Сосед мой Афанасий Кириллович — человек прелюбопытнейший во многих отношениях: алкоголик, художник и увлеченный фашист; вместе с русыми прядями унаследовал изрядный нос и легкую кагтавость. Сия насмешка природы, впрочем, его не задевает, он неподдельно увлечен всеми этими бесконечными: штурм-гевер, штурм-гешутц, штурм-гефлюхт... от одного перечисления которых, начинаешь подозревать, что познал архитектуру языка тевтонов или, что вероятнее — идиш.

Щуплый, невысокого роста, он поражен той особой худобой пьющего человека, что не исключает небольшого животика. Борясь по обычаю с неупиваемой чашей, приходит в возбуждение, скидывает рубашку и фланирует по комнатам, переполненный замыслами. Бывало достанет ржавый трехгранный штык, пощупает нарочно острие и сядет тихонько рядом. Человек случайный может приглашения к разговору не понять, настоящий же исследователь читает его, как дорожную книгу.

Вся его немецкость имеет природу эстетическую. Его искренне восхищает торжественная мрачность, сопровождающая ту разновидность страшной легенды или готического сказания, которым он полагает историю Германии. Ну что за прелесть, это серебрение на черном! Застывшие в петлицах молнии... При том — весьма патриотичен, чтит деда-фронтовика. Почтенный предок и положил начало этой странной двойственности, передав сначала сыну, а после — внуку, впечатление о враге. Величавая даже в обломках культура породила подспудное восхищение, сохранившееся сквозь поколения. Восставая из развалин, железный орел расправляет черные крылья над миром! Смерть вам, мерзкие твари!

Вот в каком печальном состоянии находился Афанасий Кириллович, когда я пожаловал к нему ненастным октябрьским вечером.
— Ну, послушайте! — воскликнул я. — Сколько уже можно...
— Молчать! — закричал он и затряс острым кулачком. Одет он был престранно: полосатый женский халат из-под которого торчали выцветшие треники. — Это часть моей жизни, которую вы отнять не можете!
Он склонился ко мне и прошипел в самое лицо:
— Шайзе!
Ну, как на такого сердиться?

Другой же мой знакомец — мещанин погрязший в арийском дворянстве, фигуру представляет совсем иную. Внешность имея совершенно нордическую, женат тем не менее, никогда не был. Жил отшельником, грезил статусом рантье, отчего ввязывался в финансовые предприятия, успеха не имел. И все это время Александр Александрович сочинял музыку! Надо видеть его возвышенное, вспотевшее лицо в меховой шапке, из-под которой вьется шнур наушников.
— Условий нет! — с привычной угрюмостью отвечал он всякий раз, когда я потрясенно спрашивал: — Александр Александрович, голубчик! Ну, отчего вы творите в муках столь нечеловеческих?
Будучи акустиком необычайным, пел он по обыкновению в платяном шкафу. Там стояла табуреточка, а на перекладине для вешалок висел микрофон и лампочка от карманного фонаря. Ушанка же, завязанная под горло, глушила звук от наушников, где играло музыкальное сопровождение. Комнату, в которой располагался шкаф, хозяин оклеил картонками из-под яиц — не везде чистыми, отчего помещение для занятий вид приобрело неописуемый. Голая лампочка на липком, жирном проводе, да не на потолке, а сбоку на стене, вокруг на сальном пятне обоев записаны телефонные номера; шкаф для музыкальных занятий, полуторная кушетка. И везде — по углам и прямо на полу, складированы всяческие полезности, меж которыми оставлены тропинки для прохода. Он и спал там, принимал нечастых женщин, выпивал, радовался и плакал в приступе хмельного раскаяния над жизнью своей готической.

Называл себя панком, хихикал сдавленно рассказывая о похождениях, но забавнее всего ухал: ”Ух-хы-хы!”, когда бывал доволен. Фашизм его проистекал из глубокого разочарования во всем советском, незаметно исчезнувшем вместе с молодостью. Всю свою социалистическую горечь он обратил в любовь к немецкому, отчего среда отвергла его окончательно. Бивали его часто, в том числе совершенно случайные люди.
Рифмовал отчаянно, немецкое любил на слух. Постоянно крутил какие-то марши, заучивал целые фразы и отрывки речей. Разгоряченный бывало визжал в распахнутое нутро шкафа что-то начинающееся с ”Зольдатен!”, безжалостно коверкая слова, все более невнятно и тише, пока не заканчивал сомнительным ”Дас ниньга гебот”.

