Серия – Инспектор по «маньячным» делам.
Жанр – остросюжетный детектив (современная проза).
Книга первая – «Ремарк и оригами».




РЕМАРК И ОРИГАМИ




От Автора

Существует расхожее мнение, что раскрывать преступления, совершённые маньяками, не так уж и сложно. Мол, надо только внимательно вникнуть в суть произошедшего и учесть все ключевые нюансы, ибо разгадка, как правило, всегда лежит на поверхности.
В этом утверждении, безусловно, есть здравое зерно.
Но если таких «поверхностей» много? Как не запутаться в них? Как определить ту – единственно-верную и нужную? Непростое это дело, дамы и господа. Ей-ей, непростое…
А ещё на этом Свете, говорят, существует Любовь. Впрочем, не стоит о ней много говорить. Любовь, она или есть. Или её нет…

Автор



Пролог

Мир закончился, как закончилось и Прошлое. Будущего нет, его придумали злые и насмешливые люди, именующие себя – «писателями». Или же – «сказочниками»…
Настоящее? Не смешите, пожалуйста. Сплошная и бесконечная серость. Серая такая, муторная и вязкая. С гадким привкусом ежедневных горьких таблеток…
Оригами. Да, только они – такие милые и симпатичные – слегка скрашивают жизнь. То есть, существование. Привносят в него некий, пусть и минимальный смысл. А ещё – сугубо изредка – дарят надежду.
Надежду – на что? Трудно сказать. Наверное, на свободу. А ещё на справедливость, которая, возможно, где-то и существует. Может быть…
Оригами, они разные: простые, составные, модульные, клееные, большие, средние и маленькие.
Большие оригами выстроились на письменном столе: пухлый бегемот, гривастая лошадка, задумчивый кот, голенастый петух и приземистая собака. Они все очень солидные и важные. А ещё коварные, хитрые и злые. Не стоит им доверять. Обманут, запутают и затопчут. Навсегда…
Бумажный журавлик летит по комнате: светло-сиреневый, составной, с красивым кружевным хвостом.
Уверенно так летит, словно бы радуясь самому факту своего существования на этом Свете. А потом, будто наткнувшись на твёрдую невидимую преграду, резко останавливается и пикирует вниз. Вернее, на письменный стол.
Пикирует и встречается с собакой-оригами. Отскакивает от собаки и ударяется об упитанный бок бегемота…. Твёрдые копыта лошади. Острые когти кота. Безжалостный клюв петуха…
Беззащитный журавлик падает со стола на пол. Кружевной хвост, сломавшись, отлетает в сторону. Всё, спектакль сыгран. Игра закончена. Занавес. Просто бумажные клочки, которым вскоре предстоит знакомство с мусорным ведром. Вечный печальный конец всего светлого и радостного. Наша всеобщая Судьба – фатальная и глупая…
Конец? А если…. Если сложить-сделать большого журавлика? Большого-пребольшого? Полноценного журавля? Из плотной-плотной бумаги? Сделать и запустить?
Он полетит, полетит…
А потом упадёт на письменный стол и разметает – в разные стороны – всех этих подлых бегемотов-лошадей-котов-петухов-собак…
Может, тогда и справедливость восстановится? И жизнь вернётся? И Будущее появится?
Надо обязательно попробовать. Только для начала следует обрести свободу. Потому что без неё – никак…


Глава первая
Смерть Толстяка

Догорал роскошный летний вечер – январский, так как дело происходило в Австралии. Точнее, в Сиднее – самом крупном городе этой благословенной страны.
С запада – через неплотно задёрнутые шторы – пробивались тёмно-малиновые солнечные лучи. Форточки во всех комнатах были приоткрыты и, благодаря этому, по квартире гулял лёгкий сквозняк. Пахло морской свежестью, йодом, и ещё чем-то – неуловимым и страшно-романтичным. Самые обычные ароматы – для крупного морского порта…
Роберт, погуляв с собакой, переоделся, поужинал, расположился на плюшевом диване и, взяв с журнального столика пульт, включил телевизор. Лениво «пробежавшись» по двум десяткам телевизионных каналов и сладко зевнув, он констатировал:
- Совершенно ничего интересного. Ерунда и бред сивой кобылы, перемешанные с навязчивой рекламой…. Чем заняться? Спать лечь? Или же прогуляться немного? Например, заглянуть в ближайший бар, да и убить там час-другой? Как считаешь, Рой?
- Гав, - добродушно откликнулся чёрно-подпалый английский той-терьер , облюбовавший старенькое кресло-качалку.
- Считаешь, что спать? Мол, завтра на девять тридцать назначено совещание в Прокуратуре, посвящённое предстоящей международной конференции, и надо бы прибыть туда в приличном виде? По крайней мере, без алкогольного перегара изо рта? Что да, то да. Согласен. Перегар – это плохо…. Да и не нравится мне теперь посещать здешние бары и кафе без Инэс. Непривычно как-то. И ром уже не ром. Не такой ароматный, я имею в виду…
- Гав?
- Когда наша черноволосая болтушка вернётся с гастролей по городам Новой Зеландии? Завтра. Самолёт приземлится примерно в полдень. Сперва она поедет в свой театр, чтобы отчитаться и казённые костюмы сдать в костюмерную. Потом, наверняка, встретится с подружками, по которым ужасно соскучилась за две с половиной недели. Ну, а к вечеру, как я полагаю, и до дома доберётся…. Всё, поговорили. Сейчас приму душ и отправлюсь спать.
Неожиданно запиликал домофон.
- Гав?
- Пока не знаю, - Роберт, покинув плюшевый диван, прошёл в прихожую, нажал указательным пальцем на белую кнопку, вмонтированную в серую пластиковую панель, и поинтересовался: - Кого там черти принесли?
- Это я, сеньор. Санти, консьерж, - зачастил – через наклонные прорези в панели – молодой смущённый голос с ярко-выраженным испанским акцентом. - Извините, сеньор Ремарк, что побеспокоил. Виноват. Вы же с работы. Наверное, устали. Но…
- Говори, Санти, толком. Что случилось?
- Убийство, сеньор.
- Где – убийство?
- В нашем доме. Там такое, такое. Говорят, что всё кровью залито. Всё-всё-всё…
- Отставить, - разозлился Роберт. - Помолчи-ка, морда мексиканская, секунд пять-семь…. А теперь докладывай – что, как, почему и зачем.
- Э-э-э…. Я не знаю, честное слово, зачем. Извините, сеньор…
- Отставить. На каком этаже убили? И кого? Отвечай чётко и по делу.
- На седьмом. Толстого сеньора, э-э-э, Смит…. Смит…
- Смит-Осборна?
- Ага, его самого, - облегчённо вздохнул консьерж. - Такой милый и вежливый толстячок. Некоторые жильцы нашего дома так его и величали за глаза – «мистер Толстяк»…. А ещё, говорят, что и его дочку зарезали. Рыженькую сеньориту Джуди. Жалко. Симпатичная была. Очень…
- Кто говорит?
- Сеньора Заубер, соседка синьора Смит…, соседка покойного мистера Толстяка. Это она мне позвонила и сообщила.
- Полицию уже вызвал?
- Нет, сеньор Ремарк. Я решил сперва вам сообщить. Как…м-м-м, главному…
- Ну-ну, - усмехнулся Роберт. - Льстец смуглолицый…. Значит так. Вызывай окружную полицию. Да и про медиков не забудь. Всё, конец связи. Роджер.

Первым делом, Роберт переоделся, выбрав для такого случая неброский тёмный костюм. Как же иначе? Убийство – штука официальная, требующая к себе элементарного уважения. Поэтому и выглядеть надо было – соответствующим образом.
После этого он, пожелав Рою не скучать и вести себя достойно, покинул квартиру, вызвал лифт и нажал на кнопку с цифрой «7». Дверцы плавно и совершенно бесшумно закрылись, и лифт, печально вздыхая, начал подниматься.
- Как там высказался романтичный Санти? - пробормотал Роберт. - Мол, милый и вежливый толстячок? Однако…. Мистер Томас Смит-Осборн, на мой частный взгляд, больше напоминал своим внешним видом не в меру откормленного борова. Или такого же откормленного бегемота. На выбор. Кому что больше нравится…
Дверцы разошлись в разные стороны, и он вышел из лифта. На просторной лестничной площадке располагались – на приличном расстоянии друг от друга – три квартирных двери, и возле одной из них, украшенной табличкой «25» и слегка приоткрытой, нервно переминались с ноги на ногу двое: низенькая пышнотелая дама бальзаковского возраста в цветастом халате и высокий костистый мужчина в чёрных брюках и светло-синей футболке.
«Здоровенький такой мужичок», - машинально отметил про себя Роберт. - «Мускулистый и жилистый. Уже явно за пятьдесят, а выглядит отменно. Дай Бог каждому – в эти-то почтенные годы…. Лицо волевое, с массивной лошадиной челюстью. Глаза характерные – тёмные и властные, с ярко-выраженной «льдинкой»…. И, тем не менее, дяденька нервничает. Вон, как пальцы рук, переплетаясь, заметно подрагивают. Достойный, короче говоря, претендент на роль убийцы…».
- Инспектор Ремарк! - обрадовалась дама в халате. - Ну, наконец-то! А у нас тут такое творится! Такое…
- Успокойтесь, милая миссис Заубер, - посоветовал Роберт. - Сейчас во всём разберёмся, - вопросительно посмотрел на костистого мужчину: - А вы, собственно, кто?
- Майкл Поспишил. Друг…э-э-э, покойного Томаса. Проживаю в соседнем доме. Надумал зайти в гости. Четыре минут назад вышел из лифта. А тут – женщина причитает. Попытался успокоить…. Я, кстати, врач.
- Согласен, очень кстати. Уже заглядывали в квартиру?
- Нет. Признаться, хотел. Но…
- Я не пустила, - манерно поджав узкие губы, сообщила миссис Заубер. - Не положено – без представителей закона. Да и причитать я не умею.
- А если там есть живые? - зло прищурился Поспишил. - И им необходима экстренная помощь?
- Вот, ещё! - возмущённо фыркнула почтенная дама. - Я, что же, не смогу отличить нормальных людей от покойников? У мистера Толстяка…. То есть, у старика Томаса, лицо – синюшное-синюшное. И глаза неподвижные. Ресницы совсем не моргают…. А вертихвостка Джуди – вообще. Вся в кровищи, и чёрная рукоятка кинжала торчит, - ткнула наманикюриным пальчиком в солидную левую окружность собственной груди.
- Нельзя показывать на себе, - нахмурился Роберт. - Беду накликать – раз плюнуть.
- Ой, правда? А я и не знала. Прости меня, Господи, больше никогда не буду…. Рассказать вам, инспектор, как оно всё было?
- Конечно. Только, пожалуйста, поподробней.
- А нет особых подробностей. Всё случилось очень просто и буднично. Сижу это я в кресле, смотрю телевизор. Никого не трогаю. Вечерние новости передавали по Шестому каналу. И, вдруг, за стеной…. Там, как раз, и располагается гостиная этих богатеев Смит-Осборнов. Причём, как легко определить по долетающим звукам, с караоке и домашним кинотеатром. Это малышка Джуди, позабыв про совесть и стыд, регулярно развлекается со своими приятелями-шалопаями. То есть, развлекалась. Извините…. Продолжаю. И, вдруг, за стеной страшно загремело. Ну, словно бы огромный книжный шкаф, забитый под самую завязку тяжелеными фолиантами, грохнулся на пол. У меня в буфете даже вся посуда жалобно задребезжала, а ещё и портрет Алена Делона (в молодые годы), упал с трюмо…. Ну, думаю, так не пойдёт. Надо разобраться с мистером Толстяком. Сколько же можно терпеть эти шумные безобразия? Выхожу на лестничную площадку, а дверь в соседнюю квартиру приоткрыта. Зашла, конечно, к Смит-Озборнам. Зашла и увидела…. Трупы увидела. Ещё перепархивающие бумажные самолётики…. Вернулась на лестничную площадку. Санти позвонила и стала охранять место преступления от посторонних. Вот, например, от таких, как этот подозрительный тип с лошадиной физиономией.
- Кха-кха, - возмущённо кашлянул Поспишил. - Ну, знаете ли…. А о каких бумажных самолётиках вы, мадам, толкуете?
- О каких надо, мужлан неотёсанный, о тех и толкую. Сперва, господин Лошадник, выучи наипростейшие правила вежливости, а уже после этого обращайся с вопросами к приличным женщинам…
- Отставить, - велел Роберт. - Прекращайте, господа и дамы, дурацкую пикировку…. Значит, так. Вы, миссис Заубер, оставайтесь здесь: зевак отгоняйте прочь, а также встречайте представителей полиции и медицины. А мы с господином доктором…. Кстати, господин Лош…. Извините, уважаемый. Короче говоря, а у вас при себе имеются документы? Удостоверение личности, например? Или же водительские права?
- Пропуск на работу подойдёт?
- Давайте…. Эге, американская широкопрофильная клиника с мировым именем. Главный анестезиолог. Внушает…. Пойдёмте, док, взглянем – что там и как.
- Из холла сразу поворачивайте в правый коридор, - любезно подсказала скандальная дамочка. - Там она и будет, гостиная.
- Спасибо за важную информацию, миссис Заубер. А также за помощь следствию. Вы – кладезь самых разнообразных достоинств…. Доктор, за мной. И давай-ка перейдём на нормальное общение, без всяких там официальных сюсюканий и экивоков…

В просторном холле, благодаря включённой пятирожковой люстре, было очень светло.
- Ой, ч-что это? - хриплым и чуть подрагивающим голосом спросил Поспишил. - Почему они…ш-ш-шевелятся?
- Кажется, японские бумажные журавлики, - невозмутимо пожав плечами, сообщил Роберт. - Десятка два с половиной. Сложены из разноцветных бумажных листов и беспорядочно разбросаны по эвкалиптовому паркету. Совершенно, на мой частный взгляд, ничего страшного…. Почему они подрагивают? А иногда даже, отрываясь от пола на несколько сантиметров, перемещаются с одного места на другое? Так бумага-то очень тонкая, а по квартире сквозняки гуляют…. Ладно, господин эскулап, поворачиваем в правый коридорчик. Только осторожней шагай, чтобы бумажных птичек не передавить…
Через несколько секунд они оказались в гостинной Смит-Осборнов.
«Солидное и богато-обставленное помещение», - мысленно прокомментировал увиденное Роберт. - «Элегантная стильная мебель. Наборной паркет ценных пород дерева. Картины в позолоченных рамах на стенах. И с караоке миссис Заубер не ошиблась. И с навороченным домашним кинотеатром…. Теперь по делу. Возле дивана тёмно-кремовой кожи лежит рыжеволосая женщина в летнем сарафане. Подол слегка задрался, обнажая смуглые коленки. Из груди торчит чёрная рукоятка ножа. Одежда, руки и плечи в крови. Да и на полу хватает красно-бурых луж. А ещё и бумажных японских журавликов – и на диване, и на мёртвом теле, и в кровавых лужах…. Это Джуди? Не стоит торопиться с выводами – лицо полностью закрыто густыми волосами…. Теперь о мистере Толстяке. Да, цвет лица – характерно-синюшный. И никаких ран на теле не наблюдается. Может, у него – просто-напросто – инфаркт приключился? Ага, брелок с ключами зажат в кулаке правой руки. Навевает…».
- Что же это такое? Ик! Почему? - потерянно забормотал стоявший рядом Поспишил. - Ведь, уже столько лет прошло. Ик…
- Прекращай, док, истерить, - велел Роберт. - Я всё понимаю, мол, погибли друг и его дочка. Но и ты – не юноша нежный, а матёрый мужик с холодно-льдистыми глазами. Давай, успокаивайся. Подёргай-ка себя за нос. Ещё подёргай. Сильнее…. Молодец. Ну, как? Полегчало?
- Ага, отпустило.
- Тогда нужен твой совет.
- Помогу, конечно.
- Есть, значит, у меня некие предварительные намётки. Слушай…. Допустим, старина Томас приходит домой, звонит в дверной звонок, а ему никто не открывает. Тогда он достаёт из кармана ключи, отпирает замок, распахивает дверь и заходит в квартиру. И тут слышит, что в гостиной стонет женщина. Мистер Толстяк тут же, даже не заперев входную дверь, бросается в гостиную. Видит там убитую дочку и, заполучив сердечный приступ, умирает…. Как тебе такая версия?
- Не знаю. Не уверен.
- В чём – не уверен?
- Во многом, - громко сглотнув слюну, признался Поспишил. - Можно я подойду туда? - указал рукой в сторону дивана.
- Подойди, - разрешил Роберт, а про себя засомневался: - «Странно, всё-таки, ведёт себя Лошадник. Для опытного врача-анестезиолога, я имею в виду…. Или же он, вовсе, и не нервничает, а чего-то смертельно боится? Или же кого-то? Интересно…».
Оказавшись возле неподвижного тела, Поспишил повёл себя странно. Взял с диванной спинки ярко-зелёного журавлика, повертел в ладонях, тщательно осмотрел и, брезгливо поморщившись, отбросил в сторону. Потом подобрал из красно-бурой лужи второго журавлика – светло-лилового, в кровавых пятнах. Осмотрел, обнюхал, лизнул пару раз, выронил. После этого нагнулся, ткнул указательным пальцем в женскую коленку, выпрямился и – механическим голосом – объявил:
- Это не Джуди. Да, и вообще, не женщина.
- А кто же тогда?
- Манекен. Только очень качественный. Наверное, из очень дорогого бутика. И кровь, вовсе, не кровь. А томатный кетчуп.
- Вот же, дела, - меланхолично помотал головой Роберт. - Чудеса в решете…
Со стороны холла негромко проскрипели дверные петли, а ещё через пару секунд сердитый мужской голос объявил:
- Не ожидал я, Ремарк, от тебя такого. А ещё и приличным человеком прикидывался…. Зачем же – без официальных указаний – залезать на чужую территорию? А?

Придётся сделать маленькое отступление – для объяснения некоторых местных особенностей.
К Роберту в Сиднее относились хорошо – и коллеги по работе, и соседи по дому и, вообще, жители-обыватели. То бишь, уважали, симпатизировали и даже – местами – любили. Как же иначе? Симпатичный молодой человек «чуть за тридцать», коммуникабельный, спортивный, крепкий, слегка загадочный, разговорчивый, мечтательный. Песенки всякие и разные поёт, сам себе аккомпанируя на рояле или же на гитаре. Маньяков изредка ловит. В том плане, что двух-трёх за год, о чём исправно сообщается в газетах, по телевизору и на профильных сайтах. Но…. Но существовали и некие нюансы….
Сидней – город особенный, разделённый на тридцать восемь округов, независимых друг от друга. Причём, в каждом таком округе имеется собственный полновластный мэр. А, вот, единого «общегородского мэра» нет и в помине. Да и не было никогда…. Кому подчиняются главы этих городских округов? Напрямую – Правительству штата Новый Южный Уэльс. Это – хорошо? Или же, наоборот, плохо?
Тут, уж, кому как. Окружным криминальным инспекторам, к примеру, плохо. И даже очень.
Почему – плохо? Потому что – тесно…
Представьте себе ситуацию. Маленький окружной офис, где расположены практически все окружные службы: мэр с его аппаратом, окружные чиновники, полиция, следователи, прокурорская братия. Кабинет окружного криминального следователя, а напротив – кабинет его непосредственного руководителя. Этажом ниже – Прокуратура. Этажом выше – мэр с заместителями. С ума запросто можно сойти от такого обилия – рядом с рабочим местом – непосредственного и строгого начальства.
И только Роберт Моргенштерн (он же – Роберт Ремарк), находился в ином, насквозь противоположном и вольготном положении. И виной тому была его экзотическая должность – «старший инспектор по особому разделу». Что в переводе с бюрократического языка на общечеловеческий означало – «старший инспектор по «маньячным» делам». То бишь, Роберт подчинялся – напрямую – Прокурору штата Новый Южный Уэльс. А рабочий офис Роберта – при этом – располагался в здании, где квартировало Правительство штата, то есть, в трёх кварталах от Прокуратуры. Удобство – без конца и края. И если среднестатистический криминальный инспектор видел своё прямое многочисленное начальство раз по тридцать-сорок на дню, то инспектор Ремарк (он же – Моргенштерн), в пределах трёх-четырёх раз в месяц. А иногда и реже. Согласитесь, что вполне весомый повод для нездоровой зависти…. А, с другой стороны? Мол, у каждой медали сторон ровно две? С другой стороны, все окружные криминальные следователи Сиднея только и мечтали – сбросить на Роберта самые «тухлые» дела. Мол: - «Маньяками за милю морскую попахивает. Вот, пусть Ремарк и разбирается. Это конкретное преступление, честное и благородное слово, по его профилю…».

Итак, сердитый мужской голос выдвинул ряд претензий.
Роберт вернулся в холл и непроизвольно улыбнулся – перед ним стоял самый натуральный хиппи. Вернее, Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель (ну, тот самый, из знаменитого романа Жуль Верна – «Дети капитана Гранта»), облачённый в типичную «хипповую» одежду: неухоженные лохматые и растрёпанные космы, профессорские очки с правой дужкой, перемотанной красной изолентой, нежно-голубые джинсы, рваные на коленях, старенькие мокасины оленьей кожи и бесформенная холщовая блуза-футболка с пафосной надписью – «Только Любовь – спасёт этот долбанный Мир…».
Лохматый хиппи звался – «Иван Габов» (в десятилетнем возрасте переселился с родителями из России в Австралию), а занимаемая им должность официально именовалась – «старший криминальный инспектор округа «Круговая пристань» города Сиднея, Австралия, штат Новый Южный Уэльс».
- Привет, Ремарк! - поздоровался Габов. - Рад, старый пьяница, видеть тебя в добром здравии.
- Аналогично, - отвечая на крепкое рукопожатие, откликнулся Роберт. - Только наезжаешь ты на меня, приятель, совершенно напрасно. - Даже и не думал – заходить на твою поляну. Я здесь, собственно, присутствую не в качестве работника Прокуратуры, а как сосед покойного Томаса Смит-Осборна. Он проживает…, то есть, уже проживал, на седьмом этаже этого подъезда, а я под ним – на третьем.
- Ха-ха-ха! - развеселился Иван. - Да ты, брат, совсем разучился фишку рубить. В том плане, что с тех самых пор, как залез под каблучок симпатичной Инни Гонсалес…. Я же просто пошутил. Да любой окружной инспектор спит и видит, как знаменитый инспектор Ремарк забирает у него очередное дело об убийстве…. Ну, рассказывай, рассказывай, что тут и как. Рули, короче говоря. Поработаем вместе…
И они поработали. Ничего особенного, сплошная рутина: оформление протокола, опрос соседей, надзор за работой экспертов-криминалистов и фотографов, препирательства с вредными и нетерпеливыми медиками.
Примерно через полтора часа Ремарк и Габов, решив перекурить, спустились на лифте на первый этаж.
- Как там, сеньор? - поинтересовался из своей стеклянной будочки консьерж Санти.
- Лучше и не спрашивай, - хмуро ухмыльнулся Роберт. - Сплошная полутьма…. Кстати, а ты не знаешь, где сейчас находится мисс Джуди?
- А разве…
- Жива она, жива. Но её мобильник почему-то молчит.
- Не знаю, сеньор Ремарк. Я на суточное дежурство в восемь утра заступил, как и всегда. Но сеньориту сегодня не видел…. Наверное, где-то с друзьями отрывается. Возможно, к утру приедет…. Хотите, я завтра, после завершения дежурства, погуляю с вашим Роем?
- Спасибо. Но пока не знаю. Если что – позвоню…
Они, спустившись по короткой бетонной лестнице, вышли во внутренний дворик, заставленный разномастными легковыми машинами, и закурили.
- Что это у вас – с кадровым составом? - спросил Иван. - Дом солидный, с богатыми жильцами, а консьерж – с трёхдневной щетиной. Не понимаю таких раскладов.
- Пытались воздействовать, но, увы, ничего не получилось. У Санти справка – о сильнейшей кожной аллергии. Мол, бриться «наголо» нельзя, а бороду он отращивать не хочет. Просто регулярно ровняет-подстригает щетину специальной машинкой…. Уволить? По закону нельзя. Круглый сирота, понимаешь. Его родители – выходцы из Мексики – много-много лет тому назад погибли в Испании, от рук баскских сепаратистов. Случайно оказались «не в том» рейсовом автобусе. В нашей человеколюбивой Австралии к таким вещам относятся с особым трепетом…. И вообще, Санти, он парнишка нормальный, с правильными понятиями. Вежливый, исполнительный. Даже иногда, когда у меня образуется запарка со временем, гуляет с Роем. Доплачиваю слегка, не без этого…
- Хорошо и доходчиво объяснил…. А что думаешь про сегодняшнее…э-э-э, происшествие? Мол, убийство? Или как?
- Я же не Верховный судья штата, - хмыкнул Роберт. - Пусть на такие вопросы отвечают люди в мантиях. Это – их работа. Причём, высокооплачиваемая. Мол, был ли сердечный приступ результатом чьего-то злого и коварного умысла? Или же имела место быть чья-то неуклюжая шутка, не имевшая такового умысла? Заранее спланированное убийство? Или же досадная случайность?
- С этим-то, как раз, всё понятно, - проявил настойчивость Габов. - Но хотелось бы, честно говоря, услышать и твое, опытный «маньячный» инспектор, частное мнение.
- Конечно, убийство. Причём, спланированное. Без вопросов…. Как вычислить коварного убийцу? Элементарно. Кандидат на эту роль должен соответствовать следующим критериям. Во-первых, он должен люто ненавидеть мистера Толстяка. То есть, «иметь на него зуб». Во-вторых, прямо-таки обязан знать о слабом и больном сердце покойного. В-третьих, у убийцы, судя по всему, были ключи от квартиры Смит-Осборнов. В-четвёртых, манекен. Здесь установлено достаточно много видеокамер, снимающих как внутренности различных помещений, так и придомовую территорию. Наверняка, человек, несущий женский манекен, попал в их поле зрения. По крайней мере, хотелось бы надеяться на это…. Ключи и видеосъёмки – вот, краеугольные моменты данного расследования. Кому Томас Смит-Осборн мог доверить ключ от квартиры? Ну, мало ли. Например, вздорной соседке, чтобы она поливала цветы. Или же якобы надёжному другу…. А может, это и не толстяк отдал кому-то ключи, а его дочка-вертихвостка? Например, очередному любовнику? Так что, на лицо – обширное поле для предстоящей деятельности. Копать и не перекопать…
Раздалась мелодичная трель. Роберт достал из кармана пиджака тёмно-синий брусок мобильника и поднёс его к уху.
- Моргенштерн? - поинтересовался бархатистый и вальяжный баритон.
- Да, это я. И вам, господин Прокурор штата, доброй ночи.
- Спасибо, инспектор…. Мне тут доложили, что в вашем доме произошёл…э-э-э, несчастный случай. И, более того, выяснилось, что вы лично принимаете участие в расследовании…м-м-м, этого досадного происшествия…. На каком, собственно, основании?
- На месте преступления обнаружено более ста бумажных журавликов-оригами, сложенных из японской рисовой бумаги, - сообщил Роберт. - И это, на мой взгляд, является весомым поводом для того, чтобы предположить…
- Не продолжайте, - в баритоне ожидаемо прорезались стальные нотки. - Один раз – не в зачёт. Вот, когда эти птички-оригами будут найдены на месте следующего преступления, тогда и поговорим с вами о возможной «маньячной» составляющей…. Вы, Моргенштерн, случаем не забыли, что завтра в тринадцать ноль-ноль начинается международная конференция по серийным убийцам? Прилетели гости и участники из тридцати пяти стран. Вам, милостивый государь, предстоит сделать развёрнутый тематический доклад…. Помните об этом?
- Так точно.
- Тогда незамедлительно прекращайте заниматься самодеятельностью и отправляйтесь спать. Незамедлительно. Я сказал. Спокойной ночи.
- Спокойной…

Естественно, что у читателей и читательниц возникли закономерные вопросы. Мол, почему одни персонажи романа называют Роберта – «Ремарком»? А другие – «Моргенштерном»?
Это отдельная история. Рассказываю…

Глава вторая
Черноволосая болтушка

Роберт Моргенштерн родился в австрийском городе Клагенфурте, провинция Каринтия. Родился, вырос, повзрослел, окончил среднюю школу. А потом в его жизни начался весьма беспокойный период, богатый на различные, откровенно-нескучные события. И виной тому – многочисленные голливудские боевики, так обожаемые подростками всех национальностей. Окончив среднюю школу, юный Роберт решил, что предназначен сугубо для полноценной мужской жизни, наполненной – без конца и без края – нешуточными опасностями и героическими приключениями. Сперва он закончил местную полицейскую Академию, и некоторое время проработал в родном Клагенфурте помощником криминального инспектора. Та ещё работёнка, между нами говоря. Беспокойная и неблагодарная. А потом, воспользовавшись старинными связями отца, завербовался на два года во французский Иностранный легион. Зачем – завербовался? Конечно, ради получения богатого жизненного опыта, больших денег, громкой славы и разлапистых орденов…. Два года пролетели очень быстро, практически незаметно. С деньгами, славой и орденами ничего не получилось. Определённый же жизненный опыт был, безусловно, приобретён. А вместе с ним и некоторые специализированные навыки, весьма полезные в различных неординарных и щекотливых ситуациях. Ну, и пару ранений. Куда же без них?
После завершения контракта с Иностранным легионом Роберт вернулся на Родину и опять приступил к деятельности следователя. Только, предварительно окончив соответствующие служебные курсы, слегка переквалифицировался. То есть, стал заниматься сугубо серийными убийцами. Маньяками – в просторечии…
Занимался, расследовал, ловил, изобличал, набирался опыта. Даже начал потихоньку продвигаться по карьерной лестнице.
А потом, как это часто и бывает, случился неприятный сердечный казус. Роберт влюбился – как последний сопливый мальчишка – в красавицу-соседку. Анхен была высокой, ногастой и грудастой. Кровь с молоком, образно выражаясь. Причём, с классическими параметрами: девяносто-шестьдесят-девяносто. А ещё очень страстной и охочей до разнообразных постельных утех…. Впрочем, через некоторое время Анхен объявила, что выходит замуж за пожилого и богатого бюргера, владельца сети модных рыбных ресторанчиков. Мол: - «Любовь – любовью, а деньги – деньгами. Но это обстоятельство (то есть, замужество), не будет нам с тобой, милый Робби, особо мешать. Будем, как и прежде, встречаться. Реже, конечно. И соблюдая повышенную осторожность…».
Но Роберт, практически не раздумывая, от дальнейших интимных встреч с Анхен отказался наотрез. Вырвал её – без наркоза – из сердца. Вырвал и попытался забыть.
Сердечная рана, тем не менее, оказалась очень серьёзной. Саднила и саднила, саднила и саднила. Тем более что и Анхен частенько попадалась ему на глаза, бередя Душу заново…
И тогда Роберт решил уехать – как можно дальше от ветреной и вероломной красавицы. А что может быть дальше (по отношению к Австрии), чем Австралия?
Решил, собрал вещички, попрощался с родителями, родственниками, друзьями-приятелями, да и улетел в далёкий австралийский Сидней, где, как раз, имелось вакантное место на должность – «старший инспектор по особому разделу». Причём, что немаловажно, вместе с комфортабельной казённой квартирой.
Ну, а где-то через полгода после прибытия в Сидней, Роберт Моргенштерн «превратился» в Роберта Ремарка. Благодаря языкастой и наблюдательной Инни Сервантес – «превратился».
Дело было по поздней австралийской осени, в период затяжных холодных дождей.
Криминальному инспектору Ивану Габову исполнилось тридцать пять лет. Юбилей, как-никак. На торжественное мероприятие, посвящённое этому событию, был – в числе прочих персон – приглашён и Роберт. А ещё на банкете присутствовала и младшая сестра Ивана – Татьяна, прихватившая за компанию и свою подружку Инни, начинающую – на тот момент – театральную актрису.
«Синий слон», где они тогда собрались, относился к ресторанам «европейского класса»: непритязательная и скромная отделка, элегантная и хлипкая мебель, классическая и строгая европейская кухня – без избытка острых восточных специй, соответствующий алкоголь, вышколенные официанты, чопорный метрдотель и заоблачные цены. А ещё в дальнем торце заведения располагался невысокий квадратный подиум со стареньким роялем.
Праздник, как праздник: поздравительные тосты, шутки, застольные беседы, «бородатые» анекдоты, смешки, дружеские подначки.
А потом немного захмелевший юбиляр возжелал, чтобы инспектор Моргенштерн «сбацал» какую-нибудь «стрёмную» песенку собственного сочинения. Мол: - «Хочу, и всё тут. Не сметь возражать!».
Роберт спорить и отказываться не стал. Хлопнув рюмашку рома, он выбрался из-за стола, поднялся на подиум, уселся на стульчик, приставленный к роялю, небрежно пробежался подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам и, слегка глоссируя, спел:

И снова, как всегда,
Налит бокал вина.
И дождик за окном
Гуляет на природе.
Мой старший брат,
Иль кто-то там навроде.
Мой вечный пилигрим,
Зашедший навсегда.

