Автор: vsevolod


Маска


Лезвие с сухим треском пропороло картон, холодно блеснув в трех дюймах от глаз. Антон понял: это последнее. То есть, предпоследнее. Через секунду – смерть.
И он забился и зашелся в крике.
Ужас ударил тьмой. Предсмертный вопль – вот все, что осталось, а самое ужасное – Антон сознавал, что бьется и вопит он сам в себе, как в склепе. Его крик беззвучен, его тело обездвижено, его отчаяние не ведомо никому. Для всех это фокус, трюк. Забава. А для него, Антона Белинского, это – пять секунд до смерти. Обратный отсчет пошел.
Пять. Четыре. Три. Два…
- А-а!..
Антон вскочил.
Он был весь в поту и дышал так, точно только что рванул во весь дух стометровку. Сердце билось где-то чуть ли не в горле.
В окне едва брезжил полуживой осенний рассвет.
Минут пять Антон сидел на всклоченной постели, боясь верить, что это был всего лишь сон, что явь обманет, ускользнет, вновь ввергнет в этот ад. Пять минут! Ему казалось: время плывет над ним, нарочно загустев, как бы дразня, как бы не давая надежды на полное возвращение…
Он ощутил, что мысли его распадаются, разбегаются, и сделав усилие, сомкнул их.
Черт! Ведь это сон. Это сон, только и всего!.. Антон заставил себя встать, пройти, открыть балконную дверь.
Сырой холод хлынул в комнату. Антон сел на кровать и сидел, пока озноб не прохватил его всего – казалось, стужа изгоняет кошмары из квартиры… да и из него самого. Сидел, мерз, трясся, но терпел. Очень медленно светало… Наконец, продрогнув до самого нутра, он вскочил, захлопнул дверь и пустился в ванную.
…Антон Белинский служил рядовым клерком в банке. Жил тихо, замкнуто, друзей не имел, с сослуживцами, с соседями держал корректную дистанцию. Копил деньги. Ничто в жизни не доставляло ему большего наслаждения, чем созерцание данных текущего счета. Но и при этом он умел быть сдержанным, полагая это важнейшим качеством умного человека.
А себя он ценил высоко. Из глубины души посматривал на многих свысока: мечутся, суетятся, тычутся как слепцы… А он без шума-пыли нашел себе местечко, где втихомолку капают денежки – невеликие, но капают. И не всегда будет этот банк, пропади он пропадом, где изо дня в день на экране сетка с цифрами, цифрами, цифрами и ничем, кроме цифр… От них мутилось в голове, но Антон терпел.
Представить свое будущее в пределах пяти ближайших лет было проще простого: каждый день банк, экран компьютера, цифры, цифры… и медленный рост счета. Пять лет, по прикидкам Антона – до того, когда счет станет таким, чтобы послать по всем матерям и ухабам этот банк, с начальством во главе, и вот уж тогда!..
Но тут мысль растекалась в неясность.
Антон не представлял себе, что он будет делать с этими деньгами, лишь смаковал сознание факта. Видел себя все тем же, лежащим дома на диване, только уже свободным, независимым… и на этом пункте обычно засыпал, чтобы утром проснуться и вновь стиснуть зубы и заставлять себя терпеть. Смутная цель звала к себе, прячась за чередой и чередой осенних, зимних, летних и весенних дней.
И все вроде бы хорошо! – да вот что-то пошло не так.
Потом Антон пытался вспомнить, с чего же все началось… и путался в собственной памяти. Когда?.. Депрессивные мотивы на него накатывали и прежде, было дело – выходные напролет мог пролежать, не вставая, погружаясь в вязкую дремоту… Но ближе к осени это стало нехорошо меняться.
