Серия – Инспектор по «маньячным» делам.
Жанр – остросюжетный детектив (современная проза).
Книга вторая – «Ремарк и Аргентина».




РЕМАРК И АРГЕНТИНА




От Автора

Все мы, рано или поздно, сталкиваемся с разнообразными мистическими явлениями. Каменщики и грузчики, менеджеры и водители троллейбусов, писатели и читатели. И даже сыщики, расследующие «маньячные серии».
Кстати, это очень даже удобно: маскировать – за мистическими событиями и происшествиями – совершённые преступления.
Впрочем, мистика существует на этом Свете и безо всяких преступлений. Сама по себе…

Автор




Пролог
Он же – Эпилог предыдущего романа этой серии

Прошло трое суток. Танго улетала в Канберру.
Роберт «подхватил» Инэс возле станции метро. Дождался, когда она займёт переднее пассажирское кресло и пристегнётся автомобильным ремнём, тронулся с места, влился в общий поток (то есть, это тёмно-синий «Шевроле Лачетти» влился), а после этого поинтересовался:
- Что это за книжечку, радость моя кареглазая, ты держишь в руках? Текст новой пьесы?
- Не угадал, успешный «маньячный» инспектор, фотографиями которого пестрят все сегодняшние австралийские газеты, - улыбнулась Инни. - Это, повелитель моего глупого и доверчивого сердца, учебник русского языка.
- Серьёзно? - удивился Роберт. - С чего это ты решила – расширить свои языковые возможности?
- Ну, как же. Ведь Танго пригласила нас к себе в гости. В Россию, я имею в виду. Правда, эта поездка состоится не скоро, так как австралийская стажировка нашей русской подруги закончится только через одиннадцать месяцем. То есть, в Россию мы с тобой отправимся через год-полтора, не раньше. Вот, за это время я и планирую – освоить русскую речь. По крайней мере, разговорную.… Кстати, милый, я приобрела полный комплект пособий: учебник, грамматику, словарь, разговорник, всякие аудио и видеоматериалы. Составишь мне – на учебном фронте – компанию?
- Почему бы и нет? Лишним не будет…. Кстати, австралийские газеты. Они что-нибудь пишут про летний лагерь «Добрый приют»?
- Так, лишь вскользь упоминают. Ни словечка о «газовых» экспериментах над сиротами. Видимо, «параллельные» деятели подсуетились…

В аэропорту Сиднея было достаточно многолюдно – самый разгар летнего сезона, как-никак. Одни туристы прибывали, другие – уже до черноты загорелые, отдохнувшие и умиротворённые – убывали…
- О, ребятки! - обрадовалась Танго. - Пришли-таки проводить верную соратницу. Молодцы…. Что я вижу? Учебник русского языка? Целиком и полностью одобряю. Ученье, как говорится, свет…. Где Габов? А не будет его, отправился в российское консульство – подавать документы на месячную туристическую визу. Хочет побыстрее отправиться в Санкт-Петербург, пока моя младшая сестрёнка женихом не обзавелась…. А какие у вас планы? Впрочем, всё и так ясно. Это я про обручальное колечко, что разместилось на безымянном пальчике у одной известной австралийской актрисы…. Следовательно, уже можно поздравлять?
- Можно, - победно улыбнувшись, подтвердила Инни. - Ты, подруга, очень наблюдательная. Мы с Робби ещё позавчера заскочили в мэрию округа «Круговая пристань» и всё оформили – честь по чести. Так что, теперь можешь официально именовать меня – «миссис Ремарк».
- То есть, «миссис Моргенштерн»?
- Нет, в её новом австралийском паспорте так и будет записано – «Инэс Ремарк», - усмехнулся Роберт. - Эти театральные актрисы – такие затейницы…
- Молодец, Инеска! - похвалила Танго. - Классно придумала. Одобряю…. Значит, теперь планируете совершить свадебное путешествие?
- Это точно, планируем. Робби же ещё ни разу – с момента своего прибытия в Сидней – не был в отпуске. Целых пять месяцев накопилось. Питер Модильяни на заявлении уже и свою положительную визу наложил. Так что, на следующей неделе вылетаем. Сперва в австрийский Клагенфурт, знакомиться с родителями Робби. Потом на мою Родину, в Никарагуа. Ну, чтобы слегка затушить приставучую и упрямую ностальгию, которая – время от времени – посещает мою хрупкую и ранимую Душу. А после этого отправимся в аргентинский Буэнос-Айрес. Там проживает дедушка Робби. Он нас – во время вчерашнего телефонного общения – в гости позвал, неудобно было отказать…. Впрочем, вполне возможно, что именно с Аргентины мы и начнём, так как голос у старика был какой-то…м-м-м, неуверенный. Словно бы он остро нуждается в помощи. Подумаем ещё сутки другие, а уже потом и определимся – с окончательным маршрутом…
- А как же твой театр?
- Творческий отпуск взяла. Мол, надо немного встряхнуться и набраться свежих впечатлений…. Ой, объявляют посадку на самолёт до Канберры. Будем прощаться?
- Будем. Удачи вам, друзья, во всём. И…. Мы ещё увидимся. Обязательно.
- А ещё и созваниваться будем, - улыбнулся Роберт. - Регулярно, я имею в виду. Лишним не будет.
- Не будет…


Миттельшпиль, середина Игры

Пятнистый жёлто-коричневый джип, ловко петляя между холмами и оврагами пампы, ехал – с приличной скоростью – по пыльной просёлочной дороге.
В кабине было душно. И царапина на левом плече, оставленная пулей неизвестного типа в чёрной маске, саднила.
- Чёрт знает что, - непринуждённо управляясь с автомобильной баранкой, ворчал под нос Роберт. - Приоткрываешь автомобильное окошко – тут же в салон набивается едкая светло-жёлтая пыль: чихать замучаешься. Закрываешь – духота наваливается. Бред законченный…. Плечо? Рана-то ерундовая, пуля по касательной прошла. И повязку журналист наложил дельную, кровь давно уже остановилась. Только ссадину надо было протереть – перед перевязыванием – хотя бы перекисью водорода. Ладно, отложим на потом…
Он покосился на экран планшета, закреплённого над автомобильной «торпедой» и недовольно поморщился: светло-жёлтая «засветка» беглеца продолжала медленно-медленно ползти (на самом деле – ехать со скоростью свыше девяноста километров в час), на северо-запад. Расстояние между машинами оставалось прежним – на уровне двадцати пяти-шести километров.
Раздалась мелодичная трель. Номер звонящего абонента на экране мобильника так не высветился.
- Ремарк на связи, - недоумённо пожав плечами, Роберт поднёс к уху тёмно-синий мобильник.
- Приветствую вас, инспектор! - известил бодрый мужской голос. - Как дела? Как дорога? Пыль с духотой не донимают?
- Терпимо…. Итак?
- Вам привет от Танго.
- Хм, у вас, милейший, солидные рекомендации. Ничего не скажешь. Тем не менее, представьтесь.
- Алекс Никоненко. Армейское прозвище – «Никон».
- Запомнил. И по какому вопросу вы меня беспокоите?
- Может, амиго, чисто для начала, перейдём на нормальный стиль общения?
- На какой же?
- А на солдатский.
- Перейдём, не вопрос, - продолжая крутить-вертеть автомобильную баранку одной рукой, согласился Роберт. - Итак, чего надо?
- Предупредить хочу.
- Так предупреждай.
- Не знаю, зачем ты гонишься за археологами…
- За археологами?
- Вернее, за двумя симпатичными археологинями среднего возраста, - бодро хохотнув, уточнил собеседник. - Короче говоря, прекращай это бесполезное и опасное мероприятие.
- Почему – опасное?
- Примерно через двенадцать километров просёлок, по которому ты сейчас едешь, будет пересекать другая дорога. Вот, на этом перекрёстке тебя и поджидает засада. Киллер уже припарковал автомобиль за ближайшим холмом, а сам – с охотничьим карабином в обнимку – залёг в густых зарослях чертополоха.
- Откуда знаешь?
- От верблюда. Останови машину, выйди и посмотри в небо.
Роберт так и сделал. А задрав голову, непроизвольно улыбнулся: прямо над ним летел-парил мотодельтаплан…


Глава первая
Прогулка по Буэнос-Айресу

И, всё-таки, они решили начать своё свадебное путешествие именно с Аргентины.
- Стариков – в обязательном порядке – надо уважать, - сидя на кровати по-турецки (естественно, в голом виде), - важно вещала Инни. - А сколько лет твоему дедуле?
- Э-э-э, - замялся Роберт. - Кажется, восемьдесят пять.
- Кажется ему, видите ли. Так не интересоваться ближайшими родственниками. Ты совсем обнаглел, «маньячный» инспектор…. Я, вот, круглая сирота. И всё-всё про это понимаю. Да, будь у меня родной дедушка. Я бы, я бы…
- Ну-ну, продолжай. Ты бы – что?
- Я бы пылинки с него сдувала. Вот.
- Пылинки. Понятное дело…
- Понятливых какой выискался, - разозлилась Инэс. - Летим в Буэнос-Айрес и точка. Все споры отменяются.
- Хорошо, в Буэнос-Айрес, так в Буэнос-Айрес, - покладисто согласился Роберт. - И смены климата практически не будет. В Аргентине сейчас тоже – лето…. Только у меня будет одно непреложное условие.
- Какое?
- Не люблю гостиницы. Совсем и однозначно. Терпеть их не могу. Да и деда не хочется стеснять. Ведь, и Рой с нами полетит…
- Гав! - подтвердил из гостиной чуткий пёс, мол: - «Обязательно и всенепременно полечу. Другие варианты даже не рассматриваются…».
- Поэтому и надо заранее снять апартаменты – с полноценной кухней и прочими делами.
- Какие проблемы? - передёрнула худенькими плечами Инни. - Иди в наш совместный кабинет. Включай компьютер. И, задействовав могучий Интернет, бронируй – что приглянётся.
- И пойду.
- Так и иди.
- Только чуть попозже…
- На что это, белобрысый охламон, ты намекаешь? На очередное выполнение супружеских обязанность? По шестому кругу за вечер?
- Ага, по шестому, - подтвердил Роберт. - А что, есть возражения?
- Никаких возражений. Вот, только…
- Что, любимая?
- Пить очень хочется…. Сгоняй на кухню за пивком, а?
- Без вопросов. А какого тебе принести?
- Что за глупый вопрос? Конечно же, «Кильмес-Кристаль». Будем привыкать к аргентинской классике…. Стой.
- Стою.
- Ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как усталый верблюд, бредущий по раскалённой пустыне, вкусную и холодную водицу.
- Молодец, чеши за пивом…

Они прилетели в Буэнос-Айрес уже под вечер: сошли по самолётному трапу, получили багаж и – в специальном ветеринарном отделении – «переноску» с Роем, прошли на стоянку такси, отстояли десятиминутную очередь и, загрузив вещи в багажник, устроились на заднем пассажирском сиденье.
- Улица Виамонте, дом пять, пожалуйста, - назвал адрес Роберт. - «Меблированные комнаты Жоржиньо».
- Гав! - подтвердил из «переноски» Рой.
- Хороший выбор, - на сносном английском языке одобрил щекастый и усатый водитель.
- И чем же он хорош?
- Гав?
- Тихий буржуазный район. Приятная архитектура. Много зелени. Да и сам Мануэле Жоржиньо – славный малый…
«Славный малый» оказался худым стариком с седыми моржовыми усами и лиловыми глазами горной ламы. Зарегистрировав новых постояльцев в толстой амбарной книге, он выложил на деревянную стойку массивный бронзовый ключ и произнёс несколько фраз на испанском языке.
- Нам надо подняться на второй этаж и повернуть направо, - перевела Инни. - Крайняя дверь у окна. Доброй ночи, сеньор Мануэль.
Старик пробормотал под нос что-то неразборчивое, после чего развернулся и, громко шаркая подошвами стареньких сандалий по каменным плитам холла, скрылся за чёрной потрескавшейся дверью.
Сами же апартаменты оказались очень уютным: светлая мебель, пахнущая свежими сосновыми досками, уютная кухня, туалет с унитазом и биде, ванная комната, выложенная светло-бежевой керамической плиткой, тёплая вода, текущая тоненькой струйкой из никелированной трубы, прохладное, в меру накрахмаленное постельное бельё.
- Даже кресло-качалка имеется, - обрадовался Роберт. - Почти такое же, как и в нашей сиднейской квартире. Запрыгивай, Рой. Смелее…. И как оно тебе?
- Гав! - одобрил той-терьер, а после этого уточнил: - Гав?
- Твой «туалетный» поддон? Сейчас достану из чемодана. И голубые гранулы, естественно, засыплю. Ну, а сам поддон в туалете и размещу…. Не возражаешь?
- Гав…
- Холодильник, как и следовало ожидать, пуст, - проведя на кухне лёгкую ревизию, сообщила Инэс. - Зато имеется чайная заварка и сахар. А я, будучи девушкой запасливой, прихватила с собой из Австралии печенье, шоколадку и чипсы. Так что, с голода не умрём. Да сухой корм для Роя сейчас извлеку из дорожного баула…. Милый, будешь звонить деду?
- Пожалуй, не стоит, - решил Роберт. - Сюрприз, что называется, будет. Завтра утром, предварительно перекусив где-нибудь, нагрянем к нему в гости. Как снег на голову…. Чур, в душ я иду первый.
- С чего бы это, вдруг?
- С того, что я первым это придумал…. Или же заглянем туда вдвоём?
- Ну, не знаю, право…
- Там достаточно просторно. Запросто поместимся.
- Да я не об этом, - фыркнула Инни. - Что, девушке нельзя немного поманерничать, строя из себя стеснительную и робкую недотрогу?
- Манерничай, конечно, сколько хочешь.
- А я передумала. Пошли в душ…

Утром они проснулся от громких звуков клаксонов: за окном безостановочно и на разные голоса, невежливо перебивая друг друга, сигналили машины.
- Может, там что-то случилось? - сев на постели, забеспокоился Роберт. - Например, массовая авария?
- Гав? – поддержал из кресла-качалки Рой.
- Ничего не случилось, - сладко зевнув, заверила Инни. - Это просто Латинская Америка здоровается с нами.
- Это в каком же, извини, смысле?
- В самом прямом. Вот, в твоей «бюргерской» Австрии, когда образуется дорожная пробка, что делают водители?
- Ничего не делают. Спокойно ждут. Ну, и тихонько двигаются в общем потоке.
- Спокойно? И никуда не вклиниваются? И друг друга «не подрезают»?
- Зачем? - удивился Роберт. - Какой в этом смысл?
- А ещё и дамам-водителям дорогу уступают?
- И такое случается. Причём, зачастую…. А в чём дело-то?
- Ни в чём, - вздохнула Инэс. - Просто во всех латиноамериканских странах живут совсем другие люди. Совсем. Горячие такие, нетерпеливые, нервные и задиристые…. Просто так стоять в пробке? Не посигналив от Души и не поругавшись с другими шоферами? Фи, как пошло и скучно. Не дождётесь. Да, и вообще, сдерживать свои эмоции – это очень неестественно и, более того, вредно для психического здоровья…. Встаём?
- Конечно.
- А душ посещаем по очереди? Или же совместно?
- Второй вариант, понятное дело. Как любящим друг друга супругам и полагается…. Кстати, звуковая какофония за окнами постепенно стихает. Пробка рассосалась?
- Скорее всего…. Рой, тебе придётся – некоторое время – провести в одиночестве.
- Гав?
- Возможно, что и до вечера. Но не расстраивайся. Потом мы с тобой обязательно прогуляемся – по здешним уютным улочкам.
- Гав?
- Да, пока довольствуйся сухим кормом. Но на обратном пути я тебе куплю чего-нибудь вкусненького. Обязательно. Например, говяжьей печени и почек. Договорились?
- Гав…

Они покинули «Меблированные комнаты Жоржиньо» в десять тридцать утра и, не пройдя по улице Виамонте и семидесяти метров, наткнулись на уютный безымянный ресторанчик.
- В очередной раз Интернет не соврал, - сообщила Инни. - Во-первых, там утверждалось, что Буэнос-Айрес занимает одно из первых мест в Мире по количеству различных заведений общественного питания. Мол, почти на каждом углу можно найти какую-нибудь забегаловку…. А, во-вторых, говорилось о том, что многие новые рестораны и кафе предпочитают открываться, не имея названий. Почему? Всё из-за того же своеобразного латиноамериканского менталитета. Мол, всё на этом Свете должно развиваться сугубо естественным путём. В том числе, и название нового заведения прямо-таки обязано «сложиться» само по себе. То есть, его должны придумать – самостоятельно – посетители-клиенты. Вот, как они будут его именовать в разговорах между собой, так тому и быть. Местная привычка такая…
Завтрак, предложенный в безымянном ресторанчике, оказался простеньким и немудрённым, но сытным и симпатичным: свежие пшеничные булочки, коровьи и козьи сыры в ассортименте, янтарно-жёлтое сливочное масло, ветчины и разнообразные копчёности, тонко нарезанная говядина вчерашней варки, а на десерт – кофе двадцати пяти сортов на выбор. Да и обслуживающий персонал, как выяснилось, неплохо владел английским языком.
- Всего несите, - ознакомившись с «утренним» меню, велел Роберт. - Аппетит у меня – просто зверский. И, что характерно, с тех самых пор, как я стал – в официальном порядке – женатым человеком.… А, вот, кофе, пожалуй, не надо. Замените его, любезный, двумя бокалами пива…
Пожилой официант, неодобрительно покачивая головой и что-то сердито бормоча под нос, удалился.
- Расстроил старенького дяденьку, - язвительно хмыкнул Инэс. - Деятель евро-австралийский.
- И чем же, если не секрет?
- В Аргентине, видишь ли, не принято с утра пораньше употреблять алкогольных напитков. Дурной тон, попрание традиций, и полное бескультурье. Вот, уже после сиесты – совсем другое дело. И сколько угодно…. Хорошо ещё, что ты, милый, заказал «Кильмес-Кристаль». Если бы в заказе фигурировала иностранная пивная марка, то даже и не знаю – что было бы дальше. Как минимум, указали бы на порог. А могли бы и полицию вызвать…
- Зачем – полицию?
- Для того, например, чтобы установить личность нарушителя национальных моральных устоев. Вдруг, он (то есть, ты), является, к примеру, подлым иностранным шпионом? Например, английским? После войны 1982-го года за контроль над Фолклендскими островами, в Аргентине к англичанам относятся с ярко-выраженным недоверием.
- А я никакой конкретной марки пива и не называл, - вспомнил Роберт. - Вообще.
- Что из того? Аргентинцы, они же очень консервативны в своих пристрастиях и вкусах. Здесь любимые марки и сорта – у большинства населения и на протяжении многих лет – одни и те же. Когда ты просишь принести плитку шоколада, не уточняя при этом марки, то тебе обязательно принесут «Ноэль», а если закажешь «просто пива», то обязательно притащат пол-литровый бокал «Кильмес-Кристаль»…. И что я говорила?
К их столику подошли сразу три официанта. Двое молоденьких начали несуетливо сгружать со своих подносов блюдца-тарелки с лепёшками, маслом, сырами и различными мясными продуктами. А их пожилой коллега установил на столешницу – на специальные круглые картонные подставки – два высоких стеклянных бокала, покрытые тончайшим светло-голубым слоем инея. На бокалах, естественно, красовался логотип – «Кильмес-Кристаль»….
Завтрак проходил в спокойной и непринуждённой обстановке. В дальнем углу помещения о чём-то негромко бормотало радио, а за приоткрытым – по летнему времени – окошком о чём-то негромко перекликались разноцветные птички, беззаботно снующие в тёмно-зелёных кронах платанов. В ресторанном зале было свежо, солнечно и малолюдно.
Неожиданно раздался звон разбитого стекла.
Роберт обернулся: это седенькая благообразная старушка, занимавшая столик у самой входной двери, неловко смахнула на пол чашечку из-под кофе.
«Это она от волнения смахнула», - уточнил педантичный внутренний голос. - «Прочитала что-то в утренней газете, вот, и разволновалась. Даже на ноги вскочила…».
Старушка, тем временем, разразилась целым потоком трескучих испанских фраз: то ли ругалась, то ли, тыкая морщинистым пальцем в газетный текст, причитала.
Только примерно через три минуты она полностью выговорилась и, вручив подошедшему официанту мятую денежную купюру, покинула заведение.
- Что случилось с бабулей? - спросил Роберт. - Из-за чего она так разволновалась?
- Это, «маньячный» инспектор, сугубо по твоему профилю, - усмехнулась Инни.
- Серьёзно?
- Серьёзней не бывает. Вот, послушай. Перевожу максимально близко к услышанному. Практически дословно. Итак…. «А я вам всем что говорила? Маньяк это. Точно вам говорю…. И в прошлом году было то же самое. Помните? Весной он убивал археологов. Летом – пенсионеров из «Эскадрона смерти». И этой весной двух археологов на тот Свет отправил. А вчера – очередного бывшего сотрудника спецслужб…. И куда только смотрит полиция? Почему все эти убийства до сих пор не объединены в одно дело? Почему, я вас спрашиваю? Одни бездари кругом, куда не плюнь. Зла, прямо-таки, не хватает…. Пойду домой, буду писать письмо нашей Президентше. Пусть срочно вмешается в ситуацию. Так его и растак…». И как, милый, тебе этот монолог?
- Ерунда, - отмахнулся Роберт. - Я нахожусь в заслуженном отпуске, и сейчас маньяки меня не интересуют. Совершенно и ни капли. Тем более, аргентинские…. А что это за «Эскадрон смерти», о котором упоминала старушка?
- Так в народе называют одну из аргентинских спецслужб. Некий аналог американского ЦРУ и русского КГБ. Но, естественно, с аргентинским национальным уклоном…. Рассказать тебе подробней?
- Конечно. Время пока терпит.
- Тогда, Робби, слушай…. Эта спецслужба была создана – по инициативе сурового генерала Хуана Перона – в далёком 1946-го году. Тогда она называлась – CIDE, то есть, «Координация Государственной информации». Потом, в 1955-ом году, мрачного диктатора Перона успешно свергли, а службу переименовали в – SIDE, то есть, в «Секретариат Государственной Информации». Ну, а простые люди всегда величали эту организацию либо – «Разведывательным секретариатом», либо – «Эскадроном смерти»…. Чем занимался «Эскадрон»? Национальной безопасностью страны, конечно, с точки зрения тех, кто находился у Власти. А среди них было немало военных. То бишь, SIDE – по своей глубинной сути – являлась тайной полицией, осуществлявшей разведку среди повстанцев, профсоюзов, оппозиционных партий, а также всех других организаций, которые имели антиправительственную направленность. Естественно, речь шла и о физическом устранении политических противников. О достаточно активном устранении, я имею в виду…. В 1983-ем году аргентинских военных, наконец-таки, окончательно отстранили от Власти. Но SIDE ещё долго продержался, причём, по самым различным причинам. И был официально расформирован только в 2001-ом году.
- Официально?
- Это точно, - заговорщицки подмигнула Инни. - Мол, распустили и создали взамен несколько мирных и насквозь демократических конторок: «Национальная школа разведки», «Разведывательное сообщество Аргентины», что-то там ещё…. Но простой народ-то не обманешь. Все прекрасно знают, что «Эскадрон смерти» жив, здоров и не дремлет. Мол, сложно без него, родимого, оперативно решать накопившиеся – за долгие годы – проблемы…
- Я догадываюсь, откуда ты почерпнула эту информацию, - насмешливо прищурился Роберт. - И даже – в каком конкретно приморском городе.
- Но-но, милый. Не стоит обсуждать эту скользкую тему. Особенно, находясь здесь, в беспокойном и непредсказуемом Буэнос-Айресе…