Это был идейный фашист! Искусство свое Александр Александрович распространял безвозмездно. Он буквально высеивал неразумное и недоброе на подходах к станциям метро. Будучи человеком стеснительным, кассеты со своими записями выкладывал словно приманку на заячьей тропе.
— Да вы только представьте, голубчик! — бубнил он обыкновенно. — Идет человек, глядь — на земле кассета лежит! Возьмет, конечно, а дома послушает и все — отрава проникла в мозг!
Простодушие совмещал с маниакальной подозрительностью, уходя из дома подгребал к двери кошачьи колбаски, коими изрядно была загажена лестница, чтобы воры не сочли квартиру зажиточной.
— Это невыносимо! — сказал я ему как-то раз, после очередного прослушивания. — Ну отчего вы не используете ноты?
— Не хочу оставить ни единой фальшивой, — ответил он презрительно.
После этого мы как-то охладели друг к другу.

Автор, сильно подозреваю, что подобных людей Вы знали, но не верится, что есть именно такие - вот чтобы в точности. На память могу вспомнить также некоторое число людей, проповедующих антисиметизм и любовь к Гитлеру. Русских. Дискутировал. Заявлял им о своей позиции, напоминал о горе, которое они (фашисты) принесли. Как правило, эти люди еще и русские националисты. Как совмещается в одной голове русский национализм и любовь к Гитлеру? Не знаю. Я раньше думал, что это только у русских есть такие извращенцы. Однако потом узнал о том, что были даже евреи, сотрудничавшие с немцами. Добило меня то, что в советском плену официально было во время войны не менее 10 000 евреев. Рассказ хороший. Однако те любители нацизма, что встречались мне были более социализованы.

Интересно. Жаль, что кончается ничем.

Мало того, они еще вздумали этими текстами гордиться. Полагаю, для обыкновенных, живых людей это протестная система. Нечто большое и грозное, приникнув к которому, маленький человек ощущает себя значимей, больше. Он уже не вздорный оригинал, а идейный борец. Как-то так.

Какой вкусный текст! Браво, Автор!

Тренировки начального периода творчества. Нормально. Продолжайте и выкладывайте. Критикам-гастрономам нравится.

Благодарствую, может какие-то замечания?

Зачем? Тренируйтесь. Пробуйте разные стили, методы и авторские приемы. Чем больше освоите чужого, тем быстрее найдете себя. В смысле - свой неповторимый язык, стиль, авторский почерк.

Замечания? Не хватает конца. В прямом смысле. Этим людям в частности и им подобным вообще должен прийти конец. Например, он должен разом прозреть и понять, что весь его бред является бредом и все, что он думал до этого не то и не так. Это даже лучший конец, чем физическая смерть. Если такие люди не успели ничего натворить, то желать смерти им, возможно, не совсем верно. Один из лучших антифашистских фильмов из всех, что я видел - "Лунапарк". Главный герой - "практикующий" русский!? неофашист. Участвует в акциях - бъется с "чурками" и т. п. безобразия. Однако все в один момент меняется. Обнаружилось, что его отец еврей. Все. Друзья отвернулись. Он для них изгой. Ломка взглядов. Сильнейший фильм. Незаслуженно забытый.
Такой рассказ как у вас это скорее репортаж - ну да есть такой факт. Существует. Что с ним делать и как с ним бороться - рецепта не видно. Попытки убеждения ни к чему не приводят. По хорошему издать надо "Майн Кампф" на русском языке с комментариями, чтобы поняли, что ничего не говорил Гитлер про то, что "чурок" надо бить. Ну не в курсе он был! А вот русских, как и славян вообще, "потеснить" очень даже собирался. Но боюсь, что и это не поможет. С листочком будут читать - прекрывать комментарии - каждый может увидеть в одной и той же книге разные смыслы, иногда даже те, которые автор не вкладывал. Кстати, насколько я знаю, в Германии намеренны так и сделать. И что они (неонацисты) в книженке этой нашли? Она явно слабовата.

тоже Рабинович напел)

Есть отличная книга Стивена Кинга "Способный ученик" (кстати, она экранизирована). Там очень хорошо показано, как первоначальное увлечение историей нацизма обычного старшеклассника, в итоге, приводит к трагедии. Рекомендую, прочтите, если не читали.

Нацизм способен полностью захватить как неокрепшие умы, так и подверженных каким-то порокам взрослых людей. Он даёт ответы на многие вопросы. Хотя ответы нацизма слишком просты и очевидны, но некоторым людям этого бывает вполне достаточно. Сами посмотрите, сколько в той же нацистской Германии было людей, идейно веривших в бредни Гитлера! Простота и очевидность решений нередко подкупают. А некоторые люди ещё сами не хотят немного рассуждать и принимать решения, ведь гораздо проще, когда кто-то сверху за них думает и говорит им, что правильно, что неправильно и как нужно поступать.

Автор, это не нацист. Это просто рейхофаг, весьма безобидное кстати, явление. И да, фашист - далеко не всегда нацист.

Совершенно не собирался оценивать какие-либо политические доктрины прошлого и грядущего.