– Городской человек, приезжающий сюда в отпуск, делает открытие. Оказывается, забор защищает будущий урожай от раннего поедания его животными. Кто бы мог подумать!? Я полагаю, вы вспомнили о чучеле или пугале огородном в соломенной шляпе? Ха! Должность пугала имеет четко ограниченные должностные обязанности – пугать птиц и мелких грызущих животных, таких как воробьев да зайцев. И все! Кто-либо из вас видел когда-нибудь, скажем, козу или корову в обмороке от увиденного огородного пугала? Ага. Не дождетесь! – дед Костя пожевал травинку и, посмотрев на небо, снял фуражку, почесал затылок и снова ее надел. – Кажись, дождя не будет нонче. Ты сидай, внучок, сидай, погрейся апосля дороги на солнышке, духом таежным подыши, – он не то, что ваша городская вонь.


Олежек, внучатый зять деда Кости, присел на завалинку и оперся спиной на стену дома. Высокий молодой человек, – чисто рафинированного вида интеллигент с кабинетным образом жизни, – рад был хоть раз в год приехать в отпуск с женой Наташей навестить стариков в деревне. Помочь по возможности по хозяйству. Тот же забор укрепить, если надо. Он уже давно проникся уважением к крестьянскому труду – нервы успокаивает, умиротворяет. Хорошо!


Очередная весна для жителей деревни Амурские Ключи всегда не только радость, но и огородные и садовые хлопоты. Тут забор прохудился и требует починки, чтобы юркие козы не пролазили и не безобразничали в огороде. Там земля истощилась, нужно навоз завести, да не простой, а обязательно измельченный и перегнивший в гумус. У одного хозяина опять проблема с поливом, – кран протекает, потому что прокладка стерлась. У другого – наоборот, вообще не течет, так как трубы забились. У третьего – проржавели лопаты, грабли и тяпки отломились от черенков, и надобно потратиться с зарплаты или с пенсии на новый рабочий инструмент. Работы так много, что головы поднять некогда. Вот и поспешают они, чтобы, как в рекламе, успеть до дождя. Весна! День – год кормит.


– Вот, ты думаешь, Олежек, у нас тут тишь да гладь, да божья благодать? – спросил дед Костя и хитро сощурился. – Так ведь?
– Да вроде как, – согласился тот.
– Эх, молодежь! Ладно, расскажу про нашу «тишь-да-гладь». Как только забрезжат первые весенние деньки, любители крупного и мелкого рогатого, а тем более, дойного скота должны озаботиться наймом хорошего и недорогого пастуха, желательно трезвенника, – философски заметил собеседник. – В начале сезона добровольные животноводы дружно купают в креолине овечек, приглашают ветеринара в складчину, который должен сделать домашним животным на подворье прививки от чумки, бешенства и прочей заразы. Как понимаешь, у сельчан пространство и время сжаты в отрезок: «от забора до заката». Чуешь?
– Что?
– Запах креолина с соседского подворья?
– Ага, мерзкое зловоние, однако.
– Зато полезное. Ну, а вместе с появлением первой травы и зелени хозяева стремятся выпустить голодных и отощавших после зимы ребристых животных попастись «на вольных хлебах». Поэтому-то и возникают иногда противоречия или даже горячие конфликты между огородниками и животноводами. Хочется, конечно, сельчанам сделать так, как говорится в басне Крылова, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Но животные, особенно те, что капризные или с характером, зачастую имеют в своем умственном арсенале не одну уловку и хитрость, чем регулярно пользуются. За такими изворотливыми бестиями глаз да глаз нужен! И чем больше тех зорких глаз, тем для огородника лучше.
– А чего ж за скотиной всем смотреть, она ж в стаде пасется, да и пастух ходит, не спит?
– Во-от! Правильно говоришь, внучек. Но послухай далее. Мы с Настеной, – сказал дед Костя, – той весной решили тоже не отставать от людей, чтобы облегчить пенсионную жизнь основательно взялись за огородное дело. Нам хотелось посадить много картофеля, кабачков «цукини», Настена их любит, ну там – редиски, морковки, лука и всевозможной каждодневной зелени к столу. Планы были отнюдь не наполеоновские, а вполне реальные. Мы запылали сельскохозяйственным энтузиазмом, искренне надеясь улучшить стариковское благосостояние, ибо одно только слово «перестройка» говорит само за себя. Сказано – сделано. Каждые выходные дни не только мы, но и наши соседи, да и все жители деревни, как один, работали на заждавшихся после зимы огородах. Сажали активно и дружно. Весна была ранняя и теплая. Благодатная пора!


