1. Корабль плывет в Египет

Попутный ветер надувал широкий прямоугольный парус галеры, и Мевний считал это добрым знаком. Боги благоволят к ним, а значит, и к его предприятию. Дело настолько секретно, что даже наемник Хемнон не знает, зачем плывет в Египет. Впрочем, Хемнон не любопытен, зато слывет многоопытным воином. Говорят, он служил у Яхмоса Второго . И хорошо говорит по-египетски, что немаловажно. Знает тайну только Мевний. Скилох, конечно, догадывается, что миссия не из легких, иначе с чего осужденного на смерть выпустили из афинской тюрьмы? Но этот внебрачный сын Пана не подозревает, что именно придется украсть. И пусть хранят нас боги, потому что, если его поймают... Говорят, в Египте изощренные пытки. И если Скилох развяжет язык, то укажет на Мевния. А Мевний указать ни на кого не сможет. Весь экипаж «Лариссы», Хемнон и Скилох, думают, что дальнее плавание — его собственная затея. Великие олимпийцы, зачем он только согласился на это?
Мевний плыл в Египет как частное лицо. Вся команда и капитан предупреждены, что везут важного чиновника, и отношение к нему самое почтительное. Знали бы они, кто послал меня и для чего, думал Мевний, провожая глазами удалявшиеся желтые скалы Аттики. Он в сотый, наверное, раз перебирал в уме действия по прибытии в страну фараонов. Все должно быть в высшей степени достоверно, и последняя крыса в египетском порту не должна пронюхать о цели их плавания.
Взрывы смеха с палубы привлекли внимание Мевния, и он неодобрительно посмотрел на Скилоха, развлекавшего моряков непристойными историями. Вот бестолковый раб! Разве для вора не лучше быть тихим и неприметным, а голодранец собрал вокруг себя пол-команды! Неужели он так искусен в своем ремесле - ведь сам Филидор приказал взять его в дело! Про Скилоха говорили, что тот мог украсть что угодно, даже трезубец Зевса. Врут, конечно. Но его простая, вечно улыбающаяся физиономия служила неплохим прикрытием. Его бы приодеть, постричь, подумал Мевний, умастить тело маслом — и получится добропорядочный гражданин Афин или любого другого полиса. Сколько, интересно, ему лет? Он окинул взглядом сутулую фигуру вора, отметив перебитый нос и седину в волосах. Уже не молод. Но, наверно, это и хорошо. В любом деле ценятся зрелость и опыт — что в военном, что в морском. И воры не исключение. Мевний решил, что непременно устроит Скилоху проверку. Очень хочется узнать, на что действительно способен пройдоха. В любом случае, другого вора на борту нет, а если б и был, вряд ли согласился на такой риск, пусть и за огромную плату. Но Скилох будет стараться не за деньги, а за свою шкуру. Это надежней.
— Боги благоволят нам, — сказал, появляясь рядом с Мевнием, Хемнон. — С таким попутным ветром мы скоро прибудем в Египет. Панагон говорит: приближаемся к Криту.
— В Египте другие боги, — задумчиво отвечал Мевний. — Надеюсь, что олимпийцы нас не оставят.
— В Беотии говорят: боги помогают тому, кто сам что-то делает, — сказал воин. — Разве ты, господин, стал бы помогать бездельнику?
Мевний кивнул, соглашаясь. Помимо огромных мускулов, у беотийца есть кое-что в голове, отметил он. Странные, противоречивые чувства владели Мевнием. С одной стороны, он — главная фигура предприятия, а Хемнон и Скилох — наемники, отрабатывающие свои деньги или свои грехи. Но с другой... С другой он понимал, что благополучный исход миссии и его карьера целиком зависят от этой парочки. И, разумеется, от благоволения богов. Накануне отъезда Мевний побывал во всех храмах, стараясь не обидеть никого из олимпийцев, и везде принес щедрые дары. Благо, что деньги на расходы Филидор выдал немалые. Впрочем, львиную долю выданных на троих средств Мевний присвоил, справедливо рассудив, что обратно вернутся не все, а потому деньгам лучше полежать у него.
Мевний с завистью посмотрел на статную, с широченными плечами и мощной грудью, фигуру Хемнона. Мевний был небольшого роста, худ и костляв, а беотиец напоминал самого Геракла. Он стоял на носу галеры, подставляя бугрившееся мышцами тело брызгам, и длинные волнистые волосы его развевались на ветру. Даже не зная о способностях Хемнона, Мевний, не колеблясь, поставил бы на воина хоть в борьбе, хоть в кулачном бою. От беотийца веяло уверенностью и силой, и Мевний мысленно не позавидовал его будущим противникам, кем бы они ни были.
Отвернувшись, тайный посланец ареопага оперся на борт и задумчиво посмотрел в пенившуюся под бортом воду. В голубых струях мелькали странные образы, а он пытался разгадать их, вспоминая предсказание оракула в Дельфах . Мевний съездил в храм Аполлона, пытаясь узнать исход намечавшейся экспедиции. Вопрос был прост: удачным будет плавание или нет, но пифия ответила загадочно и туманно:
Трудным и страшным окажется дело в Египте.
Странные звери судьбу вашу круто изменят.
Но берегитесь, в Речную страну отправляясь,
Смерть и опасность за вами последуют всюду!
Ну, о каких зверях говорила пифия, Мевний догадывался, но вот чем закончится путешествие, он так и не понял. Смерть и опасность! Это и так ясно! Проникновение в священные покои египтян равнозначно битве со львом или крокодилом. Хорошо, что внутрь полезет не он, а Скилох и Хемнон.
На шершавой поверхности дерева пальцы нащупали насечки. Мевний нагнулся и посмотрел: на внутренней стороне борта было нацарапано: «Панагон — скотина». Мевний улыбнулся. Панагон был капитаном и владельцем корабля. Он выделялся грубым нравом, не расставался с кувшином вина и носил необычно длинный для моряка, ниже колен, хитон, а сверху еще и гиматий . Матросы зубоскалили, что все из-за необычайной длины детородного органа, который надо было хоть как-то прикрыть. Услыхав про это, Скилох сказал, что такое достоинство не должно пропадать втуне и предложил использовать его вместо весла, хотя бы рулевого. Матросы хохотали до упаду, и вор мгновенно стал для них своим. Мевний брезгливо морщился, слушая скабрезные шутки. Корабль был небольшим, и скрыться от голосов разбитных моряков было некуда, разве залить уши воском, как сделали спутники Одиссея. Приходилось терпеть. Это было не его общество. Мевний родился в уважаемой аристократической семье и воспитывался, как полагается потомку древнего рода. Помимо занятий с рабом, хорошо знавшим литературу и историю, он брал уроки философии у почтенного Феспия, а тот учился у самого Фалеса ! Не только за ум и происхождение избран он для столь важной и секретной миссии. В Афинах он известен как Мевний Счастливый.
Во время вражды Афин с Фивами Мевний, как и все горожане, был обязан защищать город и вступил в войско. Он надел доспехи, чувствуя, как от их тяжести вот-вот рухнет на землю, взял щит, копье и присоединился к гоплитам. Когда афиняне построилась перед войском противника, Мевний еще держался. От страха у него отнялись ноги, но, сжатый с обеих сторон товарищами, он не падал и двигался вместе с фалангой. Едва фиванцы издали боевой клич и кинулись на них, Мевний потерял сознание и, что было дальше, помнил смутно. Плотный строй воинов тащил его вперед, и от первого же удара по щиту Мевний пал, как убитый. К счастью, битву выиграли афиняне. Когда бой закончился, Мевний очнулся и, весь залитый кровью, выбрался из-под множества трупов фиванцев. Кровь была не его — Мевний не получил и царапины, но прославился, как храбрец и счастливчик.
Все это было давно. Времена безрассудной молодости миновали, Мевний желал спокойной и обеспеченной жизни, вот только дела его постепенно приходили в упадок. Несмотря на свою жадность, Мевний любил развлечения, особенно игру в кости, и вскоре спустил все состояние. Но не зря его нарекли Счастливым. Неожиданно умер брат, оставив в наследство дом и много земли, и Мевний зажил прежней, разбитной жизнью. Сомнительные друзья, нагие танцовщицы, огромные суммы на вино, роскошную одежду и благовония едва не довели его до долговой ямы. Слава богам, нашлись достойные люди, которые и предложили ему это дело. Если предприятие закончится успехом, он может ни в чем себе не отказывать до конца дней. Лучшее вино и вкусная еда, красивые рабыни будут развлекать его в собственном дворце...
Над ухом кашлянули, и Мевний с сожалением отвлекся от сладких грез.
— Господин, не желаете ли вина? — рядом стоял раб Панагона с большим кувшином в руках. — Капитан угощает. Это хорошее критское.
— Наливай! — великодушно разрешил Мевний и огляделся. — А где моя золотая чаша? Ладно, потом найду, налей пока в эту.
И он протянул рабу глиняную чашку. Никакой золотой чаши у Мевния никогда не было. Он любил прихвастнуть, а уж здесь, где его принимают за важного чиновника и богача... Раб направился к выходу, и афинянин крикнул вослед:
— И позови сюда Скилоха!
— Да, господин.
«Сейчас посмотрим, что это за Скилох, — подумал Мевний, отпивая изрядный глоток неразбавленного критского. — Недурное винцо. Хотя я бы предпочел хиосское».
Он решил держаться перед Скилохом гордо и даже презрительно, чтобы пройдоха понял, насколько велик его новый хозяин.
Дверь каюты открылась, и явился Скилох.
— Входи, — сурово проговорил Мевний. Он сузил глаза и приподнял подбородок. Ему казалось, что так он выглядит очень грозно. — Садись вот здесь.
Скилох сел. Его озорные глазки забегали по дорогому убранству каюты.
— Я вызволил тебя из тюрьмы, Скилох, и ты обязан мне жизнью! — важно начал Мевний, отпивая изрядный глоток. Вытащить пройдоху из тюрьмы ему ничего не стоило в прямом и переносном смысле. Все расходы взял на себя ареопаг в лице Филидора, но Скилох этого не знает. И знать не должен.
— И ты поклялся служить мне!
— Это так, мой господин, — поклонился Скилох.
— Ты раб, Скилох, мой раб, ибо я выкупил тебя! Но я дарую тебе свободу, если...
— Свободу? — переспросил Скилох. Его глаза загорелись неподдельным интересом.
— Да, свободу. Если наша миссия закончится успешно.
— Что я должен сделать, господин?
— В Египте ты должен кое-что украсть, — проникновенно сказал Мевний.
— Что? — мгновенно спросил Скилох.
— Это я скажу тебе после, — Мевний отпил еще. Вино приятно обволакивало язык и облегчало мысли. — Ответь, Скилох, правда ли то, что о тебе говорят?
— А что обо мне говорят? — вопросом на вопрос ответил вор.
— Будто ты украл серебряный ошейник у раба-эфиопа, да так, что тот ничего не заметил? Еще говорят, что ты можешь двигаться бесшумно, словно тень, и достаешь вещи, не открывая сундуков? Все знают, что ты вор, но до сих пор никто не поймал тебя.
— Мой господин, вы меня с кем-то путаете. Я простой гражданин Афин. И в тюрьму попал по недоразумению.
— Вот как? — Мевний даже приподнялся на ложе. — А мне сказали, что ты искусный вор, и равного тебе не сыщешь во всей Элладе! Значит, это не так?
— Увы, мой господин, мои враги оклеветали меня! — Скилох возвел очи горе, но хозяин криво усмехнулся, поглаживая ухоженную бородку:
— Мне говорили, что ты мастер притворяться, но меня не проведешь, понятно! — Мевний сдвинул брови и вытянул губы в трубочку. По его мнению, такое выражение лица должно испугать Скилоха еще больше. — Если не выполнишь задание, я продам тебя в Египте. Будешь строить пирамиды до конца своих дней!
— Я сделаю все, что смогу, — покорно проговорил Скилох, еще раз кланяясь. На глаза попались дорогие сандалии Мевния, лежащие возле ложа. — Мой господин, я слышал, что вы необычайно образованный человек...
— Да, — важно протянул Мевний. — Я учился у самого Феспия!
— О-о! — благоговейно произнес Скилох. — Мой господин, если ты настолько учен, не сможешь ли ответить на один, давно мучающий меня, вопрос?
— Спрашивай! — надулся Мевний.
— Как-то раз я встретил одного критянина. И он сказал мне, что все критяне лгут. Я никак не пойму: лжет ли этот критянин или говорит правду?
— Это просто, — отмахнулся Мевний. — Следи за ходом моей мысли, раб!
Скилох почтительно склонил голову, а Мевний принялся рассуждать:
— Если критянин утверждает, что все критяне лгут — а он сам критянин — следовательно, он тоже лжет! А так как он лжет, что все критяне лгут, то, следовательно, говорит правду. А если он говорит правду, что все критяне лгут...
Мевний остановился. Ему показалось, что здесь что-то не так.
— Я слушаю, — подбодрил его Скилох, — продолжайте, мой господин, вы на верном пути.
— А если он говорит правду, что все критяне лгут, значит, он тоже лжет. А если он лжет, как все критяне, то следует, что... — ученик Феспия, учившегося у самого Фалеса, наконец, понял, что его познания философии и риторики пасуют перед простой на вид задачей. В голове Мевния мелькнула кощунственная мысль, что даже великому мудрецу из Милета не удалось бы разрешить эту дилемму. И хорошо, что никто не видит его поражения. В каюте только они двое. Мевний прочистил горло и изобразил на лице живейшую борьбу ума:
— Видишь ли, Скилох... Гх-м... Эта задача требует хорошей подготовки.
— Я понимаю, — кивнул вор. Глаза его смеялись.
— Так что когда-нибудь... Когда у меня будет время, я займусь этим и скажу тебе ответ.
— Не сомневаюсь, мой господин, — склонил голову пройдоха.
— А сейчас ступай. Мне нужно отдохнуть.
Скилох вышел на палубу. Гелиос гнал свою колесницу, и она почти скрылась за краем воды, окрашивая волны алым. Свежий морской воздух показался сладким после пропахшей благовониями каюты хозяина. Никогда прежде Скилох не был рабом, и все же не особо печалился над своим новым положением. Мы лишь игрушки в руках богов, думал вор, зачем горевать, ведь завтра, может быть, все изменится...
Сунув руку за пазуху, Скилох извлек одну из дорогих сандалий Мевния. Он мог бы украсть и вторую, но вору хотелось услышать, как будет кричать этот надутый аристократ. Новый хозяин обещал свободу за некую вещь. Что ж, Скилох еще ни разу не попадался, а чтобы удача и впредь не оставила его, хорошо бы принести жертву богам... Прежде всего, Посейдону , ибо сейчас только от него зависит, доплывут ли они до Египта. И вор торжественно уронил сандалию за борт.

