Автор: Диас Флак


Бездна




Тонкие струйки разбегаются по прозрачной глади. За стеклом чуть светлее, чем нужно. Яркие лучи прожекторов разрезают стеклянные небоскребы, отражаясь в крошечных каплях.
Можно подумать, что прошел дождь, но дождя уже не было несколько недель. А эти капли не более чем пот на лице обессиленной планеты.
Глобальное потепление. Парниковый эффект. Озоновая брешь. Чепуха. Детские игрушки, по сравнению со сметающим все на своем пути огненным вихрем, пожирающем материю, как голодная, одичавшая собака.

Сергей стоял у окна, сжимая в руках холодный граненный стакан - подарок покойного дедушки. На дне плескался остаток початой несколько часов назад бутылки водки, и на душе уже успел застыть минорный слащавый сплин.
Забавно, было время, когда люди почти верили, что все это ложь, что никакой глобальной катастрофы не будет. Умные ученые с не менее умным видом твердили о том, что атом подчинен, и впереди человечество ждет светлое будущее.
Первые испытания самовозобнавляемого ядерного топлива прошли по миру с оглушительным успехом. Всего несколько лет и лидеры мировых держав торжественно объявили о запуске полноценного реактора в Атлантическом океане. Его мощи хватило бы, чтобы питать целые поколения.
Но что-то пошло не так. Реакция вышла из-под контроля, говорили там что-то связанное с антиматерией, не смогли удержать ядерную цепь, и топливо испарилось. Но огненный смерч бушевавший внутри этого энергетического монстра быстро нашел себе замену. Сначала атмосферные газы, потом вода, и, наконец, суша - живая и неживая природа.
Пара робких попыток остановить процесс ни к чему не привели. Да и все сразу поняли - это конец. По самым оптимистичным прогнозам у человечества оставалось не более двух недель.
Кто побогаче заперся в бункере, запасся припасами и покорно ожидал неизбежного. Сергею на бункер не хватило, поэтому он решил приобрести нечто помассивней.
Небоскреб ”Столичный” возвышался над городом на добрые полкилометра и когда-то был самым престижным бизнес-центром в Москве. Графеновые сваи, балки из сверхтвердого металла, умное стекло с эффектом контролируемого затенения. Настоящее технологическое чудо, и давняя мечта Сергея.
Еще юнцом он воображал как откупит себе верхние этажи какого-нибудь подобного здания и будет вот так стоять - взирать на мир.
В руках стакан чего-нибудь горячительного, на диване рядом - идеальная женщина, а в сердце - вера в неизбежность счастливого будущего. ”Ирония судьбы, - подумал Сергей, - мечты сбываются.”
Он провел рукой перед стеклом, в комнате стало темнее, по слегка вогнутой поверхности стен заплясали разноцветные картинки.
- Звук, - скомандовал Сергей.
Как ни странно, телевидение еще работало. Сергей пролистал последние репортажи, жестами переключая каналы.

”Сегодня испарился «Купол Одессы» - так называли антенну одесского телецентра, последнее, что оставалось от этого великого…”

Взмах.

”Международные отношения. Стало известно, что китайские власти готовятся к захвату горных районов Алтая - самой охраняемой зоны…”

Сергей недовольно поморщился, осушил стакан и снова взмахнул.

”В Харькове начала действовать Государственная программа по добровольному умерщвлению граждан. Более двухсот тысяч человек… ”

Сергей резко хлопнул. Изображение погасло.
Невольно вспомнилось прошедшие годы. Он был хорош. Сиял не хуже огненного смерча, готовый пожрать любого кто встанет у него на пути!
Но особой гордостью Сергея были они - юристы, экономисты, самые лучшие в мире управленцы, - профессионалы, бережно отобранные им среди человеческого хлама, вскормленные и обученные за его счет.
Сергей никогда не называл себя предпринимателем, или бизнесменом, все это слишком мелко. Он был настоящим коллекционером.

Последняя их встреча, он должен что-то сказать, как-то поддержать их, но все, что он смог из себя выдавить, это слова:
”Все… Все молодцы. Спасибо.”
И это ожившая картина неприятно обожгла волной стыда.

Руки нащупали в кармане золотой портсигар - подарок Ангелины ему на сорок лет, и пальцы сами потянулись к защелке.
Половинки портсигара разомкнулись, и из коробочки на ладонь упала маленькая капсула.
Красный диван, с изогнутой наподобие волны спинкой, стоял поодаль в углу, на нем умиротворенно лежала красивая женщина. Сергей подошел к ней и тихонько позвал:
- Ангелина… Ангелина…
Но Ангелина уже была далеко, а капсула в руке Сергея стала заметно тяжелее.
Не так давно в бокале молодой девушки оказалась точно такая же. Сергей ничего ей не сказал - не хотел расстраивать.
- Все будет хорошо.
Он провел ладонью по ее мягким волосам.
- Я люблю тебя, - прошептал Сергей на прощание и проглотил таблетку.

Падение. Бесконечное падение. Или это только ощущение? Ощущение того, что ты стоишь на огромной платформе промышленного лифта, который стремительно опускается. Платформа движется все быстрее, ты ждешь, когда начнут мерцать белые полоски этажей, но никаких полосок нет.
Вокруг темно. Неуютно темно. Не так темно, как под теплым одеялом на последнем этаже грандиозного небоскреба. Скорее похоже на темный лес, абсолютно неизвестный, пугающий странника своими крючковатыми ветвями-призраками. Но вокруг нет деревьев. Не слышно ни звука. А ощущение падения становится все сильнее, тебе кажется что сейчас, вот-вот, и ты оторвешься от земли, не в силах победить злосчастную силу инерции, но отрыва не происходит.
Ты один. Вокруг только чернота. Она сочится и падает тебе на пальцы, обнимает тебя за шею, просачивается сквозь поры, проникает под самую кожу, разливаясь капиллярной сеткой, в попытке дотянуться до вен. И ты замечаешь, что чем ближе эта тьма пробирается к сердцу, тем ощущение падение становится сильнее.