А старые друзья
Задумчиво грустят.
И вновь официант
Несёт бутылку рома.
А разве, извини,
Бывает по-другому?
Так было и тогда,
Так много лет назад.

И девушка моя
Изысканно строга.
Её глаза
Сплошное совершенство.
А плечи, ноги
Полное блаженство.
Её любовь
Как первая струна.

И смятая постель
Опять белым-бела.
А сизая метель
Опять метёт по кругу.
Она моя опять
Безумная подруга.
Она моя опять
Полночная вдова.

И где-то поезда,
Стучат колёса – в такт.
А призрачный покой
Порой нам только снится.
Мелькают города,
Пески, цветы и лица.
И где-то запоздал
Наш общий друг Ремарк.

И снова, как всегда,
Налит бокал вина.
И дождик за окном
Гуляет на природе.
Мой старший брат,
Иль кто-то там навроде.
Мой вечный пилигрим,
Зашедший навсегда.

Мой вечный пилигрим,
Зашедший навсегда…

После вежливых аплодисментов Роберт вернулся к праздничному столу, и застолье продолжилось. А ещё через некоторое время мужчины отправились в курительную комнату.
- Этот Роберт Моргенштерн – весьма интересный и приметный паренёк, - задумчиво попивая из хрустального бокала красное испанское вино, сообщила Инни Сервантес. - Весьма. Я даже знаю, на кого он похож. Причём, как внешне, так и внутренне…
- И на кого же? - заинтересовалась любопытная Татьяна.
- На знаменитого писателя Эриха Марию Ремарка. Вот, на кого. А также на всех главных «ремарковских» героев. Например, на Роберта Локампа – из «Трёх товарищей»…. Ты сама посуди. Высокий, стройный и очень прямой. Светлые волосы, зачёсанные назад. На рояле играет и душевные песенки поёт. На английском языке говорит с жёстким немецким акцентом. Родился в Австрии. Одевается очень стильно: длинное и приталенное осеннее пальто тёмно-серого цвета, элегантная шляпа, белоснежный шарф на шее…. А его глаза? Иногда – мечтательные и отстранённые, словно бы их владелец мысленно пребывает где-то далеко отсюда. Иногда – высокомерные и горделивые. Ещё я почему-то уверена, что эти глаза могут быть суровыми, холодными и безжалостными, так как их хозяин, судя по всему, способен на серьёзные поступки. В том числе, и на жёсткие. Наверняка, наш Ремарк прошёл полноценную военную выучку. По крайней мере, «армейская косточка» чётко ощущается…
- Пожалуй, подруга, ты права. Соглашусь, наблюдается определённое сходство…. Впрочем, мне сперва показалось, что Роберт Моргенштерн слегка похож на Николая Гумилёва. Был такой русский поэт. Его большевики расстреляли. Хотя, и Ремарк – неплохой вариант…. Только тебе-то что до этого?
- В каком, извини, смысле? - вопросительно прищурилась Инни.
- В самом прямом, - усмехнулась вредная Татьяна. - Я прекрасно помню типаж главных «ремарковских» героинь. Высокие такие дамочки с аристократическими манерами. Худые и болезненные. С длинными и прямыми каштановыми волосами. А ещё и относительно молчаливые…. Так что, радость моя театральная, тебе ничего не светит – в плане покорения сердца господина «маньячного» инспектора.
- Внешность и поведенческие манеры? Да, здесь наблюдаются определённые нестыковки, спорить не буду…. Ростом я, действительно, не вышла. Метр пятьдесят восемь. Маловато будет. Волосы чёрные, жёсткие и с нехилой кудрявостью. Телосложение плотное. Здоровье отменное, полтора года, как-никак, отработала акробаткой в бродячем цирке. Болтливая – до полной невозможности. И с аристократичным воспитанием – полный швах. Откуда ему было взяться – в условиях провинциального никарагуанского городишки, где прошло моё детство и часть юности? Нечем крыть…. Тем не менее, у меня есть одно неоспоримое и весомое достоинство.
- Какое, если не секрет?
- Имя. Моё настоящее имя – «Инэс». Что в переводе с испанского означает – «святая и целомудренная»…. Разве этого мало?
- Ну, не знаю.
- Тем не менее, наплевав на все вместе взятые нестыковки, я забираю «маньячного» инспектора Ремарка в своё единоличное и суверенное пользование. Решено. Все возражения и сомнения отменяются…
Так всё и произошло. Во-первых, практически все, включая журналистов, городских обывателей и подследственных лиц, стали именовать Роберта – «Ремарком». Только высокое официальное начальство ещё помнило – о «Моргенштерне». А, во-вторых, уже через полтора месяца после того памятного банкета в «Синем слоне» Инэс переехала в квартиру Роберта. Причём, вместе со всеми вещами и псом Роем.
С тех прошло без малого три года. За это время Инни Сервантес превратилась – из начинающей – в весьма известную театральную актрису: премьеры, гастроли, интервью и многочисленные поклонники с пышными букетами цветов. Даже снялась в двух модных «мыльных» телесериалах. Но это – ровным счётом – ничего не изменило. В том плане, что Инэс бросать скромного «маньячного» инспектора не планировала, а всех богатых поклонников вежливо, но твёрдо и неизменно спроваживала. Более того, даже пообещала серьёзно подумать – на досуге – над предложением о замужестве, сделанном недавно Робертом…

На следующее утро Роберт проснулся полседьмого утра. Посетил туалет, сделал пятнадцатиминутную стандартную физзарядку, принял контрастный душ, оделся и отправился на прогулку с Роем.
Именно на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом, а не для всяких других, насквозь прозаичных целей. Рой, как уже было сказано выше, являлся породистым английским гладкошёрстным той-терьером. Достаточно миниатюрным, порядка двадцати пяти сантиметров в холке, элегантным и компактным. А ещё очень активным и темпераментным. И, вместе с тем, дружелюбным и хладнокровным. Его английские предки, как-никак, являлись – в прошлые века – отменными и знатными крысоловами.
Но главным достоинством Роя, несомненно, являлось его отношение к делам туалетным. То бишь, он справлял все свои естественные нужды сугубо в пластиковый лоток, заполненный специальными гранулами. А на улице – ни-ни, никогда.
- Молодец, приятель, - хвалил пса Роберт. - Настоящий английский джентльмен, с чётким пониманием норм приличного поведения.
Получается, что гулять с Роем было необязательно? Получается, что так. Но Роберт пса искренне любил и считал, что тому полезно – лишний раз – подышать свежим воздухом…
Они спустились на лифте на первый этаж. Рой, как и полагалось по строгим австралийским правилам «выгула домашних животных», находился на кожаном поводке.
В холле консьерж Санти передавал должностные обязанности-полномочия своему сменщику Тарасу Назаренко, переселенцу из Украины – иногда Роберту даже казалось, что различных переселенцев в Австралии гораздо больше, чем природных (хотя бы во втором поколении), австралийцев.
- Гав! - поздоровался вежливый Рой.
- Привет, ребята, - поддержал пса Роберт. - Как ты, Санти, освободился? Не хочешь немного прогуляться с нами?
- С удовольствием, сеньор…
Пройдя через калитку в кованом металлическом заборе, они покинули придомовую территорию и зашагали в сторону южного мола Кругового причала.
На улице было просто замечательно – бездонное ярко-голубое небо, лёгкий свежий бриз, дувший с океана, температура окружающего воздуха держалась на уровне плюс двадцати трёх-четырёх градусов по Цельсию. Идеальная погода для лёгкого променада, короче говоря.
Роберт посмотрел в сторону соседнего дома, где проживал Майкл Поспишил, друг покойного Томаса Смит-Осборна, и подумал: – «Брат-близнец нашего дома. И кованый заборчик точно такой же. Наверняка, эти два здания были построены одновременно. Судя по характерной архитектуре, лет двенадцать-пятнадцать тому назад. Новодел, возведённый в слегка подкорректированном викторианском стиле…. Надо будет некоторые справки навести. Например, а в каком году мистер Толстяк и его друг Лошадник въехали в эти дома с отнюдь недешёвыми квартирами? Возможно, что это поможет разгадать мотивы вчерашнего преступления. Неспроста же Поспишил – при осмотре гостиной покойного – пробормотал, мол: - «Что же это такое? Почему? Ведь, уже столько лет прошло…». Что, интересно, он имел в виду? Надо будет Габову обязательно подсказать…».
Вскоре они дошагали до южного мола, от которого регулярно, строго соблюдая расписанье, отходили маленькие и уютные пассажирские теплоходики – так называемые «ферри», доставлявшие местных жителей и приезжих туристов в разные части города. От южного мола «ферри» отходили, а к северному молу – через определённое время – возвращались. Очень удобный вид общественного транспорта.
- Ветер дует с океана, - сообщил Санти. - Дождём пахнет. И над линией горизонта зависла чёрная длинная полоска.
- К вечеру непременно задождит, - согласился Роберт. - Люблю здешние неторопливые и задумчивые дожди…. Слушай, а инспектор Гамов вчера просматривал записи наших видеокамер?
- Гамов? А кто это?
- Ну, который в рваных джинсах, очках и с растрёпанными волосами. Высокий и сутулый.
- А, сеньор Иван…. Он все кассеты с записями у меня изъял, расписку написал, а сами кассеты передал водителю. А тот их куда-то увёз.
- Значит, шофёр уехал, а инспектор Иван остался?
- Остался, - утвердительно кивнул головой консьерж. - Дожидаться сеньориту Джуди.
- И как? Дождался?
- Ага. Она только в четыре утра приехала. На такси. Пьяненькая.
- Знакомая ситуация, - хмыкнул Роберт. - Что было дальше?
- Когда сеньорита узнала, что сеньор Томас умер, то принялась рыдать. А потом у неё приключилась истерика. Но инспектор Иван, надо отдать ему должное, тут же взял ситуацию под контроль – накормил барышню специальными пилюлями, успокоил. А потом вызвал служебную машину, усадил в неё сеньориту Джуди и увёз в неизвестном направлении. Вот, и все новости.
- Спасибо, признателен…. Ты сейчас куда?
- Направо, - махнул рукой в сторону неказистых припортовых строений Санти. - Вон в том бараке под тёмно-коричневой черепичной крышей я и снимаю комнату.
- И какова месячная арендная плата?
- Терпимо, сеньор. Не более одной трети от моей зарплаты. Жить можно…. Так я пойду?
- Иди, Санти. Пока.
- До свидания, сеньор. До свидания, Рой. Сейчас у меня – трое суток выходных. Буду отсыпаться и отдыхать. А потом непременно увидимся.
- Гав-в!
Консьерж ушёл в сторону припортовых бараков.
Роберт, глядя ему вслед, рассуждал про себя: - «Санти Гонсалес. Возраст? Трудно сказать. Но тридцати лет ему ещё не исполнилось, это точно. Черноволосый – с отдельными седыми прядками, короткостриженый. Тонкие и породистые черты лица. Невысокий и очень-очень худенький, с вечной «угольной» щетиной и узкими плечами. Но, при этом, ловкий, шустрый и сообразительный. В одежде предпочитает джинсы, широченные плотные футболки и бесформенные куртки…. Он, безусловно, может быть замешан во вчерашнем преступлении. Естественно, не как идейный организатор и вдохновитель, а в качестве старательного исполнителя или же молчаливого пособника…. Во-первых, у консьержей имеется металлический сейф, в котором хранится полный комплект запасных ключей от всех квартир – данный момент чётко оговорён в соответствующем законе штата Новый Южный Уэльс. Например, на случай внезапного пожара, вызванного коротким замыканием во время отсутствия хозяев в конкретной квартире. Или, допустим, пожилому человеку стало плохо, а рядом, как назло, никого нет. Лежит, бедолага, в постели и не может встать. И тогда он звонит по мобильнику в ближайшую медицинскую клинику. Приезжают врачи, берут у дежурного консьержа запасные ключи, отпирают дверь и спасают заболевшему человеку жизнь…. Во-вторых, именно консьержи имеют доступ к видеокамерам. То бишь, могут – по своему желанию, или же за денежку – стирать различные заснятые кадры…. Мог Санти, вступив в тайный сговор с неизвестным злодеем, выдать на время означенному злодею запасные ключи от квартиры Смит-Осборнов? Например, для изготовления дубликатов? Теоретически – да. А мог он помочь злоумышленнику разобраться с женским манекеном? Запросто, ничего хитрого. Ночью, за несколько суток до запланированного преступления, машина (нужные видеокамеры в этот момент, естественно, выключены), останавливается возле нашего подъезда. Манекен вытаскивают и прячут в подсобном помещении. А потом, в назначенный час «Ч» (например, ранним-ранним утром), манекен поднимают на седьмой этаж и заносят в нужную квартиру. Потом пристраивают его в нужном месте, задирают сарафанчик, втыкают в грудь кинжал, закрывают лицо густыми волосами, разбрызгивают томатный кетчуп, разбрасывают везде бумажных журавликов и уходят…. Извини, Санти Гонсалес, но придётся заняться твоей смуглолицей персоной вплотную. Придётся. Впрочем, не только твоей, но и всех твоих коллег…. В том смысле, что пока консьержами, работающими в нашем подъезде, будет заниматься Иван Габов. Пока? Это точно. Есть у меня чёткое предчувствие, что в самое ближайшее время и второй труп обнаружится. Уточняю, второй хладный труп, окружённый со всех сторон бумажными журавликами-оригами…. Кстати, местные журналисты и репортёры утверждают, что в Австралии чуть ли не каждого четвёртого консьержа зовут – «Санти». Почему так происходит? Никто не знает. Очередная странная странность…

Следующая часть дня прошла скучно и неинтересно.
Вернувшись с прогулки, Роберт освободил Роя от кожаного ремешка, переоделся в солидный офисный костюм, вышел из квартиры, запер двери, спустился вниз на лифте, вышел из дома, сел в старенький тёмно-синий «Шевроле Лачетти» и поехал в Прокуратуру. Потом было скучное и занудное совещание. А в тринадцать ноль-ноль началась международная конференция. Так, совершенно ничего интересного. Совершенно бесполезное и глупое мероприятие, если по-честному. Роберт выслушал парочку размазанных тематических докладов, в перерывах немного пообщался с коллегами по ремеслу, после чего зачитал собственный доклад.
И только он, завершив выступление, спустился с трибуны и прошёл в курительную комнату, как тут же – требовательно и настойчиво – зазвонил мобильный телефон.
Мельком взглянув на высветившийся номер, Роберт широко улыбнулся, нажал на нужную кнопку и, поднеся мобильник к уху, поинтересовался:
- Как дела, любимая? Как прошли новозеландские гастроли? Как долетели обратно?
- Всё нормально, - заверил звонкий женский голосок. - И с гастролями, и с полётом. Я уже дома. Только что накормила Роя.
- Рад тебя слышать.
- Я тоже…. Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как беззащитные полевые птички – тёплый и безоблачный весенний рассвет…. Устраивает?
- Вполне…. А ты сейчас где?
- На международной конференции. Ты же должна быть в курсе.
- Я в курсе. Поэтому, собственно, и звоню.
- Что имеется в виду? - насторожился Роберт.
- То и имеется…. Сколько сейчас времени?
- Шестнадцать пятьдесят пять.
- Правильно, - ехидно усмехнулся женский голосок. - У меня, как раз, перед глазами лежит «Программа» вашей конференции. И там чётко обозначено, что, мол, сегодня деловая часть данного мероприятия длится только до семнадцати ноль-ноль. А потом начинается всякая подозрительная муть, обозначенная как – «живое общение участников и лёгкий фуршет»…. Ты же, милый, небось, настроился принять участие в этом фуршете? Поболтать с опытным и знающим народом? Пропустить рюмашку другую?
- Есть такое дело, - признался Роберт. - Планировал остаться. Потому как даже предположить не мог, что ты так быстро появишься дома…. А как же закадычные и обожаемые подружки? Почему ты так быстро наговорилась с ними? Может, поссорились?
- Какие ещё подружки? - возмутилась Инни. - В нашем подъезде, если ты позабыл, вчера произошло убийство. По местным телевизионным каналам только об этом и говорят. Где-то поблизости, возможно, бродит коварный и жестокий маньяк. А у нас – беззащитный пёсик дома один оставался. Конечно же, скомкав всю запланированную программу, поспешила домой…. Робби, а я тебе подарок привезла из Веллингтона . Три бутылки ямайского рома. Дорогущего. Коллекционного. С красивыми золотистыми медальками на этикетке…. А?
- Понял, выезжаю.
- Только не надо в дверь трезвонить. Ключами, пожалуйста, воспользуйся. Я, видишь ли, вознамерилась по-серьёзному «погрузиться» в пучину Интернета.
- По какому, извини, поводу-вопросу?
- Провожу серьёзное расследование. Нуждаюсь в дополнительной информации.
- Какое расследование? - на всякий случай уточнил Роберт.
- Расследование убийства мистера Томаса Смит-Осборна. Нашего бывшего соседа…. А как же иначе? Убили соседа по подъезду. Значит, убийца (возможно, что и законченный маньяк), бродит где-то совсем рядом. Страшно. Всякое может случиться…. Полицейские и следователи Сиднея? Они, понятное дело, молодцы и всё такое прочее. Но, ведь, и знаменитой пословицы никто не отменял, мол: - «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих…». Доходчиво излагаю?
- Ага. Более чем. Уже по лестнице спускаюсь. Практически вприпрыжку…

Он вошёл в квартиру, захлопнул дверь, ласково потрепал по холке Роя, радостно вертевшегося рядом, поменял ботинки на домашние тапочки с мохнатыми помпонами и прошёл в их совместный с Инэс кабинет: два письменных стола, кресла на колёсиках, книжные шкафы, компьютеры, ноутбуки и фотоаппараты, а также стены, плотно завешанные разномастными театральными афишами.
Инни, облачённая в коротенький полупрозрачный пеньюар (естественно, без всякого нижнего белья под ним), сидела за одним из письменных столов и, активно перебирая подушечками пальцев по клавиатуре компьютера, увлечённо всматривалась в экран монитора.
- Кха-кха, - выжидательно откашлялся Роберт.
- А, что такое? - обернулась Инэс. - Это ты, милый, - подставила для поцелуя карминные, изысканно-очерченные губы, но уже через пять-шесть секунд торопливо отстранилась и пожурила: - Ну, и напор у вас, господин Ремарк. И ладошки – горячие-горячие. Прямо-таки не уважаемый «маньячный» инспектор, а какой-то записной и сверхопытный соблазнитель. Я тут, понимаешь, важным делом занимаюсь, а у него только всякие глупости на уме…
- И как продвигаются дела? Накопала что-нибудь интересного?
- Конечно. А ты сомневался?
- Ни на секунду.
- Докладываю. У меня тут сформировалась одна дельная версия…. А что, если это и не маньяк, вовсе, подбросил в квартиру Смит-Осборнов бумажных журавликов?
- Кто же тогда?
- Якудза!
- Японская мафия? - не наигранно удивился Роберт. - Зачем, почему и для чего?
- Ну, как фирменный знак, - легкомысленно передёрнула худенькими плечами Инни. - А, заодно, чтобы и следствие запутать…. Перестань, пожалуйста, так насмешливо улыбаться. Общеизвестно, что именно японцы являются главными фанатами оригами. Покойный же Смит-Осборн владел (Интернет мне любезно подсказал), блокирующим пакетом акций крупного кондитерского холдинга, расположенного в Индонезии. Всякие там шоколадные батончики, которые – на самом деле – являются соевыми. Прочая аналогичная жульническая ерунда, но только в очень-очень больших объёмах…. Угадай, а кому принадлежат остальные «псевдо-шоколадные» акции?
- Неужели, неким неприметным японским бизнесменам?
- Правильно, сообразительный…. Заканчивай так плотоядно пялиться на мои смуглые и аппетитные коленки.
- Мы, конечно, не являемся официальными супругами. То есть, живём в гражданском браке. Но…
- Но это не является серьёзным поводом для ненадлежащего исполнения супружеских (пусть и гражданских), обязанностей?
- Ага. Не является, - грозно нахмурившись, подтвердил Роберт. - Ни в коем случае.
- Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как задумчивый и меланхоличный океанский прибой – разноцветную прибрежную гальку.
- Ладно, уговорил. Выключаю компьютер. Будем усердно и целенаправленно исполнять…. Подлые маньяки? Подождут. Как, впрочем, и не менее подлые японские мафиози…


Глава третья
Собачья смерть и спецслужбы

Глава третья
Собачья смерть и спецслужбы

«Исполнение обязанностей» затянулось. А ещё – в паузах – они пару-тройку раз перекусили, да и коллекционному рому (с золотистыми медальками), воздали должное. Поэтому и уснули уже ближе к трём часам ночи. Или же к трём часам утра? Сложный – с точки зрения науки философии – вопрос. Практически неразрешимый. То бишь, как кому больше нравится…
Заверещал мобильник – громко и назойливо. Замолчал. Вновь запиликал и затренькал как сумасшедший…
- Что же это такое, а? Неужели я опять проспал? - не открывая глаз и бестолково шаря ладонью правой руки по прикроватной тумбочке, пробормотал Роберт. - Где же он, сволочь голосистая? Ага, нашёл…. Да, я слушаю. Говорите.
- Привет, Ремарк, - известил бесконечно-мрачный баритон.
«Что-то случилось. Причём, серьёзное», - пробежали в голове шустрые мысли. - «Питер Модильяни, Прокурор штата Новый Южный Уэльс, переходит с «Моргенштерна» на «Ремарка» только в самых крайних случаях. Только когда злится, нешуточно расстроен, или же пребывает в полном смятении. Не к добру это…».
- Доброе утро, босс, - нейтрально отозвался Роберт.
- Доброе? Сомневаюсь…
- Я, наверное, проспал? Извините. Случайно. Больше такого не повторится. Обещаю.
- А на какое время был заведён ваш будильник?
- На семь тридцать, как и всегда по рабочим дням.
- Тогда можете забрать свои извинения обратно, - в баритоне обозначились ворчливые саркастические нотки. - Сейчас только без пяти минут семь…. Что с вашим самочувствием, старший инспектор? Голос какой-то хриплый и бесконечно-усталый…. Ах, да, мне же докладывали. Вчера ваша любимая девушка вернулась из театральных гастролей. Всё понимаю. Дело насквозь житейское. Сам когда-то был молодым и влюблённым. Только очень и очень давно. В прошлом веке…. Всё, шутки закончились. Встать. Умыться. Привести себя в порядок. Позавтракать. И одеться. Офисный костюм отменяется. Как и всяческие глупые вопросы. Форма одежды – сугубо рабочая. Но служебное удостоверение прихватить с собой в обязательном порядке. На всё про всё – двадцать минут. Конец связи…
- Постойте, босс! - буквально-таки взмолился Роберт. - А куда мне выезжать-то? По какому адресу?
- Никуда. Через двадцать две минуты я подъеду к вашему подъезду. О международной конференции забудьте. Там сегодня справятся и без нас. Попрошу не опаздывать. Мисс Сервантес передавайте от меня привет. Являюсь горячим и искренним поклонником её творчества. Отбой.
- Почему, Робби, ты так шумишь? - сонно проворчала Инни. - Разбудил, противный мальчишка…
- Это, любимая, просто будильник сработал. Спи.
- Хорошо, попробую…. А ты куда?
- На международную конференцию. Куда же ещё? - чтобы не тратить времени на пространные объяснения соврал Роберт. - Не забудь потом, когда окончательно проснёшься, погулять с Роем.
- Не забуду, не беспокойся. Потом, уже после прогулки, позавтракаю и немного поболтаю по телефону с подружками. Ну, а после этого продолжу – с помощью всезнающего Интернета – расследование, начатое вчера. Ещё и с соседями обсужу ситуацию.
- Расследуй и обсуждай. Не возражаю.
- Вау-у-у! Как же спать хочется…. Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как белоснежные и мечтательные гуанако – заснеженные и суровые Кордильеры.
- Всё, «маньячный» инспектор, чмокай меня в щёку и выметайся из спальни…
Собираясь, Роберт без устали ломал голову: - «Господин Прокурор штата (мужчина самовлюблённый, заносчивый и бесконечно-вальяжный), лично выезжает на место преступления? Причём, прихватывая по дороге рядового (пусть и старшего), инспектора? Неслыханное дело…. Кого же, интересно, убили? Даже и не знаю – что подумать. Чудеса в решете…».
Уже перед самым уходом он выдрал из блокнота лист бумаги и написал записку следующего содержания: - «Любимая! Ты же у меня девушка коммуникабельная, разговорчивая и сообразительная? Узнай, пожалуйста, в каком году семья Смит-Осборнов приобрела квартиру в нашем доме. Ещё одно. В соседнем доме проживает некто Майкл Поспишил, близкий друг покойного мистера Толстяка. Наведи и о нём аналогичные справки – относительно заселения. Опроси консьержей. Побеспокой управляющего коммунальной компании. Только ненавязчиво так. Без излишнего напора. Заранее спасибо. Твой Робби…».
Написал, положил записку на кухонный стол и, попрощавшись с Роем, покинул квартиру.

