***
Что мне жизнь готовит впереди?
Все пройдет. Какой-то лопнет хрящик,
Я сложу предплечья на груди
И сыграю в долгий – долгий ящик.
Всех проблем решением маня,
Будет ящик переправой в небо.
Накрошите в ящик для меня
Музыки, моих стихов и хлеба.
Что там, наверху: свобода, плен?
Синь и звон хрустальных перезвонов?
Мне прощальный марш споет Шопен
Через медь валторн и геликонов,
С высоты моей едва – едва
Будет видно, как в мою могилку
Бросит неутешная вдова
Мною недопитую бутылку.
И в нее нырнет моя душа,
Тихо растворится в алкоголе.
Жизнь и после смерти хороша
В выпивке, закуске и рассоле.
***
Автоэпитафия
Жил – как все. Теперь – не стало.
Врал и пил – конечно, в меру.
Он ботинка два оставил
сорок первого размера,
да байдарку, что прогнила
от небрежного храненья,
да тетрадь, в которой было
полтора стихотворенья -
тех, которых не читали.
Ту тетрадь порвали внуки.
Он предвидел и в печали
Наложил, бедняга, руки.
***
Я был – душа в здоровом теле,
Я был – поэт во цвете лет,
Но дни поспешно пролетели,
И вот, увы, поэта нет.
Красивый труп на стол положен,
Лежит на мраморной плите,
совсем цветами не обложен
И в неприличной наготе.
В него паталогоанатом
Небритый, желчный и худой
Бесцеремонно всунул лапы:
«Ну-с, отчего почил больной?»
И вот он видит по порядку
Кишок осклизлые клубки,
Мозгов недетскую лопатку,
Извилин редкие стежки,
в печенке – признаки цирроза,
Вот почки – в них сплошной песок,
Сустав коленный от артроза
Прозектор выпрямить не смог.
Моим он телом любовался,
Сказал: «А мышцы хороши!»
Но как он в мясе ни копался,
Как ни искал, ни колупался,
А все ж вместилища души
Найти не смог - как, впрочем, прежде
В других телах не наблюдал.
Студенту – скептику, невежде
Такое мудрый врач сказал:
«Душа в сем теле обитала,
А ныне видим только тлен,
Ушло духовное начало,
Взамен остался тощий член.
Душа навеки отлетела
На встречу с Господом самим,
А нам досталось только тело -
Так хрен же с ним, так хрен же с ним».
***
Блажен поэт, погибший на дуэли:
Зима, мороз, сухой щелчок курка –
Летит свинец к своей горячей цели
И снег сжимает тонкая рука.
Блажен поэт, покончивший собою:
Вот он, несчастный и в расцвете лет,
Замкнув на шее жизнь свою петлёю
Ногой откинул на фиг табурет.
Блажен поэт, любовью уморенный:
Вот он в гробу, весь вымокший от слез
Лежит, толпой поклонниц окруженный,
Худой, красивый и провален нос.
А обо мне забудут очень скоро,
Узнав, что я скончался от запора.
***
Все прошло. Расстаемся навеки,
И нельзя отложить на потом.
Положи мне монеты на веки,
подвяжи мою челюсть платком,
посиди на простом табурете,
положив мне ладошку на лоб.
Позвони, чтоб приехали дети.
Не рыдай надо мною взахлеб.
На промокшем осеннем погосте
Напоследок меня обними.
Брось земли мне холодной полгорсти
И оставь попрощаться с детьми.
Для тебя впереди - лишь метели.
Ты с обычною участью вдов
В неуютном стареющем теле
Одолеешь остаток годов.
И тогда будет новая встреча,
Мы уйдем за предел бытия,
Что любовью и верой отмечен:
Ты – и я, ты - и я, ты – и я.