Очень хорошо и очень образно, Монк. Вы смогли удивить меня своим умением так подать текст. Браво.
Если, скажем, "Мокошь" мне уже не интересна и я бросил её читать, уж простите за откровенность, то здесь зацепило сразу. Причина, наверное, кроется в моих воспоминаниях о ранней юности, когда я много-много раз перечитывал "Мифы Древней Греции".

Спасибо. Рад, что вам понравилось. Этот текст писался давненько, лет пять ему, не меньше.
Да, кстати, а что мы все время на "вы"? Какая-то дистанция получается... Вроде, не враги. Может, пора на "ты" перейти?

Очень жаль, щас там пошел экшен, покатилось к развязке. А вообще, я говорил, что "Мокошь" мне тяжело давалась. Закончил ее только из принципа, потратив два года. Это много для меня на один роман. Именно в процессе написания я понял, что детективы - это категорически не мое. И больше писать их не буду.

Здесь такой веселый, непринужденный стиль. Это развлекательная повесть, которую могут читать даже дети ( единственная скабрезность в начале убирается - и дальше все пристойно ).
Кстати, я сделал к ней много исторических сносок - но при переносе текста из Ворда все они куда-то подевались...

Хорошо. Постараюсь больше не дистанцироваться.

Думаю, для детей сложновато будет в плане названий и отсылок ко всяким событиям.

Нет, там все очень просто. Такой незатейливый экскурс в историю... Например:
1. Фалес - философ, основатель так называемой Милетской школы философии...
2. Яхмос Второй - фараон Египта, правящий (если не изменяет память) во втором веке д.н.э.
(что, кстати, указывает на время действия )
И так далее.

Интересно, но, конечно, не для детей. Для них будет сложно.

Ну, скажем, я в детстве запоем читал Балашова, Яна, Дрюона и вообще все историческое, вплоть до специальной литературы. Сужу по себе. Вообще, надо интерес к истории прививать! А в повести, между прочим, обыгрывается малоизвестный, но очень любопытный исторический факт. Когда я о нем узнал, тут же решил написать.
С другой стороны, мой стиль полегче, чем у Балашова. Да и вся история пронизана юмором, там много шуток и комических ситуаций. Дети вполне могут читать. Но я не настаиваю, тем более, что, оказывается, размер не 2 - а 4 авторских... Это отдельной книжкой издавать надо. А что... Было бы здорово. Уверен, ждали бы продолжения.

Издать можно. Продать нельзя.
Мой совет - добивайте до 10 алок, побольше мистики - и в Альфу. Точно пойдет.

Имеете в виду, что исторические книги для детей не востребованы? Это печально...

Увы, да. Абсолютно. Еще по нашей истории - туда-сюда, и то если про войну (лучше - ВОВ) и сугубо патриотические, а уж по древней истории...
Таковуха селявуха.

Как это грустно, Граф...
А совет ваш не приму. Пусть повесть остается, как есть. Раздувать - только портить. Выложу здесь, пусть люди читают.

А на ЛитРес чего не выложить? У меня "Гришка-Рейхстаг" отдельным файлом продаётся.

Вот как. Ну, и как успехи? Читают, качают? Можно в личку.
Насчет Литреса подумаю. Не хочу ради повести заморачиваться, ну разве что в довесок с романом отправлю. А роман надо править, а на это надо время. В общем, жду отпуска.

Динамика так себе, но я на что-то особенное не рассчитывал. Всё равно лучше, чем в компе "пылиться".

2. Мевний раскрывает тайну

Корабль вошел в порт рано утром, но в это время пристань была уже шумна и многолюдна. Прогуливавшийся по палубе Мевний увидел множество кораблей, больших и малых, стоящих у пирса, и ему показалось, что места причалить просто нет. Даже известный всем грекам Пирей казался убогим по сравнению с этим портом. Панагон, покрикивая на гребцов, уверенно вел корабль, лавируя между рыбачьими лодками, отправлявшимися на промысел.
Место для галеры все же нашлось, и «Ларисса» аккуратно причалила между «финикийцем» с разукрашенными бортами и крутобоким критским кораблем. Было еще не жарко — солнце только начинало подниматься над горизонтом, и Мевний мысленно сравнил здешний климат с греческим, найдя их весьма похожими. Он был в Египте впервые и жадно осматривал раскинувшийся у моря город. На греческом языке он носил имя Навкратис. Это был молодой город, для древнего Египта просто малыш. Каких-то сто с небольшим лет назад фараон Псамметих приказал возвести здесь порт. Строения из желтоватого песчаника громоздились на склонах невысоких холмов и ступеньками сбегали вниз, утопая в зелени пальмовых рощ. Один из рукавов великого Нила сливался здесь с морем, образуя удобную для кораблей бухту. Город был небольшим, но говорили, что он растет очень быстро. Конечно, ведь мимо пролегают морские пути с востока, ведущие в Карфаген и Италию, к многочисленным колониям эллинов.
Навкратис, как и все города мира, был поделен на кварталы, отличавшиеся друг от друга так же, как отличается богач от бедняка. Обширные дома и дворцы, принадлежавшие местной знати, бросались в глаза обилием колонн и террас, высокими стенами и садами, имели по два и даже по три этажа! Более скромные дома торговцев и ремесленников теснились, прижимаясь друг к другу, образуя узкие извилистые улочки, или рассыпались в стороны, открывая заставленные палатками торговцев площади.
Множество чаек кружилось над пристанью, вылавливая плавающие в воде отбросы, а легкий ветерок доносил запах свежей рыбы, пряностей и перезрелых фруктов. Мевний никогда прежде не видел столько чернокожих людей, в основном, рабов или носильщиков, следующих за хозяевами. Еще его внимание привлекли две белые башни, высоко вздымавшиеся над городом.
Матросы занялись выгрузкой товара, а посланец ареопага вернулся в каюту, чтобы приготовиться к важной встрече. Здесь он должен найти Деметия — уважаемого греческого купца, давно обосновавшегося в Навкратисе. Мевний надел лучший хитон , украшенный цветным орнаментом, а Скилох расчесал ему бороду. Наконец, с приготовлениями было покончено, и Мевний собрался выходить...
— Где моя сандалия?!
Скилох развел руки и скосил глаза.
Вторую сандалию Мевния не нашли. Аристократ кричал так пронзительно, что Панагон перевернул вверх дном весь корабль, но искомого не обнаружили. Немудрено, ухмыляясь, думал Скилох, боги никогда не отдают пожертвованное.
Дом Деметия располагался недалеко от пирса, в квартале греческих купцов. Местные дома больше напоминали склады — длинные и обширные, они не имели колонн и лепных украшений, и в этом мало отличались от домов египтян, разве что внутренним убранством, традиционными жертвенниками и палестрами, а также навесами от жгучего солнца, закрывающими почти весь внутренний двор.
Хемнон шел, не оглядываясь, а Скилох постоянно крутил головой, рассматривая город и населявший его люд. Здесь были и греки в привычных глазу хитонах, но чаще встречались египтяне и чужеземцы. В отличие от греков, предпочитавших носить белое, местные одевались более разнообразно. Скилох видел рабов, одетых в передники из кожаных лоскутов, сопровождавших богатых египтянок в полупрозрачных приталенных платьях, окрашенных в красный или нежный персиковый цвет. На головах египетских женщин, как правило, была повязка-диадема, украшенная вышивкой или пластинками из серебра, на руках — многочисленные браслеты и кольца, на шее — ожерелья или украшенные замысловатой чеканкой обручи. Мужчины, в большинстве своем, были обнажены по пояс, носили набедренные повязки или передники, отличавшиеся как материалом, так и отделкой. Иноземцы щеголяли добротной одеждой из цветных и полосатых тканей и дорогими сандалиями. Руки купцов унизывали перстни и браслеты, торговцы шествовали важно и с достоинством, задрав завитые, крашеные хной бороды. Скилох почувствовал, что здесь ему понравится, и тут они подошли к дому.
В мегароне было не так жарко, как на улице. Деметий — солидный и важный человек с золотыми браслетами на руках и богатой, отороченной узорчатой каймой одежде — показал Мевнию его комнату, которой посланец Афин оказался весьма доволен. Окно второго этажа выходило на море, и прохладный морской воздух успокаивал полуденную жару. Отобедав с радушным хозяином, постояльцы улеглись спать. Мевний в своей комнате, а Скилох и воин — вместе со слугами.
Вечером Мевний уединился с Деметием и стал расспрашивать о городе. Греческий купец, владеющий несколькими кораблями и множеством лавок в Навкратисе, был весьма словоохотлив и рассказал пытливому Мевнию все, что знал. Он давно работал глазами и ушами афинян, вместе с товаром привозя в Грецию последние, подчас немаловажные слухи о торговых союзах, выгодных сделках или назревавшей войне. Мевний знал, что его цель находится во дворце Амертота — жреца Амона-Ра, наиболее почитаемого египтянами бога. Две белые башни, хорошо просматривавшиеся с пирса, были главным украшением его дворца. В Навкратисе Амертот обладал огромной властью, поговаривали, что даже фараон прислушивается к словам могущественного жреца. Это неудивительно, ибо в свое время Амертот оказал поддержку Яхмосу, свергнувшему своего предшественника Априя на волне народных бунтов. Нынешний фараон намного лояльнее относился к чужеземцам и опирался на помощь греческих полисов.
Обширные связи помогли Деметию узнать о существовании во дворце Амертота священных зверей, обладающих удивительными способностями приносить владельцу здоровье и удачу. Говорили также, что эти существа могли еще очень многое, но что именно, Мевний не знал. Лишь немногие посвященные видели их, и всем было приказано молчать. Амертот не терпел неповиновения, и неугодные жрецу быстро и бесследно исчезали в желудках священных крокодилов.
Разумеется, таинственные звери были у самого фараона и у самых высоких сановников, но те жили в других городах Египта. Украсть зверей из Фив или Мемфиса было бы во сто крат сложнее, если вообще возможно. Здесь, в случае успеха, можно быстро сесть на корабль и отплыть в Элладу. В отличие от земли, море не оставляет следов.
В иных обстоятельствах деньги сильнее страха, и потому Деметию удалось узнать больше, чем положено торговцу-греку. Сославшись на огромные расходы, Деметий заявил, что не скажет ни слова, пока Мевний не компенсирует ему все траты. Едва не обливаясь слезами, Мевний расстался с частью выданного Филидором серебра, которое уже считал своим.
Получив вознаграждение, Деметий поведал, что загадочные зверьки, приносящие здоровье и удачу, содержатся в специально выстроенном дворце посредине оазиса, вокруг которого возведены стены. Рядом находится дворец самого Амертота, могущественного жреца бога Амона. Слово жреца имело больший вес, чем слово правителя города, что лишний раз подтверждало опасность миссии. Охраны во дворце немного, да она и не нужна. Египтяне никогда не осмелятся нарушить покой Амертота, зная его жестокий нрав. «Как удачно, — думал Мевний, слушая Деметия, — почти никакой охраны! Но египтяне мудры, а значит, хитры и коварны. Возможно, во дворце устроено множество ловушек. Что ж, придется положиться на мою удачу и хитрость Скилоха. Удача до сих пор не изменяла мне, надеюсь, хитрость тоже ему не изменит...»