Покончив с завтраком, молодожёны покинули ресторанчик и зашагали по улицам Буэнос-Айреса.
- И как тебе город? - через некоторое время поинтересовалась Инэс. - Нравится?
- Безусловно, - улыбнулся Роберт. - Напоминает сразу многие европейские города. Местами – Барселону. Где-то – Вену. В чём-то – Париж. Есть, короче говоря, в облике Буэнос-Айреса нечто, безусловно, симпатичное и неповторимое. И чёткая аура ощущается – личная и слегка, так сказать, до невозможности загадочная…
- У этого города – несколько полноценных аур. В «тихом и буржуазном центре» (по выражению вчерашнего таксиста), она одна. В новостройках – совсем другая. В рабочих кварталах и откровенных трущобах – третья…. А местные девушки? Нравятся?
- Ничего, симпатичные и длинноногие. Только какие-то…
- Какие?
- Глазастые. В том смысле, что так и «ощупывают» тебя глазами. А ещё и улыбаются – с долей заигрывания.
- Почему же – с долей? - слегка обиделась Инни. - Конечно, заигрывают. Причём, откровенно и однозначно. Ты же у меня – красавчик писанный. Вылитый Роберт Локамп из «Трёх товарищей».
- Да, ладно тебе.
- Ничего и не ладно. Красавчик. Я сказала…

Они спустились в душное аргентинское метро, не без труда втиснулись в давно некрашеный вагон и проехали несколько станций. Потом – по противно-дребезжавшему эскалатору – поднялись наверх.
- Какие же в Буэнос-Айресе шикарные платаны, - восхитился Роберт - Высоченные, разлапистые, с очень густой листвой. И растут, такое впечатление, везде и всюду.
- Это точно, - согласилась жена. - И что с очень густой листвой. И что их здесь избыточно много…. А ещё у местных платанов есть одна характерная особенность. В мае месяце их листья резко-резко меняют свой ярко-зелёный цвет на тёмно-бурый и нежно-лимонный, а потом – буквально за считанные дни – облетают. Говорят, что Буэнос-Айрес – по поздней осени – это один такой сплошной листопад. Интересно было бы посмотреть…
К остановке подошёл старенький тёмно-синий троллейбус, междверное пространство которого было украшено портретом улыбающейся Эвиты Перон.
- Вот, как оно бывает, - печально и чуть завистливо вздохнул Роберт. - Эва умерла больше шестидесяти лет тому назад, а Аргентина до сих пор без ума от своей «Небесной Принцессы»…. Залезаем, любимая, залезаем. Нам, как раз, в ту сторону. По крайней мере, так мне утром подсказал мудрый и всезнающий Интернет…

На четвёртой остановке они вышли.
Круглые уличные часы показывали двенадцать тридцать.
- Ага, площадь – «Пласа Италия», - обрадовалась Инни. - Её фотографиями украшены почти все туристические буклеты, посвящённые аргентинской столице. А вон и вывеска знаменитого бара «Милонга», говорят, что в него и сам Эрнесто Че Гевара захаживал неоднократно…. Так-с, светло-серый четырёхэтажный дом с единственной парадной. На углу закреплена маленькая белая табличка с тёмно-синей цифрой «8»…. Здесь и проживает твой уважаемый предок?
- Здесь и проживает.
- Пойдём?
- Пожалуй, я сперва перекурю, - остановился возле тёмно-синей скамьи Роберт. - Присаживайся, кареглазка смуглолицая.
- Как скажешь, мой белобрысый господин и повелитель. Присела. И ты приземляйся рядышком. Только дыми, пожалуйста, в сторону…. А теперь рассказывай – про деда. Почему он, вообще, проживает в беспокойной Аргентине, а не в сонной Австрии?
- Это мой прадед (причём, тоже Роберт Моргенштерн), так решил. Тридцатого января 1933-го года Адольф Гитлер стал рейхсканцлером. И прадедушка, имевший непосредственное отношение к немецким коммунистам, понял, что добром это не закончится. И, более того, в двадцатых числах февраля того же года, он, прихватив жену и маленького сына Ганса, отбыл в Южную Америку. Вовремя, кстати, отбыл – уже через полторы недели после этого в стране начались массовые репрессии. Из трёхсот тысяч членов компартии Германии около половины подверглись преследованиям и гонениям, были брошены в тюрьмы и концлагеря, а десятки тысяч – убиты…. Первое время Моргенштерны проживали в Уругвае, а потом переехали в Аргентину. Ганс Моргенштерн вырос, получил высшее образование, женился. У них с супругой родился сын – Отто Моргенштерн, мой отец. Он тоже вырос и получил высшее образование. А потом решил посетить Родину предков. Сперва побывал в немецком Мюнхене, а после этого – в австрийском Клагенфурте, в котором проживали дальние родственники. Там-то он и встретился с Габриэлой Вагнер. Встретился, влюбился и женился. А после этого, через некоторое время, и я появился на Свет…. Почему мои родители остались жить в Австрии? Точно не знаю. Но, скорее всего, это было мамино решение – она женщина твёрдая и властная, стопроцентная австриячка с крепкими католическими корнями-устоями…. Дедушка приезжал к нам в Клагенфурт пару-тройку раз, когда я был маленьким. А потом общение как-то прервалось…. Короче говоря, мы с ним не виделись порядка двадцати лет. Сейчас Ганс Моргенштерн живёт в полном одиночестве: его жена и другие аргентинские родственники уже умерли…. Где и кем он работал до выхода на пенсию? В аргентинской системе правоохранительных органов. То ли в полиции, то ли в Прокуратуре…. Пошли? - поднявшись на ноги и отправив окурок в приземистую бетонную урну, предложил Роберт.
- Пошли…

По узким, слегка выщербленным ступеням серой винтовой лестницы они неторопливо поднялся на третий этаж.
- Вот, она, квартира за «шестым» номером, - сообщил Роберт, а после этого насторожился: - Что это такое? Дверь опечатана? Причём, дважды? Милая, а что написано на этих печатях?
- Сейчас переведу, - пообещала Инэс. - Эта маленькая – полицейского участка. А эта солидная – прокурорская…


Глава вторая
Опоздали

Десять лет назад один из лауреатов премии "Дебют", из Киева, фамилию не упомню, победил как раз с подобным "стильным" детективом, где сюжет - шахматная партия, а все персонажи носили фамилии известных художников ХХ века. Но там был очень изощренный сюжет и очень стильный текст, полный загадок, которые раскрывались в конце.

«Шевроле Лачетти» - лучше модель не уточнять, тем более эту, азиатского рынка.

Глава вторая
Опоздали

- Может, всё ещё обойдётся, а? - чуть подрагивая губами, вопросительно улыбнулась Инни. - Ошибка какая-нибудь? Недоразумение? Или же, например, квартирная кража?
- Не обойдётся, - скрипнув зубами, отрицательно помотал головой Роберт. - Входная дверь с «двойной опечаткой»? Это очень и очень серьёзно. Наверняка, речь идёт о значимом преступлении. Об убийстве, если выражаться напрямик…. Мы, милая, похоже, опоздали. Беспокойство в голосе деда проявлялось, отнюдь, не на пустом месте.
- Что будем делать?
- Надо срочно посетить районное управление Прокуратуры. Полиция? Пока ни к чему, они, ведь, только фиксируют сам факт преступления. А непосредственно расследованием в Аргентине занимаются прокурорские работники…
Раздался тихий задумчивый скрип, приоткрылась дверь, располагавшаяся напротив опечатанной, и в образовавшемся проёме возникло круглое женское лицо, украшенное глубокими морщинами и многочисленными светлыми папильотками в крашенных тёмно-рыжих волосах.
«Ей порядка семидесяти трёх-четырёх лет», - машинально отметил Роберт. - «Может, и больше, просто регулярно и старательно следит за своей внешностью…».
Пожилая женщина, грозно сдвинув тоненькие выщипанные брови к переносице, задала – на испанском языке – два коротких вопроса.
«Кто такие? И что вам здесь надо?», - любезно подсказал догадливый внутренний голос.
Инни попыталась что-то объяснить, но старушка, перебив её и пристально всматриваясь в Роберта, спросила – уже на английском:
- Ты, молодчик белобрысый, приходишься дону Гансу Моргенштерну внуком?
- Да, прихожусь…. А как вы, сеньора, узнали об этом?
- Ничего хитрого. Во-первых, соседушка мне как-то рассказывал, что к нему в гости скоро приедет внук – в компании с молоденькой и смазливой жёнушкой. А, во-вторых, ты – точная копия Ганса. Тридцатилетнего Ганса Моргенштерна, я имею в виду. Мы с ним, почитай, пятьдесят пять лет были соседями по лестничной площадке.
- Были? - громко сглотнув слюну, уточнил Роберт.
- Ага, были. Убили вчера, молодчик, твоего дедулю-зазнайку…. А какой был красавец-мужчина. Слов не хватает. В молодости, конечно. Даже ухлёстывал за мной, негодник такой. Или же, наоборот, это я за ним ухлёстывала? Уже не помню, увы, в точности. Старческий склероз, извините…. Но несколько раз мы с ним, тем не менее, переспали. Так, чисто по-соседски, без далеко-идущих планов и последствий…. К чему это теперь скрывать, когда и скрывать-то, собственно, не от кого? Умерли все давно – ревнивые мужья-жёны…
- Извините, конечно, - вмешалась Инэс. - Но кто же убил сеньора Ганса? И за что?
- Никогда, пигалица, нельзя перебивать старших, - рассердилась пожилая дама. - Ладно, прощаю на первый раз. Так и быть…. А ты – симпатичная и стильная. Вон, какого видного молодчика захомутала. Даже и под венец затащила. Одобряю…. Впрочем, и я в твоём возрасте была ничуть не хуже. В том плане, что не промах…
- Простите, пожалуйста, за невежливость…. А как вас зовут, уважаемая донья?
- Элизабет Алварес Ортега-и-Пабло
- Очень приятно, сеньора…. Но что же здесь произошло? Расскажите нам, пожалуйста.
- Значит, молодёжь, подробностями интересуетесь?
- Интересуемся, - подтвердил Роберт. - Если, конечно, вас не затруднит. Будем благодарны и признательны.
- Вежливый и обходительный. Знать, в покойного деда пошёл, - одобрительно усмехнулась старушка. - Только нет, ребятки, никаких подробностей. Ни-ка-ких…. Дело-то, как и водится, засекретили. Причём, сразу и старательно. Как же, такого важного и заслуженного человека убили…. Слухи, сплетни и домыслы? Увольте, ради Бога. С ними вы можете ознакомиться практически во всех утренних газетах и газетёнках. От себя рекомендую – «Clarin» . Эти, по крайней мере, стараются не врать в открытую и не фантазировать излишне…. Вы, кажется, спрашивали, за что убили Ганса Моргенштерна? Надо думать, что за гордыню безмерную. Решил – на старости лет – прославиться на всю страну. Ну, и язык распустил, меры не зная. Воспоминаниями, понимаешь, начал публично делиться. Вот, и доделился. Как, впрочем, и следовало ожидать. А я, ведь, предупреждала. Причём, неоднократно. Ладно, его дела. О покойниках – либо хорошо, либо – никак.… Всё, голубки, больше ничем не могу помочь. Не обессудьте. Всех благ.
Дверь закрылась, звонко щёлкнула «собачка» замка…

Они, спустившись по серой винтовой лестнице, вышли на улицу.
Мимо проходила живописная группа молодых людей: два паренька и две девицы. Юноши были одеты в чёрные узкие джинсы и широченные чёрные рубахи навыпуск. Девицы же предпочли аргентинскую классику: голубые обтягивающие юбки до колен и белые кружевные блузки свободного покроя. На груди у каждой был закреплён большой значок с легкоузнаваемым профилем Эвы Перрон.
Инни обратилась к проходящим с вопросами.
Девицы, презрительно фыркнув и демонстративно глядя в сторону, прошли мимо. А юноши, всё же, остановились и на заданные вопросы ответили. Но так – кратко, сжато и без особого желания. Ответили, сопровождая короткие фразы скупыми жестами, и активно зашагали дальше, догоняя своих спутниц.
- Что это была за странная компания? - поинтересовался Роберт.
- И в чём же, по твоему мнению, выражалась эта странность?
- Во-первых, приметная одежда, здорово напоминающая униформу. Во-вторых, эти пафосные значки на белоснежных девичьих блузках…. Они, что же, являются членами какой-то местной молодёжной организации?
- Ты, милый, всё верно понимаешь, - непонятно вздохнув, согласилась Инни. - Понимаешь, Аргентина – ужасно политизированная страна. Так, уж, повелось с незапамятных времён…. Сколько сегодня здесь насчитывается политических партий? Думаю, что никак не меньше пятидесяти-шестидесяти. В том плане, что, наверняка, намного больше…. Кем являются эти конкретные представители и представительницы славной аргентинской молодёжи? Судя по отдельным деталям их туалета и характерным повадкам, классическими перонистами. Хотя, могут оказаться и хустисиалистами, и правыми ультра или же, вообще, военизированными католиками. Но точно – не социалистами (всех мастей), и коммунистами. У тех на значках был бы изображён Эрнесто Че Гевара. Или же Лев Троцкий. Или даже Иосиф Сталин.
- А почему эти симпатичные девушки отнеслись к тебе так…э-э-э, высокомерно?
- Презрительно они ко мне отнеслись, чего уж там. Почему? Естественно, из-за моего легкомысленного внешнего облика. Яркий макияж на лице. Юбочка – на их пуританский взгляд – слишком коротковата. Топик – вызывающе-обтягивающий. Короче говоря, не являюсь «правильной» барышней, думающей – в первую очередь – о насущных и глобальных проблемах нашего бренного и многострадального Мира…. О чём, спрашивается, можно говорить с такой бездарно-поверхностной вертихвосткой? Правильно, не о чем…. Ладно, это их личные тараканы, нагло оккупировавшие молоденькие и неокрепшие мозги. Не осуждаю. Бывает…. Зато парни «в чёрном» мне чётко разъяснили, как дойти до ближайшей «прокурорской конторы». Здесь совсем и недалеко, минут семь-десять пешочком. Шагаем. За мной…

