Происшествие в парке Сен де Можар
В парке Сен де Можар
Громкий смех и веселье:
Весел даже клошар
В праздничной карусели.
Праздник ведёт приём,
Сев на багряном троне:
Жёлтым горит огнём
Тыква в его короне.
Маски гостей пестрят
Жутью на карнавале:
Ведьм, упырей, чертят
Лица "с натуры сняли".
Старый клоун в плаще
С толстым кровавым носом:
Странный он вообще -
Лезет ко всем с вопросом:
"Хочешь взаправду стать
Тем, в кого ты одетый?
В полночь уйдёт состав -
Я продаю билеты."
Шумная ребятня
Строем идёт за "носом",
Стихла их беготня
В чреве ночи-колосса.
Ждёт примолкших ребят
Ряд вагонов-игрушек.
Рельсы нырнут, блестя,
Вдруг в тоннель под горушкой.
Поезд на лунный свет
Тронулся змейкой гибкой.
Взрослые машут вслед,
Пряча в тени улыбки...
Рвётся тушить пожар
Страха дождь-благодетель...
В парке Сен де Можар
Снова пропали дети.
Колокол банши ( из цикла сны Британских островов )
Колокол звонит над кладбищем старым,
Мерно рождая удар за ударом.
Ветер бросает гудящие звуки
В стороны, ввысь, великан многорукий.
Рваные тучи проносятся быстро
В пепельном небе, как огненный выстрел
Карканье хриплое в ночь, это ворон:
Знает он, мудрый - кто будет здесь скоро.
Звон оборвался и стало тревожно,
Шагом приблизился я острожным
К темным воротам, ведущим наружу.
Крепко закрыты, иду по окружью.
Выхода нет, мне остаться придётся
Здесь до утра. Пока свет не прольётся
Бледным потоком на землю с рассветом.
Прочь наважденья он смоет приметы:
Серая тень вся слилась с фиолетом
Клочьев тумана на камне, одетом
В мягкую шаль паутины и тлена.
Волосы светлые ей до колена.
Глаз её красных, от слёз воспалённых,
Взгляд пробуравил мне душу гвоздём, но
Что тебе надо, создание мрака?
Молча стоишь, не подашь даже знака.
Вопль прорезает молчание ночи
И повторяется вновь,чуть короче:
Это, хоть я и не понял сначала,
Горестно БАНШИ* по мне закричала...
*Банши - фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.
Праздник в Эттрикском лесу ( из цикла сны Британских островов )
Шотландский крепкий красный эль!
Мне предложил его отведать
Ушастый красноглазый эльф,
В Эттрикский* лес позвав обедать.
"Столы воздушные пестрят
Над главной Тисовой* поляной,
И стайки шустрых поварят
На листьях тащат снеди пряной.
Из крыльев бабочек столы -
Кружатся в плавном хороводе,
А на древесные стволы
Сел светлячков лесной народец.
Светить усердно будет нам
Он в славный праздник Королевы,
Да постарается луна,
И фей послушаем напевы.
Ты всё увидишь и поймёшь,
Её Величество недаром
Тебе прислала эту брошь":
Он протянул мне камень старый.
Отполированный дождём
И ветром, был тот очень гладким.
Вдруг показалось мне, что в нём
Таятся снов моих загадки.
Я не решилась вслед за ним
Последовать лесной тропинкой -
И эльф ушёл, сказав:" Храни
Подарок". Я его в корзинке
Нашла цветочной поутру,
В гостинице, где ночевала.
Из памяти я не сотру
Того, что в камне увидала:
Крылатый, тёмный, странный мир
Как в зеркале в нём отражался,
И под луной волшебный пир
В лесу Эттрикском продолжался...
Меня там не было, увы.
Сон или нет - не знаю даже.
Ведь с чудесами мы на Вы,
А как на ты - кто нам подскажет?
*Эттрикский лес - в шотландских преданиях место обитания фейри.
*Тис - дерево.
