и ветку покрепче! Яга, похоже, свои уши никогда не чистила!
Под вой чудища Гоша с Глашей промыли здоровое ухо, а потом больное. Маме Тоне стало полегче, потому что на руках ребятишек оказались садовые перчатки. А потом сердце мамы Тони сжалось.
Её младшая дочка вылезла из коляски, взобралась на плечо чудища и завопила в здоровое ухо так, что в саду деревья замахали ветками, а по всему двору разлетелись опавшие листья и недозрелые яблоки и груши:
-- Гагга-гыгга!
Раздался звук, похожий на треск сломанного дерева. Чудище обмякло в руках старцев. Один из них в одеянии, похожим на рыбью чешую, приложил рот к здоровому уху бедолаги и, видимо, выдул из себя бочку воды.
Из больного уха хлынуло что-то невероятно вонючее, запрыгали лягушки, завертелись ужи, поползли невиданной величины улитки.
Через миг чудище пришло в себя и разулыбалось пастью с одним-единственным торчавшим зубом.
Из дома выскочил третий старичок. Его одежда была точь-в-точь как у Глашиной игрушки, которая жила в картонном домике. Старичок сильно гневался, топал ногами, махал кулаками.
Во двор вошла... избушка на курьих ножках. Из кособоких дверей вылетели бочка, куча тряпья, и избушка принялась убирать беспорядок. Через пару минут двор снова был чист и опрятен, как раньше.
Чудище заскочило в избушку, которая с ветерком помчалась по дороге.
Только в этот миг мама Тоня отмерла и ринулась во двор.
Ребятня с невинным видом разглядывала сад, небо, сарай. Старички исчезли.
Мама Тоня уселась на крыльцо и схватилась за голову. Гулька подвезла к ней колясочку, и Дашка обняла маму за шею, ласково напевая ей:
-- Мапа, агу-агу.
И мама Тоня позабыла весь кошмар от искренней любви к ней, которая была слышна в лепете младшей дочери.
В полдень, перед обедом, Даша и Гулька купались в бассейне. Старшие ходили на речку после четырёх часов. Мама Тоня пошла с водяным градусником измерять температуру воды в бассейне, хотя девчонки лезли в воду в любую погоду. Но мама Тоня всё равно приходила к бассейну и размышляла о том, что по многим вопросам взрослые и дети никогда не придут к согласию.
Она так задумалась, что даже не заметила давешнего старичка, который ругался из-за беспорядка во дворе. Да что там, после песенок младшей дочери она его и не вспомнила. Поэтому очень удивилась: с какой это стати дедок ростом с локоток вычерпывает из бассейна нападавшие в воду недозрелые фрукты и листву.
А дедок проворно орудовал сачком, выловленные яблоки и груши раскладывал на мешки, а листву и веточки ссыпал в мусорный бак.
-- Здравствуйте, - сказала мама Тоня. - Решили нам бассейн почистить? Благодарю. Сейчас девочки купаться придут. Только зачем вы сортируете мусор?
-- И вам здравия, хозяюшка, -- ответил дедок. - Листья и ветки я Татьяниным козочкам отнесу. А яблочки порежу и высушу. То, что плод недозрелый, не помешает зимой компот сварить. У дитятей от кисленького аппетит лучше, да и в том, что не добрало сладости, всяких пользительных свойств не меньше, чем у спелых фруктов.
-- Верно, -- согласилась мама-врач и спросила: - А кто вы?
Старичок расхохотался:
-- Так ваш помощник по дому. Домовым кличут.
-- А... и давно вы нам по дому помогаете? - спросила мама Тоня.
-- Почитай, с того времени, как Глафира-краса и добрый молодец Георгий меня вылечили и пригласили жить у вас, -- ответил Домовой.
-- Вот как? Ну как же я не догадалась, что без Глафиры и Георгия дело не обошлось. Признавайтесь, это вы машины моете каждую ночь? - поинтересовалась мама Тоня.