Районное управление Прокуратуры располагалось на тихой и зелёной улочке, в приземистом и мрачном пятиэтажном здании с серо-розовыми мраморными колоннами.
На главной проходной, как и полагается, обнаружилась стандартная пропускная «вертушка», рядом с которой – в стеклянной кабинке – сидел суровый широкоплечий облом с пустыми «оловянными» глазами, облачённый в угольно-чёрный офисный костюм.
Инэс – по-испански – поведала о цели их визита.
На человека в чёрном костюме её рассказ не произвёл никакого впечатления: в его глазах по-прежнему плескалась лишь серая безысходная скука, слегка разбавленная безграничным равнодушием.
Пришлось повторить. На этот раз – более длинно, эмоционально и развёрнуто.
Облом, пару раз понимающе кивнув массивной головой, кому-то позвонил по внутренней телефонной связи, после чего попросил немного подождать и сохранять спокойствие.
И минуты не прошло, как возле «вертушки» появился приметный тип: высокий, смуглолицый, черноволосый, худой, поджарый, с тоненькими щегольскими усиками над верхней губой и с ярким цветным платком на жилистой шее.
«Слегка напоминает породистого охотничьего пса, идущего по свежему следу потенциальной добычи», - сообщил наблюдательный и скорый на выводы внутренний голос. - «Наверняка, братец, это по наши Души. Местный азартный сыщик, надо понимать…. А ещё он, судя по всему (а особенно по этим характерным усишкам и модному шейному платку), является идейным и записным мачо. То бишь, гнусным и беспринципным бабником, если выражаться напрямик…. Ой, смотри, приятель, как бы этот сластолюбивый пижон не положил глаз на нашу симпатичную и неповторимую миссис Ремарк. Если что – сразу же бей по наглой усатой роже. Сразу и не раздумывая…».
- Мистер Моргенштерн? Внук сеньора Ганса Моргенштерна? - обратился к Роберту на приличном английском «породистый охотничий пёс». - А это, - заинтересованно «мазнул» взглядом по стройной фигурке Инэс, - ваша супруга?
- Да, всё правильно, - подтвердил Роберт и, дабы изначально не «уронить марку», попросил: - Представьтесь, милейший.
- Педро Карраско, старший криминальный следователь, - охотно отрекомендовался «сластолюбивый пижон», после чего ожидаемо предложил: - Может, пройдём в мой кабинет? Выпьем качественного бразильского кофе и поговорим? Согласны, уважаемые? - небрежно махнул правой рукой облому с «оловянными» глазами, мол: - «Эти люди со мной. Незамедлительно пропустить…».
Пройдя через «вертушку», они – следом за местным криминальным инспектором – поднялись на второй этаж здания и вскоре, поплутав пару минут по извилистым тесным коридорчикам, оказались в его служебном кабинете.
«Кабинет, как кабинет», - подумал Роберт. - «У меня, в сиднейском офисе, почти такой же: стеллажи с документами, одёжный шкаф, пара высоких тумбочек, металлический сейф, письменный стол с креслом на колёсиках, компьютер, принтер, ксерокс-сканер, стулья для посетителей, кофеварка, маленький холодильник в углу. Да и пахнет здесь однозначно знакомо: недавно выкуренной сигаретой и лёгким алкогольным перегаром. Только в моём кабинете стены выкрашены в нейтральный светло-бежевый цвет, а здесь густо завешены журнальными фотографиями голых и полуголых красоток – самых различных комплекций, цветов кожи и колеров волос…. Впрочем, это ещё ни о чём не говорит. Может, эти листы, аккуратно извлечённые из «мужских» журналов, закрывают собой – просто-напросто – протечки и пятна на стенах? А, что такого? Обычное дело…».
Хозяин кабинета, заняв кресло на колёсиках и солидно откашлявшись, любезно предложил:
- Присаживайтесь, гости австралийские. Присаживайтесь…. Надеюсь, паспорта при вас? Отлично. Давайте их сюда, взгляну для порядка…. Итак, Роберт Моргенштерн. Паспорт австрийский, но прибыл к нам из далёкой Австралии. Что же, бывает. Абсолютно ничего криминального…. Инэс Ремарк, австралийская подданная. Но, позвольте, вы же сообщили охраннику на пропускном пункте, что являетесь мужем и женой. Почему же фамилии – разные?
- Либеральные австралийские законы этого не запрещают, - лучезарно улыбнувшись, пояснила Инни. - Более того, дружеское и служебное прозвище моего мужа – «Ремарк». Вот, я и решила – официально, так сказать, закрепить это обстоятельство. Невинный женский каприз, и не более того…. А моя «девичья» фамилия – чисто для справки – «Сервантес».
- Как? Сервантес? Вот же, незадача…
- Что вы имеете в виду?
- Нет, ровным счётом ничего, милая миссис Ремарк. Извините. Это я о своём. Задумался слегка…. А авиационные билеты, по которым вы прилетели в Буэнос-Айрес? Где они?
- В моей дамской сумочке, конечно же. Вот, держите…
- Премного благодарен, - заинтересованно листая билетные книжечки, плотоядно оскалился Педро Карраско, но уже через полминуты его охотничий азарт куда-то испарился без следа, и он – скучным и тусклым голосом – объявил: - Никаких претензий, дамы и господа, не имею. Можете быть свободны. Забирайте свои билеты и паспорта. Сейчас я вам выпишу пропуска – для охранника внизу…
- Не понял, - опешил Роберт. - Как это – свободны? Мы и так не были арестованными…. Что случилось?
- Да, собственно, ничего.
- А, кажется, понял. Всё дело – в дате и времени нашего прилёта…. То есть, когда мы в аэропорту Буэнос-Айреса спускались по самолётному трапу, мой дед был уже мёртв?
- Да, его убили часов за двенадцать-тринадцать до этого.
- То бишь, мы были вам интересны – только когда являлись потенциальными подозреваемыми по данному делу? А после выявления стопроцентного алиби – от ворот поворот?
- Вы всё правильно понимаете, уважаемый мистер Моргенштерн. Увы, но мне сейчас не до вас. Совсем нет времени. Дела. Начальство рвёт, мечет и торопит. Приходите…м-м-м, послезавтра. Например, в это же время. Тогда и пообщаемся…
- А как же быть с обещанием – напоить нас качественным бразильским кофе? - Роберт вытащил из кожаного портмоне и выложил на письменный стол свою визитную карточку.
- Что такое? - заинтересовался Педро Карраско, а ознакомившись с содержанием визитки, поморщился, будто бы только что отведал кислого лимона, после чего неуверенно пробубнил: - Старший инспектор по особому разделу? Только этого мне и не хватало – для полного душевного комфорта…. Хотя, это как посмотреть. Может, как раз, благодаря данному обстоятельству, мы и придём к должному взаимопониманию…. Коллега, вам знакомо такое понятие, как – «государственная тайна»?
- Знакомо, не буду скрывать. Высокая политика, предстоящие парламентские выборы и всё такое прочее.
- Вот-вот, и я о том же самом толкую, - облегчённо вздохнул аргентинский криминальный инспектор. - Расследование всех обстоятельств убийства дона Ганса Моргенштерна засекречено. Причём, по самому высшему и секретному уровню. Ничего не попишешь. А под чьим личным контролем данное расследование находится – даже сказать страшно. Такие громкие фамилии (по крайней мере, у нас в Аргентине), не принято поминать всуе, - уважительно покосился в сторону Инэс. - Так что, предлагаю следующее. Ваша визитка с номером мобильного телефона – у меня. Если что – обязательно позвоню.
- Что – если что?
- Если появятся свежие новости – по ходу проводимого расследования. Новости, не относящиеся к разряду секретных, я имею в виду. Или же, к примеру, если потребуются ваши профессиональные навыки и советы…. Договорились? Лады?
- Лады…
- Готова, обаятельный сеньор Педро, дать автограф, - неожиданно заявила Инни. - В обмен на чёткую и дельную информацию, понятное дело.
- Какой, извините, автограф?
- Ни – «какой», а – «куда». Вон, на правой стене, над железным сейфом, висит мой фотопортрет в ярко-алом откровенном купальнике. Могу – прямо на нём – и расписаться.
- Инэс Сервантес? - прозрел инспектор Карраско. - Звезда телесериала – «Путь к сердцу героя»? Не узнал сразу. Виноват. Покорно прошу прощения…
- Ничего страшного. В сериале (да и на этой фотографии), я снималась в парике: длинные гладкие волосы – вместо коротких и курчавых. Так что, вполне простительно…. Так как вам – моё предложение?
- Даже и не знаю, как теперь быть, - впал в терзания аргентинский криминальный инспектор. - Что делать? С одной стороны, секретность по высшему уровню. С другой, автограф знаменитой теледивы…. А как вы, уважаемые, относитесь к компромиссам?
- К разумным – сугубо положительно.
- Тогда предлагаю – честную и взаимовыгодную бартерную сделку: автограф в обмен на визитную карточку одного весьма дельного и очень полезного человека.
- Что за человек? - подозрительно прищурился Роберт.
- Морис Мюллер, репортёр известной столичной газеты «Clarin». Или же корреспондент. Кто эту пишущую братию разберёт? Тем не менее, Морис вам, безусловно, пригодится. Он, как раз, и занимается (вернее, освещает их в столичной прессе), делами…э-э-э, аналогичными убийству уважаемого дона Ганса Моргенштерна. И мне иногда кажется, что репортёр Мюллер – по отдельным позициям – обладает даже большей информацией, чем все криминальные следователи и инспектора Буэнос-Айреса, вместе взятые…. А Морис вами, непременно, заинтересуется. Как же, внук легендарного Ганса Моргенштерна. Тем более, женатый на женщине с такой приметной «девичьей» фамилией…. И здесь вы, дамы и господа, не оплошайте. Трясите ушлого корреспондента – как грушу, щедро увешанную спелыми плодами…. Как вам, деловые партнёры, такие условия сделки?
- Нормальные условия. Принимаются.
- Тогда расписывайтесь, миссис Ремарк. Расписывайтесь, - искренне обрадовался Педро Карраско. - Большое и душевное спасибо. Такая честь для меня. Вы, сеньора Инэс, само совершенство…
- В морду получишь, - состроив зверскую гримасу, пообещал Роберт.
- Понял. Всё понял…. Держите визитку репортёра. А это – ваши пропуска на выход…. Приятно было познакомиться и всё такое. Не смею, уважаемые австралийские гости, больше вас задерживать. Извините, но уже через пятнадцать минут я должен быть – с промежуточным докладом – на начальственном ковре у господина районного Прокурора….

Покинув районное управление Прокуратуры, они вышли на тихую зелёную улочку.
- А ты, Робби, говорил, что твой дедуля занимал – то ли в здешней полиции, то ли в местной Прокуратуре – какую-то «скромную и неприметную» должность, - пожурила Инни. - А он, оказывается, «известный» и «легендарный». Более того, всем обстоятельствам его безвременной кончины присвоен высокий статус – «государственной тайны»…. Как такое может быть?
- Сам теряюсь в догадках.
- Ну-ну…. Ещё что скажешь?
- Запоминай, милая, все странности, неувязки и нестыковки. Все-все-все. Даже самые мельчайшие и внешне-неприметные. Вечером обязательно обсудим.
- Предполагаешь, что имеет место быть – «серия»?
- Уверен на девяносто пять процентов из ста, - помолчав секунд пятнадцать-двадцать, подтвердил Роберт. - Помнишь утреннюю бабулю из безымянного ресторанчика? Которая, разволновавшись, случайно разбила чашечку из-под кофе?
- Конечно, помню.
- А её слова? Мол: - «Маньяк это. Точно вам говорю. Не сомневайтесь. Он уже второе лето подряд убивает заслуженных пенсионеров из «Эскадрона смерти»…»?
- Считаешь, что старушка говорила про убийство твоего деда, о котором написали в здешних утренних газетах? - задумалась Инэс. - То есть, получается, что Ганс Моргенштерн – до выхода на пенсию – служил в приснопамятном «Эскадроне смерти»?
- Получается, что так.
- Наши дальнейшие действия, господин старший «маньячный» инспектор?
- Первое. Звоним «ушлому» репортёру Морису Мюллеру и договариваемся с ним об экстренной встрече. Второе. Покупаем сегодняшнюю утреннюю газету «Clarin» и знакомимся с её содержанием. Ну, а с «третьим» и «четвёртым», пожалуй, мы определимся чуть позже. Что называется, в рабочем порядке…

Стиль Андрея Бондаренко - это что-то...
Пролог считаю неудачным. Странно, вроде бы такой опытный автор... Единственное оправдание, что пришло на ум - это продолжение истории, а потому с героями автор знакомит нас как-то походя и небрежно.

Кто это, что это? Три имени в первых предложениях. Кто все эти люди? (с) К тому же Танго упоминается только через десять строчек, и тогда уже становится ясно, что ее рядом нет. Так какого ... ее вообще было упоминать?

Это не человек говорит, а литературный персонаж... Ну, не разговаривают так люди! Минус за достоверность и прямую речь.

Впечатление, что реплика целиком и полностью взята из романа "Книжник". Именно так говорил тамошний генерал...
Главная проблема текста - это несовременность и пафосная архаичность разговорной речи. Все персонажи говорят практически одинаково, да к тому же нереально-литературным, а не человеческим языком - и это просто беда.
Впрочем, кто я такой - указывать известному автору, издающемуся за рубежом? Пойду лучше, водки выпью... за русскую литературу.

Честное слово, Монк, насквозь надуманные претензии.

Сказано достаточно чётко: - "Пролог. Он же Эпилог романа "Ремарк и оригами".
Это - честное предупреждение Читателю, мол: - "Не стоит читать вторую книгу серии, не прочитав первую...".
Что в этом такого?
Честное предупреждение, и не более того...

Вот делать мне больше нечего - сидеть и надумывать претензии, чтобы к Бондаренко прикопаться...

И я честно сказал: начало неудачное, если только это не продолжение истории, когда читатель уже знаком со всеми персонажами.
А прямая речь у вас все-таки фиговенькая. Литературная - да - но совершенно не живая, не жизненная. И устаревшая к тому же. Вам бы не брыкаться, а задуматься над этим, поработать... А может, английский перевод как-нибудь скрасит это слабое место... если переводчик хороший будет.
Желаю удач. Глядишь, в Австралию пригласят. Пишите письма.
Пойду, накачу за русскую литературу...

Странный Вы, Монк.
Я же не просто так говорю - прежде, чем читать Текст второй книги - прочтите первую.

Вот, мол Танго - говорит как генерал.

Те, кто читал первую книгу, знают, что Танго является сотрудником российского ГРУ. Причём, относится не к "резидентам", а к "боевикам".
Ну, "пробивает" её иногда и на "армейский" стиль общения. И на "армейский" юмор.

Никогда, Монк, не стоит делать выводов "на ровном месте". То бишь, на основании двух-трёх прочитанных страниц.

Смешно, право слово

Хорошо, оставлю вас в покое.

Глава третья
Бар «Милонга»

- Может, репортёру я позвоню? - достав из дамской сумочки нежно-сиреневый мобильный телефон, предложила Инэс. - Во-первых, мы не знаем, владеет ли он английским языком. А если и владеет, то, собственно, в каком объёме? Во-вторых, я – по твоим же собственным словам – являюсь барышней очень общительной, весьма коммуникабельной и вызывающей доверие…. Так как, Робби?
- Звони, не вопрос.
- Тогда, любимый, диктуй номер…. Ага, готово. Нажимаю на «зелёную трубочку»…
Через несколько секунд Инни принялась с кем-то активно и живо общаться на испанском языке.
Через несколько минут разговор завершился, и она, предварительно отправив мобильник в сумочку, объявила:
- Требуемые договорённости достигнуты. Наша встреча с Морисом Мюллером состоится в семнадцать тридцать, в баре «Милонга».
- А сейчас – сколько времени? - спросил Роберт.
- Четырнадцать пятнадцать.
- Хм. Нам дойти до этого бара – минут десять. Если медленным шагом, то пятнадцать-шестнадцать. Ладно, попробуем убить время посредством чтения местных газет…
Купив в ближайшем газетном киоске утренний номер «Clarin», они отыскали тихий уютный сквер и устроились на очередной тёмно-синей скамье, которых в Буэнос-Айресе, судя по всему, было даже больше, чем разномастных кафешек и ресторанчиков.
- Нашла, - наспех пролистав газету, сообщила Инэс. - Статья на второй странице, только маленькая. Больше напоминает краткую заметку-сообщение. Называется – «Убийство очередного заслуженного ветерана спецслужб».
- Так зачитывай. То есть, переводи.
- Сейчас, подожди пару-тройку секунд…. Итак. «Вчера, через пятнадцать минут после начала рабочего дня, в нашу редакцию позвонили. Приглушённый нейтральный голос, который мог принадлежать как мужчине, так и женщине, попросил позвать к телефону вашего покорного слугу. Я взял телефонную трубку. Глухой безликий голос попросил выслушать его, не перебивая и не задавая каких-либо вопросов. Мною, естественно, такое обещание было дано…. После этого неизвестный (или же неизвестная?) сообщил следующее. Мол, несколько часов тому назад в своей квартире, расположенной по адресу – «Пласа Италия, дом 8, квартира 6», был застрелен господин Ганс Моргенштерн, легендарный ветеран аргентинских спецслужб. Причина убийства – месть за профессиональную деятельность покойного в 1956-1958-ой годы. На прощанье звонивший (звонившая?), провозгласил: - «Хайль Гитлер!», и повесил трубку…. Как видите, уважаемые читатели и читательницы, сбываются мои прошлогодние пророчества. Очередной герой документального романа «Неизвестный Эскадрон», вышедшего из-под бойкого пера известного писателя Дитера Кастьльо, убит. Полная откровенность, она – зачастую – бывает опасной. Ещё не все Тени Прошлого канули в Лету. Далеко – не все…. Но куда же смотрят нынешние руководители аргентинских рыцарей плаща и кинжала? Куда, я вас спрашиваю? И это при том, что – по мнению многих серьёзных профильных экспертов – «Эскадрон смерти» не был, всё-таки, распущен в 2001-ом году, а продолжает, наоборот, активно действовать и эффективно функционировать.… Почему подавляющее большинство ветеранов «Эскадрона» находятся под неусыпным надзором и надёжной охраной, а бывшие члены специальной группы «АнтиФа» оказались практически беззащитными – перед неизвестными злодеями? Почему? Кто мне ответит на этот вопрос? Молчание – было ему ответом…. Жаль. Искренне жаль. Двойные стандарты – страшная штука, являющаяся верным предвестником скорых политических потрясений. Бедная моя Родина! Когда же в ней, вопреки всему и вся, воцарят справедливость, покой и всеобщее равенство перед Законом? Будем ждать. Будем. Всё равно, ничего другого нам, уважаемые сограждане, не остаётся…». Подпись: - «Всегда искренне ваш – Морис Мюллер…». Вот, такая статейка…. Как тебе, милый? На мой взгляд, излишне пафосно. Согласен?
- Пафоса, безусловно, хватает, - подтвердил Роберт. - Вполне возможно, что уважаемая газета «Clarin» нынче вовсю сотрудничает с «левыми» оппозиционными силами Аргентины. В финансовом плане сотрудничает, я имею в виду…. Вместе с тем, в этой заметке содержится и однозначно-полезная информация. Во-первых, теперь уже окончательно стало ясно, что мой дед, действительно, служил в аргентинском «Эскадроне смерти». То есть, в одном из его структурных подразделении, именуемом – «АнтиФа». Причём, начиная с 1956-го года…. Во-вторых, выясняется, что про это самое «АнтиФа» – года полтора тому назад – был написан некий документальный роман, где в качестве одного из героев фигурировал Ганс Моргенштерн. В-третьих, можно смело предположить, что книга «Неизвестный Эскадрон» не осталась – среди аргентинских читателей – незамеченной, раз про неё репортёр Мюллер писал в «Clarin» ещё в прошлом году. И не просто писал, а даже предостерегал, мол: - «Больно уж ветераны «АнтиФа» разоткровенничались. Как бы беды, тьфу-тьфу-тьфу, не случилось. Тени Прошлого-то не дремлют…». Ладно, и то, как говорится, хлеб. То бишь, материалы для дальнейших следственных размышлений…. Сколько там времени?
- Четырнадцать часов сорок пять минут.
- Убили, называется, время…. Кстати, любовь моя хрустальная. По идее, мы с тобой сейчас должны скорбеть и печалиться, мол, умер близкий родственник. Всё это так, действительно, умер. Действительно, близкий. То есть, убит…. Только, давай, сперва поймаем подлого убийцу, а уже после этого и запечалимся. Так для дела, поверь, будет гораздо лучше и продуктивней. Поэтому ведём себя – будто бы занимаемся обычным расследованием. То есть, расследуем убийство совершенно постороннего для нас человека. Иначе, поверь, никакого толка и прока не будет…. Договорились?
- Тебе, Робби, видней…

