***
АВТОР: Сергей Галевский (Dante)
Бег на месте
Первого сентября профессор Джей Рэндал начал свой день, как обычно, в 6.30 утра всеобщего времени. Встал, вышел из пространства спальни в пространство ванной комнаты, и четверть часа с удовольствием плавал в скромном пятидесятиметровом бассейне. После бассейна – пространство кабинета с его уходящими вдаль псевдокнижными полками, затем лишенное крыши и стен пространство гостиной для ознакомления с последними новостями, и, наконец, пространство гардеробной. Проследив за перемещениями профессора, мы посетили почти все пространства его скромного восьмипространственного жилища. Джей Рэндал не был убежденным аскетом, просто во все времена (и даже в эпоху всеобщего изобилия) индекс потребительских возможностей преподавателей был невелик.
Для завтрака профессор на протяжении вот уже 20 лет выбирал кафе «Андо». В утренние часы оно всегда было забито под завязку, и расширение пространства тут ничем не помогло бы – гостей было бы куда посадить, но не хватило бы поваров и официантов, чтобы обслужить. Однако для профессора место находилось всегда – один из менеджеров кафе был его выпускником, и всегда создавал для своего учителя отдельный закуток с небольшим столиком. Большинство посетителей заказывали писк сезона – деликатесные космопродукты из Внегалактического океана, но профессор был до них не охоч и ограничился пищей, проверенной веками – булочки, аранье масло и варенье из ягод дождевики. Но запивал свой традиционный завтрак он парой чашек горячего джафа, который ему не могли заменить ни кофе, ни чай. Первый он считал дурно пахнущей бурдой, а второй – просто безвкусной водичкой.
С аппетитом позавтракав, профессор обнаружил, что уже почти восемь. «Снова первый курс, - с улыбкой вспомнил профессор. – Снова буду удивлять». Встал, попрощался со знакомым официантом и шагнул из пространства «Андо» в пространство аудитории. Гул переполненного кафе сменился мелодичным звонком – профессор успел как раз в началу занятий. Большинство студентов были уже на своих местах, ожидая начала лекции.
- Ну что ж, коллеги, приступим, - сказал профессор, благодушно улыбаясь. – Мы с вами еще не знакомы, поэтому разрешите представиться – Джей Рэндал, профессор кафедры эволюции человека Всеобщего гуманитарного университета, в котором вы все с этого года имеете честь обучаться, - профессор слегка поклонился аудитории. – Собственно, эволюцией человека мы с вами сейчас и займемся. Итак, кто может мне сказать, что это такое?
Пара нерешительно поднятых рук. Что ж, уже неплохо. Для первого-то занятия.
- Вот Вы… Дженна, судя по журналу, да?
- Эволюция человека – это процесс развития… - дальше профессор уже не слушал.
- С Вами все ясно, Дженна, - с улыбкой перебил ее профессор. – Вы уже добрались до учебника Кнута Гарольдсона, и это похвально. Однако мне интересно Ваше, повторяю, Ваше мнение – мнение Гарольдсона я и так уже знаю.
Раздался смех. Громче и радостнее всех смеялись, естественно, последние ряды. Штудировать учебники еще до начала занятий казалось им несусветной глупостью. Редкий случай, но тут профессор с завсегдатаями последних рядов был полностью согласен. Зачем забивать голову догмами и правилами, еще не зная, о чем вообще идет речь?
- Кто еще желает высказаться?
Однако после такого желающих высказаться больше не было. Стать объектом насмешек однокурсников – не самое приятное, что может случиться со студентом в первый же день занятий.
- Хорошо, раз желающих больше нет – выскажусь я.
Однако высказаться профессору не дали. В пространстве аудитории с почти неслышным хлопком появились два студента. Вид у них был заранее виноватый.
- Извините, профессор… мы… эээ… - начал один из них.
- Мы опоздали… потому что… - подхватил другой.
- Я полагаю, у вас сломался кодировщик, так? – участливо подсказал профессор растерявшимся студентам. Студенты активно закивали.
- И вы не могли попасть в пространство аудитории, верно? – студенты закивали еще активнее.