-- Я, хозяюшка, -- потупил глаза Домовой. - Коли коняшек нет, что любому Домовому холить и лелеять?
-- Спасибо вам сердечное, -- от души сказала мама Тоня.
-- Коровку бы ещё или козочек, так вы же зимовать не собираетесь, -- сказал плачущим голосом Домовой.
Теперь уже рассмеялась мама Тоня. Она поняла, кто давал ей советы по всем телевизионным каналам.
-- Не буду вам мешать, -- сказала она. - Скоро малышек привезу купаться.
И тут Домовой по душевной простоте выдал страшный секрет Гульки и Дашки.
-- А чего их возить-то? Они и ночью сами могут добраться до купели и наплескаться вдоволь, -- сказал он.
-- Вот как? - прищурила глаза мама Тоня. - Ну я им задам за такие дела.
-- Ой, помилуйте детушек, хозяюшка! Типун мне на язык, болтуну старому! - заплакал Домовой, утираясь рукавом. - Но ведь на пользу это, не во вред!
-- Это очень опасно - играть ночью на воде, -- сказала мама Тоня.
-- Нет-нет! - возопил Домовой. - При Гульке ничего с Дашенькой не случится! Да и русалки за ними присматривают, учат их нырять и под водой плавать. Они даже хотели их на речку зазвать, но Водяной не разрешил.
Мама Тоня побледнела и спросила:
-- Но Глашке с Гошкой Водяной разрешил играть с русалками?
-- Дева-краса и добрый молодец по ночам на реку не ходят, -- сообщил Домовой. - Они засони. А вот в положенное время днём, конечно, играют. Да вы не беспокойтесь, хозяюшка, если уж Глафира и Георгий вместе с Дашенькой реку жизни и смерти на горбу у Водяного переплыли, то на нашей речонке им ничто не грозит!
-- Ага... реку жизни и смерти... на горбу Водяного... -- прошептала бедная мама Тоня. - Как мне теперь жить-то после такой информации...
-- Да хорошо жить, радоваться деткам, гордиться их геройским поведением, -- сказал кто-то из верхушек здоровенных груш.
Мама Тоня посмотрела вверх и увидела два огненных глаза. Минутку постояла, пошатываясь, и спокойно направилась к дому.
А Леший погрозил Домовому кулаком: не болтай лишнего!
Кроватку девчонок перенесли из детской в спальню родителей. Увы, старания взрослых оказались напрасными. Если ребятишкам захочется сказки, то никому не удастся им помешать. Дядя Гриша и тётя Тоня видели светлые, хорошие сны, пока Гулька с Дашкой проводили с русалками последнее время до Ильина дня.
Мама Тоня предложила мужчинам взять недельку-другую отпуска за отгулы. Так называлось отработанное не по графику время. И отцы радостно согласились, ведь они так и не порыбачили ни дня за всё лето. Мама Тоня была счастлива: ну теперь-то Глашке и Гошке не порезвиться с русалками.
Ох, какими же фантастически удачными оказались эти рыбалки! Даже Глаша и Гоша не увидели, как русалки и Водяной подгоняют здоровенных щук, налимов и сомов к наживкам и заставляют заглатывать их! Хитрый Водяной имел в этих рыбалках свою выгоду: чем меньше крупной хищной рыбы, тем больше выживет мальков и рыбьей молоди.
Отцы выглядели помолодевшими, свободными и счастливыми, а вот мам Домовой по-настоящему загонял приготовлением всяких запасов на зиму. Ни Надя, ни Тоня не полюбили походы за грибами и сбор лесной ягоды. Их стихией была операционная и спасение жизни людей.
-- Как же я скучаю по больнице! - сказала однажды мама Тоня.
-- Так выходи на работу! - посоветовала мама Надя. - Разве можно найти лучшую няньку, чем Гулька?