Выбросив смятую газету в тёмно-серую бетонную урну, они покинули гостеприимную тёмно-синюю скамью, и, крепко сцепившись ладонями, зашагали по улочкам и переулкам Буэнос-Айреса. Просто так шагали, не соблюдая какого-либо генерального направления, и без каких-либо конкретных целей.
- Мы же останемся здесь на всё ранее-запланированное время? - спросила Инни. - То есть, на две с половиной недели?
- А что? - тут же нахмурился Роберт. - У тебя есть какие-то другие предложения?
- Милый, ты меня совсем не так понял. Я же просто уточняюсь – с конкретной диспозицией. Ладно, сформулирую свой вопрос по-другому…. Мы же в ближайшие восемнадцать суток (как минимум), будем заниматься расследованием убийства твоего дедушки?
- Будем…. А что?
- А то, что в этом случае нам надо срочно подумать над сменой своих внешних обликов. Понимаешь?
- Ничего не понимаю. Зачем нам – менять облики?
- Как же иначе? - удивилась (почти искренне), Инэс. - В процессе следственных действий нам, безусловно, придётся разговаривать с целой кучей здешнего народа. А общеизвестно, что люди гораздо охотней и раскованней общаются со «своими». То есть, с такими же, как и они сами…. На кого, родное сердечко, мы сейчас похожи?
- На кого?
- Конечно же, на классических австралийских туристов. А должны – по идее и для пользы дела – смотреться самыми обыкновенными и неприметными «портеньо». Ну, так – сами себя – называют коренные жители Буэнос-Айреса…. Опять не въезжаешь в тему? Это же так элементарно. Одеваются аргентинцы и аргентинки совсем не так, как австралийцы и австралийки. Моды в этих странах разные. Гардеробы нам надо обновить. Понимаешь? Гар-де-ро-бы…. А вон, как раз, и улочка, на которой расположена целая россыпь различных «шмоточных» магазинчиков и бутиков…. Пошли, взглянем?
- Ты это серьёзно? - недоверчиво склонил голову на бок Роберт. - Ну, про маскировку под «портеньо»? Или же просто нашла достойный повод – разжиться модными южноамериканскими обновками?
- Очень надо, - обиженно надулась Инни. - За кого ты меня принимаешь, жлоб белобрысый? Ладно, пройдём мимо. Бог с ним. Не очень-то, кстати, и хотелось…
- Да, сворачиваем, конечно, сворачиваем. Я же просто пошутил. Истратим на шмотки – без всяких вопросов – часть семейного бюджета. Да и с необходимостью смены обликов ты, родная, полностью права. Будем, действительно, притворяться «своими»…. А исходя из чего, мы будем обновлять наши гардеробы?
- Исходя из увиденного на этих славных и симпатичных улочках. У меня, слава Богу, отличная зрительная память…
На долю Роберта досталось: чёрные зауженные джинсы, пара чёрных же балахонистых рубах, бежевые бархатистые и ужасно-остроносые туфли, пижонский курортный костюм тёмно-салатного цвета, пару белоснежных рубах (одна со «стоячим» воротничком, вторая, и вовсе, без воротничка), несколько ярких шейных платков, а также две мягкие шляпы со средними по размеру полями – чёрную и тёмно-салатную.
- Можно – по очереди – «разыгрывать» сразу два типично-аргентинских образа, - многозначительно и довольно улыбаясь, вещала Инэс. - Первый, это такой упёртый политически-озабоченный фанат с ярко-выраженной «правой» направленностью. Второй, это самовлюблённый столичный мачо-сердцеед, только стильной тросточки не хватает…
Себе же она приобрела: коротенькое пёстрое платья без рукавов, длинный летний жакет, тёмно-синюю юбку до колен, белоснежную блузку, украшенную пышными кружевами, и две элегантные дамские шляпки.
- И что нам теперь делать? - запечалился Роберт. - Тащить всё это с собой в «Милонгу»?
- Ничего и никуда тащить не надо, - заверила супруга. - Сами всё завтра привезут. Сейчас я обо всём договорюсь. Например, вон с тем представительным менеджером…
Вернувшись, она сообщила:
- Проблема с доставкой снята. Причём, полностью…. Но ты, любимый, не расслабляйся раньше времени. Нам ещё надо зайти в соседний магазин, где продаётся броская бижутерия и местная яркая косметика. Все девушки и молодые женщины Буэнос-Айреса, как я заметила, делятся сугубо на две категории: либо скучно-бледные скромницы-пуританки, либо пёстро-стильные ветреницы…
Торгово-закупочная кампания была успешно завершена в шестнадцать десять.
- Кстати, а не пойти ли нам – прямо сейчас – в «Милонгу»? - предложила Инни. - Кушать очень хочется. Пообедаем, а там и столичный репортёр подойдёт…. Как считаешь?
- Согласен. Голод, как известно, не тётка…. Кстати, а почему сеньор Мюллер назначил нам встречу именно в «Милонге»? Не находишь это странным?
- Мы же договорились, что обсудим все накопившиеся странности и неувязки вечером. Не так ли? А договорённости, как известно, всегда следует неукоснительно соблюдать…

В «Милонге» было чуть душновато, но, вместе с тем, уютно. Посетителей было совсем немного. Порядка пятидесяти-шестидесяти процентов посадочных мест – от их общего количества – было не занято. Седой смуглолицый тапёр лениво перебирал чёрно-белые клавиши старенького рояля, установленного на отдельном полукруглом подиуме.
А само обустройство бара, включая общий дизайн и мебель, мало чем отличалось от классических интерьеров среднестатистического ирландского паба. Ничего интересного, короче говоря.
На отдельном столике, стоящем почти у самого входа, располагался – на специальной подставке – фотопортрет пожилого мужчины: высокий морщинистый лоб, выпуклые надбровные дуги, задумчиво-мечтательные глаза, прямой породистый нос, узкие длинные губы, изломанные в печальной улыбке арлекина Пьеро, волевой подбородок.
Рядом с фотопортретом, на столешнице, лежала россыпь ярко-алых гвоздик. Именно – россыпь: цветы были разложены намеренно небрежно, без какого-либо стройного порядка.
- Эх, дедуля-дедуля, так и не успели мы с тобой поговорить по Душам, - остановившись возле столика с фотопортретом, негромко пробормотал Роберт. - Жаль.
- Конечно, жаль, - полушёпотом подтвердила Инэс. - Очень-очень-очень. До слёз…. Зато я теперь знаю, Робби, каким ты будешь в старости.
- И каким же?
- Очень симпатичным и импозантным стариканом. Ну, и мне, понятное дело, придётся соответствовать…. Милый, мы же договаривались, что грустить и печалиться об усопшем – будем уже позже? После поимки подлого убийцы?
- Или же убийц, - машинально уточнил Роберт. - А вообще, да. Договаривались.
- Тогда пошли занимать столик…

К ним подошёл седой метрдотель в чёрном мятом фраке и, отвесив вежливый полупоклон, что-то предупредительно забормотал по-испански.
- Сеньор, говорите, пожалуйста, на английском языке, - мягко улыбнувшись, попросила Инни. - Мой муж не владеет испанским. Нехорошо, согласитесь, когда двое беседуют о чём-то, а третий их не понимает.
«Повезло тебе, братец, с женой», - одобрительно хмыкнул рассудительный внутренний голос. - «Очень воспитанная, утончённая и тактичная девица. Не говоря уже о целом ворохе других – бесспорных и интимных – достоинств…».
- Конечно, конечно, - отвесил очередной вежливый полупоклон метрдотель. - Вы, безусловно, правы…. Рад приветствовать вас, мистер Моргенштерн, в нашем заведении. Это – большая честь.… А ещё примите мои искренние соболезнования – по поводу безвременной кончины вашего…э-э-э, вашего близкого родственника.
- Спасибо, - поблагодарил Роберт. - Я – родной внук Ганса Моргенштерна.
- Вдвойне польщён вашим визитом. А также и присутствием здесь вашей прекрасной супруги.
- Инэс Ремарк, - представилась Инни.
- Ремарк?
- Да, именно так. Инэс Ремарк…. А почему, уважаемый сеньор, в вашем голосе обозначились нотки удивления?
- Видите ли, сеньора. Просто у покойного дона Ганса было точно такое же дружеское прозвище – «Ремарк»…. Извините, дамы и господа, что отвлекаю пустыми и бездарными разговорами. Вы же, наверное, проголодались?
- Ничего, мы потерпим, - заверил Роберт. - А скажите, сэр, как вы узнали, что я являюсь близким родственником покойного Ганса Моргенштерна?
- Только не надо, ради Бога, именовать меня – «сэром», - засмущавшись, попросил метрдотель. - Постоянные посетители узнают – засмеют…. Как узнал? Конечно же, определил по характерной внешности. Я, собственно, работаю здесь, в «Милонге», с шестнадцатилетнего возраста. Начинал уборщиком, потом перешёл в официанты…. Так вот. Уже тогда дон Ганс был здешним завсегдатаем. Вы с ним, мистер Моргенштерн, очень похожи. Очень…. Вон там, кстати, - указал рукой в сторону дальнего окна, - и располагается столик вашего деда. Он только за ним трапезничал…. Если этот столик – на момент его прихода – был занят? Тогда дон Ганс – неизменно – устраивался за барной стойкой. Только так. И никак – иначе…. Прошу вас, уважаемые, проходите. Проходите…. Занимайте ваш «фамильный» столик. Рассаживайтесь. Знакомьтесь с меню.
- Рискну сделать заказ без меню, - решил Роберт. - Будете записывать?
- Запомню. Диктуйте.
- Двухлитровый кувшин разливного пива. Далее…
- Извините, но какой марки?
- Обидеть хотите?
- Простите, ещё раз.
- Итак, двухлитровый кувшин «Кильмес-Кристаль». Далее – закуски. Два тапаса . Малое сырное ассорти. Два кусочка фаины . Ну, и тортильи с хамоном …. А минут через сорок-пятьдесят подайте две стандартные порции асадо – «а-ля гаучо».
- А что с десертами и ликёрами?
- Замените их на ещё один двухлитровый кувшин пива. И добавьте к нему…м-м-м, блюдечко со всякими и разными орешками.
- Весьма достойный заказ, мистер Моргенштерн. Весьма…
Метрдотель ушёл.
- Милый, ты же говорил, что никогда – до этой нашего вояжа – не бывал в Аргентине? - недоверчиво прищурилась Инэс.
- В первый раз посещаю эту страну, - подтвердил Роберт. - Честное и благородное слово.
- Почему же ты так хорошо разбираешься в аргентинской кухне? Заказ сделал – на раз. Или же почерпнул все эти знания из Интернета?
- Если ты подзабыла – напоминаю. Мой отец, Роберт Моргенштерн, прожил в этой стране – до своего судьбоносного отъезда в Австрию – двадцать два полновесных года. И он – до сих пор – без ума от Аргентины…. Скучает, конечно же. И в периоды, когда его посещает приставучая ностальгия, отрывается на кухне. То бишь, готовит всё-всё-всё аргентинское. Так что, в местной кухне я, действительно, разбираюсь. Ничего хитрого…
- Тогда возникают два совершенно-закономерных вопроса, - неуверенно и чуть напряжённо улыбнулась Инни.
- Я даже догадываюсь – какие.
- И, всё же?
- Задавай, конечно. Только оба сразу.
- Хорошо. Первый. Почему твой отец – после своего отъезда – так ни разу не посетил Родину и родителей, ну, хотя бы с кратким визитом? Второй, почему Отто Моргенштерн не приохотил тебя к испанскому языку, что, согласись, было бы логично?
- Ты же и сама, любимая, знаешь ответы на эти вопросы. Вернее, ответ, - вздохнул Роберт. - В обоих этих случаях – бесспорно – проявилась железная воля мой матушки. Да, посещать Аргентину – это она отцу запретила. Причём, категорически и навсегда. Почему? Наверное, боялась (да и до сих пор, скорее всего, боится), что он, глотнув здешнего вольного воздуха, больше не вернётся в Австрию. То бишь, выражаясь напрямик, вырвется – из «супружеской клетки» – на свободу…. Да, это мама была категорически против, чтобы я занимался испанским языком. Мол: - «Вполне достаточно немецкого и английского. Так как во всех по-настоящему цивилизованных странах общаются именно на этих благородных языках…». И в этом моменте, естественно, она настояла на своём. Впрочем, как всегда и во всём.
- А как же…, - на глазах Инэс даже навернулись крохотные слезинки. - А как же…
- Как же ты?
- Ага. Ик…. Нам же – через некоторое время – предстоит посетить твой Клагенфурт. Мне уже страшно-о-о…
- А ты, оказывается, трусиха, - по-доброму усмехнулся Роберт. - Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Обещаю…. Во-первых, долго мы там не пробудем. Во-вторых, я всегда-всегда буду рядом. В-третьих, ты заранее получишь все необходимые и развёрнутые инструкции: чего ожидать, и как – в каждом конкретном случае – реагировать. В-четвёртых…. В-четвёртых, а кто из нас двоих – талантливая актриса?
- Я-я…
- Правильно. Вот, выбери себе подходящую роль (или, к примеру, сразу несколько ролей), и играй на здоровье…
- Хорошо, милый, я попробую, - аккуратно промокнув глаза носовым платком, пообещала Инни. - Кстати, надо же сообщить твоим родителям – о смерти деда.
- Чуть погодя сообщу, когда прояснится ситуация с датой похорон. И вообще, когда хоть что-нибудь прояснится…. Всё, закончили с житейской бестолковой лирикой. Напускаем на себя прилично-чопорный вид – нам пиво и закуски тащат…

Молодожёны уже доедали ароматное и в меру прожаренное асадо, когда к их столику подошёл приметный дядечка среднего возраста.
«Они здесь, в Аргентине, все – и мужчины, и женщины – приметные», - успел подумать Роберт. - «И данный индивидуум не является исключением. Невысокий, полноватый, европейские черты лица. Но, вместе с тем, загорелый – до бронзовой красноты, а волосы – рыжие-рыжие. Рыжее, просто-напросто, не бывает…».
- Морис Мюллер, разыскиваемый вами, - состроив вальяжную и спесивую физиономию, представился на сносном английском языке рыжеволосый дядечка. - Специальный корреспондент газеты «Clarin».
- Очень приятно. Роберт Моргенштерн. Но можете называть меня по-простецки – «Ремарк». Или же – «инспектор Ремарк». На выбор.
- Ремарк? - буквально-таки опешил толстячок.
- Ремарк, Ремарк…. А это – моя обожаемая супруга.
- Инэс Ремарк, - невинно промурлыкала Инни.
- Тоже – Ремарк?
- В обязательном и непреложном порядке…. А как же иначе? Да вы присаживайтесь, сеньор Мюллер. Присаживайтесь…
- Спасибо, - неловко опускаясь на стул, пробормотал специальный корреспондент столичной газеты, с которого куда-то слетела вся его вальяжность. - А скажите, это криминальный инспектор Карраско – «навёл» на меня?
- Он самый, - отхлебнув пива из высокого бокала, невозмутимо подтвердил Роберт. - Кстати, предлагаю сразу же, не откладывая в долгий ящик, перевести наши отношения в деловую плоскость. Подчёркиваю, в насквозь деловую….
- Ладно. Переводите.
- Наши условия просты. Одна сторона задаёт вопрос, вторая отвечает. После этого стороны меняются местами. Количество вопросов-ответов должно быть соответствующим. Ответил, например, на три вопроса – задай три своих.
- Согласен. Справедливые условия.
- Вот, представитель свободной аргентинской прессы, вы и попались, - язвительно хмыкнула Инэс. - То есть, три своих вопроса уже использовали.
- Как это?
- Так это. Ваш первый вопрос: - «Ремарк?». Второй вопрос: - «Тоже – Ремарк?». Третий – про инспектора Педро Карраско. И, попрошу заметить, на все эти вопросы вы получили чёткие и однозначные ответы…. Не так ли, уважаемый?
- Чёрт знает что…
- Да, ладно вам, Морис. Расслабьтесь. Мы же просто пошутили…. Правда, ведь, Робби?
- Безусловно. Мы же не какие-то там жлобы с Уолл-Стрит.
- Однако, - облегчённо заулыбался Мюллер. - Ну, ребята, вы и даёте. Отличный прикол, спора нет. Значит, сработаемся…. Чико! - вскинул вверх правую руку и велел подошедшему официанту: - Мне – как и всегда. Одну среднюю парильяду и маленький графинчик каньи . Быстро. Одна нога там, а другая уже здесь, - после чего сообщил: - А я, новые знакомцы, знаю наперёд все-все вопросы, которые вы хотите мне задать. Более того, пока ехал на эту встречу, успел продумать и все ответы. Поэтому предлагаю – для ускорения процесса – преобразовать наш диалог в мой монолог. Не возражаете?
- Излагай, господин репортёр. Послушаем.
- Итак. Почему я назначил вам встречу именно в «Милонге»? Это совсем просто. Мы с доном Гансом иногда – уже после выхода документального романа «Неизвестный Эскадрон» – встречались здесь. И, положа руку на сердце, надо признать, что те разговоры получались. То ли здешняя аура тому способствовала, то ли ещё что. Вот, и подумалось…. Почему я, войдя в бар, сразу же подошёл к этому конкретному столику? Ваш дед – во время тех памятных встреч – показывал мне фотографии прошлых лет. В том числе, и свои, сделанные в молодые годы. Вы с ним, мистер Роберт, достаточно похожи…. О чём мы говорили с сеньором Моргенштерном? Конечно, об этом долбаном романе, будь он неладен…. Чему и кому посвящена эта книга? Просто мемуары-воспоминания четверых ветеранов специальной группы «АнтиФа», входившей в состав тогдашнего «Эскадрона Смерти»…. Здесь я – для полноты картины – должен сделать маленькое историческое отступление. «Эскадрон смерти» – та ещё организация, чем-то сродни дешёвой проститутки. Мол, что клиент (в данном случае – Власть), скажет, то она и сделает-выполнит. По полной программе и с неизменным прилежанием…. Велено убивать коммунистов – убивает. Приказано зачистить страну от социалистов – зачищает. Рекомендовано плотно разобраться с лидерами профсоюзов – разбирается. Ну, и так далее…. Но есть в деятельности «Эскадрона», как это и не странно, светлые пятна. Мало, правда, но есть…. Например, в 1955-ом году свергли Хуана Перона, относившегося к нацистам, перебравшимся в Аргентину после окончания Второй мировой войны, весьма и весьма лояльно, и к власти пришло Правительство, которое возглавил Президент Педро Арамбуру. Вообще-то, сеньор Арамбуру тоже был человеком военным. То есть, априори, жёстким, беспринципным и чёрствым. Но…. Но, очевидно, свержение всемогущего Перона не обошлось без помощи американцев, которые потом и «попросили» дона Президента – о содействии в разрешении некоторых насущных проблем. В частности, о реальной помощи в розыске особо одиозных нацистских преступников. Вот, тогда-то и была создана оперативная группа «АнтиФа». Ну, а в документальном романе «Неизвестный Эскадрон», как легко догадаться, и рассказывается о её деятельности в 1956-1958-ом годах. Мол, кого и как ловили-уничтожали. Кто оказывал в этом реальную помощь. А кто, наоборот, вставлял палки в колёса. Обычная книга, между нами говоря. Сейчас ещё и не то пишут…. Но случилось непредвиденное. Роман был опубликован зимой, а уже в начале лета прошлого года был убит первый ветеран «АнтиФа», упомянутый в книге и проживавший – на тот момент – в уругвайском Монтевидео. Причём, не просто так убит, а, что называется, образцово-показательно: смертельный выстрел в сердце, потом в лицо трупа разрядили две пистолетные обоймы, изуродовав его до полной неузнаваемости, а кисти рук отрубили и унесли в неизвестном направлении…. Поднялся шум, но так, совсем небольшой, мол, возможно, случайное совпадение, и не более того. Тем более что данное происшествие произошло в Уругвае, который, как известно, является ещё более непредсказуемой и бестолковой страной, чем даже наша Аргентина…. Но (опять это – «но»), через неполный месяц – после первого убийства – произошло второе. На этот раз погиб ветеран «АнтиФа», коротавший свой жизненный век в аргентинской Кордобе. Причём, и здесь не обошлось без изуродованного пулями лица и отрубленных кистей рук. Зашумело уже по-взрослому. Издательству пришлось – в срочном порядке – печатать дополнительные тиражи романа «Неизвестный эскадрон»…. Вот, тогда-то я и занялся этой темой. Встретился несколько раз с доном Гансом. Написал и опубликовал в «Clarin» пару-тройку статей-предостережений, мол: - «Совсем аргентинские службы разучились жирных мышей ловить. Даже своих заслуженных ветеранов защитить не в состоянии…». После этого убийства прекратились. Почему? Считаю, потому, что «Эскадрон смерти» взял сеньора Ганса Моргенштерна и четвёртого «мемуариста» из «АнтиФа» под надёжную и серьёзную охрану…. Удивляетесь? Мол: - «Какой ещё «Эскадрон»? Его же распустили ещё в 2001-ом году…». Оставьте, пожалуйста. Мы же с вами люди взрослые. Зачем, спрашивается, распускать эффективную и многими годами проверенную структуру? Достаточно её просто старательно и тщательно засекретить, замаскировать. Житейская логика и прагматическая целесообразность. Извините, но вынужден ненадолго прерваться…
Подошёл молоденький официант и выставил на столешницу – перед специальным корреспондентом – тарелку с двумя кусками тёмно-коричневого мяса, графинчик с мутной жидкостью и пузатую рюмку синего стекла. Выложив рядом с тарелкой столовые принадлежности, обёрнутые салфеткой, и пожелав «приятного аппетита», юноша удалился.
Рыжий толстячок, плотоядно заурчав, наполнил рюмку подозрительной жидкостью из графина, выцедил её до дна, поставил опустевшую стеклянную тару на стол, болезненно поморщился, икнул, потряс головой, а после этого, ловко орудуя ножом и вилкой, принялся – с недюжинным аппетитом – поглощать тёмное мясо.
«Странные, всё же, у него вкусовые пристрастия», - подумал Роберт. - «Эта так называемая парильяда – явно-подгоревшая. А от каньи – за морскую милю – несёт сивухой…».
Мюллер, браво хлопнув вторую рюмашку и небрежно обтерев рот ладонью, пояснил:
- Вынужден – по делам корреспондентским – много времени проводить в заштатном и провинциальном Парагвае. Да и почти все мои близкие родственники там проживают. Вот, и приохотился к парагвайской кухне. А ещё и этот бронзово-медный загар заработал…. Всё, антракт закончен. Продолжаю…. Статья в сегодняшнем утреннем номере «Clarin». Да, такой звонок, действительно, был. Всё без дураков. Для чего убийца (а это, скорее всего, был он), позвонил в нашу редакцию? Скорее всего, из-за каких-то приставучих и неадекватных тараканов в голове. Он сразу же поставил жёсткое условие, мол: - «Дайте слово, что фраза – «Хайль Гитлер» будет напечатана чёрным по белому. Иначе эксклюзива не получите никогда…». Пришлось, понятное дело, пообещать. А потом и исполнить. Как же иначе? Имидж – для любого уважающего себя репортёра – дело наипервейшее и святое…. Что я сделал после завершения этого странного разговора? Конечно же, сразу позвонил криминальному инспектору Карраско. Мы с ним давно, успешно и плодотворно сотрудничаем. Но Педро был уже в курсе. Дело в том, что к сеньору Гансу Моргенштерну – ещё после второго «ветеранского» убийства – была приставлена охрана: возле его подъезда постоянно дежурил вооружённый сотрудник спецслужб, а когда дон Ганс выходил в город, то его сопровождали (конечно, ненавязчиво и скрытно), сразу два опытных телохранителя. Так вот. В то утро – в подъезде дома по адресу: - «Плаза Италия, дом 8», – было обнаружено мёртвое тело охранника, нёсшего полусуточную вахту. Естественно, к месту происшествия тут же прибыла группа «быстрого реагирования». Бойцы поднялись на третий этаж, позвонили в «шестую» квартиру. Тишина. Ещё пару раз позвонили. Тишина. Открыли дверь запасными ключами (спецслужба, как-никак, дубликатами уже давно обзавелись). Ну, и обнаружили – мёртвое тело. Без лица и кистей рук…. Извини, Ремарк, за подробности.
- Ничего, у меня с нервами всё в порядке, - заверил Роберт. - А почему этих самых «подробностей» не было в утренней статье?
- Голову пообещали оторвать.
- Инспектор Карраско?
- И он тоже. И ещё кое-кто – рангом повыше.
- Уж, не мой ли однофамилец? - оживилась Инни.
- Однофамилица…. Давайте, ребята, обойдём этот скользкий момент стороной? Жить, честное слово, хочется…
- Хорошо, обойдём. Как скажешь, - не стал спорить Роберт. - Ты и так нам рассказал очень много важного и полезного. Спасибо, без вопросов…. Что, писака, хочешь взамен?
- Не так, уж, и много, - откровенно-выжидательно улыбнулся Мюллер. - Один ответ – на вопрос. И одно обещание.
- Давай, излагай.
- Ты же, Ремарк, будешь проводить собственное расследование?
- Обязательно. И до полного упора.
- Понятно. Я так, почему-то, и думал…. Тогда – просьба. Пообещай, что я первым – из представителей прессы – узнаю об его итогах.
- Обещаю.
- Так и будет, - подтвердила Инни. - Уговор – дороже денег.
- Верю, - удовлетворённо шмыгнул медно-розовым носом корреспондент «Clarin». - Вам, ребята, верю…. Может, будут вопросы? Пожелания?
- Нам нужны координаты четвёртого ветерана, упомянутого в документальном романе. Ну, того, который пока ещё жив.
- Выдам.
- И самого писателя, - подключился Роберт. - Как там его?
- Дитера Кастьльо?
- Ага, его самого.
- Сейчас всё будет, - Мюллер торопливо достал из кармана джинсовой куртки блокнот и шариковую ручку. - Записываю. Адреса, телефоны…. Вот, держите листок. Попытайтесь пообщаться с фигурантами. У меня, увы, не получилось.
- Почему?
- Четвёртый ветеран, Георги Благоев, проживает в Мендосе. По телефону он общаться со мной не захотел. Мол, приезжай – поговорим. Но Мендоса, как известно, не ближний Свет. Расположена на крайнем западе страны, рядом с чилийской границей. Так и не нашёл времени…. А Дитер Кастьльо, он, вообще, со всеми общается только через своего личного секретаря. То есть, через секретаршу. А она, как назло, раньше работала в нашей газете. Ну, конкурировали мы с Лусией. Жёстко, до крови…. К чему скрывать? Бортанула она меня, короче говоря, и к «телу» писательскому так и не подпустила…
В ресторанном зале раздались жиденькие аплодисменты.
- Это пожилой тапёр уходит домой, - пояснил Мюллер. - Теперь к роялю могут подходить все желающие…. Кстати, дон Ганс – во время тех наших встреч – всегда пользовался такой возможностью. Его немудрённые песенки здесь, неизменно, пользовались большой популярностью…

