Автор: Рудольф Ч.
Вторая форма жизни
Век живи, век учись. Пословица, весьма точно отражающая человеческую жизнь: никто из нас не знает всего на свете, и никто не знает, куда нас способна закинуть очередная прихоть судьбы. Я не верил в любовь с первого взгляда до тех пор, пока не встретил на улице прекрасную девушку, ставшую впоследствии моей женой. Банально сказано? И правда, сколько существует подобных историй, не искушённых оригинальными подробностями, прочитывая которые, хочется нацепить ироничную ухмылку и до потери пульса доказывать всему миру, что изложенные события никак не могут существовать. Но, как бы изъезженно это ни звучало, жизнь – забавная штука, порой разбивающая вдребезги все наши убеждения своими неожиданными сюрпризами. К чему я это говорю? К тому, что многие вещи мы не в состоянии объяснить или осознать, и нам приходится либо верить кому-то на слово, либо, основываясь на собственных умозаключениях, в чём-то убеждать себя. Очень часто то, что, как нам кажется, мы знаем, не соответствует действительности, и тогда возникает дилемма: принять нечто новое, доселе считающееся невозможным, либо избегать его. К сожалению, многие выбирают второй вариант, страшась разрушить мир, в котором они жили прежде. Я неспроста пишу это предисловие, потому что история, которую я собираюсь рассказать, мягко говоря, очень необычна, и мне бы очень хотелось, чтобы вы прочли её со всей серьёзностью, и лишь после делали какие-либо выводы.
Это произошло шестьдесят лет назад. Тогда я был двадцатилетним юнцом, думающим только о всевозможных развлечениях. Родители были небогаты, но, несмотря на свою лень и ветреность, мне удавалось кое-где подрабатывать, чтобы вырученные средства тратить на сигареты, алкоголь и девушек. Правда, в тот момент я уже был знаком с Эллеанор, и большая часть моих денег уходила на её содержание, если так можно выразиться. Она была хороша собой: стройная фигура, соблазняющая своей практически идеальной формой, подтянутая грудь, тонкая талия… Даже кривоватость её длинных ног была не в состоянии испортить эффект, который эта девушка оказывала на мужчин. К сожалению, сейчас я не могу вспомнить её лица, лишь губы, которые она постоянно красила красной помадой. Но это не столь важно, думаю, суть вы уловили – её хотели все, и я в том числе. Признаться, никогда не мог понять, почему она выбрала меня, но факт остаётся фактом: после долгой борьбы за женское сердце именно я оказался победителем, завоевав право называться молодым человеком самой соблазнительной девушки. Вы, наверное, сейчас думаете о том, как это романтично. Вовсе нет. Эллеанор – классический образ уличной девки, да простит меня Бог за такие слова. Наши отношения были лишь условностью: для меня она была предметом повышения статуса, а я для неё был слугой, пажом, мальчиком на побегушках – называйте как хотите. Я никогда не был гордецом, и её презрительное отношение ни разу не вызвало у меня никакого бунта или злобы, ведь, случись подобное, я мог лишиться такой шикарной девушки и прослыть неудачником. Я действительно был болваном в то время, ничего не поделаешь.