Он помолчал, вспоминая одну нашумевшую в то время историю.
– Пасторальная картина представляется романтичной лишь вдали от сельских забот. Если же горожане лишь в принципе представляют, что такое огород, и у многих он похож на участок для шашлычного удовольствия, то деревенские каждую весну-лето-осень ощущают эти прелести на собственной шкуре. Где огород, там и ограда, – то бишь, забор. Жители деревень и сел давно удостоверились, что забор служит не для красивого словца или в качестве скульптурного украшения села или деревни, а имеет почти военное назначение – это укрепсооружение от нашествия рогатых и парнокопытных бестий.


После обильных весенних дождей, всё с любовью посаженное сельчанами, быстро взошло и окрепло. Там лучок и укропчик поднялись, тут редисочка и сельдерей проклюнулись. Стоят огороды зеленые, ухоженные. Глаза тружеников радуют. Лепота! Все было бы ладно, – продолжал рассказ дед Костя, – да как-то утром жители нашего поселка заметили следы, беспорядочно натоптанные на грядках, да объеденную зелень. Знатоками из передачи «Что? Где? Когда»» или Шерлоком Холмсом не надо быть, чтобы распознать в оставленных следах – коровьи копыта. Стали огородники наблюдать да примечать, чья же это воровка объедает наши многотрудные посевы?
– И нашли?
– А как ты думаешь? Вскоре в дальней части поселка хулиганка по кличке Хрум-хрум была, наконец-то, обнаружена. Хозяину охочей до чужих огородов коровы крестьяне-огородники сельчане очень вежливо «поставили на вид», а дырки в загородках тщательно заделали. Солнце катилось к лету. Урожай набирал силу. Днем коров пастухи гоняли подальше от огородов и участков – на бывшее колхозное пастбище за село, – а вот ночью – другое дело. Люди за день натрудятся: сначала на работе, потом на огородах. Устанут. Спят дома сладко, ничего не слышат.
– Я бы точно ничего не услышал, – заметил Олежек.
– Если бы сажал тот огород, куда бы делся?


Дед Костя откашлялся:
– Однажды утром и мы с Настеной обнаружили на нашем огороде следы коровьих копыт и стебли, объеденные, где сверху, а где и до самых корешков. Днем вроде бы все было в порядке. Тишина. Безмятежность. Стадо коров ходит, где-то там, вдали, к огородам не приближается. Прекрасно! Однако невольно вечерами стали мы все обращаться в слух. В надежде вдруг поймаем рогатую злоумышленницу Хрум-хрум. Возникла у нас такая уверенность – злостное объедание нашего огорода – это, фигурально выражаясь, «ее рук дело». Что бы мы ни делали, а уши держали навостренными. Даже садясь ужинать на кухне, все равно слушали «огородный эфир».


Дед Костя, прищурился, с удовольствием греясь на завалинке. Он потянулся и зевнул. Затем сдвинул старую фуражку на лоб, прикрывая глаза от солнца. Из дома вышел крепкий дородный мужчина среднего возраста, сват Василий, приехавший вместе со сватьей и детьми из города погостить на недельку на природе. Он подошел к ним, поздоровался, сел на лавку, против деда Кости за столиком, заботливо накрытым для чаепития женщинами: бабой Настей и женой Раечкой.


Он подошел к ним, поздоровался, сел против деда Кости за столик, уже заботливо приготовленный к чаепитию. Женщины: баба Настя и жена Раечка тут же откупоривали банки с грушевым вареньем.