Мама Надя вспомнила заплыв по реке жизни и смерти на горбу Водяного и угрюмо промолчала.

Глава седьмая, в которой рассказывается о выборах мисс-Ильинки
Зато вскоре и у мам нашлось развлечение: в Усачах на Ильин день устраивали праздник с выбором маленькой мисс-Ильинки. Васька подначивал участвовать Глашу и уверял, что все усачовские будут её поддерживать. Пусть только кто-то попробует не проголосовать за Глашку!
Глаша любила успех и одобрение, она с удовольствием показала бы на сцене свои таланты. И маме бы угодила, потому что тётя Тоня не отказалась от мечты видеть свою дочку куколкой и принцессой. Но Глаша знала ту, для которой успех был важнее. Он значил возможность найти применение громадным ногам сорокового мужского размера, забыть о шишковатой лобастой голове с непослушными волосами и главное - покорить всех вопреки отталкивающей внешности. Да и не беда, если при простоватом уме у человека отважное и доброе сердце. А ещё главнее - талант петь и плясать так, что мёртвый поднимется.
Глаша и Гоша посовещались с бабой Викой, которая наотрез отказалась втягивать Топотуху в выборы мисс-Ильинки. А вдруг люди обсмеют её любимицу, заставят страдать? Тогда Глаша и Гоша решили подключить к идее своих мам. Кто сказал, что хирурги могут только резать и не в состоянии сотворить красоту?
И ребята с горячностью принялись выполнять свой план. Гоша спросил:
-- Топотуха, а когда у тебя день рождения?
-- Чего-чего? - не поняла певица и плясунья.
-- Ну, когда ты родилась? - уточнил Гоша.
-- Я всегда была, -- заявила Топотуха.
-- Нет, у тебя день рождения второго августа. Я в документах прочёл, -- заявил Гоша.
Конечно, это было враньё во благо, к которому част прибегал Глашин друг.
-- Иди к бабе Вике, скажи, что у тебя скоро день рождения и потребуй чаепития и концерта, -- Гоша стал внушать Топотухе мысль устроить праздник.
Певунье не было цены, если какая-то мысль случайно попадала ей в голову. Она тотчас уговорила бабу Вику приготовить угощение и позвать соседей.
И вот день рождения состоялся. Родители накупили для "внучатой племянницы" соседки подарков, баба Вика проявила кулинарный талант.
Гоша и Глаша устроили закрытую сцену и объявили, что именинница появится после исполнения песен.
В этот вечер во всех ближних дворах стояла тишина: не лаяли собаки, не мычали коровы, не гоготали гуси. Все слушали, как высокий и чистый голос исполнил и "Калинку-малинку", и песенку Мамонтёнка, и "Голубой вагон", и ещё много других песен. Слушатели устали хлопать певунье. А когда Гоша отдёрнул занавески, папы и мамы закричали: "Браво! Талантище!" Дашка несколько раз протрубила: "Бавабава". Гулька засвистела от полноты чувств с такой силой, какой когда-то свистел Соловей-разбойник.
Очень чувствительная мама Надя подбежала к Топотухе и расцеловала её со словами: "Никогда не слышала такого голоса и тембра! У тебя великое будущее, милая Топотуха!"
Таким хитрым манёвром у бабы Вики вырвали разрешение участвовать в празднике. А ещё "завели" мам, которые больше ни о чём и говорить не могли, кроме как о празднике в Усачах.
Однако Васька и его друзья, посвящённые в нежные чувства своего главаря к Глаше, остались недовольными. Они решили "валить" всех конкуренток на звание мисс-Ильинки - или Глашка, или никто.
И тут с ними произошли странные вещи. Во-первых, перестала ловиться рыба. Ребята днями просиживали на реке с удочками, но клёва не было. Они на ночь поставили "морды", но утром нашли их поломанными и порванными в клочья. Более того, исчезли грибы и ягоды. Только увидят боровик или кустик черники, подбегут - а лесных гостинцев как не бывало. Хуже всего, что кто-то незаметно так поддавал им в поясницу и ниже когтистой лапищей, что скоро штаны у всех оказались изорванными. Ребята решили, что на них затаили зло, и пришли к выводу ничего плохого никому не делать. И это было очень верное решение!