- И сами не понимаете, как такое могло случиться, ведь надежность современных кодировщиков 99 и 9-9-9-9-9 процента, не так ли? – сила, с которой студенты кивали головами, вызывала опасения, что головы сейчас сорвутся с их шей и помчатся по аудитории подобно шарам для турбобоулинга.
- Надо же, а по статистике лишь один студент из миллиарда опаздывает из-за поломки кодировщика. Вы из разных миллиардов, господа? - студенты еще секунду кивали, а потом все поняли и смущенно потупились. – Садитесь и больше никогда не пытайтесь меня обмануть. Сегодня ваш первый день в университете, и в честь этого я вас прощаю. Но в следующий раз после звонка доступ в пространство аудитории будет закрыт, и вы на занятие не попадете. А за каждое пропущенное занятие – дополнительный вопрос на экзамене. Все ясно? Вижу, что ясно, можете не кивать так сильно.
- Итак, мы говорили об эволюции. Желающих поведать что это такое, как вижу, нет, спрошу кое-что попроще и поконкретнее. Как вы думаете, на каком этапе эволюции человек сейчас? Вот мы с вами – далеко мы ушли от наших предков, едва-едва освоивших энергию пара?
На этот вопрос большая часть студентов знала ответ. Точнее, думала, что знала.
- Конечно далеко!
- Еще как далеко!
- Так далеко, что предков с их паром почти и не видать!
- Словом, эволюция наша уже близка к завершению? – спросил профессор. Студенты согласно закивали. «Как всегда, - с легкой грустью подумал профессор. – Вчерашние школьники, наслушавшись в школе о тех высотах, которые достигло человечество, путают все это с достижениями Человека».
- Хорошо, я вас понял. А теперь давайте посмотрим несколько сюжетов, которые послужат иллюстрацией к теме предков и эволюции. Сюжеты взяты из генетической памяти наших современников, и относятся к разным эпохам. Чтобы проще было ориентироваться – дата и место действия будут названы. Если они были известны самим участникам событий, разумеется. Итак, откиньтесь в креслах, откройте доступ к вашим пси-системам, и – смотрите внимательно.
Север Евразии, задолго до н. э.
Ночь. Звезды. Несколько десятков изможденных людей, кутающихся в звериные шкуры, тесным кольцом окружают костер в тщетной надежде согреться. Они устали, но никто не ложится спать.
В полной тишине, нарушаемой лишь треском костра, проходит час, другой, третий. Наконец, ожидание завершилось – люди вскакивают с мест, отходят в сторону, освобождаю дорогу старику. У старика в волосах два пера – красное и черное, а при ходьбе он опирается на покрытую чешуей палку. Старик – шаман племени. Все замерли в ожидании, смотрят на него, ждут, что он скажет.
- Дети Тынду-юн-Дару, я говорил с нашим отцом и покровителем! Я слышал его голос в стоне ветра, в плаче воды, в скорбных вздохах земли! Он поведал мне причину наших несчастий.
Полустон-полувздох вырвался одновременно из нескольких десятков глоток. И вновь тишина – внимательная, настороженная.
- Да, он поведал. Духи вышли на охоту, злые и ненасытные духи. Духи смерти, духи голода, духи скорби и великой нужды. Их не увидеть человеку, но звери чувствуют их приближение и уходят со своих привычных троп – вот почему наши охотники раз за разом возвращаются ни с чем. Их не увидеть человеку, но младенцы чувствуют их приближение, и в страхе торопятся покинуть мир, в который только что пришли – вот почему умирают наши новорожденные дети. Их не увидеть человеку, но каждый из нас чувствует их приближение, и безумие охватывает людей, родич идет на родича и проливает кровь без всякой нужды – вот причина братоубийственной войны с соседними племенами из долины Тын-ду-Лех. Духи все ближе с каждой луной, и есть только один способ отвести нашу погибель.
Люди молчат. Все знают, что это за способ, но никто не возражает. Ведь другого пути нет.
- Нам нужен Страж! Лишь он, снаряженный небесным оружием, сможет противостоять духам. Лишь он, охраняющий перекрестки созвездий, сможет защитить нас. Лишь он, чье сердце закалено в огне, ввергнет духов обратно во тьму и холод, которые их породили. Да придет Страж!