Подлунное болото ( из цикла сны Британских островов )
Когда на небе луна
Созреет и станет огромной,
Позеленеет она,
Затмив свет от звёзд вероломно.
И тонкий зелёный луч
Вонзится мне в бледную кожу
Стрелой, из облачных туч,
И будет на зов он похожий.
Проснётся ветер в ночи,
Завоет, камыш развевая.
Протяжно выпь закричит,
Ему в камышах подпевая.
Они подскажут:" Пора.
Покуда день тьму не проглотит,
Всю ночь тебя до утра
Прождут на Подлунном болоте.
Вереск в ночной темноте
Покажет к болоту дорогу,
Страшно мерцая, но тем
Придёт он тебе на подмогу".
И я бегу по холмам,
А вереск мне светит, усердный.
Скорее, ведь где-то там
Найду я разгадку, наверно.
Кто ждёт меня под луной,
И чьи это длинные тени
Тростник завесой сплошной
В трясине закрыл по колени.
Но падаю...вниз, опять,
Как раньше я здесь спотыкалась.
Всё повторилось и вспять
Бегу. Только сил не осталось...
Так мучает сон меня,
Преследуя тайные цели,
И ветку вереска я,
Проснувшись, найду на постели.
Огоньки
- Послушай, дед, что там за огоньки?
Смотри, летают над водой...
Так странно.
Э-э, милок,
Знать, мавки* злятся от тоски.
Спокою, видно, нет им, окаянным.
- Да брось. У озера здесь хорошо...
А огоньки - мерцают, словно дышат.
Как в душу смотрят.
Манят, манят, но...
Дед, стой... они ЗОВУТ меня!... Я слышу...
- Бежим отседа, глупый - не гляди!
Не знаешь што ли, нынче день особый**:
Русалье время.
Веришь? Погоди,
Утащат -
Попадешь ты к ним в зазнобы.
Старик вскочил, а следом молодой.
И скрылись оба вдалеке поспешно.
Над кромкой леса рдея полосой,
Закат сменялся темнотой кромешной.
Уже огромный белый глаз луны
Открылся среди звезд на небосводе:
Смотрел внимательно с прозрачной вышины
На ночь июльскую в разнеженной природе.
Но догорали синие огни,
С досадой вспыхивая ярким светом.
Шептали вслед ушедшему: "Вернись",
И гасли в ожидании ответа.
Вот всплеск..., волна, неясная сперва,
По зеркалу глухой озерной глади.
И из воды сначала... голова,
А тело, без покрова кожи сзади.
Одна, другая..., к берегу плывут.
Прекрасные и страшные обманом.
И лица бледные хранят их красоту,
Лишь спины открывают взглядам раны.
В них легкие, сопревшие в воде,
Забитые речным песком и тиной,
Сердца, застывшие в подводной темноте -
Их водоросли скрыли паутиной.
На берег вышли мавки наконец.
Зеленый шелк волос им стал одеждой
И слышен "стук" небьющихся сердец.
И тихий смех звенит сейчас надеждой...
*Мавки - по легендам, разновидность русалок, у них
нет кожи на спине и видны сопревшие от воды внутренности.
**Ночь на Ивана Купалу - в это время русалки выходят из воды
и получают свободу.
Полная версия этой страницы: Происшествие в парке Сен де Можар
Неплохо. Похоже на небольшие эпосы в стихах.
А почему звОнит, а не звонИт?
Не понял, как вереск может светить? Или это аллегория: вереск отражает свет луны?
Цитата(Юлия Барко @ 3.9.2012, 0:19) 
Колокол звонит над кладбищем старым,
А почему звОнит, а не звонИт?
Цитата(Юлия Барко @ 3.9.2012, 0:19)
А вереск мне светит, усердный.
Не понял, как вереск может светить? Или это аллегория: вереск отражает свет луны?
Цитата(Сочинитель @ 3.9.2012, 4:45)
Неплохо. Похоже на небольшие эпосы в стихах.