А мамы в это время решали проблемы, которые только поначалу казались проблемами. На деле получались катастрофы.
-- Топотушенька, тебе нужен сценический псевдоним, -- заявила мама Надя.
-- Мне никто не нужен, -- ответила Топотуха. - Всегда выступаю сама.
-- Понимаешь, это просто другое имя, которое больше понравится зрителям, -- попыталась объяснить мама Тоня.
-- У меня плохое имя!.. - разрыдалась Топотуха и... исчезла.
А где её искать, не знал никто, даже Леший. До праздника, назначенного на десятое августа, оставалась неделя. К счастью, Топотуха с заплаканными глазами вышла из стены и заявила:
-- Ни разу не выступала перед человеками в Доме культуры. Пусть будет этот сценический плохоним.
-- А я давно его придумала! - воскликнула мама Надя. - Топатопалова! Ну как, звучит?
-- Пусть звучит, -- обречённо согласилась Топотуха. - Только на наряде нужно побольше золотинок, чтобы все увидели: выступает Топотуха-веселуха!
-- Дорогая, -- сказала мама Тоня. -- Золотинки хороши на новогодней ёлке. А тебе нужен элегантный наряд из нескольких слоёв тончайшего шёлка, свободный и летящий. Просто необходимо закрыть твоё огромное пузичко и обувь мужского размера.
Топотуха с рёвом бросилась в ближайшую стену. Команде поддержки ничего не оставалось, как ждать и надеяться. При следующем появлении Топотуха согласилась на всё. Так было велико её желание выступить перед человеками.
Мамы нарисовали несколько вариантов фасонов, на которые будущая участница посмотрела с отвращением.
-- Такие ткани и пошив в короткие сроки будут очень дорого стоить, -- удручённо сказала мама Надя.
-- Ты забыла, что мой супруг стоматолог? - усмехнулась мама Тоня.
И вправду, Глашин папа почему-то зарабатывал больше всех. Нужно добавить, что трудился он сразу в двух клиниках, одна из которых была частной. Странно, что он не захотел бросить больницу, где работали его институтские друзья.
Хитрая мама Тоня отправилась к мужу с Дашкой на руках. "Пама, дай", -- сказала кроха, схватившись ручкой за карман отцовского пиджака.
-- Моя шалунья захотела что-то купить? - улыбнулся папа Гриша и вытащил бумажник.
-- Всё дай, -- заявило дитятко и цепкими пальчиками выхватило бумажник.
Родителям стоило много трудов вернуть хотя бы банковские карты, документы и визитки.
Топотуху отвезли в ателье, где ей за одну примерку сшили чудесный многослойный наряд, который действительно скрывал её несуразную фигуру.
Но она осталась очень недовольной жемчужинками, нашитыми искусным узором.
-- Ракушечьи какашки, -- презрительно сказала Топотуха.
В обувном салоне ей предложили ряды элегантных туфель, ведь у настоящих моделей, как правило, именно такой размер - сороковой или чуть выше.
-- Копыта, -- высказалась Топотуха о лабутенах.
Её выбором стали недорогие балетки с обязательными золотинками.
Оба семейства и баба Вика остались в полном восторге от вечернего смотра наряда. Они хлопали Топотухе без исполнения песен. И никто не заметил злобных искорок в маленьких глазках будущей участницы. Кстати, краситься она отказалась наотрез, вереща: "Это грязь! Цветная грязь! Баба Вика научила чисто умываться!"
Мамы измучились, пока вбивали в шишковатую голову Топотухи, как и что нужно говорить на представлении участниц. Что из этого получилось, узнаем позже.