Сергей очнулся. Он попытался открыть глаза, но внезапно понял, что они уже открыты. Пришла мысль: ”Я ослеп”, но тут же явилась другая: ”Нет. Что-то не так”.
Состояние невесомости. Сергей ясно ощущал свои руки, кончики пальцев, он чувствовал каждую мышцу своего тела, но не мог пошевелить ни одной из них.
”Яд не сработал. Меня парализовало. Что делать?”, - мысли Сергея текли как кристально чистая горная река. ”Что со мной?” - он был поражен этой ясностью. Как будто каменного зеркало его разума обратилось в прозрачное стекло.
”Я должен встать. Я должен подняться”. Сергей устремил всю силу воли в это единственное желание, и, внезапно почувствовал, как поднимается, будто паря на невидимых тросах. Но ноги до сих пор не ощущали под собой землю. Там, внизу, ничего не было. Состояние невесомости. Состояние падения в невесомости.
”Что это за место?” Страх, как и все чувства, обострился. Он тоненькой иголочкой царапал идеальную поверхность стекла, отдаваясь в душе противным комариным писком. Ответ пришел сам.
”Я умер? Скорее всего умер…”,- странное спокойствие разлилось по невидимому телу. ”Но я же не мог умереть. Просто так умереть…”
- И что? - он впервые сказал что-то вслух. - и все?
”И ВСЁ”, - высветилось вблизи белым туманом. Или не высветилось? Он мог поклясться, что высветилось! Или показалось? ”Показалось”. Сергей никогда не верил в видения. ”Да. Показалось.” Слабое оправдание. Писк иголки усилился, обратившись в затхлый вонючий хрип.

Обитая войлоком дверь душной коммуналки. Желтая штукатурка осыпается от каждого приступа кашля. Он стоит перед дверью. Маленький мальчик в порванной майке. В руках таз воды, в тазу грязное полотенце. Кровь не оттирается так быстро, он это понимает, но мать опять будет кричать. Стены вновь сотрясаются от кашля, непроизвольных ударов спины о кирпичную стену.
- Ну, где этот гаденыш? - слышит он голос матери.
Кашель становится громче.
- Тише, милый, тише.
Он плохо старался. Он вспоминает холодные ноги отца, кровавое полотенце, вечно уставшую мать и понимает, что плохо старался. Он прикасается к волосатой двери, она такая мягкая, как собака или кошка, он всегда хотел себе кошку, когда он вырастет он купит себе сто кошек! Дверь отворяется.
Отец лежит на железной кровати, прижавшись к стене. Его лицо покрыла желтизна. Он похож на ромашку.
- Что? - мать остановилась. Она вперилась взглядом в босоногого мальчика. Возможно, сейчас отвесит оплеуху, или ударит утюгом. ”Не хочу утюгом”, - думает про себя Сережа. Но мать лишь хватает таз, не произнося ни слова, уносится на кухню.
Отец отвернулся. Смотрит в окно. Наверное, любуется. Его дыхание тяжелое. Оно то застывает, то скачет вперед как множество лошадок, как в мультике. Сережа трогает холодные ноги отца, холодные и потные, он вспоминает тяжесть этих ног, как впиваются в живот грязные скрюченные ногти. Тогда он подобрал на улице котенка, он всегда хотел иметь котенка.
- Папа…
Отец, кажется, слышит его, но не оборачивается. Его глаза стали такими синими, словно туман речкой. На груди поблескивает серебряный крестик.
Сережа подходит совсем близко, близко-близко, и шепчет отцу на ушко то, что хотел сказать давным-давно:
- Надеюсь, ты скоро сдохнешь.

Тысяча нейронов взорвались, заполнив взор фантомными бликами. Еще вспышка и все опять погрузилось во тьму.
Сергей тяжело дышал. Тело оцепенело. Каждый мускул напрягся.
”Что, черт возьми, это было?”
Он пытался найти объяснение этому видению. Видению ли? Столь яркому, столь живому…
”Это игра, это просто игра”
Тьма играла с ним, он хорошо знал это чувство. Кромешная тьма. Там впереди его ждал капкан. Сергей вспомнил предсмертный взгляд отца, и чувство падения стало сильнее.
Впереди что-то сверкнуло. Размытое пятно. Сергей вздрогнул, но сфокусировать взгляд не получалось.
”Нужно идти, нужно просто идти. Я всю жизнь шел! А теперь что? А теперь-то что…”
Очертания впереди становились все четче. Он ждал каких-то ответов, но перед ним лежала лишь куча разноцветного шмотья. Футболки, ветровки, несколько кофт.
”Это что? Шутка такая?”
Он опустился на колени и стал перебирать бесполезные тряпки.
Белая футболка с красным сердечком, по краям английские буквы: ”I” и ”JC”. Сергей отшвырнул ее в сторону. Синий джемпер, золотистая надпись, теперь по-русски: ”Христос - мой спаситель!”
- Да вы издеваетесь надо мной!
Внезапная ярость ударила в нутро вернувшимся из ниоткуда иголочным скрипом. Скрипом? Скорее визгом циркулярной пилы. Сергей в бешенстве расшвыривал вокруг себя тряпки. Вся одежда была изуродована надписями про спасение и покаяние.
”ПОБЕЖДАЮЩИЙ ОБЛЕЧЕТСЯ В БЕЛЫЕ ОДЕЖДЫ”
- Да какого хре...
Сергей застыл. Прямо перед ним в пустоте зависло белое пятно. Нет. Не пятно. Лицо, покрытое белым саваном, холодные очертания, жесткие скулы, женственный рот. Застывшее выражение уродливой восковой маски.
Тела нет. Или есть? Еле различимые преломления воздуха, и перезвон циркулярной пилы.
Сергей почувствовал, как черствые зубья впились в его нутро, плоть разорвало на части со скоростью семи тысяч оборотов в минуту, по пустой комнате разлетелись невидимые ошметки мяса.
Проходит вечность. Или мгновение. Сергей парит в невесомости, падая вниз с ускорением намного выше земного тяготения.
Вверху что-то белое.
”Неужели снова?”
Помятая, местами порванная, простынь спускается, будто из черноты глубокого космоса, не колыхаясь. Она накрывает Сергея, и взор заволакивает желтоватая белизна. Он замечает на ткани узор из неровных нитей.