После разговора с купцом Мевний позвал Хемнона и Скилоха, а когда подручные пришли, собственноручно и тщательно запер за ними двери.
— Итак, — произнес Мевний, когда они остались одни. — Теперь о деле. Предупреждаю сразу: лучше вам не попадаться. Вы не знаете, насколько изощренными пытками владеют египтяне, и хорошо, если никогда не узнаете!
— Хемнон не боится пыток! — уверенно сказал воин.
— А Скилох? — спросил Мевний и посмотрел на вора. Тот покрутил головой:
— Что ты знаешь о пытках, господин? Когда я сидел в Афинской тюрьме, я каждый день подвергался пыткам!
— Правда? — недоверчиво произнес Мевний. — Как же тебя пытали?
— Я получал корку хлеба и воду, когда каждый день мимо меня носили обед начальнику тюрьмы — это настоящая пытка! — всплеснул руками Скилох. — О боги! Эти запахи сводили меня с ума! Не думаю, что египтяне будут столь изобретательны.
— Они не будут изобретательны, они бросят тебя в яму с крокодилами, — Мевний содрогнулся от ужаса, представив, что в этой яме может оказаться и сам.
— Тогда они просто дураки, — вынес вердикт Скилох. — Кормить крокодилов людьми, когда здесь, в городе, я видел множество бедняков, которые наверняка не отказались бы полакомиться крокодилами. Да и я бы не отказался, я много чего пробовал, но крокодилов...
— Не вздумай здесь кому-нибудь сказать об этом! В Египте крокодил священен, и он может есть людей, сколько пожелает!
— Это так, — подтвердил Хемнон. — Когда я служил наемником у фараона и переправлялся через Нил, один из наших воинов упал в реку, и его схватил крокодил. Я хотел помочь бедняге и проткнуть чудовище копьем, но египтяне не позволили. Они сказали, что боги отдали воина в жертву, и это добрый знак.
— Варвары и глупцы, — сказал Скилох. — Разве можно так разбрасываться воинами?
— А они нас считают варварами и глупцами, — сказал Хемнон.
— Истинно так, — важно проговорил Мевний. — Феспий говорил, что его учитель сам учился в Египте, а местные храмы на тысячу лет древнее, чем Акрополь . А их жрецы — маги и волшебники.
— Возьмите, — руководитель миссии протянул компаньонам два темных шарика. — Если вас схватят, проглотите это. Умрете безболезненно и быстро.
Скилох взял шарик. Хемнон не двигался.
— Бери, Хемнон!
— Мне не нужен яд! — гордо проговорил беотиец. — Я воин, и умру в бою.
— Это мой приказ, воин!
Хемнон нехотя взял шарик и спрятал в пояс. Мевний удовлетворенно улыбнулся. Как приятно командовать таким верзилой.
— Отдайте шарик, господин, — смиренно попросил Скилох. Мевний приподнял брови:
— Я только что дал его тебе, раб.
— Тогда почему он у вас в бороде?
Мевний замер, а Скилох протянул руку и предъявил запутавшийся в бороде аристократа шарик. Что такое, изумленно подумал Мевний, я же видел, как он взял его!
— Что мы должны украсть? — спросил Скилох.
— Я скажу это на месте. Этой ночью.
— Где?
— Под стенами... — Мевний вовремя осекся. Он хорошо запомнил жесткий наказ Филидора: рассказать о цели путешествия только тогда, когда у исполнителей не будет возможности где-либо разболтать о ней. То есть непосредственно перед делом. — Все, что вам нужно знать, вы уже услышали, — холодно сказал Мевний. — Где находится сокровище, вы узнаете в свое время.
Будущие напарники переглянулись.
— Нет, я не согласен! — заговорил Скилох. — Пойди туда, не зная, куда! Укради то, не зная, что! Ради чего мы будем рисковать своей шкурой, хотел бы я знать?
— Если б не я, Скилох, тебя бы давно цикутой напоили! — веско произнес Мевний. — Помни об этом! Помни и о том, что обещал мне! И клялся богами!
— Хорошо, господин, — Скилох потер волосатые руки и захрустел пальцами. — Я знаю: боги не любят клятвопреступников. Всю свою жизнь я обходился без клятв и сделал исключение лишь для тебя. Мне и так всегда верят, клянусь бородой Зевса ...

3. Укради то, не зная, что...