Как уже писалось выше, наши отношения с Эллеанор были условностью. Она спала со многими ребятами, и мне самому лишь изредка удавалось заполучить её. Знаю, звучит дико, но тогда она была тем, что позволяло мне быть выше других. Именно так я думал, и эта мысль настолько прочно засела в моей бестолковой голове, что я не замечал неприкрытых насмешек и разговоров о том, как классно Эллеанор трахается. Но давайте вернёмся к основной линии моего рассказа. В один из дней моя девушка позвонила мне и попросила приехать к ней домой. Она жила одна в маленькой квартирке, снимаемой в одном из окраинных районов города. Я был удивлён: она никогда не приглашала меня к себе, не считая нечастых моментов нашей близости. Не думая ни о чём плохом, я как можно быстрее поспешил к месту назначения, искренне надеясь, что меня ждёт нечто необычное. Отчасти так оно и было. В квартире кроме Эллеанор находился незнакомый мне парень: здоровый детина, раза в три крупнее меня. Далее я не помню ничего до того самого момента, когда мной овладело глубокое потрясение: Эллеанор сообщила, что она беременна, разумеется, от меня. Само собой, новость оказалась неожиданной: я пытался что-то сказать, попытался предположить, что отцом мог быть кто-то другой. Но никто не хотел слушать. Громила, ударив меня несколько раз, дал пару дней на поиск средств для аборта, после чего вышвырнул за дверь. Разбитый морально и физически, я медленно волочился по улице, упираясь взглядом в бездушный асфальт. У меня не было денег, не у кого их было одолжить, негде было заработать. Рассказать обо всё родителям? От этой мысли меня передёрнуло так, что окружающий мир на какое-то время утратил чёткие очертания. Лучше сдохнуть. И меня осенило: смерть, и хуже уже не будет. Вот он выход. Я по сей день кляну себя за те мысли, которые крутились в моей голове, пока я взбирался на крышу первого подвернувшегося многоэтажного дома. Хотелось как можно скорее оказаться на краю пропасти и прыгнуть в её объятия, не медля. Но вся храбрость ушла после первого же порыва ветра, который чуть не сбросил меня вниз. Я метался из стороны в сторону, уговаривая себя спрыгнуть, и, в то же время, убеждая не делать этого. От отчаяния ручьём полились слёзы, лишь благодаря мальчишескому воспитанию не перешедшие в рыдания. Стоя на коленях, я затуманенным взглядом смотрел вниз, надеясь на маломальское чудо. Пусто. Боль от ударов напомнила о том, что я не имею ни малейшего понятия, как найти выход из сложившейся ситуации. Это окончательно склонило чашу весов в сторону решения, о котором я впоследствии буду жалеть на протяжении всей жизни: не думая больше ни секунды, я подался вперёд. Не могу сказать, действительно ли пролетела вся жизнь перед глазами. Помню лишь овладевшую мной панику, беспорядочные мысли о том, что это конец, что уже ничего не изменить. Мне вдруг неимоверно захотелось жить, я умолял Господа позволить мне выжить, но было поздно. Я умер.
Наверное, вы не раз слышали или читали различные истории о том, что происходило с людьми, пережившими клиническую смерть, и мне вряд ли удастся удивить вас, рассказав о том, что произошло со мной вначале. Это было ни с чем не сравнимое чувство: ощущение тела пропало, уступив место неописуемой лёгкости; все эмоции, владевшие мной до падения, растворились в пространстве, оставив лишь безразличие, с которым я рассматривал распростёртое в нелепой позе тело парня, который потухшим взглядом уставился в мрачное небо. Я умер. Эта мысль лениво крутилась в моей голове, не вызывая ни огорчения, ни печали. Шло время, а я всё не двигался с места, глядя на молодого человека, который, не в состоянии решить проблему, свёл счёты с жизнью. Лёгкое прикосновение вывело меня из состояния отрешённости, и я обернулся: прямо передо мной мерцало огромное пятно света. И никакого тоннеля, просто свет, переливающийся различными оттенками, уловить которые не представлялось возможным. Не думая, я направился к источнику, но, попытавшись сделать лишь шаг, распался на миллионы частиц, став пространственной пылью в сосущей пустоте Вселенной.
Первое, что я запомнил, придя в себя – ослепительный белый свет, беспощадно бьющий в глаза. Зажмурившись, я досчитал до десяти, и лишь после этого приподнял веки. Белый свет исчез, уступив место… пустоте. Увы, не могу по-другому назвать то, что видел: яркая голубизна, перемежёвывающаяся с мягким белым светом, а далеко внизу, прямо подо мной – бескрайний горный ландшафт. Голова закружилась, в горле пересохло, а сердце билось так, словно желало вырваться из грудной клетки. В тот момент мне казалось, что я завис на двадцатикилометровой высоте между Землёй и космосом, находясь на стеклянном полу, который в любой момент может дать трещину. Боясь пошевелиться, я так и лежал на боку, не в силах оторваться от развернувшегося внизу пейзажа. «Успокойся, дыши глубже, - раздался откуда-то голос. – Скоро всё станет на свои места». Мне ничего не оставалось, лишь последовать совету незнакомца, которого я не видел. Взяв себя в руки, я аккуратно поднялся, всё ещё боясь, что невидимая опора под ногами разрушится. Пространство сгустилось и потемнело, потеряв свою довлеющую яркость, пустота начала заполняться смутными очертаниями, с каждой секундой приобретающими всё более отчётливый вид. Я стоял, не в силах сдвинуться с места, наблюдая, как передо мной вырисовывается залитая солнцем равнина. Спустя несколько минут на равнине возникли вымощенные белым камнем аллеи, за аллеями – высокие деревья, фонари, скамейки. Это был парк, один из тех парков, где любят искать вдохновение люди искусства – именно такая ассоциация возникла у меня в тот момент.