- В этом отеле что - все делают через жопу?!
Сергей кричит в трубку. На другом конце управляющий. Им должны были доставить белые простыни. Белые чистые простыни. Китайский шелк. Это особый подарок. Знак уважения.
- Послушайте. У меня важные гости. Понимаете? Партнеры. Очень серьезные люди, иностранцы. И что я им скажу? Простите, я поселил вас в самом дерьмовом отеле Москвы?!
Служащим, работникам, всей этой обслуге, им совершенно ничего не надо. Они лишь фон, безмолвное подспорье чьей-то успешной жизни.
- Так. Мне нужны простыни в течении пятнадцати минут… Да мне насрать где вы их достанете! Чтобы было! Иначе...
Страх всегда эффективное средство. Дипломатия слишком расточительна. В переломный момент всегда нужно действовать силой.

Сергей сидит посреди круглой комнаты московского пентхауса. Ему двадцать восемь, а его до сих пор трясет от деловых переговоров. Черт возьми! Он ждал этого момента. Да! Сегодня все определенно получится.
Еще несколько часов и они выйдут на международный рынок. Дальше - неограниченные возможности и стадо белых пушистых котят.
- К черту котят!
Сергей не без удовольствия посылает котят . Признаться, он бы даже зажарил парочку, в знак признательности своему несчастливому детству.
- Серега, ты че?
Дима, старый партнер, в курсе, что друг с чудинкой, но и сам волнуется не на шутку.
- Нормально, Диман, все ништяк, нормально!
Сергей ему клыкасто улыбается, его глаза приветливо сообщают одно: ”Трусливый шкед, где бы ты был, если не я?”
Двери открываются. Мерным шагом входит иностранная делегация. Пара вежливых поклонов, и несколько часов трескотни, игры в кошки-мышки.
Кто приведет больше аргументов? Чьи доводы убедительней? Объективность не важна, важно лишь количество костей в твоем языке. Игра начинается.
Обход по направлению к воротам противника. Сергей делает обманный маневр, отправляя пас своему партнеру, тот подхватывает, ведет мяч по полю, пересекает центральную линию, до ворот противника метров пять не больше. Перехват мяча! Все в порядке, пусть противник почувствует себя главным на поле. Сергей поджимает его к технической зоне - неблагоприятным вопросам. Легкая провокация. Есть реакция! Неправомерная агрессия со стороны противника заканчивается его извинениями. Сергей становится на штрафной. Победа совсем близко.
Неожиданно противник останавливает игру. Правила рушатся. Противник выдвигает свои требования. Железные требования.
”Это нечестно. Игра на нашем поле”. Сергей чувствует, как его ладошки покрываются испариной. Противник сообщает, что ему есть еще с кем провести дружественные матчи. Блефует? Похоже, нет. Стук в дверь. Нужно брать тайм-аут.
Дверь открывает метрдотель, принес простыни. Те самые, слава богу. Вскоре за ним входит приятного вида женщина. Проститутка. Похоже, что проститутка. Она вежливо приветствует гостей, на чистом японском. ”Да тут обслуживание экстра класса.” Проститутка обменивается еще несколькими фразами с клиентом и выходит. Пора брать тайм-аут.
- Это была плодотворная беседа, если вы позволите, мы хотели бы отд...
Дверь номера вновь отворяется. ”Да кто там еще?!” Все та же проститутка. С ней девочка, лет двенадцати. Они молча проходят в спальню и запирают за собой дверь.
Сергей чувствует тяжесть отцовских ног, как впиваются в живот грязные скрюченные ногти. Они словно циркулярной пилой раздирают его плоть, оставляя в ушах роиться противный металлический звон.
- Тайм-аут.

Сергей стоит на балконе, проглатывает порции табачного дыма, словно газель у водопоя, только ушедшая от смертельной погони. Дима рядом размахивает руками и занимается тем, что так любят все никчемные люди - паникует.
Сергей пытается привести мысли в порядок. Сердцебиение понемногу успокаивается, спазмы в животе ослабевают.
- Серега, мы в полной жопе! В полной! Что делать дальше?!
Стеклянный взгляд. Холодные руки. Еще затяжка.
”Как меня достал этот неудачник. Надо найти себе людей понадёжнее”
Наконец-то мысли возвращаются в нужное русло.
”Условия хоть и кабальные, но вытянуть можно... Выхлопа, правда, тут хватит только на одного.”
Он рассчитывал на большее.
- И еще эта девочка! Что это за хрень?! Ты меня вообще слушаешь?!
”Какой мне толк тебя слушать?!”
- Да ответь же мне!
Сергей глубоко вздохнул.
- Так. Все. Успокойся. Посмотри на меня, посмотри мне в глаза, не знаю, не знаю я! Я не знаю, что делать! И никогда не знал! Я просто делал и всё, и сейчас мы будем просто делать! Не зная, не думая! Движение это жизнь, понял?!
Дима заткнулся.
”Кажется, сработало, не теряем времени”
- Все понятно?
Дима низко опустил голову.
- Тебе все понятно?!
Дима коротко мотнул головой.
- Ну так чего ждешь?! Все! Пошел!
Сергей затушил сигарету. Быстрым взглядом окинул город. Когда-нибудь этот город будет его. Он купит себе самый высокий небоскреб и будет взирать с его высоты на мир. И все будет хорошо. Даже отлично!
Мозаика сложилась. Если без Димы, выбраться из-под япошек ему хватит где-то полгода, а Дима... Холодная зимняя ночь. Предательский гололед. Скрежет случайно сломавшихся тормозов и нет Димы. Таких как он много.
Еще девочка... Сергей невольно хмурится. Плевать на девочку. Не ей одной с детством не повезло.