Вот этого-то Антон и не мог толком вспомнить. Нечто вдруг придвинулось из темной глубины. Он просыпался среди ночи, задыхаясь и не помня, что же он только что пережил. Что это было?!.. Нет, не помнил, хоть убей.
Но дни и ночи шли, и в пустой тьме начали проступать зловещие очертания.
Сначала возник большой, почти в рост человека ящик. Мгновение – даже и сном не назвать, так, видение. Но от него Антон вздрагивал, просыпался… тут же вновь проваливался в забытье… а по утрам он плохо, мутно помнил это, но в мути отчетливо сквозил страх.
Потом в сны вошла рука.
И здесь – ни сюжета, ни хоть каких-то связных действий. Просто рука. Она была в черной перчатке. Очень неприятно шевелила пальцами – как щупальцами, словно каждый из них жил своей жизнью. А самое отвратительное, что на ребре ладони, под мизинцем, был уродливый необъяснимый нарост. Он больше, чем пальцы-щупальца, притягивал взгляд – как Кощеево яйцо, только смерть там не Кощея, а его, Антона Белинского. Смерть! Она, и больше никто. Смерть. Смерть.
Ну, а потом все сложилось.
Антон оказался на сцене. Сон начинался сразу, без пролога, Антону так и не довелось узнать, что и как привело его сюда. В этом смысле у сна не было времени, точнее, был отрезок времени – из ниоткуда в никуда. Впрочем, как почти у всех снов.
Сцены Антон не видел, но знал, что он на ней. В ящике, неудобно скорчившись. Он был ассистентом фокусника.
И слышал глухой, многомерный, безликий ропот зрительного зала. И мягкие шаги вокруг себя. И даже, казалось ему, неким особым тонким зрением если не видел, то угадывал гибкую мужскую фигуру, совершавшую над ящиком вычурные, картинно-сценические пассы.
Это и было главное лицо. Иллюзионист.
Согнутый в три погибели, Антон ждал, когда факир начнет демонстрировать скучающему залу старый пошлый трюк: протыкание шпагами большого картонного ящика, в котором сидит человек.
Раз! Первая шпага. Антон равнодушно поежился.
Второе лезвие сверкнуло ближе.
И Антон ощутил, что воздух стал вязче. Как-то стало труднее двигаться, дышать… решил проверить, шевельнул рукой – точно, рука как гиря!
Третье лезвие с противным хрустом проткнуло картон.
Антон понял, что пропал шум зала.
Собственно, он и раньше-то не был шумом, но живое, дышащее пространство ощущалось само собой естественно и просто, как всегда ощущаем мы вокруг себя фон жизни, почти не замечая его…
И вдруг это пропало.
И никаких ни зрителей, ни сцены. И фокусов больше нет. Антон с ужасом понял, что нет больше ничего. Что в пустоте остались он и н е к т о по ту сторону. Неподвижность сковала всего, теперь Антон ощущал себя замурованным в своей плоти. Он не мог разжать губ, чтобы закричать, не мог закрыть глаз. Он сидел, недвижимый и безмолвный, и видел, как сухо вспарывая картон, лезвия кроют перед ним пространство: ближе, ближе, ближе…
И вот рука.
Она возникла – та самая, с пальцами-червями и гадким выростом. Незачем было думать, как она проникла внутрь коробки – физика и логика сна правы по-своему, не по-дневному. Антон и не думал, он лишь понял, что за ним пришла смерть.
Эта рука и есть погибель. Она правит лезвиями. Какой там фокус! Это смерть и только смерть.
И тогда Антон закричал.