К подъезду подкатил чёрный и вальяжный (как и его хозяин), «Мерседес» с номерами Прокуратуры и затемнёнными стёклами.
Машина остановилась. На правой задней дверке плавно приоткрылось стекло, и сердитый начальственный баритон велел:
- Садитесь, инспектор, рядом с водителем. Быстрее. Мы спешим.
Роберт, послушно заняв указанное место, захлопнул дверку. «Мерседес» плавно тронулся с места, выехал – через проём с поднятым полосатым шлагбаумом – со двора и достаточно быстро, но скрупулёзно соблюдая при этом правила дорожного движения, покатил по улицам Сиднея.
Слегка обернувшись назад, Роберт отметил: - «Непростой, однако, автомобиль у господина Модильяни, просторный. Прямоугольный столик перед задним сиденьем имеется. А на столике расположился навороченный ноутбук. Эге…. Не удивлюсь, если здесь и встроенный мини-бар обнаружится. Интересно, а какие алкогольные напитки размещены в нём? Наверняка, что-нибудь жутко-жутко экзотичное…».
- Я догадываюсь, старший инспектор, о чём вы сейчас подумали, - неожиданно сообщил голос Прокурора штата.
- Э-э-э…
- Хотите – угадаю?
- Почему бы и нет?
- Скорее всего, о том, что должность Прокурора штата – тяжкая и неблагодарная ноша. Вот, вы сейчас спокойно и беззаботно поедете. Будете в окошко легкомысленно пялиться и ворон считать. Мне же предстоит ответственная работа. Надо целую кучу серьёзных документов просмотреть. На несколько важных электронных писем аргументированно ответить. А ещё, ко всему прочему, хотелось бы разрешить одну очень важную и весьма скользкую дилемму, неверное решение которой – чревато. Эх, жизнь моя – жестянка жестяная и неприкаянная…
- Вы, босс, угадали, - вздохнул Роберт. - Действительно, я вам не завидую. Ни капли…. Можно, я задам несколько простейших и ненавязчивых вопросов?
- Задавайте. Только три, не больше.
- Нашли труп, рядом с которым были разбросаны разноцветные бумажные журавлики?
- Да, обнаружилась такая покойница, - подтвердил Модильяни. - Только эти чёртовы журавлики были не разбросаны, а, наоборот, тщательно приклеены. Что, впрочем, сути дела не меняет.
- Понятно…. А кто она – эта покойница? То есть, кем была при жизни?
- Заслуженная сотрудница американского ЦРУ, вышедшая на пенсию и осевшая в Австралии. Выдавай, инспектор, свой последний вопрос.
«Ничего себе!», - огорчился Роберт. - «Только американских рыцарей плаща и кинжала мне и не хватало для полного комплекта…», и, подумав секунд десять-двенадцать, спросил:
- Куда мы сейчас едем?
- В поместье покойной, где она – на протяжении последних лет – проживала со своим пожилым супругом. Это где-то на севере. Недалеко от места впадения реки Хоксбери в залив Брокен…. Всё, Ремарк, не отвлекайте меня. Скоро всё сами увидите. Я велел, чтобы на месте преступления до нашего приезда ничего не трогали. Будем надеяться, что так оно и будет. Если, конечно, подлые конкуренты, опередив, не нагадят…
«Сидней, всё же, очень красивый и необычный город», - глядя в автомобильное окошко, решил – в очередной раз – Роберт. - «Только здесь можно встретить такие изысканные архитектурные переплетения. Современные небоскрёбы – сплошные бетон и стекло, а между ними – древние каменные дома. Да, что там – дома. Каменные приземистые домищи с островерхими шпилями, построенные ещё в девятнадцатом веке. А некоторые, судя по всему, и в восемнадцатом…. Опять небоскрёбы. Снова домищи и симпатичные церквушки…. И ничего, очень даже органично и целостно смотрится. Удивительное дело, короче говоря…».
Через некоторое время «Мерседес» въехал на знаменитый мост Харбор-Бридж («Вешалка» – в просторечии), соединяющий южный и северный берега величественного залива Порт Джексон. По заливу проплывали – в ту и в другую сторону – симпатичные разноцветные «ферри» с пассажирами на бортах. Параллельно с автомобилем, постепенно отставая от него, двигался длиннющий грузовой состав.
- Один из самых больших стальных арочных мостов в мире, - зачем-то сообщил неприметный шофёр. - Был открыт девятнадцатого марта 1932-го года, весит порядка шестидесяти тысяч тонн.
- Спасибо за своевременную и актуальную информацию, - вежливо поблагодарил Роберт.
Постепенно равнинный рельеф преобразовался в относительно-гористый, а город, доверчиво прижимаясь к берегу океана, начал дробиться на своеобразный пунктир: дома – зелёные склоны, дома – жёлтые пляжи.
«Пригороды», - мысленно прокомментировал Роберт. - «Достаточно симпатичные и компактные застройки.… А теперь им на смену приходят частные земельные владения с загородными домами, виллами и даже с небольшими замками…. Ага, впереди мелькает ярко-синяя лента реки, покрытая тёмно-зелёными пятнами островов. Искомая речка Хоксбери, надо полагать. А справа простираются серо-голубоватые воды залива Брокен и речного эстуария…. Эстуарий? Ну, это такое воронкообразное речное устье, расширяющееся в сторону моря и регулярно затопляемое морскими приливами. А поэтому и достаточно глубокое, так как упомянутые приливы, превращаясь с течением времени в отливы, регулярно уносят в океан все речные наносы и отложения…».
Сзади раздался резкий щелчок, произведённый захлопнувшимся ноутбуком, и Питер Модильяни объявил:
- Через двести пятьдесят метров поворачиваем направо. После этого минут через пять-шесть будем на месте. Поместье – «Голубая лагуна». Совершенно дурацкое, на мой прокурорский взгляд, название. Нет здесь поблизости никаких лагун: ни голубых, ни серо-буро-малиновых, ни каких-либо других…. Почему же поместье назвали именно так? Скорее всего, по привычке. «Цэрушники». Что с них взять? Вечно осторожничают, маскируются и наводят тень на плетень…

Вскоре в поле зрения появился солидный кирпичный забор: тёмно-бежевый, высоченный, с густыми рядами колючей проволоки по верхнему торцу.
Машина – через широко-распахнутые кованые ворота – въехал на территорию «Голубой лагуны».
«Совершенно ничего особенного», - подумал Роберт. - «Стадо грязно-белых коз пасётся на лугу. Там же присутствуют немногочисленные овечки и коровы. Старый и, скорее всего, запущенный сад: яблони, сливы, груши, абрикосы. Кусты красной смородины и крыжовника. Маленький виноградник. Всякие хозяйственные постройки…. Над верхним торцом забора натянута колючая проволока? Для чего? Зачем? Откровенный и бестолковый перебор. Для сытой, мирной и законопослушной Австралии – перебор, я имею в виду…. Вот, и дом. Нет, на виллу не тянет. Большой двухэтажный коттедж, и не более того. Причём, требующий комплексного косметического ремонта. А рядом с домом расположились несколько машин: тёмно-красная японская легковушка, пятнистый полицейский джип и бело-синий медицинский фургончик.
Автомобиль остановился, Роберт выбрался наружу.
Двое полицейских демонстративно скучали возле своего джипа, не обращая на вновь-прибывших ни малейшего внимания. А к «Мерседесу» – от японской малолитражки – быстрым шагом направился молодой краснощёкий блондин. Подошёл, остановился и нерешительно затоптался на одном месте.
Роберт, насмешливо подмигнув, указал взглядом на правую заднюю дверь автомобиля.
Блондин оказался необидчивым и смышлёным: торопливо обежал машину и, взявшись правой ладонью за никелированную ручку, предупредительно распахнул дверку.
- Спасибо, - величественно покидая «Мерседес», поблагодарил Модильяни, мужчина грузный и очень-очень представительный, с пышными седыми усами и массивной чёрной тростью. - Представьтесь, юноша.
- Криминальный инспектор Оуэн, округ города Виндзора. Это поместье, господин Прокурор штата, входит в зону нашей ответственности.
- Вежливость – залог быстрого карьерного роста. Учитесь, Ремарк…. Кха-кха-кха!
«Похоже, что шеф так и не определился со своей скользкой дилеммой, грозящей серьёзными неприятностями», - понял Роберт. - «Ладно, подождём. Посмотрим, что будет дальше…».
Откашлявшись, Питер Модильяни, который, не смотря на свою начальственную вальяжность, был достаточно разговорчивым человеком, продолжил разглагольствовать:
- Виндзор? Славный курортный городишко. Очень милый. Да и красивых старинных зданий хватает, оставшихся с былых славных Времён…. Значит, зону вашей ответственности, инспектор, расширили до тихоокеанского побережья? Ну-ну. Оптимизация расходной части бюджета, это понимать надо…. Что это, Оуэн, вы так нервно морщитесь? Не терпится доложить о произошедшем? Не стоит утруждаться, право. Я и так всё знаю. Уже больше тридцати пяти лет, как-никак, тружусь в нашей Системе…. Рассказываю. Ранним утром в ваш офис позвонил почтенный мистер Трапп и сообщил о безвременной гибели своей супруги. Мол, вышел на улицу и нашёл её бездыханное и окровавленное тело. Вы, естественно, приехали. Но и ребятки из конкурирующей Конторы не дремали, - неодобрительно покосился в сторону скучающих полицейских. - Встретились. Повздорили. Немного поиграли в «перетяни одеяло на себя». После этого принялись – синхронно и настойчиво – названивать непосредственному начальству. А то – своему. И так далее. До упора…. Я прав?
- Полностью, господин Прокурор штата. В точку попали. Вы очень прозорливы.
- Это точно. Очень. Временами даже с некоторым избытком…. Ладно, Оуэн, ведите нас к месту преступления. Что называется, взглянем и оценим. Ремарк, не отставайте…

За светло-зелёным двухэтажным коттеджем под терракотовой черепицей размещалось странное сооружение – прямоугольная просторная беседка с пирамидальной крышей, только забранная – со всех четырёх сторон – в решётки из толстых металлических прутьев, а в одну «из решётчатых стен» была вмонтирована крепкая дверь, оббитая железными листами.
- Что это за шедевр архитектуры? - удивился Модильяни. - Для каких целей он выстроен?
- Для проживания сторожевого пса, - преданно поедая начальство глазами «дисциплинированного служаки», пояснил Оуэн. - Порода – ирландский волкодав. Очень крупные, сильные и выносливые собаки. Отличные сторожа и охранники…. Поздним вечером пса выпускали из этой большой клетки – для охраны «Голубой лагуны». А ранним утром, естественно, кормили и запирали обратно.
- Где же труп отставной «цэрушницы»?
- В клетке…. Понимаете, там, внутри, находится ещё и деревянный утеплённый «собачий» дом. То есть, очень большая собачья будка. Поздней осенью и зимой здесь частенько случаются прохладные ночи, сопровождаемые густыми и промозглыми туманами…. Так, вот. Как раз из этой будки и торчат ноги мёртвой женщины. Сейчас покажу…
Дверка – со зловещим скрипом – отворилась.
«Однако, картина маслом», - внутренне передёрнулся Роберт. - «Сплошной и навороченный импрессионизм. Причём, с яркими нотками психического извращения…. Из полукруглого проёма в огромной деревянной будке, действительно, торчат ноги – явно старческие, в сине-багровых венах, обутые в старенькие летние башмаки. Из-под серой льняной юбки, сбившейся на сторону, выглядывает край длинных голубых панталон…. А вот и знакомые разноцветные бумажные журавлики: на голых худых ногах, на толстых досках собачьей будки, на железных прутьях клетки-беседки…. Приклеены? Скорей всего. Ветерок-то сегодня резкий и порывистый. Предусмотрительно отработано, надо признать. Чтобы невесомые бумажные «птички» не разлетелись в разные стороны…. Кровавые пятна и полосы. Полосы? Странно…».
Стараясь выглядеть – на сто процентов – хладнокровным и невозмутимым, он спросил – брезгливым и недовольным голосом:
- Вы что же, молодой человек, вытаскивали тело из будки?
- Вытаскивали, - громко сглотнув слюну, признался Оуэн. - Ещё до того, как поступил приказ: - «Ничего руками не трогать. Пусть всё остаётся в первоначальном виде…». Было так. Мы с помощником приехали. Полиция прибыла. Врачи подтянулись. А тут – такое…. Посовещались. Доктора взяли миссис Трапп за ноги и вытащили из «собачьего» домика. Посмотрели. Всё стало понятно. Вернее, совсем непонятно…. Через некоторое время по телефону поступила строгая команда, мол, ничего не трогать. Причём, и нам поступила, и полицейским. Посовещались и решили, что мёртвую старушку надо вернуть на место. Вернули…
- Значит, вернули на место, - задумчивым баритоном протянул Модильяни. - Ну-ну, деятели исполнительные…. Так, что там, внутри? - нетерпеливо ткнул пальцем в сторону собачьей будки. - Хотелось бы, всё же, узнать, чёрт вас всех побери.
- Огромный капкан с острыми стальными «зубьями». Рука, отрубленная (или же перекушенная?), этим капканом. Мобильный телефон, крепко зажатый в ладони отрубленной руки. Мёртвая старуха – без правой руки. Очень много крови. И целая куча бумажных журавликов. Пожалуй, всё. Кажется, ничего не забыл.
- Бред законченный…. Ремарк, а вы что думаете по этому поводу?
- Много чего, - криво усмехнулся Роберт. - Но одно могу сказать с железобетонной уверенностью: это происшествие – однозначно – проходит по моей епархии.
- Согласен, без маньяка здесь, понятное дело, не обошлось, - важно пошевелил густыми седыми усами Прокурор штата. - Подчёркиваю, без матёрого и законченного маньяка…. Но есть ли у вас, старший инспектор, конкретные предположения…э-э-э, относительно обстоятельств этой необычной «собачьей смерти»?
- Естественно. Предполагаю, что произошло следующее…. На нежном рассвете миссис Трапп вышла из коттеджа – чтобы отвести собаку в клетку и, предварительно накормив, запереть её там. Звала, звала, нет ответа. Тогда она забеспокоилась, мол: - «Неужели, верный пёсик приболел?». Подошла к клетке, заглянула внутрь…. И вдруг, из собачьей будки раздалась трель мобильного телефона. Может, её собственного мобильника. Может, просто очень знакомая и приметная мелодия. Трудно сказать…. Итак, бывшая сотрудница ЦРУ, утратив бдительность, вошла в клетку и опустилась на четвереньки. Залезла – наполовину – в конуру, вытянула вперёд правую руку, нашарила мобильник…. Дальше вы знаете. В конечном итоге, миссис Трапп умерла – либо от сильнейшего болевого шока, либо от значительной потери крови…. Возникает закономерный и разумный вопрос, мол: - «А где же сторожевой пёс? То бишь, породистый ирландский волкодав?». Отвечаю…. Оуэн, когда вы прибыли к «Голубой лагуне», двухстворчатые ворота были заперты? А металлическая калитка, встроенная в них? Открыта? Ну-ну. Я так и думал. Убежала собака, без сомнений. А может, её маньяк увёл с собой. Существует авторитетное мнение, что животные (причём, как домашние, так и дикие), относятся к человекообразным психам с искренним пиететом и жалостью. Очередная загадка природы…. Как вам, уважаемые господа, такая печальная история?
- Правдоподобная картинка, - одобрил Модильяни. - Можете, Ремарк, когда захотите. Не отнять и не прибавить…. Ну, Оуэн, а где находится супруг пострадавшей?
- С противоположной стороны дома расположена садовая скамейка. Вот, он на ней и сидит. Смотрит на устье реки Хоксбери и плачет. На вопросы не отвечает. Общаться не желает…. Вас проводить к нему, господин Прокурор штата?
- Зачем же мешать – своим присутствием – профессионалам? Идите, Ремарк, общайтесь с фигурантом. Говорят, что вы большой и непревзойденный мастер – разговоры душевные разговаривать. Вот, вам и карты в руки. Только не забудьте потом – доложить о результатах…

И он пошёл. Обогнул – со стороны залива Брокен – коттедж. Уселся на краюшек длинной светло-синей садовой скамьи, на втором краю которой располагался совершенно-седой сгорбленный старик, повздыхал, помолчал, закурил, вновь повздыхал…
Со скамьи отрывался просто замечательный и изумительный вид на обширный эстуарий реки Хоксбери. Загадочные серо-голубоватые воды, украшенные треугольниками парусов (в основном, идеально-белоснежных), легкомысленных яхт. Неясные и призрачные силуэты солидных морских судов. Многочисленные чёрно-белые пятна птичьих стай, парящих над океанским побережьем.
- Очень красиво здесь. Словно бы какая-то выставка – мудрых и целительных картинок, - поделился своими ощущениями Роберт, после чего достал из внутреннего кармана джинсовой куртки фляжку из нержавейки и неторопливо – с характерными звуками – отвинтил крышечку.
- Ром? - заинтересованно задёргал длинным носом старикан.
- Ага. Ямайский и коллекционный. Хлебнёте?
- Пожалуй. Давайте…. Эх, Эстель, Эстель. Как же так? Грехи наши тяжкие…. Ох, хорош напиток. Молодость мне напомнил. Спасибо вам, юноша…
- Роберт Ремарк. Криминальный инспектор. Специализируюсь на серийных убийцах. Сиречь, на маньяках.
- Даже так?
- Да, речь, безусловно, идёт о серии, - подтвердил Роберт. - Маньяк на месте каждого из своих преступлений оставляет приметный знак – японских бумажных журавликов. Ну, как подпись. Или же как отпечатки пальцев…. Расскажите мне, пожалуйста, про миссис Трапп. И, вообще, про вашу совместную жизнь.
- Про жизнь? - задумчиво шмыгнул носом старик. - Расскажу, конечно. Только боюсь, молодой человек, что не смогу быть вам полезен…. Ничего, если я ещё отхлебну из фляги? Благодарствуйте…. Кха-кха. Итак…. Мы с Эстель очень любили друг друга, но были при этом совершенно разными людьми – по убеждениям, менталитету и интересам. Поэтому договорились сразу, ещё до свадьбы, что в профессиональную деятельность друг друга вмешиваться не будем. Даже вопросов по этой тематике постараемся избегать. Я всю жизнь занимался палеонтологией и геологией. Эстель – делами шпионскими. Вроде бы…. Много путешествовали. Страны и континенты мелькали – как в цветном изысканном калейдоскопе. А, вот, с рождением детишек ничего не получилось. Видимо, Господь Бог так распорядился…. В конце 1998-го года Эстель уволилась из ЦРУ. Как и почему? Сама уволилась или же её уволили? Извините, но не знаю. Честное слово, даже не интересовался…. Купив «Голубую лагуну», мы поселились здесь. Так жена захотела. А я и не возражал. Австралия – с точки зрения палеонтологии и геологии – весьма интересная и перспективная страна. Фундаментальной наукой занимаюсь, а ещё лекции студентам читаю в Университете Сиднея. Эстель же с удовольствием посвятила себя домашнему хозяйству: сад, огород, виноградник, домашние животные. А ещё она полюбила рыбную ловлю – и на море, и на реке. Всё так хорошо было…. Примерно три года тому назад что-то случилось. Такое впечатление, что моя супруга чего-то всерьёз испугалась. Или кого-то. Даже наняла рабочих, которые поменяли хлипкую (на её взгляд), деревянную изгородь на высокий кирпичный забор с колючей проволокой. Сторожевого пса завела. А на мои вопросы не отвечала. Впрочем, оно и правильно, ведь уговор, как известно, дороже денег…. Потом всё постепенно улеглось. Даже подумалось, что тревога оказалась ложной. Напрасно, как теперь выяснилось, подумалось…. Что ещё? Пару месяцев назад у Эстель появилась подружка – пожилая католическая монахиня. Кто такая и откуда – не знаю. Вот, собственно, и вся наша жизнь…. Если я допью ром, не обидитесь? Спасибо вам большое, господин Ремарк…

Попрощавшись со стариком, Роберт покинул садовую скамью и выглянул из-за коттеджа. За время его разговора с мистером Траппом произошло важное и знаковое изменение: рядом с чёрным «Мерседесом» Прокурора штата появился ещё один – точно такой же. А сам Модильяни и ещё двое солидных господ, отойдя в сторону от машин, о чём-то оживлённо беседовали.
«Очередной неприятный сюрприз образовался», - мысленно усмехнулся Роберт. - Действительно, прибыли ребята из «параллельных» Контор. Тот, что повыше – господин Министр Полиции и Чрезвычайных ситуаций штата. А низенький крепыш, и вовсе, даже страшно сказать – кто. Один из руководителей Australian Security Intelligence Organisation. То бишь, Агентства национальной безопасности Австралии. Маразм, что называется, матерел и крепчал…. Кем же Эстель Трапп была при жизни? Чем занималась? И за что её – в конце 1998-го года – уволили из ЦРУ?

Супер просто, зачиталась)))

Глава четвёртая
Старт и Танго

Беседа высокопоставленных чиновников, тем временем, перешла в другую фазу. То бишь, преобразовалась в жаркий спор и взаимные упрёки с элементами псевдо-вежливой ругани.
«Узкие ведомственные интересы, это понимать надо», - уважительно подумал Роберт. - «Да и очередные парламентские выборы уже не за горами. Все заметные и серьёзные политические игроки нынче осторожничают, дабы не допустить – в безалаберной спешке – глупых, досадных и фатальных ошибок, на которые так падка жёлтая австралийская пресса. Но и излишней слабины давать не стоит, себе дороже. Мол, нынче избиратель капризный пошёл: и жёстких силовых методов не приемлет, но и излишней мягкотелости не одобряет…».
Похоже, что Прокурору штата, не смотря на численное превосходство противника, удалось, всё же, одержать в споре победу. Впрочем, далеко не глобальную, а так – насквозь локальную и временную. Но, всё же. Победа, она и в Австралии – победа…
Питер Модильяни, невежливо сплюнув в сторону, развернулся на сто восемьдесят градусов и, опираясь ладонью правой руки на свою чёрную массивную трость, оглядел окрестности. Причём, не просто так оглядел, а очень внимательно и пристально, практически орлиным взором, не упуская из вида ни одного интересующего его объекта.
Оглядел, а после этого совершил ряд практических действий. Во-первых, он, вежливо прикоснувшись указательным пальцем левой руки к угольно-чёрной шляпе-котелку на голове, попрощался – тем самым – с юным инспектором Оуэном. Во-вторых, ткнул – тем же самым пальцем – в сторону своего чёрного «Мерседеса, подавая шофёру сигнал трогаться. В-третьих, нетерпеливо махнул рукой Роберту, мол: - «Нечего там отсвечивать, старший инспектор, неумело притворяясь среднестатистическим гражданским скромником. Срочно гребите сюда, недотёпа. Залезаем в авто и немедленно отъезжаем. Дела…».
Они сели и отъехали.
- Суки рваные, - презрительным голосом прокомментировал неприметный шофёр. - Лишь бы дело замять. Мол, высшие интересы давних союзнических отношений и всё такое прочее. Мол, все подобные дела надо решать в отдельном порядке. То бишь, в секретном и тайном – до полной невозможности…
- Молчать, - велел Модильяни. - Разговорчивый какой выискался. Безо всякой разумной меры…. Слушайте сюда, Моргенштерн. Да, мои уважаемые «параллельные» коллеги настаивали на том, чтобы Прокуратура штата не занималась бы смертью Эстель Трапп. Мол, не было никаких бумажных журавликов-оригами, и всё тут.
- А что тогда было? - поинтересовался Роберт.
- Банальный несчастный случай. Мол, пожилая женщина настраивала капкан на наглых садовых крыс, но не справилась с тугой пружиной, а потом, потеряв руку, истекла кровью. Бывает. Мол, Министерство Полиции и Чрезвычайных ситуаций всё оформит должным образом и организует достойные похороны…. Зачем им это понадобилось? Служебная тайна. Наверное, не хотят, чтобы персона Эстель Трапп – даже после смерти – привлекала к себе внимание. Вдруг, при проведении расследования всплывёт…э-э-э, что-нибудь неблаговидное и малосимпатичное? Их, кстати, можно понять….
- Но вы же не стали? То есть, не пошли этим господам навстречу?
- Не пошёл, - тяжело вздохнув, признался Прокурор штата. - Почему? Извините, Моргенштерн, но это уже не вашего ума дело. То есть, высокая политика.
- Высокая политика – это понимать надо, - язвительно хмыкнув, дополнил Роберт.
- Вот, именно…. Итак, возбуждается официальное расследование по факту серии убийств. Обстоятельства смертей мистера Томаса Смит-Осборна и миссис Эстель Трапп объединяются в одно дело. Расследование поручается вести старшему инспектору по особому разделу Роберту Моргенштерну…. Есть только одно «но». Вернее, одно непреложное условие, выдвинутое «параллельными» коллегами и принятое мной. Мы больше не посещаем «Голубую лагуну», а также больше не вступаем в общение ни с супругом покойной миссис Трапп, ни с другими её родственниками. Ни с близкими, ни с дальними. И никакого общения с прессой – относительно обстоятельств смерти Эстель Трапп. Ни малейшего…. Это вам понятно, старший инспектор?
- Ага, запомнил. А можно получать информацию о жизни и профессиональной деятельности Эстель Трапп из других, так сказать, из независимых источников?
- Можно, получайте. Только со стартом расследования не тяните. Стартуйте, как можно быстрей…. Теперь по составу группы, - нахмурился Модильяни. - Вы же, насколько я помню, нынче – в особом разделе (или же в отделе?), – остались в полном одиночестве?
- Это да. Остался. Инспектор Макс Шейн ещё не отправился от серьёзной раны, полученной при задержании предыдущего маньяка. А инспектор Люси Касс готовится к родам.
- Кем бы хотели усилиться?
- Кем? - задумался Роберт. - Мне бы подошёл старший криминальный инспектор Иван Габов. Естественно, если будет разрешено привлекать – для решения текущих оперативных задач – и других следственных сотрудников округа «Круговая пристань».
- Дельное и разумное предложение. Забирайте, Моргенштерн. Нынче в районе «Круговой пристани» сложилась достаточно спокойная и благостная обстановка. Если, конечно, не считать недавней смерти Смит-Осборна…. Ну, и от себя добавлю – подмогу.
- Кого конкретно?
- Вы её не знаете.
- Её?
- Это точно, - неожиданно хохотнул Прокурор штата. - Весьма милая и забавная барышня. Мария…м-м-м, кажется, Куз-не-цо-ва…. Откуда она взялась? Естественно, с проходящей нынче международной конференции сотрудников правоохранительных органов. А в Сидней она прилетела из далёкой и заснеженной России. И должна остаться в Австралии на полноценную годичную стажировку. Вообще-то, Марию изначально хотели определить в столичную Канберру, но там пока нет вакантного места. Так что, пару-тройку месяцев барышня побудет у нас. Не беда.
- И зачем мне сдалась эта девица? - тут же обиделся Роберт. - Пусть и забавная? Что я вам, босс, сделал плохого?
- Мария, она не только барышня, но ещё и крутой аналитик. Очень крутой, талантливый и опытный. И сразу несколькими языками владеет в совершенстве. Так что, Моргенштерн, не капризничайте. Не гневите Бога. Берите, что дают. Кроме того, не забывайте, что госпожа Куз-не-цо-ва прибыла к нам из России. А, как известно, у русских с «цэрушниками» свои давние счёты. И, конечно, обширная база данных. Вот, вам и так называемые «независимые источники» информации. Пользуйтесь на здоровье…. Ещё одно важное дело. Вы, старший инспектор, уверены в своём рабочем офисе? То есть, в его информационной безопасности?
- Вы хотите сказать, что…
- Ага, именно это, - подтвердил Модильяни. - Наверняка, ушлые ребята из Министерства Полиции, да и из Агентства Национальной Безопасности, захотят быть в курсе проводимого вами расследования. И слежка будет, и подслушивающих «жучков» понаставят – везде и всюду. Советую проводить все рабочие совещания у себя дома. В том числе, и сегодняшнее. Так, честное слово, будет спокойнее. Ну, и ко мне в служебный кабинет с докладами заскакивайте изредка. Если, понятное дело, возникнут неразрешимые проблемы. Или, наоборот, если обозначатся конкретные успехи…. Мария Куз-не-цо-ва? Сейчас позвоню ей и продиктую ваш домашний адрес. А вы пока свяжитесь с инспектором Габовым. Да и уважаемую мисс Сервантес обязательно поставьте в известность…. Как это – о чём? Конечно, о приходе коллег. Моя жена, например, бывает очень недовольна, когда я – без предупреждения – привожу гостей. После их ухода обязательно начинает ворчать, мол: - «Пришли люди, а я была не накрашена. Да и не расчёсана толком. Какой позор…». Учитесь, Моргенштерн, у старших коллег, пока я жив. Учитесь…

