Барсик

Я люблю называть своих котов «барсиками». Особенно таких серых с камуфляжными полосками. Но и к некоторым другим кличка тоже приклеивается. Был у меня в восьмидесятых Барсик и чёрный, только с белой манишкой. Подобрал я его, совсем молодого котика, хрипло мяукающего и дрожащего от холода в самый мороз. Сунул под куртку, отнёс домой, и некоторое время был в сомнениях: не уйдёт ли он вместе с потеплением? Дело в том, что жил я всего в двух кварталах от места изъятия зверёныша. Первый этаж одноэтажного домика в глубине двора, кота дома не удержишь… Нет, не ушёл, а очень даже хорошо прижился и стал если не любимцем двора, то очень уважаемым в нашем и в соседних ареалах.

В те времена мы считали глупой буржуазной причудой существование какого-то особого корма для домашних животных. И даже консервов! Наши, в частности, коты питались со стола недоеденными супами или картошкой с остатками соуса. Поглощали куриные кости всех калибров, когда люди ели курицу. Истерический мяв доносился с кухни, когда там готовилось нечто мясное. Ну и мышки и птички, добытые уже самостоятельно, не без этого. Соседи рассказывали мне, что видели моего Барсика гонявшего крысу, а ещё он пытался устроить подкоп под клетку с цыплятами на соседнем дворе. К счастью для него – неудачно.

Современные кошки с рождения подсаживаются на «вискасы» и «фрискасы». И почти не признают «человеческой» пищи. Моя умершая несколько лет назад Катя прославилась тем, что как-то добыла курицу из стоящей на огне кастрюли с закипающим бульоном. И ела её под кроватью до тех пор, пока хозяйка обнаружила пропажу и прошла по предательскому, мокрому следу. Современные кошки ничего такого себе не позволяют. Даже сырое мясо можно поставить размораживаться просто на стол, нисколько не волнуясь за его сохранность. Конечно, всё это говорится о моих животных, другие, может, и сухой корке рады.

Но и в те стародавние времена котика хотелось иногда побаловать. Тогда мы покупали ему, кажется, единственную так и не пропавшую из самарских магазинов и в самые суровые годы реального социализма, ливерную колбасу. Сами мы её не ели, как-то брезговали, а называли «котовой».
Вид и запах этого изделия самарского мясокомбината вызывал у кота неподдельный охотничий ажиотаж. Он гонял по комнате несчастный кусок, ловко подбрасывал его вверх передними лапами. Схватив в зубы, угрожающе урчал, всем своим видом показывая, что это его и только его добыча, и делиться ею он ни с кем не намерен, даже с хозяином. Ну и прочие репризы, которые коты проделывают с пойманной и придушенной мелочью. Потом только измусоленный кусок, наконец, съедался. Кстати, эти выходки, явно намекающие на некую связь такой колбасы с регулярной кошачьей добычей, и были причиной того, что ливерная не пользовалась у нас в семье популярностью.

Коты и кошки, это такие животные, которые не оставят без внимания ни один квадратный метр своей территории, всю её облазят и исследуют. Барсик, в этом смысле ничем не отличался от прочих. Благодаря его повышенной пронырливости, ему удалось в описанные времена ещё и радикально разнообразить своё питание. Дело в том, что во дворе у нас жила семья «торгашей», как тогда полупрезрительно называли работников социалистического прилавка.

Не углубляясь в подробности, скажу только, что большинство представителей этого преуспевающего класса были обычными спекулянтами, устраивавшими дефициты из всего того, что должны были просто продавать трудовому народу. Выражаясь по-современному, они явочным порядком приватизировали и свои должности и проходящие через их руки товары народного потребления. В данном случае, семья «сидела» на продуктах. Даже свою собачку какой-то не дворовой породы они постоянно кормили куриными окорочками, за которыми гегемону или интелю нужно было выстоять после работы очередь, а чаще этих деликатесов просто «не было» в продаже. Грудок не было никогда. Кто-то же этими грудками давился, но кто? Это наукой так и не выяснено.