- Ну вот и славно.
На этот раз я увидел говорившего: высокий молодой человек, добродушно улыбаясь, стоял напротив меня, дружелюбно протянув руку. Его по-детски наивная улыбка завораживала настолько, что я напрочь забыл обо всех чудесах, произошедших со мной только что.
- Вы ангел? - спросил я, машинально пожимая протянутую руку, не в состоянии оторваться от красивого юношеского лица.
- Конечно, - его улыбка стала ещё шире. – Но чаще всего меня, почему-то, называют одним из апостолов.
Он взял меня под руку, и мы пошли по одной из аллей. Я, словно во сне, оглядывался вокруг, абсолютно не понимая, что происходит. Первое время мозг отчаянно сопротивлялся, не желая признавать это наваждение реальностью, но все его попытки были тщетны. Чем дальше мы шли, тем прозрачнее становилось первое впечатление и тем больше вопросов возникало в моей голове. Я неуверенно поглядел на своего спутника, и тот, будто читая мои мысли, утвердительно кивнул.
- Где я?
- Это то, что люди называют загробным миром.
- Мы в раю?
- В раю? Разве самоубийца может попасть в рай?
Его ответ почему-то сильно испугал меня: на ум пришло всё, что я когда-либо знал о Преисподней. Перед глазами тут же возникла картина, как мы выходим из парка и начинаются владения Сатаны.
- Успокойся. Рай и Ад придумала религия, - вновь раздался спокойный бархатный голос. – Здесь ничего подобного не существует.
- Так где же я?
Слова незнакомца мало успокаивали, и воображение всё ещё рисовало ужасные картины адских пыток.
- Этот мир называется Эствит – вторая форма жизни человека.
Попробуйте представить себя на моём месте. Вы прыгаете с крыши, в глубине души осознаёте, что умерли, попадаете неизвестно куда, и вам утверждают, что есть некий мир, являющийся второй формой жизни человека. Вы бы поверили? Очень сомневаюсь. Разумеется, не поверил и я.
- Чушь. Этого просто не может быть.
- А что тогда, по-твоему, может быть? – вопросительно посмотрел на меня юноша. – Ты спрыгнул с крыши, разбился, умер. Тем не менее, ты жив. Сможешь объяснить?
Его слова окончательно меня запутали. Перед глазами всё поплыло, и я упал на ближайшую скамейку. Мой разум представлял собой множество частей мозаики, которые никак не хотели складываться воедино. Чёрт возьми, да я сам разделился на части, всеми силами пытаясь осознать свою жизнь после смерти. Это было ужасным испытанием, я едва не лишился рассудка, хотя тогда был уверен, что лишился его уже давно.
- Кто ты? – вновь заговорил я, надеясь, что это сможет пролить свет на происходящее вокруг.
- Харон, перевозящий умерших через Стикс в Аид, - ответил незнакомец, и улыбка вновь заиграла на его лице. – Но здесь мы называемся просто экспедиторами.
- И что делают экспедиторы?
- Встречают людей, прошедших материализацию в Эствите, и помогают им освоиться в новом мире.
Я беспомощно уронил голову на руки – чем больше говорил незнакомец, тем меньше я понимал.
- Расскажите мне об Эствите всё, что поможет мне понять хоть что-нибудь.
Юноша вновь взял меня под руку, заставив подняться и пойти вместе с ним по длинной аллее.
- Как правило, Эствит, в понимании людей, ассоциируется с другим миром, занимающим определённое пространство. У каждого своё понимание пространства, но возьмём наиболее простое – замкнутую систему.
