ПАНГЕЯ
Путь очень трудный, дороги разрушены…
Дороги разрушены…
Меня никогда не волновал вопрос, что в конце пути. Перед внутренним взором разворачивается сумрачный ландшафт, который нужно пересечь, чтобы добраться до нашего мира. С нашей стороны – предел, преддверие, вечное приближение к истине. Чем он должен казаться с той, другой стороны?
Много-много лет назад, эх еще бы столько прожить, в город пришла метель. Внезапно на исходе апреля на улицы ворвался северный ветер, он выбросил на дороги снег. И через несколько минут пригоршня пушистых льдинок обернулась снегопадом. Верховник принялся гонять их взад и вперед, закружил, умножая. Тротуары и дороги опустели. Лужи затянулись льдом. Окно, из которого выглядывала маленькая девочка, вдруг покрылось изморозью.
Девочка подышала на окно и прильнула к отпотевшему глазку. Город исчез. Вместо него она увидела скалистый берег зимнего моря и занесенную снегом хижину, льнувшую к черному камню.
«Пангея», – откуда-то пришло слово.
Хижина была размером со спичечный коробок. Между ней и девочкой были многие километры пути.
Дверь хижины отворилась, и оттуда вышел человек. Он был очень маленьким, размером с половину спички, потому что между ним и девочкой были долгие годы пути. Внутренним взором девочка приблизила человека. Она видела его обветренную скулу, грубый ворот свитера. Ей хотелось заглянуть ему в глаза. Но человек закинул мешок за спину и пошел вдоль моря. Он уходил все дальше и дальше, иногда останавливаясь и поднимая что-то с заснеженного берега. Он шел своей дорогой в поисках Терра нова, не зная, что давно нашел.
У девочки разрывалось сердце.
– Мама! – позвала девочка, обернувшись, – Странник.
Когда вместе с матерью они склонились к глазку, за окном был родной город. Ни моря, ни свинцовых скал, только кирпичные многоэтажки.
К вечеру снег растаял, оставив смутное ощущение чего-то несбывшегося.
Я ищу тебя, моя Пангея.