Хороший вопрос

Просветленный просыпался поздно. После достижения просветления спешить ему было все равно некуда, а до начала своей аскетической карьеры поспать он любил. Просветленный происходил из известной аристократической семьи и в молодости спал, бывало, до полудня, а иногда и до второго, а то и до третьего завтрака.
Да, после достижения просветления изменилось многое. Очень многое. Крестьяне из деревушки, расположенной ниже по склону горы, говорили Просветленному, что у него якобы светится в темноте голова и что этот свет хорошо виден в сумерках или лунной ночью. За это они называли Просветленного “светлым человеком” или просто – “светлейшим” и боготворили его, как некоего небожителя или святого. Просветленный много смеялся над подобными суевериями, всячески старался разубедить жителей деревни, но так и не смог ничего поделать. Нужно сказать, что в той местности, где проходила аскетическая часть жизни Просветленного всегда хватало различных отшельников, магов, святых аскетов и прочих персонажей из той же славной когорты, так, что заблуждение крестьян на счет личности Просветленного были вполне понятными и простительными, а спорить с ними было занятием бесполезным.
Если погода стояла хорошая, теплая и сухая, Просветленный спал под огромным эвкалиптом. Эвкалипт был очень старым, можно сказать древним, с узловатым толстым стволом и, привалившись к нему спиной, можно было делать все, что угодно. Можно было, например, медитировать, можно было созерцать окружающий мир, можно было размышлять о загадках и тайнах Мироздания, да мало ли…
Ветви эвкалипта сплетались над головой Просветленного в плотную, похожую на купол крону, которая защищала его голову и от солнечных лучей, и от не очень сильных дождей. На случай же ливня или ураганного ветра у Просветленного имелась специальная пещерка. Она находилась совсем рядом – на склоне поросшей лесом горы и была очень удобной, теплой, и где-то даже уютной. Там у Просветленного хранился некоторый нехитрый скарб – квадратный кусок серой шерстяной материи, очень прочной и плотной, в который можно было заворачиваться во время сезона дождей и запасная деревянная миска для сбора пожертвований. Обуви у Просветленного уже давно не было никакой.
В лесу, который со всех сторон окружал пещерку с эвкалиптом, водилось много разной дичи и зверья, в том числе несколько крупных тигров, но после достижения просветления Просветленный уже ничего не боялся, а потребления мяса он старался избегать всеми силами, еще по старой аскетической привычке. Тигры это понимали и обходили Просветленного стороной, даже когда он спал под своим эвкалиптом широко раскинув на все четыре стороны света руки и ноги. Тигры испытывали в присутствии Просветленного необъяснимый страх (это еще очень мягко сказано, на самом деле они испытывали в его присутствии дикий животный ужас), поэтому можно было сказать, что он был надежно защищен теперь от всех возможных внешних угроз своим новым состоянием просветленности.
Сразу после пробуждения Просветленный надолго задумался. Это состояние внезапной задумчивости, свойственное, впрочем, большинству практикующих отшельников, раньше было ему несвойственно, но после просветления стало очень присуще его натуре. Вполне могло статься и так, что Просветленный провел бы в таком состоянии весь, только что начавшийся день, а затем снова погрузился бы в глубокий сон (такое с ним раньше уже случалось), но тут налетел порыв ветра и ветви эвкалипта издали приятный шорох. Просветленный встрепенулся, бодро вскочил на ноги и, шумно вдыхая и выдыхая через нос, сделал несколько замысловатых движений руками и ногами. Эти движения были разработаны им лично, еще когда он, будучи похожим на обтянутый кожей скелет, практиковал крайнюю аскезу. Они (движения) позволяли быстро привести отягощенное присутствием в сансарической среде тело в состояние повышенной физической готовности и мгновенно улучшить общий его тонус. Пару раз, в прежние, аскетические еще времена, эти простые движения даже спасали Просветленному жизнь, но все это было еще до просветления, а сейчас необходимость в движениях отпала. И все же, не смотря ни на что, и ни с чем не считаясь, Просветленный продолжал делать их по старой привычке, как утреннюю зарядку, с завидным упорством и в любую погоду.
Покончив с движениями, Просветленный приступил к обряду утреннего омовения. Он собирал ладонями с листьев нижних веток эвкалипта росу и смачивал ею лицо. Для полного омовения нужно было идти к дальнему ручью, но после просветления потребность в этих прогулках у Просветленного возникала все реже и реже.