А почему звОнит, а не звонИт?
Не понял, как вереск может светить? Или это аллегория: вереск отражает свет луны?
А почему звОнит, а не звонИт?
Не понял, как вереск может светить? Или это аллегория: вереск отражает свет луны?
Насчёт звонит, я опираюсь на правило, помню его ещё со школьных времён
- что колокол именно звонит, а телефон звонит.А вереск - здесь ведь мистика. Героине шептали в ночи, что вереск укажет дорогу к болоту...
Вот он и засветился страшным, мерцающим, сверхъестественным огнём.
Нехожены тропы...
Нехожены тропы... Куда приведёте?
Их темень ночная так смазала дёгтем,
Что следовать трудно всем узким изгибам,
Ведущим к местам потаённым и гиблым.
Но если прочесть эту клинопись леса
Под призрачным светом гнилушек древесных,
Откроет он нехотя тайны лесные,
Склонив непокорно могучую выю.
Окажешься ты на округлой поляне
И вид её будет загадочно странен:
Темнея по краю, там острые ели
До неба верхушками чуть не взлетели.
А в центре на лапе когтистой куриной
Избушка ждёт гостя к себе на смотрины.
Сухих мухоморов пестрит ожерельем,
И дышит пьянящей болотною прелью.
Хозяйка радушная вскоре вернётся,
На землю из ступы своей скувырнётся,
И дверь отворит костяною ногою:
"Спешу от трудов я к ночному покою.
Но если, касатик, тебя любопытство
Ко мне привело...Мне частенько не спится.
Болят по ночам мои старые кости,
Пойдём, будешь редким доселе здесь гостем".
Настойкой она угостит мухоморной,
От жижи болотистой иссиня-чёрной,
Густой, как лесная угрюмая чаща,
И голову в тяжком забвенье клонящей.
Косой частокол, что торчит за избушкой,
Украсит Яга скоро новой игрушкой.
И будет белеть она в дождь и от снега,
Круглея глазницами в сорных побегах...
Хозяин
Загудела деревня:" Вернулся Макар...".
А искали два дня и две ночи.
Голова словно снег, хоть мужик и не стар:
Вышел из лесу, пуганый очень.
Он не ест, и не пьёт , только в угол глядит,
И на бабе его вся работа.
Только молча дрожит, вот народ и рядит:
-Знамо, сильно боится кого-то.
Ну а к вечеру вдруг полегчало ему.
Перед светлыми сев образами,
Всем поведал Макар, отогнав свечкой тьму,
То, что видел своими глазами.
Ерофеевым днём* понесло его в лес,
Вскоре сбился он напрочь с дороги.
Слышит, кто-то ломает деревья окрест
И ревёт как медведь из берлоги.
- Вот вам истинный крест, вышел, страшный такой:
Мхом торчит борода, сам-то синий.
И вдруг вырос, до неба достав головой,
Где одел её в белое иней.
Обмер бедный Макар, сердце в пятках стучит,
Быстро кинулся прочь что есть мочи.
Леший сзади него, всё свирепей ворчит,
То свистит, а то злобно хохочет.
Тёмный бор застонал, зашумел на ветру,
Подгоняя суровую осень.
Гость незваный кружил да кружил и к утру
Рухнул тяжко без памяти оземь.
-Сам не знаю, как к дому дорогу нашёл
И в живых я на свете остался.
А сейчас мне покойно в избе, хорошо:
Тут вперёд он внезапно подался.
- А-а-а, гляди-тка, видать, там хозяин за мной.
Вон! В окне... - и упал, бездыханный.
За стеклом старый кряжистый дуб желтизной
Под луной чуть отсвечивал странно...
*Ерофеев день, 17 октября, когда по народным поверьям
леший буйствовал в лесу перед наступающей зимой и
ходить туда было опасно.
Вершина над долиной
Меня питают родники
Кристальной снежности.
А из долины - шум реки
Горячей нежности.
Замерзла на вершине я.