Встречу назначили ночью недалеко от пристани. Никто не должен догадаться, что они заодно, и потому Мевний еще днем отослал Хемнона и Скилоха на корабль готовиться к краже, а сам проводил время в приятном обществе служанок Деметия. Владелец дома велел ни в чем не отказывать гостю, и Мевний от души пользовался таким расположением, хватая податливых смуглых рабынь за мягкие места.
Но приближался вечер, а за ним ночь, которая может дать Мевнию все. Или отнять все. Грек мрачнел на глазах и чашу за чашей глотал хиосское, забывая разбавлять водой.
На корабле было тихо. Команда спала, и только в каюте Мевния горели несколько медных светильников. Два человека сидели на полу, и их тени причудливо метались по комнате, отзываясь на движения тел.
— Не боишься? — спросил Хемнон. Вор пожал плечами:
— Нет. Дело непростое, но мне и не такое удавалось. Плохо то, что мы в Египте. Вокруг египтяне, а мы, чужеземцы, у всех на виду. И язык я почти не знаю. Но кое-что придумал.
Хемнон усмехнулся и покачал головой:
— Что же тут придумаешь?
Вор протянул воину бритвенный нож:
— Мы сбреем волосы.
Хемнон помрачнел.
— Твои волосы слишком заметны, Хемнон, — сказал Скилох. — А здесь половина народа ходят без волос. Так узнать нас будет труднее. Лучше потерять волосы, чем голову, не так ли?
— Я не боюсь потерять голову! — гордо произнес Хемнон.
— У тебя есть запасная? — предположил вор. Беотиец мрачно признался, что нет и, скрестив руки на груди, подставил голову под бритву. Скилох ловко выбрил ему голову и подал лезвие воину.
— Теперь ты.
Остриженные волосы Скилох аккуратно собрал и спрятал под доску.
— Зачем ты их прячешь? — спросил воин. Без волос ему было непривычно, и он без конца мял пальцами голый череп.
— Они еще пригодятся, — загадочно ответил Скилох. Он достал какой-то сверток и аккуратно развернул. Хемнон увидел странные амулеты, несколько крошечных сосудов с притертыми крышками, хитро изогнутые металлические палочки, пучки травы, игральные кости и кучу вещей, названия которым беотиец не знал. Часть из них Скилох засунул за пояс, что-то поместил в маленький мешочек на груди, что-то просто исчезло на глазах изумленного воина.
— Есть еще одно средство остаться незамеченными, — загадочно произнес вор.
— У тебя есть мазь, делающая человека невидимым? — хмыкнул воин. — Тогда зачем мы побрились?
— Нет, кое-что попроще. Это я придумал, — похвастался Скилох, протягивая Хемнону черную тряпку. Беотиец развернул ее и увидел прямоугольный клочок материи с двумя прорезанными отверстиями и двумя пришитыми лентами по краям.
— Что это?
— Наши маски, — ответил вор, ловко нацепляя материю на лицо. Ленточку он протащил над ушами и завязал на затылке. — Они могут увидеть наши задницы, но не лица! Моя маска еще войдет в историю! — уверенно пообещал Скилох. Он осклабился, показывая прореху меж зубов.
— Думаешь, это поможет? — недоверчиво проговорил Хемнон, разглядывая черную тряпочку.
— Думаешь, побрил голову, и ты уже египтянин? — усмехнулся Скилох. — В этом нас точно никто не узнает!
— К чему такие хитрости? — пробурчал силач, презрительно разглядывая маску. — Просто не станем оставлять свидетелей! — и он выразительно погладил рукоять меча.
— Ты же не варвар, Хемнон! — с укором сказал Скилох. — Зачем убивать? Скилох никогда не убивал, и прекрасно справлялся без этого!
— Посмотрим!
— Поверь мне, друг, мы сможем все, если будем доверять друг другу, — улыбнулся Скилох, и беотиец невольно почувствовал уважение к этому удивительно притягательному человеку. Этой ночью они станут играть со смертью. Хемнон не боялся таких игр, ему приходилось вспарывать людям животы и отсекать головы. Но этот вор держится молодцом. По крайней мере, пока.
— Послушай, Скилох, — сказал беотиец. — Если ты настолько искусный вор, как говорит Мевний, как ты оказался в тюрьме? Тебя поймали?
— Меня никто не поймал, Хемнон.
— Тогда как ты попал в тюрьму?
— Я выдал себя за афинского гражданина, — пояснил вор.
— А разве ты не гражданин? — удивился Хемнон.
— Моя мать из семьи илотов . По законам Афин этого достаточно, чтобы осудить на смерть .
Хемнон понимающе кивнул. Он знал, что после правления Солона в Афинах многое изменилось к лучшему, но некоторые законы остались подобными драконовским .
Засунув тряпку за пояс, Хемнон достал глухо звякнувший металлом деревянный сундук и разложил перед ошеломленным вором целый арсенал. Там были мечи, ножи, метательные и обычные, мотки веревок и крючья для лазанья по стенам, праща и короткие, но от этого не менее опасные, дротики.
Хемнон выбрал небольшой, длиной не больше локтя, бронзовый меч, заткнул за пояс несколько ножей и надел прошитые медными пластинами наручи. Вор молча наблюдал за облачением. Его дополнил легкий кожаный доспех и кожаные же поножи.
— Ты что, в таком виде собрался идти воровать? — спросил Скилох. Хемнон пожал плечами:
— А что такого? Все равно ночью этого никто не увидит. Можно закрыться плащом.
— Зачем тебе эта тяжесть? Ну, крючья пригодятся на стену лезть, а мечи зачем?
— Убить охрану!
— Запомни, Хемнон: никогда никого не убивай, если есть возможность обмануть. А возможность будет всегда, если с тобой Скилох.
— Я без оружия не пойду! — прогудел воин. Скилох подскочил:
— Клянусь задницей Посейдона, такого упрямого человека я еще не встречал! Ты еще копье схвати, возьми гоплон и с криком «Ахайя!» вломись в храм! Нам надо украсть сокровища, а не завоевать! Понял ты? Если затеешь драку, переполошится весь город!
— Но я не умею красть.
— Я умею! А ты... — Скилох на мгновенье задумался. — Скажи, Хемнон, силен ли ты в кулачном бою?
— До сих пор в панкратионе не проигрывал, — грозно нахмурился воин. — А что, ты сомневаешься?
Скилох посмотрел на огромные, испещренные шрамами, кулаки беотийца и кивнул:
— Я не сомневаюсь. Но слышал, что начальник охраны дворца слывет непобедимым бойцом. Говорят, он ходит без оружия, потому что способен кулаком проломить любому голову. Так говорят в городе.
— Вот как? Это меняет дело, — Хемнон решительно сорвал с себя пояс с мечом и ножами. — Ни за что не поверю, что какой-то бритый египтянин может драться лучше эллина! Я шею ему сверну!
— Ты доспехи забыл, — напомнил Скилох.

Когда Хемнон собрался выходить, Скилох удержал напарника:
— Погоди, Хемнон, какую награду обещал тебе Мевний?
— Награду?
— Ну, да. Что ты получишь, когда мы вернемся?
— Мевний сказал: две мины серебром.
— И это все? — всплеснул руками Скилох. — Клянусь несравненными бедрами Афродиты , тебя бессовестно обманывают!
— Это почему? — прогудел воин. Он сжал кулаки, его могучие длани заиграли мускулами.
— Мы будем рисковать жизнями, друг! Скажи мне: разве твоя жизнь стоит две мины? Каких-то двести драхм?
— Но это много больше, чем обычная плата наемнику, — недоуменно проговорил Хемнон. Скилох склонил голову набок и ласково улыбнулся:
— Я другое дело, я раб, но даже я знаю себе цену! И она явно выше. Ты знаешь, сколько стоит хороший раб. А цена воина должна быть выше цены раба! А цена хорошего воина... Ведь ты же лучший!
— Это верно, — Хемнон поскреб бритый затылок. На его простом мужественном лице отразилось сомнение. Считать он умел, но не так быстро, как Скилох.
— Когда мы добудем сокровище, потребуй у Мевния не две мины, а двадцать!
— Двадцать?! — изумился воин.
— Да, двадцать, — подтвердил Скилох.
— Двадцать — это очень много, — недоверчиво сказал беотиец.
— Да, это много. Хватит и тебе и мне. Ведь ты поделишься со мной за хороший совет?
— Конечно, друг! — широко улыбнулся воин. — А если Мевний не согласится?
— Согласится, будь уверен! А если нет, скажи, что пусть идет сам! Я вчера заглянул в его шкатулку: там полно «сов» и золотых статеров ! Уверен, что это деньги на расходы. Мы рискуем больше, чем он, значит, имеем право на хорошую долю!
— Имеем! — сжал кулаки беотиец. Потом удивленно посмотрел на Скилоха. — Ты открывал его шкатулку?
— Всего лишь посмотрел, что там внутри, а что здесь такого? Я ничего не взял.
— Ты правду говоришь? — усомнился Хемнон.
— Я вор, но не дурак, — ответил Скилох. — Стал бы я красть, зная, что Мевний обязательно подумает на меня! Скилох всегда придумает, как заработать.

Мевний ждал соучастников у причала. Ему было страшно. Черная египетская ночь обволакивала город вязкой бархатной тьмой, тая неисчислимые опасности. Мевний взглянул на небо. Яркий Осирис, почитаемый египтянами, взирал на съежившегося грека холодно и беспощадно, напоминая, что эту землю хранят иные боги. Зная, что здесь прохладные ночи, грек с ног до головы укутался в полосатый кусок материи и напоминал купца из далекой Каппадокии . Не хватало лишь ослика с поклажей.
Он и не подозревал, что две пары глаз давно наблюдают за ним. И владельцы этих глаз не понимали, что делает купец глубокой ночью на пристани и без охраны? Два уроженца Нубии решили, не откладывая, узнать это.
Мевний вздрогнул, когда два черных человека неслышно возникли перед ним. Бежать было поздно, да и некуда — его руки мастерски прижали к стене. Мгновение спустя он почувствовал, как острое лезвие прижалось к горлу:
— А ну-ка давай все, что у тебя есть! — зловеще прошептал один из нубийцев.
Грек затрясся от ужаса. Он не понял их речь, но язык ножа, приставленного к горлу, понимают во всей Ойкумене без исключения. Дрожащими руками он полез под накидку и вытащил кошелек.
— Ого! Какой тяжелый! — восхитился нубиец, взвешивая кошель на ладони. — Брат, сегодня нам повезло!
— Не убивайте меня, великодушные люди, возьмите все, только не убивайте! — запричитал Мевний.
— Что он говорит? — спросил грабитель у приятеля.
— Кто его разберет? — развел руками второй. — Вроде, по-гречески лопочет. Наприезжали тут всякие, сначала по-египетски говорить научись, а потом по городу ходи! Слушай, зачем кричишь? Мы тебя быстро зарежем, даже больно не будет!
— Если вам мало, я могу сходить на корабль и принести еще! У меня есть серебряное блюдо и праздничный хитон!
— Что он снова кричит? — спросил первый.
— Сдается мне, ему не нравится, что его грабят. Кажется, он нам угрожает.
— Угрожает? Тогда я выпущу ему кишки, — разбойник перехватил нож другой рукой и размахнулся. В то же мгновение его голова с громким треском столкнулась с головой чернокожего подельника, и сыны Нубии без чувств рухнули наземь. За их спинами возник здоровенный бритоголовый египтянин со зверским выражением лица.
— Господин, вы не пострадали? — спросил он. Мевний со стоном сполз по стене.
— Вроде бы цел, — сказал Скилох, осмотрев бесчувственное тело предводителя, — проткнуть не успели.
Незаметно от Хемнона он поднял кошелек и спрятал под хитон.
— Ты можешь привести его в чувство? — спросил вор. — У нас мало времени...
— Запросто, — воин схватил Мевния за уши и резко повернул. Краткий вопль подтвердил правильность выбранного метода. Очнувшись от боли в ушах, предводитель увидел нависавших над собой двух бритых египтян в набедренных повязках. «Воины Амертота! — похолодев, подумал Мевний. — Деметий предал нас! Это конец!»
— Что я говорил, Хемнон, — сказал один из египтян. — Даже предводитель не узнал нас!
Выпученные глаза Мевния никак не могли признать в лысом полуголом египтянине длинноволосого красавца Хемнона.
— Это вы... — пролепетал аристократ. — Слава богам! А где грабители?
— Вон, лежат, — кивнул Хемнон. Мевний резво поднялся на ноги и кинулся к распростертым телам, шаря по ним руками.
— Ты что-то потерял? — участливо спросил Скилох.
— Деньги! Они отняли у меня все деньги! — простонал Мевний. — Где же они, куда подевались?
Нубийцы были практически голыми и мест, чтобы спрятать кошель, у них было немного.
— Где же деньги? — изумленно спросил Мевний, и его взгляд остановился на Скилохе.
— Ты думаешь, что я взял? — изумился вор. Он демонстративно поднял руки. — Ты можешь обыскать меня, господин!
Скилох не боялся, потому что мгновением ранее прицепил кошелек к ремню за спиной Хемнона. Мевний тщательно обшарил раба и горестно вздохнул:
— Ничего не понимаю... Где же мои деньги?
— Я слышал, — сказал Скилох, — что иногда грабители глотают похищенное, дабы их не могли взять с поличным. Может, они успели проглотить твое золото?
— Я могу вспороть им животы, — предложил воин, поднимая оброненный преступником нож. Мевний побледнел:
— Нет, не надо! Идем. Если мы выполним задание, нас щедро наградят, а это просто мелочь...

*** Респект и уважуха) Люблю Египет) Да и написано интересно)

Вот от кого не ждал похвал... Может, сегодня день какой-нибудь особенный... излучение солнечное... погода...
Ну, ладно, коли так, буду выкладывать продолжения. Жаль только, сноски не работают - а я их так старательно делал...

Можно вручную набивать. После нужного слова ставить, например, (1), (2), и т.п., а внизу текста вот так:
__________
(1) значение слова
(2) значение слова

Конечно, можно. Но лениво.
Сноски делать не буду, но готов прояснить читателям все исторические экскурсы и незнакомые слова, если понадобится. Спрашивайте.