- Да придет Страж! Да придет Страж! – подхватило клич шамана все племя. – Да придет Страж! Да придет Страж!
Рослый, крепкий мужчина отделился от толпы и подошел к шаману.
- Я лучший охотник племени! Я самый сильный воин! Мне предстоит стать Стражем!
Крики затихают, все ждут, что скажет шаман. Тот оглядывает воина мгновение, другое, и, наконец, восклицает.
- Да будет так!
Толпа разражается воплем – диким, нечеловеческим. Шаман достает из-за пазухи нож из черного камня. Вопль обрывается, и снова тишина.
- Да придет Страж!! – невыносимо громко кричит шаман, и одним движением перерезает охотнику горло. Кровь горячей волной льется прямо на старика, но он, не обращая на это внимания, вторым ударом вскрывает воину грудь и живот. Оставив каменный нож внутри охотника, шаман вырывает из его груди сердце, и, прежде чем труп воина падает на землю, швыряет сердце в огонь. Люди, не мигая, смотрят на залитого кровью старика.
- Да придет Страж! – ломает тишину новый крик шамана.
- Да придет Страж! – подхватывают клич несколько десятков голосов, и все племя начинает неистовую пляску вокруг костра, вокруг шамана, вокруг трупа охотника. Все племя славит Стража, который, лишившись слабой телесной оболочки, сможет дать отпор злым духам. Все племя пляшет от радости, что их беды, наконец, закончились.
Да придет Страж!
Оснабрюке, 1585 г. н.э.
-…Признана повинной в колдовстве и, явив раскаяние, подлежит смерти гуманной и бескровной – через сожжение на костре, - закончил свою речь стоящий на эшафоте глашатай.
Толпа ответила восторженными криками, предвкушая знатную потеху. Хотя в этом маленьком немецком городке за последние три месяца сожгли уже больше сотни ведьм, жителям Оснабрюке это зрелище немало не наскучило.
Процесс был отработан до мелочей. Инквизитор спросил ведьму, не желает ли она перед казнью облегчить свою черную как сажа душу, поведав еще что-нибудь о проделках дьявола или о своих сообщниках. Ведьма промолчала, но инквизитор и не рассчитывал, что после ночи пыток ей есть что еще сказать. Дыба, иголки и испанский сапожок и так чудесно освежили ей память, и глупо надеяться, что ведьма вспомнит что-нибудь важное за минуту до костра. После дежурного вопроса инквизитор проверил, достаточно ли сухие дрова. Процедура необходимая – не приведи Господь попадется сырое полено, так это дьявольское отродье запросто может задохнуться в дыму раньше, чем огонь как следует очистит ее ведьмовскую душонку. Убедившись в качестве дров, инквизитор отошел на безопасное расстояние и дал знак палачу. Толпа замерла в ожидании.
Палач поднес факел, и сухие поленья весело затрещали. Толпа ликовала – люди кричали, махали руками, и если бы на городской площади было побольше места, наверняка пустились бы в пляс. Через несколько мгновений треск полений и радостные крики толпы перекрыл режущий, полный боли, на самой высокой ноте звук - крик умирающей ведьмы.
- Ишь как зашлась, дьяволица! Не по нраву ей христианский огонь, видать! – радостно воскликнул плотник, пришедший посмотреть на казнь вместе со своим четырнадцатилетним сыном. – Сразу видно – черти в ней вопят, человек так кричать не может.
- А с виду – обычная девушка, безо всяких чертей, - ответил сын.
- Ты чего заговорил! – вмиг рассвирепел плотник и отвесил сыну смачную затрещину. – Еретик растет, никак! Да нешто отцы-инквизиторы кого попало сжигать стали бы?
- Отец! – крикнул сынок, видя, что ему собираются дать еще одну оплеуху. – Я ведь об том и говорил! Я отцами-инквизиторами нашими восхищался! Вот, мол, с виду, самая обычная, а поди ж ты – ведьмой оказалась, паскуда! Какие молодцы они, что разглядели суть ее дьявольскую, и нас от сглаза и порчи уберегли.
