Странный совет: ни на одном ресурсе ранее мне не давали советов работать над тем, а не над этим, не спросив предварительно - а не работаю ли я над тем
Я же злоупотреблять биографической информацей не люблю. Спрашивают - отвечаю. Но раз уж зашла речь... Рассказы - и реалистические, и фантастические, и с долей мистики, абсурда и т.п. я пишу четверть века, и лет пятнадцать публикую.Начнем с того, к чему потянулась рука. Однажды мне понадобилось альтер-эго, от лица которого я буду высказывать в неофициальной форме мысли, наиболее часто приходящие мне в голову на работе. А работаю я литредом. И так иногда хочется выпустить пар... И я подумала: а что было бы, если бы пушкинский Кот ученый работал как раз таки литредом.
Запись первая
– Котик, хотите валерьянки?
– Ах, что вы, что вы! Как можно до полудня?
– А под дичь?
– Уговорили. Давайте сюда свои стихи. И валерьянку.
Запись вторая
– Котик, почему вы такой грубый и прямолинейный?
– Я не грубый, я жесткошерстный. А что до прямолинейности… уж не обессудьте, у меня цепь – что рельсы у трамвая, где проложено – там и брожу. Прямолинейно, зато экологично
Запись третья
– Котик, к вам группа МТА.
– Группа кого? Или чего?
– Молодых талантливых авторов. Фантасты-альтернативщики.
– Ну приглашайте. Апробирую на них новую программу.
На поляну перед дубом вываливается разношерстная толпа, напоминающая дембелей – значки, аксельбанты, бутылки, гитары…
Кот (идя направо, поет):
– Мы для свершений этим миром избраны,
И все, конечно, станем корифеями!
Перепоем Высоцкого и Визбора
И перепьем в два счета Ерофеева.
МТА аплодируют, одобрительно свистят и восторженно улюлюкают, кое-кто, отделившись от основной группы, поодаль уже раскладывает закуску и настраивает гитары.
Кот (идя налево. Вещает, мечтательно щурится):
– Говорят, во времена оны, когда писатели были большими, а в наших кущах еще водились дивные звери редакторы, существовал красивый обычай: тех новичков, что душою были хилы и разумом некрепки и все норовили то промежуточный патрон изобрести, то к танку командирскую башенку присобачить, сбрасывали с высокой-высокой скалы. Чтобы не покушались на честь девы праведной Клио и на прием к Верховному не рвались…
Запись четвертая
– Котик, столько разных писательских организаций развелось: Союз писателей России, Союз российских писателей, в ассортименте. Что это вы никуда не вступаете?
– Как же, как же, состою-с. В Союзе негритянских писателей.
– ???
– Да, есть такой. Нас в нем много, и все не вполне русские: райтеры, рерайтеры, копирайтеры, негры литературные и такие, как я, кто пашет ни в честь ни в славу на ниве культуры и просвещения… одно слово – негры.
Будни Кота Ученого. Запись пятая
– Котик, а вы слышали, что историко-культурный комплекс «Лукоморье» признан объектом культурного наследия федерального значения?
– Эх, жаль, что не всемирного!
– Вы верите в то, что Запад нам поможет?
– Нет, но звучит внушительнее. А еще внушительнее – галактического значения. Уж если не инопланетяне, то я даже и не знаю, кто нам поможет.
Запись шестая
Русский поэт Сидор Емельянович Сивый родился в 1962 году в селе Подлапотное Болотного района – на радость маме и папе, на горе будущим редакторам. Публикуется с 1963 года, когда нашел в ящике комода авторучку и дедушкин паспорт. В 1977 году окончил восемь классов Подлапотской сельской школы с похвальной грамотой за то, что окончил. В 1980 году был призван в армию. По его словам, служил в погранвойсках, что подтверждается стабильным пребыванием поэта в пограничном состоянии. На сверхсрочную, к сожалению, не остался. Работая механизатором в колхозе «Дальние перспективы», был внештатным корреспондентом районной газеты «Болотная правда», в которой регулярно публиковались его очерки и стихи, основанные на реальных событиях. Тридцатикратный номинант литературных премий и конкурсов. Автор двадцати семи сборников стихотворений и поэм. Член литературного клуба «Восторг», создатель гимна этой общественной организации, в котором есть такие строки:
Я из себя исторг большой восторг,
Ведь край родной – источник вдохновения!
Мы все – поэты, неуместен торг!
А кто не с нами – тех прогоним веником!
Запись седьмая
– Что с вами, Котик? На вас, простите, лица нет!
Вокруг чеширской улыбки медленно проступает размытый, колеблющийся контур кошачьей морды.
– Ах, и не спрашивайте! – жеманно мяукает Кот.
– И с голосом у вас что-то не то…
– Я совершил невозможное – постиг женскую логику.
– Не может быть!
– Исключительно в результате насильственных действий! Приходит, значит, ко мне сегодня на зорьке одна особа, демонстративно усаживается под дубом и начинает что-то меланхолично кропать. Явно напоказ. Ну я ж не каменный! И вообще джентльмен. Спускаюсь на нижнюю ветку, вопрошаю: «Милая мадемуазель, если у вас есть вопросы к лешему, русалке, оракулу этого места или ко мне – не стесняйтесь, задавайте». А она, этак на слезе: «Я хочу найти свой путь к читателю!» Я несколько робею, но рискую спросить: «Не желаете ли, чтобы я прочел?» Она: «Ах, нет, меня лучше не читать!» И поворачивается с расчетом, чтобы я видел блокнотик. Думаю: «Наверное, почудилось». Честно зажмуриваюсь. Не успеваю задремать, как слышу вкрадчивое: «Ну, вы читаете?» – «Без вашего позволения не могу-с. Разрешите?» – «Нет, ни за что! Ни в коем случае! Я бездарность!» Блокнотик, однако, не закрывает и даже не отодвигает. Привожу себя в благорасположение посредством дыхательных упражнений и слышу настойчивое: «Читаете?» – «Нет». – «Даже на моей страничке на Стихи.ру?» – «Желаете, чтобы…» – «Нет!!!» – «Может быть, пригласить кого-то другого, более авторитетного? К примеру, русалку?» – «Я же сказала: меня лучше не читать!!!» – «А если вы не желаете, чтобы вас читали, зачем вам страничка?» – «Я же сказала: хочу найти свой путь к читателю…» Ах, как же голова болит, мне бы таблетку…
– Бедный Котик! Может быть, к ветеринару?
– Ах, что вы, что вы! Меня лучше не лечить!