Так вот: собачку, видимо, перекармливали, иначе, как объяснить тот факт, что мой бедовый Барсик нахально проникал через форточку в чужую квартиру, откуда вскоре появлялся с непочатым окорочком в зубах. Договаривался ли он с собачкой или та просто очень крепко спала и не замечала визитов незваного соседа? Я так и не знаю, что подумать по этому поводу: скажу только, что при встречах во дворе обнюхивались эти звери вполне благожелательно. В отличие от серого кота тех же хозяев, с которым у Барсика была лютая вражда на почве дележа территории и кошек.

Во всяком случае, ловко вынырнув из чужой форточки, похититель продуктов запрыгивал на проходящую над двором газовую трубу и гордо шествовал по ней домой с добычей. Справедливости ради следует заметить, что и окорочки было тогдашние, то есть раза в два меньше современных, накаченных анаболиками. А может, курочек просто недокармливали? Они же не могли написать жалобу на воровство? Не знаю, в общем.

Котище же устраивал себе праздник желудка и чавкал и хрустел до тех пор, пока от украденного не оставалась лишь пара трубчатых костей с тщательно отъеденными суставами. И засыпал себе безмятежным сном честного кота. Я очень опасался за целостность шкуры своего бандита, но к счастью, его так ни разу и не поймали на месте преступления.

Васюк, кот домашний.

Сейчас-то ещё ничо! Утряслось как-то. А раньше, как вспомню, так вздрогну! Подобрали меня вообще под лестницей. Как я там оказался - неведомо. А сам я не помню, слишком маленький был. То ли мать бросила, то ли с ней случилось что. Они говорят, что моя мать, как и прочие кошки, просто не умела считать. Перетаскивала нас куда-то и обсчиталась. Думала всех перетащила, а я-то остался! А там и крысы, наверно были. Но они не успели.

Хозяйка рассказывала, что подобрала меня маленького и пищащего, и что я был весь не то в краске, не то вообще... в этом самом... Я склонен ей верить, зачем ей обманывать? Принесла и сразу в ванну, оттирать. Это я уже, кажется, помню. Вода в носу и в ушах, такое не забывается. Потом завернула в полотенце и понесла мокрого и дрожащего кормить. Это правильно. Кормёжка первое дело! Но тут у меня снова провалы в памяти, приходится опять с чужих слов рассказывать. Конечно, из блюдца я лакать тогда не умел. Да я и не видел ещё не черта и не ходил, ползал только на тощем брюшке. Ну, и орал, конечно.

Им бы мне приёмную мать найти, но разве дождёшься! Они ж рационалисты! Хозяин пошёл в аптеку и купил какую-то молочную смесь для младенцев младшего возраста. Дурного не скажу, хорошая смесь! Вкусная. Да я бы любую съел тогда. И ещё он купил пипетку и одноразовый шприц. Ну, с табельным применением шприцов я ознакомился попозже, а тогда его применили нетабельно: хозяин наполнил шприц смесью, приделал пипеткину резинку вместо иголки и вперёд! Конечно, в резинке дырочку сделал. Получилась титька с очень хорошей производительностью, чтобы я не напрягался, значит.

Как сейчас помню, пахнет около носа одуряюще вкусно! Ну, я плачу, хватаю ртом, а она большая, не то, что материна. Еле приспособился, присосался, чмокаю. А хозяин ругается, мне ведь нужно рефлекторно передними лапками упираться и нажимать попеременно, чтобы молоко лучше шло. А упираться некуда! Там шприц и рука хозяйская. А у меня когти как иголки, то ему руку расцарапаю, то кормушку сам от себя оттолкну. Но, приспособились мы с ним как-то. Высосал я где-то три грамма, и на сон меня потянуло. Они в картонку положили тёплую шерстяную тряпку и пожелали мне спокойной ночи.