В двенадцать двадцать пять машина остановилась у подъезда, Роберт выбрался наружу, и прокурорский «Мерседес», прощально мигнув задними фонарями, укатил восвояси.
- Привет, Ремарк, - из-за угла дома показался Габов, по-прежнему выглядевший как хиппующий чудак-профессор. - Значит, всё же, серия?
- Она самая. Старина Модильяни решился-таки на открытие «маньячного» дела. Ну, а ты – вместе с другими спецами округа «Круговая пристань» – приданы мне для усиления следственного потенциала. Официальный приказ будет оформлен в ближайшие часы.
- Может, перекурим и обменяемся свежими новостями?
- Перекурим, конечно, - решил Роберт. - Но только без новостного обмена.
- Почему – без обмена?
- Потому, что не люблю повторов. Вот, когда прибудет опытный аналитик, любезно прикомандированный к нашей следственной группе господином Прокурором штата, тогда всё и обсудим. Причём, подробно, без суеты и недомолвок…
Они, перекурив, поднялись в квартиру.
Инэс – причёсанная, свежая, накрашенная и приодевшаяся – ласково чмокнула гражданского супруга в щёку, приветливо поздоровалась с Иваном и, как легко догадаться, тоже захотела узнать – всё-всё-всё. Но Роберт был непреклонен, мол, будем дожидаться хвалёного аналитика и точка.
- Может, тогда перекусим? - заныл вечно-голодный холостяк Габов. - А то я с этими служебными заморочками и срочными телефонными переговорами даже позавтракать толком не успел.
- Перекусим, - покладисто согласилась Инни. - Только извини, хиппи запущенный, нет у нас разносолов. Я ведь только вчера вернулась из новозеландской поездки и поэтому ещё не успела навести здесь порядок. То бишь, придать этому семейному гнёздышку достойный вид. Кроме того, с самого утра я выполняла важные поручения, выданные мне нашим знаменитым «маньячным» инспектором. Так что, не обессудьте…. Что могу предложить? Бутерброды с маслом, сыром, колбасой и ветчиной. Варёные куриные яйца. Консервированные креветки и мидии. Маринованные сардельки. Соевые крекеры. Картофельные чипсы. Всякие и разные орешки в ассортименте. Чай и кофе, куда можно капнуть ямайского рома. Светлое пиво…. Пойдёт?
- А то, яркая звёздочка местных театральных подмостков. Она ещё спрашивает. Давай, мечи всё вышеперечисленное на стол. Пока у меня кишки от голода не завязались в крепкий морской узел. И Рою, пожалуйста, выдай что-нибудь покушать, чтобы не обижался…
Трапеза была в самом разгаре, когда ожил домофон.
- Что там? - подойдя к светло-серой панели, висевшей на стене в прихожей, спросил Роберт.
- К вам гостья, сеньор Ремарк, - сообщил равнодушный голос консьержа Сантьяго. - Очень красивая сеньора.
- Пропусти, Сантьяго. Дверь в квартиру я уже открыл…
Через пару минут в столовую-гостиную вошла пухлая молодая брюнетка, слегка похожая на некую среднестатистическую актрису из голливудских фильмов прошлого века, с плоским кожаным портфелем в руках.
- Если вы, уважаемая, перекраситесь в блондинку, то станете похожей на, э-э-э…, - предсказуемо оживился Габов.
- На молоденькую Мерлин Монро? - пристроив портфель возле стены, подсказала брюнетка.
- Ага. Точно. На неё.
- Я знаю. Вы очень наблюдательны, мистер…
- Инспектор Иван Габов.
- Даже так? Мария Кузнецова, аналитик.
- Так вы русская?
- Не буду этого отрицать…
Старший криминальный инспектор округа «Круговая пристань» и протеже Питера Модильяни тут же приняли о чём-то оживлённо болтать, естественно, на совершенно незнакомом для Ремарка языке.
- Э-э, прекращайте! - возмутился Роберт. - Это вы, что, сейчас по-русски общаетесь? Так, ребятки, не пойдёт. Попрошу в рабочее время разговаривать сугубо на английском языке. Так, на мой частный взгляд, будет честнее и полезнее для нашего общего дела. Потом, уже на досуге, наболтаетесь всласть…. Итак, значит, Мария…. м-м-м, Куз-не-цо-ва?
- Ага, Мария, - подтвердила брюнетка. - Она же – Мари, Марина, Маша, Марья, Марьяна и Маняша. А вообще, для простоты общения, называйте меня – «Танго». Это прозвище такое, служебное…. Ну, люблю я потанцевать от Души. Особенно всякие зажигательные латиноамериканские танцы. В частности, классическое аргентинское танго…. Кстати, а в Сиднее есть хорошие танцевальные школы? Или же профильные клубы?
- Найдутся, - заверила Инни. - И порекомендую. И покажу. И со здешними танцевальными фанатами сведу. Без проблем…. Меня, кстати, зовут – Инэс Сервантес. Пёс носит кличку – Рой. А этот белобрысый симпатяга – мой бойфренд Роберт Ремарк. Он же – Роберт Моргенштерн.
- Очень приятно. Наслышана про всех вас, включая собачку. Извините, пса. Рада знакомству.
- Только не думай, Мерлин – якобы – Монро, глаз на моего Робби положить. Последствия будут катастрофическими, ужасными и непоправимыми. Обещаю.
- Поняла, учту…. Ой, пиво. Австралийского я ещё никогда в жизни не пробовала…. Можно и мне – баночку?
- Конечно, бери.
- Пшик-к-к, - доброжелательно пропела вскрываемая банка.
- Ну, за состоявшееся знакомство, - провозгласила Танго. - Буль-буль-буль-буль…
Габов только руки восхищённо развёл в стороны, мол: - «Как булькает-то бойко! Умереть и не встать…. Опа, баночка опустела. Сильна, барышня, сильна. Сразу видно, что наш человек. В доску. Значит, обязательно сработаемся…».
- Хотелось бы верить, - тихонько пробормотал Роберт и, выждав пять-семь секунд, повысил голос: - Всё, соратники и соратницы, завершаем приём пищи и напитков. А также и все разговоры на бытовые и отвлечённые темы. Но прежде, чем перейти к делам серьёзным, вынужден кое-что прояснить…. Мисс Инэс Сервантес, естественно, не имеет ни малейшего отношения к правоохранительным службам и органам Австралии. Но, всё же, она будет присутствовать на всех наших рабочих совещаниях. Почему, зачем и для чего? Для того чтобы я мог сэкономить целую кучу времени. Ну, бесполезно от упрямой, любопытной и своевольной Инни скрывать что-либо. Поверьте мне на слово. Многократно проверено. Вопросами замучает. Дуться будет. Подслушивать. Подсматривать. Интриговать. И, в конечном итоге, применив изощрённые сексуальные пытки, получит, всё равно, нужную информацию…. Вам всё ясно, господа и дамы? Вопросов нет? Замечательно. Тогда начнём по порядку. Что называется, от Адама. Старший инспектор Габов, ваш выход…
Первым делом, Иван, посматривая в сторону Танго с нескрываемым одобрением и обожанием, рассказал обо всех обстоятельствах смерти Томаса Смит-Осборна. А после этого доложил и об основных итогах проведённых следственных мероприятий:
- Во-первых, по отпечаткам пальцев, обнаруженных в квартире Смит-Осборнов. Их достаточно много: и мужских, и женских. Но в этом нет ничего странного, так как мисс Джуди, дочка покойного, являясь очень общительной и бойкой девицей, частенько приводила в квартиру большие молодёжные компании. Бесшабашное веселье иногда продолжалось до самого утра, так как мистер Томас частенько уезжал в командировки, связанные с его бизнесом…. Но дело, собственно, не в этом. Главное, что все обнаруженные «пальчики» не проходят ни по одной из криминальных баз и картотек. Безобидная «золотая молодёжь» веселилась, и не более того. А на бумажных журавликах, и вовсе, отпечатки пальцев отсутствуют…. Во-вторых, по записям придомовых и внутридомовых видеокамер. Ничего подозрительного при их просмотрах не обнаружено: ни подозрительных людей, перетаскивавших женский манекен, ни не менее подозрительных типов с японскими бумажными журавликами в руках. Кроме того, авторитетные эксперты однозначно установили, что записи видеокамер никаким внешним воздействиям не подвергались. В плане стирания и подмен видеокассет, я имею в виду…. В-третьих, непосредственно о самом женском манекене. Он, как выяснилось, разборный: голова откручивается, каждая рука и нога разбирается на две части, а туловище, вообще, на три. То есть, незаметно пронести эту штуковину в квартиру – по частям и за несколько приёмов – не составляет особого труда…. В-четвёртых, запасные ключи от квартир жителей подъезда. Они хранятся в сейфе консьержей. Подчёркиваю, в опечатанном сейфе. Последний раз запасными ключами пользовались ещё в прошлом году, почти пять месяцев тому назад. Тогда в одной из квартир на первом этаже начался пожар, из приоткрытой форточки повалил густой серый дым. Консьерж, дежуривший в это время, по телефону вызвал пожарную службу. Жильцов не было дома. Пожарные, сняв пломбу (этот факт зафиксирован в протоколе, оформленном должным образом), достали из сейфа запасной комплект ключей, открыли входную дверь в нужную квартиру и успешно потушили локальное возгорание. Кстати, его причина так и не была установлена. После этого запасные ключи были возвращены на прежнее место, а сейф заперт и заново опечатан…. В-пятых, мои сотрудники отработали – в первом приближении – личности консьержей, работающих в этом подъезде. Ничего интересного и подозрительного. Все, конечно, являются переселенцами. Но никто из них не то, чтобы под судом не был, но даже ни разу не попадал в поле зрения австралийской полиции…. Скажу честно, что после получения информации по видеокамерам и запасным ключам мой интерес к здешним консьержам заметно уменьшился. Я даже решил не закреплять за ними «топтунов», мол, толковых сотрудников мало, а достойных фигурантов и без консьержей хватает. Ну, допустим, что во время прошлогоднего пожара кому-то из них, воспользовавшись общей суматохой, удалось-таки снять «отпечатки» с ключей от квартиры Смит-Осборнов. Но ждать после этого целых пять месяцев? Ради чего? Увы, но не стыкуется…
- Согласен, - кивнул головой Роберт. - Маньяки – люди нетерпеливые и импульсивны. Они, конечно, иногда и долгосрочным планированием занимаются. То бишь, тщательно вынашивают свои коварные и изощрённые планы. Но только тогда, когда намеченный объект находится где-то вдалеке, а не под боком…. У тебя, Иван, всё?
- Почти. В-шестых, мы начали наводить справки о бизнесе покойного, но времени было слишком мало. Установлено, что у него есть (в смысле, был), крупный «шоколадный» бизнес в Индонезии. Также мистер Смит-Осборн достаточно активно «играл» на австралийских биржах с различными ценными бумагами. Некоторые его операции можно, безусловно, отнести к разряду сомнительных и подозрительных. Но с этим надо ещё поработать. Причём, несуетливо и вдумчиво, задействуя, кха-кха, так называемые недюжинные аналитические способности…
- Обязательно задействуем, - пообещала Танго.
- Заранее спасибо, милая Мари, - льстиво улыбнулся Габов. - Завершаюсь…. В-седьмых, поговорить с мисс Джуди – дочерью покойного – не удалось: абстинентный наркотический синдром, алкогольное опьянение, классическая истерика, слёзы и сопли. Потратил пару часов на бесполезные и бестолковые разговоры, а после этого отвёз загулявшую красотку в медицинскую клинику, имеющую договорные отношения с Прокуратурой штата. Пообещали привести девицу в чувство. Только чёткого времени, эскулапы хвалёные, не обозначили…. В-восьмых, о личной жизни безвременно-почившего индивидуума. Он уже три года, как являлся вдовцом, супруга умерла от внезапного сердечного приступа. Любовниц не было. Услугами проституток не пользовался. С мужчинами…м-м-м, тоже – в интимном плане – не встречался. То бишь, его сексуальная активность равнялась нулю. Воспитанием дочери практически не занимался. Бизнес, бизнес и только бизнес…. Вот, пожалуй, теперь и всё. Доклад закончил.
- Можно дополнить? - словно школьница младших классов подняла вверх правую руку Инэс. - Спасибо…. Итак, по просьбе Робби я навела пару справок. Из разговора с управляющим коммунальной компании выяснилось, что Томас Смит-Осборн купил квартиру в нашем доме в январе 1999-го года. А его друг Майкл Поспишил – в соседнем доме – на месяц позже. Эта полезная информация?
- Более чем, - заверил Роберт. - Ты, любимая, молодец. А ты, старший инспектор Габов, совершенно напрасно так недоверчиво и легкомысленно усмехаешься. Слушайте, коллеги, сюда…
И он рассказал – во всех подробностях – об утреннем убийстве бывшей сотрудницы ЦРУ Эстель Трапп.
Рассказал, а после этого подытожил:
- Между смертями мистера Смит-Осборна и миссис Трапп, как легко заметить, есть несколько чётких пересечений. Первое, это бумажные японские журавлики, подброшенные на места совершённых преступлений. Второе, это начало 1999-го года. Именно в это время Эстель Трапп, уволившись в конце 1998-го года из американского ЦРУ, приобрела поместье «Голубая лагуна». А семейства Смит-Осборнов и Поспишилов купили дорогие квартиры в престижном городском районе – «Круговая гавань». Совпаденье? Сомневаюсь…. Третье. Три года назад случилось нечто. В результате этого «нечто» мисс Трапп выстроила вокруг своего поместья высоченный кирпичный забор с колючей проволокой по верхнему торцу и завела ирландского волкодава. А жена мистера Смит-Осборна умерла от сердечного приступа. Очевидно, что какое-то событие их всех до смерти напугало…. Надеюсь, понятно, что надо делать дальше?
- Установить, что связывало этих трёх людей? - предположила Инни. - И в 1998-99-ом годах? И три года тому назад?
- Совершенно верно, любимая. Ещё раз – молодец…. А ещё я серьёзно опасаюсь за жизнь господина Лошадника…
- Лошадника? - удивилась Танго. - Кто это?
- Майкл Поспишил. Просто у него физиономия…м-м-м, слегка лошадиная. Короче говоря, к нему надо незамедлительно приставить парочку надёжных сотрудников.
- Уже сделано, - похвастался Габов. - Два дельных паренька сейчас неусыпно присматривают за Лошадником.
- Серьёзно? - недоверчиво хмыкнул Роберт. - А из каких, извини, соображений?
- Ну, видишь ли, Ремарк…. Я считал Майкла Поспишила главным подозреваемым. То есть, потенциальным организатором смерти Смит-Осборна. Закадычные друзья, как известно, иногда становятся заклятыми врагами. Опять же, это его вечернее появление возле квартиры покойного. Мол, в гости собрался заскочить. Чисто по-соседски. Подозрительно, однако…. Вот, короче говоря, и решил взять Лошадника в разработку. Как в воду смотрел…

Раздалась незнакомая мелодичная трель.
- Это меня, - Гамов поднёс к уху мобильник. - Да, Фредди, слушаю…. Как такое может быть? Объясни…. Понял, не дурак. Вызывай подкрепление. Обыщите там всё. Всё-всё-всё…. Что искать? Труп, вокруг которого ненавязчиво перепархивают японские бумажные журавлики. А через полчаса обязательно перезвони мне и доложи о результатах. Всё, отбой. Конец связи…

Глава пятая
Опера, лекция и рутина

- Лошадник пропал, - отключив мобильник и виновато вздохнув, доложил Габов.
- Подробности?
- Майкл Поспишил, будучи человеком богатым, солидным и уважаемым, входит в Попечительский совет «Австралийской оперы»…. Можно я буду рассказывать более подробно? С небольшими, но доходчивыми отступлениями? Чтобы сотруднице Танго, являющейся новичком в наших краях, всё было понятно?
- Рассказывай, - махнул рукой Роберт. - Полчаса, как я понял, у нас есть. Только, действительно, с небольшими отступлениями. С крохотными. Не увлекаясь. Знаю я тебя, болтуна патентованного. Клейма негде ставить.
- Я постараюсь, - заверил Иван. - Итак. Здание Сиднейской оперы является одной из «визитных карточек» нашего прекрасного города. Ещё в далёком 1955-ом году Правительство штата Новый Южный Уэльс решило, что Сиднею (да и всей Австралии в целом), просто-таки необходим свой собственный национальный культурный центр. Мол: - «Чем мы хуже всяких там французов, англичан и американцев? Да ни чем, если положа руку на сердце…». Вот и было принято судьбоносное решение – срочно возвести в округе «Круговой причал», на длинном узком мысу, вдающимся в Сиднейскую бухту, многопрофильное здание насквозь культурного предназначения. Ну, для всяких там глобальных концертов, опер, балетов, оперетт, современных мюзиклов и водевилей…. Объявили, как водится, расширенный международный конкурс на проектирование, раз мы «не хуже других». В нем приняли участие более двухсот известных и знаменитых архитекторов из многих-многих стран мира. Победу (честную победу!), в конкурсе одержал датчанин Йорн Утзон. Симпатичный такой проект, ничего не скажешь: сплошные «раковины», «ракушки» и «паруса», элегантно опирающиеся на единый фундамент. Возникает чёткая и, одновременно, ненавязчивая ассоциация с гигантским многомачтовым парусником, бросившим якоря в нашей Сиднейской бухте. Потом, в нерабочее время, мы с вами, милая Танго, обязательно сходим посмотреть на это архитектурное чудо. Тут совсем недалеко – пятнадцать-семнадцать минут пешком от этого дома…. Всё, не отвлекаюсь на слюнявую лирику и продолжаю. Однако, датский архитектор нечаянно сплоховал и допустил ряд серьёзных ошибок. По его предварительным расчётам получалось, что на строительство комплекса уйдёт четыре года, а его стоимость составит порядка семи миллионов долларов. Не больше. Но по факту получилось всё не так. Стройка продолжалась целых четырнадцать лет, а на возведение здания было потрачено немногим более ста миллионов долларов. Закавыка образовалось, короче говоря. Нонсенс, выражаясь напрямик.
- Знакомое дело, - состроив кислую физиономию, одобрила Танго. - У нас, в российском Санкт-Петербурге, наблюдается аналогичная картинка – со строительством стадиона для футбольного клуба «Зенит»…. Извините, не буду больше перебивать. Рассказывайте, Ваня. Рассказывайте…
- Ничего страшного, - отреагировал на «Ваню» широченной улыбкой Габов. - Как бы там не было, но здание Сиднейской оперы было, всё же, достроено, и в 1973-ем году состоялось его торжественной открытие. Ярко-красную ленточку, естественно, перерезала лично английская королева Елизавета Вторая. А сейчас этот многострадальный комплекс успешно функционирует и является культурным центром всей страны. В здании имеется несколько залов. В том числе, два главных: Театр Оперы, рассчитанный на полторы тысячи зрителей и Концертный зал, вмещающий две с половиной тысячи человек. Здесь «квартируют»: «Сиднейская театральная труппа», «Австралийская опера», «Сиднейская танцевальная труппа», «Сиднейский симфонический оркестр» и «Австралийский балет».
- Огромный, воистину, комплекс. Столько различных помещений, что запросто можно заблудиться, - мечтательно вздохнув, дополнила Инни. - Я работаю совсем в другом театре. В маленьком таком, совсем молодом. Но несколько раз довелось – по любезному приглашению «Сиднейской театральной труппы» – выступать на одной из тамошних сцен. Впечатления – просто грандиозные. Слов не хватает…
- Кха-кха, - сердито откашлялся Роберт. - Попрошу, соратники и соратницы, держаться ближе к тематике сегодняшнего дня.
- Гав, - дежурно поддержал из своего любимого кресла-качалки Рой.
- Ближе, так ближе, - не стал спорить мягкотелый Габов. - Итак, Майкл Поспишил является членом Попечительского совета «Австралийской оперы». На одиннадцать тридцать утра сегодняшнего дня, как раз, и было назначено очередное заседание означенного совета. Лошадник, изредка оглядываясь по сторонам, дисциплинированно отправился к зданию Сиднейской оперы, и в одиннадцать двадцать шесть вошёл внутрь. Фредди, «старший топтун», остался дежурить у главного входа, а его напарник отправился бродить (на всякий случай), между запасными, служебными и пожарными входами-выходами, которых там насчитывается порядка двух десятков. Через некоторое время из основных дверей комплекса стали, переговариваясь и пересмеиваясь, выходить солидные люди в дорогих костюмах, но Лошадника среди них не было. Фредди, будучи юношей прозорливым, обратился к пожилому привратнику, и тот подтвердил, что это, действительно, члены Попечительского совета «Австралийской оперы» расходятся-разъезжаются по домам и офисам. Тогда «старший топтун» догнал одного из солидных господ и – под благовидным предлогом – поинтересовался мистером Поспишилом. Ответ обескуражил, мол: - «Майкл на сегодняшнем совете не присутствовал, а его мобильник не отвечает…». Фредди проверил: действительно, не отвечает. А после этого позвонил мне. Сейчас в здании Сиднейской оперы проводятся штатные рабочие мероприятия по поиску пропавшего фигуранта. Вот, такие дела…
- Ладно. Ждём, - решил Роберт. - Может, кто-нибудь хочет высказаться по поводу недавних докладов? Не появилось ли, случаем, свежих мыслей? Впечатлений? Оригинальных гипотез?
- Есть одно смелое предположение, - задумчиво хмыкнула Танго. - Правда, достаточно призрачное и субъективное.
- Смело излагай, соратница. Послушаем с удовольствием.
- Считаю, что в этом деле чётко прослеживается «женская рука». Многочисленные и, подчёркиваю, разноцветные бумажные журавлики, во втором случае даже аккуратно приклеенные. Для мужчины это слишком сложно, мол, вполне достаточно беспорядочно разбросать возле трупа и нескольких (не более двух десятков), однотонных «птичек»…. Кстати, какого цвета был мобильный телефон, зажатый в ладони отрубленной руки?
- Э-э-э, кажется, нежно-салатного.
- Вот-вот, типично-женский цвет.
- А ещё мистер Трапп упоминал о пожилой католической монашке, с которой дружила его покойная супруга, - напомнила Инни.
- Упоминал, - согласился Роберт. - Значит, возможно, что искомый маньяк является женщиной?
- Мне – с позиций профессионального аналитика – так видится «психологический портрет» данного преступника, - пояснила Танго. - Кстати, господин старший инспектор по особому разделу, из тридцати минут, отведённых на терпеливое ожидание, у нас ещё осталось порядка пятнадцати. Может, прочтёте нам краткую лекцию – о различных маньяках? Так сказать, для дополнительного развития и пополнения интеллектуального багажа? Я, конечно, понимаю, что милая Инэс уже неоднократно выслушивала развёрнутые выступления на эту скучную тему. Но нам с инспектором Габовым будет, безусловно, интересно…. Правда, Ваня?
- Без вопросов…

- Прочесть развивающую лекцию? - засомневался Роберт. - Боюсь, что за пятнадцать минут ничего путного не получится. Впрочем, попробую. Слушайте…. Многие профильные эксперты считают, что психика маньяка-убийцы начинает формироваться ещё в раннем возрасте. А некоторые из них говорят даже о генетической предрасположенности. Я же категорически не согласен с таким узким и костным подходом. Сильнейшие удары по психике можно получить практически в любом возрасте. А от серьёзных психических расстройств до стойких маниакальных наклонностей – всего-то один шаг. Человек начинает мысленно обвинять во всех своих бедах и неудачах что-то или кого-то. Обвиняет, обвиняет, обвиняет. И в какой-то момент он уже ни о чём другом думать не может – только о том, чтобы уничтожить это «что-то» (или же «кого-то»), вставшее на пути к счастью и покою. А потом, зачастую, переходит к действию. Переходит и уже не может остановиться. Агрессивные действия (в том числе, и убийства), становятся единственным приоритетом и смыслом его жизни…. Где можно получить эти «сильнейшие удары по психике»? Много где, честно говоря. На войне, в тюрьме, на заброшенной полярной станции, в длительной геологической экспедиции…. А можно и в собственном доме. Например, конкретный мужчина без ума от собственной жены. И вдруг, он неожиданно узнаёт, что супруга ему изменяет. Причём, на протяжении многих лет и, отнюдь, не с одним любовником. Серьёзный, согласитесь, удар. Хочется рвать и метать. Тут бы нашему «рогоносцу» и выплеснуть весь негатив: наброситься на неверную жену с кулаками, порвать все её нарядные платья, выбросить в колодец все драгоценности, сжечь машину, развестись, что-нибудь ещё…. Но коварной и бесстыжей изменщицы, как назло, нет дома. Уехала, допустим, на две недели к своей матушке. Обманутый муж, усердно потребляя алкогольные напитки, начинает думать, думать, думать. А ещё фантазировать и представлять себе, находясь под алкогольными парами, всякое и разное…. В какой-то момент его психика «плывёт». Серо-жёлтые мысли начинают навязчиво стучаться в тонкую дверку нежного подсознания, мол: - «Надо обязательно отомстить. Обязательно. Но только пусть сама распутница умрёт последней, после всех своих любовников…. Всех! Вот, что важно…. Четверых я знаю. А вдруг, и другие существуют? Надо обязательно вспомнить – кому она ещё улыбалась и с кем флиртовала. С них, пожалуй, и начнём. От малого к большому. Потихоньку. И подозрений будет меньше…». Так и рождаются классические маньяки. Раздумья, раздумья, раздумья. Накапливание (вместо сброса!), негатива…. Продолжаю теоретические выкладки. По маниакальным пристрастиям маньяки делятся на следующие типы. «Властолюбцы», они стремятся к утверждению своего превосходства над беспомощной жертвой, компенсируя, тем самым, ощущения собственной неполноценности…
- Не, это не наш случай, - не утерпев, встряла Инни. - Наша маньячка (по уверениям Танго), не присутствовала при наступлении смерти своих жертв. Следовательно, и «превосходства над беспомощной жертвой» ощутить не могла…. Я права, господин лектор?
- В общем и целом…. Второй тип – «сластолюбцы». Они же – «гедонисты». Эти совершают убийства ради получения извращённого сексуального удовлетворения…
- Тоже – мимо кассы.
- Согласен, - кивнул головой Роберт. - Далее идут так называемые «визионеры». То есть, психотичные убийцы с устойчивым клиническим бредом и регулярными галлюцинациями.
- Дальше, пожалуйста.
- Как скажешь, любимая…. «Каннибалов» я – по понятным причинам – пропускаю. Не против? Остаётся последний тип – «миссионеры». Эти маниакальные убийцы считают себя мстителями. Или же судьями, очищающими наш бренный и грешный Мир от всяческой «человеческой грязи»…
- Стоп-стоп, - оживился Габов. - Ты, что же, Ремарк, относишь любого мстителя к разряду маньяков? Извини, но не согласен. Вот, в далёком босоногом детстве я смотрел немецкий фильм – «Апачи». Там бледнолицые переселенцы, науськанные подлым главарём, перебили большое индейское племя: и мужчин, и женщин, и стариков, и подростков, и маленьких детишек. А Ульзана – вождь племени, случайно оставшийся в живых, – начал мстить бледнолицым. Причём, на мой взгляд, совершенно по делу…. Он, что же, был маньяком?
- Я тоже в детстве смотрел этот фильм, - грустно улыбнулся Роберт. - Нет, отважный и благородный Ульзана, слава Богу, маниакальными наклонностями не страдал. Да, он мстил, убивая своих кровных врагов. То есть, подлого главаря и его прихвостней…. Но разве он обидел хотя бы одного белого ребёнка? Хоть одну бледнолицую женщину? Или старика?
- Да нет, вроде.
- А потом, как я помню, Ульзана, прервав процесс мщения, ускакал в прерию?
- Так всё и было. Прервал и ускакал.
- В том-то всё и дело, брат Габов…. А что ты думаешь по поводу графа Монте-Кристо? Ну, того, из одноименного романа великого Александра Дюма? Кем он был?
- А что тут думать? - высокомерно передёрнул плечами Иван. - Конечно, благородным мстителем.
- Ой, ли?
- Кем же тогда? Неужели, законченным маньяком?
- Очень похоже на то, - подтвердил Роберт. - Вот, ты сам посуди. Эдмона Дантеса подло подставили, и он на долгие-долгие годы попал в тюрьму. Сидел там, размышлял, терялся в догадках. А потом, когда подвернулся счастливый случай, он сбежал из тюрьмы, разбогател, заделался графом и узнал имена коварных «подставщиков». И что дальше? Разработал наш граф Монте-Кристо целый комплексный план отмщения и, в конечном итоге, воплотил его в жизнь до конца. Со всеми фигурантами разобрался по полной программе, ни разу не притормозив. Причём, и всем ближайшим родственникам обидчиков досталось от него: и положение в обществе потеряли, и капиталов лишились…. Резюмирую. «Нормальный» мститель всегда действует прямолинейно. Наметил, к примеру, семь-восемь жертв и давай их убивать: лично, призвав на помощь верных друзей, или же обратившись к помощи наёмников. Одного прикончил, второго, третьего, четвёртого, а после этого, вдруг, остановился. Мол: - «Гнев в моей груди уже больше не клокочет, хватит крови. Поскачу-ка я в прерию…». И, заметь, про родственников своих обидчиков «правильный» мститель практически никогда даже не вспоминает…. Маньяк же – совсем другое дело. Он и остановиться не может. И ближний круг своих жертв всегда держит в уме…. Что с тобой, Инэс? Почему так наморщила свой симпатичный смуглый лобик? Неожиданная мысль пришла в голову?
- Ага. Одна пришла. Вторая, похоже, на подходе…. Может, наша маньячка – и не маньячка, вовсе? А, наоборот, идейная мстительница? Подумаешь, бумажные журавлики. Специально подброшены, чтобы запутать наше следствие…. Зато родственники покойных – живы и здоровы. И престарелый мистер Трапп. И вертихвостка Джуди…. Стоп. Джуди. Ага. Во-первых, она относится к женскому полу. Во-вторых, имеет на руках ключи от папиной квартиры, и дубликатов делать не надо. В-третьих, она была, наверняка, знакома со многими отцовскими друзьями и приятелями. Достойная кандидатка на роль «журавлиной» маньячки, короче говоря…. Мотивы? Так ведь три года назад произошло некое таинственное событие, в результате которого матушка Джуди скончалась от сердечного приступа. А вдруг, в этом печальном и фатальном событии были замешаны (то есть, являлись его инициаторами), Эстель Трапп, Томас Смит-Осборн и Майкл Поспишил? Раздумья, алкоголь, терзания, наркотики, обострённая фантазия. Вновь алкоголь, раздумья и наркотики. И, как закономерный результат, одной «маньячкой-миссионеркой» на этом Свете стало больше…. Чем, собственно, не вариант?
- Вполне логичный вариант, - одобрила Танго. - А ещё не стоит забывать и о скандальной соседке Смит-Осборнов.
- О миссис Заубер?
- Вот, именно. О ней…. А что здесь удивительного? Стареющие и толстеющие домохозяйки, зачастую, подвержены самым разнообразным фобиям. А от фобий, между нами говоря, и до маний не далеко…
Зазвенел мобильник.
Габов, переговорив с подчинённым, доложил:
- В помещениях Сиднейской оперы мёртвого тела не обнаружено. Впрочем, как и японских бумажных журавликов…. Делаю предварительный вывод. Осторожный мистер Лошадник, смекнув, что рискует стать третьей жертвой серийного убийцы, решил – просто-напросто – «залечь на дно». То бишь, спрятаться в надёжном и тайном месте до лучших времён…. Наши дальнейшие действия, господин Ремарк?
- Ты, Иван, занимайся активными поисками пропавшего Лошадника, - объявил Роберт. - Во-первых, организуй повторный тщательный осмотр Сиднейской оперы, не пропуская ни одного закутка. Пообщайся с тамошним обслуживающим персоналом: с привратниками, охранниками и уборщицами. Вдруг, кто-нибудь что-то и видел…. Во-вторых, пообщайся с родственниками и сослуживцами Поспишила, мол: - «Не планировал ли Майкл – на ближайшее время – каких-либо поездок? Куда, вообще, он любит наезжать на выходных? К кому?». Ну, и так далее. Не мне тебя учить. Отработай, пожалуйста, вопрос до конца.
- Будет сделано. Побежал. Созвонимся.
- Удач на охоте. Теперь, девочки, по вам…
- Могу заняться сбором информации, - предложила Танго. - В моём портфеле имеется ноутбук – зарегистрированный должным образом, а также снабжённый карточками доступа к различным ведомственным картотекам и базам данных. И к австралийским, и к российским, и к американским. Попробую «пробить» всех наших пострадавших и фигурантов по различным направлениям. Глядишь, и всплывёт что-нибудь интересное. То бишь, заслуживающее нашего пристального внимания.
- Согласен, полезное дело. Располагайся в моём кабинете и работай в поте лица…. Инни?
- У меня выходные, в театр надо заскочить только завтра после обеда, будем знакомиться со сценарием новой пьессы. Поэтому с удовольствием составлю компанию нашей новой знакомой. Поучусь, заодно, всякому полезному. Ну и приготовлением вкусной и здоровой пищи, предварительно посетив ближайший супермаркет, озабочусь. Голод, как известно, не тётка…. А у тебя, любимый, какие планы?
- Сейчас уточню, - Роберт прошёл в прихожую и нажал на одну из кнопок, расположенных на настенной светло-серой панели.
- Да, сеньор Ремарк? - отозвался из наклонных прорезей хриплый голос консьержа. - Чего изволите?
- Подскажи, Сантьяго, а мисс Смит-Осборн сейчас дома?
- Сменщик говорил, что она вчера около восьми вечера вернулась. А сегодня мимо меня ещё не проходила. Значит, дома.
- Замечательно. Отзвонись ей и вежливо сообщи, мол: - «Через десять минут старший инспектор Ремарк заглянет в гости…». Всё ясно?
- Всё, сеньор. Сделаю. Не сомневайтесь…
Вернувшись в столовую-гостиную, Роберт пояснил:
- Не люблю откладывать перспективные дела в долгий ящик. То есть, предпочитаю ковать железо, пока оно горячо…. Считаете, милые барышни, что Джуди Смит-Осборн идеально подходит на роль «маньячки-миссионерки»? Замечательно. Спорить не буду. Наоборот, прямо сейчас поднимусь на седьмой этаж и пообщаюсь с подозреваемой. А после этого, страхуя инспектора Габова, наведаюсь в Сиднейскую оперу: воздух понюхаю, с народом поболтаю. Лишним не будет.
- Гав? - поинтересовался из своего кресла-качалки Рой.
- Тебе что делать? За девицами присматривай. Пусть делом занимаются, а не разговоры – на дамские темы – разговаривают. Я на тебя надеюсь, старина…

Сперва он прошёл в спальню и переоделся.
На этот раз выбранный им стиль одежды можно было охарактеризовать как «курортно-легкомысленный»: светло-кремовый летний костюм, остроносые туфли «в дырочку», белоснежная рубашка без воротника, яркий шейный платок и мягкая шляпа итальянского фасона.
С чем было связано такое решение?
Роберт, меняя форму одежды, рассуждал следующим образом: «Во-первых, Джуди Смит-Осборн постоянно вращается в среде так называемой «золотой молодёжи». Следовательно, и с собеседником, одетым в привычном для неё ключе, она будет общаться более спокойно и раскованно, не напрягаясь на подсознательном уровне. Во-вторых, и в залах Сиднейской оперы – по летнему времени года – хватает легкомысленно разодетых франтов и пижонов. Запросто можно сойти за одного из них, не привлекая излишнего внимания к своей персоне. Да и широкий пиджак свободного покроя прекрасно скрывает наплечную кобуру…. Кстати, по поводу «женской руки», или же там – «женского следа». Танго, пожалуй, права. Ощущается в почерке искомого маньяка нечто…э-э-э. Нечто нервное, изломанное и капризное. То бишь, типично-женское. Ощущается…».