Покончив с утренним туалетом, Просветленный провел руками по густым жестким волосам, скрутил их в толстый жгут на затылке и оправил сбившуюся набок набедренную повязку. Затем он скользнул рассеянным взглядом по земле, нагнулся и извлек из травы глубокую деревянную миску. Можно было отправляться в деревню за завтраком.
Деревня была маленькой и располагалась в глуши, на значительном удалении от больших городов и торговых путей. За время своей отшельнической деятельности Просветленный научился ценить эти глухие отдаленные уголки и расположенные там деревни. Мало того – он полюбил их всем сердцем. Раньше, еще до просветления, будучи фанатичным аскетом, Просветленный практиковал в больших городах. В них было полно угрюмых жрецов, заплывших жиром правительственных чиновников и гордых, жестоких воинов.
Иногда они приглашали Просветленного к себе – поговорить о духовных вопросах, совершенствовании, способах достижения просветления, и прочих материях того же порядка. Уже тогда Просветленный понимал, что эти разговоры нужны жрецам, чиновникам и воинам только для того, чтобы чувствовать себя в чем-то выше простых темных людей которые окружали их со всех сторон, а просветление здесь было абсолютно ни при чем. И все же Просветленный, будучи в то время очень известным и популярным аскетом, шел на эти разговоры ради пропитания. Во время этих бесед, Просветленный старался говорить как можно проще, от чистого сердца, но видел, что его не понимают. Жрецы угрюмо ворошили кипы каких-то записей, стараясь отыскать в них подтверждение или опровержение слов Просветленного, когда же им не удавалось там ничего найти, становились еще угрюмее.
Чиновники вообще слушали краем уха и только внимательно рассматривали шею Просветленного сквозь узенькие щелочки заплывших жиром глаз, словно бы стараясь определить ее крепость и прочность, а воины слушали, но сосредоточенно молчали, разглядывая завернутые кверху носки своих прочных воинских сапогов. В общем, проку от таких бесед было мало, и это понимали все присутствующие. В результате Просветленный все-таки получал несколько ложек вареного риса и пару маленьких лепешек. Этот рис был очень горек, а лепешки тверды как камень, но все это было очень хорошо и полезно для практикуемой им тогда аскезы.
В отдаленных маленьких деревнях все было наоборот. Здесь не было ни угрюмых жрецов так, как в глуши храмы строить было не рентабельно, а общеизвестно, что они обретаются возле и внутри храмов. Жирных чиновников там не было потому, что никакая маленькая деревня не сможет прокормить и одного такого чиновника (будь он даже холостым человеком, что с чиновниками случается крайне редко), а о постройке достойного чиновника жилища в такой деревне и вообще не может быть даже и речи. Это понимали все окрестные чиновники и поэтому они проживали в других местах. Единственным чиновником, который не брезгал глухой деревушкой, был сборщик податей, но он наведывался сюда раз в году, да и то на один, от силы на два дня и только по делам службы.
Жестоких и суровых воинов здесь не было потому, что в маленьких деревнях некого, и, как правило, не за что было изрубить мечом. И это было, пожалуй, главной причиной отсутствия в этой глуши каких бы то ни было, даже самых жалких и трусливых воинов. Здесь больше нечего добавить.
Люди же в таких деревнях простодушны, открыты и веселы. Они всегда готовы поделиться с любым отшельником дарами своей земли, не задавая при этом лишних вопросов. К тому же, после того, как Просветленный обосновался в окрестностях деревни, ее благосостояние резко улучшилось. Деревенские люди считали это обстоятельство следствием благословлений, которые Просветленный щедро раздавал всем желающим. Они думали, что заимели в его лице настоящий защитный талисман, могучего духовного покровителя (да это, собственно, так и было на самом деле, в высшем, духовном понимании).
У Просветленного было и любимое место для сбора деревенских пожертвований. Оно находилось в центре деревни – прямо под старой акацией, где можно было удобно сидеть со скрещенными ногами, привалившись спиной к стволу, пользуясь благодатной тенью славного дерева. Обычно, Просветленный садился под акацией в позу лотоса, приваливался спиной к стволу, а миску ставил на землю прямо перед собой. Затем он погружался в размышления, плавно переходящие в глубокую медитацию. Когда медитация оканчивалась, миска, как правило, уже бывала полна с горой еще теплым вареным рисом, кусочками овощей и мяса, а рядом, аккуратно завернутые в широкие пальмовые листья, лежали самые разнообразные фрукты, жареная рыба и сдобные лепешки.