Пожелтевшая изъеденная временем простынь до сих пор покрывала его. Сергей лежал, как ему казалось, на спине и молился. Молился о скорой встрече с землей. Он представлял, как его тело бросает о невидимую каменную плиту и разрывает на части. Как кости ломаются под действием сокрушительной силы, как ребра словно лепестки дьявольского цветка разрывают ему грудь, отворяясь навстречу светлой и счастливой смерти. Сознание гаснет, освобождаясь от этого проклятого, сводящего с ума, ощущения.
Падение. Как будто все твои органы нацепили на стальные крюки и тянут со скоростью звука на самое дно. Но дна нет. А скорость все выше.
- Сер..жа...
Он что-то слышит или показалось? Опять показалось. Что-то вновь играет с ним. Возвращает к реальности. Реальности? Здесь ничего не реально, кроме этого падения.
- Сережа...
Голос. Знакомый... Да! Настоящий. Он узнал ее! Он не мог не узнать!
- Ангелина! Ангелина!
Хотя сопротивляться притяжению бездны стало практически невозможно, Сергей напряг всю свою волю, и медленно пополз по направлению к знакомому, такому родному, голосу.
- Ангел мой, подожди! Все будет хорошо! Все будет...
Ткань намертво прилипла к лицу, но Сергей понял, что уже потерял ощущение пространства. Теперь, на этой глубине, падение, казалось, тянуло его во все стороны. Он кричал все громче и громче, срывая голос, ногтями впиваясь в несуществующую землю. Голос ответил ближе.
- Сережа? Это ты? Что случилось?
Чья-то рука коснулась его ладони, и он сжал ее.
- Ангелина! Я так рад, что ты здесь!
- Что? Где мы? Здесь темно, Сережа.
- Ничего не бойся!
Он судорожно соображал, что делать дальше. Пускай выход неясен, но теперь у него появилась надежда, настоящая надежда!
Рука выскользнула из его ладони. Стало невыносимо тихо.
- Ангелина?! Ангел мой? Где ты?
Снова её голос. Но властный, пропитанный обидой.
- Что ты наделал, Сережа?
Она никогда не говорила с ним таким тоном. Он был намного старше. Она не имела права так говорить с ним.
- Что ты наделал?
- Что... Я?
- Ты убил меня.
- Я... нет. Ангел мой, другого выхода не было...
- Ты убил меня!
Тьма вокруг заискрилась, даже сквозь ткань он чувствовал это напряжение.
- И что мне теперь делать?!
- Ангелина, все... Все будет! Все будет хорошо...
Внезапно простыня вспенилась. Лицо, покрытое белым саваном, холодные очертания, женские скулы. Уродливый восковой рот вытянулся вперед. Изнутри ударил обжигающий гортанный хрип.
- ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?!
Маска бросилась на него, все плотнее прилипая к коже, присасываясь к каждой поре своими тонкими ниточками цвета несвежей мочи, обволакивая голову, ноги... Сергей чувствовал, что задыхается, будто теряет сознание... В уме горели строчки:
”ПОБЕЖДАЮЩЕГО ОБЛЕКУ В БЕЛЫЕ ОДЕЖДЫ”

- И что мне теперь делать?
Она сидит на краешке, ее грудь чуть колышется, руки прижаты к коленям. Взгляд как у нищего на паперти, или коровы на скотобойне.
- Я думаю, нам надо решить это как взрослые люди.
Конечно. Как будто взрослые люди умеют что-то решать.
- Я не хочу так решать.
Если она думает, что так выкачает из него больше денег, то она ошибается. Может она искренне хочет этого ребенка? Он не верит в искренность. Ему и так приходится содержать семью своего бывшего партнера, Димы, еще этой ему не хватало.
- Я тебе объяснил ситуацию. Ты ничего от меня не получишь. Я женатый человек, и бросать семью из-за того, что одна из моих девок не сожрала вовремя гребаные пилюли, я не собираюсь.
Её глаза увлажняются. Обида уже искрит на их дне . Он хорошо знает этот взгляд. Так женщины смотрят перед тем, как откусить тебе голову. Решение приходит молниеносно.
Сергей вскакивает и наотмашь бьет ладонью. Девушка впивается лбом в стену, как безмозглая землеройка. На обоях остается кровавый след, растекающийся по узору, словно пятно Роршаха.
- Не смей смотреть на меня так!
Девушка оборачивается, но ни грамма смирения в ее глазах нет. «Нет. Эту так не сломать».
Сергей поправляет пиджак, и подходит к раковине. Тонкая струя из водного очистителя пляшет по стакану мелкими пузырями.
Все слишком хорошо устроилось. Он выгодно женат. Та хоть глупая, но красивая и умеет себя вести в обществе. Детей пока нет, но ему только стукнет сорок. Дела идут в гору. Он уже присмотрел себе небоскреб. Не в его положении мараться в жалких светских скандалах.
Несмотря на девушку, он выходит в прихожую. Надевает плащ, обувается. Какое-то белое пушистое существо пытается потереться о его штанину. Кожаная туфля впивается этому маленькому ублюдку в живот, отшвыривая в конец коридора. Сергей выходит в дверь и нажимает на ухе кнопку звонка.
- Привет. Это я. Да-да, по тому делу. Договориться не удалось. Пришли-ка сюда ребят, пусть займутся.
Несколько минут звуковые вибрации поступают через кость в среднее ухо.
Какие-то объяснения. Исполнители. Они все любят что-то объяснять. Он сказал, чего хочет. Зачем они тратят его время?
- Мне безразлично. Пусть достанут, что там у нее растет и выкинут на помойку. Если не переживет... пусть сделают с ней тоже самое.
Подъезд. На площадке какая-то шпана. Он прошел мимо, еле сдерживая отвращение. Кожаные куртки. На голове восьмиуголочка. Середина двадцать первого века на дворе, называется. Даже сканеры сетчатки на подъездах не помогают.
- Что у нас там по акциям ядерщиков наших? Реактор скоро запустят, мы должны быть в мажоритарии, к тому моменту.
Машина подмигивает фарами, она сама снялась с блокировки, почуяв приближение хозяина.
- Отлично, мне нужны результаты до конца недели. Все. Отключаюсь.
Кто-то идет позади него, наверное, эта истеричка, её еще не хватало... Сергей оборачивается и последним картинкой пред ним вспыхивает черная курточка, восьмиуголка и дуло глушителя.