Ага! Сейчас! Спать-то мне хочется, а заснуть не могу никак. То ли от переживаний и стрессов, то ли от одиночества, ползаю вдоль стенок и пищу, громко и жалобно. И хозяева не спят тоже, хотя уж ночь на дворе была. Жалеют меня сосунка. Хотели в кровать взять, да побоялись раздавить. Что делать, не знают!

Хозяин придумал. Он у меня, хоть и технический человек, но и кошачью психологию хорошо знает. Взял бутылку, налил туда горячей воды, засунул в шерстяной носок и мне в коробку. Суррогатную маму, вроде. Я тогда глупый был, весь на рефлексах: с одной стороны тепло, значит мать рядом - всё в порядке. Пригрелся и заснул.

Проснулся от голода и от прохлады. Бутылка остыла, молоко переварилось. Лежу, сигнализирую. Идут, несут. Ругаются, но несут. "Зачем", говорят, "себе на шею ещё одного повесили?" И ещё, что-то про бабку и порося. А что вы хотите, завели меня, натуральной матерью не обеспечили, кормите теперь!

Время позднее, а может уже и раннее, хозяин, хоть и любит всяких котов, даже таких, как я тогда был, несмышлёнышей, но скучно ему меня кормить среди ночи. А я не тороплюсь, вижу, жизнь налаживается. Хозяин, он не был бы таким рационализатором, если бы и тут облегчение не придумал. Себе, впрочем, не мне, мне и так неплохо. Клевал он носом, клевал и придумал.

"Чего это ты, крысачок сосёшь так не активно? Обленился, что ли? А не добавить ли нам темпа?" И добавил. Стал на поршень шприца жать потихоньку. Смесь и пошла ко мне в желудок без остановок и без всяких моих промежуточных усилий. Как я не захлебнулся?

Вообще, мне хозяин потом объяснил, что захлебнуться я бы и не смог, есть у котов какой-то клапан между пищеводом и дыхательным горлом, и он открывается, только, когда мы мяукаем и мурчим. А когда едим, он закрыт. Так что, даже научное обоснование этого процесса "ускоренного питания" он мне предоставил, если не обманул, конечно.

Конечно, я помню, тогда здорово опешил: только настроился на трудную работу по добыче пропитания, вдруг бах! и у меня полный желудок! Я сыт и снова в сон тянет. Тем более, и бутылку опять водичкой тёплой наполнили. Привалился и заснул. Так у нас и повелось: есть захочу, запищу. А после этого самое долгое это воды вскипятить да смесь развести. А само питание - несколько секунд, минута, максимум. И все свободны.

Когда с едой совместными усилиями как-то утряслось, стал я замечать, что я тут не один такой представитель рода Katus felis, а ходят вокруг меня ещё, парочка, как минимум. Это я сейчас так выражаюсь, нахватался в семье всяких вершков, а тогда просто почуял, нюхают меня время от времени две кошки. Понюхают, пошипят и уходят. Обидно, конечно, я же привык, что меня мать вылизывает и просто периодически и, так сказать, по факту. А я, понимаешь, чужим чем-то для них пахну, то ли матерью моей, покинувшей меня безвременно, то ли подвалом, где я на свет народился, то ли, даже и крысами с этого подвала.

Не кошерно я пахну, в общем. А ведь меня даже и выкупали!
Но, в общем, любопытство автохтонок вкупе с материнскими инстинктами взяло верх и началось наше осторожное сближение: то одна, то другая залезали они ко мне в коробку и принимались за гигиенические процедуры. Гигиенили они меня, естественно. Правда, сначала несколько раз процесс прерывался, стоило волонтёршам дойти до вылизывания внутренности ушей. Следовало негодующее шипение, и я снова оставался в одиночестве, всеми покинутый и недовылизанный. Запах там, в ушах стойкий, что ли? Но и он выветрился или привыкли аборигенки к чужаку и я, наконец, получил почти весь комплекс обслуживания, необходимый полуслепому котёнку моего возраста. Кроме материнского молока, естественно. Вместо этого был шприц с насадкой.

