В стране восходящего солнца,
Где сакура пышно цветет,
Живут почему-то японцы,
Печальный и странный народ.
Печально сидят на татами
И смотрят на каменный сад,
Печально бредут к Фудзияме,
Печально плетутся назад,
японские танку слагают,
Несущие грусти клеймо,
Печально всю жизнь изучают
Дзюдо, айкидо и сумо.

Им крикнуть бы по-молодецки:
«Банзай!», или: «Ну, погоди!»,
Но смотрят японцы на нецке,
Печали лелея в груди.

Японцу в японистом мире
С печалями не совладать.
Пошлет совершать харакири
Японца японская мать.
Вы скажете мне: «Ни хрена се,
Вот так вот возьмет – и помрет?»
Да. Схватит он свой вакидзаси
И молча распорет живот.
И, в путь провожая дальнейший,
Взгрустнут журавли вдалеке.
Печально японская гейша
Для тризны согреет саке.
Напишет он нем Абэ Кобо
(он классик японский живой),
Печально заплачет у гроба
Японский го-городовой.

Печалиться, братцы, не надо,
Печальны японцы – и пусть,
Ведь узость японского взгляда
Рождает японскую грусть!
В японском театре кабуки
Всё – грусти томительный плен,
Японки изящные руки
Неволят страдать сямисэн.

Все зрители дружно рыдают,
Встают и уходят. Но вот
Мертвец-самурай оживает
И весело гладит живот!

***
Сегодня подойду я к маме,
Спрошу у мамы, пряча взгляд:
«А что такое – мураками,
И с чем и как его едят?»

Присядет мама на татами,
На сад камней взглянёт в окно,
И мне такое скажет мама,
Сперва поправив кимоно:

«Сынок, иди ты, право, в баню,
Вопросы задаешь не те,
А то я так отикебаню,
Что будешь спать на животе!»

Ну-с, продолжим...

В японском театре кабуки
я грустно на сцену гляжу
и глажу изящные ноги,
а прочее - не нахожу.
Конечно, мне проще сразиться
на ринге с борцами сумо,
чем нежно ласкать твое тело
под тонким шитьем кимоно.
Но все же возьму себя в руки
и крикну с азартом "Банзай!",
иначе зачем я родился
и грозно зовусь самурай?

Не порно, но задорно!

как жаль, что японцем не стал я,
а то бы так сузил глаза,
и меч благородный металла
носил вкимоно я всегда!

В стране восходящего солнца,
Где сакура пышно цветет,
Живут почему-то японцы,
Печальный и странный народ.


Не жаль, что не стал я японцем,
Не жаль, что не сузил глаза.
И сабли, меча мне не нужно:
кухОнного хватит ножа!