Тихий шелест дождя убаюкивал. Монотонно скатывались с листьев мелкие горошины капель. Листья вздрагивали и возмущенно перешептывались:
- Ах, этот несносный моросящий дождь! Да как он смеет так к нам относиться? Пролился бы ливнем, напитал бы землю, корни вдосталь напоил. А он?! Сеет, моросит, дразнится. Почва внизу сухая, как порох. Куда это годится?
Легкий ветерок-озорник, присматриваясь к сотням тысяч капель, повисших на ветках и краях листьев, слегка рассердился:
- Никуда не годится! Повисли бесполезными украшениями. Бриллиантами себя вообразили что ли?! Надо же, какое самомнение!
Он легко пролетел над верхушками, мягко коснулся тонких ветвей: волей-неволей капли посыпались вниз, рассыпаясь там мириадами мелких сверкающих брызг.
Мокрые листья снова зашуршали:
- Посмотрите, что творит?! Думает, что ему все позволено. Задавака!
Пасмурное небо пугало свинцовыми тучами, обещало грозу и ливень, но крошечная фея с радужными крыльями, выглядывающая из дупла столетнего дуба, точно знала: ничего не случится. Да и кому еще это знать?! Дожди - ее работа и забота.
Увы, последнее время дела не ладились. Настроение куда-то пропало: как ни пыталась его найти, так ничего и не получилось. Загрустила не на шутку.
Что же случилось в ее жизни? Да ничего особенного. Все как обычно. Лягушки на болоте более обычного насмехались над радужными крылышками, сравнивали с букашкой и обещали при случае проглотить. Парочка толстых жуков – оленей при каждом появлении в лесу громко жужжали и сплетничали, мол, высоко летает, слишком много о себе воображает. Зеленые тли рассказывали на всех углах, что дождь их забота, а фея вовсе не причем.
Феечка тогда чуть не расплакалась от огорчения: она же так старалась, чтоб всем было хорошо.
С каждым днем грустила все больше и больше. От горестей совсем забыла о своих обязанностях.
Солнце ярко пылало, иссушая жаркими лучами почву и растения, выпивая остатки влаги. Лишь изредка тучи омрачали его ясный лик, еще реже проливались моросящими дождями.
- Привет, соседка! Как дела?! – белка Рыжуха заглянула в ее дупло.
Фея развела руками:
- Как видишь. Все скверно.
Пушистая шалунья начала понимать, что миссия по поднятию боевого духа феи дождя близка к провалу.
- Пойдем, милая, подразним медведя: косолапый так смешно злится и лапами размахивает?!
Феечка лишь грустно вздохнула:
- Зачем? Видишь, мне плохо. Не мешай предаваться унынию.
Рыжая белка только лапками развела:
- Что толку киснуть?! Болото почти пересохло. Лягушки не квакают особо. Боятся, что скоро совсем без дома останутся. Жуки-олени вчера приставали к тлям, дождик просили вызвать…
Фея с интересом посмотрела на подругу:
- И как? Вызвали?!
Белка закатилась от смеха:
- Ага, вызвали они! Сказали, что готовы трудиться на благо родного леса, но пока что нет вдохновения. Как появится, так сразу и приступят к вызову дождя.
- А потом?!
- А потом муравьи начали их под брюшками щекотать, чтоб подоить. Вот и весь дождь, на который сподобились!
Фея дождя робко улыбнулась:
- А что жуки?
- А ничего – поняли, что их за нос водят. Ой, смотри, а у тебя крылышки паутиной покроются и мхом зарастут, если в дупле будешь сидеть!
Фея стала вертеть головой, пытаясь рассмотреть крылья. Ей стало казаться, что они действительно потускнели. Непорядок.
Она встрепенулась и вылетела из дупла навстречу дождю и ветру:
- Ах, как же красиво! Ура!
Поднялась высоко в небо к тяжелым свинцовым тучам и начала их щекотать крылышками. Те вздрагивали от щекотки, пытаясь сдержать смех, но не получилось: их начало трясти от хохота.
Мелкий моросящий дождик превратился в ливень. Потоки воды мчались, смывая пыль и сор, питая землю.
Ветер сжалился над несчастными тучами, умирающими со смеху, и погнал их к океану, собирать новую влагу.
Фея дождя парила высоко в небе, любуясь умытым миром и радугой-дугой.
- Кажется, жизнь налаживается! – подумала Рыжуха, - А для лягушек надо шишек побольше запасти, чтоб лишнего не квакали. На будущее!