Среди жителей деревни бытовало глупое поверье. Якобы еду, предназначенную для святого отшельника, следует заворачивать только в листья какого-то специального вида пальм (иначе, дескать, святой может и обидится, а затем лишить деревню своих благословлений и духовной поддержки). Как назло, в окрестностях деревни именно эта пальма почему-то не произрастала, и жители вынуждены были отправляться за святыми листьями в невероятную даль – на противоположный склон горы, где произрастала целая роща таких вот правильных пальм. Просветленный несколько раз пытался убедить крестьян не тратить времени и усилий на бессмысленные походы за этими злосчастными листьями.
- Сорт листьев не имеет здесь никакого значения,- говорил он.- Нужно сосредотачиваться не на внешнем, а на внутреннем.
Но жители деревни его не слушали и продолжали заворачивать еду только в те самые, правильные с их точки зрения, листья. Просветленный сначала смеялся, потом недоумевал, а потом даже начинал злиться, но вскоре смирился и с этими листьями, и с другими причудами простодушных местных людей. После достижения состояния просветления его уже мало что могло взволновать по-настоящему, а уж разозлить тем более.
Правда, однажды, в деревню заглянул сборщик податей и вместо того, чтобы быстро исполнить свои непосредственные обязанности, начал приставать к Просветленному с весьма глупыми вопросами. Сначала Просветленный пытался добросовестно отвечать на эти идиотские вопросы, но потом все-таки не удержался и разозлился (и это после просветления-то!). Он разозлился настолько, что даже хотел, было тронуть сборщика податей за “телесные лучи”.
“Телесные лучи” это такие светящиеся струны, которые исходят от самых разных сансарических тел. Их начинают видеть некоторые долго практикующие аскеты, а вот по-настоящему “тронуть” их могут только подлинные просветленные. “Тронуть” же эти лучи можно либо специальным пристальным взглядом, либо “непрямым” прикосновением рук, но здесь важно правильно все рассчитать, а иначе… Впрочем, ладно, это все сложные материи, речь сейчас не об этом… В общем, Просветленный тогда смог удержаться и не “тронул” сборщика податей за его телесные лучи, а только слегка “погладил” их специальным взглядом. В результате глупый чиновник с криком убежал из деревни прямо в джунгли, а подать с крестьян не только с этой, но и других окрестных деревень после этого больше так ни разу и не взималась. Этот случай, конечно же, очень сильно повысил духовный авторитет Просветленного среди жителей деревни, но сам себя он часто порицал за него, порицал с неудовольствием, уличая в несдержанности. Ладно, чего уж там, как говорится: “На каждого Просветленного всегда найдется свой Сборщик Податей”, или: “У каждого Просветленного в шкафу имеется скелет своего Сборщика Податей”. Точно уже не помню, но кажется, звучит как-то так. Однако вернемся к деревенской акации…
Духовно слепому человеку процесс сбора подношений мог бы показаться обычным попрошайничеством, но это глупость. На самом деле, во время посещений деревни, Просветленный совершал очень сложный и многоуровневый акт духовного неделания. Первым уровнем этого акта было “смотрение” – простое наблюдение за окружающей обстановкой через полуприкрытые веки. Вторым уровнем – общение с сознающими существами всех видов, ответы на их вопросы, прикосновение к головам, специальные жесты, управление мимикой лица и так далее. Третьим уровнем – глубочайшие размышления о природе всего сущего (некоторые мысли третьего уровня обдумывались Просветленным на протяжении многих лет, непрерывно). Четвертым уровнем была собственно медитация. После входа в нее Просветленный как бы охватывал взглядом всю Вселенную, а затем растворялся в ней. Он видел гигантские водовороты, состоящие из огромных звезд, и слышал музыку, создаваемую ими во время движения. На планетах, вращающихся вокруг этих звезд, жили другие Просветленные и с ними можно было общаться (со всеми сразу, или с каждым по отдельности). Конечно, в общей массе живых существ Вселенной, Просветленных было мало, но планет было много, очень много – неисчислимые мириады. Поэтому и Просветленных тоже было невероятно много – мириады или даже мириады мириад, так, что поговорить Просветленному всегда было с кем. Редко какая планета не имела своего Просветленного (а иногда и двух-трех, а ведь были еще и планеты, полностью населенные одними Просветленными).
Просветленный отлично помнил Просветленного, с которым у него состоялся первый разговор сразу после завершения процесса просветления. Это был благообразный седой старик с пронзительными глазами, укутанный в толстую меховую шубу. Он сидел на каком-то заснеженном стволе, поглаживал рукой бороду и хитро улыбался. Нужно сказать, что во время медитативного общения между двумя Просветленными проявляется эффект полного присутствия. То есть, наш Просветленный сидел тогда на заснеженном бревне в одной набедренной повязке, рядом с их Просветленным, но холода при этом не чувствовал. А их Просветленный сидел тогда в тропическом лесу рядом с нашим Просветленным, прямо в шубе, но от жары не страдал, что тоже как бы естественно для таких общений. В общем, это тоже долгий вопрос… Лучше вернуться к состоявшемуся тогда разговору.