Переодевшись, Роберт пожелал барышням и Рою всего хорошего, после чего вышел из квартиры, захлопнул входную дверь и поднялся на седьмой этаж.
Дверь «двадцать пятой» квартиры оказалась приоткрытой, поэтому он прошёл в уже знакомую прихожую и громко позвал:
- Мисс Джуди, где вы?
- Здесь, - долетел из коридора, ведущего направо, тонкий манерный голосок. - Жду вас, старший инспектор. Проходите. Только сперва дверку захлопните, чтобы не сквозило. Боюсь простудиться…
Выполнив поручение, Роберт направился в гостиную Смит-Осборнов. Вошёл и, мысленно хмыкнув, прокомментировал: - «Мало того, что Джуди не боится находиться в этой комнате, где совсем недавно скончался её отец, так ещё и устроилась на кожаном диване, рядом с которым и обнаружился женский рыжеволосый манекен с кинжалом в груди. Причём, вольготно так устроилась, закинув одну стройную ножку на другую и демонстративно скрестив руки на полной груди. Такие крепкие нервы? Или же что-то другое? Ну-ну…. А вообще, надо признать, хорошо выглядит. Этакая рыжеволосая стройняшка-бестия «двадцати с небольшим»: пикантные светло-голубые шортики, круглые загорелые коленки, откровенный топик. Всё, как и полагается, короче говоря…. Лицо, правда, очень бледное. И под глазами залегли сизые тени. Но это, как раз, объяснимо: алкоголь, лёгкие наркотики, разгульная жизнь, душевные переживания, связанные со смертью родителя, успокаивающие препараты, вколотые вчера в клинике. Одно, что называется, наслоилось на другое…».
- Удивляетесь, господин Ремарк, на моё хладнокровие? - не здороваясь, поинтересовалась девушка. - Или же на полное отсутствие девичьей брезгливости? Мол, расположилась, ничуть не смущаясь, рядом с тем местом, где оно всё и случилось-произошло? Напрасно. Это я, просто-напросто, в покойного папашу пошла. Он тоже был на редкость толстокожим…. Небось, будете приставать с назойливыми вопросами? Мол, не я ли, рассчитывая на богатое наследство, и организовала этот мрачно-смертельный спектакль?
- Не буду, - заверил Роберт.
- Значит, вам интересно – с кем папочка дружил? С кем враждовал? Что за бизнес вёл?
- Не интересно.
- Неужели? - заинтересованно прищурилась Джуди. - О чём же тогда, романтичный инспектор, вы хотите узнать?
- Где ваша семья проживала в конце девяностых годов прошлого века? Чем – в означенный период времени – занимались ваши родители? Где и кем работали?
- Зачем это вам?
- Значит, надо, - мягко подмигнул Роберт. - Ваша матушка, Джуди, умерла три года тому назад от сердечного приступа. Если я узнаю, что так её тогда напугало, то и убийцу вашего отца обязательно вычислю. Обещаю…. При чём здесь конец двадцатого века? Я железно уверен, что тот испуг – трёхлетней давности – пришёл именно из этих времён…. Вам знакомо такое имя – «Эстель Трапп»?
- Нет, не знакомо. Клянусь, - болезненно поморщилась девушка. - Что же касается вопросов о нашей семье…. Мы в те годы жили в городке Бёрнсе. Он расположен практически на границе штатов Квинсленда и Нового Южного Уэльса. Легендарные фермерские земли. Овощная, зерновая и льняная житница Австралии, образно выражаясь. Бескрайние холмистые поля, засеянные пшеницей, рожью, овсом, зелёным горошком, картофелем, капустой, свеклой, морковью…. Сам Бёрнс, по большому счёту, являлся (да и является до сих пор, наверное), небольшим посёлком городского типа с населением в пять с половиной тысяч человек. Овощные фермеры, садоводы, скотоводы, торговцы и спекулянты всех мастей. Церковь, супермаркет, пивоваренный завод, два кинотеатра, ночная дискотека, школа. Ничего экстраординарного. Обыкновенный среднестатистический австралийский городишко, выражаясь скучным казённым языком…. Вот, в упомянутой школе мои родители и работали. Отец биологию, зоологию и географию преподавал. Матушка – музыку, хореографию и живопись. Это всё, что отложилось в моей памяти. Я же тогда совсем маленькой была, в ту самую школу и ходила…
- Джуди, что ещё было тогда? Ну, попытайтесь вспомнить. Пожалуйста. Это очень-очень важно…. Приходили ли в ваш дом какие-либо странные и приметные гости? Может, вы с родителями летом выезжали в какие-нибудь интересные и необычные места?
- Нет, приметных гостей не помню. Извините…. А летние каникулы мы проводили в разных местах. Меня на два с половиной месяца отправляли к морю, к двоюродной бабушке. У нее было небольшое поместье чуть южнее Мельбурна. Потом бабушка умерла, поместье продали…. А папа и мама каждое лето работали в каком-то детском лагере для сирот и неблагополучных детей.
- Что ещё за лагерь? - насторожился Роберт.
- Толком не знаю. Размещался он, кажется, восточнее Бёрнса. Или в ста километрах, или в двухстах пятидесяти. Не помню. Недалеко от реки Дарлинг. Западнее Большого Водораздельного хребта…. Как назывался этот лагерь? Кажется, «Добрый приют». Кстати, недалеко от этого детского лагеря размещалась – по маминым скупым рассказам – деревня европейских переселенцев. Из какой страны? Из России…

Больше ничего интересного и полезного из Джуди выудить не удалось, и минут через двенадцать-пятнадцать Роберт покинул квартиру за номером «25».
Вошёл в лифт и, нажав на кнопку первого этажа, подытожил: - «Хоть что-то. Попробуем, конечно, навести справки про этот «Добрый приют». Лишним не будет…. Сама мисс Смит-Осборн? Интересная и перспективная девушка. В том плане перспективная, что нервная, дёрганная и капризная. Характерный такой типаж, с лёгким маниакальным привкусом. Надо будет завтра же к ней опытного «топтуна» приставить. И спецов по «жучкам» подключить – пусть наставят своих хитрых подслушивающих и подглядывающих штук, где только смогут…».


Глава шестая.
В поисках Лошадника

Глава шестая.
В поисках Лошадника

А остальная часть дня прошла откровенно бестолково, не принеся – в конечном итоге – хоть каких-либо конкретных и локальных успехов: сплошные бессмысленные разговоры, обтекаемые ответы на чётко поставленные вопросы, тупая и упрямая неопределённость, сплошной сыр-бор, короче говоря.
В двадцать тридцать пять Роберт, покончив со следственной рутиной, вышел из здания Сиднейской оперы, неторопливо спустился по длинной (якобы мраморной?), лестнице, повернул направо, прошёл метров сто пятьдесят вдоль низкой каменной набережной, остановился и, любуясь на сиреневые вечерние воды Сиднейской бухты, закурил. А потом, докурив сигарету практически до фильтра, отправил окурок в ближайшую бетонную урну и достал из кармана пиджака тёмно-серый мобильный телефон.
Мимо проходили две вызывающе одетые и чуть хмельные дамочки среднего возраста. Проходили-проходили, а потом, глупо захихикав, остановились.
- Какой загадочный и элегантный красавчик! - объявила высокая и костистая шатенка с умопомрачительным декольте четвёртого-пятого размера. - Практически главный герой из романов незабвенного Ремарка, сошедший сюда прямо с книжных страниц…. Скучаем, молодой человек? Не хотите ли слегка развлечься? Например, выпить ароматного рома в нежной и изысканной женской компании – в каком-нибудь здешнем славном кабачке? Спеть романтическую песенку, наигрывая нехитрую мелодию на клавишах старенького рояля? Чисто для начала дальнейших отношений, я имею в виду?
- Чисто – для них, - подтвердила её блондинистая подружка. - У тебя, мальчик, нет денег? Ерунда, не бери в голову. У нас их – практически без счёта. По крайней мере, на сегодняшний вечер хватит. Да и на безумную-безумную ночь…. А посмотри – какой нынче потрясающий закат! Буйный такой. Практически без ограничений…. Так как, амиго?
- Хороший закат, - согласился Роберт. - Умиротворяющий и задумчивый. Надежду дарящий…. Извините, миледи, но от вашего заманчивого предложения вынужден отказаться. Ибо уже занят. То есть, нахожусь под властью Королевы своего глупого сердца. Подчёркиваю, полновластной и обожаемой Королевы, с «большой» буквы…
- И как же зовут эту счастливицу? - заинтересовалась шатенка. - Если, конечно, не секрет?
- Не секрет. Инэс Сервантес.
- О, известная театральная актрисулька, - расстроилась блондинка. - Куда уж нам, провинциальным скромницам, до неё? Незадача…. Впрочем, это как посмотреть. Низковата, на мой взгляд, будет Инни. И ноги у неё коротковаты. Грудь (дай Бог, второго размера), одно название…. Да и с её Прошлым – совершенно ничего непонятно. Приехала в Австралию из Никарагуа, мол, спасаясь от мести «сандинистов», уничтоживших почти всю её семью. А ещё говорят, что она целый год проработала в бродячем никарагуанском цирке – то ли гимнасткой, то ли фокусницей. Неадекватная и подозрительная родословная, как ни крути…. Хотя, вполне возможно, сеньора Сервантес очень хороша в постели. Очень, наверное, темпераментная, активная и необузданная. А, красавчик? Ха-ха-ха…
Дамы, отсмеявшись, ушли.
«Дуры пошлые и набитые», - подумал Роберт, после чего засомневался: - «Так, уж, и дуры? Стоит признать, что они во многом правы. Во-первых, Инни, действительно, очень темпераментная и активная. А, во-вторых, я практически ничего не знаю о её «до австралийском» Прошлом…».
Подумал и набрал номер Габова.
- Привет, Ремарк! - тут же откликнулся Иван. - Как там у тебя? Глухо, как в танке? И у меня – аналогичная ситуация. Ничего путного родственники Лошадника не знают. Правда, жена говорит, что изредка муж куда-то уезжает: когда на выходные, а иногда, отпросившись на работе, и на недельку-полторы. И начались эти отъезды, что характерно, примерно три года назад. Но не более того. Куда и зачем – она не знает…. У нас будет вечернее совещание?
- В обязательном порядке. И сытный ужин обещан.
- Просто замечательно. Работать с тобой, дружище, одно удовольствие…

Они встретились возле подъезда.
- Ничего себе! - искренне восхитился Роберт. - Глазам своим не верю. Ну, брат, ты и даёшь.
- А что, собственно, такого? - вильнув взглядом, засмущался Габов. - Ну, постригся и рубашку сменил. Подумаешь…
- Рубашку сменил? Ха-ха-ха! Ох, уморил…. Ты не рубашку поменял, а весь внешний облик.
- Это как?
- Обыкновенно. Был, понимаешь, эдакий хиппующий чудак-профессор, занимающийся какой-то явно гуманитарной дисциплиной. Например, археологией. А стал…
- Ну? Продолжай. Кем стал-то?
- Спортивным и коротко-стриженным мужчиной средних лет, явно следящим за современными модными тенденциями. Одни только очки чего стоят. Офисные-офисные такие.
- Так, уж, прямо и офисные?
- Офисней, просто-напросто, не бывает, - достав из кармана ключи, заверил Роберт. - Типичный банковский клерк средней руки, каждый вечер посещающий занятия по фитнесу. Или же начальник отдела крупной страховой компании, играющий по субботам в гольф…. А чего это ты, старший криминальный инспектор, запечалился? Вдруг, именно такой тип мужчин и нравится голубоглазой Танго? Пошли, проверим…
- Гав? - встретил их в прихожей Рой, мол: - «Как обстановка?».
- Нормально, - улыбнулся Габов. - В том смысле, что бывало и хуже…. О, слышу, отголоски бойкого разговора, долетающие из кухни. Знать, наши симпатичные барышни нашли общий язык…. А какие восхитительные запахи долетают оттуда. О, Боги мои, пощадите! Молю. Иначе – без преувеличений – захлебнусь собственной слюной…
- Ваня? - в прихожей появилась растрёпанная и улыбчивая Танго. - Какой пассаж. Ты знатно помолодел и…м-м-м, похорошел. Натуральный руководящий работник Министерства сельского хозяйства, играющий вечерами – по пятницам и средам – в бадминтон…. Да не смущайся ты так, право. Нравится мне твой новый облик. Нравиться. Честное и благородное слово…. Вы, братцы, наверное, проголодались? Кушать будете? Замечательно. Тогда проходите в столовую. Проходите. Мы с Инни сейчас накроем на стол…
Ужин намечался, воистину, королевским: салат из овощей и лосося холодного копчения, жульен из курицы с белыми грибами, свиные отбивные с жареным картофелем и три бутылки красного испанского вина.
Роберт, конечно, попытался завести разговор о пользе светлого пива и ямайского рома для крепкого мужского здоровья, но Инэс была непреклонна, заявив:
- Милый, я не имею ничего против здоровых плебейских привычек, так как и сама им зачастую подвержена. Но иногда стоит (глянцевые журналы настоятельно советуют), и в утончённых аристократов поиграть. Хотя бы ради элементарного разнообразия…. Всё, граждане и гражданки, рассаживаемся. И приступаем – чинно, с чувством, толком и расстановкой – к трапезе. Мужчины, наполняйте бокалы…
А, вот, с толком и расстановкой – не получилось. Только они, пригубив сухого вина, приступили к поглощению салата, как Инни брякнула:
- Мы с Танго тут времени даром не теряли и кое-чего – интересного и познавательного – накопали. И, главное, теперь знаем, где следует искать мистера Лошадника.
- Ну-ка, ну-ка, - пристроив вилку на тарелку, заинтересовался Роберт. - Излагай, боевая подруга.
- Любимый инспектор, может, сначала покушаем? А уже потом – всё остальное?
- Не пойдёт. Дело – превыше всего. Даже свиных отбивных, ямайского рома и секса. Рассказывай.
- Как скажешь, мой белобрысый господин и повелитель…. Южнее Сиднея течёт речка Локлан, которая потом впадает в реку Маррамбиджи. Локлан протекает, в том числе, и через городок Форбс. В трёх с половиной километрах от Форбса выстроен безымянный коттеджный посёлок на полтора десятка домов. Два года и десять месяцев тому назад один из этих коттеджей был приобретён господином Ежи Поспишилом, гражданином Польши. Ежи приходится Майклу Поспишилу троюродным братом. Казалось бы, что в этом такого? Ну, троюродный польский брат. Ну, купил домик в Австралии…. Всё дело в том, что Ежи Поспишил, по утверждению одной из уважаемых информационных баз, никогда не покидал пределов Польши. Делаем вывод: этот коттедж был куплен по просьбе Лошадника. То есть, для его личных и приватных нужд.
- Сколько километров от Сиднея до Форбса?
- М-м-м…
- Если по прямой, то порядка четырёхсот пятидесяти километров, - подсказала Танго. - Если же считать по кратчайшим дорогам, то на восемьдесят пять километров больше.
- Через пять минут выезжаем, - решил Роберт. - Предчувствия у меня нехорошие…
- Бога, Ремарк, побойся, - взмолился Габов. - Нельзя же так, садюга законченный, ужин людям портить.
- Хорошо, через пятнадцать. Ласточка моя смуглолицая, забрось-ка в мою тарелку свиную отбивную…. Спасибо. Кстати, ты дома остаёшься. Как это – почему? А кто беззащитного старенького Роя будет охранять? Вдруг, коварная маньячка до сих пор бродит недалеко от нашего подъезда? Или, что вполне даже возможно, проживает в нём? А ещё надо обязательно позвонить Питеру Модильяни. Поставить, так сказать, старика в известность.
Прокурор штата полученной информации обрадовался. Но посоветовал, во-первых, не расслабляться и держать ухо востро, а, во-вторых, соблюдать режим полной секретности…

Инни, понятное дело, сразу не сдалась и, упрямо сведя густые чёрные брови к переносице, поспорила. Но так, без азарта и совсем недолго, минуты три-четыре, не больше. А потом сдалась и, расстроенно вздыхая, покорно отправилась на кухню – готовить в дорогу сытные бутерброды и наливать горячий кофе в трёхлитровый термос.
Они, предварительно настроив автомобильный навигатор, выехали на стареньком тёмно-синем «Шевроле Лачетти» Роберта в двадцать два ноль-ноль. Уже в темноте.
- Часов за пять-шесть, наверное, доедем, - предположил Габов.
- Не получится – за пять-шесть, - возразила Танго.
- Почему?
- Я карты, предназначенные для автомобилистов, внимательно изучила. Далеко не все дороги, по которым нам вскоре предстоит проехать, являются асфальтовыми. Так что, часов девять уйдёт, не меньше. Но не вижу в этом ничего страшного. Приедем уже после восхода солнца. Нормальный вариант. По крайней мере, никого не придётся – в экстренном порядке – будить…. Если ехать в объезд, но сугубо по асфальту? То есть, по двум изломанным катетам вместо одной почти прямой гипотенузы? По времени, скорее всего, то на то и получится. Только километров придётся намотать почти в два раза больше. Предлагаю, соратники, ехать напрямки. Хотя бы ради спортивного интереса…
С дорогами Танго оказалась права, уже через пятьдесят пять минут навигатор – строгим женским голосом – объявил:
- Сбавьте скорость и через триста пятьдесят метров поверните направо. Просёлочная дорога. Сбавьте скорость и через двести метров поверните направо. Просёлочная дорога…
Сбавили и повернули.
- Нормальная, в общем, трасса, - несуетливо вертя баранку, пожал плечами Роберт. - Ровная, почти прямая и без значимых колдобин. Пусть и просёлочная. Только темновато слегка, так как фонари вдоль обочины расставлены редко. Да и светят они лишь вполнакала. Экономия, братцы, это понимать надо…
Вскоре навигатор вновь принялся командовать:
- Сбавьте скорость и через триста пятьдесят метров поверните налево, через мост. Просёлочная дорога второй категории. Сбавьте скорость и через двести пятьдесят метров поверните направо, через мост. Просёлочная дорога второй категории…
- Ой! Что это там, впереди? - заволновалась впечатлительная Танго, сидевшая на переднем пассажирском сиденье. - Не понимаю…. Может, скульптура?
- Я читал в Интернете про эту штуковину, - оживился Габов. - Но видеть вживую ещё не доводилось. Тормози, Ремарк. Ознакомимся.
Они выбрались из машины.
Картинка, действительно, была приметной и завораживающей: рядом с металлическим арочным мостом, переброшенным через бурную речку, были установлены два высоких и ярко-святящих фонаря, а между ними размещалась восьмиметровая тёмная человеческая фигура, «облачённая» в светлую набедренную повязку, разноцветный головной убор, и со здоровенным каменным топором в ладони правой руки. У ног гигантского человека лежал не менее гигантский поверженный кенгуру с оскаленной мордой.
- Данная скульптурная группа вырублена из местного, весьма прочного известняка, - пояснил Роберт. - Посвящена же она, как легко догадаться, отважному охотнику из местного древнего племени – «вираджури». Ну, и его излюбленной добычи…. Кстати, это не просто кенгуру, а валлару. То есть, горный кенгуру, известный своим мощным телосложением и откровенно-драчливым нравом…. Чем известны сами туземцы вираджури? Туземцы, как туземцы: всякие навороченные и сложные обряды, цветные татуировки практически во всех местах и вычурные танцы у высоких костров. Впрочем, есть одна особенность. Учёными точно установлено, что ещё в древние века, задолго до прихода в Австралию белых людей, вираджури выдалбливали в здешних жёлтых скалах глубокие-глубокие шахты и добывали в них алмазы…. Опа. Слышите? Гудит…. Вертолёт чешет на юго-запад?
- Не дотягивает до вертолёта, - не согласилась Танго, которая, похоже, разбиралась практически во всех вопросах. - Мотодельтаплан среднего класса, с движком в пределах пятидесяти лошадиных сил. Не более того…. И это, мои любезные господа сыщики, достаточно странно.
- Почему? - заинтересовался Габов.
- А ты, Вань, у Ремарка спроси. Говорят, что во французском Иностранном легионе полёты на мотодельтапланах входят в обязательную учебную программу.
- Входят, - подтвердил Роберт. - И летать ночью на этих хлипких аппаратах – удовольствие сомнительное, гораздо ниже среднего. Постоянно сомневаешься, мол: - «А не потерял ли я ориентацию в пространстве? Где же у нас север, а где юг? Сколько метров до земли? А что это там темнеет впереди? Мягкие и пушистые облака? Или же, наоборот, твёрдые и острые скалы?»…. А садиться на мотодельтаплане в ночное время, вообще, мрак полный и законченный. Даже прожектора толком не помогают. Я уже молчу о ночном приводнении на гидромотодельтаплане…. Так что, наша российская соратница полностью права: тот, который только что пролетел над нашими головами, имеет весьма серьёзную подготовку. Весьма…. Всё, уважаемые коллеги, поглазели на каменного вираджури, и достаточно. Залезаем в машину и следуем дальше…

«Просёлочная дорога второй категории» оказалась тем ещё подарком – извилистым, кочковатым и жёстким.
Но и это были только невинные цветочки, ягодки же проявили себя – в полный рост и во всей красе – только в начале шестого утра, уже на раннем рассвете.
- Холмики какие-то обозначились впереди, - сообщила Танго. - Рыже-бурые такие.
- Холмики? - задумчиво хмыкнул Роберт. - Ну-ну. Очень скоро они преобразуются в самые настоящие горы. Вернее, в Восточное нагорье, которое – в свою очередь – является составной частью Большого Водораздельного хребта…
Так оно всё и произошло: уже через сорок пять минут горы, став заметно выше, приблизились, а их цвет – с рыже-бурого – поменялся на тёмно-сиреневый. Но, одновременно с этим, и «просёлочная дорога второй категории» превратилась в сплошное и классическое бездорожье, порой, и вовсе, пропадая.
Строгий женский голос, исходящий из чёрной коробки навигатора, старался вовсю:
- Поверните правее…. Держитесь левее…
А мотало так, что даже рассветная дрёма, не выдержав, убежала в неизвестном направлении.
У Роберта на такой рядовой случай имелась – в жизненном загашнике – одна запасная эффективная штука, вынесенная ещё со времён тренировочных лагерей Иностранного региона. Там учили, что в период долгих-долгих шофёрских перегонов надо – дабы случайно не заснуть за рулём – постоянно напевать старинную французскую песенку. Монотонную, певучую и, воистину, бесконечную:

Дальние проводы – лишние слёзы.
Миг, и пропала Душа.
Лишние слёзы, дальние грозы.
Наша с тобой – стезя.

Лишние, лишние. Мы – давно лишние.
Дарвин так рассудил.
Ладно. Согласны. От Вас – независимо.
Бред. Череда могил.

Лишние-лишние. Не оборачивайся.
Трусить, братишка, нельзя.
Лишние слёзы, долгие проводы,
Наша с тобой стезя.

Дальние проводы – лишние слёзы.
Миг, и пропала Душа.
Лишние слёзы, дальние грозы.
Наша с тобой – стезя.

Лишние, лишние. Мы – давно лишние…

Наконец, когда ярко-розовое солнышко уже оторвалось на несколько собственных диаметров от изломанной линии горизонта, автомобиль выехал на очередной водораздел, с которого открывался замечательный вид на широкую речную долину.
- Ага, - обрадовался Роберт. - Эта синяя лента, как я понимаю, река Локлан. Разномастные строения – городок Форбст. А вон те светло-бежевые коробки под красными черепичными крышами и являются, скорее всего, искомым коттеджным посёлком.
- Может, свернём к речке? - предложила Танго. - Найдём тихую заводь, умоемся, перекусим? А?
- Свернём, пожалуй…
Забрызганный грязью «Шевроле Лачетти», устало всхрапнув, остановился на низком речном берегу. Водитель и пассажиры покинули машину.
Весело и жизнеутверждающе зеленела низкая трава, в которой радостно и беззаботно стрекотали австралийские цикады. Утреннее солнышко разливало вокруг нежную истому. В сине-голубых речных водах, активно гоняясь за мелкой чёрной мошкарой, бойко плескались плоские серебристые рыбёшки.
- Лично мне хватит этого бездорожья, - заявил Иван. - Причём, и за глаза, и за уши. В следующий раз обязательно поедем по асфальту. Пусть и в тройной объезд. Ну его – эти «напрямки»…
- Хорошо-то как! - словно бы не слыша ворчливых реплик Гамова и не замечая его восторженных взглядов, от Души потянулась Танго. - Может, искупаться? А, командир Ремарк? Я и купальник надела. Словно бы предчувствуя ситуацию. А вы, джентльмены, пока завтрак организуйте. В том смысле, что бутерброды разложите на газетке и кофе разлейте по пластиковым стаканчикам… Тихо, - тревожно подняла вверх правую руку. - Гудит? Или же мне только кажется?
- Гудит, - подтвердил Роберт. - Вот же он! - указал пальцем. - Светлая точка над руслом реки. Набирает высоту…. Разворачивается…. Берёт курс на Сидней. Чёрт побери…. Отставить купание! Отставить завтрак! Все в машину! Неужели, так его и растак, нас опередили?

Коттеджный посёлок – по меркам Австралии – был самым обыкновенным: симпатичные просторные домики, окружённые невысокими «живыми» изгородями, идеальные изумрудные газоны, аккуратно-подстриженные декоративные кустарники, отдельные молодые фруктовые деревца, прямоугольники бассейнов с голубой водой, окружённые пляжными зонтами и полосатыми шезлонгами.
Автомобиль остановился между двумя крайними коттеджами.
- Бардак и бедлам, - высказалась Танго. - Господину Поспишилу (и не важно, которому из них), принадлежит строение за номером «шесть». А номеров-то на этих зданиях и нет…. Как теперь быть?
- А вон, как раз, местный абориген вышел на крылечко, - обрадовался Габов. - Сейчас и спросим.
- Кто у кого спросит – большой вопрос. Дядечка-то больно уж сердитый и серьёзный…
«Дядечка» был краснолицым, массивно-приземистым и напоминал – своим общим обликом – антикварный дубовый шкаф. А ещё сжимал в больших ладонях короткоствольное помповое ружьё.
Грозно откашлявшись, он гаркнул:
- Кто такие? Ну-ка, вышли, морды, из машины…. Руки держим на виду! Стреляю без предупреждения…
- Прокуратура штата Новый Южный Уэльс, - веско сообщил Роберт. - Старший инспектор по особому разделу Ремарк.
- Ремарк? Знаменитый «маньячный» инспектор? - напряжённо всматриваясь, удивился краснолицый. - Действительно, похож. На фотографии в газетах, я имею в виду…. Служебное удостоверение, молодчик, у тебя имеется при себе? Тогда подходи и показывай. Только медленно подходи. И резких движений, ради собственного же блага, не делай…. Так-с, особый раздел Прокуратуры штата, старший инспектор Роберт Ремарк. Всё, вроде, правильно…. А почему в скобочках обозначено – «Моргенштерн»?
- Чтобы маньяков и всех прочих психов окончательно запутать. Диалектика.
- Ясненько…. А эти двое? С тобой? Удостоверения есть? Передавайте через Ремарка…. Старший криминальный инспектор по округу «Круговая пристань». Солидно, спорить не буду…. Стажёр Прокуратуры штата Новый Южный Уэльс? Фи, как мелко. И вообще, пигалица курносая, ты больше на киноактрису из немецких порнофильмов похожа, чем на стажёра прокурорского…
- Осторожней на поворотах, - предупредила Танго. - Могу и обидеться.
- И что тогда будет?
- Почки отобью, печень, селезёнку, мужское достоинство. Зубы выбью. Причём, все, до единого, включая коренные. Нос сломаю. Домишко твой, старый хрыч, спалю дотла. Ружьишко? Не помеха. Сам, наверное, догадываешься, куда его ствол – в самом начале экзекуции – будет, мать твою, вставлен…
«Тирада, между прочим, произнесена таким голосом, что как-то сразу веришь – всем этим цветастым обещаниям», - отметил Роберт. - «Мол, так, непременно, всё и будет…. Каким голосом произнесена? Вроде бы тусклым, бесцветным и скучным. Но, при этом, и жутко-жутко-авторитетным…. Непроста наша красотка Танго. Ох, непроста…».
Похоже, что и «старый хрыч» почувствовал что-то аналогичное. Если, конечно, не большее. Безвольно опустив ружьё стволом вниз, и вернув Роберту служебные удостоверения, он смущённо залебезил:
- Да, я что? Ничего. Так, пошутил совсем маленько. Не обижайся, пожалуйста, пигалица…. Представляюсь. Свенн Йонсен, неформальный староста этого посёлка. Надо же кому-то – хоть иногда – брать на себя инициативу и ответственность? Для общей пользы и порядка, я имею в виду. Без этого, пардон, никак нельзя. Верно, ведь? А что с ружьишком выскочил и наорал малость на представителей Властей, так это не со зла, всё от нервов расшатанных. Приношу искренние извинения и всё такое прочее…. Ну, вы сами, господа и дамы, посудите. Сперва весь вечер напролёт этот Поспишил куролесил. Напился и, понятное дело, начал шастать – туда-сюда – по ближайшим соседям. Ругался, скандалил, песни орал, к женщинам приставал, с мужчинами задирался. Да, что там – задирался, в драку, прямо-таки, лез. А потом, слегка устав, ударился в самую натуральную истерику: сел на крылечке собственного дома, обхватил голову ладонями и, раскачиваясь из стороны в сторону, давай плакать-причитать, мол: - «Убьют меня, сиротинку горькую, скоро. А-а-а. Помогите…». Уже за полночь насилу его угомонили и уложили спать…. И что же? Я даже уснуть не успел, как мотор со стороны реки загудел: громко так, устало и надсадно. Через некоторое время звякнуло. После этого собака Поспишила, морды лошадиной, завыла – словно бы сердце у неё выдирают из грудной клетки. Потом, где-то через полчаса, двигатель вновь заработал, причём, на разных оборотах. Гудел, выл, гудел, перестал…. И только я, наконец-таки, задремал, как ваша машина припарковалась практически под окнами моей спальни. Проснулся, понятное дело. Вот, и вспылил немного. Простите. Так, вот, получилось…
- Уже простили, - заверил Роберт. - Где дом Майкла Поспишила?
- Второй справа от моего. Сейчас провожу.
- Не надо – провожать. Оставайтесь, Йонсен, здесь. А если, не дай Бог, конечно, услышите выстрелы, то тут же вызывайте местную полицию…. Вам всё ясно?
- Так точно, господин «маньячный» инспектор. Не сомневайтесь…

Входная дверь коттеджа оказалась чуть приоткрытой.
- Заходим по одному, - извлекая из наплечной кобуры пистолет, приказал Роберт. - Габов – замыкающий и страхующий.
Миновав холл-прихожую, они оказались в просторной и светлой гостиной со «вторым светом», а также с резными высокими перилами – по периметру – на втором этаже.
- Вот и собачка, которой совсем недавно – по выражению местного неформального старосты – «из грудной клетки выдирали сердце», - прошептала Танго. - Немецкая овчарка тёмно-палевого окраса. Только грудная клетка у неё не разодрана. Просто оттуда торчит оперение стрелы. Возможно, арбалетной…. Ага часть оконного стекла разбита и осыпалась осколками. Знать, в собаку стреляли из арбалета прямо с улицы. Характерный такой почерк…. А где же наш Лошадник?
Роберт сделал Габову знак рукой, мол: - «Посмотри, куда ведёт левый коридор».
Иван, понятливо кивнув, сделал пару шагов в нужном направлении, после чего, неожиданно потеряв равновесие, неуклюже закачался и чуть слышно чертыхнулся…
«Это он задел ногой за тонкую, предварительно натянутую верёвку», - подсказал Роберту прозорливый внутренний голос. - «Или же за металлическую проволоку, что, впрочем, сути дела не меняет. Сейчас – как рванёт! Прощайся, братец, с жизнью. Приехали…».