– Я слышал начало вашей истории через открытое окно. Поймали коровенку-то? – поинтересовался Василий.
– А-аа. Ну, как вам сказать? Эх, не все так просто бывает в жизни! Вот, вы, горожане, обращали хоть когда-нибудь внимание на то, как животные едят траву? А зря, доложу-ка я тебе, Василий. Все они делают это по-разному. Мелодии объедания сочной травы у животных бывают всяческие и многообразные. Для проворных коз – это быстрая полька, чтобы успеть съесть соседскую зелень, пока хозяева не прогнали с чужого огорода. Для кротких овец – это средний темп тарантеллы, благо за них отвечает вожак отары, а за вожака пастух. У норовистых лошадей – это бравурный марш. А для невозмутимых коров – это неторопливая деревенская кадриль, какая-то особенная с выходом и коленцами.


Догорел багряный закат. Последние лучи солнышка обласкали абрис высоких разлапистых сосен и спрятались далеко за лесной чащей. Остатняя полоска закатного марева превратилась в зелено-синие нитяные разводы серых облаков, постепенно наползающих на небосвод. Низкая дымка медленно стелилась по медоносному полю. Днем фиолетовые и сиреневые цветки молочая привлекали множество диких пчел и ос, к вечеру жужжание умолкло. Ветерок стих. Смеркалось. Вечер выдался теплым. В сине-фиолетовом небе одна за другой зажигались блестящие зерна пшенично-ржавых звезд.


– Семья: мы с бабкой, да вот они, Наташка с Олежеком, – сидела в ожидании ужина в зале на диване и смотрела очередную «мыльную оперу» по телевизору. – Дед Костя задумался, вспоминая.

Закипела вода, возмущенно приподнимая крышку кастрюли, в ней варилась молодая картошка. Укропчик и пучок молоденькой петрушки, надерганные только что с грядки, Настя положила в миску с водой в раковину. Оставалось мелко порезать зелень, добавить топленого масла, и деревенский ужин был бы готов. Окна кухни «выходили» на огород, и женщина по привычке выглянула. Животных близко не видать, наверное, коров уже загнали в сараюшки. Баба Настя облегченно вздохнула. Пора вечерять. Домашние расселись на привычных местах. Ели, беседовали, нахваливая картошечку. Оставили приоткрытой дверь на веранду. На дворе звенели цикады, самозабвенно квакал хор лягушек, небось к дождю. Чудесный летний день заканчивался не менее чудесным теплым вечером. Хозяева обсуждали, какую программу телепередач или фильм выбрать.


– Когда же пришли к общему согласию и собирались расходиться по разным личным делам, то неожиданно услышали странные хрустящие звуки за окном, перемежающиеся громким сопением.
– Говоришь, деревенская кадриль? – напомнил сват.
– Это ты к чему?
– Да, так показалось, что рассказ не окончен.
– Понимаешь, Вася, если ты различаешь эти мелодии, то в абсолютно полной темноте, ты никогда не перепутаешь одно животное с другим, – укоризненно заметил дед Костя. Так?
– Пожалуй, – согласился сват.
– Неожиданно мы услышали странные хрустящие звуки за окном, перемежающиеся громким сопением. Хрум-хрум-хрум!!! Мы переглянулись и замерли. Тише, вы, не топочите! Тс-с! Прислушались. Хрум-хрум, хрум-хрум! Уф-ф! Тихохонько мы по очереди просочились на веранду и выглянули на огород. Точно! Попалась! Прямо под окном трудилась известная всем рогатая грабительница Хрум-хрум. Пришлось нам с Настей, да Олежеку с Натальей обуваться и хором идти выгонять ее с огорода.
– До сих пор не пойму, – сказала баба Настя, – как эта корова ухитрилась попасть на огород? Мы взяли фонарик, обошли все кругом и внимательно осмотрели все загородки. Забор огибал сразу несколько участков, наш и соседский. Калитка закрыта и очень крепко завязана бельевой веревкой – это соседка баба Тома, по прозвищу Дездемона, последняя покидала поле огородной битвы за урожай. Дырок и проломов тоже не обнаружили. Тогда дед применил способ, называемый «инженерным подходом», и выдвинул гениальное предположение, что нарушительница перепрыгнула через забор, где низенько. Похоже, спортсменка Хрум-хрум взяла барьер с места, поскольку разогнаться доподлинно было негде. Мда-а.
– Та корова явно находилась в отличной спортивной форме, – засмеялся Василий.