В руках юноши появился полупрозрачный куб. Демонстративно повертев им передо мной, незнакомец продолжил:
- Куб – наглядный пример Евклидова пространства: длина, ширина, высота, - каждое слово сопровождалось обозначением соответствующего ребра. - Ваши учёные добавили в эту систему измерение времени, создав физическую модель пространства-времени. Пока что всё понятно?
На самом деле я понимал не всё, лишь жадно запоминал, но это не помешало мне согласно кивнуть. Экспедитор передал мне лёгкий, как пушинка, куб, а в его руках возник ещё один такой же.
- Этот куб – другая система пространства. Как видишь, пространственные параметры аналогичны – длина, ширина, высота. Однако, как бы странно для тебя это ни звучало, в этой системе не существует измерения времени. Мы не стареем, мы не имеем предрасположенности к созиданию и разрушению – всё, что у нас есть, генерируется из вашего пространства.
- Но ведь вы двигаетесь, разве это не является доказательством того, что течение времени существует?
- Мы думали об этом, и даже использовали одну из ваших теорий, которая гласит, что ход времени замедляется при больших скоростях одной системы отсчёта относительно другой. Мы приняли пространство за инерциальную систему отсчёта, вокруг которой мы движемся с настолько огромной скоростью, что ход времени равен нулю. Увы, экспериментально доказать это оказалось невозможным, и теория так и осталась лишь теорией. Кроме того, возникали и другие вопросы, например, как мы, являясь частью этого пространства, можем, не отделяясь, двигаться вокруг него? В итоге было сформировано два вывода: либо измерения нашего пространства кардинально отличаются от ваших, либо измерение времени в нашем пространстве не существует вообще.
Будучи не особо сведущим в науке, я понял лишь то, что в этом мире не существует времени, и этот факт никак не мог прижиться к моим убеждениям. Ведь мы двигались, мы разговаривали, а значит, существовали во времени. Но все мои подобные доводы были отвергнуты, а главным аргументом экспедитора являлось объяснение, что движение ни есть доказательство временного измерения, так как время не может воздействовать лишь на составные части пространства. Забегая вперёд, хочу сказать, что этому утверждению я посвятил немало времени, пытаясь разобраться в этой странной составляющей Эствита, но, увы, безрезультатно. Виной всему, видимо, наше внутреннее осознание того, что мы постоянно движемся во времени, секунда за секундой, из настоящего в будущее, которое тут же становится настоящим.
- Ты постоянно говоришь о пространствах, - сменив тему, я неосознанно перешёл на «ты». – Но разве пространство не является единым целым?
- На этот счёт у нас тоже есть своя гипотеза, которая гласит, что глобальное пространство состоит из энного количества других пространств, каждое из которых имеет свои измерения. Смотри.
Юноша взял два куба и соединил их вместе.
- Это глобальное пространство, состоящее из двух пространств. Только мы предполагаем, что таких пространств гораздо больше.
- Но вы не уверены?
- У нас нет возможности это проверить.
Я взглянул на соединённые фигуры, и мой взгляд сосредоточился на еле различимой перегородке, разделявшей их.
- Но как люди попадают отсюда, - я указал жестом на один куб, а затем на другой, - сюда.
- Человеческое тело – оболочка, позволяющая существовать в вашем пространстве. Как только оно утрачивает жизнедеятельную функцию, сущность, которую вы называете душой, оказывается на свободе. Структура этой сущности не позволяет ей находиться в прежнем пространстве, и это пространство, в свою очередь, выталкивает инородный предмет. Это сравнимо с тем, как организм отторгает имплантаты.
Прикрыв глаза, я обречённо вздохнул.
- Ты всем это рассказываешь? Или, может, раньше тебе приходилось встречать исключительно умерших профессоров?
Экспедитор засмеялся.
- Увы, мало кто верит в то, что попал не в загробный мир с ангелами и демонами, поэтому приходится в мельчайших деталях объяснять сущность Эствита. Как правило, люди мало что понимают, но уверенные ответы на вопросы успокаивают их, и со временем они принимают действительность такой, какая она есть.