4. Сокровище Египта

Путь к дворцу Амертота был недолог, и вскоре сообщники остановились в тени высокой стены. За ней находилось то, ради чего они приплыли в Египет. Ради чего рискуют сейчас жизнями.
Дрожа мелкой дрожью, Мевний посмотрел на увенчанную зубцами стену:
— Это здесь. Видите скошенный зубец? Если перелезть через стену, прямо под ним находится небольшая пальмовая роща. Там можно укрыться. Дальше вы будете действовать сами. Я буду ждать вас здесь. Да хранят вас боги!
Мевний боязливо огляделся и собрался уходить, но Скилох удержал хозяина за хитон:
— Подожди, ты кое-что забыл. Что именно мы должны украсть?
— Ах, да-да, — вор видел, что Мевнию не по себе. Хозяин дергался и переминался с ноги на ногу, постоянно оглядываясь по сторонам. Всякий догадается, что Мевний жутко боится. Даже Хемнон понял это, и на лице воина появилась презрительная усмешка.
— Слушайте! — лихорадочным шепотом заговорил Мевний. — Это дворец Амертота, одного из высших жрецов Амона. Мне доподлинно известно, что сокровище находится в каменном дворце посреди двора. За этой стеной!
— Какая там охрана? — спросил Хемнон. Лицо могучего беотийца вновь стало бесстрастным. Похоже, неизвестность не пугала его.
— Мне сказали, небольшая. Такой воин, как ты, легко справится с ней. Трудность в том, чтобы сделать все неслышно. Ну, я пошел, — заторопился Мевний.
— Что мы должны украсть? — напомнил Скилох. Мевний огляделся и подозрительно посмотрел на звезды. — Вы сами поймете, потому что никогда не видели ничего подобного!
— Клянусь грудью Афродиты, я ничего не понял! А ты, Хемнон?
— И я, — проронил воин. — Что мы не видели?
— Это живые существа, — проговорил Мевний, — маленькие, легко помещаются в корзину. Очень ловкие, так что не упустите их! Дворец, выстроенный внутри двора, предназначен только для них! Возьмете двух зверей: самца и самку. Идите же!
— Мевний! — произнес Хемнон. Он поймал ободряющий взгляд Скилоха и уверенно договорил:
— Мне мало тех денег, что ты обещал!
— То есть как мало? — Мевний даже забыл про страх. Он задрал подбородок и прищурился, изображая важность и презрение.
— Скилоху ты даруешь свободу, то есть выкупаешь раба. Мне же платишь столько, сколько стоит обычный раб. А я не раб, я свободный человек и я — не обычный воин. Ты знаешь.
— И я не совсем обычный раб! — добавил Скилох. — Я стою дорого, господин!
— Да! Поэтому я требую у тебя, Мевний, не две мины, а двадцать!
— Ты с ума сошел! — Мевний подбежал к воину и затряс руками перед его лицом. — Ты нарушаешь уговор, Хемнон! У меня нет таких денег!
— А я знаю, что есть! — твердо проговорил беотиец. — И если ты не заплатишь мне, я ухожу. Ищи другого воина.
— А я не пойду один! Мой господин, может быть, вы пойдете вместо Хемнона? — предложил Скилох. — Я уверен: в случае опасности вы легко выпустите кишки кому угодно!
Мевний сглотнул подступивший к горлу ком. Хватит и того сражения в Аттике! Он отвернулся и зашевелил губами, считая в уме оставшиеся деньги. Даже если заплатить Хемнону, сколько он требует, остается немало, а ведь его еще и наградят по прибытии! Другого такого бойца ему здесь не найти. В Афинах Хемнона знали как непобедимого воина, Филидор лично рекомендовал его, хоть он и беотиец. Мысленно бормоча проклятия, Мевний повернулся к напарникам:
— Ладно, беотиец, я согласен.
Хемнон с достоинством кивнул, воспринимая это как должное. Скилох довольно улыбался, и Мевний с неприязнью поглядел на вора: он-то чему радуется? Тем временем беотиец отцепил от пояса веревку с привязанными крючьями и, со свистом раскрутив над головой, закинул на стену. Бронзовые лапы коротко лязгнули, цепляясь за край стены. Силач подергал: держались крепко.
— Я первый, — кратко сказал он.
— Если вас поймают, не забудьте про шарики, — сказал Мевний. Он тихо отступил и скрылся в тени пальмовой рощи. Скилох промолчал. Шарик с ядом он собрался выбросить, но передумал и оставил в своих вещах на галере. Вдруг пригодится? Скилох хранил у себя множество с виду совершенно бесполезных вещей, но приходило время, и они служили ему, подчас спасая голову. А яд... Если думать о несчастье, оно обязательно случится. А у них все получится!
Беотиец схватился за веревку и быстро полез вверх. Взобравшись на гребень, он быстро огляделся. Стражей не видно. Либо все спят, либо охрана далеко. В любом случае, медлить не стоит.
— Теперь ты, — шепнул воин, подавая знак Скилоху. Вор уцепился за веревку и, помогая ногами, полез на стену. Очутившись рядом с товарищем, Скилох втянул веревку на стену и, по новой зацепив ее, спустил на другую сторону.
— Вперед!
Вскоре они были внизу. Как и говорил Мевний, у самой стены располагалась пальмовая роща, и друзья укрылись в спасительной тени, осторожно оглядывая окрестности. Мимо рощи проходила дорога, и шла она прямо к видневшемуся из-за деревьев дворцу. Это был дворец Амертота, им же нужен другой, поменьше...
Воры тихо двинулись по роще. Наконец Скилох остановился и тронул беотийца за плечо:
— Смотри!
Во тьме горели факела, освещая нависавший над ними полукруглый свод входа. Единственный стражник охранял дворец, сонно покачиваясь вместе с копьем. Скилох посмотрел на воина. Тот понял его взгляд и кивнул:
— Нет ничего проще.
Широкоплечий торс Хемнона мелькнул среди деревьев. Для такого громилы передвигается он очень даже неплохо, отметил Скилох. Хемнон неслышно приблизился к стражнику. Миг — и могучий кулак мелькнул в воздухе, обрушиваясь на затылок египтянина. Тот без звука повалился наземь, и глубокий сон незаметно перешел в такой же глубокий обморок. Когда вор приблизился к Хемнону, тот уже накинул на горло пленника веревочную удавку.
— Подожди, — сказал Скилох, — не торопись. Зачем убивать, он все равно нас не видел. Он нам еще пригодится.
— Это как? — удивился воин.
— А вот так, — Скилох изо всех сил воткнул копье стража в землю. — Привяжем его к копью, и пускай стоит.
Беотиец усмехнулся. Скилох и впрямь мастер на выдумки. Ловко придумал. Если заметят исчезновение стража, могут поднять тревогу. А издали никто ничего не заподозрит, по ночам сюда не ходят. Так сказал Мевний. Заткнув рот стража куском материи, вырезанным из его же одежды, друзья шагнули под своды дворца.
Сразу за входом располагалась длинная лестница, ведущая наверх. Ступени, вы-рубленные из полированных известняковых плит, были холодными и гладкими, на стенах виднелись рисунки и письмена.
— Любят в Египте на стенах писать, — шепотом произнес Скилох. — Такие уж эти египтяне.
— Не шуми! — предупредил воин. Он поднимался первым, и в его могучих мускулах чувствовалась мощь леопарда. На верхней площадке никого. Ряд мощных колонн поддерживает расписанный золотыми звездами потолок. Отсюда в обе стороны дворца вели два коридора, освещенные закрепленными на стенах факелами. Хемнон остановился, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, как Буриданов осел между кучами сена.
— Идем налево! — прервал мучительное раздумье воина Скилох.
— Почему налево? — спросил Хемнон.
— Тогда направо!
— Почему направо?
— Потому что надо куда-то идти! — едва не заорал вор.
— Тогда пойдем налево! — твердо сказал воин.
Они прошли по коридору до самого конца, но ничего не обнаружили. В самом конце коридор сворачивал и круто уходил вниз, вероятно, в подвал.
— Вряд ли священных зверей станут держать в подвале, — сказал Скилох. — Пойдем назад.
На этот раз Хемнон не спорил. Они вновь миновали лестницу и вошли в правый коридор. Здесь были несколько дверей и небольших коридоров, выглядевших значительно проще основного — там не было ни освещения, ни настенных росписей, и Скилох предположил, что и там искать не следует. В конце концов, они остановились перед массивной деревянной дверью. Скилох нажал на нее: закрыта. Он прислонился к дереву ухом и услышал непонятные звуки. Там кто-то есть. Вор повернулся к Хемнону:
— Я думаю, это здесь. Попробую открыть.
Он извлек из складок набедренной повязки несколько кусков проволоки и сунул в отверстие замка. Хемнон с ухмылкой наблюдал за его действиями.
— Может, просто выбить ее?
— Нет такой двери, которой Скилох не мог бы открыть, — пробурчал вор, ковыряя отмычками в скважине.
Оказалось, такая дверь существует. Скилох перепробовал все известные средства, вплоть до заклинаний и ругательств в адрес неизвестного мастера, но египетский замок был непоколебим, как Олимп.
— Плохо дело, — сказал вор. — Наверно, они заказали запоры у самого Гефеста . Придется нам, Хемнон, лезть в окно. Снаружи я видел несколько окон. Скорее всего, то, что мы ищем, находится там. Надо найти вход на крышу.
Дворец был не таким уж большим, и лестница, ведущая наверх, отыскалась быстро. Они выбрались на крышу. Хемнон обмотал веревку вокруг зубца и сунул ее конец в руки Скилоха:
— Держи.
Воин ловко соскользнул вниз. Скилох ждал, но натяжение веревки не менялось. Наконец, Хемнон вылез обратно:
— Мне не пролезть. Окна слишком узкие. Придется тебе.
Скилох дал обвязать себя веревкой вокруг живота и перевесился через крышу. До земли не слишком далеко, но при неудачном падении можно и шею свернуть. Хемнон постепенно вытравливал веревку, и вор спускался все ниже. Вот и окна. Да, немудрено, что Хемнону не удалось пролезть в них. Скилох старался не думать о том, что будет, если и он не сможет пролезть внутрь. Он должен сделать это, если хочет получить свободу!
Укрепившись в оконном проеме, Скилох три раза дернул за веревку. Голова Хемнона тотчас появилась на краю крыши.
— Иди к дверям, — шепотом сказал Скилох, — я открою изнутри!
Беотиец кивнул и исчез. В окне было темно. Тем лучше, значит, никакой охраны. Вор с трудом протиснулся в узкое отверстие и ухнул вниз головой, приземлившись на какие-то кувшины. Скилох вскочил, стряхивая черепки, и выставил перед собой нож. В темноте что-то двигалось. Не сходя с места, вор чутко прислушивался, но раздавшийся звук поверг его в ступор.
— Клянусь ляжками Геры ! — прошептал вор. — Это плачет ребенок! Надеюсь, это не маленький Минотавр! Надо зажечь свет, а то темно, как в царстве Аида ! Где же эта дверь?
Он на ощупь двинулся вперед, рассчитывая таким образом добраться до двери. Скилох шел осторожно, но едва коснулся стены, как что-то мягкое скользнуло по босым ногам. Вор едва не вскрикнул, и в этот момент свет показавшейся из-за туч луны пронзил узкое оконце и отразился в двух немигающих, желтых глазах с узкими вертикальными зрачками. Змея! И, судя по расстоянию между глаз, настолько огромная, что проглотит Скилоха, как червяка. Вот настоящий страж сокровищ! Страж внизу знал об этом и преспокойно спал на посту. А он, Скилох, сейчас умрет...
— Хемнон, ты где?! — заорал он, не заботясь, что его могут услышать.
— Я здесь! — голос напарника еле слышно звучал через мощную, неподдающуюся взлому дверь. Ее бы открыть, и Хемнон поможет!