К бурлящей заводи
Спускаюсь, страх свой затая,
По жесткой наледи.
И неумелые шаги,
Пятная розовым,
Доводят прямо до реки
К рассветам с грозами.
В долине зрелый виноград
Горит рубинами,
И дикий хмель сродниться рад
С густыми винами.
В тебя как в амфору их слить:
Согреть прохладное -
Пригубить, а потом испить
Глотками жадными....
И реку вместе переплыть
По волнам пенистым,
А может, в дно себя зарыть
Как крабам членистым...
Мы не пойдём на это дно
Кипящей нежности,
И утонуть нам не дано
В её безбрежности:
Пока на разных берегах
Стоим, но кажется,
В вершинах стаяли снега.
Пора отважиться...
Пастуший рожок заиграл...( идиллическое )
Пастуший рожок заиграл вдохновенье нехитрых мелодий
И ветер понёс его звуки к душистой оливковой роще.
А море плескалось биением в такт этой радостной оде
Внизу, среди острых камней, выбирая аккорды попроще.
Таким было бархатно-нежным лицо задремавшего полдня,
Что боги, ревнуя от скуки, застывшей ленивою лимфой,
Глядели с Олимпа на землю, лежавшую томно в исподнем
И тайно мечтали спуститься туда, став простушкою-нимфой...
Нехожены тропы... Куда приведёте?
Их темень ночная так смазала дёгтем,
Что следовать трудно всем узким изгибам,
Ведущим к местам потаённым и гиблым.
Но если прочесть эту клинопись леса
Под призрачным светом гнилушек древесных,
Откроет он нехотя тайны лесные,
Склонив непокорно могучую выю.
Окажешься ты на округлой поляне
И вид её будет загадочно странен:
Темнея по краю, там острые ели
До неба верхушками чуть не взлетели.
А в центре на лапе когтистой куриной
Избушка ждёт гостя к себе на смотрины.
Сухих мухоморов пестрит ожерельем,
И дышит пьянящей болотною прелью.
Хозяйка радушная вскоре вернётся,
На землю из ступы своей скувырнётся,
И дверь отворит костяною ногою:
"Спешу от трудов я к ночному покою.
Но если, касатик, тебя любопытство
Ко мне привело...Мне частенько не спится.
Болят по ночам мои старые кости,
Пойдём, будешь редким доселе здесь гостем".
Настойкой она угостит мухоморной,
От жижи болотистой иссиня-чёрной,
Густой, как лесная угрюмая чаща,
И голову в тяжком забвенье клонящей.
Косой частокол, что торчит за избушкой,
Украсит Яга скоро новой игрушкой.
И будет белеть она в дождь и от снега,
Круглея глазницами в сорных побегах...
Хозяин
Загудела деревня:" Вернулся Макар...".
А искали два дня и две ночи.
Голова словно снег, хоть мужик и не стар:
Вышел из лесу, пуганый очень.
Он не ест, и не пьёт , только в угол глядит,
И на бабе его вся работа.
Только молча дрожит, вот народ и рядит:
-Знамо, сильно боится кого-то.
Ну а к вечеру вдруг полегчало ему.
Перед светлыми сев образами,
Всем поведал Макар, отогнав свечкой тьму,
То, что видел своими глазами.
Ерофеевым днём* понесло его в лес,
Вскоре сбился он напрочь с дороги.
Слышит, кто-то ломает деревья окрест
И ревёт как медведь из берлоги.
- Вот вам истинный крест, вышел, страшный такой:
Мхом торчит борода, сам-то синий.
И вдруг вырос, до неба достав головой,
Где одел её в белое иней.
Обмер бедный Макар, сердце в пятках стучит,
Быстро кинулся прочь что есть мочи.
Леший сзади него, всё свирепей ворчит,
То свистит, а то злобно хохочет.
Тёмный бор застонал, зашумел на ветру,
Подгоняя суровую осень.