Он был прав. За время (которого в Эствите не существует) недлинной беседы экспедитор смог убедить меня в том, что я теперь нахожусь в мире своей второй жизни. Тем не менее, отдельные вопросы никуда не исчезли, и, будучи молодым - пусть и умершим - и любопытным, мне непременно хотелось получить на них ответы.
- Но почему душа попадает именно в Эствит? Ведь вы утверждаете, что пространств, составляющих глобальное пространство, множество.
- У нас есть два предположения: первое - выталкиваемая душа стремится к пространству, в котором она сможет существовать, и второе - выталкиваемая душа проходит сквозь различные пространства, пока не попадёт в Эствит.
Везде одни гипотезы и предположения. Чем больше я спрашивал, тем больше убеждался, что многие ответы неизвестны и самим эствитянам, ведь они такие же существа, как и люди, со своим миром, своими проблемами и законами.
Мы вышли из парка и оказались в прозрачном туннеле, пролегавшем над прекрасным садом.
- Почему я такой же, каким был на Земле? – выговорил я, не в состоянии оторваться от расстилавшейся внизу красоты.
- Это сады Кью, созданные матерью Георга Третьего. Мы сгенерировали их, чтобы, оказавшись здесь, наиболее беспокойные люди поумерили свой пыл - подобное зрелище, как мы выяснили, успокаивает вас.
Экспедитор замолчал, вместе со мной разглядывая какое-то цветущее растение, а затем продолжил:
- Я уже говорил, что наш мир не имеет созидательной составляющей, и всё, что мы имеем, сгенерировано из вашего мира. То же касается и попавших в Эствит душ: происходит обычное генерирование прежнего облика.
- То есть, старики остаются стариками?
- Внешне да, но болезни исчезают, их просто-напросто не существует. К тому же, никто не мешает сгенерировать другой облик в последующем.
- А если я захочу накрасить глаза, это будет считаться созданием чего-то нового?
- Единственное воздействие, которое мы можем оказывать на предметы, - перемещать их.
Это было выше моего понимания. Я со всей силы дёрнул свою рубаху, намериваясь разорвать её и доказать этому странному юноше, что он ошибается. Но он не ошибался: несмотря на все мои яростные усилия, одежда даже не помялась. Тогда я попытался оторвать пуговицы, но и они не желали поддаваться. В недоумении, я не придумал ничего лучше, чем врезать себе в нос, не сомневаясь, что это точно должно сработать.
- Бред, - шёпотом произнёс я, почувствовав лишь лёгкое прикосновение.
- Убедился?
- А как же ты? – не унимался я. – Тебя ведь кто-то создал?
- Может, Бог? – улыбнулся экспедитор. – Мы тоже не можем однозначно сказать, кто создал наш мир. А если учесть, что у нас отсутствует летоисчисление…
- А как же твой облик?
Юноша ничего не ответил, лишь, на мгновение исчезнув, предстал в облике молодой красивой девушки.
- Всё сгенерировано, - коснулся моих ушей женский мелодичный голос. – Это единственное, чем мы обладаем, не считая чувств и эмоций. Даже половое различие, как видишь, лишь условно.
Экспедитор вновь исчез, чтобы через секунду возвратиться в прежнем облике.
- Эствит открывает новые возможности, - продолжал он. – Попавшие сюда люди способны совершить всё, чего им хотелось в предыдущей жизни: развлечения, наслаждение, знания. Этот мир не имеет ограничений, не считая тех незначительных вещей, о которых я недавно упоминал.
Мы вышли из туннеля и оказались на огромной застеклённой смотровой площадке, выходившей на бескрайний город, улицы и здания которого не были похожи на то, что привыкли видеть люди в своих городах.
- В вашем мире этот город принадлежит внеземной цивилизации.
- То есть…
- Конечно, целая Вселенная не может быть создана лишь для нескольких миллиардов разумных существ, это было бы слишком несправедливо.
- И они тоже попадают сюда?
- Да, ведь вы существуете в одном пространстве, а значит, структуры ваших душ аналогичны.
Если я просто скажу, что был очень впечатлён, то не передам всех эмоций, охвативших меня в тот момент, да и вряд ли это возможно. Передо мной сияла перспектива общения с внеземными цивилизациями, и в том, что это правда, я уже не сомневался. Представив себе, какие могут открыться возможности, сколько всего можно будет узнать и испытать, я нетерпеливо заёрзал, желая как можно быстрее оказать по ту сторону этой прозрачной преграды.