- Ну, что?- спросил тогда их Просветленный с улыбкой.- Достиг?
- Да,- неуверенно ответил тогда наш Просветленный (он общался с другим Просветленным впервые и еще не был полностью уверен тогда в достижении просветления).- Вроде…
- И как?- с любопытством спросил их Просветленный.- Нравится?
- Да ничего так… вроде… Только снизу что-то постоянно колет… Сильно колет…
- А ты ветку-то из-под задницы убери!- громоподобным голосом выкрикнул тогда их Просветленный, и после этого вся Вселенная взорвалась диким хохотом всех, населяющих ее Просветленных.
На взгляд темного, духовно слепого человека подобный диалог мог бы показаться поверхностным и даже несколько глупым, но на самом деле он был наполнен до краев глубоким смыслом, понятным только истинным Просветленным. Конечно, со временем, наш Просветленный извлек из этих диалогов массу полезной информации, разгадал множество загадок Бытия и познал великие тайны Вселенной, но… Вернемся, однако, к нашей деревне.
Теперь вы и сами видите, какой сложный процесс начинался после того, как спина Просветленного касалась ствола акации. Находясь в состоянии столь сложного и многополосного духовного неделания на вопросы подходящих за благословением жителей деревни, Просветленный отвечал легко и быстро, почти не задумываясь.
- Будет ли хорош урожай риса в следующем году, о, светлый, святой человек?- спрашивал его староста деревни с большим свертком пальмовых листьев в руках.
- О да,- быстро отвечал Просветленный.- Он будет очень, очень хорош!
- А урожай сливы будет ли хорош?
- О да! И урожай сливы будет хорош. Он будет хорош как никогда.
- Спасибо тебе, святой человек!- говорил староста. Он клал свой сверток к ногам Просветленного и подходил поближе - для благословления.- Я, пожалуй, пойду.
- Ступай с миром, добрый человек,- отвечал ему Просветленный и касался головы старосты пальцами правой руки.
Остальные вопросы жителей деревни были и совсем простыми. Параллельному общению Просветленного с другими мирами они не мешали никак.
- Стоит ли Бурчаи жениться на Двиняе? Или лучше подождать?
- Стоит. Пусть женится.
- Стоит ли Двиняе выходить за Бурчаи? Или лучше поискать другого жениха?
- Стоит. Пусть выходит.
- Но он плохой работник и любит заложить за воротник. Сливовой настойки, прямо с утра.
- Тогда пусть подождет.
- А как же ждать? В деревне итак с женихами не густо.
- Пусть она сначала немного подождет, а потом сразу же выходит за Бурчаи. Это я имел в виду.
- Ага, теперь мы поняли. Спасибо, святой человек!
- Ступайте готовить приданое.
- Уже идем! Пусть продлятся твои годы!
- Мир вам.
Ну и все в таком духе. Обычно, благословив всех желающих и ответив на все вопросы, Просветленный выходил из транса, брал наполненную едой миску, аккуратно прижимал к телу пальмовые свертки и отправлялся обратно к месту своего нынешнего пребывания. Еды всегда было так много, что на следующий день деревню можно было и не посещать. Просветленный так и делал, посвящая его более глубоким медитациям под эвкалиптом. Однако раз в три или четыре дня в деревню нужно было спускаться обязательно. Иначе жители, долго не видя Просветленного, начинали сильно волноваться, да и вопросов у них за три-четыре дня скапливалось немало, и потребность в благословениях давала себя знать.
Утро описываемого дня обещало Просветленному обычные хлопоты и ничем не отличалось от всех остальных. Как и всегда он прошел к своей любимой акации, сел в позу лотоса и привалился спиной к ее теплому стволу. Жителей деревни пока не наблюдалось, поэтому Просветленный начал неспеша проваливаться в сложное духовное неделание. Сначала он погрузился в размышления о вопросе, который уже давно волновал всех Просветленных Вселенной.