- А, эт ты верно, - согласился плотник. – Эт ты хорошо рассуждаешь. Смотри, вырастешь – еще, может, и сам инквизитором станешь. Весь город тобой гордится будет.
- Оно, конечно, почетно, - будущий инквизитор задумчиво поковырял в носу. – Да только опасно ведь. С ведьмоством-то всяким дело иметь да с нечистой силой.
- Так-то так, - плотник осенил себя крестом, на случай, если рекомая нечистая сила где-то рядом. – Да ведь больше никто нас не убережет. Они одни, радетели, от мерзости всякой нас защищают.
Сын ничего не ответил, лишь тихо вздохнул, соглашаясь с отцом. И они вместе с остальными горожанами молча продолжили смотреть на казнь, покойно и хорошо чувствуя себя под надежной защитой святой Инквизиции.
Техас, Соединенные Штаты Америки, 1949 г.
- Подходите, подходите, добрые жители Техаса, Лоботомобиль Уолтера Фримена ждет вас! – зазывал жителей маленького техасского городка сам Уолтер Фримен. – Милосердное убийство души, маленькая, простая и практически безболезненная операция, чудо современной медицинской науки – лоботомия! Всего несколько минут – и на ваших глазах буйнопомешанный псих превращается в смирного и послушного ягненка, а через несколько дней вполне может вернуться к нормальной жизни! Рекомендовано для лечения психозов, депрессии, бессонницы, перепадов настроения, неврозов, криминального поведения, гомосексуализма и многих других психических расстройств.
Добрые жители Техаса и правда заинтересовались. На площади городка, где остановилась передвижная амбулатория доктора Фримена, собралось уже немало народа. Все они несмело улыбались, посмеивались, подталкивали друг друга локтями, очевидно желая увидеть чудо медицинской науки, но не желая опробовать процедуру на себе самом.
- Ну же, не стесняйтесь! Неужели среди вас нет тех, кому требовалась бы помощь? – увещевал толпу Фримен.
Наконец, одна из жительниц городка решилась, и подошла к доктору, ведя за руку мальчика лет двенадцати.
- Отлично! – воскликнул доктор Фримен. – Обычно мне приходится оперировать пациентов уже в возрасте, на запущенной стадии болезни, однако я уверен, что наибольший эффект лоботомия дает молодым людям, и пока болезнь не успела развиться. Поэтому просто замечательно, что Вы хотите применить этот прогрессивный метод к ребенку. Вы его мать?
- Не, мачеха, - ответила женщина.
- Не важно, не важно, главное – законный опекун. И на что жалуетесь?
- Доктор, да он совсем от рук отбился! Уж и не знаю, что с ним делать. Неслух совсем. Помогите, а?
- Хм… Обычно хирургическое вмешательство практикуют при шизофрении, психозах и других, более серьезных заболеваниях. С другой стороны, уверен, подростковое непослушание тоже может быть показанием к трансорбитальной хирургии. Как тебя зовут, парень?
- Говард Далли, сэр, - дрожащим голосом ответил мальчик.
- Говард, запомни этот день! Сегодня ты станешь послушным и спокойным мальчиком, что, несомненно, позволит тебе добиться успеха в дальнейшем. Ложись на кушетку, не бойся.
Когда мальчика уложили и надежно привязали, доктор Фримен достал свой нехитрый инструмент и продемонстрировал его заинтересованной публике.
- Смотрите! Я проведу операцию при помощи самого обычного ножа для колки льда и молоточка! Нож будет введен через орбиту глаза, так что операция займет минимум времени и причинит пациенту минимум неудобств. Итак, внимание!
Процедура и правда не заняла много времени. Доктор поднес нож к лицу мальчика, примерился, и аккуратно ударил молоточком по рукоятке ножа. Некоторые зрители даже были разочарованы такой простотой операции.
- Доктор, а после операции?.. Может, чего-то делать надо? – поинтересовалась заботливая мачеха.
- Купите мальчику темные очки, - рассмеялся в ответ доктор. Зрители тоже радостно засмеялись, пораженные достижениями современной медицины, и радуясь, что стали свидетелями ее чудес.