Ощущение бесконечного падения. Вокруг темно. Ты паришь в открытом космосе высоко над Землей. Ты свободен, но свобода мнима. Гравитация уже схватила тебя в свои цепкие лапы и тянет назад, домой.

- Тише, милый, тише.
Голос матери. Либо очень похожий. Такой мягкий. Он не может принадлежать матери. Она никогда с ним так не разговаривала.
- Сережа, не двигайся.
Это не мать. Это она. Она рядом. Она захочет отомстить за то, что он ее ударил. Он беспомощен. Он лежит на асфальте? Нет, что-то мягкое... Надо говорить.
- Почему темно?
- Тебя серьезно ранили. Прямо в голову. Пуля прошла на вылет. Ты помнишь?
Он помнит.
- И?
- В общем... твое нормальное зрение уже не вернется...
Слепой. Он слепой. Ему всего сорок, а он слепой. Слепой коллекционер.
«И ЕСЛИ СЛЕПОЙ ВЕДЕТ СЛЕПОГО...»
- Что это?!
- Что?
- Какие-то буквы, как будто с угла зрения.
- Врачи сказали, что поставили тебе протез, вроде микросхемы в мозг, он включится, как только ты проснешься. Возможны какие-то побочные явления.
- Он не включается.
- Подожди немного.
Она взяла его за руку. Такая теплая.
- Насчет ребенка...
Её голос дрожит.
- Не беспокойся. Я уже все сделала.
- Я...
Он осекся. Его мышление с годами не притупилось. Не нужно быть гением, чтобы понять: на улице прохожих не было, по телефону его слышать не могли. И у кровати с ним сидит она, одна из его девок, а не жена.
Вспышка света.
- Черт!
- Что такое?!
- Кажется, начинает работать.
Слишком много света. Все такое нечеткое, как будто на голову натянули желтый бумажный пакет. И какие-то искажения, вроде неровных темных линий.
- Вроде вижу, но как в тумане.
- Хорошо.
Она улыбается. Её размытый силуэт становится еще красивее, как после двух стаканов виски.
- Ладно, я пойду, тебе нужно больше отдыхать.
Она встает. Он не хочет ее отпускать. Схватить ее за руку? Прижать к себе? Это низко.
Она спотыкается о какой-то предмет. Тумбочку? Табуретку? Он готов кинуться к ней. Инстинкт.
- Что с тобой?
- Просто еще не отошла. Были какие-то осложнения с плодом. Пришлось резать.
Визг циркулярной пилы на секунду взвыл и погас в его сознании.
Он пытался найти слова, какое-то утешение.
- Ангелина.
- Да?
- Это ты вызвала скорую?
Она кивнула.
- Спасибо.

Он чувствовал ткань на своем теле. Желтизна пожирала его. Она затягивала узлом стальные нити тяготения и запихивала их все глубже.
Притяжение снаружи. Притяжение внутри. Падение извне.
Кто это с ним делал? Зачем?
Зачем эти видения, цитаты, воспоминания?
- Что ты от меня хочешь?
Сергей спросил пустоту.
- Это жизнь была. Жизнь!
Его голос стал громче.
- Такая вот! Жизнь!
Что-то рвалось наружу, какие-то давние вопросы, противоречия.
- А что ты от меня хотел?! Что?!
Сергей раскинул невидимыми руками.
- Чтобы я со свечкой стоял, днями тебе каялся?! Перед каким-то жирным уродом в рясе с крестом?! А? Ты этого хотел?!
Тишина отвечала ему монотонным гудением и призрачным ощущением эха.
- Чтобы я раздал все?! Подставлял свои щеки, когда тебе нужно?! Милостыню бы подавал?!
Никакого ответа.
- Не я бы это был! Слышишь?! Не я! А тебе лишь тупое стадо подавай, скотов тупых, да?
Слова растворялись в пустоте. Стало тошно от мысли, что все бесполезно, никакого счастливого будущего нет. Он будет вечно заперт в этой зияющей черной клоаке. Его жизнь прожита зря. Все усилия, все жертвы, все войны - все зря. Ему нужен шанс. Всего один шанс. Он бы все сделал иначе...
- Господи... Господи, это ты?.. прости… прости меня… пожалуйста… Не знаю, если слышишь, черт возьми! Ну, прости же Ты!
Со всех сторон раздалось сдавленное хихиканье. Сама Бездна насмехалась над его жалкими попытками вымолить себе прощение.
Как она смеет? Насмехаться?! Насмехаться над ним?!
- Хватит! Прекрати! Нет... Прости... Хватит! Оставь меня в покое!
Громогласный хохот, хор тысячи истерических голосов, впился в сознание Сергея, став его частью.
И, внезапно, все исчезло.
- Он не простит. Сказать по правде, не уверен, что он, даже, слышит.
Белая пелена спала. Притяжение пропало.
Светловолосый, статный юнец сидел поодаль, и с глубоким интересом всматривался в черноту. Он был одет в темный классический костюм, что очень удивляло, и на его груди зияла кровоточащая рана. Сергей хотел уже что-то спросить, но не успел.
Юноша моментально очутился рядом. Неспешная походка, мерное цоканье каблуков. Юноша обошел Сергея по кругу, разглядывая каждую деталь.
Его глаза, казалось, пронзали бездну, наслаждаясь единовременным мучением тысячи душ.
- У вас, у людей, что, фишка такая - в последнюю секунду о Боге вспоминать? Вопросами сыпать… Ну, давай порассуждаем. Где мы, по-твоему? В Аду? Ну, похоже... И ты, конечно же, попал сюда из-за того, что по жизни был говнюком. Логично. Но раз есть Ад, где тебе сулит отмщение, то где-то там есть счастливый Рай. И не будь ты говнюком, переводи ты хотя бы раз в неделю бабушек через дорогу, то все шансы оказаться в нем у тебя бы были.
Но поезд ушел, и теперь ты понимаешь всю глубину и последствия своей ошибки. Ты даже готов броситься спасать старушек и вытаскивать котят из пожара... Но оглянись вокруг. Здесь нет котят. И тем более старушек. И тут начинается... прости меня, пожалуйста...
Юноша смаковал каждую фразу с нескрываемым ехидством.
- Вы жалкие, вы все такие жалкие. Рай не принесут вам на тарелочке за пару движений язычком, ведь помнишь, как написано?
В пустоте появились дымчатые буквы.
”ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ УСИЛИЕМ БЕРЕТСЯ”
- А мы с тобой, Сережа, знаем, что это значит.
Юноша подошел ближе.
- Мы знаем, что значит брать усилием. Мы знаем, что за каждую мечту нужно сражаться. Мы знаем, чего стоит каждая победа! И мы знаем, что рай не достается просто так.
Парень сделал шаг назад. Он взрослел на глазах, превращаясь в мускулистого черноволосого мужчину.
Сергей увидел протянутую руку, в уши ударил величественный вой.
- Пойдем со мной! Я отведу тебя к Райским вратам! И если Царство небесное не сдастся нам в ту же секунду, то мы возьмем его войной!
Сергей молча коснулся протянутой ладони.