Дело в том, что в структуре Бытия имелись огромные участки Черной Пустоты, которые затягивали в себя все, что имелось в их окружении и все, что имело неосторожность к ним приблизиться – звезды, небесные тела, планеты на которых жили Просветленные, и самих Просветленных. Неудивительно поэтому, что вопрос о сущности участков Черной Пустоты волновал всех Просветленных Вселенной. Это волнение было похоже на некоторую дрожь или рябь на поверхности коллективного сознания Вселенной. Вот и Просветленный сейчас закачался на волнах этой ряби и погрузился в созерцание. Почему-то, всегда, когда он размышлял о природе Черной Пустоты, перед его взором возникало изображение огромных песочных часов. Сужение стеклянной колбы было черным и пустым, а Просветленный вместе с другими просветленными скользил к нему по внутренней поверхности часов, пытаясь зацепиться руками за стекло. Видение было неприятным, и Просветленный решил оставить его, погрузившись в медитацию.
Вот уже две недели подряд, после достижения состояния полной погруженности в медитативное состояние, Просветленный отправлялся в далекое скопление звезд. Вокруг одной из звезд этого скопления вращалась лиловая планета, на которой жил местный Просветленный. Две недели подряд Просветленный играл с этим далеким существом в сложную многомерную игру, которая чем-то напоминала шахматы, а звали его Господин Хуху.
Господин Хуху был отдаленно похож на очень худого человека, но абсолютно лыс, и цвет его был лиловым (впрочем, и все остальное вокруг тоже было лиловым и излучало слабое зеленоватое сияние). Господин Хуху жил в высокой каменной башне на краю квадратного каменного поля, с которого постоянно взлетали огромные железные веретена и круглые шары лилового цвета. Когда Просветленный спросил Господина Хуху о природе этих веретен и шаров, тот только раздраженно махнул рукой с длинными лиловыми пальцами.
- А!- сказал он.- Не обращайте внимания! Это местные так летают. Они уже давно пытаются долететь на этих корытах до ближайшей звезды, но у них ничего пока не выходит. Мешают только спать всем остальным. Ну-с, приступим?
Просветленный кивнул головой и между ним и Хуху возникло трехмерное изображение многоуровневой шахматной доски. На краях доски стояли две армии. Армия Просветленного состояла из земных существ, а армия Господина Хуху из существ с лиловой планеты.
- Ваш ход!- потирая костлявые руки, крикнул Господин Хуху.
Просветленный двинул вперед крохотного закованного в латы всадника на черном коне. В это время за окном раздался грохот, и в лиловое небо поднялось огромное веретено. Оно зависло над лиловой землей, а затем пулей умчалось вверх. По трехмерным изображениям на игральной доске прошла легкая рябь.
- Ух, ты,- непроизвольно вырвалось у Просветленного.
- Не обращайте внимания,- откликнулся Господин Хуху.- Это все от большого ума. Вряд ли он вернется обратно. Итак – вы сделали ход?
- Да,- спокойно сказал Просветленный.
Господин Хуху расхохотался и двинул вперед лилового карлика с изогнутой трубкой в руках. Карлик приложил трубку к плечу, раздался тихий щелчок, и всадник вместе с конем завалились на поверхность доски.
- Ну-с,- довольно сказал Господин Хуху.- Что скажете?
Просветленный немного подумал и двинул на карлика человека в белом халате. У этой фигуры были безумные глаза, а в руках она сжимала большой цилиндр с выступающей из торца иглой устрашающего вида. Просветленный не знал, что это за фигура, но чувствовал исходящую от нее угрозу. И он не ошибся. Человек в халате подошел к карлику и вонзил в его живот иглу, а затем с криком надавил на поршень, выступающий из противоположного торца. Карлик слабо вскрикнул и превратился в лужицу лиловой вязкой жидкости. В следующий момент второй уровень игральной доски начал мерцать слабым светом, а у Просветленного появилась еще одна армия. Она состояла из крохотных блестящих веретен, чем-то похожих на те, что взлетали за окном.
- Хороший ход!- с одобрением воскликнул Господин Хуху и, обхватив подбородок костлявой рукой, погрузился в размышления.
- Стоит ли нам расширять посадки просо?- послышалось рядом.- Или следует сажать больше риса?
“Староста пришел,- подумал Просветленный.- Всегда и везде первым первым приходит староста”. Он взглянул за спину господина Хуху и действительно увидел старосту. Тот стоял, слегка склонившись в полупоклоне, и держал в руках дымящийся горшочек с вареным рисом.
- Расширяйте посадки просо,- сказал Просветленный.- Но не забывайте и о рисе.
- Спасибо, о, светлейший,- почтительно сказал староста. Он приблизился к миске и вывалил в нее порцию вареного риса. Просветленный благожелательно улыбнулся и коснулся головы старосты кончиками пальцев.