И вот настал торжественный день выбора мисс-Ильинки. В зал Усачовского Дома культуры набилось столько народу, что все были в испарине от духоты. Устроители праздника забегали в недоумении: на сцене появилась новая декорация - избушка на курьих ножках. На стук никто не отозвался, сдвинуть декорацию с места оказалось невозможным. Четверо плотников получили ощутимые пинки куриных лап.
-- Пускай себе стоит, -- решили организаторы.
Среди болельщиков была замечена компания Васьки Чугункова с пакетами, из которых пахло гнилыми помидорами и яблоками. Участковые - из района и местный - на всякий случай сели поближе к ним.
В первом ряду оказались два старца с мешками. В одном что-то шевелилось и пыталось квакать, из второго выпирали кедровые шишки.
Наряженные Дашка и Гулька чинно восседали на руках у "мапы" и "памы". Глаша не могла налюбоваться сёстрами в беленьких колготках и первыми в их жизни платьицами. На голове Гульки алел громадный бант, а лысоватой Дашке купили ободок с букетиком из роз.
Участниц увели за кулисы, и сердца Глаши и Гоши сжались от тревожных предчувствий.
Вдруг в зале стало так свежо, даже холодно, будто включили несколько кондиционеров.
-- У нас в гостях главный спонсор выбора мисс-Ильинки! Пока вы его не увидите, но вот особый приз от него - бриллиантовая корона! - сказал ведущий.
И высоко поднял заиндевевшее хрустальное блюдо с короной, которая искрилась, как звёзды в ясную ночь.
-- Здесь сама Морана! - ахнула Глаша.
Обеспокоились и старцы. У избушки затряслись курьи ножки. А зал разразился рукоплесканиями и восхищёнными криками.
-- Морана явилась отомстить Топотухе! - в отчаянии сказал Гоша. - В лучшем случае обидит, а в худшем...
И он закрыл лицо руками.
А Дашка выругалась на весь зал: "Гагга-гыгга! Фу!". Гулька же перелезла на руки к маме Тоне и крепко обняла Дашку. Мозгов-то у неё было больше, чем у скандалистки.
Начались представления и выступления. Наряженные девчушки от пяти до десяти лет так приятно говорили, так красиво танцевали и пели, что кое-кто совсем забыл о пакетах и мешках с помидорами, лягушками и шишками.
-- А сейчас на сцену выйдет наша последняя участница. Мы ничего не знаем о ней и ждём её рассказа о себе! Встречайте Топутопалову!
Зал ахнул. Глаша и Гоша заплакали от досады. Как и их мамы, приложившие столько сил к сборам Топотухи.
Она выскочила на сцену прямо из избушки. На ногах у неё были старые мужские кроссовки, подол дорогущего наряда оборван. Жемчужинки дождём осыпались с него. А чудесный шарфик Топотуха сняла с головы и подвязала им своё большое пузо.
В зале грянул хохот, Топотуха обиженно отвернулась.
-- Расскажите нам о себе! - напомнил ведущий.
Топотуха растерянно сунула толстый палец в широкую ноздрю и открыла рот в замешательстве.
И вдруг в хохотавший зал полетели лягушки и шишки из мешков, причём больше всех досталось Васькиной компании.
И только Дашка с Гулькой восторженно орали: "Топтопатопа!"
-- Ну спойте нам тогда что-нибудь, -- попросил смущённый ведущий.
Глаша и Гоша знали, что Топотуха должна исполнить трогательную песню Мамонтёнка. Однако глаза певуньи засветились от восторга, и из её рта грянула песня, которую большая часть зрителей и не слышала:
***-- Тюх, тюх, тюх, тюх...
Разгорелся наш утюг...
Ты влюбился, промахнулся,
Встретил дамочку не ту,
Огорчился, оглянулся
И увидел красоту.
Тюх, тюх, тюх, тюх...
Разгорелся наш утюг...