Сергей чувствует порыв ветра. Тьма спадает как театральное панно, обнажая свою изнанку.
Он стоит на холме. Внизу виден город. Улицы завалены обломками. Вокруг бушует пожар. Огромная стена огня надвигается со всех сторон. Похоже, это последнее место на Земле. Прибежище.
Город бурлит. Идет война. Люди в порыве паники убивают друг друга. Без разбора. Каждого, кто попадется на пути.
С небес падает огненный дождь, раскаленные жидкие иглы впиваются в землю и людей. Гремят взрывы.
Ближе к центру города видно какое-то свечение. Оно исходит от здания. Что-то вроде башни.
Сергей чувствует удар и падает. Его собеседник, закованный в латные доспехи, проносится мимо на черном коне, и мчит по направлению к башне. Сергей принимает единственное верное решение - бежать следом.
Сквозь дымчатую завесу доносятся крики и оружейные выстрелы. Земля дрожит, ноги подкашиваются.
Впереди огромная площадь. Десятки людей с безумными лицами впиваются друг в друга зубами, каждый откусывает по кровавому куску. Сергей забегает в ближайшее здание. ”Пересечь площадь. Выбраться через окно” Дверь последней квартиры открывается.
- Дима?
Лицо старого друга словно восковая гримаса, застыло, в какой-то едкой ухмылке, как когда-то, на похоронах
- Сережа?! Здравствуй, Сережа. Все будет хорошо. Все будет...
Бывший партнер достает из-за спины нож. С лезвия стекает на пол чья-то кровь.
- Дима, стой, я...
Рывок. Сергей уворачивается. Падает на какую-то табуретку. Она с треском ломается, одна из ножек впивается в живот. Острые, как зубья пилы, щепки пронзают кожу до самых кишок.
Сзади чей-то крик. Сергей выдергивает из себя деревяшку, и бьет вслепую, наотмашь.
Дима на коленях, горло вскрыто, из раны сочится черная густая жидкость.
Сергей вбегает в квартиру, мгновение, он уже у окна. И застывает в изумлении.
Башня - это целый город! Стеклянный, прозрачный... Он парит над землей совсем близко! И проходит сквозь земные руины, будто призрак из другого мира!
Сергей выпрыгивает на улицу. Все нутро кричит ему - ”Ты должен успеть!”
Он мчит напрямую, сквозь клубы дыма. Он пробегает мимо всадника из бездны. Тот лежит, пригвождён к земле золотыми копьями, и изрыгает ругательства.
Огненный вихрь совсем близко. Сергей бежит прочь! К серебряным вратам! Невзирая на боль. Прочь!
Секунда, и он там. Свет бьет ему в лицо, наполняя всего изнутри. Он открывает глаза. Божественная красота, вокруг люди в белых одеждах.
Здесь Ангелина, та девочка двенадцати лет из его прошлого, здесь даже мама и отец. Многие из тех, кого он презирал всю свою жизнь. Рядом с Ангелиной стоит их не родившаяся дочь. Они счастливы, очень счастливы... Но что-то не так. Их улыбки мрачнеют. Все смотрят в его сторону.
Сергей осматривает себя. Его одежды желты, на них пятна крови, кожа сморщилась от огненного дождя, лицо покрывает сажа. Он знает - ему здесь не место.
Знакомое притяжение. Сергея швыряет назад, языки пламени пронзают плоть, и последнее, что он видит - как захлопываются Врата.