- А ко мне так уже давно не ходят,- сказал Господин Хуху, не отрываясь от разглядывания игральной доски.- Все у них наука да техника на уме. А долететь толком никуда не могут, обормоты… А мы вот так…
Он двинул вперед странное безголовое существо лилового цвета, и оно, приблизившись, быстро растоптало человека в белом халате тяжелыми ступнями. Верхняя доска погасла, а только что приобретенная армия Просветленного исчезла.
- Все относительно,- философски заметил Просветленный.- Сегодня не ходят, а завтра толпами побегут.
- Да ну их!- охотно откликнулся Господин Хуху.- Без них веселей!
- Возможно, возможно,- задумчиво сказал Просветленный, изучая остатки своей армии.
- Кстати, вам не холодно в этой повязке? Могу снабдить вас вот таким одеянием,- Господин Хуху похлопал себя по серому комбинезону, покрытому множеством карманов, сложных застежек и блестящих железок.- У меня как раз лишний комплект завалялся.
- Это лишнее,- задумчиво сказал Просветленный, разглядывая доску.- И потом – у нас так не ходят, да и жарко…
- Там встроено специальное устройство для генерации подходящего климата.
- Нет, благодарю.
- Ну, как знаете.
- Пора ли уже Двиняе выходить за Бурчаи, или ей нужно еще подождать?- донеслось из-за спины Господина Хуху.
Просветленный понял, что народ пошел.
- Пора, ой пора,- сказал он рассеянно, продолжая изучать фигуры.
- Спасибо!- донеслось из-за спины Хуху, а затем в миску для приношений что-то шлепнулось.
Просветленный послал вперед воина в темном одеянии с двумя большими ножами за спиной. Тот подкрался к безголовому существу, накинул на него сеть и утащил за край игральной доски. Второй уровень снова начал слабо мерцать.
- Ловко,- констатировал Господин Хуху.
Вскоре вопросы посыпались один за другим, а Просветленный и Господин Хуху в ходе игры начали тихо беседовать на отвлеченные темы. Конечно, духовно слепого человека, такое многополосное общение могло бы поставить в тупик, но Просветленный с ним легко справлялся.
- Надо ли подвязывать верхушки просяных кустов?
- Надо. Господин Хуху, у меня не идут из головы эти Темные Пустоты.
- Вот как? И почему? Кстати, правильнее называть их Черными Дырами.
- Но ведь в них, как я понимаю, затягивается все и безвозвратно.
- Гравитация,- сказал Господин Хуху, потирая переносицу,- страшная сила. Но почему это вас так беспокоит?
- Я все время думаю – а есть ли там, за этими дырами еще что-нибудь?
- Ну-у-у,- протянул Господин Хуху.- Конечно, есть. А иначе мы бы об этом сейчас не разговаривали.
- Каков будет будущий урожай риса?
- Изрядный. И еще я думаю – а что если мне прыгнуть в эту Черную Дыру и посмотреть – что там к чему?
- Прыгнуть, конечно, можно, но зачем торопиться? Это всегда успеется.
- Моя собака покусала соседскую свинью и та сдохла. Следует ли мне платить соседу за свинью, или лучше убить собаку, а мясо отдать соседу?
- Лучше отдать соседу все. А разве это не интересно – узнать, что скрывают в себе эти Черные Дыры?
- Да разве вам мало того, что находится по эту сторону Черной Дыры?- рассмеялся Господин Хуху.- Здесь много забавного, уверяю вас.
- Мы хотим платить налоги, но не можем. Правильно ли это?
- Это неправильно, но хотеть можно все, что угодно, и абсолютно беспрепятственно. Что, например?
- Да вот, хотя бы эта игра – разве она не совершенна?
- Бурчаи спрашивает: ”А на кой она мне сдалась, ваша Двиняе?” Каково?
- Мерзавец. Это я не вам, Господин Хуху.
- Я понял. Или даже Черные Дыры. Разве они не прекрасны? По-своему, конечно.
- Ой, набедренная повязка свалилась, я сейчас… Или подойти попозже?
- Позже. Нет, с этим я согласится не могу.
- А я от вас этого и не требую. Только прошу вас – не прыгайте в Черную Дыру, пока мы не доиграем эту партию!
Оба Просветленных громко расхохотались.
- У других староста как староста, а у нас что?
- Ваш староста – это что-то.
На все эти вопросы Просветленный всегда отвечал быстро и не задумываясь. По опыту он знал, что в большинстве случаев ответы содержаться уже в самих вопросах и надо только переставлять слова местами и правильно расставлять акценты. Это знание и позволяло ему вести такие сложные диалоги. В конце концов, Просветленный решил оставить сложную тему Черных Дыр Вселенной и полностью сосредоточиться на игре.