Он поднялся на помост.
В зале вежливо захлопали – очевидно, в баре присутствовали завсегдатаи, понимающие – кто сейчас перед ними.
- Прошу простить, дамы и господа, но я не владею испанским языком, - извинился Роберт. - Поэтому спою песню на английском. Не обессудьте…. О чём эта песенка? Трудно сказать. Наверное, о годе «деревянной синей Лошади», который наступил совсем недавно. О сегодняшнем дне. О дне завтрашнем…
Он уселся на хлипкий крутящийся стульчик, приставленный к старенькому роялю, попробовал – подошвой правого ботинка – упругость латунных педалек и, небрежно пробежавшись подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам, запел:

Аргентинская пампа, она никакая – в год Лошади.
Словно бы все соки ушли из земли, на рассвете.
И быки больше не запрыгивают на коров – в степи.
То есть в пампе. Уже под вечер.
Молчи…

Я скачу. Я всё так же к тебе – скачу.
И уколы москитов – как арабские сладости.
А для того, чтобы не уснуть, я иногда кричу
Про наши будущие сексуальные радости.
Молчи….

Что там за тварь – застыла на дороге?
Вернее, уже не застыла. А претворилась – мёртвой.
Это высокое искусство – доступно немногим.
Лишь – по выбору Дороги.
Многим….

Я скачу. Аргентинская строгая пампа.
Где-то уже под вечер.
И Луна – словно славная лампа.
Через десять минут – тишина, встреча.
Пампа…

Аргентинская пампа. Нет ничего выше.
Кроме, понятное дело, русской степи.
Аргентинское танго. На старой раздолбанной крыше.
Просто две – одиноких – свечи.
Молчи…

Аргентинское танго. На старой раздолбанной крыше.
Просто две – одиноких – свечи.
Молчи…

Кстати.
У романа поменялось название.

Теперь он именуется - "Ремарк и льяносы".

Для тех, кто понимает, конечно...

комбинаций осталось не много, а если ещё и не учитывать Ремарка...

Глава четвёртая
Разбор странностей и нестыковок

Распрощавшись с Морисом Мюллеров, Роберт и Инни – на двух такси – отправились домой: на одной машине они доехали до ближайшего супермаркета, где, ни в чём себе не отказывая, затоварились всякими и разными продуктами-напитками, а на второй – непосредственно к «Меблированным комнатам Жоржиньо».
Расплатились, подхватили объёмные полиэтиленовые пакеты с покупками, поднялись на второй этаж и, отомкнув массивным бронзовым ключом дверной замок, вошли в свои (то есть, в съёмные), апартаменты.
- Гав-в-в! - встретил их рассерженный и слегка обиженный Рой, мол: - «Что ещё за дела? Вы, хозяева, совсем с ума сошли? Совесть где-то по дороге потеряли? На часы-то смотрите? Хотя бы иногда? Двадцать один ноль пять, а я так и не выгулян. И, более того, был вынужден – целый день напролёт – питаться сугубо сухим кормом. Неслыханное дело. Бардак и бедлам. Чёрт знает что…». – Гав-в!
- Бедненький ты мой! - виновато засуетилась Инэс. - Оголодал-то как. Даже хвост толком не виляет. Потерпи немного, родной, сейчас накормлю. А после этого и на прогулку сходим…. Робби, размести продукты в холодильнике, ты же знаешь – на какую полку что складывать. Только хлеб-булку и конфеты-пирожные от холода, пожалуйста, избавь, сложи их вон в то отделение буфета…. Рой, иди сюда. Вот, кушай. Извини, но почек и печени не было. Мол, их можно купить только где-то на окраине города, в специальном магазине для бедных. А это – так называемая «мраморная» говядина. Причём, почти в три раза дешевле, чем в нашем Сиднее…
Через некоторое время, прикрепив кожаный поводок к ошейнику на шее Роя, она объявила:
- Милый, мы с пёсиком идём на прогулку. Будем ждать тебя возле «утреннего» ресторанчика. Догоняй!
- Ага. Только заскочу в туалет, а потом зайду – на чуть-чуть – в Интернет. Ознакомлюсь, что называется, со свежими мировыми новостями…
Роберт покинул апартаменты примерно через пятнадцать-семнадцать минут.
Вышел в коридор, запер дверь, отправил ключ в карман брюк и насторожился: снизу долетал непонятный шум, свидетельствовавший о беспокойной и нервной суете, а ещё где-то на улице навязчиво взвизгивала автомобильная сирена.
«Может, пожар?», - пробежала в голове тревожная мысль.
Он торопливо спустился по лестнице.
В холе гостиницы было многолюдно, мужчины и женщины бестолково сновали туда-сюда.
«Вон и наши», - облегчённо вздохнув, сообщил заботливый внутренний голос. - «Инни о чём-то заинтересованно шепчется с представительной дамой бальзаковского возраста, облачённой в шикарное тёмно-красное платье с потрясающим декольте. Рой прохлаждается рядом. А на керамических плитках пола – возле гостиничной стойки – лежит какой-то человек, над которым обеспокоенно склонились двое мужчин…».
Автомобильная сирена, наконец-таки, угомонилась, и через полминуты в холл – со стороны улицы – вошли трое в светло-зелёных комбинезонах, с компактными чемоданчиками в руках.
Плотный и широкоплечий «светло-зелёный» мужчина, шедший первым, тут же принялся – зычным и властным голосом – раздавать какие-то команды.
«Просит освободить докторам дорогу», - предположил сообразительный внутренний голос. - «И, вообще, советует всем разойтись по номерам и не мешаться под ногами…».
Инни обернулась и, увидев мужа, призывно махнула рукой, мол: - «Действительно, не стоит мешать людям. Тут и без нас обойдутся. Двигаемся на прогулку…».
Они вышли на улицу и зашагали по тротуару.
Через минуту Инэс, оглядевшись по сторонам и убедившись, что чужих ушей поблизости нет, призналась:
- Это из-за меня сеньору Мануэле Жоржиньо стало плохо.
- Гав, - стыдливо дёрнув хвостом, подтвердил Рой.
- Как это – из-за тебя? - непонимающе нахмурился Роберт. - Шутить изволим, прекрасная барышня?
- Какие, уж, тут шутки? Всё, к большому сожалению, всерьёз…. Понимаешь, ты задерживался, вот, я и решила – слегка пообщаться с доном Мануэлем. Сперва про погоду поговорили. Про футбол. То, да сё. А потом я возьми, да и спроси, мол: - «Как часто, уважаемый сеньор, вы наведываетесь в уругвайский Монтевидео?». С чего – спросила? Не знаю, честное слово. Мысли всякие терзали, например: - «Почему, интересно, первое убийство произошло именно в столице Уругвая? С каких таких коврижек недопечённых?». Ну, и брякнула.… А пожилой сеньор, вдруг, заволновался, засуетился и, виляя взглядом, забормотал, мол: - «Наезжаю иногда. Так, ради смены обстановки. Не более того…. Когда был там в последний раз? И не помню уже. Склероз, извините, милая девочка…». Здесь бы «милой девочке» и притормозить. Так нет же. Чёрт, видимо, дёрнул. Взяла да и поинтересовалась – относительно моей «девичьей» однофамилицы, которую откровенно побаиваются и криминальные аргентинские инспекторы, и известные столичные журналисты. Тут-то дедушке поплохело уже по-настоящему: схватился ладошкой за левую сторону груди и, ужасно побледнев, в обморок грохнулся. Хорошо ещё, что я умудрилась подхватить его под мышки и бережно опустить на пол. Повезло…. Покричала, конечно, немного. Народ сбежался. «Скорую» оперативно вызвали…. Нехорошо получилось, спора нет. Будем надеяться, что пожилой сеньор обязательно поправится…
- Будем, не вопрос, - согласился Роберт, а после этого решил: - Всё, звоним Танго. Она же у нас – знатная шпионка. Вот, пусть и объяснит – что это за «сеньора Сервантес» такая…. Кстати, а почему на городских улицах так безлюдно?
- Это, как раз, просто. Жители Аргентины отдыхают. В том плане, что активно отдыхают, разбредясь по кафешкам, ресторанам, клубам, кинотеатрам и варьете. Национальная традиция такая…. Милый, доставай уже мобильник и звони Танго. Мне невтерпёж разобраться с этим странным и запутанным делом.
- Сейчас позвоню. Вот, кстати, очередная удобная тёмно-синяя скамейка. Присаживайся, любимая. Сейчас-сейчас…. Уже короткие гудки призывно пикают…. Танго? Привет! То есть, добрый вечер.
- Вечер? - откликнулся в трубке на удивление бодрый женский голосок. - Извини, Ремарк, но у нас утро. Разница в часовых поясах, ничего не попишешь. Я, как раз, на работу собираюсь…. Ну, какие у вас с Инэской новости? Выкладывай.
И он выложил – кратко, сжато и по делу.
- Ничего себе, - огорчилась соратница. - Прими, Ремарк, мои искренние соболезнования.
- Принято. Что скажешь по сути?
- Не готова ответить – вот, так сразу. Подумать надо. Полученную информацию тщательно проанализировать. С коллегами посовещаться…. Что же касается Инэскиной однофамилицы. Докладываю. Мария Сервантес, служебное прозвище – «Мара». На настоящий момент возглавляет аргентинский «Эскадрон Смерти». Нормальная такая девица, правильная и бесшабашная. Мы с ней в Лондоне – краешком – пересекались . Так получилось, что по одному делу работали. Правда, с совершенно разными целями и задачами…. Сделаем, пожалуй, так. Мой супруг долгое время служил – в одном секретном подразделении – вместе с мужем Марии. Позвоню Хантеру, пусть свяжется с Алексом и, по старой дружбе-памяти, поговорит с ним. Так что, «Эскадрон» скоро выйдет на вас, голубки. Выйдет и обязательно поможет. Как солдат – солдату…. О, автомобильный клаксон гудит за окном. Это, надо понимать, меня вызывают. Всё, побежала. До связи, Ремарк. Инэске приветики передавай. Роджер…
Роберт пересказал жене содержание состоявшегося телефонного разговора.
- Как же тесен наш Мир, - удивлённо покачала черноволосой головой Инни. - Сплошные пересечения и совпадения…. Теперь-то понятно, почему фамилия «Сервантес» вызывает у местных обывателей такую неоднозначную реакцию…. Милый, а ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как славный аргентинский народ – Эвиту Перон, свою Небесную Принцессу…

Они неторопливо тронулись дальше, время от времени переходя с одной улочки на другую.
- Кстати, я, кажется, знаю, почему здешние Власти ничего не могут сказать – о дате похорон твоего деда, - поделилась соображениями Инэс. - Понимаешь, во многих странах Южной Америки «похоронные» законы – достаточно строгие. То есть, хоронить – в обычном порядке – можно только человека, личность которого установлена однозначно. А с доном Гансом всё достаточно непросто. С его мёртвым телом, я имею в виду…. Отпечатки пальцев, увы, не снять. Зубные протезы, возможно, сильно повреждены пулями. Остаётся лишь генетическая экспертиза. И ты, милый, являешься идеальным кандидатов – для сравнения цепочек ДНК. То есть, твои волосы и слюна…. Почему к тебе до сих пор не обратились по данному вопросу? Это же, любимый, Аргентина. Бюрократия здесь – просто запредельная. Для проведения генетической экспертизы необходимо соответствующее решение Суда. А это дело, без всяческих сомнений, долгое. Пока дойдёт очередь, пока должным образом оформят решение. На это может и месяц уйти, и два, и больше…
Погуляв ещё с пол часика, они вернулись в «Меблированные комнаты Жоржиньо».
В холле, за гостиничной стойкой, расположилась давешняя представительная дама в тёмно-красном платье, «клюющая носом». Увидев Инни, она тут же встрепенулась и принялась – без умолку – о чём-то болтать по-испански. Завязался оживлённый разговор, полный эмоциональных восклицаний и междометий.
Роберт и Рой, чтобы не мешать барышням, поднялись на второй этаж и, предварительно отомкнув дверной замок, прошли в свой номер.
- Гав, - сообщил пёс.
- Аппетит нагулял?
- Гав!
- Не откажешься ещё от одной порции «мраморной» аргентинской говядины? Молодец, наш человек, - одобрил Роберт. - Сейчас предоставлю. Не вопрос…
Вскоре в комнате появилась Инэс – прикрыла дверь, задвинула щеколду и сообщила:
- Не так всё и плохо. Дона Мануэля, конечно, забрали в больницу. Но так, ненадолго и ради пущей профилактики. Приступ оказался пустяковым. Это мне его младшая дочка рассказала, ну, та дама с низкопробным декольте…. Ага, наш пёсик уже покушал. Замечательно. Значит, можно заняться и серьёзными делами.
- Э-э-э…. Какими, например?
- Мы же, кажется, договаривались – заняться аналитическим разбором всех накопившихся странностей, нестыковок и неувязок?
- Договаривались, - подтвердил Роберт. - Просто я подумал, что…
- Значит так. Раздеваемся. Принимаем совместный супружеский душ. Переодеваемся в «домашнее». А после этого приступаем – уже не отвлекаясь на всякие любовные глупости, – к обсуждению и разбору…. Как тебе, Робби, такой нехитрый план?
- Принимается. Уже раздеваюсь…