- Черт! Сорвался! Еще один сорвался!
Молодой парнишка, лет двадцати трех, взмыл вверх руками, чуть не оторвав себе манжеты на халате.
- А девушка?
Ему ответил седой мужчина, в бежевом костюме и опрятной наружности.
- Девушка прошла!
Парнишка радовался, будто сам .
- Хорошо, Паш, - ответил тот, что постарше, - собирай оборудование.
Парнишка подбежал к темной коробке, кубу размером сантиметров пятьдесят, и стал отсоединять тоненькие провода и аккуратно сворачивать в петельки.
- Слушайте, Вячеслав Эдуардович, мы тут вроде людей от смерти спасаем, катастрофы этой глобальной, но все-таки, зачем их убивать-то?
Вячеслав Эдуардович нахмурился. Как ему надоели эти студентики.
- Нужно чтобы человек поверил в смерть. То место, куда они идут, компьютерная симуляция реальной среды, но симуляция неточная.
Вячеслав Эдуардович размялся, достал трубку и набил себе табаку, приготовившись к чтению лекции.
- Ты же знаешь, мы давно занимаемся этой проблемой - существованием сознания в виртуальной среде, и, как следствие, жизнью после смерти. И практически сразу обнаружили такую особенность - сознанию очень сложно перестроится под новые условия, если не обрублены все контакты с прежним миром.
Смерть - самый надежный изолятор. Человек, когда умирает, понимает - пути назад нет. Чтобы там не случилось, все будет по новому - это надо принять. Иначе - коллапс, отрицание действительности и затухание импульсов.
Вообще, система несовершенна, частые срывы, но из-за этой катастрофы - у нас просто нет выбора.
- Да уж, - задумался Паша, - по статистике срывов больше на девяносто процентов,
- Ой, тьфу, это все воспитание... Христианские моральные ценности. Почему всем рай и ад мерещатся? Наслушались в детстве, напридумывали себе. Заметь, у индусов такого нет. Они гораздо чаще проходят... Бабочкой, коровкой, но проходят.
А здесь человеку нужно доказать себе, что он достоин, либо по вере спасен, как в некоторых учениях. По вере. А если веры нету? То тогда по совести... А с этим, Паш, у нас всех нечисто... Пусть это всего лишь возбуждение префронтальной коры, но в процессе умирания эта зона работает особенно ярко.
Паша сложил последние проводки.
- А как вы думаете, доктор? Загробная жизнь, настоящая, существует?
Доктор задумался.
- Поддержание такой сложной системы, которая ничего не производит, а только потребляет - энергетически невыгодно. Вселенная состоит из принципов и законов эффективности, и стремится к ней. Загробная жизнь, как мне видится на данном, - Вячеслав Эдуардович прокашлялся, - и последнем уровне человеческого знания, - абсолютно лишена смысла. По сути, она имеет смысл только для личности, в которую природой заложено боятся неизвестности и темноты. Так что, нет, Паш. Я думаю, нет. Если загробная жизнь и существует, то только в мечтах и последних пяти минутах жизни затухающего сознания.
- И мы запираем сотни тысяч сознаний глубоко под землей, наедине с прототипом реактора, который уничтожил землю, в надежде, что все обойдется?
- Ну, победа над смертью - величайшая мечта человечества. Мы вынуждены ее достигнуть.
Павел всмотрелся вдаль. На горизонте уже мерцали проблески огненного вихря.
- И, если получится... Тогда получается, что мы взяли Рай. Взяли войной со всем сущим...
Доктор усмехнулся. Даже в такие моменты он пытался не терять врожденного сарказма.
- Что тут сказать? Мечты сбываются.

на сорокалетие

Много "Сереж" и слишком затянутое хождение по его жизни - оно-то вначале раскрыло характер, но потом слишком долго готовило нас к концовке "мальчик проснулся, в этот раз - по-настоящему"
респект, автору, конечно, за хорошую попытку!

Что тут сказать?
Автор , это видно, очень старался. И сюжет есть, и по теме конкурса проходит. Но и только.
Работа ординарная.
Удачи автору, дорогу осилит идущий.

Сложный рассказ. Написан в жанре "Поток сознания" (В. Вульф ). Много психологии, много воспоминаний из проносящейся жизни.
Очень много воспоминаний, они все запутывают. Какие-то странные видения. Недавно пробовал читать Берроуза - вот очень похоже. Последнее его произведение. Но Берроуза я не осилил - чушь какая-то. Это рассказ более осмысленный, но также труднодоступен для чтения.
Это называется нынче "интеллектуальный бестселлер".))
Я хочу получать от рассказа удовольствие, а не продираться сквозь психологию и неинтересные описания посмертного путешествия черт знает где. Сплошные флэшбэки только ухудшают ситуацию.
Может быть, если вчитаться, я бы понял суть рассказа и вдруг принял его за шедевр, но кто же будет вчитываться специально?

Кстати, все слишком поэтично. Мелодраматично. Вот, послушайте сами: "пот на лице обессиленной планеты" - каково?
Такие вот обороты раздражают.
В литературе нужно поменьше литературы)))
Да и фильмы-катастрофы уже вот где сидят - в печенках. В чем оригинальность?
Рассказ, наверное, потребовал для написания многих усилий. Он длинный, сложный по структуре. Кому-то может понравится. Но тяжелый.
В наше время тяжелый рассказ - это как смертный приговор автору.
Неожиданный конец - как в водевиле: "Он не наша тетя, а наша дядя".
Я вижу труд, и за это автора уважаю. Потрудился бы он еще сделать рассказ попроще, без этих флэшбэков и непоняток, что и зачем происходит вокруг.
В любом случае, глобальная катастрофа никому не интересна сегодня - наелись до рвоты.
Не актуально.
Уверен, что кому-то может понравиться. Любителям Берроуза (можете считать это серьезным комплиментом) )))

ме показалось, что здесь всего много, мозг слегка загружается. может это надо в книге растянуть?)

Я бы сократил. Или разбил на несколько отдельных историй. Раз уж есть, кто прошел и кто сорвался.

А в рамках заудства - реактор с возобновлямым топливом не требует антиматерии, и уж если пойдет вразнос, то с нарастающей скоростью реакции. В общем, не успеет никто и ничего.

Не поняла рассказа. Очень много бытовых подробностей о прошлой жизни и маленькая капелюшечка о загробной, Покоробило упоминание о детстве главного героя. Фраза, сказанная им отцу - отвратительна, тем более что в предыдущем тексте предпосылок к нему не было. Неуд.

Может, эта фраза и кажется кому-то красивой, но я так и не понял, что это за капли.

И здесь "красивость" губит смысл. На дне стакана не может плескаться остаток бутылки. Водка может, часть бутылки - нет. А что такое "слащавый сплин", я вообще понять не могу.
И далее по списку. Но мне разбирать лень.
Сюжет - зачот.

Прокомментировать не могу - для меня запутано. Только опечатки обратили на себя внимание(ошибками и назвать нельзя). "СамовозобнАвляемый", "ощущение падениЕ", "ШкеД".

Написано слабо. Никакого поиска образов, все эпитеты банальны до тошноты. Из тех рассказов, где к финалу приходится продираться.
И миллиард лишних местоимений.
Совершенно не оправданная местами экспрессия выражений.

Усимов, "интеллектуальный бестселлер"? Вы никому не продадите такое. Разве что пьяным дачникам у сельпо.
Потому что графомань пресная, в кулечке.