Гость незваный кружил да кружил и к утру
Рухнул тяжко без памяти оземь.
-Сам не знаю, как к дому дорогу нашёл
И в живых я на свете остался.
А сейчас мне покойно в избе, хорошо:
Тут вперёд он внезапно подался.
- А-а-а, гляди-тка, видать, там хозяин за мной.
Вон! В окне... - и упал, бездыханный.
За стеклом старый кряжистый дуб желтизной
Под луной чуть отсвечивал странно...
*Ерофеев день, 17 октября, когда по народным поверьям
леший буйствовал в лесу перед наступающей зимой и
ходить туда было опасно.
Вершина над долиной
Меня питают родники
Кристальной снежности.
А из долины - шум реки
Горячей нежности.
Замерзла на вершине я.
К бурлящей заводи
Спускаюсь, страх свой затая,
По жесткой наледи.
И неумелые шаги,
Пятная розовым,
Доводят прямо до реки
К рассветам с грозами.
В долине зрелый виноград
Горит рубинами,
И дикий хмель сродниться рад
С густыми винами.
В тебя как в амфору их слить:
Согреть прохладное -
Пригубить, а потом испить
Глотками жадными....
И реку вместе переплыть
По волнам пенистым,
А может, в дно себя зарыть
Как крабам членистым...
Мы не пойдём на это дно
Кипящей нежности,
И утонуть нам не дано
В её безбрежности:
Пока на разных берегах
Стоим, но кажется,
В вершинах стаяли снега.
Пора отважиться...
Пастуший рожок заиграл...( идиллическое )
Пастуший рожок заиграл вдохновенье нехитрых мелодий
И ветер понёс его звуки к душистой оливковой роще.
А море плескалось биением в такт этой радостной оде
Внизу, среди острых камней, выбирая аккорды попроще.
Таким было бархатно-нежным лицо задремавшего полдня,
Что боги, ревнуя от скуки, застывшей ленивою лимфой,
Глядели с Олимпа на землю, лежавшую томно в исподнем
И тайно мечтали спуститься туда, став простушкою-нимфой...
Мечта
Шорохи платанов в темноте аллеи,
Чуть слышны шаги.
Вот уже верхушки слабо заалели,
Ночи коротки.
Ветерок несмелый трогает украдкой
Кончики волос.
В нём дыханье моря слышно ноткой сладкой:
Ветер-медонос.
А какое небо без конца и края!
Купол золотой.
Оттеняет краски утреннего рая
Светлой теплотой.
За спиной остался сонный парк и стены
В мраморе с плющом.
Я иду по склону в травах по колено...
Будет здесь мой дом.
К о г д а - н и б у д ь...
Фея сирени
Я видела Фею сирени
В уснувшем весеннем саду.
Она фиолетовой тенью
Мелькала в кустах на лету.
И длинные узкие пальцы
Касались закрытых цветков.
Тянули на лунные пяльцы
Лиловую ткань лепестков.
Она вышивала усердно
Туманный узор на ветвях:
Пышнела сирень будто верба
В мохнатых серёжках-бровях.
И помню...она обернулась,
Вдруг мне посмотрела в глаза.
А после к работе вернулась -
Взлетела стрелой, стрекоза!
Мешать не хотела я Фее.
Ушла, не спросив об одном:
"Туман мне всё это навеял?"
Но может, то не было сном...
Я видела Фею сирени
В уснувшем весеннем саду.
Она фиолетовой тенью
Мелькала в кустах на лету.
И длинные узкие пальцы
Касались закрытых цветков.
Тянули на лунные пяльцы
Лиловую ткань лепестков.
Она вышивала усердно
Туманный узор на ветвях:
Пышнела сирень будто верба
В мохнатых серёжках-бровях.
И помню...она обернулась,
Вдруг мне посмотрела в глаза.
А после к работе вернулась -
Взлетела стрелой, стрекоза!
Мешать не хотела я Фее.
Ушла, не спросив об одном:
"Туман мне всё это навеял?"