…Он проснулся, с чудовищным облегчением сознавая, что крик остался там, во сне. И теснота, и обреченность, исчезновение зала и резня – все это было там, во сне. О, как стало легко!..
Но сон вернулся. Не сразу, через несколько ночей, но вернулся. И вот сейчас еще. И каждый раз последний клинок был все ближе и ближе. И никаких сомнений – что это значит.
Продрогший Антон долго отогревался под горячим душем. Да, эта ночь – край. Чем дальше, тем яснее он понимал это. Следующей ему не пережить. Он вновь холодел, представляя, как лезвие… о, нет, нет!
Воображение закрылось наглухо.
Но легче от этого не стало. Представляй-не представляй… Надо что-то делать. Надо! Что? Думай, банкир, думай!..
Антон торопливо полез из ванны. Горячая вода влила в него энергию. Мысль заработала.
Так! Сон указывает на смерть, в этом сомнений нет. Но зачем? Зачем?! Ведь она, смерть, захочет прийти – придет и не спросит. И нет тебя… Так зачем?
А затем, что она хочет сыграть со мной. Подсказывает! Я слежу за тобой. Я вьюсь вокруг тебя. Где я? А ну-ка угадай! Где я? Найди меня!.
Прежде это как-то не приходило в голову. А теперь словно пелена упала с глаз! Раз так упорно приходит этот сон, значит, надо отыскать продолжение сна наяву. А как?..
Антон задумался – и решение упало как яблоко Ньютона.
Да как! Выйти на улицу и разгадать подсказки.
Подсказки!.. Антон широко зашагал по комнате. Конечно! Они всегда здесь, они растворены в мире, в самых обычных вещах и событиях, нужно лишь увидеть их, чтобы россыпь случайностей волшебно превратилась в четкую цепь причин и следствий.
Волшебно! – вот ключевое слово.
Черт возьми, как просто все. Почему раньше не мог понять?!
Антон почувствовал, что голова его пылает. Это было безумно и прекрасно. Он понял, что на верном пути.
Он шагнул к балконному окну.
Сирый, со всхлипами ветра день все не мог толком родиться, словно ему и не хотелось этого делать. Но Антон угадал в пасмурном полусвете то самое волшебство. Он постоял, глядя в окно – и сами собой в нем родились слова:
Голос города.
Он повторил вслух:
- Голос… города…
И понял это со всей силой.
Сам город должен подать знаки. Да!
Антон бросился одеваться. От возбуждения взгляд мутился, руки дрожали, он хватал ненужные вещи, бросал их… Наконец, кое-как собрался, вмиг слетел по лестнице – и выбежал на крыльцо.
После кухонно-затхлых запахов подъезда осенний городской настой показался глотком шампанского после прокисшего пива. Антон вдохнул так глубоко, что голова пошла кругом…
И тут же увидал первый знак.
Он замер. Мысли как сдуло. Он с трудом вернул их обратно.
Прямо напротив подъезда росла старая липа. К ней все привыкли, никто не обращал внимания. А здесь…
Нижняя ветка была сломана.
Излом был совсем свежий, желто-белый, из него разве что сок не капал. Кто сломал, зачем?.. Да какая разница! Главное, что острый конец как стрела указывал вправо.
Антон сбежал с крыльца, и мимо припаркованных авто – к дереву. Ну, и куда же…
Во рту пересохло. Антон с трудом сглотнул.
Автомобили рядом с ним были припаркованы вдоль бордюра, а там, куда показывала ветка-стрела, был такой кармашек, где машины стояли перпендикулярно дороге, и ближним был темно-синий «Форд».
Самый обычный «Форд-фокус», каких тысячи. Антон оцепенело смотрел на него… и вдруг лицо передернуло судорогой.
Есть! Понял!
Он бросился к заднему бамперу. Точнее, к номеру. Ага! Номер 099. Ага!..
Мысль летела вразнос. Так! Девяносто девять. Что это? Знак. Думай! Что значит?..
Квартира! – сверкнуло еще ярче. Ну, конечно! Квартира!..
В доме восемь подъездов. Сто двадцать… с чем-то квартир. Девяносто девятая… ага, в седьмом!
Через секунду Антон бежал к седьмому подъезду. Издалека увидел, что его железная дверь вся заляпана бумажками реклам и объявлений – а поверх всех какое-то странное, белые буквы на темно-красном, почти вишневом фоне. Задыхаясь, Антон подбежал, прочел одним махом, весь текст как бы стазу влетел в него:

ИЛЛЮЗИОН
САЛОН МАГИИ И ВОЛШЕБСТВА
ХОТИТЕ СТАТЬ УЧАСТНИКОМ НЕВЕРОЯТНОГО ШОУ?
ХОТИТЕ ПОГРУЗИТЬСЯ В МИР ДИКОВИННЫХ ПЕРЕЖИВАНИЙ?
ВСЕ ЭТО РЯДОМ С ВАМИ!
СПЕШИТЕ!

И адрес.
Слова «волшебство» и «спешите» больнее всего ударили по глазам. А адрес и запоминать не надо было – буквы и цифры сами впечатались в сознание. Улица, дом. Недалеко! Недалеко, черт возьми… Спешите.
Губы пересохли, он то и дело обводил их языком, но это не помогало. Лицо странно кривилось, изо рта вылетали неясные звуки: то ли смех, то ли обрывки слов… Это длилось с минуту, затем он как опомнился: вздрогнул, дико обернулся и почти бегом сорвался с места.


******


Дом этот Антон угадал издали. Еще ничего не зная, только автобус повернул на ту улицу – а он уже знал: вот он! Вот он, этот дом!..
Антон так нетерпеливо дернулся, что на него недоуменно оглянулись.
- Простите, - пробормотал он и тут же забыл об этом. Нетерпение бросило его вперед, он кинул деньги водителю, неуклюже толкнул кого-то, споткнулся, чуть не упал, сбегая по лестнице передней площадки.
- Сумасшедший какой-то!.. – донеся негодующий женский возглас, но у Антона это пролетело мимо ушей. Он жадно впился взглядом в тот самый дом на той стороне улицы. Длинный дом! и весь первый этаж чем только не занят: тут тебе и бар, и магазин спортивного питания, и мебель, и бюро путешествий… ну и магический салон! Вот он.
По случаю выходных большинство этих заведений было закрыто, и тротуар вдоль дома был почти пуст. Но Антон этого не замечал, как не замечал непогоды, луж, измороси. Тут у него и вовсе кусок времени как бы выпал из памяти – он увидел себя у входа в «Иллюзион».
Фасад салона являл собой массивную дверь и справа от нее – большую витрину, задрапированную вишневой портьерой, по которой серебром были вытканы некие символы. Но Антон на это и не взглянул. Он рванул дверь – открыто! – и попал в полумрак, умело созданный стенными панелями и слабой подсветкой.
Никого.
Антон задыхался.
- Кто здесь? – хрипло выкрикнул он. – Кто?!
Тишина.
В полутьме Антон смутно различил крупные предметы. Реквизит! – всколыхнуло память. Ага! Сцена. Все верно. Все верно!..
Он ринулся вперед.
- Кто вы? – негромко спросили сзади.
Антон крутанулся так резко, что чуть не упал.
И увидел перед собой невысокую фигуру в темном. Мужчина. Антон замер.
Белым пятном в полутени выделялась маска – отталкивающая неживой белизной, неподвижностью и бесполостью – вроде венецианской карнавальной личины.
- Вы ко мне? – произнесла маска. – Прошу!
И сделала изящный жест правой рукой.
Это было совершенно артистическое, грациозное движенье. Вроде бы только рука поднялась, а почудилось, будто по всей фигуре прошел мягкий импульс.
Но шут с ним, с импульсом! Тень тенью, но и в этой тени Антон ослепительно ярко увидел перчатку на правой кисти неизвестного – и тот самый вырост на ребре ладони.
Воспаленный, опасно перегретый мозг взорвался.
- Ты! – вырвался из груди чужой вопль. – Это ты! Я тебя узнал!..
Маска все поняла с первой секунды, а теперь лишь убедилась в своей правоте. Страх, пожиравший человека изнутри, вырвался в физический мир, в мозг, в нервы, в мышцы! – и бросил тело, превращенное в снаряд зла, вперед.
Но маске было не привыкать. Она ловко, как матадор от быка, ускользнула влево. Взмах руки – из раструба перчатки выпал влажный платочек, и маска ловко перехватила его все той же правой. По комнате пронесся резкий запах эфира.
Иллюзионист стократ превосходил врага в подвижности. Миг – и он за спиной, еще миг – и эфирный платок плотно залепил ноздри и рот.
Левая рука ловко и сильно обхватила корпус и шею монстра. Тот люто дернулся, но хватка мага была крепкой. Еще рывок! Еще! – все слабее и слабее…
Все.
Маска осторожно опустила обмякшее тело на пол. Тихо. Да, звукопоглощение здесь было почти идеальным, но все же… Нет, тихо.
Первым делом иллюзионист бросился к входной двери, запер ее. Тут же включил вентиляцию, та негромко, нудно загудела… А он прошел, открыл другую дверь, щелкнул выключателем, осветив недлинную лестницу вниз.
Предстояло самое трудоемкое.
Он быстро вернулся, подхватил тело под мышки, в темпе проволок по глушившему шаги ковролину, затем, с немалым усилием удерживая баланс, стащил в подвал.
Здесь было прохладно и еще тише. Камера тишины. Иллюзионист перевел дух.
Отдышавшись, он нагнулся над лежащим.
Лицо того было спокойно и безмятежно – совершенно человеческое молодое лицо. Как будто человек спит и видит светлый сон, и ничто не тревожит его…
Ложь! Маска знала подлую хитрость демонов. Дело должно быть закончено.
- Пять, - сказала она.