Глава седьмая
Журавлики, кровь и галстук

Глава седьмая
Журавлики, кровь и галстук

Но, слава Богу, не рвануло.
Наверху, на втором этаже, коротко зашуршало, и с ограждающих резных перил опрокинулась и полетела вниз светло-бурая картонная коробка из-под какой-то бытовой техники. Коробка, отчаянно кувыркаясь, полетела вниз, а из неё посыпались – щедрыми пригоршнями – разноцветные бумажные журавлики из знаменитой серии, мол: - «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…». Посыпались и начали разлетаться, элегантно паря, в разные стороны…
- Вот, именно, что охотник, - пробормотал Роберт. - Тем более, хорошо информированный – относительно фазанов. Или же информированная охотница, по мнению некоторых талантливых аналитиков…. Ну, и откуда она, спрашивается, узнала о местонахождении Майкла Поспишила? А?
- «Бэ» – тоже витамины, - язвительно хмыкнула Танго. - Надо меньше по телефону трепаться. Ну, зачем было звонить господину Прокурору штата и озвучивать – открытым текстом – адрес, где прячется-укрывается фигурант? Можно же было ограничиться и общей информацией. Мол, знаем «где» и незамедлительно выезжаем, подробности – при встрече…
- Считаешь, что мой домашний телефон находится «на прослушке»?
- А то. И не только домашний, но и мобильный. И не только твой мобильный, доверчивый инспектор Ремарк, но и мой, и Габова, и Инэс, и даже господина Питера Модильяни. Азбука спецслужб.
- Э-э-э…. Уверена?
- Железобетонно и на сто двадцать процентов из ста. У меня, видите ли, м-м-м…, один хороший знакомый трудится в российском ГРУ. Эта такая военная разведка. Так вот, они там, в основном, только и делают, что прослушивают всех и вся, причём, по любому поводу и даже без оного…. А чем австралийские спецслужбы (например, «Агентство национальной безопасности Австралии»), хуже или лучше российских?
- Ничем, - внимательно рассматривая пойманного оранжевого журавлика, согласился Габов. - Это, что же, друзья, у нас получается? Некая австралийская спецслужба, прослушав домашний телефон Ремарка (или же служебный телефон Питера Модильяни?), отправила на излучину реки Локлан своего опытного агента? Причём, на гидромотодельтаплане и с целой кучей заранее сложенных-изготовленных бумажных журавликов в наплечной сумке?
- А что здесь такого? - многозначительно усмехнулась Танго. - Спецслужбы, они такие. В том плане, что на многое способные. На очень и очень многое. Их сотрудникам, кстати, именно за это большие деньги и платят.
- Намекаешь на то, что в этом деле никаких маньяков и маньячек не было и в помине? Мол, всё инсценировали коварные спецслужбы (возможно, что и нескольких стран сразу), намеренно подбрасывая к трупам разноцветные оригами? Дабы замести – с незыблемой гарантией – все следы и надёжно спрятать истинные мотивы?
- Запросто. По крайней мере, дельный и правдоподобный вариант.
- Ошибаетесь, уважаемые сотрудники, - возразил Роберт. - Поверьте опытному и знающему человеку. Даже, более того, матёрому профессионалу. Без полноценного маньяка здесь не обошлось. Не сомневайтесь. Все характерные особенности и симптомы, что называется, на лицо. Причём, такие особенности и симптомы, которые невозможно сымитировать, сколько не старайся…
- На лицо, так на лицо, - не стала спорить Танго. - А может быть так, что рыцари плаща и кинжала воспользовались, просто-напросто, сложившейся ситуацией? То есть, решили спрятать «своё» конкретное убийство за нашей «маньячной серией»?
- Может.
- Ага. Обязательно возьму этот момент на заметку. В плане дальнейших аналитических рассуждений и изысканий…. А почему мы стоим на месте и не ищем Лошадника?
- Не интересно, - брезгливо скривился Габов. - Ну, обнаружим очередной хладный труп – в окружении японских бумажных журавликов. Что это нам даст? Да, ровным счётом, ничего. Если смотреть правде в глаза…
- Не скажи, - не согласился Роберт. - Очень важно – «каким» будет этот труп. Когда убили Лошадника? Каким образом? С применением оружия? Или же без него, как и в двух предыдущих случаях? Очень даже интересно. А ответив на вышеперечисленные вопросы, нам будет легче составить-создать грамотный э-э-э…
- Грамотный психологический портрет преступника, - подсказала Танго. - Или же преступницы.… Кстати, а могут ли маньяки – чисто теоретически – объединять свои усилия, создавая, тем самым, устойчивые (или же временные), преступные сообщества?
- Не могут. Даже теоретически. Из серии: - «Двум голодным медведям в одной берлоге ни за что не ужиться…». Но, зато, маньяки частенько привлекают «нормальных» людей для осуществления своих маниакальных замыслов. Иногда используют их «втёмную». Иногда с помощью обмана, навешав на доверчивые уши длинной лапши. Иногда с помощью элементарного шантажа и цветистых угроз. Иногда за пошлое злато…. Всё, отставить пустую болтовню. Приступаем к поиску тела…

Вскоре поиски увенчались успехом.
Вернее, сперва со второго этажа, куда поднялся Габов, раздался кашель: громкий, надсадный и наполненный характерными хрипами, граничащими с рвотными позывами.
- Что там у тебя? - задрав голову, встревожился Роберт. - Лошадник нашёлся?
- Обнаружился, кха-кха, - над резными перилами второго этажа, ограждавшими гостиную по периметру, появилась бледная всклокоченная физиономия.
- А чего так раскашлялся-то?
- Чуть не стошнило, - болезненно поморщившись, признался Иван. - Картинка – больно уж – несимпатичная. Я бы даже сказал – совершенно неаппетитная и отвратная…. Поднимайтесь-ка, коллеги, наверх и взгляните сами. С нескрываемым удовольствием понаблюдаю за вашей реакцией…
Они поднялись, прошли в одну из комнат, которая, судя по всему, являлась спальней Майкла Поспишила, и взглянули.
- Целое море крови и так называемый – «колумбийский галстук», - со знанием дела пояснил Роберт. - Сначала Лошаднику перерезали – от уха до уха – горло. А потом, когда кровь более-менее стекла, через образовавшуюся прореху вытащили язык фигуранта наружу. Фирменный знак колумбийской наркомафии. Как бы так.
- Не только колумбийской, - невозмутимо поправила Танго. - Да, впервые данную технику (если не считать, конечно, древних китайцев), продемонстрировали Миру именно колумбийские наркобароны. Но этот вид казни (да-да, казни, а не просто так убийства), «прижился» и в некоторых других странах Южной и Центральной Америк…. Хочешь, господин «маньячный» инспектор, расскажу, как оно всё было? То есть, проведу первичную реконструкцию недавних ночных событий?
- Валяй, авторитетный и многообещающий аналитик. Проводи.
- Значится так. На воды реки Локлан, недалеко от этого коттеджного посёлка, уже на излёте австралийской летней ночи, приводнился гидромотодельтаплан. Приводнился и пристал к берегу. Сколько людей выбралось из летательного аппарата на прибрежный песочек? Или один, или же двое. Других вариантов, просто-напросто, нет…. Потом злодей (может, злодейка, или двое злодеев), отправились к дому Майкла Поспишила. Для простоты будем считать, что злодей. А пилот, мол, остался рядом с гидромотодельтапланом – бдеть и охранять…. Итак, маньяк (или же, наоборот, сотрудник некой спецслужбы?), вычислил каким-то образом коттедж Лошадника, заглянул в окошко, увидел в гостиной немецкую овчарку, прицелился и – прямо через оконное стекло – выстрелил в собаку из арбалета. Попал, но собака, судя по рассказу Свенна Йонсена, умерла не сразу, а ещё какое-то время громко и отчаянно визжала. Тем не менее, нашего злодея это не остановило и не смутило. Он, дождавшись, когда собачья агония завершится, просунул руку через разбитое стекло, повернул ручку на оконной раме и, открыв окошко, забрался внутрь дома. Потом, закрыв окно, методично обыскал все помещения коттеджа и, поднявшись по лесенке на второй этаж, обнаружил там спящего (и в стельку пьяного), Майкла Поспишила. Первым делом, преступник (ради пущей перестраховки?), ударил Лошадника чем-то тяжёлым по голове – вот она, пухлая гематома на макушке трупа…. Чем, интересуетесь, ударил? Например, этой тяжёлой и плоской шахматной доской. Хорошая вещица – для отправки фигуранта в глубокий обморок…. Потом Поспишил, как мы видим, был крепко связан по рукам и ногам, а на его рот предусмотрительно налепили кусок медицинского пластыря. После этого, скорее всего, преступник привёл Лошадника в чувство, огласил смертный приговор, несуетливо перерезал ему горло и, выждав некоторое время, «соорудил» колумбийский галстук…. Как вам, господа старшие инспекторы, такая аналитическая реконструкция?
- В первом приближении – правдоподобно и логично, - признал Габов. - Но кто, всё же, убил беднягу Майкла Поспишила? Маниакальный псих, которого мы разыскиваем? Или же сотрудник спецслужбы, «косящий» под маньяка?
- Безусловно, маньяк, - заверил Роберт. - Не сомневайся.
- Почему ты так считаешь?
- Аргументирую. Во-первых, здешний «неформальный староста» говорил, что, мол: - «На реке громко, устало и надсадно загудел мотор…. Потом, через некоторое время, двигатель заработал вновь, но на разных оборотах. Гудел, выл, гудел, выл….». Следовательно, гидромотодельтаплан был стареньким. Агент «ноль-ноль-семь» австралийского розлива отправляется на выполнение важного и ответственного задания на подержанном летательном аппарате? Нонсенс голимый. Не смешите меня, пожалуйста…. Во-вторых, воющая и бьющаяся в предсмертных судорогах овчарка. Профессионал не будет стрелять, если на сто процентов не уверен в успехе. Понимаете, о чём я вам толкую? Третье, собака выла, а злодей не ушёл. Более того, терпеливо дожидался смерти овчарки. Откровенно-авантюрное и наглое решение…
- Согласна, - кивнула головой Танго. - Все шпионы и сотрудники спецслужб больше всего на Свете боятся одного – «засветиться». На вой умирающей собаки могли сбежаться люди. Любой грамотный и дисциплинированный рыцарь плаща и кинжала в такой ситуации был прямо-таки обязан – прервать проводимую операцию и быстренько ретироваться. Золотое правило, не имеющее исключений…. Колумбийский галстук? А что, если разыскиваемый нами маньяк, действительно, когда-то сотрудничал с наркомафией? Ну, сотрудничал-сотрудничал, а потом – на нервной почве – слегка свихнулся? Надо будет потом обязательно «пробить» этот привлекательный вариант по соответствующим базам.
- Будешь искать там имена-фамилии мафиози (в том числе, и женского пола), с южноамериканскими и центрально-американскими корнями, попадавших на время в сумасшедший дом? - уточнил Гамов.
- Или же сбежавших оттуда…
Затрезвонил мобильный телефон.
- Доброе утро, господин Прокурор штата, - поднеся к уху брусок мобильного телефона, поздоровался Роберт.
- Приветствую вас, Моргенштерн, - отозвался слегка сонный баритон. – Как там у вас дела? Нашли Майкла Поспишила?
- Нашли, но…. Нас, увы, опередили.
- Даже так?
- К моему большому сожалению, да. Но подробности происшествия хотелось бы перенести. На время нашей встречи в вашем кабинете, я имею в виду. Для пущей страховки.
- Понимаю и одобряю, - согласился Модильяни. - Ушлые и подозрительные конкуренты, конечно же, не дремлют. Ладно, разбирайтесь там. Оформляйте, как полагается. Подключайте местных следователей, экспертов и полицейских. Как хотите, короче говоря, но вечером – в обязательном порядке – вы должны быть у меня на ковре с подробным докладом…. И ещё одно. Постарайтесь сделать так, чтобы пресса слегка «притормозила» с публикациями об этом…э-э-э, очередном неприятном происшествии. Лишний шум нам не нужен. Всё, разговор закончен. Роджер…
- Старик расстроился, - отключив мобильник, прокомментировал Роберт, а после этого повинился: - Я, похоже, слегка опростоволосился. Понимаете, вчера хотел дать команду на установку полномасштабного «сопровождения» мисс Джуди Смит-Осборн. А потом решил отложить это мероприятие на сегодняшнее утро, мол, незачем – на ночь глядя – людей беспокоить. Мягкотелость, так сказать, проявил…. Понимаете, коллеги, к чему я клоню?
- Чего же тут непонятного? - усмехнулась Танго. - Рыжеволосая девица активно вращалась в кругу «золотой» молодёжи. А эти богемные мальчики-девочки, как известно, обожают – до желудочных колик – всякие технические штуковины: гоночные машины, яхты, мотоциклы, вертолёты, воздушные шары. И, в том числе, мотодельтапланы. Причём, совсем не обязательно – самой уметь управлять данным летательным аппаратом. Вполне достаточно иметь любовника, умеющего это делать…
- Всё верно понимаешь, госпожа аналитик…. Сделаем, пожалуй, так. Танго, осмотри здесь всё более внимательно, но только ничего не трогая руками. Ну, и на фотокамеру мобильника засними – труп «с галстуком» и прочее…. Иван, срочно звони «топтунам», пусть возьму мисс Смит-Осборн под свой неусыпный и пристальный контроль, а также снабдят (только очень аккуратно), указанную особу всевозможными хитрыми «жучками». Мы должны знать всё о каждом её шаге и о каждом вздохе. А ещё надо оперативно установить следующее. Первое. Где Джуди была прошлой ночью, с кем и что делала? И второе. У кого из её друзей и знакомых есть гидромотодельтаплан? Или же, по крайней мере, кто из них умеет управлять такими летательными аппаратами? Всё ясно? Молодец, выполняй…. Чем я сам займусь? Пойду к Свенну Йонсену и узнаю у него телефоны всех здешних органов Власти. Будем вызывать сюда эту братию, и заниматься скучными бюрократическими процедурами…

«Бюрократические процедуры» затянулись на несколько часов.
Только в начале первого дня Роберту и Танго, оставив Габова (вместе со всеми бутербродами), присматривать за провинциальными следователями и криминалистами, выехали из коттеджного городка.
- Возвращаемся прежней дорогой, - решил Роберт. - Ровный асфальт для меня нынче категорически противопоказан, могу – после бессонной ночи – задремать, убаюканный тепличными условиями. А здешнее бездорожье, оно любой сон растрясёт. Будем, что называется, беречься…. Только сперва заедем на городскую заправку и пополним запасы топлива, дабы не заглохнуть посреди австралийской глуши. Кстати, у нас же имеется в термосе три литра кофе – по полтора литра на брата. То есть, на сотрудника. Прорвёмся, не впервой…
И они, конечно, прорвались. То есть, успешно доехали до Сиднея.
- Двадцать один час тридцать пять минут, - мельком взглянув на наручные часы, объявила Танго. - Практически сутки в пути. Вау-у-у! - отчаянно зевнула. - Отлично прокатились и встряхнулись. Вау-у-у! Только спать очень хочется. Очень-очень-очень…. Ремарк, довезёшь меня до казённого пристанища?
- А где оно находится?
- На улице Джорджа.
- Хорошее место, - одобрил Роберт. - Эта улица считается в Сиднее главной. То есть, центральной. Доброшу, конечно.
Через некоторое время Танго, указав пальцем на длинный серо-чёрный четырёхэтажный дом, расположенный напротив «стеклянного» здания Австралийского Национального Банка, попросила:
- Припаркуйся у второго подъезда. В нём все квартиры сняты – для служебных нужд – Прокуратурой штата. Вау-у-у! Прямо сейчас завалюсь спать…
- Ошибся я в очередной раз, - затормозив, признался Роберт. - Ну, когда назвал это место – «хорошим».
- И в чём же заключается ошибка?
- Видишь ли, именно здесь, как утверждает всезнающий Интернет, заключённый Томас Баррет – в далёком 1788-ом году – украл из кладовой походного лагеря масло, горох и кусок жирной свинины. За что, естественно, и был публично повешен. Причём, как раз, вон на том древнем эвкалипте, растущим рядом с твоим подъездом…. Не, я бы здесь жить не стал. Как говорит старинная австралийская пословица: - «Нельзя засыпать рядом с виселицей…».
- Мы, русские, тоже очень серьёзно относимся к народным пословицам, приметам и поговоркам, - сладко позёвывая, заверила Танго. - Поэтому завтра же постараюсь съехать отсюда. Все силы приложу, вплоть до скандала.
- И это, российская коллега, правильно. Одобряю…. Кстати, напарница, а откуда ты узнала, что я – в своё время – имел непосредственное отношение к французскому Иностранному легиону?
- Подумаешь, секрет Полишинеля. Из профильной базы данных, конечно же…. Аналитик я, или как?
- Аналитик, спора нет…. Всё, выметайся из авто. Спокойной ночи. Завтрашнее совещание назначается на девять тридцать утра. Не опаздывай.
- Не вопрос…
Танго выбралась из машины и, прощально помахав рукой, скрылась в подъезде.
Роберт позвонил домой.
- Инэс Сервантес слушает, - известил звонкий, чуть-чуть манерный голосок. - Говорите.
- Это я.
- Любимый, как я рада! Ты где?
- В Сиднее. Но сперва заеду к боссу. Доложусь, а после этого – сразу же к тебе.
- Как там у вас? Нашли Майкла Поспишила?
- Ну, так. Без особых успехов…
- Заканчивай, Робби, темнить. Говори толком.
- Не могу.
- Почему?
Роберт, зевнул несколько раз подряд, брякнул:
- Потому, радость моя смуглолицая, что все наши телефоны прослушиваются спецслужбами: и твой, и мой, и Габова, и Танго, и господина Прокурора. Не стоило, конечно, говорить об этом открытым текстом, но…, но устал я слегка. Так что, простительно…
- Всё поняла, милый, - заверила Инни. - Пошла готовить вкусный и питательный ужин…. Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как отважный и мужественный вождь апачи Ульзана – раскалённую и прекрасную пустыню Чиуауа.
- Приезжай быстрее. Скучаю и жду…

Он, предварительно постучав в дверную филёнку, заглянул в кабинет Прокурора штата Новый Южный Уэльс.
- Заходите, Моргенштерн, - оторвавшись взглядом от экрана ноутбука, пригласил Модильяни. - Заходите, закрывайте дверь поплотней и присаживайтесь напротив меня…. Устало выглядите. Небось, так и не спали? Сочувствую. Рассказывайте…. Стоп. Подождите минутку, - достал из выдвижного ящика письменного стола две маленькие чёрные коробочки и пояснил: - Вот, разжился по случаю. Это – современные анализаторы, выявляющие самых различных «жучков». Причём, как «подслушивающих», так и «подглядывающих». Один – мне. Второй, естественно, вам. Держите…. Показываю, как этот прибор работает. Переводим единственный тумблер в положение «вкл.» и поднимаем коробочку вверх. В правом верхнем углу загорелась зелёная лампочка. Значит, «жучки» и все прочие шпионские «насекомые» отсутствуют, и можно спокойно, ничего и никого не опасаясь, общаться…. Если же в конкретном помещении расположено несколько комнат, то надо обойти их все, включая туалет, чуланы и кладовки. Когда вернётесь домой, то обязательно обследуйте свою квартиру – на предмет информационной безопасности…. Если, всё же, лампочка вспыхнет красным цветом? Это очень и очень плохо. Значит, в помещении уже побывали ребятишки из «параллельных» Контор. В этом случае вам тут же следует позвонить мне и сказать условную фразу…. Какую? Пусть будет: - «На завтра обещают ветреную погоду…». При чём здесь ветер? Ну, это же так элементарно, инспектор Моргенштерн. Все знают, что именно багрово-красный закат предвещает – на следующий день – сильный ветер. А теперь рассказывайте, рассказывайте…
И Роберт, время от времени отвечая на уточняющие вопросы Модильяни, рассказал о своём вчерашнем разговоре с Джуди Смит-Осборн, а также о событиях последних суток. Достаточно подробно рассказал, насколько это, конечно, позволяла накопившаяся усталость.
- Ситуация всё больше и больше запутывается, - умело раскуривая тёмно-золотистую сигару, принялся со вкусом излагать разговорчивый Прокурор штата. - Одни…э-э-э, фатальные и непонятные происшествия наслаиваются на другие. На них – третьи. Всплывают всё новые и новые странные обстоятельства. Классический случай, многократно описанный в детективных романах, короче говоря…. Но, вместе с тем, существуют и чёткие перспективные направления нашего расследования. Первое, это мисс Джуди. Принятое вами решение – взять эту подозрительную особу под плотную «опеку» – является совершенно правильным. Только не забывайте регулярно контролировать, шевелить и направлять наших «топтунов». Пусть трудятся по полной программе, не отвлекаясь на всякую ерунду. И строгую ревизию всех гидромотодельтапланов, имеющихся в Сиднее, необходимо провести. Мол, кто, когда, куда и зачем летал…. Второе, будем надеяться, что следователям и криминалистам из городка Форбса – под неусыпным надзором инспектора Габова – удастся что-нибудь «накопать» на месте преступления. Например, обнаружить отпечатки пальцев, имеющиеся в одной из наших картотек. Что-нибудь ещё, могущее пролить свет…. Третье. Версия аналитика – относительно мафиози, сбежавшего из сумасшедшего дома, – имеет, безусловно, право на существование. Колумбийский галстук, понимаешь. Зачастую разгадка, как показывает практика, лежит на самой поверхности. Вот, пусть сотрудница Танго и отрабатывает данное направление…. Всё, кажется, на текущий момент? Или же ещё что-то имеется?
- Детский лагерь «Добрый приют», функционировавший в конце прошлого века на границе штатов Квинсленда и Нового Южного Уэльса, - напомнил Роберт.
- Ах, да. Извините. Прямо сейчас дам команду на сбор всесторонней информации по данному объекту. Всё обнаруженное будет тут же переброшено на вашу электронную почту…. Не смею больше задерживать, инспектор Моргенштерн. У вас глаза слипаются. Идите, отсыпайтесь. Созвонимся…

Он, отчаянно борясь с подступающим сном, подъехал к своему дому, вылез из машины и прошёл в подъезд.
За стеклом помещения консьержей мелькнула знакомая угольно-чёрная щетина.
- Привет, Санти, - поздоровался Роберт. - Как дела? Почему у тебя горло обмотано шарфом?
- Здравствуйте, сеньор, - смущённо улыбнулся консьерж. - Шарф? Простыл немного, извините. В моей комнате, там, в припортовом бараке…. Помните, я вам с Роем его показывал? Так вот. В моей комнате – оконные рамы старенькие, со щелями. Дует…
- Понятно…. А скажи-ка, дружище, мисс Джуди сейчас дома?
- Нет, сеньор. Её сегодня все ищут. И подчинённые сеньора Ивана. И сотрудники похоронного агентства, так как на завтра назначены похороны мистера Смит…, мистера Толстяка…. Сантьяго, которого я сменил утром, сказал, что сеньора ушла из дома вчера вечером, в самом начале одиннадцатого. Больше её никто не видел. Говорят, что и её мобильный телефон не отвечает.
- Спасибо, Санти. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, сеньор Ремарк…
Инэс встретила его возле лифта. Крепко обняла, поцеловала в губы и зашептала:
- Устал, бедненький? Проголодался? Пойдём, буду кормить.
Оказавшись в квартире, Роберт сменил ботинки на домашние тапочки, погладил Роя, после чего признался:
- Не до ужина. Засыпаю – прямо на ходу…. А пиво у нас есть?
- Конечно. Как же без него? - понимающе вздохнула Инни. - Сейчас открою баночку…. Вот, держи. Булькай на здоровье…. Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как старый и виды видавший бродячий кот – изнеженную и избалованную домашнюю кошечку…
Покончив с пивом, Роберт попросил:
- Отведи-ка меня в спальню и помоги раздеться. Силы – практически – закончились.
- Пойдём, милый. Только ты, пока не уснул, рассказывай. Интересно же, как оно там…. Правда, Рой?
- Гав! - поддержал пёс.
И Роберт, ощущая, как нежные женские пальчики умело расстёгивают пуговицы на его одежде, рассказывал. Вернее, уже не слыша самого себя, что-то бормотал.
Бормотал, бормотал, бормотал. Потом уснул…

А перед тем, как окончательно погрузиться в сладкую пучину сна, в его голове пробежали слегка припозднившиеся мысли: - «Арбалетная стрела. Вот, о чём подзабылось в спешке. Надо всё про неё выяснить. Мол, из какой модели арбалета выпущена…. Да и сами арбалеты. Вдруг, в Сиднее существует арбалетный клуб? Завтра Ивана озадачу…».

Глава восьмая
Пришелец из Прошлого

По голове потекла холодная вода. Очень холодная. А потом, слегка щекоча, по лицу: по щекам и по подбородку.
Роберт чихнул, открыл глаза и встретился – взглядами – с другими глазами: тёмно-карими, нежными и чуть-чуть насмешливыми.
- Извини, Робби, - задорно улыбнувшись, зачастила Инэс, - но ты не просыпался. И за плечи трясла, как грушу, и нос зажимала пальцами – бесполезно. А на девять тридцать назначено рабочее совещание, Танго звонила. Вот и пришлось – воспользоваться классическим и многократно проверенным способом…. Вставай, соня. Одевайся, умывайся. А мы с Роем пошли на прогулку, утро просто замечательное: солнышко светит, небо голубое. Завтрак? Танго сказала, что сама озаботится. И продукты принесёт с собой, и приготовит. Мол, ей неудобно нас объедать. Чудачка стеснительная и законченная…. Всё, мы ушли. Дверь захлопну. Только не вздумай опять уснуть. Вставай…. Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как арбузные цветки на деревенской бахче – трудолюбивую и настойчивую пчёлку…
Он, конечно, встал. Заглянул в туалет. Наспех сделал лёгкую зарядку. Принял контрастный душ. Оделся. А после этого, взглянув на часы, задумался: - «Девять ноль семь. Образовалась целая куча свободного времени. Чем его занять? М-м-м…. Есть чёткое ощущение, что я вчера забыл сделать что-то очень важное. Вернее, не успел, так как уснул без задних ног…. Ага, мне же вчера запасливый господин Модильяни выдал чудо-анализатор для выявления всяких и разных «жучков». Надо обязательно воспользоваться. Тем более что Инни нет дома. Зачем, спрашивается, нервировать трепетную девушку, мол: - «Тут случайно выяснилось, что по нашей квартире, оказывается, могут – пусть и теоретически – шастать наглые шпионствующие личности…». Ни к чему это, честное слово…».
Роберт, настроив анализатор на рабочий режим, неторопливо прошёлся с ним по всей квартире, не забыв ни про один укромный уголок. Изумрудно-зелёная лампочка в правом верхнем углу чёрной коробочки горела исправно и устойчиво, совсем не подмигивая. То есть, сигнализируя о полном и однозначном отсутствии каких-либо хитрых «жучков». Градус настроения начало неуклонно повышаться.
В девять тридцать пять в замке повернулся ключ, и вскоре в квартире появилась вся троица: две симпатичные барышни и миниатюрный чёрно-подпалый пёс.
- Мы у подъезда встретились, - принялась оправдываться Инни. - Ну, и заболтались немного – о своём, о девичьем…
- Гав! - сердито подтвердил Рой, мол: - «Действительно, заболтались, пташки разговорчивые. Если бы не я…».
- А что в этом такого? Подумаешь, поговорили немного. И опоздали-то всего на ничего…. Милый, ты же не сердишься?
- Ни капли.
- Привет, Ремарк, - невозмутимо поздоровалась Танго, сжимавшая в руках объёмный полиэтиленовый пакет. - Я на кухню. Завтрак будет готов через десять-двенадцать минут. В процессе трапезы и посовещаемся.
- А что у нас значится в меню?
- Классический завтрак всех занятых и торопящихся людей. А именно, яичница с беконом, помидорами и зелёным лучком. Ещё добавлю для полного комплекта немного русской национальной экзотики: чёрных хлеб, солёные огурчики, маринованные грибочки и пиво «Балтика». Я позавчера случайно обнаружила в Сиднее пару магазинов, торгующих российскими товарами. По всей видимости, в них отовариваются иммигранты из России, их потомки, дипломаты, работники торгпредства, русские шпионы, а также немногочисленные туристы…
Инэс и Танго прошли на кухню.
Роберт посмотрел им вслед и машинально отметил: - «Сегодня Танго облачилась в коротенькое летнее платье нежно-изумрудного цвета. Ножки – просто закачаешься. Если Габов увидит, то, скорее всего, с ума сойдёт…. Почему Иван не выходит на связь? Занят, наверное. Подождём. Пока, слава Богу, не горит. Да и другие дела имеются…».
Он прошёл в их с Инни совместный кабинет, включил компьютер, и, проверив электронную почту, недовольно проворчал:
- Только парочка рекламных «спамов». Ну, никому на этом Свете верить нельзя. Никому. Даже Прокурорам. Только обещать горазды. Вот, тот же господин Питер Модильяни. Вчера соловьём баварским пел, мол: - «Сейчас дам строгую команду, и вся информация о сиротском лагере «Добрый приют» будет мгновенно собрана. И мало того, что собрана, так ещё и оправлена, старший инспектор, на вашу электронную почту…». И что? Ни-че-го. Пшик полный, и только…
Прозвучала негромкая телефонная трель. Роберт поднёс трубку домашнего аппарата к уху.
- Приветствую, Ремарк, - известил скучно-кислый баритон.
- И вам, босс, всего хорошего.
- М-м-м…
- Что-то случилось? - поняв, что Модильяни чем-то очень сильно расстроен, спросил Роберт. - А я про вас вспоминал с минуту назад. Значит, долго жить будете.
- Ну-ну, вспоминал он, - недоверчиво хмыкнул Прокурор штата. - Небось, словами насквозь недобрыми и даже насмешливыми? Мол, совсем старик обнаглел, распоясался, и даже данных обещаний не держит?
- Нет, конечно же…
- Не врите мне, Ремарк. Всё так и есть. Не держу…. Понимаете, нет никакой информации о «Добром приюте». Да, был когда-то такой летний лагерь для сирот, приехавших в Австралию по различным гуманитарным программам. Но в 1998-ом году лагерь закрыли, а всю информацию по его деятельности – засекретили. Причём, всю-всю-всю и по высшему разряду…. Даже мне, Прокурору штата, далеко не последнему винтику в государственной системе, ничего не удалось узнать. Ни адреса, ни единой фамилии. Ни-че-го. Вот так…. Всё, Ремарк, не буду вас отвлекать. Работайте. Роджер…
- Роджер, - положив трубку на рычажки, пробормотал Роберт и непонимающе помотал головой: - Да, дела-делишки. Ерунда загадочная, образно выражаясь…. А какие потрясающие и аппетитные запахи долетают с кухни. Бекон жарится. Даже слюна начала выделяться. Того гляди – закапает…. О, кажется, опять трезвонит. Теперь уже мобильный телефон, оставшийся в спальне, на прикроватной тумбочке. Сейчас-сейчас. Уже бегу…
- Это я, Габов, - доложил из бруска мобильника бесконечно-усталый голос.
- Привет, Иван.
- Привет…. Слушай, Ремарк, давай я по-быстрому доложусь, я ты меня не будешь при этом перебивать. Понимаешь, вымотался я что-то. Те сутки не спал. Этой ночью только три часа довелось покемарить. С ног, буквально-таки, валюсь…
- Договорились, верный соратник. Излагай.
- Значит так, - громко сглотнул слюну Габов. - В спальне Лошадника обнаружены отпечатки только его собственных пальцев. Убийца даже на разноцветных бумажных журавликах ни одного не отставил. Осторожный, видимо, привык работать сугубо в перчатках…. С обувью чуть лучше. Под окном с разбитым стеклом обнаружены и сняты отпечатки подошв кроссовок тридцать девятого размера. Мужских кроссовок? Женских? Установить, к сожалению, не удалось. Сейчас выпускается много спортивной обуви общего, так сказать, предназначения. То есть, для обоих полов…. Далее. Прочесали речной берег и обнаружили-таки на прибрежном песке следы-отпечатки, оставленные одним из двух поплавков гидромотодельтаплана. Сняли, понятное дело. Естественно, что все отпечатки – и подошв кроссовок, и поплавка летательного аппарата – уже отсканированы и отправлены в офис округа «Круговая пристань»…. Опросили целую кучу народа: и обывателей из Форбса, и жителей ближайших коттеджных посёлков, и моряков-рыбаков с реки Лаклан. Многие из них слышали гул работающего двигателя. Некоторые даже видели и сам летательный аппарат. Но только издали. Показывали им картинки и фотографии различных гидромотодельтапланов, взятые из Интернета. Но тип того, который позапрошлой ночью приводнялся на речной излучине, установить так и не удалось…. Следующий момент. Здешний доктор извлёк из тела мёртвой овчарки арбалетную стрелу. Опять, понятное дело, влезли в Интернет. Однозначно установлено, что данная стрела является нестандартной. То есть, была выпущена из коллекционного авторского оружия. Что здорово осложняет дело. Тем не менее, фотографии стрелы уже есть у моих окружных ребят. Отрабатывают, но без особых надежд на быстрый успех…. Что ещё? С местными журналистами и репортёрами, пообещав им всякого и разного, кажется, договорился. Пообещали, по крайней мере, попридержать информацию об убийстве Майкла Поспишила на несколько суток, то есть, до понедельника…. Теперь по «топтунам». Выявлены все друзья и знакомые мисс Смит-Осборн. Но ни у кого из них в личном пользовании гидромотодельтапланов не числится. Более того, никто из них даже соответствующих курсов по управлению данными летательными аппаратами не заканчивал…. Теперь про саму Джуди Смит-Осборн. Тут такое дело…
- Я знаю, что она пропала, - сообщил Роберт. - И про её молчащий мобильник в курсе.
- Знает он, понимаешь. А ещё, Ремарк, ты обещал меня не перебивать…. Ладно, начальник, не извиняйся. Прощаю, так и быть…. Нашлась наша мисс Джуди, не переживай.
- Где?
- Вчера утром она поступила в приёмный покой психиатрической клиники «Триест». То бишь, в сумасшедший дом, выражаясь напрямик. Основание – пыталась покончить с собой, спрыгнув с высокой скалы в воды залива Порт Джексон, недалеко от моста Харбор-Бридж. Была задержана нарядом полиции, проезжавшим мимо. Задержана и доставлена в клинику. А тамошний строгий главврач – вчера вечером – послал моих «топтунов» далеко и надолго. Мол: - «Больная находится в состоянии острого психоза, поэтому к разговору со следователями и полицейскими пока не готова…». Заметь, он находился в своём праве. Ребятам пришлось, не соло нахлебавшись, убраться восвояси.
- Чего же ты, оболтус, дурочку ломаешь? Надо же всегда начинать с главного.
- Ты, Ремарк, совсем обнаглел, - обиделся Габов. - Тут торчишь в провинциальной дыре, пашешь, как проклятый, не зная сна и отдыха, и питаясь – чем попало. А он сидит там, в комфортной городской квартире, и нотации ещё читает. Иди ты к чёрту, морда «маньячная»…. Короче говоря, я пошёл спать. В Сиднее буду только завтра утром, постараюсь успеть к совещанию. А ты, братец, работай. Вернее, впахивай. Хватить сачковать. Всё. Конец связи…