Но может, то не было сном...
Тоже неплохо.
Цитата(Сочинитель @ 4.9.2012, 18:59)
Тоже неплохо.
И это радует.
Сани Снежной королевы
Кружится позёмка, кружится.
Ох, как вьюжится под вечер, вьюжится.
Холодает.
-Чьи там сани с серебряным узором
Промелькнули вихрем снежным да скорым?
Верно, белая летит Королева -
Бьётся сердце ледяное от гнева.
Ррраз - между шпилями острыми башен:
Мчaтся дико, а след пеплом окрашен.
На домах всех пелерины из кружев -
Город горбится покорно от стужи.
-Ну, ну, снежная летит королева.
У неё намёрзло льда в груди слева.
-Ты не смейся, вдруг услышит, вернется.
Горем это нам с тобой обернется...
Не очаг погас, то дует от окон.
Виден чей-то за окном светлый локон.
А под ним - глаза, голубые льдинки.
Окружили их из гнева морщинки.
И шагнул из трещин на стекле холод,
Словно мир был пополам им расколот.
Обнял крепко ледяными руками,
Сразу люди затвердели как камень.
Маски страха индевеют на лицах -
В миг один мороз связал их на спицах...
Злая королева, снежная.
Заморозила два сердца нежные.
Рассветает.
Готика
...Я подошел к железной сломанной ограде:
"Где я, скажите кто-нибудь мне, бога ради!"
И почему вдруг воздух стал таким холодным;
Колючим стал как взгляд горящий и... голодный.
Лишь тишина в ответ, звенящая до жути.
Ну хоть бы звук один в густой туманной мути,
Скрывающей и старый парк и леса чащу,
Да этот дом, стоящий призраком мертвящим.
Нещадно время искусало его стены,
Внеся в угрюмый вид немало перемены.
Но все равно войду и попрошу приюта,
Хотя и вряд ли здесь найду ночлег уютный.
Открылась дверь, скрипя тягуче как по нотам:
Навстречу мне из темноты крылатый кто-то
Рванулся, обжигая кожу многократно
И скрылся с писком нетопырь в ночи, отвратный.
Я не нашел живой души, лишь запустенье,
Бродя по дому в поисках безмолвной тенью,
Пока не увидал в углу глубокий ящик -
С землей, что сохраняла отпечаток спящий.
Вдруг понял я одно в молчаньи обреченном:
"Не мышь тогда была, а... сам хозяин черный."
И вскоре он придет сюда ко мне с визитом,
Но лучше бы мне было... просто быть убитым.
Старый храм
Старый храм скрипит половицей,
Гулко хлопает ветхой дверью,
И вздыхает...ему не спится
Как зимой голодному зверю.
Пыль на окнах - ослеп глазами,
Паутина в углах картиной.
За бумажными образами
Писк и шорох возни мышиной.
Он давно позабыт, заброшен:
Время медлит, перебирая
Четки длинные лет-горошин
У застывшей вечности края.
Но стряхнет долгих лет оковы
Раз в году, когда осень в силе
И на кладбище прицерковном
Листьям желтым тлеть на могиле.
В час вечерний при лунном свете
Храм раскроет свой рот беззубый
И протяжно завоет ветер,
Как орган, в печных его трубах.
Созывает гостей на праздник,
Нарядился в тыковки-свечи.
Ждет гостей он, стоит и дразнит:
"Наступил Хелловина вечер...".
Аббатство Медузы
Громадой аббатство вдали показалось.
Темнеет... Но скоро приду.
Пусть ноги сковала цепями усталость -
Приду я себе на беду.
Годами стремился к запретной я цели,
С тех пор как увидел во сне,
Что книги аббатства в огне уцелели
В той страшной нелепой войне.
И спрятал их верный слуга Господина*
От рук разъяренной толпы:
Все знания тьмы, что собрал воедино -
Под каменной маской судьбы...
Сон вещий. И чувствую, року повинный:
Найду здесь тяжелый венец.