Зато о бутылках с тёплой водой хозяева заботиться перестали: стоило мне пикнуть или даже завозиться, как в коробку запрыгивала одна из нянек и поставляла мне тёплое брюхо для устройства моего полноценного сна. Понятно, я пытался и их насасывать, но ничего не вышло. А вот у одного моего предшественника получилось одну из кошек "рассосать", как говорил хозяин.

У меня ведь были предшественники. Как выяснилось позже, кошки, что меня обихаживали, составляли, так сказать, постоянное население этой сердобольной квартиры, а было ещё и временное, состоящее, как и я из всяких других подобранных котят. Их выкармливали, доводили до кондиции и рассовывали по знакомым и друзьям. Это происходило обычно так: наши хозяева, имеющие "на выходе" процесса очередного котёнка, умело выбирали жертву, а то и несколько и начинали вести среди потенциальных клиентов свою пропагандистскую кампанию. Информация подавалась в том ключе, что "если в семье нет котёнка, то дети могут вырасти жестокими, не научатся заботиться о младших, а потом, значит, и о престарелых родителях". А зато, когда он есть, это такая радость и блаженство: он вас будит по утрам, тычась мокрым носом в щёку. Сытый, он громко мурчит у вас на коленях, стабилизируя кровяное давление. Голодный, требовательно мяукает и не даёт вам впасть в депрессию. И далее звучали речи наших хозяев, где правда смешивалась с вымыслом, а вымысел уже становился похожим на правду, и клиентам уже и самим начинало казаться, что жизнь их не полна радости только потому, что на шее не висит ещё и пушистая обуза.

Отбрехаться удавалось не многим, в первую очередь тем, кто сразу и твёрдо заявлял о своей "астме" или "аллергии на кошачью шерсть". Прочих, как правило, удавалось уломать. Если же потенциальный клиент колебался, то хозяева пускали в ход последний, поистине иезуитский довод:
"Ну, возьмите на пробу, не приживётся - вернёте!"

И дело было сделано! Симпатичный пушистик, принесённый в семью, обязательно производил на кого-нибудь неизгладимое впечатление, в первую очередь, конечно, на детей. Так что, отдать его обратно, через какой-то промежуток времени оказывалось совершенно немыслимым.
Меня тоже хотели, было, "пристроить". Помню, у меня уже начали открываться глаза, когда я был приглашён на консилиум, в ходе которого было с высокой степенью достоверности установлено, что я кот, а не кошка, высказано мнение, впоследствии подтвердившееся, что я буду скорее пушист, чем гладкошерстен. А также прозвучало мнение, что при наличии в доме двух кошек, со мной, к сожалению, придётся расстаться, поскольку при всей любви к котятам, устраивать дома племенное хозяйства мои спасители не собираются. Я, вроде, тогда не очень огорчился - не соображал почти ничего. Это я сейчас понимаю, что за эту семью нужно было держаться всеми когтями и зубами.

Рос я себе и рос, начал вылезать из коробки. И тут наступил момент, который, как сказал хозяин, желательно не пропускать. В воспитании котов он, можно сказать, ключевой. Со мной это произошло так: я вылез из коробки, занялся исследованием окружающего пространства и вдруг мне очень захотелось... Ну, вы понимаете! Я, как и любой котёнок в моём положении, стал метаться и крутиться, стараясь отыскать по запаху то место, которое удовлетворяло бы заложенным в мой мозг критериям. И хозяин не сплоховал! Тут же ухватил меня и отнёс "в песочек", точнее в кювету с наполнителем. Порывшись в этих гранулах лапками, я понял, что лучше места не найти. Поскольку пространственная память у меня очень хорошая, то в следующий раз я нашёл туалет уже самостоятельно, хотя хозяин опять стоял на страже, готовый подправить мой выбор в случае ошибки. Как мне объяснили, умение находить свой туалет, и не просто туалет, а место удовлетворяющее пожеланием хозяев, является основным критерием, по которому определяется воспитанный кот.