Уй- ёклмн-ёпрст-и-абвгд О_О !!!


Вот он "предел мечтаний"! Ужасть!

Полный поток бессознательного...

...Так начиналась "Матрица". А Сергей еще не знал, что ему предстоит стать Нео.

Хорошая работа!
Сначала сюжет кажется избитым – чистилище, рай-ад, потом выползает виртуальная реальность, но в итоге все выглядит весьма неожиданно. Мне мнится закольцовка: тот реактор, что рванул вначале, - и есть тот, что собирают из сознаний умерших.
Кадавр-коллекционер, эдакий собирательный образ потребителя и прожигателя жизни, претендующего при всем при том на Царствие небесное. Вроде обычная человеческая история - сколько таких, но мощный рефрен в конце : ”ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ УСИЛИЕМ БЕРЕТСЯ” банальностью не кажется. Сюжет построен на преодолении героем своих низменных наклонностей, на осознании грехов и, в конце-концов, когда появляется надежда на спасение, оказывается, что все– пустое. Не будет второго шанса исправить ошибки, исправлять их нужно здесь и сейчас.

«- Поддержание такой сложной системы, которая ничего не производит, а только потребляет - энергетически невыгодно. Вселенная состоит из принципов и законов эффективности, и стремится к ней. Загробная жизнь, как мне видится на данном… и последнем уровне человеческого знания, - абсолютно лишена смысла. По сути, она имеет смысл только для личности, в которую природой заложено боятся неизвестности и темноты. ..Если загробная жизнь и существует, то только в мечтах и последних пяти минутах жизни затухающего сознания.» - пять баллов!

Немножко подзатянуто, я бы советовала сократить описание сделок Сергея, это скучно, и тогда читателю не придется «продираться» к концу.

Написано чувственно, временами психоделично и это цепляет с первых строк.
Хотя кое-что лучше бы подчистить:

Опечатка: «Как будто каменного зеркало его разума обратилось в прозрачное стекло». - не согласуются падежи у подлежащего и определения.
«…, и, внезапно почувствовал, как поднимается, будто паря на невидимых тросах. Но ноги до сих пор не ощущали под собой землю» – нелогично. Герой уже понимает, что парит, но все-еще пытается ощутить под собой землю?
«Руки нащупали в кармане золотой портсигар» - подарок Ангелины ему на сорок лет,..." - лучше на сорокалетие.
"Писк иголки усилился, обратившись в затхлый вонючий хрип." – Неудачные метафоры: описание слуха становится описанием обоняния.
"как ребра словно лепестки дьявольского цветка разрывают ему грудь, отворяясь навстречу светлой и счастливой смерти. – неудачная метафора: ребра мало похожи лепестки цветка. Скорее смахивают на прутья решетки.
"Желтая штукатурка осыпается от каждого приступа кашля" – Вот это -супер!
"растекающийся по узору, словно пятно Роршаха." Растекаться по узору? Плохо. Лучше пятна будут проступать
«раскаленные жидкие иглы» – жидкие – лишнее.

Рассказ разочаровал. Объясню почему. Вначале он начинается самым неудачным образом с объясняловки, вот не люблю я объясняловок в самом начале. Читатель должен сам погружаться в мир, не надо его макать туда. Но потом, уже когда герой умирает, по мере прочтения, я готова была уже простить автора за начало, потому что мысли здесь были правильные, потому что здесь были эмоции, здесь было много всего, что мне нравяться как читателю, но потом в конце автор возвращается к эксперименту, чем аннулирует все те мысли, что были в середине. Так что я разочарована как читатель.

И если уж автора не затруднит, после конкурса, может он объяснит мне, что же это за эксперимент такой проходил, потому что я не понимала вообще ничего. Зачем и кого они вылавливали, чтобы остановить реактор или чтобы что???

Мне понравилось.
Текст зрелый, насыщенный.
Очень понравилось, как работают детали (вроде отношения с котами), как герой мыслит, как переживает осознание смерти.
То, что это разворачивается на фоне глобальной катастрофы - мне тоже понравилось. Хороший фон, добавляет масштабности.
Концовка неожиданная, оригинальная - так и должно быть в хорошем рассказе.

Но... можно было выполнить ее более эффектно, наверное.

Ага, на самокат не хватило - пришлось купить "феррари". Рассказ начинается с непонятной смерти, а потом идут разъяснения её мотивации. Но финал удивляет неожиданным научным поворотом. Герой странен -ь выбирает крайние меры там, где можно обойтись без оных. Диму, раз он такой нюня и неудачник можно было бортануть и не убивая(всё равно потом его семью на себя "повесил"), с подругой тоже... Текст насыщен эмоциями и не сказал бы, что автор сильно переигрывает - нормальный рассказ. Лично я не раз ловил себя на мысли, что непреодолимо желаю отмудохать героя в кашу - а это уже сила слова.

Кому нужно? Для чего нужно?

Очень хороший рассказ!

Понравился сюжет )

Понравился рассказ. Хотя завлекло не с первых строк, эдакий медленный, но уверенный разгон; а затем - устойчивая скорость. Спасибо:)

Еле продралась, в конце ничего не поняла.

Очень покоробили американизмы, которые и там-то уже считаются дурным вкусом: "Но что-то пошло не так", "Нет, что-то не так", и снова: "Но что-то не так".

Повторы слов:

Стиль хороший, но я предпочитаю рассказы с положительными персонажами или отрицательными, но интересными.
Герой «Бездны», как по мне, был чересчур типичным злодеем, прегрешения его открывались постепенно, но удивления не вызывали.

Слеза умиления с трудом уместилась в этот гранёный стакан:



Не первый год под угрозой вечного бана, а то бы написала о своей ассоциации на эту диковинную фразу.


Автор, вы прелесть. Давно никто не подчёркивал, что среди учёных идиотов не меньше, чем в других соц. группах.



Вскормленные юристы... - вкусно написано.




Музыкальная ассоциация, наполненная рыданиями:
трудное детство