Через час с небольшим, открыв две бутылки «Кильмес-Кристаль» и насыпав в глубокое блюдце «ореховое ассорти», они уселись – друг напротив друга – за кухонным столом.
- Излагай, любимая, - уважительно подмигнул Роберт. - Продемонстрируй-ка свою природную наблюдательность и житейскую рассудительность.
- Как скажешь, - польщено улыбнулась в ответ Инэс. - Начнём, пожалуй, с водителей такси…
- Даже так?
- Ага. Мы – за время пребывания в Буэнос-Айресе – услугами такси пользовались три раза. Первый, когда ехали из аэропорта. Второй и третий – сегодня, когда возвращались из «Милонги». Водители все три раза были разные. Вроде бы. Хотя, одного и того же возраста, усатые и прекрасно-говорящие на английском языке. Поменять узенькие рыжие усишки на пышные чёрные – не вопрос. Да и с париками та же история…. А машины? Первый и третий раз это был один и тот же автомобиль. Да, с разными номерами. Но с одной и той же вмятиной на правой задней дверке.
- Молодец, глазастая.
- А то…. Получается, Робби, что нас старательно «ведут»? То есть, тщательно «пасут»?
- Сейчас проверим, - пообещал Роберт.
Он поднялся на ноги, прошёл в комнату, достал из дорожного баула маленькую чёрную коробочку, презентованную когда-то Питером Модильяни, Прокурором австралийского штата Новый Южный Уэльс, и вернулся на кухню.
- Дай мне, дай мне, дай мне, - тут же дурашливо заблажила Инни, а встретившись взглядами с возмущёнными глазами мужа, послушно перешла на вкрадчивый шёпот: - Дай мне, дай мне, дай мне…
- Держи, липучка черноволосая.
Инни, победно улыбнувшись, взяла приборчик в правую ладонь, подняла руку вверх и указательным пальцем уверенно перевела единственный тумблер, выступавший из корпуса коробочки, в рабочее положение.
Через несколько секунд в правом верхнем углу прибора загорелась крохотная розовая лампочка.
Роберт расстроено покачал головой, после чего махнул рукой в сторону комнаты.
- Не учи учёную, - откликнулась супруга. - Сама знаю, чай, не маленькая…
Они прошли в комнату, цвет приборной лампочки ожидаемо поменялся с розового на красный.
- Гав, - заверил из кресла-качалки Рой, мол: - «На этот раз я не причём. Ну, нет у меня за кожаным ошейником шпионского «жучка». Честное собачье слово…». - Гав!
- Охотно верю, - успокоил пса Роберт и, перейдя на шёпот, принялся давать советы: - Пройдись-ка туда-сюда. Руку, пожалуйста, не опускай и держи ровно. Теперь – вдоль стен, по периметру. Внимательно смотрим на лампочку. Нужный цвет – кроваво-рубиновый. Ничего, сейчас мы его вычислим. Не вопрос…
Через три минуты «жучок» был обнаружен: на внутренней стороне левой створки трюмо была – с помощью прозрачного скотча – закреплена маленькая чёрная «скрепка».
- Везде всё одно и то же, - старательно разломав «скрепку» на составные части, подытожил Роберт. - Ничего нового придумать не могут, деятели однообразные. Ну, никакой фантазии…
- Прекращай ворчать, - хихикнула Инэс.
- Что здесь смешного?
- Просто представила себе физиономии тех, ну, которые нас подслушивали…. Интересно, а что они сейчас подумали?
- Гораздо интереснее – кто они. Неужели, знаменитый «Эскадрон Смерти»?
- Навряд ли.
- Почему ты так думаешь?
- «Эскадрон» занимается делами серьёзными: похищениями, диверсиями, прочими «силовыми» операциями. «Жучки»? Это, скорее всего, какие-то их «параллельщики» подсуетились. Например, прокурорская братия. Или же ушлые ребята из аргентинского «Управления финансовой разведки».
- Возможно, ты и права…

Они вернулись на кухню, расселись по прежним местам, и Инэс продолжила:
- Вторая странность (или же нестыковка), это – хозяин наших «меблированных комнат». Во-первых, его поведение при нашем вчерашнем заселении. Мой паспорт лежал сверху. Сеньор Жоржиньо небрежно раскрыл его и принялся что-то писать в регистрационной книге. А в какой-то момент произошла лёгкая заминка – на пару секунд, но, всё же. Подозреваю, что он «споткнулся» взглядом на слове – «Ремарк». Аналогичная ситуация образовалась и при заполнении в книге твоих паспортных данных. В этом случае, считаю, что его смутило слово – «Моргенштерн».
- Согласен, - кивнул головой Роберт. - Непрост этот дедушка с моржовыми усами. Когда мы только приехали, он выглядел очень бодрым и жизнерадостным. А потом, уже после завершения процедуры регистрации, он, выдав нам ключ от апартаментов, пошёл к чёрной двери. Причём, сгорбив плечи, и громко шаркая подошвами своих сандалий о керамические плитки пола. Словно бы силы – внезапно – его покинули…. Тогда я на это обстоятельство никакого внимания не обратил. Но сейчас, после твоих слов, вспомнил и переосмыслил…
- Во-вторых, сегодняшний обморок дона Мануэля. Чего, собственно, он так испугался? Моего интереса к его поездкам в Монтевидео? Упоминания о некой «могущественной сеньоре Сервантес»? Или же того и другого, но вместе взятого? Короче говоря, необходимо тщательно изучить Прошлое уважаемого сеньора Жоржиньо. Меня, в частности, очень интересуют причины его неадекватной реакции на слова – «Ремарк» и «Моргенштерн».
- И каким образом, любимая, ты планируешь «добраться» до его Прошлого?
- Доберусь, не сомневайся, - пообещала Инни. - Ноутбук у нас, слава Богу, с собой. А Танго научила меня «ползать» по закрытым и полузакрытым информационным базам. Да и соответствующими «карточками доступа» любезно снабдила. «Пробью» подозрительного старикашку – на раз…. Следующие фигурантки. Помнишь утреннюю старушку из безымянного ресторанчика? А вторую бабушку, проживающую по адресу: - «Пласа Италия, дом 8, квартира 5»? То бишь, разговорчивую сеньору Элизабет Алварес Ортега-и-Пабло? Головой киваешь? Молодец…. А не кажется ли тебе, знаменитый и опытный «маньячный» инспектор, что эти две женщины похожи друг на друга? Ну, как родные сёстры?
- Есть такое дело. Действительно, похожи. И это, надо признать, странно…
- Ещё бы не странно. В Буэнос-Айресе – на сегодняшний день – проживает, считая гастарбайтеров из Боливии, Парагвая и Перу, порядка трёх миллионов человек. И нам в такой куче народа встретились – в один и тот же день, но в разных районах города – две пожилые сестры? Обычное совпадение? Ой, ли. Что-то мне не верится…. Надо бы ещё разочек состыковаться с бабульками. Ну, и плотно пообщаться, естественно.
- Завтра встретимся и пообщаемся, - решил Роберт. - По крайней мере, с одной из них…. Продолжай, родное сердечко.
- Продолжаю, господин старший по расследованию…. Следующий на очереди – криминальный инспектор Педро Карраско.
- А он-то чем тебе не угодил?
- Причём здесь – угодил, не угодил? - рассердилась Инэс. - Ты же сам велел – фиксировать все-все детали и нестыковки? Даже мельчайшие? Вот, я и фиксирую.
- Извини, был неправ.
- Извиняю…. Итак, сеньор Карраско усиленно притворяется записным и патентованным мачо. Но только это у него плохо получается. Любовь к «мыльным» сериалам. Лёгкая манерность в движениях и жестах. И, вообще, в его облике, если внимательно присмотреться, ощущается нечто «женское»…. Понимаешь меня?
- Не очень, - признался Роберт. - Ты, что же, хочешь сказать, что Педро Карраско – гей?
- Я такого не говорила. Не надо, пожалуйста, передёргивать. Повторяю ещё раз, причём, дословно: в его облике ощущается нечто «женское». Уточняю, в его внутреннем облике. Или же, выражаясь высоким стилем, в глубинной сути…. А ещё у инспектора Карраско в организме наличествует приличная доля индейской крови. Я сама – на четверть индианка. Поэтому знаю, о чём говорю.
- Очередная кропотливо-собранная деталька? Из нетленной серии: - «Вдруг, да и пригодится?».
- Она самая. Правильно всё понимаешь…. А теперь плавно переходим к главному – на сегодняшний день – фигуранту.
- К Морису Мюллеру?
- Это точно, - многозначительно усмехнулась Инни. - Очень занятный и одиозный персонаж. Клейма негде ставить.
- Это в том плане, что врун?
- Да ещё какой. Природный, упёртый и хронический…. Вот, ты сам посуди. Мол: - «Это я в славном Парагвае, будучи в гостях у многочисленных родственников, загорел до такого приметного медно-красного цвета. А от божественной парагвайской кухни я, вообще, без ума…». Ну-ну, нашёл дурочку доверчивую. Как бы ни так…. Во-первых, если я индианка только на четверть, то наш столичный корреспондент является полноценным метисом. Это и не загар, вовсе, а природный цвет его кожи. Знающий взгляд такие вещи сразу различает-определяет. Судя по имени-фамилии, отец Мориса является (являлся?), немцем, а матушка – чистокровной представительницей коренных жителей Южной Америки…. Во-вторых, я видела, с каким отвращением (старательно скрываемым, конечно), сеньор Мюллер, отчаянно борясь с рвотными позывами, глотал эту гадкую канью. Да и слегка подгоревшая парильяда – явственно – была ему не по нутру. Нет у него никаких родственников в Парагвае. Сплошная низкопробная клоунада, так его и растак…. Зачем же он врал? Видимо, следы запутывал. То есть, не хотел, чтобы мы догадались о его настоящем месте рождения. Может, стыдился чего-то. Или же просто так врал, по привычке и из любви к этому искусству. Не знаю.
- Но, ведь, это – лишь – мелкое враньё? - засомневался Роберт. - Так сказать, на личном бытовом уровне? Может, не так всё и страшно?
- Не скажи, милый, - сердито засопела Инэс. - Человек, способный так нагло врать по мелочам, и в серьёзных делах обязательно обманет, причём, особо и не задумываясь. Жизненная и оперативная диалектика, как любит выражаться наша мудрая Танго…. А ещё и эта сестра-близнец, которая, якобы, пишет статьи о разных науках, и даже может пролить свет на убийства археологов. Только она, как назло, отсутствует. Очередная запутка, так его и растак…. Кстати, я, кажется, знаю, для чего господин Морис Мюллер согласился на встречу с нами. То есть, какую личную корыстную цель – при этом – он, козёл краснокожий, преследовал.
- И какую же?
- А просто хотел чётко уяснить для себя: уедешь ли ты из страны, или же, наоборот, останешься – для проведения частного расследования.
- В этом, любимая, нет ничего странного. Модный и амбициозный столичный репортёр проводит своё собственное – «корреспондентское расследование» (весьма модное направление-течение в литературной среде, надо заметить), поэтому и решил прояснить ситуацию – относительно возможной конкуренции. Ну, и попробовал договориться – в первом приближении – о совместном взаимовыгодном сотрудничестве. Ничего странного. Всё весьма стройно, грамотно и логично.
- В литературной среде, понимаешь…. Кстати, этот знаменитый писатель, Дитер Кастильо. Имя – немецкое. Фамилия – испанское. Чёрт знает что…
- Ну, знаешь ли, моя хрустальная донна, это уже попахивает откровенным перебором, - недовольно поморщился Роберт. - Ты, похоже, решила подозревать сразу всех и вся…. Может, все эти люди (включая здешних усатых таксистов), встретившиеся нам в Буэнос-Айресе, являются членами одного преступного сообщества? Могущественного клана мафии? Тоталитарной секты?
- Я этого не говорила, - слегка засмущалась Инни. - Просто мысленно предположила, что убийства трёх пожилых ветеранов аргентинской спецслужбы «АнтиФа» – дело рук одного человека. То есть, маньяка. Ну, и принялась этого маньяка вычислять.
- Основываясь на какую методику, если не секрет?
- В первую очередь, на здравый смысл.
- А, пардон, во вторую?
- Во вторую, на мудрые советы господина Питера Модильяни, Прокурора штата Новый Южный Уэльс. Он же излагал примерно так, мол: - «Раскрывать преступления, совершённые маньяками, не так уж и сложно. Надо только внимательно вникнуть в суть произошедшего и учесть все ключевые нюансы, ибо разгадка, как правило, всегда лежит на поверхности…».
- Упрощённый и поверхностный подход, - недоверчиво хмыкнул Роберт. - Совсем и не обязательно, что эта «поверхность» находится где-то рядом. Просто она – сугубо в логическом понимании – близка. И не более того…. А у тебя, кареглазка, что получается? Один подозреваемый (или же двое-трое, объединённые по неким характерным признакам в одну группу), – одна «поверхность»? Подозреваемых же у тебя – много…. И как среди этих многих «поверхностей» найти-вычислить одну единственно-нужную, на которой и «обитает» искомый маньяк? Молчишь? То-то же…

Противно затренькал гостиничный телефон.
- Кто бы это мог быть? - удивился Роберт. - Я даже и местного номера не знаю.
Он поднялся из-за стола, подошёл к тумбочке, стоявшей возле входной двери и, сняв трубку с рычажков аппарата, сообщил:
- Вас слушают. Говорите.
- Слушает он, сволочь, - противно ухмыльнулся резкий механический голос. - Гадина австралийская…
- Чего надо? - невозмутимо поинтересовался Роберт. - Толком говори, приятель.
- Приятелей, морда, в пампе поищи, - разозлился голос. - Среди здешних рыжих волком…. Чего мне надо? Чтобы ты убрался из Аргентины, пока цел. И чем быстрей, тем лучше…. Смелый очень? За себя не боишься? Тогда о своей молоденькой жёнушке подумай. Сволочь…. Смотри, тебя предупредили. По-честному…

Глава пятая
Следственная рутина

Роберт, задумчиво похмыкав, вернул телефонную трубку на место.
- Даже и не думай, - заявила Инни.
- Что ты, милая, имеешь в виду? О чём – не думай?
- Во-первых, врать, что, мол, это ошиблись номером. Или же звонили старым постояльцам апартаментов. Даже ушастому австралийскому ёжику понятно, что это неизвестный злодей проявил себя. То бишь, любезно посоветовал – как можно быстрей – убраться из Аргентины и не совать свой длинный нос в чужие дела…. А, во-вторых, не рассчитывай сплавить меня куда-нибудь. Мол, я, прихватив Роя, уеду в спокойное и безопасное место, а ты останешься здесь – проводить расследование. Даже и не мечтай, деятель белобрысый.
- Почему же сразу – в безопасное? - внешне-непринуждённо пожал плечами Роберт. - Тут, главное, чтобы с безусловной пользой для нашего общего дела…. И зачем же куда-то ехать? Для быстроты передвижения, как известно, существуют самолёты…
- О чём это ты?
- Конечно же, об аргентинском городе Мендоса, где проживает Грегори Благоев, последний из «мемуаристов», оставшийся в живых. Понимаешь ход моих мыслей? Необходимо встретиться с этим стариком, пока его не отправили на тот Свет. Он же, по словам Мориса Мюллера, не отказывается от общения. Просто не доверяет телефонам, что – в условиях современных шпионских реалий – весьма оправданно и благоразумно.
- Хитренький какой….
- А то, как и учили в своё время. Но главное – это польза для дела. Для нашего общего дела, подчёркиваю…. Не так ли?
- Ну, не знаю, - засомневалась Инэс. - С одной стороны, если рассуждать логически и без слюнявых эмоций, то поговорить с мистером Благоевым просто необходимо. Он единственный, кто лично стоял «у истоков» всей этой мутной и запутанной истории. Лучше пообщаться с одним настоящим свидетелем, чем с целой сотней тех, «кто что-то и от кого-то слышал». Спора нет.
- А, извини, с другой?
- С другой стороны, опасно оставлять тебя, Робби, в беспокойном Буэнос-Айресе одного. Сейчас-то мы с Роем присматриваем за ситуацией. В том плане, что сегодня тебе избыточно рисковать и в голову не придёт. Мол: - «Как же можно – подвергать опасности близких тебе…э-э-э, индивидуумов?». А стоит нам отлучиться на пару-тройку суток? Наверняка, отважный кабальеро, оторвёшься по полной и расширенной программе. Стрелять, не иначе, начнёшь.
- По поводу – «стрелять», - оживился Роберт. - Надо бы, действительно, обзавестись огнестрельным оружием. Желательно, легальным…. Итак, включаем наш верный ноутбук. Входим в Интернет….
- И что ты будешь там искать?
- Ни «что», а «кого». Не только у вас с Танго есть заветные информационные базы.
- А что содержит твоя база?
- Координаты ветеранов Французского иностранного легиона. То бишь, адреса их сегодняшнего проживания и номера телефонов. На всякий пожарный случай. Мол, солдат солдата никогда не бросит в беде…
Через несколько секунд Роберт радостно известил:
- Нам с тобой, кареглазка никарагуанская, несказанно повезло. Зачитываю: - «Жано Матис, Третий африканский полк, шестая парашютно-десантная рота. Годы службы – «такие-то». На настоящий момент проживает в Аргентине. Город Буэнос-Айрес. Адрес постоянного места жительства отсутствует. Телефон – «такой-то»…». Просто замечательно…. Помнишь, любимая, я тебе рассказывал про Жано?
- Конечно. Вы же с ним тогда – на алжиро-ливийской границе – спасли от верной смерти русского капитана Алексея Тихонова.
- Верно…. Но удобно ли беспокоить человека в такое позднее время? Уже, как-никак, двадцать три пятнадцать.
- Удобно, - заверила Инни. - Это же, милый, Аргентина. Самый разгар ночной жизни. Смело звони…
Он набрал нужный номер.
- Да, слушаю, - секунд через десять-двенадцать откликнулся возбуждённый мужской голос, за которым легко угадывалась весёлая людская какофония, сопровождаемая ритмичной музыкой.
- Привет, Жано, - поздоровался Роберт.
- Привет…. А кто это?
- Роберт Моргенштерн.
- Капрал?! - тут же восторженно заорал Матис. - Ты где? Откуда?
- В Буэнос-Айресе. Прибыл из Австралии. По делам.
- Так рули срочно ко мне. Клуб «Кончита». Это на проспекте Леандро Алеем, сразу за зданием «Банко Насьональ». Не заблудишься. Здесь весело. Оторвёмся по полной, как в былые годы…
- Не до отрыва мне, - печально вздохнул Роберт.
- Что-то случилось? - голос Жано стал напряжённо-серьёзным.
- Случилось. Но не хочу про это говорить по телефону. Короче, братишка, срочно нужна твоя помощь.
- Нужна – поможем. Солдат солдату…
- Я знаю. Куда и когда мне подъехать?
- Завтра. Э-э-э…. К двенадцати дня, когда «текучка» спадёт. Улица Сан-Мартин, дом двадцать шесть. Детективное агентство «Матис». Спросишь на входе. Буду ждать.
- Понял. До встречи. Роджер…
- Уже поздно, - многозначительно промурлыкала Инни. - А не пора ли нам задуматься о сне? В том смысле, что о постели?
- Конечно, пора, - понятливо усмехнулся Роберт. - Постель – в медовый месяц – дело, отнюдь, не последнее. Иди ко мне, чертовка смуглолицая.
- Уже иду. Практически – бегу, сбрасывая на ходу одежды…. А на какое время назначается завтрашний подъём?
- На восемь ноль-ноль.
- Понятно, учту – в плане практических ночных действий…. Робби, а ты меня любишь?
- Люблю.
- А как – любишь?
- Как здешние любопытные бродячие коты – представления уличных клоунов…