- А ты странный. Ты весьма вяло реагировал на то, что я рассказывал тебе до этого, но упоминание о других цивилизациях вызвало в тебе целую бурю эмоций. Почему так?
Я не ответил. Экспедитор не понимал, что научные термины не так влияют на воображение молодого человека, как упоминание об инопланетянах, являющихся главными героями во многих фантастических рассказах землян.
- Как скоро мне можно будет оказаться там? – спросил я, нетерпеливо поглядывая на раскинувшийся город.
- После того, как мы покинем это место, ты станешь частью Эствита, и уже никогда не сможешь вернуться к прежней жизни.
К прежней жизни? Я лишь презрительно скривился. Какой дурак откажется от практически безграничных возможностей и знаний, чтобы вернуться в мир постоянных разочарований и ограничений?.
- И многие возвращаются?
- Единицы, - пожал плечами юноша. – И, как правило, мы предлагаем это молодым людям.
- А в Эствите живут вечно?
- Что такое вечность, если времени не существует?
- Его отсутствие.
Казалось, экспедитор задумался. Он внимательно смотрел на меня некоторое время, затем, будто вспомнив что-то неприятное, передёрнулся.
- Люди покидают этот мир, насладившись им вдоволь, - проговорил юноша, глядя куда-то вдаль. – Мы не знаем, что представляет из себя третья форма жизни. Это может быть всё, что угодно, начиная от путешествия в очередное пространство и заканчивая реинкарнацией в вашем мире.
Вежливо кивнув, будто соглашаясь с его предположениями, я вновь нетерпеливо взглянул на иноземный город. Мне было всё равно на тех, кто покидал Эствит, стремясь к следующей форме жизни, лично я не собирался покидать этот мир вообще. И тут моё внимание привлекла чья-то приближающаяся фигура. За то короткое время, проведённое за разговорами с моим экспедитором, я отвык от присутствия посторонних личностей, поэтому внезапное появление нового лица прервало ход моих мечтаний. Это был молодой человек, очень похожий на стоявшего рядом со мной юношу, держащий в руках… я до сих пор не могу подобрать подходящего сравнения. Представьте себе скользкую, мягкую, залитую кровью медузу, которая одним лишь своим видом вызывает тошноту, и это далеко не полностью будет соответствовать тому, что видел я. Безразлично взглянув в нашу сторону, парень прошёл мимо, бережно прижимая к себе свою ношу.
- Это тоже экспедитор? – я первым нарушил молчание, когда незнакомец скрылся вдали.
Юноша кивнул.
- Что у него в руках?
- Нерождённый.
Этот простой ответ эхом отдался у меня в голове. Я рассчитывал услышать всё, что угодно, от осточертевших мне пространственных теорий до описания одного из инопланетных существ. Давно забытые мысли об Эллеанор вновь заполонили моё сознание и, не в силах больше твёрдо стоять на ногах, я сел на пол.
- То, что вы называете душой, представляет собой хранилище собранных на протяжении жизни данных, - знаний – основываясь на которых, человек начинает свой путь в Эствите. Другими словами, душа – безграничный источник памяти, работающий независимо от человеческого мозга, в котором все полученные данные разложены по полочкам в хронологическом порядке.
Выслушав этот монолог, я попытался вспомнить первую прочитанную мной книгу, и это удалось без труда: я досконально помнил каждое слово, каждую картинку, и даже то, по каким строкам я водил пальцем, а к каким прикладывал деревянную школьную линейку. Путешествия в воспоминаниях были такими лёгкими, а возникающие образы настолько реальными, что хотелось заново пересмотреть всю свою жизнь, и лишь голос экспедитора вернул меня к реальности.
- Душа нерождённых не имеет данных, чтобы генерировать человеческий образ, и существует в состоянии, которое мы называем промежуточным. Увы, такие сущности не имеют возможности развиваться и в Эствите, поэтому мы оставляем их на импровизированном складе.