Завтрак прошёл практически на высшем уровне. Особенно Роберту понравился чёрный российский хлеб и солёные огурцы. Да и российское пиво оказалось на уровне.
А ещё, естественно, они подробно обсудили последние новости, почерпнутые из телефонных переговоров.
- Понятно, что на данный конкретный момент нашим главным объектом является мисс Джуди Смит-Осборн, - с аппетитом уплетая яичницу с беконом, рассуждала Танго. - Надо срочно ехать в психиатрическую клинику и разбираться уже на месте. Только, вот, вредный главный врач…. Может, стоит позвонить Питеру Модильяни? Пусть надавит, используя все свои административные рычаги. А?
- Обязательно позвоню, - пообещал Роберт.
- Уже легче…. И хорошо, что я сегодня нацепила такое короткое платьице. Буду отвлекать-соблазнять упёртого доктора своими безумно-стройными ножками. Глядишь, его каменное сердце и дрогнет.
- Я тоже могу поехать с вами, - предложила Инэс. - Хочу, что называется, внести свою скромную лепту. Как-никак, известная театральная актриса. Да и в двух популярных телесериалах снималась. Глядишь, и удастся уболтать сердитого главврача…. Как думаешь, Робби?
- Конечно, поезжай. Лишним, в любом случае, не будет…. А что, девушки, вы думаете о стреле, выпущенной из коллекционного авторского арбалета?
- Не моя тема, любимый. Извини. Из лука мне доводилось – во времена цирковой юности – стрелять. Очень неплохо получалось. Даже хвалили. Да и благодарные зрители аплодировали…. Арбалетов же никогда в руках не держала. Только по телевизору их видела.
- И я в последние годы всё больше с огнестрельным оружием общалась, - с сожалением передёрнула точёными плечами Танго. - Ничем не могу быть полезной по данной тематике. Хотя, если у меня будет качественная фотография вышеупомянутой арбалетной стрелы, то непременно сделаю ряд запросов. Кому? Конечно, знакомым, друзьям и коллегам из России. Это, надеюсь, австралийским Законодательством не возбраняется? Вот, и ладушки…. Зато с детским лагерем «Добрый приют» я, скорее всего, смогу помочь. По крайней мере, есть одна перспективная намётка…. Как вам, кстати, завтрак?
- Просто замечательно. Всё было очень вкусно. И пиво отменное. Огромное спасибо.
- Не за что. Это вы ещё русских пельменей не пробовали. Всегда обращайтесь, если что…. Ну, так как? Выезжаем?
- Всенепременно, - согласился Роберт. - Только сперва позвоню господину Питеру Модильяни и попрошу об экстренной помощи…

Помощь была обещана, и в одиннадцать ноль-ноль они, попрощавшись с Роем, выехали.
- Сколько нам ехать, Робби? - спросила Инэс.
- Минут сорок. Может, и все сорок пять. Психиатрическая клиника «Триест», я посмотрел по «шофёрской» карте в Интернете, располагается на южной окраине Сиднея…. Почему ты улыбаешься, плутовка?
- Да так. Смешное название – «Триест»…. Что оно, кстати, обозначает?
- Это город такой. Расположен в глубине Триестского залива Адриатического моря, в итальянском регионе Фриули-Венеция-Джулия, административный центр одноимённой провинции. В далёком Прошлом – вольный город. То есть, свободная и обособленная территория.
- Ты у меня такой умный и начитанный – это что-то…
- Просто я почти всю юность провёл недалеко от тех мест. От австрийского Клагенфурта до итальянского Триеста – по австралийским меркам – рукой подать.
- А ещё в Триесте родился Питер Модильяни, нынешний Прокурор штата Новый Южный Уэльс, - дополнила с заднего сиденья Танго. - Правда, лет через пятнадцать после этого он – вместе с родителями – перебрался в благословенную Австралию.
- Что ты имеешь в виду, соратница? - нахмурился Роберт.
- На что, собственно, намекаешь? - подключилась Инни.
- Да, ровным счётом, ничего. Просто не выспалась сегодня, вот и ворчу. Национальная российская особенность такая, не более того…. Впрочем, в этом нестандартном «журавлином» деле, действительно, наблюдается много странных пересечений и совпадений. Географических, в том числе. И внутренний голос – совместно с обострённой интуицией – мне подсказывают, что многие из них ещё впереди…

На просторной заасфальтированной площадке, расположенной недалеко от высокого кирпичного забора, свободных мест практически не было.
- Да и машины здесь гораздо солиднее нашей, - отметила наблюдательная Инни. - Всякие «Бентли», «Порше» и прочие «Ягуары». Даже как-то неудобно – отсвечивать среди таких дорогущих авто…
- Неудобно текилу пить, находясь в противогазе, или, к примеру, в водолазном скафандре, - легкомысленно хмыкнув, сострила Танго. - Кстати, я чего-то подобного и ожидала, так как перед самым отъездом успела-таки заглянуть на минутку в Интернет. Выяснилось, что данная клиника является очень модным заведением в среде обеспеченных и очень обеспеченных людей. Всегда подозревала, что бешеные деньги до добра не доводят…. А ещё «Триест» организационно входит в состав одного американского медицинского холдинга. Догадываетесь – какого? Да, того самого, в котором, как раз, и трудился главным анестезиологом покойный мистер Лошадник…. Случайное совпадение? Конечно, оно. Что же ещё? Так его и растак…. Ага, антикварный громоздкий «Кадиллак» освобождает место. Нам освобождает. Если ты, Ремарк, понятное дело, ворон не будешь ртом ловить…. Да паркуйся уже, тормоз белобрысый! Не зевай…
Тёмно-синий «Шевроле Лачетти» успешно припарковался, и его пассажиры, покинув машину, неспешно зашагали к ярко-жёлтым воротам, встроенным в тёмно-красный забор.
- Откровенные и правдивые люди, судя по всему, здесь работают, - принялась негромко комментировать язвительная Инэс. - Даже и не думают, выкрасив ворота в характерный цвет, скрывать профиля своей деятельности. Мол: - «А, вот, кому тут требуется в дурдом? Милости просим, дамы и господа! Добро пожаловать, милые клиенты…». А забор, между тем, какой-то совсем уж несерьёзный. Высокий, конечно, метров пять с половиной будет. Но, пардон, где же традиционная колючая проволока по верхнему торцу? Густая-густая такая? И колючая-колючая? Чтобы ни один псих не смог бы вырваться на свободу? Отсутствует проволока. Слюнявый гуманизм проявляем? Ну-ну, так я и поверила, нашли дурочку из переулочка. Наверняка, предусмотрены какие-нибудь другие хитрые тюремные гадости. Вполне возможно, что из верхнего торца забора торчат заострённые железные штыри, смазанные стойким смертельным ядом знаменитых австралийских пауков, проживающих в отрогах и пещерах местных суровых гор…
Метров на двадцать пять правее ярко-жёлтых ворот обнаружилась тёмно-серая дверь – с любопытным глазком видеокамеры, белой кнопкой звонка и «дырчатым» переговорным устройством.
- Нормальный вариант, - понимающе усмехнулась Танго. - Первый пропускной кордон, - после чего уверенно надавила указательным пальцем на белую кнопку.
- Представьтесь, пожалуйста, - попросил «из дырочек» равнодушный мужской голос.
- Старший инспектор особого раздела Ремарк, Прокуратура штата Новый Южный Уэльс, - солидно отрекомендовался Роберт и, чуть помедлив, уточнил: - Он же – старший инспектор Моргенштерн.
- О вашем визите, старший инспектор, предупреждали, - согласился голос. - Извините, но вам придётся сдать оружие, а также пройти через металлоискатель. Всем троим…
Выяснилось, что за тёмно-серой дверью располагался просторный одноэтажный павильон, снабжённый «вертушками» и другим аналогичным оборудованием.
- Второй пропускной кордон, - не преминула сообщить дотошная Танго.
На «втором кордоне» они оставили: Роберт – пистолет и ключи, Инни – ключи и несколько чёрных заколок из причёски, а Танго – ключи, диктофон и серебристую перьевую ручку.
- Шпионское оборудование, надо думать? - состроив подозрительную физиономию, предположил Роберт.
- Оно самое, - заговорщицки подмигнув, не стала отрицать напарница. - Шагаем. Не отвлекайся на всякую ерунду, инспектор…
За очередной дверью их ждал широкоплечий смуглолицый облом в чёрном офисном костюме и с пляжными очками на горбатом носу.
- Хуан Рамос, - на вполне сносном английском языке представился смуглолицый тип. - Прошу, господа и дамы, следовать за мной.
«Всё больше и больше представителей и представительниц Латинской Америки встречается на моём жизненном пути», - шагая за обломом в чёрном костюме, рассуждал Роберт. - «Инес Сервантес, Санти, Сантьяго, некто, обожающий «колумбийские галстуки», теперь, вот, здоровяк Хуан Рамос. Это и есть те случайные «географические совпадения-пересечения», о которых недавно толковала симпатичная и наблюдательная Танго? Случайные, без сомнений…. Кстати, Танго. Тот ещё персонаж. Проявилась внезапно, якобы случайно, мол, посещала международный семинар-симпозиум, да и решила задержаться-помочь. Ведёт себя очень естественно и раскованно, как и надлежит крутым профессионалам. Крови совсем не боится. Ну-ну…. Теперь про психиатрическую клинику «Триест». Сумасшедший дом для очень богатых клиентов. По крайней мере, именно так эти объекты показывают в низкопробных американских блокбастерах. Комплекс малоэтажных современных зданий приятной и ненавязчивой архитектуры (но многие окна забраны в решётки), в окружении подстриженных газонов, гравийных дорожек и одиноких невысоких деревьев с редкими пожухлыми кронами. И это правильно, что одиноких, невысоких и с редкими пожухлыми. Если эти деревца были бы многочисленными, высоченными и с густой листвой, то и разыскивать беззаботных лунатиков, вышедших в ночную пору из окон погулять, было бы гораздо трудней. Ну, не в пример сложнее…. А сейчас по гравийным прямым дорожкам неторопливо прогуливаются люди – и парочками, и небольшими компактными группами. Тоже ничего хитрого. Те индивидуумы, которые в полосатых пижамах и в длинных голубых халатах, несомненно, приболевшие. В белых халатиках – здешний медицинский персонал. Граждане и гражданки в цивильных одеждах – гости и посетители…. А правее комплекса, уже ближе к кирпичному забору, обустроен маленький уютный пруд с розовыми и фиолетовыми кувшинками. По нему даже разноцветные утки-лебеди плавают и ныряют. Видимо, в качестве успокаивающей терапии для пациентов…».
Они подошли к самому высокому, возможно, к главному зданию комплекса клиники, вошли внутрь, по витой мраморной лестнице поднялись на третий этаж и остановились возле массивной двери, солидно отливавшей густой металлической синевой.
- Посмотрите направо, - попросил Хуан Рамос. - Видите тёмно-зелёную прямоугольную пластину на стене? Подходите – по одному – к этой пластине и смотрите на неё. Просто смотрите, не мигая, примерно три-четыре секунды. Специальный аппарат зафиксирует картинку радужной оболочки ваших глаз…. Вы первый, сеньор…. Теперь вы, сеньора…. Теперь вы…
- Ну, посмотрели. Что дальше? - поинтересовался Роберт.
- Ничего. Стоим. Ждём.
Через несколько секунд раздался резкий щелчок, и металлическая дверь приоткрылась.
- Проходите, - нейтрально улыбнулся горбоносый облом. - Из холла поворачивайте налево. Через семьдесят-восемьдесят метров упрётесь в нужную дверь. Шеф ждёт вас…
Оказавшись в просторном прямоугольном холле, неугомонная Танго охотно резюмировала:
- Вот, мы и прошли через третий пропускной кордон…. Для чего им понадобились картинки радужных оболочек наших красивых и неповторимых глаз? Скорее всего, существует некий перечень людей, для которых вход в эти врачебные чертоги строго заказан, типа – раз и навсегда. Что это за люди-человеки? Может, крупные мафиози и знаменитые бандиты. А может, наоборот, легендарные сыщики и прочие известные работники правоохранительных органов. Кто знает? Ладно, шагаем налево…. Э-э, Инни, пропусти-ка господина старшего инспектора вперёд. Ведь именно он, как-никак, является – на данный момент – нашим непосредственным начальником…
- Спасибо, конечно, за оказанное доверие, - вежливо поблагодарил Роберт, а пройдя по коридору порядка двадцати пяти метров, остановился, и, восхищённо передёрнув плечами, оповестил: - Ну, и ничего себе – картина маслом…
В этом месте по коридору вместо оштукатуренной светло-бежевой пупырчатой стены – на протяжении пяти-шести метров – тянулось толстое прозрачное стекло (с частыми круглыми отверстиями), в человеческий рост, за которым располагался – за стандартным письменным столом, боком по отношению к наблюдателям – широкоплечий мужчина. Была видна часть его голой спины, украшенной парочкой длинных багрово-сизых шрамов, стриженая круглая макушка, самое обыкновенное ухо и ещё что-то розовое – шевелящееся и слегка подрагивающее.
«Это он, вывалив от усердия розовый язык на сторону, что-то рисует кисточкой на листе бумаги», - понял Роберт. - «Да и все стены в этом странном помещении (кроме единственной стеклянной), густо-густо завешаны рисунками-картинками. Причём, на всех этих картинках изображены какие-то однотипные симпатичные цветочки: простым карандашом и акварельными красками, поодиночке и многочисленными группами…».
- Эдельвейсы, - зачарованно выдохнула Инни.
- Прости, что ты сказала?
- Он рисует только горные эдельвейсы. Это такие цветы. Они растут в предгорьях Кордильер. Там, на моей далёкой Родине. На северо-западе Никарагуа…
«Очередная латиноамериканская «зацепка». Куда же без неё?», - сообщил насмешливый внутренний голос. - «Говоришь, братец, мол, случайные географические пересечения и совпадения? Мечтай-мечтай, дружок наивный и романтичный…».
- Ну, и чего вы, любезные соратники, встали, как вкопанные? - возмутилась Танго. - Ну, мужик. Ну, голый по пояс. Ну, рисует горные эдельвейсы. Что с того? Бывает…. Почему его разместили в специальной отдельной палате, находящейся в самом секретном отделении данного сумасшедшего дома? Мало ли. Может, он страдает очень редким и экзотическим заболеванием, подлежащим всеобъемлющему изучению. Или же имеет супербогатых родственников, настоявших на индивидуальном режиме лечения. Возможны и другие варианты…. Шагаем дальше. Сердитый и несговорчивый главврач, небось, уже заждался…
Спина «застекольного узника» неожиданно дрогнула. Он резко обернулся и напряжённо уставился на нежданных посетителей смышлеными голубыми глазами, после чего, выронив кисточку, истошно завопил на очень дурном английском языке:
- Капрал, это ты? Не ожидал…. Спаси меня, капрал! Как тогда. Спаси, ради Господа! В третий раз…
Но уже через пару секунд глаза мужчины потухли и, подёрнувшись серой плёнкой, стали безразличными и пустыми. Он, смущённо шмыгнув носом, поднялся со стула, неуклюже опустился на корточки и полез под письменный стол – видимо, искать выроненную кисточку…

- Милым, ты знаком с этим странным психом? - удивилась Инни. - Серьёзно?
- Знаком.
- А кто он?
- Пришелец из Прошлого, - печально усмехнулся Роберт, и перед его внутренним взором замелькали – быстрым до головокружения калейдоскопом – воспоминания.
Приятные? Отвратные? Хорошие? Плохие?
Обычные воспоминания. Армейские…

Глава девятая
Ретроспектива 01. Роберт, знойные пески

Всё это случилось-произошло много лет тому назад, во время беспокойной армейской юности Роберта. То есть, в тот его жизненный отрезок-период, который был тесно связан с французским Иностранным легионом.
На алжиро-ливийской границе располагался полевой лагерь одного из полков французского Иностранного легиона. Полноценного, замечу, полка, состоявшего из шести стандартных рот: управления и обслуживания, разведывательной и поддержки, а также четырёх парашютно-десантных. Одна парашютно-десантная рота была подготовлена и «заточена» для эффективных ночных действий в условиях городской застройки, в том числе, и против танков противника. Вторая – для действий в горах и на сильнопересеченной местности. Третья – в составе морского десанта. А четвертая рота специализировалась на проведении жёстких диверсионных операций.
Всё это напоминало – в отношении парашютно-десантных рот – полный и законченный бред. Даже, более того, откровенную насмешку, позаимствованную из дурного провинциального водевиля. Ну, посудите сами. Ночи, конечно, были. Причём, чёрные-чёрные. Практически угольные. Из серии – чернее и угольнее, просто-напросто, не бывает. Но где же, собственно говоря, упомянутая городская застройка, когда до ближайшего населённого пункта (где проживало не более трёхсот пятидесяти смуглолицых человеческих индивидуумов), было порядка шестидесяти пяти километров? То бишь, не было никаких застроек…. Да и гор вблизи совсем не наблюдалось. И предгорья, как класс, отсутствовали. И, вообще, хоть какие-либо возвышенности. Только лишь ровные, горячие и бескрайние тёмно-бурые бархатные пески, слегка разбавленные низенькими рыжими барханами, простирались повсюду, без конца и без края…. Морской десант? Не смешите, пожалуйста. Голубое и ласковое Средиземное море затаилось где-то там, на севере, в шести-семи верблюжьих переходах…. Короче говоря, серая пошлая скука и тоска смертная. Карты, «бородатые» анекдоты, франко-итальянское домино, просмотр в Интернете старых голливудских блокбастеров, тоскливые песенки под гитару и бесконечный трёп о развратных и легкодоступных бабах. Умереть и не встать, короче говоря. Даже богопротивные гомосексуальные связи образовались. Хроническое безделье, как известно, оно ни к чему хорошему не приводит. Никогда и нигде. Жизненная диалектика. Мать её жизненную….
И только четвёртая диверсионная рота, в которой тогда и довелось служить капралу Роберту Моргенштерну, была при деле. Только ни о каких «жёстких диверсиях» даже и речи не было. Так, сплошные охранно-дежурные мероприятия и регулярные рейды – сплошь поисковой направленности. Из знаменитой и нетленной серии: - «Пойди туда – не знаю куда. Найди то – не знаю что…».
Правда, странная и подозрительная ситуация? Ну, в том плане, что полновесный полк Иностранного легиона (очень дорогое удовольствие, между нами говоря), занимался – практически всем своим списочным составом – полной и беспросветной ерундой?
Странная и подозрительная, трудно спорить. Особенно учитывая тот непреложный факт, что совсем рядом с упомянутым полком – всего-то на шестнадцать-семнадцать километров к северо-западу – размещался (и тоже, заметьте, крепким стационарным полевым лагерем), специальный военизированный корпус ООН, укомплектованный так же плотно, как и полк «легионеров».
Что эти два армейских подразделения потеряли на Богом забытой алжиро-ливийской границе? Трудно утверждать что-либо однозначное. Официально считалось, что надо охранять ближайшие африканские страны от тлетворного влияния коварного и подлого Муаммара Каддафи, диверсанты и сторонники которого так и старались, покинув раскалённые ливийские пески, просочиться везде и всюду. Например, в соседние Алжир и Тунис. Но среди бойцов французского Иностранного легиона ходили упорные слухи, что всё обстояло гораздо проще, прозаичней и обыденней. Мол: - «Из Ливии в Европу (в первую очередь, во Францию), поступает – по различным трубопроводам – достаточно много природного газа и нефти. Вот, эти трубопроводы и надлежит тщательно охранять. Типа – на всякий пожарный случай…. От кого конкретно – охранять? Естественно, от всяких ярых революционеров и прочих бунтарей, мечтающих свергнуть сурового диктатора Каддафи, и готовых – ради этих, безусловно, благих целей – на всякие решительные глупости и безбашенные гадости. В том числе, и на серьёзные диверсии, включая подрывы сырьевых трубопроводов…. Нельзя допустить, короче говоря, чтобы изнеженная Франция (да и все остальные её страны-союзницы), осталась – хоть и на короткий временной период – без живительного «голубого топлива». Нельзя, и всё тут. Костьми, бойцы, извольте лечь, но не допустить…».
Итак, считалось, что «ооновцы» и «легионеры» являются – в безусловном порядке – верными и надёжными союзниками, решившими оградить весь цивилизованный Мир от мерзопакостного влияния монстра-Каддафи. Считалось….
Но существовали, между тем, и существенные отличия. В первую очередь, в конкретных практических действиях. Бойцы корпуса ООН, состоявшего из венгров, поляков, русских, англичан, нигерийцев и марокканцев, задерживали сугубо ливийских шпионов и перебежчиков, отправляя пойманных в специализированные лагеря, расположенные на Корсике и Сицилии. А на всех остальных (на вольных берберов, иностранных корреспондентов и революционеров-наёмников, завербованных противниками режима Каддафи), они никакого внимания не обращали. А последним (как утверждали знающие люди), даже помогали – оружием, боеприпасами, продовольствием и бесплатными ценными советами. «Легионеры» же «отлавливали» практически всех индивидуумов, обнаруженных в подконтрольной зоне. Обнаруживали, арестовывали, подвергали жёсткому допросу и отправляли – в самые различные точки планеты, в зависимости от чётких приказов, поступавших из Парижа. А некоторых из арестантов (чего, собственно, скрывать?), расстреливали на месте. Расстреливали и старательно закапывали – в местных, оплавленных африканским зноем песках…
- Не стоит, капрал, ничего усложнять, - поучал Роберта генерал Пьер Жиру, командир «легионерского» полка. - Тупо выполняй приказы и ни о чём постороннем не думай. Я это сделаю за тебя…. То бишь, увидел в здешней пустыне насквозь незнакомую морду – сразу же пристрели. И только после этого начинай выяснять, что данный подозрительный незнакомец забыл в тутошних песчаных барханах…. То есть, тщательно обыскиваешь покойника и все найденные в его карманах бумажки-документы рачительно складываешь в полевой планшет. Мёртвое же тело, понятное дело, старательно закапываешь в песочек, поверх делаешь приметный продолговатый холмик и возвращаешься – с развёрнутым докладом – на базу…. Если никаких документов при покойнике не обнаружится? Не проблема. Чалму притащишь, это лучше любого паспорта. По арабской чалме знающий человек всё-всё расскажет об её хозяине. Мол, какого рода-племени, где и когда кочевал, даже – сколько имеет жён и наложниц.… Итак, капрал, повторяю. Если документов не нашлось, то стандартным ножом отрезаешь у мертвеца голову (вместе с чалмой, естественно), помещаешь её в специальный полиэтиленовый пакет и – совместно с развёрнутым докладом – доставляешь на базу…. Что побледнел-то так, орёл австрийский? Я же просто пошутил. Чисто по-армейски. А ты, дурилка, и повёлся…. Гы-гы-гы!