…Ночью вдруг резко потеплело, южный ветер загулял по городу, шумя не облетевшей еще листвой. Пахло недавними дождями.
Иллюзионист стоял у задней, хозяйственной двери салона, к которой он еще вечером подогнал небольшой автофургон. Двор в свете фонарей казался порождением нездоровой фантазии, а шелест листьев – чьим-то перешептыванием… Иллюзионист стоял, смотрел, слушал.
Без маски лицо его было самым неприметным, тусклым. Да и сам – невысокий, ординарный, не атлет. Никаких перчаток, никакой сложной пластики. Простые ровные движения.
Он взглянул в облачное небо, вздохнул зачем-то и полез за руль.
Путешествие по ночному городу – дело мутное, с неясными последствиями. Но он знал пути-дороги, на которых шанс встретить наряды ДПС и ППС минимален. Этими путями фургон и прокатил, и благополучно достиг зарослей у речки, впадавшей в большую реку, чья длинная излучина многокилометрово огибала город.
Речка впадала в реку уже на исходе излучины, а стало быть, и города. Дальше – леса, поля, луга, просторы, горизонты…
Иллюзионист действовал без спешки, но быстро. Вытащил тело, волоком подтянул к воде – и сбросил с небольшого обрыва. Всплеск почти не потревожил ночи. А иллюзионист даже не взглянул вниз, зная, что речка своенравная, с сильным течением, она вынесет труп в широкую реку, а там – леса, поля, горизонты… Как судьба сыграет.
Он так же без спешки поехал домой. Мотор гудел ровно, убаюкивая.
- Служба… - зевая, вымолвил иллюзионист вполголоса, - служба дни и ночи…
Он очень устал, боролся со сном – и вместе с тем переживал сильнейшую потребность выговориться. И знал уже, что не уснет, пока не сделает это.
Вернувшись, он сварил очень крепкий кофе, осторожными глотками опорожнил чашечку. Не сказать, что это прибавило бодрости, но усталость притупило. Он сел, включил ноутбук…

******

Молодой человек сверил номер на двери с написанным на бумажке. Комната № 204. Все верно. Отдел криминальной хроники.
Из-за двери неразборчиво доносились оживленные мужские голоса. Гость сунул листок в карман, поправил воротник…
- Разрешите?
Двое вмиг смолкли, выжидательно уставясь на вошедшего.
Тот улыбнулся:
- Ваш новый сотрудник. Точнее, стажер. Вам звонили…
- А! – вскричал лысоватый толстяк, сидевший у окна. – Знакомьтесь, коллеги!
Новенький поздоровался с худощавым парнем лет тридцати, а потом и с толстяком – завотделом, как несложно догадаться.
- Ну, - приподнято начал зав, - на ловца, так сказать, и зверь! Мы тут вот с ним, - кивок на худощавого, - сидим, головы ломаем. Ну, а две головы хорошо, а три лучше, а?..
- Возможно, - сдержанно отреагировал на шутку новичок.
Шеф оценил эту сдержанность.
- Покажи-ка ему письмишко, - велел он подчиненному.
- Да… сначала бы суть дела объяснить? – деликатно возразил тот. – А то ведь не поймет…
- Покажи, покажи! – нетерпеливо закричал толстяк. – Мне такой, кто не поймет, не нужен! Вот, - обратился он к новенькому, - угадай, кто этот писатель – орел будешь!
Молодой репортер взял бумагу, протянутую худощавым.
Стандартным шрифтом было напечатано:

И СНОВА ЗДРАВСТВУЙТЕ! Я ПРОДОЛЖАЮ. ИЩИТЕ.
КОМУ ПАМЯТЬ, КОМУ СЛАВА!

- Кому темная вода… - вслух продолжил репортер и отложил бумагу.
Двое странно воззрились на него.
- Постой, - медленно, как бы припоминая нечто, выговорил зав. – Что это там у тебя с водой?..
Новенький простодушно удивился:
- Так это же стихи! «Василий Теркин». Не помните разве: «Кому память, кому слава, кому темная вода – ни приметы, ни следа…»
- А! – шеф так и подпрыгнул, с размаху хватив себя по лбу. – Точно! Ну, точно! А я-то сижу, мучаюсь: что за слова знакомые… Тьфу! Забыл, дурак старый. Нет, ты понял? Это он играет с нами!
- В угадайку, - кивнул худощавый. – Намекает. Мол, ищите где-нибудь в колодце…
- Или в реке!
- Или в реке, - согласился подчиненный. – Или в озере.
- В озере? Ну, это вряд ли. Там сразу найдут… Ну, доходит теперь? – зав повернулся к новенькому.
- Кажется, начинает доходить. Какой-то деятель вам письма шлет. Под маньяка косит…
- А! Ну, орел, а?.. Наш человек, вижу, мозгой шевелишь! Почти правильно, только плюс на минус поменять. Или наоборот, минус на плюс. Он – типа антиманьяк…
- Это как?
- Да расскажи все по порядку, не морочь голову человеку!
- Ладно, - согласился завотделом. – Теперь можно и по порядку.
…Примерно полтора года назад в редакцию пришло письмо. Обычной почтой, набранное на компьютере, распечатанное на принтере – как и это. Только длиннее.
Анонимный автор пространно утверждал, что он владеет методикой превентивного выявления психически неуравновешенных личностей, потенциальных маньяков и убийц. Дескать, разработал он особую систему нейропсихического воздействия, при которой эти личности, находясь уже на грани патологии, сами начинают искать его. Находят – и он, убедившись, что имеет дело с будущим монстром, аккуратно ликвидирует его. Пока клиентом этой методики стал один персонаж, но он, автор, не сомневается, что и в дальнейшем к нему, как мотыльки на огонь, будут слетаться и другие…
- Псих, - вырвалось у новичка.
Шеф сделал сложное мимическое движение.
- Не спеши, - предупредил он.
Понятно, что завотделом криминальной хроники крупнейшей городской газеты – лицо, достаточно накоротке знакомое с полицейским начальством. Зав пошел с письмом по инстанциям, и там к делу отнеслись со всей серьезностью. Провели анализ по всем криминальным и подозрительным смертям, по неопознанным трупам и по списку без вести пропавших примерно за последний месяц…
- И?..
- И ничего, - ответил босс. – Оно конечно, среди криминальных мертвяков – в основном пьянь горькая, каждый второй мог бы в дурмане схватить нож или дрын какой-нибудь… но это, понятно, не то.
Так и осталось странное письмо загадкой. А через пару месяцев пришло второе.
Аноним сообщал, что в его психо-сети попался еще один опасный субъект. Уничтожен. Избавление человечества от зла продолжается.
На этот раз анализ по сводкам происшествий дал неожиданный результат. Некий тип, когда-то осужденный за растление малолетних… труп найден в лесопарковой зоне, диагноз – острая сердечная недостаточность; при том, что никаких проблем с сердцем у покойника отродясь не было. А вот психиатры уверенно заявили: рецидив у этого гаденыша вполне мог быть. Пришлось признать: от кандидата в маньяки общество в самом деле избавилось…
- Так что… - шеф многозначительно не закончил.