Проведя операцию, доктор Уолтер Фримен задержался только чтобы сфотографировать своего маленького пациента. Сделав снимок на память, он не мешкая сел за руль лоботомобиля и поехал дальше. Ему надо было спешить, ведь сколько еще несчастных ждали его помощи. На этот год была запланирована без малого тысяча операций по милосердному убийству души, а сделать он успел едва половину. Надо спешить.
Стамбул, Турция, 2020 г.
XXXII летние Олимпийские игры
- Давай, Синь Син, давай, - тренер протягивал «скороходу» Синь Сину горсть оранжевых драже. – Можно прямо так, не запивая.
- Что это, тренер? – с беспокойством в голосе спросил атлет.
- Как что? Обычные витамины, ты их за месяц до Олимпиады принимать начал. Неужели не помнишь?
- А… И правда, сейчас вспомнил. Тренер, а это точно витамины? А то мне что-то плохо от них…
- Точно-точно. Это же даже Партия одобрила! Пей без опаски.
- Тренер… меня мутит потом, память подводит, шум постоянно какой-то слышу. Может, не надо?
- Как не надо? Ты с ума сошел?? Финал через 20 минут, а он вдруг не хочет, - тренер в изумлении всплеснул руками, едва не выронив заветные драже. – Это ж самое главное в твоей жизни – финал! Фи-нал. Победишь – все гордиться тобой будут, и школа наша, и город весь. Да что там город – вся страна! Вся партия! Все сейчас на тебя смотрят и на тебя надеются. Ты же не хочешь всех подвести из-за какого-то шума в ухе?
- Нет, тренер…
- Тогда пей, и без разговоров!
- Тренер…
- Пей! Пей сейчас же!! Выбор такой – мы или гордиться тобой будем, или придется вспомнить всякие диссидентские делишки, в которых твоя семья замешана. Что, думал, мы не знаем? Неет, товарищи из Партии мне так и сказали – если, мол, что, так сразу вспомнить придется, - с нажимом произнес тренер и снова протянул Синь Сину «витамины». – Вот, вот так, молодец, глотай-глотай. Проглотил? Ну и чудесно, тебе пора как раз. Удачи на беговой дорожке!
Синь Син кивнул и, не обращая внимание на ободряющее похлопывание тренера, пошел к выходу из раздевалки. Тренер проводил его отеческим взглядом, полностью уверенный, что через 20 минут страна и Партия будут гордиться своим бегуном. И никакая удача ему для этого не понадобится.
Орбитальная станция «Навис-Прим», орбита Юпитера, 2314 г.
- Вы прошли обучение. Вы прошли испытания. Вы принесли все необходимые клятвы. Остается лишь спросить – вы готовы к Преображению?
- Да… Да… Да... – послышалось в ответ. Выпускники могли бы ответить и без слов, одной лишь силой мысли, но ритуал требовал ответа вслух, чтобы слышали все присутствующие. Согласие пилотов должно быть зафиксировано свидетелями. Иначе никто не имеет права подвергать человека Преображению. Кроме того, это просто последняя возможность будущих пси-пилотов сказать хоть что-нибудь вслух, и никто не собирался их этой возможности лишать.
- Все согласны. Никто не отказался, как и много лет подряд, - подвел итог прим-пилот. – Значит, совсем скоро вам предстоит вести корабли Человечества к самым дальним рубежам, к неисследованным пока звездам и системам. Вам предстоит управлять ими на скоростях, неподвластных разуму и способностям обычного человека. Путь ваш труден и опасен, но нет пути почетнее. И лишь Преображение отделяет вас от начала этого славного пути. Я, прим-пилот Человечества, хочу пожелать вам, чтобы Преображение…
«Скажи им, - думал в этот момент прим-пилот. – Скажи то, что всегда хотел сказать. А потом предложи еще раз подумать над тем, готовы ли они». Но, как и много лет подряд, динамик, управляемый разумом прим-пилота, выдавал лишь заученные, много раз звучавшие слова.