Как солнце пылает сквозь раны-руины!...
Вот я и пришел наконец.
Веков и проклятий груз словно не страшен
Торжественных стен красоте.
До неба взлетели от сводов и башен
Останки, стремясь к высоте.
На двор монастырский...искать изваянье,
А рядом быть должен тайник -
И стану владеть я могуществом знанья,
Что спрятано в чреве тех книг.
Там статуя стыла в проеме от арки,
Лицо запрокинув свое.
Я голову поднял в предчувствии жарком
И сразу увидел ее.
Стоял, зачарованный каменным ликом,
Резьбою змеиных волос,
Пока от заката лучи не проникли,
В глазницы, не знавшие слез.
Вдруг сверху упали лучи мне на плечи,
Огладив огнем мою грудь.
Безжалостно знаком Горгоны** помечен,
Я здесь завершаю свой путь.
Свинцом наливаюсь, дыханье прервалось
От глаз ее яростных стрел,
Укушенный взглядом не знающей жалость,
Я медленно...о-це-пе-нел.
Закат отпылал и привел за собою
Чернильную вязкую ночь.
Под плотью твердеющей искрой живою
Я тлею, но мне не помочь...
*верный слуга Господина - чернокнижник
**Медуза-Горгона - персонаж древнегреческой мифологии, под взглядом которой каменеют.Часто изображалась в виде маски-лица со змеями вместо волос.
Крылья матери
Она неподвижно лежала
У кочки на мелком песке.
И тельце уже не дрожало,
Не билось в предсмертной тоске.
Ее не страшили удары
По крыльям обутой ногой.
Как мир была истина старой,
И стоит цены дорогой.
Что главное, это от дома
Собою откликать беду:
"Врага обману вероломно
И смерть за собой уведу".
А хрупкая жизнь где-то рядом
Разинула желтые рты,
Вслепую просила :"Нам надо
Наполнить свои животы".
Но мать их не слышала больше,
Далекая в птичьем раю -
Где нет человеков, хоть столь же
Знакомо там слово "люблю"...
Кружится позёмка, кружится.
Ох, как вьюжится под вечер, вьюжится.
Холодает.
-Чьи там сани с серебряным узором
Промелькнули вихрем снежным да скорым?
Верно, белая летит Королева -
Бьётся сердце ледяное от гнева.
Ррраз - между шпилями острыми башен:
Мчaтся дико, а след пеплом окрашен.
На домах всех пелерины из кружев -
Город горбится покорно от стужи.
-Ну, ну, снежная летит королева.
У неё намёрзло льда в груди слева.
-Ты не смейся, вдруг услышит, вернется.
Горем это нам с тобой обернется...
Не очаг погас, то дует от окон.
Виден чей-то за окном светлый локон.
А под ним - глаза, голубые льдинки.
Окружили их из гнева морщинки.
И шагнул из трещин на стекле холод,
Словно мир был пополам им расколот.
Обнял крепко ледяными руками,
Сразу люди затвердели как камень.
Маски страха индевеют на лицах -
В миг один мороз связал их на спицах...
Злая королева, снежная.
Заморозила два сердца нежные.
Рассветает.
Готика
...Я подошел к железной сломанной ограде:
"Где я, скажите кто-нибудь мне, бога ради!"
И почему вдруг воздух стал таким холодным;
Колючим стал как взгляд горящий и... голодный.
Лишь тишина в ответ, звенящая до жути.
Ну хоть бы звук один в густой туманной мути,
Скрывающей и старый парк и леса чащу,
Да этот дом, стоящий призраком мертвящим.
Нещадно время искусало его стены,
Внеся в угрюмый вид немало перемены.
Но все равно войду и попрошу приюта,
Хотя и вряд ли здесь найду ночлег уютный.
Открылась дверь, скрипя тягуче как по нотам:
Навстречу мне из темноты крылатый кто-то
Рванулся, обжигая кожу многократно
И скрылся с писком нетопырь в ночи, отвратный.