Хемнон спустился вниз и прошел знакомой дорогой к дверям. Коридор был пуст, в бронзовых кольцах догорали оставленные на ночь факелы. Остановившись перед дверью, беотиец прислушался. Скилох сейчас там, внутри. Скоро он откроет дверь, и останется лишь вытащить отсюда этих зверей.
Внимание грека привлекла настенная роспись. Египетский художник изобразил странную процессию: удивительные боги с головами животных шествовали по пескам, а впереди шли странные собаки с плоскими мордами и задранными кверху хвостами.
— Хемнон, ты где?! — из-за дверей послышался испуганный голос вора. — Хемнон, тут змеи! Ломай дверь!
Шуметь опасно, но вдруг Скилох погибнет, а он, Хемнон, никогда не бросал друзей в беде. Гигант отошел к стене, разбежался и врезался в дверь. Она заскрипела, но не поддалась. В тот же момент воин услышал шаги. Кто-то приближался, разбуженный шумом. Судя по громким, тяжелым шлепкам, это был человек не хлипкого сложения, и грек приготовился к драке.
Из-за угла показалась огромная, грузная фигура с бритым черепом и внушительным животом, на который со складчатой шеи свешивалось странное ожерелье. Крохотные черепа птиц и животных перемежались с бронзовыми завитушками. Грек вжался в стену за выступом и, следуя совету Скилоха, натянул на лицо маску.
— Хемнон, где ты? Ломай же дверь!
Толстяк прислушался и решительно двинулся к двери, из-за которой слышались вопли Скилоха. Воин приготовился. Египтянин остановился перед дверью и прислушался. В тот же миг Хемнон прыгнул ему на спину.
Грек рассчитывал сбить противника с ног одним ударом, но гора жира и мяса едва покачнулась от его натиска. Египтянин обернулся, черные глаза загорелись злобой. Растопырив руки, он двинулся на Хемнона. Грек ловко уворачивался от захватов, не забывая про кулаки, но удары не причиняли египтянину особого вреда. Тесный коридор не давал воину развернуться.
Хемнон отступал, пока не вышел на лестничную площадку. Здесь просторней, но отступать дальше некуда. Вдруг толстяк бросится вниз и позовет на помощь?
Они ринулись друг на друга и сцепились, как два медведя. Хемнон напряг все мышцы, но побороть противника, вдвое превосходящего по толщине, оказалось непросто. Грек просто не мог сдвинуть его с места. Между тем египтянин давил все сильнее, заплывшие жиром руки сжали грека так, что тот едва дышал. Хемнон почувствовал себя Гераклом в схватке с Антеем . В борьбе против такой горы не выстоять, удары кулаками сотрясали складки жира на груди противника, не нанося особого вреда. Тогда беотиец решился на последний аргумент. Его нога взлетела вверх, целя между ног египтянина. После таких ударов даже самый сильный враг падает как подкошенный, но соперник не просто устоял, но даже не вскрикнул. «Не может быть!» — подумал изумленный грек. Мгновение замешательства едва не стоило жизни: толстяк вцепился в горло, и отодрать его пальцы не удавалось. Из-за дверей слышались вопли Скилоха, но воину было не до него. Вместе с воздухом уходили силы...

Так это нам от них передалось?
Представляю, как останки нашей цивилизации будут изучать потомки. Надписи типа: "Вася - лох" и "Здесь был Вася" расшифруют как-нибудь так: некое божество Вася достигло высшей степени - лох и поэтому везде было.

В первой главе на корабле была надпись: "Панагон - скотина". Тоже историческая.

Скилох отступал. То справа, то слева слышалось зловещее шипение. Змеи окружали, не давая подойти к двери, которую, возможно, он смог бы открыть изнутри. Вор подобрал с пола осколки разбитого кувшина и швырял в невидимых тварей. В ответ раздавались жуткие звуки. Скилох никогда не слышал ничего подобного и, если бы не змеиные глаза, то поклялся бы, что кричат сказочные гарпии , невесть как попавшие во дворец Амертота. Но Скилох не был бы Скилохом, если б в самые трудные минуты потерял спокойствие ума. Это не могут быть гарпии, подумал он, кому нужны такие чудовища? Мевний сказал, что животных можно легко посадить в корзину и понести. Значит, змеи! Но змеи так не кричат!
За дверью, где находился Хемнон, послышалась возня. Вот невезение! Видно, они разбудили охрану! Теперь придется плохо. Что-то волосатое скользнуло по босой ноге, вор пнул нападавшего змея и почувствовал боль. Змей укусил его! Скилох почувствовал, как кровь потекла по стопе. Все, это конец! Вор замер, понимая, что жить осталось немного. Яд такой огромной змеи наверняка убьет слона, что уж говорить о человеке. Скилох даже улыбнулся, понимая, что все равно бы умер в афинской тюрьме и, кстати, тоже от яда. Да, правду говорят: от судьбы не уйдешь...
Время шло. Скилох ждал конвульсий и удушья, но действие яда не ощущалось. Вор прижался спиной к полкам и в мгновение ока взобрался по ним на самый верх, раскидывая горшки и плошки. Жуткие волосатые змеи ползали внизу, оглашая комнату протяжными воплями, но на Скилоха не нападали.
— Хемнон! — вновь закричал он. — На помощь!

Хемнон вспомнил слова вора о египтянине, слывущем непобедимым борцом, и понял, что это он и есть. А ведь он клялся Скилоху, что победит... И гордость прибавила сил. Застонав от напряжения, грек развел руки противника в стороны и ударил лбом в лицо. Захват ослаб, и беотиец выскользнул из потных рук египтянина. Зарычав, толстяк снова бросился на него, но грек ловко уклонился, молниеносно нанеся удар кулаком в висок. Туша на миг замерла, и Хемнон ударил еще раз, изо всех сил, привстав на носки и вложив в удар все тело. Толстяк пошатнулся, невидящие глаза уставились на грека. Египтянин медленно повалился на пол. Хемнону показалось, что дворец дрогнул.
Беотиец прислонился к холодной стене, переводя дыхание. Да, такие противники ему в Аттике не попадались. Интересно, подумал воин, если на Игры приглашать иноземцев, скольких из них увенчали бы лавровые венки? Тут он вспомнил о Скилохе и бросился к запертой двери.
— Хемнон, помоги...
— Я тут, дружище! — отозвался воин. — Мне пришлось драться с охраной!
— Вытащи меня отсюда! Здесь змеи волосатые! — через дверь Хемнон и впрямь услышал жуткое шипение.
— Подожди немного! — воин вспомнил про странное ожерелье на груди толстяка. Наверно, это связка ключей! Только непобедимому бойцу могли доверить их!
Беотиец метнулся в коридор. Недавний соперник все еще лежал без сознания и, приподняв его голову, воин снял с шеи ожерелье и бросился к двери. Затылок толстяка стукнул по каменному полу.
Хватая одну бронзовую закорючку за другой, воин вставлял их в замочную скважину. Наконец, дверь щелкнула и открылась. Сдернув со стены два факела, беотиец ворвался внутрь. Что-то живое бросилось в сторону из-под ног, и он невольно подпрыгнул. Скилох кричал о змеях! Хемнон осветил покрытый письменами пол: никого и ничего.
— Хемнон, я здесь! — крик раздался откуда-то сверху. Воин поднял факела и в колеблющемся свете разглядел вора, забравшегося на полки с утварью. Позади раздался странный звук и, обернувшись, Хемнон заметил тень, метнувшуюся в коридор. Надо закрыть дверь! Он притворил тяжелую створку и услышал остерегающий крик товарища:
— Осторожно, Хемнон, тут полно змей!
— Что-то я не вижу никаких... — проговорил воин, и тут заметил с десяток желтых глаз, смотревших на него из полумрака. Не желая оказаться вторым Лаокооном , Хемнон мгновенно отпрянул, выставив факел перед собой, как оружие. И в его свете увидел странных существ, напоминающих маленьких собак. У них были круглые головы с большими усами, острые уши и длинные, как у собак, хвосты. На шее каждого был маленький золотой обруч.
— Клянусь лоном Афродиты, это не змеи! Это то, о чем говорил Мевний! — воскликнул вор. Он мигом спрыгнул с полки и очутился рядом с воином. — Вот они какие, священные звери Египта!
Два факела кое-как осветили обширную комнату, да и глаза грабителей привыкли к полутьме. Несмотря на разбитые кувшины и перевернутый стол, комната поражала убранством. Дорогие ковры висели прямо на стенах, пол устилали шкуры животных. Внизу, вдоль вереницы узких окон, выстроились странные сундуки, сплетенные из прутьев. А посредине комнаты устроены ложа из тростника, покрытые леопардовыми шкурами. Воры дружно шагнули вперед, намереваясь получше рассмотреть странных тварей.
Удивительные животные избегали пришельцев, ловко и грациозно скользя между ложами.
— Мевний сказал, нужны всего лишь две твари, самец и самка, — проговорил Скилох, надвигаясь на одно из животных. Попытка схватить его сорвалась. С виду маленькое и слабое, животное могло постоять за себя. Пасть его открылась, обнажая редкие, но острые зубы, оно выгнуло спину и зашипело.
— Так вот кто здесь шипит! — проговорил Скилох, зловеще улыбаясь. — Теперь-то вы меня не напугаете!
Существо привстало на задние лапы и полоснуло когтями по протянутой руке. Скилох вскрикнул. На ладони проступил кровавый след.
— Они могут постоять за себя, — проронил доселе молчавший воин. — Доставай сеть!
Скилох вытащил из-за пазухи кусок рыбацкой сети и, не торопясь, расправил его:
— Иди сюда, зверюшечка!
Поймать странное животное оказалось задачей не из легких. Вор и воин метались по комнате, ловя разбегавшихся по углам тварей, сталкивались и мешали друг другу. Наконец, один зверь был пойман. Осталось разобраться, самец это или самка.
— У всякого самца на земле есть нечто, что отличает их от самок, — глубокомысленно изрек Скилох, пытаясь заглянуть отчаянно извивавшемуся зверю под брюхо. — Это не самец.
Он сунул животное в корзину и погнался за следующим, пятнистым, как леопард.
— Хемнон, помогай!
Используя большую корзину, они изловили и осмотрели всех зверьков, но искомого не обнаружили.
— Странно, Мевний говорил, что здесь их примерно поровну, — обескуражено проговорил воин, потирая оцарапанные руки.
— Мевний много чего говорил! — передразнил его Скилох, одергивая на бедрах изодранную зверями повязку. — Еще он говорил, что дело займет совсем немного времени. Схватил зверя — и в мешок! Сам бы попробовал хоть одного поймать! Бежать надо отсюда, клянусь щитом Ареса, и побыстрее! Предчувствия никогда меня не обманывали.
Внезапно вор расплылся в улыбке.
— Я понял! У всех самцов на земле есть еще кое-что... — он приподнял отчаянно извивавшегося зверька и заглянул под хвост. — Она! Засунь ее вон в ту корзину, а я пока поймаю другого.
— Не у всех, — возразил беотиец, вспоминая недавнюю схватку с египтянином, но спорить не стал и взял одну из стоявших у стены корзин. Она была сплетена из тонких, но прочных прутьев, перевитых позолоченной проволокой, и имела привязанную крышку. Очевидно, ее использовали для переноски этих прытких животных. Воин запихнул тварь в корзину и закрыл на серебряный крючок. Из угла комнаты слышалось пыхтение Скилоха, тщетно гонявшегося за юркими тварями.
— Помоги же, Хемнон!
Воин схватил лежавшую на ложе шкуру и ловко набросил на одного из зверьков. Попался! За хвост они извлекли отчаянно визжавшего зверя наружу, и Скилох довольно вымолвил:
— Он! Давай корзину!