События, разворачивающиеся на игральной доске, занимали теперь все его внимание. Сражение уже давно перенеслось на второй уровень, и даже третий уже иногда начинал светиться зеленым. Он и господин Хуху двигали теперь веретенами, шарами и тарелочками, и те, сближаясь, плевались друг в друга разноцветными лучами, пунктирными линиями, и крохотными продолговатыми предметами. Наконец, зажегся третий уровень, и на нем тут же заполыхала зеленым огнем лиловая звезда. Просветленный двинул на нее большое черное веретено, и оно тут же выпустило из себя черный шар, который медленно набирая скорость, поплыл к звезде. Господин Хуху наблюдал за происходящим с мрачной улыбкой на лиловом лице.
- А в чем заключается смысл жизни?- послышалось в этот момент за спиной у Господина Хуху.
Оба Просветленных тут же оторвали взгляды от игральной доски и пристально посмотрели друг другу в глаза.
- Так,- сказал Просветленный.- Так.
Он медленно поднял голову и заглянул за спину господина Хуху. Там стоял Бурчаи. Просветленный сразу узнал его по густой копне черных волос и неряшливой набедренной повязке. Бурчаи переминался с ноги на ногу и прижимал к боку толстый сверток из пальмовых листьев.
- Я разберусь,- тихо сказал Просветленный.- Доиграем в следующий раз.
- Конечно. Я все понимаю,- быстро проговорил Господин Хуху.- Отправляйтесь. Хороший вопрос, однако…
Просветленный сосредоточился на точке в центре своего лба и башня с Господином Хуху начала быстро удаляться от него. Затем вдаль унеслась лиловая планета, потом – скопление закрученных в тугую спираль звезд, а вскоре и вся Вселенная растаяла в непроницаемой тьме и Просветленный резко открыл глаза. Бурчаи стоял рядом с акацией, и, согнув в колене правую ногу, рассматривал свою пятку.
- Здравствуй, Бурчаи!- весело воскликнул Просветленный.- Снова сливовая настойка? Прямо с утра?
- Да нет,- ответил Бурчаи, отрываясь от пятки.- Просто достало все…
- Правильно ли я понял тебя, о Бурчаи? Ты спросил: “В чем смысл жизни?”
- Ну да. А что нельзя?
- Можно, можно,- быстро сказал Просветленный,- но так говорить неправильно. И почему?
- Да – почему?
- Да потому, Бурчаи, что множественность подразумевает множество ответов, а вопрошающий всегда один.
- Да?- с любопытством спросил Бурчаи.
- Да,- твердо сказал Просветленный.
- И что же делать?
- Правильно ставить вопрос,- с раздражением сказал Просветленный.- Наверное, ты хотел спросить так: “В чем смысл жизни человека?”, или так: “В чем смысл жизни Бурчаи?”, или:”В чем смысл жизни человека Бурчаи?”. Ведь верно?
- Ну, да!- охотно согласился Бурчаи.- Лучше и не спросишь, пожалуй.
- Вот видишь, Бурчаи.
- Так в чем он? Этот смысл?
- Понимаешь, Бурчаи, мы все хотим знать ответы на некоторые… кгм… сложные вопросы, но дело в том, что ответы могут разочаровать нас, поразить нас, ранить нас в самое сердце. И почему?
- А почему?
- Да потому, о славный Бурчаи, что эти ответы всю жизнь лежат прямо перед нашими глазами, но мы отказываемся на них смотреть смело и самоотверженно. Нам нужен Просветленный, чтобы указать на них, ткнуть в них пальцем, топнуть на них ногой. А когда это происходит, мы дрожим крупной дрожью, мы начинаем пугаться ночных сов, мы убегаем в кусты и долго скрываемся там, боясь вернуться обратно,- Просветленный чувствовал, что его понесло, как это часто случалось с ним раньше, еще до просветления, но остановиться уже не мог.- Эти ответы подобны злобным тиграм, которые готовы разорвать нас, как только мы заглянем им в глаза. Они подобны питонам, которые готовы удушить нас, как только мы приблизимся к ним и коснемся рукой их разноцветных шкур. Эти ответы подобны могучим слонам, которые готовы растоптать нас, сломать наши кости…
Бурчаи слушал слова Просветленного с широко открытым ртом и его колени уже начинали довольно заметно подрагивать. Через почти черный загар на его лице уже начинали проступать бледные пятна. Наконец, Просветленный сделал над собой усилие и закончил:
- Короче, Бурчаи, ты уверен, что готов вытерпеть все это, ради получения ответа на свой, прямо скажем, необычный вопрос?