Каждый может ошибиться,
От любви мы мучимся,
Да, ведь недаром говорится,
На ошибках учимся.
Тюх, тюх, тюх, тюх...
Разгорелся наш утюг...
Не ревную я к другой,
Да, это переменится,
Все равно он будет мой,
Да, никуда не денется.
От степа, который отбивала кроссовками Топотуха, задрожал Дом культуры. Ей помогала избушка на курьих ножках, оба старца трубными голосами подпевали, Гулька свистела, Дашка вопила "бавабава!"
Ни в одном клубе мира не было такого веселья, как в Усачовском Доме культуры.
Наконец зал затих. Все ждали решения спонсора, потому что по лицам жюри было ясно, кто победил.
И тут в зал вплыла удивительная красавица Морана. Она взяла корону и поднялась на сцену.
-- Ой, что сейчас будет! - испугалась Глаша.
А Гоша поднялся с места и двинулся к сцене отдать свою жизнь за друга Топотуху. Его опередили на четвереньках маленькие девчонки, причём одна скалила зубастый рот, а другая орала так, что у всех заложило уши.
Но Морана бросила только один взгляд на зал - и все замерли.
-- Победила Топотуха! - сказала Морана. - И она навсегда останется в моём царстве, где мы продолжим соревнования.
Морана надела корону на голову Топотухи. Победительница икнула, стала белеть и словно растворяться в воздухе. И никто ничего не мог сделать, ибо ясно, что с Мораной не справиться.
И вдруг Топотуха стащила корону, переломила её о колено и швырнула со сцены. Разноцветными искрами сверкнули бриллианты.
-- Ты хочешь зарубиться с внучкой Огневушки-Поскакушки? - крикнула Топототуха. - Ну попробуй! Одно моё слово - и все вулканы мира оставят тебя без места жительства!
Морана тут же растаяла облаком пара. А те, кто бросился подбирать бриллианты, нашли только капельки воды. Такова цена красоты царства Мораны на самом деле.
Вечером в доме бабы Вики, которая побоялась пойти на выборы, все чествовали мисс-Ильинку. Топотуха опустошила банку любимого вишнёвого варенья и сказала: "Ну вы продолжайте! А я на гастроли..."
И исчезла.
Но даже без победительницы вечер оказался очень славным.

Эпилог, в котором рассказывается о судьбе дома и "дачного зверинца"
Августовские деньки всё приближались к встрече с осенью. Гоше и Глаше нужно было собираться в первый класс гимназии. Никто и не усомнился, что Гулька и Домовой отправятся в город вместе со всеми. Папа Гриша благодаря знакомым быстро оформил опеку над Кикиморской-Банниковой Гулей и пожалел, что не удочерил её сразу. Но вдруг Гулька, когда подрастёт, захочет вернуться к родителям?
Дядя Пётр решил предупредить друга:
-- Не поспешил ли ты, Гриня, принять в семью, скажем прямо, лесную нечисть? Может, было бы правильнее оставить Гульку и Домового здесь?
-- Дом-то не наш, -- ответил дядя Гриша. - Неизвестно, кто в нём будет хозяйничать.
-- Думаю, нечисть сможет за себя постоять. Кроме того, рядом всегда баба Вика. Не даст пропасть соседям, -- ответил дядя Пётр.
У мам было другое мнение. Они посовещались и предложили купить огромный дом с участком.
Папы сначала воспротивились: ребятишкам нужно разнообразие в летнем отдыхе, может, они захотят побывать за границей или в лагере. Кроме того, дорогая недвижимость - обуза и лишние траты на содержание и ремонт. Ну не приобретать же её только из-за Домового и Гульки?
Мамы всё же заставили мужей обратиться с предложением к настоящему хозяину дома. Когда они вернулись, по их лицам стал ясен итог переговоров. Даже дядя Пётр оказался расстроенным. Хозяин запросил сумму, которая была намного выше реальной стоимости.