Дед Костя кивнул и продолжил:
– На следующий день все наше семейство и соседи старательно наращивали мощности главного оборонительного сооружения вокруг огорода – высоту забора, привязывая в низких местах целые деревья и кустарники колючей облепихи. Крепость удалась на славу! А сельчане, запасаясь немереным терпением, и тихо матерясь впрок, опять пошли с петицией к хозяину прожорливой бестии Хрум-хрум.
– Твоя корова опять шастает по огородам! – выступил от имени всех потерпевших наш сосед через улицу, крепкий мужик Семеныч. – Эта, твою тудыть-растудыть, бестия сожрала у меня почти весь горох!
– А у меня капусту объела дочиста! – возмутилась бабка Аглая.
– И у нас, – подхватили другие сельчане.
– Послушай, Петрович, – мы тебя ужо не один раз предупреждали? Или нам самим меры принимать? Тебе или корове очередное «внушение» сделать? – выкрикивали возмущенные огородники.


Назревала добрая драка.
– Честное слово! Мужики, я с ней боролся. Хотите, я продам ее в соседнее село? Сил моих нет сладить, такая тварь уродилась. Рядом с огородом растет трава, так она ее не привлекает. Не ест, скотина рогатая! За забором, да в чужом огороде ей кажется вкуснее. Завтра же я продам её! Пусть новые хозяева в том селе с ней бодаются! Утром мужики собрались на сходку в центре села, и дружно поехали на бортовой машине в соседнее село. Сделка прошла довольно успешно. Все, кто участвовал в продаже коровки Хрум-Хрум, усердно нахваливали вредное животное, как могли. По принципу: «А много ль корова дает молока? Не выдоишь за день – устанет рука».


Продавцы и покупатели остались довольны друг другом. Ударили по рукам! Продано! Чуть позже сельчане с энтузиазмом погрузили злосчастную коровенку в грузовик, и с радостью «сделали ей ручкой». Ура!!! Огороды спасены. Вечером мужики это дело отметили, как положено, по-русски. От души вместе с бывшим хозяином вредной Хрум-Хрум «соучастники» тщательно обмыли сделку.


– По этому случаю, – встряла внучка Наташа с комментариями. – Деревенские устроили народные гулянья. Ходили компаниями по главному прочпекту – единственной широкой улице, – и перед сном громко обсуждали новости. Как сейчас помню, мы, молодежь, гуляли отдельно, и тем вечером гудели допоздна и пели песни под аккордеон клубного массовика-затейника.
– Да, отдыхали и радовались все. Мы в тот вечер тоже с дедом за компанию прогулялись по селу, – вспомнила баба Настя. – Подышали посвежевшим духом, да и домой. Но поскольку работы у деда по хозяйству всегда много, мы и запозднились с ужином. Пока он остругивал ножки для очередной табуретки, внуки читали по углам книги. Я готовила ужин. Сели за стол уже после десяти вечера. Душно! Двери на веранду отворили настежь. Потом мы еще раз обсудили радостную в поселке весть о продаже ворюги Хрум-Хрум. Нам было очень весело. А когда разговоры смолкли, нам опять почудился знакомый до боли звук: «Хрум-хрум-хрум». Тогда, внучка вышла на веранду: «Ложная тревога! Никого не видно. Это шум ветра, наверное, дождь собирается».