5. Подземелья дворца.

Осталось выбраться наружу. Но едва Хемнон выскочил на лестницу, как понял, что все будет не так просто. Поверженный им толстяк исчез. Пока они занимались зверьками, египтянин сбежал, и наверняка поднял на ноги охрану.
— Что? — спросил Скилох, заметив, как напряглось под маской лицо воина.
— Он сбежал!
Вор понял, что дело плохо, и стремительно помчался вниз. Но едва они оказались снаружи, как увидели десятки факелов, окружавшие дворец.
— Хемнон будет сражаться! — беотиец выдернул копье стража из земли, и оглу-шенный кулем повалился в пыль. — Идите сюда, жалкие почитатели скарабеев !
— Погоди, Хемнон! Умереть всегда успеем! — Скилох дернул товарища за руку. — Давай корзину, и затаскивай этого парня внутрь!
Как ни странно, Хемнон внял его словам и не спорил. Воры отступили в глубину арки и закрыли двустворчатые двери, наложив запоры. Двери крепкие, какое-то время они выдержат.
— Зачем тебе египтянин? — спросил Хемнон, слушая, как снаружи в двери колотят десятки рук. — Даже если б это был сам Амертот, с нами не станут торговаться...
— Вытащи кляп, — сказал Скилох. — Я слышал, египтяне любят строить подземные ходы. На всякий случай. Такие уж эти египтяне. Ты знаешь их язык, спроси, есть ли здесь такой ход?
— Хм. Попробую! — Хемнон вытащил у пленника кляп и спросил по-египетски:
— Ты, жалкая куча навоза, говори, где подземный ход?
— Я не знаю! — отвечал стражник. Его глаза смотрели умоляюще, но пощады он не просил. Но это пока. Хемнон перехватил копье и ткнул острием в грудь пленника.
— Тогда ты нам не нужен! — он слегка надавил, и египтянин заорал:
— Клянусь Гором , не знаю! Знаю лишь, что он есть!
— Что он сказал?
— Что ход действительно есть, только он не знает, где. Пожалуй, я его прикончу.
— Убивать безоружного и связанного человека недостойно воина, — сказал Скилох, удерживая занесшего копье беотийца. — И богам это не понравится.
— Откуда тебе знать, ты не жрец, — возразил Хемнон, но копье опустил.
— Спроси, где вход в подвал, наверняка там же и вход в подземелье! — предположил вор.
Хемнон спросил. Пленник залопотал, энергично тряся головой.
— Он говорит, вход в подвалы там, за другой лестницей, — указал пальцем воин. — Идем?
— Бежим! — сказал Скилох, устремляясь в указанную приятелем сторону. Дверь за их спинами затрещала, медленно, но верно поддаваясь натиску охранников. Раздался громкий треск, а за ним — торжествующие крики ворвавшихся во дворец воинов.
Воры пустились бежать. Широкий коридор сменился более узким, и ход привел на кухню. В обширном помещении с низким закопченным потолком стояли широкие разделочные столы, вдоль стен выстроились огромные кувшины, в углах вязанки тростника и всяческая утварь. В стенах имелись окна, но они были слишком узки для Скилоха, не говоря о широкоплечем Хемноне. Вой преследовавших беглецов египтян нарастал. Вор лихорадочно огляделся: в помещении имелись еще две двери, но какая из них...
— Хемнон, ты сможешь удержать их ненадолго?
— Попробую, друг!
Силач перевернул один из столов, перегородив проход к кухне, и огляделся в поисках подходящего оружия. На противоположной стене висели тесаки для рубки мяса, но бежать к ним уже поздно. В ведущем к кухне коридоре показались вражеские воины...
Хемнон повернул голову: рядом на полках стоят глиняные горшки и блюда. Воин схватил стопку тарелок и размахнулся. В молодости, попав на Игры и состязаясь в метании диска, он стал вторым.
Выпущенная, словно из пращи, тарелка звонко разбилась о голову первого же воина, и он пал замертво. Тарелки и блюда летели, не переставая. Щитов стражники не имели, а потому запаниковали и попятились, оставляя на полу побитых и оглушенных товарищей.
Скилох подбежал к одной из дверей и дернул: не открывается. Тогда с размаху толкнул плечом. Дверь легко отворилась, и вор влетел в кладовку. Чем-то набитые мешки, сваленные у стены дрова, и прочий хлам заполняли крохотное помещение. Скилох осветил все стены факелом: каменная кладка везде выглядела целостной, никаких дверей или проходов. Вор лихорадочно разбросал мешки в сторону, надеясь что-нибудь обнаружить за ними, но тщетно. Выскочив из кладовки, он увидел Хемнона, поднявшего над головой огромный кувшин. В следующее мгновенье кувшин полетел во вражеских солдат.
— Продержись еще немного! — Скилох метнулся к другой двери и дернул за медное кольцо. Если и отсюда нет выхода... Дверь неохотно поддалась. Из темноты пахнуло вонью и плесенью. Сырость! Для кухни это плохо, сообразил Скилох. В душе вора затеплилась надежда. Что же тут такое?
Хемнон пожалел, что не взял меч, хотя против ощетинившихся копьями египтян он мало эффективен, тем более в узких коридорах. Но лучше что-то, чем ничего. Стражники напирают, а метательные снаряды кончились. Какое-то время беотиец удерживал заблокировавший проход стол, но когда одно из вражеских копий проломило доску рядом с его торсом, принял решение отступить. Разъяренная толпа египтян хлынула на кухню, но, к счастью беглецов, первые из преследователей поскользнулись на масле из разбитых беотийцем кувшинов и попадали наземь. Куча тел росла, подпитываемая напиравшими из коридора новыми воинами. Хемнон схватил и занес над головой скамью, намереваясь сражаться до последнего, но услышал голос Скилоха:
— Хемнон, сюда!
Воин швырнул скамью в египтян и метнулся за вором, едва не раскроив голову о низкий потолок.
— Что здесь? — спросил он, почувствовав неприятный гнилостный запах.
— Выгребная яма. Лучшей маскировки не придумаешь, верно? — ухмыльнулся Скилох. — Но я нашел! За мной!
Вор бросил факел вниз и, прежде чем беотиец успел что-то промолвить, спрыгнул в круглую дыру.
— Прыгай! Звери со мной! — из-под земли раздался приглушенный крик Скилоха, и рядом с воином в стену влетело брошенное кем-то из египтян копье. Зазвенев, железный наконечник отскочил от камня. Сознавая, что был на волосок от гибели, Хемнон мгновенно подхватил копье и прыгнул следом. Падал недолго — высота была незначительной, даже ног не отбил. Приятель уже ждал, протягивая корзину с животным:
— Неси, побежали!
Осматриваться было некогда, да и незачем: они находились в тупике. Хемнон схватил корзину и помчался за Скилохом по наклонному, ведущему вниз, ходу. Дышать было трудно, и на лицах беглецов выступили капельки пота. Стены и пол коридора были сложены из наспех обработанного камня. Похоже, строителей не беспокоила красота этого места. Коридор закончился запертой дверью. Хемнон молча посмотрел на вора. Скилох осмотрел и ощупал дверь. Посредине виднелась скважина для ключа. Это хорошо, хуже, если бы она открывалась скрытыми механизмами. Вор достал отмычки и услышал далекие, но все более нараставшие звуки погони.
— Давай, Скилох! — проговорил Хемнон. В голосе воина не было отчаянья, и вор воодушевился. Ловкие пальцы быстро крутили в руках изогнутую проволоку, подбирая нужную комбинацию. В свое время Скилох сам изготавливал подобные запоры, продавая доверчивым богачам. И действительно, никто не мог открыть их. Никто, кроме Скилоха...
Скрытая пружина щелкнула, и дверь распахнулась. Пред ними простиралась галерея с низкими сводами, терявшимися во тьме. Их поддерживали десятки, а может и сотни, квадратных колонн. У дверей стоят две статуи, изображающие странных существ с человеческими телами, но головы были крокодильими. Хемнон не без труда приподнял одну из статуй и подпер взломанную дверь. Скилох одобрительно кивнул:
— Кажется, мы на верном пути!
Они бежали во тьму, освещая дорогу уже прогоравшими факелами. Похищенные твари издавали протяжные, странные звуки, напоминающие детский плач, но беглецам было не до них. Воры мчались вперед, и вскоре галерея окончилась пещерой с небольшим озерцом. Подземный ход продолжался и дальше, но перейти, не замочив ног, было невозможно. Хемнон ткнул копьем в воду.
— Да здесь мелко!
Он шагнул вниз, но Скилох остановил товарища:
— Не спеши! Один мой знакомый, теперь покойник, говорил, что египтяне обожают всевозможные ловушки. Таковы уж эти египтяне.
Он склонился над темной водой, пытаясь разглядеть дно, и увидел золотой браслет, висевший на зеленой коряге. Вор мигом опустился на живот и сунул руку в воду. Он схватил браслет и потянул, но коряга поддаваться не хотела, а потом и вовсе вырвалась из рук. Скилох опешил, и могучая рука Хемнона едва успела оттащить вора от края бассейна. Из воды высунулась уродливая зеленая морда, и зубы величиной с палец звучно клацнули там, где только что стоял вор. Огромный крокодил охраняет протоку!
— Я видел этих чудовищ, когда служил наемником, — сказал Хемнон. — Еще не-много, и ты остался бы без головы!
— Спасибо тебе, Хемнон, — пробормотал ошеломленный вор. Он встал, прижимая руку к сердцу. — Клянусь быстроногим Гермесом , уродливей твари на свете я не видел! Ну, кроме одной гетеры, которую я... Я что-то слышу!
— Погоня скоро будет здесь! — сказал могучий беотиец. — Надо убить крокодила!
— Ты говоришь, там мелко, — Скилох почесал бритую голову. — Дай-ка мне копье. Мы не станем сражаться с крокодилом. На это нет времени.
— Не станем сражаться? Клянусь Зевсом, я не понимаю тебя, Скилох! Тогда зачем тебе копье? И как нам пройти мимо чудовища, не убив его?
— Смотри! — держа копье наперевес, а факел зажав в зубах, вор разбежался, воткнул копье в дно бассейна и прыгнул, в одно мгновение оказавшись на другой стороне. — И учись! Кидай корзину и прыгай, как я!
— Ты мудр, как Хирон , Скилох! — восхищенно промолвил воин. — Я мигом!
Он перекинул вору корзину. Похищенные животные жалобно скулили, но воры не обращали на это внимания. Самим бы спастись. Воин зажал горящий факел зубами, разбежался и прыгнул. Но в это время чудовище ударило по воткнутому в дно древку мощным хвостом и преломило его. Не долетев до края, беотиец упал в воду. Чудовище устремился на него, и онемевший от ужаса Скилох замер, ожидая страшной развязки. Но Хемнон схватил факел и, едва чудище распахнуло пасть, сунул его туда, не давая сомкнуть челюсти. Крокодил завертелся, пытаясь сломать кусок дерева, застрявший в пасти. Хемнон выскочил из бассейна и дернул ошалевшего вора:
— Бежим!
Они устремились дальше. Погоня настигала. Беглецы слышали топот множества ног и звон оружия. Если их настигнут, лучше умереть! Мевний говорил про ужасные пытки, и теперь Скилох не сомневался, что это правда. Злобные крики преследователей катились по подземелью, отражаясь от древних стен.
— Хемнон! — пропыхтел вор, спеша вслед за воином.
— Что?
— Ты заметил на лапах крокодила золотые браслеты?
— Знаешь, не до этого было, — признался беотиец.
— А я заметил. И думаю: зачем они крокодилу? И главное: кто ему их надел и как? Нет, странный народ эти египтяне!
Ход, проделанный в толще известняка, поднимался выше, и друзья воспряли духом. Наверняка, впереди выход! Последний оставшийся факел уже догорал, и перспектива остаться в полной тьме Скилоха не радовала. Ход становился все круче, а крики преследователей громче. Друзья спешили изо всех сил, но их оставалось все меньше. Напряжение последних часов давало о себе знать. Потолок коридора поднялся, а стены раздались вширь. Воры пробежали с десяток шагов и уперлись в широкую дверь.
— Давай ключи! — крикнул Скилох. Хемнон подал связку. Лихорадочно копаясь в ключах, вор поочередно вставлял их в замочную скважину. Не тот, не тот! Пальцы дрожали, и отмычки не желали лезть в скважину. Внизу замерцали огни. Стражи были близко.
— Ни один не подходит! — закричал Скилох, в ярости швырнув связку под ноги. Хемнон злобно посмотрел на дверь и изо всех сил ударил по ней ногой. Что-то громко щелкнуло, деревянная створка подалась, и дверь распахнулась. Воры кинулись вперед, и невольно остановились, встревоженные странным, все более приближавшимся грохотом. Скилох напряг глаза и в ужасе увидел катящийся на них огромный каменный шар. Еще мгновение — и они будут раздавлены и лопнут, как виноградины под прессом винодела. Вор обреченно замер, понимая, что на этот раз смерть неизбежна. Остановить такую громадину смог бы только Геракл...
Мощный рывок вздернул Скилоха вверх, и каменный шар приподнял орущего грека, прокатив его на себе. На миг вору показалось, что сейчас его размажет по потолку, но его высота была больше диаметра шара. Божественная рука, спасшая от ловушки египтян, разжалась, и вор грохнулся на каменный пол. Он только сейчас понял, что не выпустил драгоценную корзину из рук. Каменный страж покатился дальше, и беглецы услышали вопли преследователей.
Сверху свалился Хемнон, и Скилох бросился обнимать товарища:
— Я думал: нам конец! И вдруг почувствовал, как рука самого Зевса приподняла меня, и этот чудовищный шар прокатился мимо! Хемнон, боги за нас! Слава богам! Слава Зевсу, моему покровителю!
— Это была моя рука, — скромно сказал беотиец. Скилох замолчал, пораженно глядя на воина.
— Пока ты стоял столбом, я уперся руками и ногами в стены и взобрался наверх. Этот трюк я видел у странствующих фокусников. Мне показалось, что потолок значительно выше шара, и я оказался прав. А потом я вздернул тебя вверх. Это ты молодец, что не выпустил корзину.
— Хемнон, ты подобен Гераклу! — восхищенно проговорил вор. — Даже он не смог бы остановить этот камень, но ты просто...
— Пойдем скорее, друг, — прервал его Хемнон. — Мы еще не выбрались отсюда. И погоня...
— Погоня бежит в другую сторону! — расхохотался Скилох. — Клянусь волосами пеннорожденной , хотел бы я посмотреть на это зрелище!
Коридор поднимался все выше и выше, и вскоре закончился. Беглецы оказались в тупике, стены вокруг были сложены из массивных гладких плит, между которыми и нож не пролезет.
— И что теперь? — спросил Хемнон.
— Не может такой длинный ход привести в тупик! Не такие эти египтяне! — Скилох лихорадочно ощупывал стены и пол. Факел почти догорел, света становилось все меньше. — Надо искать!
Он выхватил у воина факел и провел вдоль каменной кладки. Огонек дрогнул, и вор радостно воскликнул:
— Здесь! Помогай, Хемнон!
Вдвоем они надавили на плиту, указанную Скилохом, и она скользнула в сторону, открывая широкий проход.
— Что я тебе говорил? Со Скилохом не пропадешь!
Воры пролезли в проход и оказались в полуразрушенном здании. Ветер свистел в проломах стен, и пустыня желтыми языками песка постепенно проникала внутрь. Они задвинули камень на место и без сил упали на песок.
— Удивительные твари, да, Хемнон? — спросил вор, просовывая палец сквозь стенки корзины. Палец был мгновенно атакован. — Ай, кусается! Ты знаешь, они чем-то напоминают львов. Интересно, что они едят?
— Может быть, змей или птиц, — предположил воин. — Вряд ли они способны съесть кого-нибудь крупнее.
Странные остроухие существа пристально наблюдали за похитителями яркими миндалевидными глазами, изредка обнажая редкие, но острые зубы. Усы зверей грозно топорщились, а смелый, немигающий взгляд гипнотизировал, вызывая невольное уважение.