Я не нашел живой души, лишь запустенье,
Бродя по дому в поисках безмолвной тенью,
Пока не увидал в углу глубокий ящик -
С землей, что сохраняла отпечаток спящий.
Вдруг понял я одно в молчаньи обреченном:
"Не мышь тогда была, а... сам хозяин черный."
И вскоре он придет сюда ко мне с визитом,
Но лучше бы мне было... просто быть убитым.
Старый храм
Старый храм скрипит половицей,
Гулко хлопает ветхой дверью,
И вздыхает...ему не спится
Как зимой голодному зверю.
Пыль на окнах - ослеп глазами,
Паутина в углах картиной.
За бумажными образами
Писк и шорох возни мышиной.
Он давно позабыт, заброшен:
Время медлит, перебирая
Четки длинные лет-горошин
У застывшей вечности края.
Но стряхнет долгих лет оковы
Раз в году, когда осень в силе
И на кладбище прицерковном
Листьям желтым тлеть на могиле.
В час вечерний при лунном свете
Храм раскроет свой рот беззубый
И протяжно завоет ветер,
Как орган, в печных его трубах.
Созывает гостей на праздник,
Нарядился в тыковки-свечи.
Ждет гостей он, стоит и дразнит:
"Наступил Хелловина вечер...".
Аббатство Медузы
Громадой аббатство вдали показалось.
Темнеет... Но скоро приду.
Пусть ноги сковала цепями усталость -
Приду я себе на беду.
Годами стремился к запретной я цели,
С тех пор как увидел во сне,
Что книги аббатства в огне уцелели
В той страшной нелепой войне.
И спрятал их верный слуга Господина*
От рук разъяренной толпы:
Все знания тьмы, что собрал воедино -
Под каменной маской судьбы...
Сон вещий. И чувствую, року повинный:
Найду здесь тяжелый венец.
Как солнце пылает сквозь раны-руины!...
Вот я и пришел наконец.
Веков и проклятий груз словно не страшен
Торжественных стен красоте.
До неба взлетели от сводов и башен
Останки, стремясь к высоте.
На двор монастырский...искать изваянье,
А рядом быть должен тайник -
И стану владеть я могуществом знанья,
Что спрятано в чреве тех книг.
Там статуя стыла в проеме от арки,
Лицо запрокинув свое.
Я голову поднял в предчувствии жарком
И сразу увидел ее.
Стоял, зачарованный каменным ликом,
Резьбою змеиных волос,
Пока от заката лучи не проникли,
В глазницы, не знавшие слез.
Вдруг сверху упали лучи мне на плечи,
Огладив огнем мою грудь.
Безжалостно знаком Горгоны** помечен,
Я здесь завершаю свой путь.
Свинцом наливаюсь, дыханье прервалось
От глаз ее яростных стрел,
Укушенный взглядом не знающей жалость,
Я медленно...о-це-пе-нел.
Закат отпылал и привел за собою
Чернильную вязкую ночь.
Под плотью твердеющей искрой живою
Я тлею, но мне не помочь...
*верный слуга Господина - чернокнижник
**Медуза-Горгона - персонаж древнегреческой мифологии, под взглядом которой каменеют.Часто изображалась в виде маски-лица со змеями вместо волос.
Крылья матери
Она неподвижно лежала
У кочки на мелком песке.
И тельце уже не дрожало,
Не билось в предсмертной тоске.
Ее не страшили удары
По крыльям обутой ногой.
Как мир была истина старой,
И стоит цены дорогой.
Что главное, это от дома
Собою откликать беду:
"Врага обману вероломно
И смерть за собой уведу".
А хрупкая жизнь где-то рядом
Разинула желтые рты,
Вслепую просила :"Нам надо
Наполнить свои животы".
Но мать их не слышала больше,
Далекая в птичьем раю -
Где нет человеков, хоть столь же
Знакомо там слово "люблю"...
Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, пройдите по ссылке.