Баба Настя вышла из-за стола, пошла в хату и, вернувшись с пакетом сахара, досыпала в сахарницу.
– Дождя не дождались, но успокоились, – сказал дед Костя, утирая рыжие усы. – Однако я чтой-то сумлевался, потому как никогда не слышал, чтобы ветер напевал: «Хрум-хрум, хрум-хрум». Странно-ть? Уснула наша бдительность, уснули мы. Посреди же ночи проснулись от громкого звука прямо под окнами спальни. Ни ветра, ни дождя нету. Взяли фонарик и пошли проверить огород, жалко трудов праведных, вложенных сил, да и будущий урожай тожа. Обогнули дом, посветили фонариком. От яркого света корова зажмурилась, но жевать результаты нашего тяжкого труда не перестала. По виду энта корова была, как пить дать, близнецом или двойником проданной скотинки Хрум-хрум. Помучившись с полчаса, мы все-таки прогнали ее с огорода и до утра успокоились. Разбудил нас с поутрянки настойчивый стук в дверь. Соседка баба Тома, ужо спешила сообщить, что проданная коровенка Хрум-хрум благополучно сбежала вчерась из соседнего села и приперлась доедать родные огороды.
– Наверное, в соседском селе овощи не такие вкусные, как на ваших огородах, – предположила сватья Раечка.
– Да-да. А у нас в поселке самым вкусным оказался именно наш с дедом огород, – сказала баба Настя.
– Не, ваши огороды на вроде спортивной школы, – предположил Василий. – В том селе видать, негде тренироваться. Заборы низковаты. В книгу Гиннеса не попадешь, вот она и вернулась, чтобы брать барьеры двойной высоты. Животина готовится к мировым рекордам.
– Пришлось бывшему хозяину коровенки Хрум-Хрум продавать строптивую буренку в дальнее село, – подытожил дед Костя. – Лишь тогда сельчане вздохнули свободно, когда грузовик умчал энту бестию за добрую сотню километров отсюдова. Побила ли новый рекорд по взятию высотных барьеров резвая коровенка Хрум-Хрум, кто знает? Справочника рекордов Гиннеса в нашем поселке как не было, так и нет…

Экая у вас, автор, пастораль...
Длинно, затянуто, описания деревенской жизни в принципе всем известны и нового ничего не несут, а текст удлиняют.
Еще не понравился дед. Он у вас академик в отставке? Нет? Тогда почему наряду со всякими "намедни и опосля" он выдает совершенно нехарактерные для деревенского жителя перлы: смог, пастораль и прочие... Ну, не представляю я себе такого дедка, вот хоть убейте. Матерком покрыть - это по нашему... а про пасторали рассуждать... Это фантастика.
И вот еще что. Вы нарисовали розовую пастораль, а вот что было бы с этой коровой на самом деле...
Позвольте, приведу отрывок из мемуаров моего деда, который рассказывает в них о своем детстве, а вырос он в деревне. И вот какой случай произошел с ними в голодные предвоенные годы. Литературная обработка моя.
"... Зимой скотине есть было нечего. Заготовленного сена обычно не хватало, и отощавшие коровы бегали по деревне, пытаясь ухватить хоть какую былинку, жевали мох и кору. Однажды, жалобно мыча, Зойка пришла домой на подгибавшихся, окровавленных ногах. Саша выбежал открывать калитку и остолбенел: из живота коровы свешивались и волочились по земле кроваво-лиловые кишки. Саша закричал и бросился в дом к родителям.
Кишки собрали и вложили Зойке внутрь, но она легла и не вставала. Большие ее глаза смотрели горько и блестели влагой. Сердце Саши сжималось, он не понимал, как можно сделать вот так.
— Вилами ее проткнули, — глухо сказал отец.
— Господи! — только и сказала мать. Они сидела возле коровы, обнимая шею кормилицы руками, и плакала.
— Видно, зашла на чужой двор, и сено нашла чужое. А ее вилами.
— За сено, батя? — спросил Миша, старший.
— За сено.
Саша не понимал. Как это можно сделать? Ведь могли бы прогнать, а они — вилами... Знали, что корова — сокровище для них, кормилица. И все равно убили. Соседи, с детьми которых он вместе гулял, а отец и мать ходили в церковь и на охоту. Как они могли? За клочок сена?!
С той поры Саша не здоровался с соседями, стараясь их избегать. Вот бы и их корову убить! То-то бы они запели! — мстительно думал он, но понимал, что не сможет убить ни в чем не повинное животное.
Мясо от Зойки продали. И правильно. Несмотря на голодное время, Саша знал, что не сможет есть Зойку, выросшую у него на глазах. Наверно, так же думал и отец..."
Вот... А у вас, простите, пастораль.
Еще раз прошу прощения, просто сошлось как-то все...