- Я, прим-пилот Человечества, хочу пожелать вам, чтобы Преображение раскрыло все ваши способности, и чтобы у вас хватило воли и отваги эти способности использовать на благо Человечества и во славу его. Начинаем!
Выпускники вошли в камеры Преображения, и двери за ними захлопнулись. Процедура началась. Прим-пилот знал, что там происходит. Без малого сто лет назад он – один из первых – шагнул в такую камеру. Машины, запрограммированные соответствующим образом, выкалывают будущим пилотам глаза, рвут барабанные перепонки, выжигают ноздри и вырывают языки, обрабатывают кислотой их кожу, отделяют от тела руки и ноги. Словом, избавляют пилотов от всех чувств, от всякой связи с окружающим миром. Чтобы единственным органом чувств остался их мозг, единственным инструментом познания и восприятия – разум, который в миллиарды раз совершеннее и точнее остальных инструментов, лишь мешающих ему. Только избавившись от помех, можно создать пси-пилота, только Преображение может дать власть над пространством и временем, достаточную для управления межзвездными кораблями.
«Хочу пожелать вам, чтобы Преображение не оказалось для вас проклятием, чтобы на славном и почетном пути пси-пилота вам не пришлось разочароваться в однажды принятом решении. Чтобы вы оказались первыми из тысяч и тысяч пси-пилотов, которые не пожалеют о том, что однажды не сказали «Нет».
Именно это хотел произнести прим-пилот вместо банальной и пафосной речи. Но Человечеству очень, очень нужны те, кто связывают воедино разбросанные по всей галактике колонии и поселения.
Никто не отказался, как и много лет подряд. В этом году Человечество получит еще несколько десятков пси-пилотов.
Поток сюжетов прекратился. Студенты, ошалело переглядываясь, пытались придти в себя после увиденного. Джей Рэндал смотрел на них, прекрасно понимая их чувства, их разочарование и смятение. Много лет им внушали, что Человек велик и славен, и что он прошел большой путь. Они даже уверовали в то, что эволюция Человека завершена, и становиться лучше Человеку уже просто некуда.
- Профессор, получается… - Дженна набралась смелости озвучить то, что и так все чувствовали. – Получается, что человек нисколько не изменился с самых древнейших времен? Что мы все такие же звери и скоты, калечащие друг друга ради очередной глупости?
- Получается так, Дженна, - с горькой улыбкой ответил Джей Рэндал. – Получается, так.
- Но ведь 2314 год – это уже два века назад! Процедура Преображения давно под запретом, а станция Навис-Прим превращена в космический сад, - попытался оправдать Человека один из опоздавших студентов.
- Точно так же, как давно запрещены человеческие жертвоприношения, казни на костре, лоботомия и допинг. Но это не оправдывает тех, кто творил подобные зверства, равно как не оправдывает их и то, что творили они из самых лучших побуждений. И если вы вспомните совсем недавнюю историю – историю создания мультипространств, в которых мы все сейчас живем, то первые эксперименты означали мучительную смерть для 96 процентов испытателей. Вы этого не помните, а вот я – помню прекрасно. Всем казалось, что да, это ужасно, жертв оплакивали и чтили как героев, но мало кто выступал против. Слишком уж заманчивой казалась возможность получить полную власть над пространством. И мы ее получили… - голос профессора дрогнул.
В аудитории повисла тяжелая, гнетущая тишина. На этот раз нарушить ее, как ни странно, решился один из сидящих на последних рядах студентов.
- Значит, мы не меняемся? Значит, нет никакой эволюции Человека, да и самого Человека с большой буквы никакого нет? И вся наша якобы эволюция – лишь бег на месте, несмотря на мультипространства и прочие достижения, - последнее предложение было лишено вопросительной интонации, студент не спрашивал, а лишь подводил безрадостный итог. Однако профессор не для того провел сегодняшнюю лекцию, чтобы погрузить первый курс в пучину безнадежного отчаяния и отвращения к самим себе.
- Конечно, мультипространства не сделают homo sapiens Человеком. Но осознать это – уже эволюция. Да и в любом случае, - профессор хитро улыбнулся затаившим дыхание студентам. – Сегодня у нас всего лишь первое занятие, не так ли?