Я не понял его, и, признаться, не понимаю и сейчас. Сама мысль о том, что кому-то дарованы безграничные возможности даже после смерти, а кто-то, даже не родившись, лишён буквально всего, была настолько страшной, что я, не в состоянии больше думать о ещё недавно желанных новых возможностях, выпалил:
- Я хочу вернуться!
Экспедитор пристально вглядывался в меня, будто пытался уличить во лжи. Мне казалось, что он непременно откажет, но юноша лишь поинтересовался, в чём причина такой резкой смены настроения. Не уверен, что он не знал причины моего самоубийства, но слушал внимательно, не пропуская ни единого слова. Я рассказал ему всё, включая постоянно преследующие меня переживания и мысли, будто исповедуясь перед священником. А он молчал, стоя надо мной как мраморная статуя, не выражая ни единой эмоции.
- То, что ты видел, не может быть чьим-либо ребёнком, - подал голос экспедитор, когда я замолчал. – Не следует путать зародыш с новорождённым, как не следует путать избавление от зародыша с детоубийством.
Несмотря на рвущееся наружу несогласие, я не проронил ни слова. Ещё недавно доминирующие мысли о красотах Эствита исчезли, уступив место размышлениям о человеческой жизни. Поразительно, как одна, казалось бы, простая вещь может изменить весь внутренний мир. Я попытался представить, что было бы, если бы родители не пожелали моего появления на свет. Мне стало страшно. Не могу объяснить, почему именно страх возобладал надо мной, но именно он даровал мне несокрушимую решительность, которой я никогда не испытывал прежде.
- Я хочу вернуться прямо сейчас.
Сложно сказать, как воспринял мои слова экспедитор: он, не проронив ни слова, увлёк меня за собой. Мы шли в обратном направлении, однако, покинув сады Кью, свернули в сторону. Идти пришлось недолго, и вскоре экспедитор, остановившись, указал мне на расстилавшийся впереди синий туман, заполнявший всё вокруг.
- Дальше ты пойдёшь сам.
- И что случится?
- Ты вернёшься в ближайший момент, предшествующий смерти, так что будь осторожен, не свались второй раз.
Юноша улыбнулся, ободряюще кивнув головой.
- Мы ещё увидимся, - я улыбнулся в ответ, делая шаг вперёд.
- Кто знает, вдруг через несколько десятков человеческих лет тебя встретит другой экспедитор.
Признав справедливость его слов, я сделал шаг вперёд, но вновь обернулся.
- А почему стариков и нерождённых не возвращают в наш мир?
- Потому что одни прошли цикл своей человеческой жизни, а другие не в состоянии предотвратить причину своей смерти. Прощай.
- Прощай.
В голове возникли тысячи вопросов, на которые я жаждал получить ответы, но понимал, что невозможно познать целый мир за короткое время, к тому же, мир, который, в большинстве своём, является загадкой и для его обитателей. С этой мыслью я шагнул в синий туман и, лишившись опоры, полетел вниз.
Холодный порыв ветра ударил мне в лицо, и, чудом схватившись за край крыши, мне удалось не упасть. Оглядевшись вокруг, я понял, что нахожусь там, где и должен находиться. Смахнув с лица всё ещё льющиеся слёзы, я торопливо выбежал на улицу, всеми силами удерживая в голове с каждой секундой растворяющиеся воспоминания, и в первой же попавшейся лавке, не глядя на цену, приобрёл блокнот и ручку.
Я сумел убедить Эллеанор родить малыша, и, как только мой старший сын появился на свет, я забрал его на воспитание, к великому облегчению его матери, которая, наверное, никогда больше о нём не вспоминала. Спустя год мне повстречалась прекрасная женщина, ставшая моей женой и родившая ещё трёх детишек.
После перерождения, если можно так выразиться, я сильно изменился, и теперь с уверенностью могу сказать, что прожил счастливую жизнь. Не проходит и дня, чтобы я не благодарил судьбу за произошедшее со мной чудо, и в отдельности – экспедитора, давшего мне второй шанс. Сейчас, перечитывая записи шестидесятилетней давности, ставшие основой для этого рассказа, я жалею о том, что так мало успел узнать об Эствите, – многие моменты непонятны и требуют однозначных ответов – но я нисколько не жалею о том, что покинул его, ведь наша жизнь стоит того, чтобы познать все её прелести.