Спасибо, Monk, за прочтение и мнение.

Поскольку эта история - реальная, то именно этой корове - повезло на самом деле.
А там, где это произошло, то если бы соседи утворили что-то похожее, как вы описываете, то уверяю, народ там, в том селе, очень горячий - и без вендетты не обошлось бы точно.

Хоть и дедок вам и не понравился, но он не столь дремуч, как можно представить и телевизор смотрит, и книжки читает. А жуткую смесь говора деревенского и телевизорного лично сама бывает наблюдаю - смотрится конечно же, нелепо.,
В любом случае, спасибо, подумаю над речью дедушки.

Подумайте, подумайте. Слово "смог" даже городские не употребляют, это американизм, особо дико он смотрится в устах русского деда.

- лично я и мои коллеги употребляем это слово регулярно.
- тогда, подскажите, пожалуйста, чем его заменить, так как обычное слово "дым" - по смыслу не совсем подходит, как бы?

Да легко. Например: грязный ( вонючий ) воздух. Моя бабушка, когда приезжала из деревни в Питер, говорила иногда, что воздух "гнилой". Вот это по-простому, по-нашему.

Спасибо, возможно. Если в Питере, то мостов и каналов много, общая сырость дает запах, похожий на запах гнили (его создают гнилостные микроорганизмы). А вот если брать Москву, то там иной запах, химический, этот сильно загазованный и тяжелый воздух именно смог. Не знаю, может быть слово "смрад" подойдет?

А вообще-то сам термин введен довольно давно. Так доктор Генри Антуан де Во в 1905 году упомянул "смог" в статье «Туман и дым», которую он написал для Публичного Конгресса о здоровье.

А уже 26 июля 1905 года лондонская газета Daily Graphic процитировала его: «Он сказал, что нет нужды в науке, чтобы понять, что этот дымовой туман — смог — порождение города, которое не встречается в сельской местности»

Смрад слишком литературно для простого дедушки. Вонь, если по-простому. Хотя, в глагольной форме можно "смердеть".

Спасибо,

Мне лично рассказ понравился. Я человек не деревенский (у нас даже дачи нет), и в деревне жила всего один раз в глубоком детстве. Поэтому вспомнить об этом было приятно.

Монк, вы, конечно, писатель прекрасный. И фрагмент вы выложили очень и очень хороший. Но все же вы поймите, ваш рассказ к этому не имеет никакого отношения. Здесь веселая байка, а у вас трагедия народа. Как можно сравнивать? Даже кощунственно сравнивать. Это все равно, что завтрак солдат перед тяжелым боем в войну сравнивать с посиделками у костра туристов.

Просто сюжет совпал, а так как я скорее реалист... вот и выложил. Просто деревня у Карпы какая-то не жизненная получилась
Конечно, тогда тяжелые времена были, но и сейчас, мне кажется, за такие дела корову запросто побьют, а то и пристрелят... Такой сейчас менталитет у народа, дикий, ущербный, к сожалению. Так живем...
Но в душе я, конечно, за деревню Карпы. Чтобы все были добрыми и коровок любили.

Сильви, благодарю, за отзыв. Страшно рада вас видеть и слышать вновь. А то без вас что-то полнейшая тишина.

Этот перезрелый расск лежал в загашнике несколько лет. Сначала я написала от первого лица. Потом друзья сказали, что не то, и похоже на личную биографию. Пришлось "найти" дедушку, - его прообразом был реальный дедок, но из далеких таежных мест. Еще пару раз переписывала, и оно лежало, пока решилась его выложить.

Кстати, может быть вас заинтересует конкурс на СИ "Алгебра слова":
http://samlib.ru/l/literaturnyj/

Спасибо,

Прошу прощения вчера не всем ответила.
Благодарю, Monk, за ваше мнение. У каждого из нас деревня будет своя, такая, какую мы можем или хотели бы видеть.

Если писать о той деревне, где это произошло с коровкой-хулиганкой. Могу сказать, что это лучшая часть истории той реальной деревеньки (находящейся в приграничной зоне).

А если хотите других реалий из жизни этой же деревеньки, то они есть в рассказе "Позывной "Надежда":
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=1254