В семь пятьдесят пять их разбудила громкая трель «гостиничного» телефона.
- Вам, дамы и господа, доставили вчерашние покупки, - объявил чопорный женский голос. - Извольте подойти на ресепшн и получить…
Роберт, наскоро умывшись и одевшись, спустился в гостиничный холл, расписался в квитанции, выдал курьеру чаевые и отнёс в номер несколько картонных коробок и полиэтиленовых пакетов.
- Вау-у-у! - сев на кровати, от души потянулась Инни. - Вчерашние обновки прибыли? Просто замечательно. Будем старательно перевоплощаться в «портеньо». Надоел уже этот скучный «туристический облик»…
Роберт, ворча под нос мрачные ругательства, облачился в тёмно-салатный курортный костюм и, брезгливо морщась, повязал на шею вызывающе-цветастый платок.
- Шляпу не забудь нацепить, - велела Инэс. - Для полноты облика.
- Знаешь что, - возмущённо обернулся Роберт. - Э-э-э…
- Что такое? - кокетливо вертясь перед зеркалами трюмо, невинно поинтересовалась жена. - Как я тебе? Нравлюсь?
Инни оделась совсем незаметно и обыденно – по местным повседневным понятиям: ярко-пёстрое короткое платье, тёмно-бордовый жакет, отороченный белоснежным мехом альпаки , крохотная круглая шляпка, украшенная длинным пером серой цапли, и светло-кремовые туфли на высоченном каблуке. Естественно, что всё это великолепие сопровождалось пышной причёской, вызывающе-яркой косметикой и целым морем не менее яркой бижутерии.
- Знаешь, если бы ты мне встретилась – в таком виде – в…, например, в Голландии, то я даже близко не подошёл бы. Принял бы – чёрт знает за кого. А, вот, сейчас…
- Да, что – сейчас, милый?
- Сейчас мне очень хочется послать все важные и неотложные дела – очень далеко и надолго, да и запереться с тобой, экзотическая красотка, в наших апартаментах до самого вечера.
- Я, право, польщена и тронута, - загадочно улыбнулась Инэс. - Услышать такое – от собственного мужа – дорогого стоит…. Мы, понятное дело, торопимся. Но, ведь, десять-пятнадцать минут – особой погоды не сделают? Вот, и я о том же…. Ну, и что, увалень бессердечный, ты застыл соляным неподвижным столбом? Быстро иди сюда и крепко поцелуй свою молодую жёнушку…. А теперь помоги мне расстегнуть платье. Впрочем, может, стоит попробовать – прямо в нём? В одном умном глянцевом журнале настоятельно советуют – регулярно и планомерно вносить разнообразие в интимные отношения. А ещё надо будет потом не забыть – оставить Рою вдоволь «мраморной» говядинки…

В безымянный уютный ресторанчик, расположенный рядом с «Меблированными комнатами Жоржиньо», они вошли в девять двадцать пять утра.
- Ола! - хмуро улыбнувшись, поприветствовал их пожилой официант с приметным родимым пятном на лбу. - Пару пива – для начала? Кстати, сеньор, поправьте ваш шейный платок.
- Что такое? - забеспокоился Роберт. - Узел завязан как-то не так? Без соблюдений нынешних модных тенденций?
- Узел и модные тенденции – с точки зрения науки философии – не имеют никакого значения. Ну, ни малейшего. Чего, наоборот, никак не скажешь – о свежих засосах на шее доблестного кабальеро…
- Спасибо большое. Уже поправляю…. Так лучше?
- Гораздо. Теперь вы, сеньор, сплошная невинность.
- Хорошая шутка, - заливисто хихикнула Инни. - Что называется, в самую точку. А вот, уважаемый дон…. М-м-м?
- Рауль Родригес. Всегда к вашим услугам, сеньора.
- Дон Рауль, а не будет ли бестактным с нашей стороны – подсесть за столик вон к той пожилой сеньоре?
Упомянутая пожилая сеньора (та самая, которая сутки назад предупреждала всех о наличии в Буэнос-Айресе кровавого маньяка), облачённая в старомодное длинное платье – сплошные рюшечки и оборочки, с аппетитом поглощала эклер (один из многих). А рядом с тарелкой, наполненной пирожными, стояла фарфоровая чашечка с кофе, высокий хрустальный бокал и наполовину пустая бутылка с белым вином. А ещё и ворох газет лежал рядом.
- Бестактным? - язвительно усмехнулся официант. - Да, донья Хелена будет просто счастлива – обзавестись очередными слушателями. Здесь её, - понизил голос до уважительного шёпота, - все боятся. Все – без единого исключения. Болтлива – до полной и нескончаемой бесконечности. Так что, проходите и смело присаживайтесь за её столик…. А что подать-то? Вчерашний вариант?
- Вчерашний, так вчерашний, - беззаботно тряхнув угольно-чёрными кудряшками, согласилась Инэс. - Только количество пива, пожалуй, удвойте. Безумная ночь любви. И всё такое прочее…. Ну, вы меня понимаете?
- Безусловно, сеньора. Сам когда-то был молодым, влюблённым и пылким…
Донья Хелена, как и было обещано, новым потенциальным слушателям несказанно обрадовалась и, поправив старомодные очки на смуглом носу, тут же что-то затараторила по-испански, но, внимательно всмотревшись в Роберта, незамедлительно перешла на английский язык, задав совершенно-неожиданный вопрос:
- Как дела шпионские, Джеймс Бонд австрийского розлива?
- Нормальные у нас дела, - видя, что супруг слегка сбит с толка, пришла на помощь Инэс. - Рабочий процесс, и не более того…. А как, уважаемая донья, вы узнали…э-э-э, про Австрию? И это «шпионство». Оно-то здесь причём?
- Притом, девочка. На кисти правой руки у твоего суженого имеется приметная татуировка – с логотипом французского Иностранного легиона. А чуть ниже красуются буковки – «R. Os». Причём, над буквой «О» расположены две точки. То бишь, сокращение от Republik Österreich. Австриец, служивший по Контракту во французском Иностранном легионе, но вырядившийся под «портеньо». Элементарно…. Не шпион? Тогда, безусловно, сыщик. Тоже не плохо…
- Вы – местная «мисс Марпл»?
- Иногда меня и так называют, - горделиво улыбнулась старушка. - Правда, редко. Могли бы, на мой взгляд, и почаще. Впрочем, Бог им всем – Судия…. Молодец, пигалица кудрявая, отличного самца окольцевала. И тебе, увалень белобрысый, повезло с супругой. Достойная, по глазам видно, во всех отношениях женщина. Во всех, подчёркиваю и гарантирую…. «Мисс»? Да, замужем я так и не побывала. Не срослось. Любовников, конечно, было – без счёта. В том плане, что сперва считала, коллекционировала и даже – имена-фамилии-должности – заносила в специальную тетрадку. А потом, уже на третьей сотне, бросила. Мол, маета сплошная и бесперспективная…. Уже читали, молодёжь, утренние газеты?
- Нас, уважаемая сеньора, интересуют – прежде всего – вчерашние газеты, - сообщил Роберт. - Моя фамилия – «Моргенштерн».
- Интересный поворот. Ничего не скажешь…. Хотя, да. Похож. Вылитый старина Ганс. В молодые годы, понятное дело…
- Вы были знакомы с моим покойным дедом?
- Естественно, была, - зашуршав газетными листами, подтвердила донья Хелена. - Что в этом такого? Да с ним, почитай, половина Буэнос-Айреса состояла в приятельских и дружеских отношениях. Видный и представительный был мужчина. А ещё и очень общительный. Песенки славные, аккомпанируя себе на рояле или на аккордеоне, напевал…. Кроме того, он являлся соседом моей родной сестры Элизабет. Ганс в «шестой» квартире проживал, в «восьмом» доме на Пласа Италия. А она – проживает до сих пор – в «пятой»…. Впрочем, со стариной Моргенштерном я уже года три с половиной, как не виделась. С тех самых пор, как с сестрёнкой – смертельно – поссорилась. Она, вертихвостка законченная, у меня одного симпатичного старичка увела. Буквально-таки из-под самого носа. Впрочем, он вскоре Лиз бросил. Так ей, шалаве, и надо. Поделом, не будешь воровством заниматься…. Что я думаю об этом деле? То есть, о трёх застреленных ветеранах подразделения «АнтиФа»? Без наркотиков здесь, конечно же, не обошлось. Вот, и весь мой сказ.
- Без каких наркотиков? - вкрадчиво поинтересовалась Инни. - Расскажите, пожалуйста.
- Вежливая, понимаешь. Молодец…. Без элитарных и колумбийских. Вот, без каких. Всем известно, что именно через Марка Бронштейна (это первый ветеран «АнтиФа», убитый в Монтевидео), в Буэнос-Айрес и поставлялись большие партии кокаина. Через тщательно-законспирированную сеть, понятное дело. Вон, к примеру, тот же Мануэле Жоржиньо, хозяин одноимённых меблированных комнат, частенько наезжал в Монтевидео. Да и дочки его – бегемотихи сисястые. Подозрительно…. Интересуетесь, почему Марка Бронштейна своевременно не арестовали, если многие знали про его противозаконную деятельность? Так он же в Уругвае проживал, а там – по утверждениям знающих людей – бардак, бедлам и анархия полная. Никакого тебе порядка…. Какое отношение миляга Ганс Моргенштерн имел к колумбийскому кокаину? Скорее всего, никакого…. Ага, высокочтимый сеньор Рауль несёт, молодёжь, ваш завтрак. О, пивко – с утра пораньше. Как же, как же, понимаю. После затяжных любовных утех жажда, она завсегда одолевает. Не стесняйтесь. Кушайте и пейте…. Итак, никакого отношения к наркотикам дон Ганс, по моему мнению, не имел. За что же, спрашивается, его тогда убили? Наверное, на всякий пожарный случай, как потенциального носителя опасной информации. Мол, общался – по старой памяти – с сеньором Бронштейном? Общался. Следовательно, мог многое знать…. Кто – убил? Может, представители некоего мафиозного клана, конкурирующего с вышеупомянутым Марком Бронштейном. А, вполне возможно, что и отвязанные ребята из нынешнего «Эскадрона смерти». Мария Сервантес – барышня решительная, без всяких благородных комплексов и слюнявых сантиментов. С неё станется. Мара, которой сегодняшняя аргентинская Президентша безоговорочно доверяет, с закоренелыми преступниками особо не церемонится. Она с ними, вообще, не церемонится. Молодец. Крута, но справедлива. Полностью поддерживаю и всецело одобряю. Только так и надо. Вперёд и вверх…. Ну, и как вам, молодые люди, информация? Перевариваете?
- Пытаемся, - задумчиво поглощая варёную «мраморную» говядину, щедро сдобренную тёмно-коричневой горчицей, признался Роберт. - Больно уж неожиданный…м-м-м, взгляд на произошедшее. Хотя, безусловно, со здравым зерном…. А, вот, ещё один важный момент. Вчера утром вы, донья, упоминали об убийствах археологов…. Что это такое, как и когда? И почему об этих преступлениях широкая общественность практически ничего не знает?
- Говоришь, мол, широкая общественность? - отхлебнув из бокала вина, презрительно прищурилась старушка. - Терпеть ненавижу всех этих аргентинских обывателей, помешанных – безо всякой меры – на политике. Мол: - «В убийствах отсутствует ярко-выраженная политическая составляющая? Фи. Тогда нам это совершенно неинтересно. Ну, ни капельки…». Рассказываю – про археологов. У меня есть подруга – вполне даже приличная женщина. А у неё был сын, достаточно известный в Аргентине археолог. Более того, подающий большие надежды. А у этого молодого человека было три друга. Тоже, как легко догадаться, археологи. Они, значит, и организовали – «Клуб четырёх». Ну, такую неформальную научную организацию, занимавшуюся археологическими раскопками древних поселений кечуа, керанди, теульче и прочих местных индейцев. А потом ребят стали убивать: двоих – позапрошлой весной, двоих – весной прошедшей. Кто, за что и почему? Не знаю честное слово. Не знаю…. Почему я считаю, что без маньяка здесь не обошлось? Исходя из некоторых мрачных обстоятельств, сопровождавших эти убийства. Все археологи были застрелены, а потом в их сердца были воткнуты специальные археологические скребки, с помощью которых и осуществляются раскопки. Фирменный «маньячный» знак, надо думать. Мол: - «Вот, какой я крутой и особенный. Трепещите, трусливые и мерзкие людишки…»…. А вы, молодёжь, с чего, вдруг, заинтересовались этими…м-м-м, этими происшествиями?
- Интерес – сугубо профессиональный, - Роберт достал из бумажника визитную карточку и положил её перед пожилой женщиной.
- Старший инспектор по особому разделу, Австралия, Прокуратура штата Новый Южный Уэльс? - удивилась-восхитилась донья Хелена. - Ну, и ничего себе. Как же тесен наш Мир…. Значит, молодой человек, будешь расследовать убийство собственного деда?
- А также и двух его сослуживцев по «АнтиФа». Возможно, что и убийства археологов. Не исключаю, что все эти преступления связаны между собой. Конкретным исполнителем связаны, я имею в виду.
- Хвалёная «сезонная составляющая», на которую так падки маньяки и прочие законченные психи?
- Она самая, - подтвердила Инни. - Мол, по весне злодей уничтожает одних обидчиков, а летом – совсем других…. Что он делает в остальные времена года? Ну, мало ли. Осенью, возможно, отдыхает. А зимой, к примеру, дома сидит. Мол, на улице холодно, слякотно и промозгло. Маньяки, они ужасно капризны и неадекватны. По крайней мере, так считает мой супруг…
- Муж и жена – одна сатана, - понимающе хмыкнула старушка. - И это, между нами говоря, абсолютно правильно…. Кстати, симпатичные мальчики и девочки, - неожиданно оживилась. - Я, ведь, могу быть вам полезной. И даже очень…. Тут такое дело. От покойного сына моей подруги остался компьютер – со всей начинкой. Всякие там «электронные папки» по объектам, которыми, как раз, и занимался археологический «Клуб четырёх»…. Сбросить вам всё это богатство – на электронную почту, указанную в визитке?
- Конечно. Будем признательны…

Детективное агентство «Матис» располагалось на шестом этаже современного офисного центра.
- Судя по всему, дела у твоего приятеля идут совсем неплохо, - покидая шикарный лифт, предположила Инэс. - Представляю, какая здесь месячная арендная ставка. А также облик секретарши Жано. Наверняка, длинноногая и грудастая стерва…
Секретарша оказалась сорокалетней и неприметной «серой мышкой». Преданно поедая нежданную гостью глазами, она смущённо залепетала на английском языке:
- Миссис Сервантес? Знаменитая австралийская актриса? Это вы?
- Безусловно, я. Только уже не «миссис», а «мисс». И не «Сервантес», а «Ремарк».
- Рада за вас. Примите мои искренние поздравления…
- Где поставить автограф?
- Вот, здесь, пожалуйста. На календаре…. Огромное спасибо. Я счастлива…. Мистер Моргенштерн?
- Он самый.
- Проходите по этому коридору. Босс уже ждёт вас.
- А она ничего, - удаляясь от стола осчастливленной секретарши, благожелательно прошептала Инни. - Похоже, что у этого Жано – неплохой вкус. Твой французский сослуживец, милый, мне уже заранее нравится…. Нам в эту дверь?
- Наверное. Других-то нет…
- Капрал! - поднимаясь из-за стола, завопил бородатый Матис, больше похожий на классического алжирского бербера, только чалмы на голове не хватало. - Сколько лет! Сколько зим…
Но уже через пять-шесть секунд стало понятно, что Жано, всё же, является стопроцентным французом: заюлил, зашаркал ножками и принялся рассыпаться перед Инэс в цветастых и многослойных комплиментах. А узнав, что перед ним находятся молодожёны, чуть собственной слюной не захлебнулся – от полноты нахлынувших чувств.
Только минут через десять, исчерпав весь свой запал щенячьего восторга, он, наконец-таки, угомонился и поинтересовался – на удивление спокойным и будничным голосом:
- Ну, и зачем, друзья мои, вы прибыли в нашу скучную и прозаичную Аргентину? Я-то всегда думал, что именно Австралия – по всяким экзотическим штуковинам – даст фору любой стране этого бренного Мира. Мол, самое лучшее место – для полноценного свадебного путешествия.
- У меня вчера родного деда убили, - сообщил Роберт. - Ганса Моргенштерна.
- Покойный заслуженный ветеран «АнтиФа» – твой дедушка? - удивился Матис и тут же загрусти: - Извини, Робби, но если ты хочешь, чтобы моё агентство помогло тебе в расследовании этого убийства…. Ничего не получится, дружище. Там, где маячит легендарный «Эскадрон смерти», обычным штатским людям делать нечего. Голову оторвут и только после этого поинтересуются – именем-фамилией. Многократно проверено…
- С расследованием я и сам справлюсь.
- Мы справимся, - поправила Инэс.
- Хорошо. Мы.
- А я вам чем могу помочь?
- Пистолет нужен. Желательно, легальный. Ну, и запасные патроны к нему.
- И только-то? - облегчённо вздохнул Жано. - Сделаем. Не проблема.
Он подошёл к высокому металлическому сейфу, располагавшемуся в дальнем углу кабинета, отпер дверку, достал с верхней полки компактный чёрный пистолет и, протянув его Роберту, пояснил:
- Семизарядный браунинг, почти новый. Правда, польской сборки. Зато не засвеченный. А вот и две запасные пистолетные обоймы. Держи. Пользуйся…. Теперь по поводу «легализации». У тебя, капрал, в Буэнос-Айресе есть знакомый полицейский?
- Педро Карраско, криминальный следователь Прокуратуры. Округ – «Палермо».
- Нормальный вариант. Сгодится…. Вот, тебе лист бумаги и шариковая ручка. Садись и пиши.
- Что писать-то?
- Заявление на имя «прокурорского» инспектора Карраско. Мол, так и так: - «Вчера вечером я, «такой-то, такой-то», шёл по улице Сан-Мартин. На тёмно-синей скамье, установленной под фонарём, лежал полиэтиленовый пакет. Я остановился, заглянул внутрь и обнаружил там пистолет марки – «браунинг» и две запасные обоймы к нему. Считаю своим долгом – сдать найденное оружие аргентинским Властям…». Подпишись и поставь сегодняшнее число. Вот, и вся «легализация». Этому фокусу меня один русский иммигрант научил…. Только не забывай, пожалуйста, каждое утро писать новое заявление. Естественно, с новой датой. А старое, соответственно, уничтожать…

Раздалась мелодичная трель.
- Ремарк слушает, - сообщил – в тёмно-синий брусок мобильника – Роберт.
- Инспектор Ремарк? - уточнил манерный женский голосок.
- Инспектор особого раздела. Маньяков ловлю.
- Это очень хорошо, - одобрила неизвестная женщина. - С вами сейчас будет говорить писатель Дитер Кастильо. Автор романа – «Неизвестный Эскадрон».
- Не возражаю…
«Конечно, это очень кстати», - напомнил о своём существовании неунывающий внутренний голос. - «Лишним, в любом случае, не будет…. Но откуда, братец, этот документальный романист (с немецким именем и испанской фамилией), узнал номер твоего мобильного телефона? А?».