Мевний ждал долго и порядком замерз. Несколько раз мимо скользили неясные тени, и грек сильнее прижимался к стене, памятуя, как его едва не лишили жизни на пристани. Будь проклят Египет и тот день, когда он согласился на это дело!
На стенах дворца замерцали факелы. Мевний посмотрел наверх и услышал крики и шум. В груди екнуло. Он понял: воры попались, а значит, надо уносить ноги. Он плотнее закутался в свои одеяния и бросился бежать. Несмотря на быстрый бег и испарину, Мевния колотила дрожь. Он с ужасом представил, как Скилох рассказывают о нем всемогущему Амертоту. Бежать и быстрее плыть из города — тогда еще можно спастись!
Лязгая трясущейся челюстью, он взбежал по сходням на корабль и затряс спящего Панагона:
— Вставай, Панагон, вставай!
— Что случилось? — еле продрал глаза капитан. Как всегда, от Панагона несло прокисшим вином. — Любезный Мевний, в чем дело? — проговорил он, еле ворочая языком.
— Надо отплывать! Сейчас же! — зашипел Мевний, вцепившись в хитон капитана. — Вели ставить паруса!
— Какие еще паруса? Ты пьян, Мевний! — Панагон отвернулся и захрапел. Мевний едва не завопил от возмущения, но вспомнил, что нельзя привлекать внимание к кораблю. На пристани могут быть шпионы... Все должны думать, что они простые торговцы. Надо обойтись без криков. Мевний бросился в каюту и выскочил с кувшином в руках. Нагнулся, перевесившись за борт, едва не сорвался, но все же зачерпнул забортной воды.
— Вставай, Панагон! Хочешь вина? — Мевний потряс кувшином перед ухом капитана.
— У тебя есть вино? — Плеск жидкости в кувшине произвел поистине магическое действие. Капитан мигом открыл заплывшие глаза и протянул к кувшину грубые волосатые руки. — Давай!
Мевний зловеще усмехнулся и подал кувшин. Панагон сделал залихватский глоток. Глаза его выкатились из орбит, капитан закашлялся и перегнулся за борт. Жуткие звуки изрыгавшейся наружу морской воды и проклятий разбудили половину экипажа.
— Что это такое?! — отплевавшись, возопил Панагон. Сжав кулаки, он двинулся к Мевнию, но чиновник не испугался.
— Тебе заплатили за то, чтобы ты повиновался мне! — негромко крикнул афинянин. — Клянусь обитателями Олимпа, если ты тотчас не отплывешь, то сгниешь в афинской тюрьме, а твое имущество...
— Все по местам! — угрюмо крикнул Панагон, злобно поблескивая глазами. Он поднял вверх кувшин, поданный Мевнием, и с размаху грохнул о палубу. — Живей, рыбий корм! Мы отплываем в Элладу!
Моряки забегали по кораблю. Одни убирали сходни, другие разворачивали парус, третьи брались за весла. Корабль стал разворачиваться.

Хемнон и Скилох бежали к порту. Прибрежный песок закончился, уступив место вымощенной желтым камнем пристани. Их ждал корабль, а за морем — Афины и свобода!
Две черные тени заступили дорогу. Оправившись после предательского удара сзади, неугомонные нубийцы продолжали нехитрый промысел. Два безоружных египтянина с корзиной показались неплохой добычей.
— Эй, вы, отдавайте корзину! — произнес бандит, размахивая ножом.
— Скилох, ты не будешь возражать? — спросил воин.
— Ну, что ты, Хемнон, сейчас самое время! — развел руками пройдоха. Беотиец размахнулся. Ближайший из грабителей, взмахнув руками, взлетел над пирсом. Второй бросился наутек, но мощный пинок отправил его с пристани в море.
— Ни один египтянин не сможет побить меня! — произнес беотиец, потрясая кулаками.
Беглецы подбежали к пирсу, и изумленный Скилох увидел, что «Ларисса» медленно отходит от берега.
— Стой, Панагон! Ты куда поплыл?! — закричал вор, прижав ладони к губам.
— Это ты, Скилох? — не поверил ушам Мевний. Он вцепился в борт, вглядываясь во тьму причала. Две фигуры на пристани прыгали и махали руками.
— Да, господин, и Хемнон со мной! Причаливай, за нами погоня!
— Они у вас? — прерывающимся от волнения голосом крикнул Мевний. Он разглядел в руке раба плетеную корзинку, и сердце едва не взлетело от радости. Неужели добыли?!
— У нас! — крикнул Скилох, потрясая корзиной. Египетские звери жалобно застонали.
— Правь к берегу!! — заорал на Панагона Мевний.
— То в море, то к берегу! — недовольно проворчал Панагон, повторяя приказ Мевния матросам.
Корабль снова причалил, и два человека запрыгнули на борт. Не тратя время на разговоры, и не желая показывать кому-либо драгоценный груз, Мевний быстро затолкал беглецов в свою каюту.

Ну, раз никому не интересно, выкладку прекращаю...

Монк, я с самого начала сказал, что читать (издавать) это не будут. Вы мне не поверили...

Здесь просто не та аудитория.