Все приуныли. И тут раздался деликатный стук в дверь.
Дядя Пётр вышел открыть и завёл в гостиную трёх старцев: воняющего рыбой толстяка, высоченного деда с переменчивым цветом глаз и дедка с локоток.
-- Будьте здравы, хозяева, -- пробасил высокий дед. - Мы уверены, что хозяин скоро сам приедет сюда с предложением разумной цены за дом. А сейчас нам пора за работу.
-- Может, чайку с нами попьёте? - улыбнулась мама Тоня, которой все старцы были отлично известны.
Настроение у неё поднялось, потому что сказке она стала верить больше, чем реальной жизни.
-- Нет, благодарствуем, -- отказался высокий дед и уменьшился на глазах до размера куклы. А затем и вовсе исчез.
Толстяк вылился за дверь потоком речной воды, а дедок с локоток превратился в тряпичную игрушку.
Дашка рванула к ней на четвереньках и скрылась с игрушкой в детской.
Гоша и Глаша заранее пожали друг другу руки. Только Гулька о чём-то задумалась. Но она не сказала ни слова, потому что никогда не болтала зря.
Три дня прошли в сборах.
А потом к дому подкатила незнакомая машина. Это был хозяин с нотариусом и двумя свидетелями. Он бросился к дядя Петру:
-- Вот дарственная на дом и участок. Вот пакет документов. Всё дарю. Всё! Только скажите этим, чтобы не мучили меня!
-- Кто и за что вас мучает? - удивился дядя Пётр.
Он единственный из всех обитателей дома всегда что-то недопонимал.
Хозяин приблизил к нему покрытое синяками, потом и сажей лицо и сказал шёпотом:
-- Каждую! Каждую ночь рвут краном, топят то в реке, то в болоте. А ещё страшенная ведьма бьёт меня скалкой по всему телу!
Дядя Пётр отшатнулся от сумасшедшего.
Бывший хозяин хлопнул себя по уху, наклонил голову и подставил руку. На неё выпала пара пиявок размером с круассан и бодро полезла под лацкан пиджака.
-- Нет-нет! Стойте! -- завопил хозяин. - Подарил я дом. Подарил!
Пиявки вылезли, поползали по документам, словно бы читая их, и растаяли дымками.
Нотариус быстро заверил документы, и дарители умчались.
И только тогда подала голос Гулька: "У нас проблемы. Домовой не хочет уезжать. Зимой дом сторожить некому."
Тётя Надя улыбнулась и звонко крикнула:
-- Эй, Домовой! А на кого коняшек бросишь?
-- Коняшек я никому не доверю, -- сердито откликнулся голос из детской.
-- Осталась одна проблема - нам на зиму нужен сторож, -- сказал дядя Пётр.
В это время от стука задрожали ворота. Гоша и Глаша бросились открывать.
Вошла избушка на курьих ножках и скромно встала возле сарая. Из неё выбралась во всей красе Баба-Яга и кряхтя прошла в дом.
-- Здрасьте. Дозвольте зимовать здесь. Обязуюсь сторожить.
Мама Надя снова расхохоталась:
-- А вдруг вам жареной человечинки захочется?
-- Не захочется, - проскрипела Яга. - У меня теперь сквозная дыра в голове, смена личности и интересов.
Вдруг Яга высоко подпрыгнула и повисла на люстре.
Это в гостиную вползла Дашка, погрозила пальчиком и сказала: "Ба-Га, бо-бо!"
Гулька, которая приковыляла следом, перевела слова сестрёнки:
-- Баба-Яга, ты нарвёшься на неприятности, если сделаешь что-то не так!
Так закончилось весёлое лето в дачном зверинце. Но это было лишь начало других приключений!

-- *Искажённая песня:
Славное море священный Байкал!
Славный корабль омулёвая бочка!
Эй, Баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
**
Сильное лекарство
*** Песня из кинофильма "Весёлые ребята"