Глава шестая
Бизнес-предложение и главный подозреваемый

- Инспектор? - голос, исходящий из трубки мобильника, был невзрачен, скрипуч, сух и равнодушен. - Сочувствую, сожалею и скорблю. Естественно, по поводу безвременного ухода от нас мистера Ганса Моргенштерна. Фатальное и несправедливое происшествие.
«Странный и однозначно-неприятный голос», - подумал Роберт. - «А я почему-то был уверен, что писатели, априори, являются людьми живыми, любопытными, сердечными и общительными. А как же иначе? Информацию собирать – дело непростое и заковыристое. Особенно, если речь идёт о документальных романах: душевные беседы с непосредственными участниками описываемых событий, доверительные разговоры со свидетелями…. Как с таким противным голосом – можно входить в доверие? Нонсенс, однако…».
Он, решительно отогнав посторонние мысли в сторону, заговорщицки подмигнул Матису и Инэс, после чего, включив телефонную функцию «громкой связи», вежливо поздоровался:
- Приветствую вас, герр Дитер. Спасибо – за высказанные соболезнования.
- Только, пожалуйста, без «герра», - недовольно проскрипел голос. - Да, моя матушка, безусловно, была немкой. Но…. Короче говоря, я предпочитаю не иметь с южноамериканскими «мофами» и «бошами» ничего общего. И немецким языком никогда не владел. Обращайтесь ко мне по-простому – «мистер». Или же – «дон» и «сеньор», если вам, инспектор Моргенштерн, ещё не наскучил местный цветастый колорит.
- Хорошо, уважаемый сеньор Кастильо, учту на будущее, - заверил Роберт. - А вы тогда, в свою очередь, величайте меня – «Ремарком». Буду признателен.
- Служебные и фамильные прозвища? Узнаю австрийскую мечтательную сентиментальность. Ваш покойный дед был точно таким же…. Впрочем, почему бы и нет? Договорились. По крайней мере, до момента подписания официальных документов…
- Официальных?
- Официальных, деловых и финансовых, - уточнил известный писатель. - Неужели вы думаете, что я звоню из житейской вежливости? Или же из праздного любопытства?
- Нет, я так не думаю…. Позвольте вопрос?
- Задавайте.
- Откуда вы узнали – номер моего мобильного телефона? - спросил Роберт.
- Неплохо, Ремарк, неплохо. Насквозь деловой и прагматичный подход. Между будущими партнёрами по коммерческому проекту не должно быть никаких недомолвок. Азбука бизнеса…. Итак, рассказываю. Вчера я был вызван официальной повесткой – к девяти тридцати сегодняшнего утра – в Прокуратуру городского округа «Палермо», к криминальному инспектору Педро Карраско. Допрос не допрос, но что-то весьма похожее. Разговор – обо всём сразу. Мол: - «Как часто встречались с покойным Гансом Моргенштерном? Когда – в последний раз? О чём разговаривали? Какие совместные планы строили? Не опасался ли дон Ганс чего или кого-либо? Не было ли у него врагов?». Ну, и так далее, в том же духе…. Не, думаю, что мои показания хоть в чём-то помогли следствию. А, вот, мне удалось почерпнуть из этого разговора достаточно много полезного…. Видите ли, я являюсь человеком мрачным, склочным, сумасбродным и язвительным. Поэтому на все важные встречи и переговоры беру с собой личного секретаря…
- То бишь, секретаршу по имени – «Лусия»?
- Однако, - уважительно хмыкнул Дитер Кастильо. - Вы тоже, судя по всему, времени даром не теряли и кое-какой информацией обросли. Молодцом…. Тем не менее, продолжаю. Да, Лусия Месси является очень ценным кадром: понимает в юриспруденции и издательском бизнесе, занималась практической адвокатурой, неплохой психолог, коммуникабельна, симпатична и легка в общении. Короче говоря, именно поддавшись её чарам, инспектор Карраско и сообщил о приезде в Буэнос-Адрес родного внука покойного мистера Ганса Моргенштерна. И не только сообщил, но и продемонстрировал визитную карточку означенного внука. Естественно, что глазастой Лусии не составило особого труда – «срисовать» и имя-фамилию, и должность, и номер мобильного телефона…. Инспектор по «маньячным» делам? Причём, опытный и даже (я навёл справки в Интернете), знаменитый? Являющийся, ко всему прочему, и близким родственником одного из погибших ветеранов «АнтиФа»? Редкостная удача. Редкостная – с точки зрения бизнеса, я имею в виду…. Вы же, Ремарк, будете проводить частное расследование? То есть, ловить подлого маньяка, убившего вашего деда и его старинных сослуживцев?
- Буду, - признался Роберт. - К чему, собственно, скрывать? А у вас, как я понимаю, есть некое конкретное предложение о взаимовыгодном сотрудничестве?
- Имеется. Предлагаю – проводить данное расследование совместно.
- Расшифруйте, пожалуйста. О чём, собственно, идёт речь?
- Только о высокодоходном и эффективном бизнесе, - в скрипучем голосе собеседника послышались откровенно-алчные нотки. - Признаюсь, что на издании романа «Неизвестный Эскадрон» я уже заработал неплохие деньги. Вернее, очень даже хорошие. И «копейка» продолжает капать: я исправно получаю свои «роялти» с каждой изданной книги. Вчера моё аргентинское издательство, учитывая факт убийства Ганса Моргенштерна, сообщило о решении выпустить очередной дополнительный тираж «Неизвестного Эскадрона». А сегодня, менее часа назад, был звонок из Нью-Йорка: крупная американская издательская группа предлагает заключить Контракт на издание моего романа на английском языке. А это, согласитесь, очень лакомый и перспективный рынок.
- Соглашусь, конечно, - непонимающе переглянувшись с Инни, пробормотал Роберт. - Очень перспективный….
- Это хорошо, что вы так всё…э-э-э, правильно понимаете. Возможно, что даже помощь Лусии не потребуется…. Итак, перехожу к главному. Нам с вами, Ремарк, необходимо – и как можно быстрей – подготовить к печати вторую книгу, которая будет являться прямым продолжением «Эскадрона». О чём она должна рассказать читателям? Конечно же, о совместно-проведённом успешном расследовании. То есть, финансирование, «мозговой штурм» и выработку общей стратегии мы будем осуществлять совместно, а всю оперативную часть вы, естественно, возьмёте на себя. От себя же я внесу и дополнительную лепту – эксклюзивную информацию, полученную от ветеранов «АнтиФа», но так и не вошедшую в первый роман…. Резюмирую. Во-первых, нам необходимо оперативно (а также элегантно и красиво), отыскать маньяка, убившего вашего деда и его сослуживцев. Во-вторых, собрать необходимое количество документального и иного материала, включая качественные фотографии, на основании которого можно будет написать полноценное и захватывающее продолжение романа «Неизвестный Эскадрон». Коммерческий успех практически гарантирован…. Как будет называться эта книга? Например, «По следу кровавого маньяка…». Или же как-то по-другому. Не важно…
- А что – важно?
- Что? - на пару секунд задумался Дитер Кастьльо. - На данный момент – юридически закрепить наши будущие деловые отношения. То есть, составить и подписать грамотный Контракт, в котором будут чётко расписаны-оговорены права, обязанности и доли будущих дивидендов…. Педро говорил, что вы приехали в Буэнос-Айрес вместе с женой. Она, случаем, не юрист?
- Нет, слава Богу.
- Ну-ну, спорный момент. Я – на вашем месте – не был бы так категоричен…. Значит, доверим составление Контракта моей Лусии?
- Доверим…. Почему бы и нет?
- У вас, Ремарк, есть какие-то сомнения?
- Хотелось бы задать пару вопросов, - признался Роберт. - Не то, чтобы глобальных. Но, всё же…
- Так и задавайте. Не тяните. Постараюсь ответить.
- А с чего всё началось? Как вам, вообще, пришла в голову идея – написать роман «Неизвестный Эскадрон»?
- Поехал я как-то в уругвайский Монтевидео – так, без всякого конкретного плана, просто захотел немного отдохнуть, развеяться и встряхнуться. И там случайно познакомился с Марком Бронштейном. Вот, с того отрывочного разговора всё и началось…
- Мне показалось, или ваш голос, действительно, слегка дрогнул? Ну, когда вы назвали фамилию – «Бронштейн»?
- Нет, не показалось, - надменно и зло засопел писатель. - Вообще-то, Ремарк, не в моих правилах – поддаваться глупым эмоциям, а также заниматься пошлым самобичеванием. Но, в этом конкретном случае…. В этом случае я ощущаю себя «не в своей тарелке». То есть, чётко осознаю, что виноват – пусть и косвенно – в смерти бедного Марка…. Понимаете, дело обстояло, да и обстоит, так. Роман «Неизвестный Эскадрон» был написан на основе воспоминаний четырёх заслуженных людей и посвящён деятельности специальной службы «АнтиФа», которая в 1956-1958-ом годах занималась поиском, изобличением, поимкой (а также и физическим уничтожением), закоренелых нацистских преступников, нашедших приют в Аргентине. Так вот, трое ветеранов «АнтиФа», проживавшие на тот момент в Аргентине, были весьма осторожны и аккуратны – в своих высказываниях-воспоминаниях. Например, имена-фамилии и конкретные названия немецких поселений озвучивали крайне редко и неохотно. То же касалось названий проводимых операций и их конкретных деталей. Так, сплошные описания экзотических походов по пампе и сельве, романтические ночёвки у костров, беседы философской направленности да прыжки с парашютами…. А мистер Бронштейн был гораздо разговорчивее: так и сыпал датами, названиями населённых пунктов, а также званиями-фамилиями арестованных и расстрелянных нацистов. И это, если смотреть правде в глаза, выглядело очень странным. В современном маленьком Уругвае неонацистов гораздо больше, чем в нашей огромной Аргентине. Следовательно, и риск получить пулю разгневанного мстителя – гораздо выше…. Почему Марк поступил так неосмотрительно? Может, от природы был таким смелым, безрассудным и легкомысленным. Или же коварная старость слегка притупила чувство опасности. Как вариант – засмотрелся на стройные и загорелые ножки сеньориты Месси. Не знаю…. Короче говоря, он беззаботно «сыпал», а Лусия всё это старательно записывала. Потом, где-то уже через полгода, когда книга была практически свёрстана, позвонил Бронштейн и попросил ознакомиться с текстом, мол: - «Хочу кое-что подправить, а кое-что, и вовсе, изъять…». Видимо, понял, что слегка переборщил, и решил кардинально исправить ситуацию. Но, увы, было уже поздно…. Кромсать завершённый и одобренный издательством роман? Выбросить самые скандальные и пикантные моменты? Я, что, похож на сумасшедшего? Естественно, что Марк был послан – далеко и надолго. Даже не смотря на все его прошлые заслуги, почтенный возраст и дружбу с уругвайской (или же с колумбийской?), наркомафией. Бизнес – штука жёсткая, не терпящая сантиментов и уступок…. Роман был напечатан и поступил в продажу. А ещё через месяц с небольшим господина Бронштейна убили. Так получилось…. Если бы я пошёл Марку навстречу и разрешил бы правку текста? Вполне возможно, что он и до сих пор был бы ещё жив. Да и остальные ветераны «АнтиФа», которых, очевидно, маньяк убил «за компанию». Мол, и они, скорее всего, принимали непосредственное участие в ликвидациях идейных «наци», просто – в отличии от своего уругвайского коллеги – затихарились и не стали избыточно откровенничать…
- Что конкретно хотел исправить в тексте романа мистер Бронштейн? - уточнил Роберт.
- Не знаю, не спрашивал. Возможно, планировал заменить некоторые настоящие звания и фамилии на вымышленные. Или же хотел внести лёгкую путаницу по датам неких знаковых событий.
- Мистер Кастильо, а вы ничего не слышали об убийствах археологов, произошедших минувшей и позапрошлой вёснами? С применением археологических скребков?
- Так, только краешком…. Инспектор, а вы молодчина. Вторая сюжетная линия – для предания тексту должной динамики – будет нам очень даже кстати. Мол, несколько следов, могущих пересекаться самым причудливым и изощрённым образом. Если что – свяжем их самостоятельно, подключив неуёмную фантазию. Жанр «документальный роман», как известно, не предполагает стопроцентной достоверности. И пятидесяти процентов – по нашим мутным и беспокойным временам – будет вполне достаточно…. Так как, Ремарк? Вы готовы к встрече?
- Где и когда?
- В шестнадцать ноль-ноль. Район Ла Импрента. Перекрёсток улиц Мигелетес и Мауро. Рядом со зданием старой типографии увидите серый четырёхэтажный дом. Над третьим – от типографии – подъездом висит вывеска: - «Нотариус». Возле неё и встретимся. Немного поговорим, а потом поднимемся на второй этаж, где и располагается нотариальная контора. Не опаздывайте.
- До встречи, дон Дитер. Только не забудьте, пожалуйста, прихватить с собой упомянутые «эксклюзивные материалы», так и не вошедшие в ваш первый роман.
- Не забуду…

Роберт, поставив мобильник «на блокировку», отправил его в брючный карман.
- Интересный разворот кильватерной колонны , - задумчиво взлохматив чёрную «арабскую» бороду, прокомментировал Матис, нечуждый морской романтики, - Высокодоходный бизнес, понимаешь. Ничего личного…. Кстати, Ремарк, у тебя образовался подозреваемый за номером – «один». На роль кровавого и беспринципного маньяка, я имею в виду.
- Это точно, - поддержала Инни. - Все эти поэты-писатели, мечтающие о мировой славе и всеобщем признании, те ещё деятели, способные на очень многое.
- На что, если не секрет? - выжидательно улыбнулся Роберт. - Излагай, интеллектуалка смуглолицая.
- Например, на скрытую шизофрению, сформировавшуюся за долгие годы напряжённых и бессонных трудов. Или же на маниакальную депрессию, спровоцированную хронической неблагодарностью современных капризных читателей…. Рассмотрим ситуацию с Дитером Кастильо более детально и предметно, благо я уже ознакомилась – через Интернет – с его краткой биографией. Вернее, с её несколькими вариантами. Итак, пересказываю своими словами, отбрасывая все неадекватные и глупые – на мой взгляд – версии…. Мать будущего писателя родилась в одном из полузакрытых немецких поселений, возникших в Аргентине после Второй мировой войны. Его название неизвестно. Росла, училась экстерном, выезжая за пределы поселения (под тщательным присмотром взрослых), только для сдачи полугодовых и годовых школьных экзаменов. А потом, будучи уже в семнадцатилетнем возрасте, она влюбилась в одного из безродных пастухов-гаучо, чьи стада, как назло, кочевали недалеко от данного поселения. Влюбилась, забеременела и была с позором изгнана из родительского дома…. Её дальнейшая судьба неизвестна. Но в трёхлетнем возрасте Дитер оказался в детском доме, расположенном на южной окраине Буэнос-Айреса. Вырос, успешно окончил школу и даже, получив финансовую помощь от некоего Благотворительного фонда, поступил в Университет Буэнос-Айреса. Подчёркиваю, в Universidad de Buenos Aires, UBA, крупнейший университет Аргентины, основанный ещё в начале девятнадцатого века, обучение в котором далеко не каждому по карману…. Что это были за благотворители? Увы, точно неизвестно. Сплошные и ничем неподкреплённые слухи…. Наш герой, посещая лекции сразу на нескольких гуманитарных факультетах, начал писать: и публицистику, и прозу, и различные поэтические произведения. Победил в одном конкуре для юных дарований, во втором, в третьем. Потом была издана его первая книга (сборник рассказов и маленьких повестей), получившая восторженные и благожелательные рецензии от столичной аргентинской прессы…. Но с блестящей писательской карьерой – после окончания Университета – откровенно не заладилось, как, впрочем, и с постоянной высокооплачиваемой работой. Дитер трудился корреспондентом и репортёром, менял одну газету на другую, а другую – на третью. Пробовал себя даже в нише «гламурных изданий», но тоже без особого успеха. Книги? Да, издавались. Но так, малыми тиражами и не регулярно…. Текли годы, серая рутина затягивала, характер неуклонно портился, а надежды – на литературный успех – таяли. А так хотелось – славы и признания…. И тогда, по моему мнению, в сеньоре Кастильо и начал «формироваться» маньяк. Мечты, думы, обиды, мечты, бессонные ночи, полные досады и терзаний, вновь – мечты, обиды и терзания…. Короче говоря, однажды он решил, что добьётся вожделенной славы – любой ценой. То есть, совсем любой. Но, в любом раскладе, добьётся….
- У твоей симпатичной жены, капрал, с фантазией всё в порядке, - оценил Жано. - Даже немного завидно.
- А то, - горделиво хмыкнул Роберт. - Именно поэтому я на ней и женился. Продолжай, милая.
- Как скажешь, Робби…. И тут произошла судьбоносная встреча Дитера Кастильо с бедолагой Марком Бронштейном. Гениальная схема выстроилась в голове у писателя-неудачника почти мгновенно. Во-первых, тема «физического устранения нацистских преступников без суда и следствия» являлась, безусловно, незаезженной и нестандартной. Не то, чтобы однозначно «жареной и горячей», но где-то близко к этому…. Во-вторых, тут же стал понятен и многоэтапный эффективный механизм «по активному продвижению» будущего документального романа. То бишь, книга издаётся, а через некоторое время от руки подлого маньяка (отрубленные кисти рук и обезображенное пистолетными пулями лицо – подтверждение тому), погибает один из её героев. Поднимается шум, публика заинтригована, издательство срочно «допечатывает» роман. Второе убийство – очередной дополнительный тираж (ну, и гонорары, конечно). Третье – предложение от крупного американского холдинга об издании достославно-скандального романа на английском языке. Прямо-таки, конвейерное производство какое-то…. Считаю, что так оно всё и было. Сперва Дитер Кастильо, собрав необходимый материал, написал и издал книгу. А потом – в плановом «маньячном» порядке – приступил к её «раскрутке». То есть, к мрачно-ритуальным убийствам заслуженных ветеранов «АнтиФа»…. Как тебе, милый, такая версия развития событий?
- Однозначно – внушает…. Ну, а что дальше? Какие дальнейшие планы вынашивает «твой» маньяк?
- Скорее всего, ничего – «дальше» – он и не вынашивал, - мило улыбнулась Инэс. - Мол, любой успешный бизнес-проект – в конечном итоге, исчерпав себя, – заканчивается. Но тут снова – впереди – замаячила благословенная Госпожа удача. В твоём, Робби, лице, понятное дело. Как же, известный «маньячный» инспектор. Да ещё, к тому же, и внук покойного Ганса Моргенштерна…. В голове у господина Кастильо (почти сразу, как и в первом случае), сложился новый гениальный коммерческий план-проект. Мол: - «Даёшь – продолжение романа «Неизвестный Эскадрон»! Самое время. Пока читатель находится в нужном тонусе….». Хочешь, милый, расскажу сюжет этого продолжения? Только сперва, для страховки, сплюну через левое плечо и старательно постучу по дереву…. Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук! Итак…. Инспектор Ремарк и писатель Кастильо встречаются и разговаривают, но, не найдя общего языка, ссорятся – в полную труху. Но тут в дело вмешиваются их верные и симпатичные подруги. То бишь, я – известная австралийская актриса. И Лусия Месси – умница с юридическим, психологическим и литературным образованием. Герои, понятное дело, мирятся (не исключаю, что через групповую сексуальную оргию), и приступают к расследованию убийств ветеранов «АнтиФа» из первого романа…. Кропотливая аналитика и «мозговые штурмы». Версии и предположения. Слежка за подозреваемыми и отчаянные погони. Ложные направления и неожиданные сюрпризы. Перестрелки и рукопашные схватки…. В конечном итоге, маньяк вычислен. Но во время финального задержания (тьфу-тьфу-тьфу, конечно, ещё раз), злодей вонзает в сердце отважного инспектора острый кинжал. А писатель, прибывший к месту задержания с небольшим опозданием, разряжает в преступника свой верный пистолет. Всё. Конец книги. Занавес…

- Лихо, талантливо и правдоподобно закручено, - завистливо вздохнув, одобрил Матис. - Я, к примеру, так не могу…. Знаете что, ребятки? Не нравится мне эта назначенная встреча. Почему? Не знаю, но не нравится, и всё тут…. Будьте настороже, не расслабляйтесь и держите носы по ветру. А ты, капрал, и про пистолет не забывай. Если что, сразу доставай и снимай с предохранителя.… Кстати, а чем ещё я могу вам помочь?
- Чем? - задумался Роберт. - Собери, пожалуйста, краткие досье на ветеранов «АнтиФа», причастных к этой истории. С фотографиями, конечно. И на трёх покойных. И на оставшегося – на настоящий момент – в живых. Ну, и сбрось на мою электронную почту…

Роман завершён и под названием - РЕМАРК И МИРАЖИ размещён на ЛитРесе


http://www.litres.ru/andrey-bondarenko/remark-i-mirazhi/