Ну, что ещё рассказать о своей юности? Рос не по дням, а по часам, в возрасте девяти месяцев уже обогнал по весу своих нянек, отрастил длинную и пушистую шерсть. И нисколько не преувеличивая, стал любимцем семьи.

А вот впарить меня так никому и не удалось! То ли все вакансии оказались заполнены, то ли семейные самопальные менеджеры дали маху, а может не очень они и старались. Ну а я постепенно пришёл в возраст, когда назвать меня котёнком уже бы никто не решился. И даже начал испытывать к старшим кошкам определённое, вовсе не детское влечение.
Этот вопрос, впрочем, решился быстро. В городе живём, а не в деревне. Хозяева позвонили в звериную клинику, договорились, и в один не прекрасный день посадили меня и Барсю в корзинки и отвезли "на операцию". Там я снова увидел шприц и даже подумал, что меня будут кормить из соски. Однако белый халат уколол меня в загривок, лапы мои подкосились... и больше ничего не помню.
Очнулся уже дома, на руках у хозяина, завёрнутый в одеяло. Хозяин нянчил меня как маленького, приговаривал какую-то жалостливую чушь.

"Да всё в порядке!" - хотел ответить я, но понял, что не всё. Отчаянно хотелось пить, голова кружилась, лапы не держали. А отсутствие в организме некой существенной части, не жизненно важной, но дающей некоторым повод к нелепой гордости я почувствовал уже позже. Впрочем, как и все коты, я отнёсся к этому вполне философски.

На следующий день я вполне оклемался, и хозяин рассказал, что когда меня принесли из клиники, я был почти недвижен, лапы холодные как лёд, глаза полураскрыты. Он обернул меня в тёплое, уложил на кровать, даже одеялом накрыл. Но пролежал я недолго, стал ворочаться, упал с кровати на пол. Хозяин снова уложил меня, но я снова вылез и пополз по комнате, периодически заваливаясь на бок. Дополз до туалета, сунул морду в кювету, нюхнул и лёжа на боку, позорно описался под себя.

То есть, это я так считаю, что позорно, а хозяин наоборот, всячески превозносит мою обязательность и стремление к порядку, даже в состоянии сурового отходняка. Меня, сполоснули тёплой водичкой, и я снова задремал. Эти свои подвиги я знаю, впрочем, только по рассказам.

В общем, перенёс я операцию, в целом очень легко. Чего не скажешь о Барсе: и привезли её позже меня и заставили надеть комбинезон, чтобы швы на брюшке не вылизывала. Ходила она в этом наряде целую неделю, затем только швы сняли. И тоже, честно говоря, никаких особых претензий к хозяевам моя подружка не имеет. С нами, котами, гораздо проще, чем с людьми, мы не заморачиваемся упущенными возможностями, да и вообще особо не задумываемся о будущем: живём сегодняшним днём. Это наше преимущество, но и, конечно, огромный недостаток, которого мы совершенно не ощущаем. Впрочем, как и потерянных по воле хозяев частей тела.

Сейчас мне уже полтора года, я очень пушист и несмотря на банальный чёрно-белый окрас весьма симпатичен. Породу мою хозяин определяет, как "русская помойная-сторожевая". Шутит, конечно. Он во мне души не чает, как только приходит с работы сразу спрашивает: "а где мой котинька?" И я сразу бегу его встречать. Или не бегу, если сыт.
Такие вот мы, коты домашние!

Прочитал пока первую часть, няшность зашкаливает, язык прекрасный, одно слово: НЯ!

Прочитал. Было интересно)

Очень приятно было читать, спасибо!