- Да,- хрипло сказал Бурчаи. Потом он закрыл рот, дернул кадыком и уже более твердым голосом произнес.- Да! Я готов вытерпеть все это, о, светлейший!
“Однако,- подумал Просветленный.- Какие бурчаи встречаются в некоторых отдаленных деревнях!”. Он расплел ноги, встал и торжественно произнес:
- Слушай же, о храбрый Бурчаи! Смысл жизни человека заключается в напряженной работе и непрерывном размножении! Ну, и еще вот в этом, конечно,- Просветленный указал глазами на свою миску.
Бурчаи машинально сделал шаг вперед и положил рядом с полной миской свой сверток. Когда он разогнулся, Просветленный уловил в его глазах какие-то огоньки. Словно бы там - внутри Бурчаи происходила борьба какой-то дикой, безудержной веселости и чего-то еще, чего-то очень важного и скрытого доселе в глубинах его сознания.
Просветленный ясно видел, что Бурчаи находится на грани просветления. Стоит только дать ему толчок, и он тоже станет Просветленным вот прямо здесь и сейчас. Однако Просветленный не делал ничего, он просто стоял рядом и с любопытством наблюдал за Бурчаи. Согласно с неписанными правилами всех суровых аскетов на свете, любой человек должен был сделать последний шаг к просветлению самостоятельно. И чуда не произошло. Безудержная веселость вдруг затопила глаза Бурчаи радужным огнем, а таинственная сила, которая еще секунду назад боролась с ней, отступила, и, свернувшись спиралью, исчезла в глубинах его сознания. Бурчаи весело и громко расхохотался.
- Спасибо тебе, о светлейший!- крикнул он, сгибаясь от хохота почти пополам.- Я все понял!
“Ой, ли?- с сомнением подумал Просветленный.- Хотя…” Вслух же он сказал:
- Ты славный малый, Бурчаи! Ты и все понял, и твои тигры не растерзали тебя! Это они, а не ты только что убежали в кусты? Не так ли?
После этого Бурчаи повел себя странно. Он развернулся и с хохотом, не попрощавшись, побежал по пыльной деревенской улице. Столбики пыли поднимались под его розовыми пятками и плавно оседали на дороге.
- Бурчаи!- крикнул ему вдогонку Просветленный.- Я надеюсь, что ты бежишь работать?!
- О да!- донеслось издалека.- Конечно! Ха-ха-ха!
“Беги, беги,- подумал Просветленный.- Двиняе заждалась уже, наверное…” Он неспеша собрал пальмовые свертки, подхватил полную дымящегося риса, миску и двинулся вверх по деревенской улице. Вскоре деревня осталась позади, дорога превратилась в тропинку и уже была видна вдали густая крона знакомого эвкалипта.
“Если вдуматься,- размышлял Просветленный, поднимаясь по горной тропе,- Бурчаи получил только что самый полный ответ на свой вопрос. Ведь слово “работать” можно понимать как “работать над собой”, “совершать внутреннюю работу”, а слово “размножаться” можно расшифровать как “увеличивать количество осознания”, “расширять присутствие Сознания во Вселенной”. И, конечно же, для всего этого необходима пища – как духовная, так и физическая. Пища есть энергия”.
Додумав эту мысль до конца, Просветленный почувствовал сильный голод. Он приостановил подъем по склону, зачерпнул горсть риса с вареными овощами и кусочком мяса, засунул ее в рот и начал быстро работать челюстями. Еда была вкусной. Просветленный покачал головой, улыбнулся и тихо сказал:
- Космическая гармония восстановлена.
После этого Просветленный продолжил подъем.

Что-то мне этот Просветленный напоминает Ходжу Насреддина, не хватает только осла для колорита,

Удачи автору,

Хороший рассказ!
Очень понравилось.
В начале и в середине есть затянутость, я уж начала было читать наискосок, там где объясниловка про этапы, чёрные дыры, других просвелённых на других планетах и пр. Прямо как в рассказе про разумные кристаллы: иногда было то, иногда было это. Собственно, рассказ начинается со встречи с Хуху, и начиная с того момента становится интересно! "Кирайская поговорка" про сборщика податей в первом варианте забавна, добавление дополнительной версии про "шкафы" только всё портит... И другие "подмигивания" читателю показались лишними.
Но в целом - забавно и интересно.
Спасибо за выкладку!

Мерси