Так как «зоны ответственности» (ветки трубопроводов, выражаясь напрямик), «ооновцев» и «легионеров» граничили друг с другом, то изредка пересекались и сами бойцы. Пересекались, советовались и даже – время от времени – спасали друг другу жизни…
В тот раз Роберту выпало пойти в дозор с французом Жано Матиссом и бербером Аль-Салони. Армейский пятнистый фургон («Рено», конечно же), остановился – на тишайшем розовом рассвете – недалеко от излучины узенького безымянного ручья, пересыхавшего время от времени.
Они вылезли из кузова машины, тщательно проверили амуницию, оружие, правильность настройки рации и, взвалив на плечи тяжеленные рюкзаки, вышли на маршрут. То есть, отправлялись – по широкой дуге – в обход Чёрного ущелья, старательно высматривая следы пребывания подлых ливийских диверсантов. Да и всех прочих путников, пересекавших данную местность без соответствующих санкций и разрешений.
Целый день «легионеры» бестолково, но настойчиво месили каблуками армейских высоких ботинок местные раскалённые пески, сделав несколько кратких привалов-перекусов в тени не менее раскалённых красно-бурых скал. Увы, но ничего интересного и заслуживающего внимания обнаружено не было.
Потом они заночевали под Львиной скалой (её вершина была слегка «гривастой»), возле крошечного родника с хрустальной холодной водой, поочерёдно дежуря – по два с половиной часа – у походного костерка, разожжённого из сухих веток кустарника и досок полуразвалившегося барака неизвестного предназначения, выстроенного здесь ещё в незапамятные времена, по слухам – в далёком девятнадцатом веке, то ли золотоискателями, то ли миссионерами.
Роберт очень любил (буквально-таки обожал), эти «пустынные» ночёвки. Полная и вечная тишина, нарушаемая – изредка-изредка – лишь тихим и вкрадчивым шорохом песков, медленно перетекавших на север. Безумно-яркие и загадочные звёзды над головой, подмигивающие так мудро и, безусловно, по-доброму. Оранжевые, малиновые и тёмно-аметистовые угли костра – словно чьи-то тлеющие мечты и воспоминания. Лёгкий и невесомый ветерок, приносящий неведомые и чуть горьковатые ароматы. Сигарета, выкуренная между скупыми глотками, сделанными из стандартной армейской фляги, заполненной крепким ямайским ромом. Всякие и разные мысли – спокойные и размеренные – бесконечной чередой бродящие в голове…. Что ещё надо – для ощущения полного покоя и счастья? Много чего, если по-честному. Но не стоит, друзья мои, излишне увлекаться философией – наукой неверной, насмешливой и призрачной. Ну, её – в баню турецкую…
Пришёл рассвет – ветреный и рваный. Из-за восточной стороны горизонта плавно взошло янтарно-оранжевое солнце. Взошло и – почти сразу же после этого – невежливо спряталось в скучно-сизых низких облаках. С юга-востока задул устойчивый ветерок, забрасывая дотлевающие угли костра и людские лица пригоршнями колючего песка.
Они, невкусно и наспех позавтракав, тронулись дальше – по намеченному маршруту.
Вскоре из-за покатых рыже-бежевых и красно-рыжих барханов, подступавших к Чёрному ущелью с севера, долетели едва слышимые отголоски бойких автоматных очередей.
- Надо срочно сообщить на базу, - предложил – на корявом и ломанном английском языке – молодой бербер.
- Обязательно следует сообщить, - поддержал его француз Матисс. - Строгие служебные инструкции предписывают.
- Не будем, пожалуй, торопиться, - подумав, решил Роберт, являвшийся на тот момент старшим по дозору. - Налетят вертолёты, начнётся бестолковая суета со стрельбой. Это может спровоцировать неизвестного противника на необдуманные резкие действия и тому подобные глупости…. Для начала, пройдёмся по северным барханам, осмотримся, проясним ситуацию, принюхаемся…. Что ещё за возражения, бойцы? Кто у нас является командиром? Отставить разговоры! За мной!
Примерно через сорок пять минут они приблизились к вершине дальнего красно-рыжего холма, поросшего редким колючим кустарником.
- Тихо, ребята, - тревожно поднял вверх правую руку Аль-Салони. - Слышите?
Из узкой лощины, плавно огибавшей холм с северо-востока, доносился неразборчивый говорок на наречии западных племён.
- Жано, дуй в обход, к восточному выходу из лощины, - шёпотом велел Роберт. - Если что – стреляй на поражение. А ты, мистер бербер, отходи в другую сторону, на вершину соседнего холмика. Настраивай рацию на нужную волну и связывайся с базой. Пусть минут через десять-двенадцать поднимают в воздух штурмовые группы.
- А ты?
- Подползу и осмотрюсь на местности. Выполнять.
На дне лощины, беззаботно покуривая и негромко переговариваясь между собой, на пухлых рюкзаках сидело трое – в пятнистом камуфляже, но со светло-бежевыми чалмами на головах. В одной стороне от приметной троицы на грязно-сером песке лежал мёртвый «ооновец» – чернокожий, полчерепа снесло бедняге меткой автоматной очередью. В другой стороне – второй, связанный по рукам и ногам, но живой и светлокожий.
«Ничего хитрого», - мысленно усмехнулся Роберт. - «За пленённого «белого» бойца можно получить неплохие премиальные – из рук щедрого генерала Каддафи…».
Естественно, что он – без всяких проблем – «положил» троих ливийцев, а пленённого ими европейца освободил.
Им оказался русский капитан Алексей Тихонов (армейское прозвище – «Тихон»), из специального корпуса ООН.
- Спасибо тебе, братец, - активно тряся руку Роберта, истово благодарил спасённый капитан. - Теперь я твой вечный должник. Встретимся ещё. Обязательно – встретимся…

И они, действительно, встретились.
Дело было так.
В эфире прошла информация, что пропал «ооновский» вертолёт. Выполнял плановый облёт территории, а потом пилот сообщил по рации, мол: - «Произошло сильное задымление двигателя, иду на экстренную посадку…».
Сообщил и пропал. А через полтора часа после этого началась песчаная буря. Причём, такая сильная, что головы – практически – было не поднять.
Только через четверо суток, когда буря стихла, начались активные поиски пропавшего вертолёта, к которым, естественно, присоединились и «легионеры». Как же иначе? Солдат солдату, как известно, друг, товарищ и брат…
Так получилось, что именно джип, в котором находился Роберт, первым подъехал к найденному вертолёту, наполовину занесённому песком.
Подъехали, откопали, открыли дверку и обнаружили внутри восемь мёртвых бойцов, включая двух пилотов, погибших от жажды и жары. А также живого и даже бодрого капитана Тихонова.
- Почему только я выжил? - лихорадочно блестя полубезумными глазами, бормотал Тихон. - Наверное, потому, что только я – из всей штурмовой группы – являлся, то есть, являюсь русским. Национальная особенность такая – выживать всегда, везде и в любых раскладах. Даже в пиковых и на сто процентов безнадёжных…. Спасибо тебе, капрал Моргенштерн. Спас меня во второй раз. Уберёг от верной смерти…. А Бог, как известно, он троицу любит. Если снова попаду в беду, то буду обязательно ждать твоего появления – как манны небесной…

А ещё стихотворение, написанное Робертом, осталось с тех славных и немного горьких Времён:

Бархаты ливийского песка.
Дальняя и трудная дорога.
Надо бы – передохнуть немного.
А на сердце – полная тоска…

Караван бредёт – на грани сил.
И воды почти что не осталось.
Господи, но сделай одну малость!
Сделай так, чтоб дождик моросил…

Путь сплетён из мерзости и лжи.
Зной царит. Когда наступит – завтра?
И по курсы выткались внезапно
Добрые цветные миражи…

Ты идёшь поутру за водой.
Гордая и стройная такая.
И глядишь вокруг, не понимая,
Почему сейчас я не с тобой…

Караван бредёт – на грани сил.
И верблюды пеною плюются.
Как бы завтра утром – нам проснуться?
Господи, возьми нас на буксир…

Миражи, конечно же, пропали.
Не видал их больше никогда.
На верблюдах люди – как из стали.
Бархаты ливийского песка…

На верблюдах люди – как из стали.
Бархаты ливийского песка…

Роберт, отгоняя навязчивые воспоминания, старательно помотал головой и повторил:
- Пришелец из Прошлого, - вздохнув, уточнил: - Из армейского…. Ладно, девчонки, с этим неожиданным моментом я уже потом разберусь. В отдельном, что называется, порядке. А сейчас пошли к главврачу. Поговорим о бедной рыженькой Джуди…

Глава десятая
Доктор, арбалет и Джуди

- Секундочку, - не отрывая взгляда от мужчины за стеклом, попросила Танго. - А какие будут последние наставления и пожелания, господин начальник? В каком ключе будем проводить предстоящий разговор? Можно ли слегка импровизировать?
- Импровизируй, сколько хочешь, - разрешил Роберт. - Иногда это бывает полезным.
- И даже можно…м-м-м, играть первую скрипку?
- Играй на здоровье. Не жалко. Всё, шагаем…
Они подошли к высокой белой двери, и та плавно и совершенно бесшумно приоткрылась им навстречу, мол: - «Заходите, гости дорогие! Будьте как дома! Здесь вас уважают, почитают и ждут. И помощь – практически любую – непременно окажут. В разумных пределах, естественно…. Могут ли отказать? Если и да, то только очень вежливо и тактично, без видимой грубости…».
Вошли, конечно же.
Куда – вошли?
«С одной стороны, это – просторный кабинет учёного: много высоких стеллажей с толстенными разномастными книгами, папками-скоросшивателями и солидными томами научных монографий», - подумал Роберт. - «А с другой? С другой же стороны, гостиная богатенького аристократа, например, ужасно-благородного графа в семнадцатом-восемнадцатом колене, обожающего путешествовать по всему белу Свету. Письменный, явно антикварный стол морёного дуба с многочисленными письменными принадлежностями, пресс-папье, чернильницами и массивным серебряным колокольчиком на специальной подставке. Не менее антикварные стулья с резными спинками и гнутыми изящными ножками. Диваны и кресла благородной тёмно-бордовой кожи. На стенах помещения висят старинные картины в вычурных позолоченных рамах: портреты мужчин и женщин – разных возрастов – в дворянских кружевных одеждах, всякие Святые седобородые старцы в рваных балахонах и тоненькие Мадонны с пухлощёкими младенцами на руках, батальные сцены, разнообразные натюрморты и милые пасторальные пейзажи. Да и прочих экзотических мелочей хватает: чучел различных животных и птиц, засушенных пёстрых бабочек под стеклом, нарядных шкатулок, нефритовых слоников, мраморных фигурок обнажённых стройных девушек, ну и так далее…. И запахи-ароматы тут соответствующие: лёгкий цветочный, ярко-выраженная нотка кофейной ванили, да и хороший трубочный табак здесь курили совсем недавно. Именно так, скорее всего, они и пахнут – далёкие-далёкие страны, в которых ты ещё не побывал…. Хозяин этого приметного помещения? Сидит, как и положено, в широком кожаном кресле, установленном в дальнем торце письменного стола: костистый пожилой тип с длинной худой шеей и смешным хохолком волос на голове. Глаза круглые, янтарно-жёлтые с чёрными зрачками, слегка водянистые и откровенно спесивые. Слегка похож на самовлюблённого и нагловатого петушка из деревенского курятника. Уточняю, на шестидесятилетнего петушка, слегка побитого молью…».
- Здравствуйте, дамы и господа, - солидным медвежьим басом пророкотал «петушок». - Разрешите отрекомендоваться. Сильвио Висконти, главный врач и один из миноритарных акционеров психиатрической клиники «Триест»…. Вы, молодой человек, как я понимаю, являетесь знаменитым инспектором Ремарком? Польщён, читал о ваших прошлых успехах в газетах…. А, вот, ваши…э-э-э, спутницы?
- Моя верная и близкая подруга Инэс Сервантес, - кивнул головой в сторону Инни Роберт. - Театральная актриса.
- Как же, как же, - благостно заулыбался главврач клиники. - Был на одном из ваших спектаклей. Да и телесериалы с вашим участием доводилось смотреть. Рад нашему знакомству.
- И я рада.
- А это – моя новая сотрудница, - продолжил процедуру знакомства Роберт. - Помощница и опытный аналитик, Мария…
- Танго, - непринуждённо перебила его Танго. - Зовите меня просто и незатейливо – «Танго». Да, признаться, люблю власть потанцевать, грешна…. Можно, я присяду на этот милый диванчик? Благодарю, очень мягко и удобно. Инни, присаживайся рядышком, не отсвечивай…. Уютно здесь у вас, док. Пахнет очень хорошо. Да и обставлено всё со вкусом…. Смотрю, Сильвио, вы хорошо разбираетесь в живописи? Это же – Беллини? - принялась тыкать указательным пальчиком в картины на стене: - А данный деревенский пейзаж, если я, конечно, не ошибаюсь, принадлежит кисти непревзойдённого маэстро Тинторетто?
- Не ошибаетесь, - заинтересованно пялясь на стройные и загорелые женские ноги, лишь условно прикрытые коротеньким подолом летнего изумрудно-зелёного платья, бесконечно-удивлённым голосом подтвердил Висконти. - Я искренне поражён…. Молодая и прекрасная женщина определяет – с первого же взгляда – авторство старинных итальянских картин? Неслыханное дело…
- Ах, оставьте, - непринуждённо закинув одну стройную ножку на другую, продолжила беззастенчиво лицедействовать соратница-аналитик. - Какая, право, ерунда. Я несколько раз подолгу жила в Италии и успела посетить практически все тамошние музеи и картинные галереи. Все-все-все…. Признаюсь, что наиболее сильное впечатление на меня произвела легендарная миланская галерея Амброзиана. Ну, та самая, открытая в далёком 1618-ом году знаменитым кардиналом Федерико Борромеем…. Вы, Сильвио, посещали этот замечательный музей?
- Конечно, посещал. Причём, неоднократно. Впрочем, мне больше по нраву музей, основанный Джаном Джакомо Польди-Пеццоли. В нём, кстати, представлены не только картины известных итальянских художников, но также и скульптуры, и средневековые рыцарские доспехи, и чудесная коллекция старинных часов…
Завязался оживлённый разговор (вернее, диалог), насквозь культурной направленности. Мелькали громкие имена-фамилии, заумные термины и вычурные названия различных музейных учреждений: - «Антонио Виварини, Мантеньи, Тициан, Лото, Лоренцетти, классицизм, супрематизм, виженари арт, замок Сфорцеско, галерея Брера, Нумизматический музей…».
Минут через шесть-семь Роберт, решив-таки вмешаться в ситуацию, заявил:
- Извините, но вынужден попросить вас, уважаемые знатоки итальянской живописи, перенести эту интересную и познавательную беседу на другое время. Так как мы прибыли сюда совсем по иным – важным и серьёзным – делам-вопросам.
- На другое, так на другое, - покладисто согласилась Танго, после чего грациозно поднялась с дивана, достала из ярко-алой дамской сумочки белый картонный прямоугольник, протянула его главврачу клиники и пояснила: - Это, Сильвио, моя визитка с телефонами. На всякий случай.… Кстати, позвольте и вашу. Ага, спасибо большое, созвонимся, встретимся и поболтаем уже всласть, без спешки и ограничений…. Старший инспектор, позвольте, всё же, завершить тему о живописи? Буквально пару-тройку слов, не больше? А? Благодарю…. Вот, эта картина на стене, с правой стороны от письменного стола, на которой изображён высокий представительный мужчина в нарядном средневековом камзоле и с элегантным арбалетом в руках…. Это же, Сильвио, вы?
- Я, конечно же. Дружеская шутливая стилизация, так сказать.
- Шутливая? Понятно…. А, простите, арбалет?
- Что – арбалет?
- Он-то, надеюсь, настоящий? Очень красивая, изящная и симпатичная штуковина. Наверное, авторская работа? Хотелось бы, честное слово, взглянуть на него. Питаю, знаете ли, страсть к средневековому оружию.
«Ай, да Танго!», - мысленно восхитился Роберт. - «До чего же наблюдательна и глазаста. А я ничего такого и не заметил, мол, картина, как картина…».
- Извините, милая собеседница, но только ничего не получится.
- Почему?
- Украли у меня этот по-настоящему ценный и коллекционный арбалет. Месяца три с половиной тому назад. Залезли через балкон в квартиру и украли. Причём, только его, больше ничего не взяли.
- В полицию о краже заявили? - подозрительно прищурившись, решила проявить настойчивость Танго. - Куда конкретно?
- В полицейскую службу округа «Сити оф Сидней», по месту жительства. Можете проверить.
- И как успехи, если не секрет? Продвигается следствие?
- Никак не продвигается. Чего, впрочем, и следовало ожидать, - печально вздохнул Висконти, а после этого насторожился: - Что-то случилось? Вы же…э-э-э, мадам, не просто так спрашиваете?
- Не просто, - Танго вопросительно взглянула на Роберта и, получив молчаливое одобрение, невозмутимо пояснила: - Позапрошлой ночью, уже ближе к рассвету, предположительно из этого арбалета была убита немецкая овчарка.
- Собака? Значит, был совершён акт хулиганства? То есть, бытового вандализма?
- Если бы – хулиганства и вандализма. Не расслабляйтесь, Сильвио, раньше времени…. Итак, рассказываю. Неизвестный злодей из арбалета – прямо через оконное стекло – всадил несчастной собаке стрелу в грудь. А потом, дождавшись, когда раненая овчарка умрёт, залез в дом, поднялся на второй этаж и, долго не раздумывая, перерезал господину Поспишилу горло…
- Майклу? - на лице главврача отразилось бесконечное удивление, граничащее со страхом.
- Ему самому. Причём, от уха до уха…. Вы, Сильвио, знаете, что такое – «колумбийский галстук»?
- Конечно, знаю…. Вы, что же, хотите сказать, что…
- Да. Да. Да, - в голосе Танго зазвучали откровенно-инквизиторские нотки. - Именно это я и хочу сказать. Труп Майкла Поспишила был «украшен» колумбийским галстуком. То есть, его язык – через разрез на горле – вытащили наружу…
«Инквизиторские нотки в голосе? Что есть, то есть», - мысленно усмехнулся Роберт. - «Да и весь внешний облик нашей русской коллеги значимо изменился. Какая там молоденькая Мэрилин Монро? Не смешите. Волчица в самом соку, идущая по следу раненого оленя…. Пожалуй, «дожмёт» клиента. С такой-то хваткой. Есть, право слово, чему поучиться.… А господину Висконти, тем временем, знатно поплохело: побледнел весь, как новенькая гостиничная простыня, на лбу выступили меленькие капельки пота, даже его «петушиный» хохолок пропал куда-то, словно бы «размазавшись» по голове…».
- Кха-кха! Кха-кха! - спрятав лицо в ладонях, надсадно раскашлялся Висконти. - Кха-кха-кха…,
- Ему же плохо! - всполошилась, поднявшись на ноги, впечатлительная Инэс. - Довели, понимаешь, человека…. Танго, прервись, пожалуйста, с вопросами. Лучше подойди к доктору и похлопай его по спине, пока он собственный язык, часом, не откусил…. Подойди-подойди, не ленись. И похлопай обязательно. Ну, зачем нам, спрашивается, сдался немой фигурант? Сама посуди.
- И то верно, подруга. Похлопаю, не вопрос…
- Надо дать ему чего-нибудь попить…. Ага, мини бар, встроенный в антикварный буфет. Открываю…. А какой напиток является самым…э-э-э, тонизирующим?
- Ямайский ром, - предпочитая наблюдать за происходящим со стороны, подсказал Роберт. - Грамм сто набулькай. Смелее. А можешь и все сто пятьдесят. Лишним не будет…

Через несколько минут главный врач психиатрической клиники пришёл в себя и, постав на тёмно-фиолетовую дубовую столешницу опустевший бокал, вежливо поблагодарил:
- Спасибо, милые дамы. Выручили. Практически спасли…. Разволновался я не в меру. Прошу прощения. Понимаете, такое прискорбное и неожиданное известие. А годы-то уже не те. Далеко не мальчик…
«Он, действительно, ничего не знал о смерти Майкла Поспишила», - подумал Роберт. - «Ведь информация, благодаря усилиям старательного Габова, в прессу и Интернет пока ещё не просочилась…. Или же знает, но очень искусно и весьма убедительно притворяется? Не знаю, не знаю. Во всём же остальном…. Нет, ничего у Танго не получится. Молоденькая волчица, что называется, нежданно нарвалась на матёрого и опытного волка. Это же он, беря тайм-аут, приступ кашля только изобразил – чтобы собраться с мыслями и определится с дальнейшей линией поведения. Сейчас, не иначе, уйдёт в «глухую несознанку». Не удалась, короче говоря, лихая кавалерийская атака. Жаль. Но ничего, мы ещё покусаемся…».
- Значит, Сильвио, вы были знакомы с покойным Поспишилом? - вернулась к активным действиям Танго.
- Был. К чему, собственно, скрывать? Мы оба обожали классическую оперу и частенько совместно посещали премьерные спектакли. Иногда и в гольф вместе играли, и в бильярд, и в карточный бридж…. А разве это запрещено Законом?
- Не запрещено, не ёрничайте…. И как давно вы были знакомы? С какого времени?
- Да, почитай, несколько лет, - Висконти уже окончательно пришёл в себя и вновь стал похож на задиристого (пусть и пожилого), петушка. - В каком году мы познакомились? Дайте-ка подумать…. Извините, запамятовал. Как вспомню – сразу же позвоню и поставлю вас в известность.
- А имя – «Томас Смит-Осборн» вам о чем-либо говорит?
- Да, так звали одного старинного друга бедняги Майкла. Он иногда составлял нам компанию при посещении бильярдного клуба…. Томас, если память мне не изменяет, недавно скончался от сердечного приступа?
- Упомянутый вами приступ кто-то умело и коварно спровоцировал, - Танго, прозорливо уловив суть происходящего, слегка сбавила обороты, но сдаваться, похоже, не собиралась. - Причём, этот коварный «кто-то» в обоих случаях – и возле мёртвого тела Поспишила, и возле трупа Смит-Осборна – оставил нечто похожее на визитную карточку. А именно, по нескольку десятков разноцветных японских журавликов…. Что думаете по этому поводу?
- Ровным счётом – ничего. Мои увлечения являются чисто мужскими: стрельба из арбалета, классическая опера, охота, рыбалка, гольф, карты, итальянская живопись. А искусством оригами увлекаются, в большинстве случаев, женщины. Так что, извините, но по данному вопросу полезным быть не смогу.
- Были ли вы знакомы с миссис Эстель Трапп? Её, кстати, тоже – совсем недавно – убили. «Откусили» стальным капканом руку, и она умерла от болевого шока. Ну, и японских бумажных журавликов на место преступления не забыли подбросить.
- Эстель? - нагло усмехнулся главврач. - За долгую жизнь в моей постели побывало, не буду скрывать, несколько женщин с таким именем. Но, увы, их фамилиями я никогда не интересовался.
- Сотрудничали ли вы когда-нибудь с американским ЦРУ?
- Извините, любезная Танго, но эта тема находится вне компетенции Прокуратуры штата. Данными вопросами занимаются совсем другие австралийские службы и органы. Совсем другие…. Надеюсь, вопросы закончились?
- У меня один остался, - лучезарно улыбнулась Инэс. - Крохотный…. Может, док, вам ещё рома накапать? Чуть-чуть? И я с вами глоточек выпью. И Танго. Чистых бокалов, слава Богу, в мини-баре хватает. А Робби нельзя, он сегодня за рулём. Давайте ваш бокал…. Ну, всего самого наилучшего.…Неплохой напиток. Ароматный. Только, на мой вкус, крепкий чрезмерно…. А, вот, клиника «Триест». Почему она так называется? Может, вы родились в этом славном итальянском городе?
- Да, это так. Вы очень догадливы, мисс Сервантес.
«Очередное географическое пересечение, так его и растак», - мысленно сплюнул Роберт. - «Вернее, если учитывать национальные принадлежности «застекольного узника» и Танго, то целых два…».
- Значит, вы являетесь личным другом господина Прокурора штата? - продолжая обворожительно улыбаться, уточнила Инни
- Я – личным другом Прокурора? Ничего не понимаю. С чего это, вдруг, вы так решили?
- Ну, как же. Раз вы являетесь земляками, то и дружить, безусловно, должны. Тем более что и возраст у вас с ним схож…. Разве нет?
- Питер Модильяни тоже родом из Триеста? - Висконти явно был сбит с толку. - Вы не шутите? Не знал. Очень странно…. Что же за день такой сегодня? Сплошные неожиданности и сюрпризы….
«Сейчас, дяденька, ещё один получишь. Пора и мне проявить активность, хватит уже отсиживаться в тени», - решил Роберт и, грозно нахмурившись, веско-веско заявил: - Обиделся я на вас, доктор. Причём, всерьёз. Очень – всерьёз. По-взрослому.
- Э-э-э…. Но, собственно, за что, инспектор?
- Старший инспектор. И, заметьте, известный, авторитетный и уважаемый. А вы – что себе позволяете? Общаетесь сугубо с этими двумя симпатичными вертихвостками. Меня же, несмотря на высокий статус и былые общепризнанные заслуги, старательно игнорируете…. А если у меня к вам тоже имеются заковыристые и интригующие вопросы?
- Так спрашивайте, спрашивайте, - покорно вздохнул Висконти. - Постараюсь максимально удовлетворить ваше профессиональное любопытство.
- Там, в коридоре, за дверью, - указал рукой Роберт. - За стеклянной стеной оборудована камера…. Не так ли?
- Не так. Не камера, а медицинская палата для больных.
- Хорошо, согласен. Пусть так…. А что в этой палате делает русский капитан Ти…
- Кха-кха, - демонстративно закашлялась Танго.
- Что там делает русский капитан? - машинально, сугубо на многолетнем служебном инстинкте, поправился Роберт. - Насколько это законно?
- Русский капитан? - неуверенным и слегка захмелевшим голосом переспросил главный врач клиники. - Ну, и напор у вас, господа и дамы. Так и норовите – вогнать меня в полный ступор. Да ещё и крепкого рома постоянно подливаете…. То, что капитан – вполне вероятно. Русский? Очень сомневаюсь. По крайней мере, такая мысль мне в голову ещё не приходила…. Интересуетесь законностью содержания этого человека в палате? Не сомневайтесь, здесь никаких нарушений нет. Больной (или же подозреваемый?), был доставлен в «Триест» четыре с половиной месяца тому назад сотрудниками Агентства национальной безопасности Австралии…. Тут такое дело. Возле наших берегов радары засекли какую-то миниатюрную подводную лодку. Начали за ней – совместно с американцами – гоняться. Вроде, всё же, догнали и успешно утопили. А потом – на одном из крошечных необитаемых островов – патрульный катер обнаружил истощённого человека, пребывающего в бесчувственном состоянии. Того самого, которого вы наблюдали «за стеклом». Привели его в чувство, напоили, вылечили, накормили. Стали допрашивать – ничего не понятно. То ли с ума сошёл. То ли страдает амнезией. То ли откровенно валяет дурака, то бишь, именно он и управлял той шпионской подводной лодкой. Не понятно…. Его к нам в клинику, как раз, и доставили – на предмет выявления личности. Мол, действительно, сумасшедший? Или же, наоборот, иностранный шпион, косящий под психа?
- Ну, и как? Установили?
- К сожалению, пока нет. Очень непростой и нестандартный случай. Больной представляется то соратником великого султана Салах ад-Дина и сутками напролёт читает суры из Корана, причём, на классическом и чистейшем арабском языке. То поёт тягучие и практически бесконечные песни венгерских цыган. То цветы рисует – всякие и разные…. Ничего определённого не могу сказать про этого пациента. В том плане, что ничего конкретного.… Вот, вы, инспектор Ремарк, говорите, что он – русский. Что из того? Например, вчера у меня побывал с деловым визитом уважаемый бельгийский профессор-психиатр Бернар Глан. Он – после общения с пациентом – уверял на голубом глазу, что данный индивидуум является прямым потомком легендарного Тиля Уленшпигеля. И что мне теперь делать со всем этим безобразием? Нонсенс…. Напрасно я вам про это рассказал. Напрасно. Ямайский крепкий ром, не иначе, виной всему…
- Профессор, а часто ли в заведения, аналогичные вашему, попадают мафиозные личности? - вновь подключилась к разговору Танго. - Например, оптовые торговцы наркотиками?
- Регулярно поступают. Как же иначе? Работа у наркобаронов очень нервная, заставляющая регулярно переживать, старательно перестраховываться и чрезмерно осторожничать. Вот, зачастую, они и «слетают с катушек». Лечим, конечно же.
- Ну, а что происходит потом, когда эти мафиозо выздоравливают? Может, понимая, что их могут передать в полицию, они – просто-напросто – сбегают?
- Скажете тоже, - проведя по лицу слегка подрагивающими пальцами, явственно занервничал Висконти. - Сбегают…. Из других клиник – возможно. Не буду отрицать и спорить. Но только не из нашей. За долгие-долгие годы в «Триесте» не зарегистрировано ни одного случая удавшегося побега.
- А неудавшихся?
- Да сколько угодно. Лица, страдающие психическими заболеваниями, склонны к побегу гораздо больше, чем обычные люди, попавшие…э-э-э, например, в тюрьму.
- Всех поймали?
- Да, задержали…. А одна попытка, и вовсе, завершилась летальным исходом.
- Р-раскажите, - неожиданно разволновавшись, попросила впечатлительная Инни.
- Нечего, особо, рассказывать, - брезгливо поморщился главврач. - Заметили пруд, расположенный рядом с кирпичным забором? Так вот, из него выходит труба диаметром порядка одного метра, которая соединяется с рекой, текущей за забором. Незадачливый беглец…
- Б-беглец?
- Хорошо, уточняю. Незадачливая беглянка решила (то есть, додумалась), воспользоваться этим внешне удобным и привлекательным обстоятельством. Ночью, сломав решётку, она выбралась из окна, подошла к пруду, разделась, вошла в воду, нырнула.… Но внутри трубы, как назло, из бетона торчали острые и ребристые прутья арматуры. Естественно, что отважная ныряльщица сильно ободралась о них. Даже вода в пруду – рядом с тем местом, где «стартует» труба – стала ярко-розовой. Такая кровопотеря, конечно, несовместима с жизнью. А сейчас, учитывая этот негативный опыт, внутри трубы установлена толстая чугунная решётка…. Как же я устал с вами, упрямые и дотошные сыщики. Даже в висках слегка покалывает и пульсирует…
- Мы всё понимаем, - заверил Роберт. - Такой ворох разнообразной и неожиданной информации свалился на вашу бедную голову…. Поэтому мы, будучи людьми, безусловно, гуманными и человеколюбивыми, уходим. То есть, сперва вы, док, рассказываете о мисс Джуди Смит-Осборн и даёте нам возможность пообщаться с ней, а после этого мы, сказав «спасибо», покидаем клинику «Триест»…. Договорились?
- Хорошо, будь по-вашему, - расстроенно засопев, согласился Висконти. - Нарушу, так и быть, правила врачебной этики…. Что вас конкретно интересует?
- В каком часу вчера полиция доставила в «Триест» мисс Джуди Смит-Осборн?
- В одиннадцать сорок пять утра. Примерно через полчаса после её задержания.
- Почему именно в вашу клинику?
- Джуди наблюдается у нас с пятнадцатилетнего возраста. При ней всегда находится специальная карточка «Триеста» – на случай, аналогичный вчерашнему.
- Только наблюдается?
- Наблюдается и, естественно, лечится.
- По какому диагнозу?
- Биполярное аффективное расстройство.
- Понятно…
- Расшифруйте, пожалуйста, для нас с Инни, - попросила Танго. - Не все же такие знающие и подкованные, как «маньячный» инспектор Ремарк.
- Пожалуйста, - криво усмехнулся главный врач «Триеста». - По-другому это недомогание называется – «маниакально-депрессивный психоз». Так понятнее? Для данного заболевания характерны аффективные состояния пациента – маниакальные, гипоманиакальные, депрессивные, а иногда и смешанных состояний, при которых у больного наблюдаются быстрые смены симптомов мании и депрессии. Зачастую также наблюдается и синдром деперсонализации, либо симптомы депрессии и мании одновременно. Например, тоска со взвинченностью и беспокойством, либо эйфория с заторможенностью – так называемая непродуктивная мания. Возможны и многообразные варианты смешанных состояний…. Как оно вам?
- Внушает, спора нет. И даже очень, - успокоившись, уважительно протянула Инни. - А можно, уважаемый эскулап, ознакомиться с…м-м-м, с бумагами?
- То есть, с врачебной картой Джуди Смит-Осборн?
- Ага, с ней самой.
- Нельзя. Вы, гости непрошенные и зубастые, совсем уже обнаглели, - рассердился Висконти. - Им, понимаешь, позволили укусить себя за палец, а они так и норовят – всю руку оттяпать.… Ну, вопросы, наконец-таки, закончились? Пошли, отведу вас, липучек, к мисс Смит-Осборн. Правда, не знаю, зачем вам это надо. Совершенно бесперспективное и бесполезное, на мой взгляд, мероприятие…

Они покинули кабинет главного врача через другую дверь, расположенную за креслом Висконти, и спустились по лестнице на второй этаж.
«Хитрый и осторожный доктор, просто-напросто, не захотел, чтобы мы ещё раз прошли мимо палаты с капитаном Тихоновым…. Почему – не захотел? Наверное, на всякий случай. Мол, уже и не знает, чего ещё ожидать от таких назойливых и приставучих посетителей. Оно, впрочем, и правильно. Наблюдательностью и необузданной фантазией наша троица, слава Богу, не обделена…».
Пройдя по запутанным коридорам второго этажа, они остановились у очередной «стеклянной клетки» свободной от мебели – только в самом центре палаты на полу располагалась толстая плетёная циновка, на которой лежала, безвольно разбросав руки в стороны, худенькая рыжеволосая девушка в светло-голубой больничной пижаме.
Сильвио Висконти несколько раз постучал костяшками пальцев правой руки по стеклянной стене, покрытой круглыми отверстиями, и позвал – на удивление ласковым и вкрадчивым голосом:
- Мисс Смит-Осборн. Вставайте. К вам пришли посетители. Хотят задать несколько вопросов…. Эй-эй! Вставайте…
Джуди встрепенулась, с трудом села и обернулась на голос – в её глазах лениво плескалось тёмное безумие, а из уголков рта стекала вязкая светло-зелёная слюна.
Неловко проведя по подбородку рукавом больничной курточки, девушка монотонно забормотала:
- Оригами. Ненавижу всех этих бумажных журавликов. Ненавижу навсегда. Гадины японские. У них такие твёрдые и острые клювы. Больно. Очень больно…. Оригами. Ненавижу всех этих бумажных журавликов. Ненавижу навсегда…

Книга завершена и выложена на ЛитРесе - http://www.litres.ru/andrey-bondarenko/remark-i-origami/

Текст австралийским Издательством "Аллен энд Анвин" принят.
Некоторое время займёт юридическое оформление Контракта.
Финансовые условия достаточно (более-менее), выгодные, но разглашению не подлежат.
Ориентировочный "твёрдый" тираж - 15 000. "Мягкий" - 25 000.
На перевод и его согласование уйдёт порядка 4-6 месяцев.
Ориентировочный выход (в Австралии) - конец текущего года.
Псевдоним прежний - Andre Bond.