- Так, - повторил новый репортер. – И что дальше?
Дальше были еще два письма, по которым удалось установить один похожий случай, на сей раз бесследного исчезновения. Кто? Подозрительно нелюдимый мрачноватый тип, вызывавший необъяснимую неприязнь соседей, хотя ничего криминогенного за ним не числилось. Просто жил один, как сыч. Жил-жил – и исчез. Как в воду канул.
И вот сегодня пятое письмо.
Репортер ощутил азарт гончей, почуявшей если не след, то отдаленный запах следа.
- Однако… - протянул он.
- Во! – толстый палец взлетел назидательно. – Вот и мы тут мозгами скрипим… Кого-то из ментов осенило: а что если пощупать этих… как они, заразы?..
- Экстрасенсы, - подсказал худощавый.
- Во-во! Маги там всякие, гадальщики, такая вот дребедень. Ну, стали поднимать данные – так что ты думаешь? Сотни только зарегистрированных! А сколько просто так промышляет?.. Ни в сказке сказать, ни пером описать! Я, по правде говоря, и не думал… Ну да хрен с ним! я это к тому, что постарались всех протрясти. Двух на мошенничестве поймали, а по сути – шиш. Никаких подозрений… Эй, друг, ты чего?
Репортер вздрогнул, постарался улыбнуться:
- Я?.. Да нет, просто задумался. Скажите, а конверты, бумага, шрифты?..
Босс махнул рукой:
- Все проверяли. Даже почтовые ящики вычислили. Все в разных концах города. Отметили на карте, опять башку ломали… Нет, ничего. А я, - здесь он понизил голос, - я, брат, чую! Он, этот истребитель, он того… И я не удивлюсь, если за ним реально что-то есть.
- Вы хотите сказать…
- Хочу! Кто знает? Может, он и в самом деле как радар – ловит волны безумия там, где ни наука, ни милиция еще ничего не могут. Но если так, то он и сам по грани ходит, это точно. И рано ли, поздно ли, с нее слетит. Такую личину на себе таскать, это тебе не фунт изюма… Ну так что, подписываешься с нами под это дело? Только лишнего не болтать!
- Само собой.
- Ладно, будем считать – принят. Живешь где?
- Да, в общем, недалеко. Пока снимаю хату… Скажите, а покурить у вас?..
- У нас, родной! Теперь – у нас. Сортир по коридору влево до конца. Придешь – оформлю окончательно.
В туалете новый сотрудник открыл форточку, закурил, уставясь в окно невидящим взглядом.
Он думал.
Квартиру он снял в трех остановках от редакции и считал, что ему повезло. По репортерской привычке в первый же день прошелся по окрестностям…
И внимание его привлек «Салон магии и волшебства» - как значилось на вывеске. ИЛЛЮЗИОН. Тогда он улыбнулся, прошел мимо…
А теперь задумался.
Жизнь научила его тому, что совпадений не бывает. За всяким совпадением кроется ключ к чему-то. И вот сейчас, после внезапного разговора об экстрасенсах он явственно ощутил, как невидимый ключ тихонько звякнул совсем рядом.
И еще одно. Еще что-то сказал начальник, совсем о том не думая, но именно это слово важно… Он напряг память…
«Личина,» - тихонько подсказали из глубины.
Репортер задумчиво почесал щеку. Личина? То есть маска. К чему это?.. Непонятно.
- Разберемся, - сказал он, тщательно гася окурок в консервной банке, заменявшей пепельницу. – Разберемся… Иллюзион, стало быть? Личина?.. Ладно! Сыграем. Я готов.

Не понял замысла автора. Началось с Антона, закончилось репортёром. Где два главных героя? Придётся перечитать ещё раз.

Да-да!
Текст надо читать медленно и с удовольствием.







Словом, вкусно, интересно, в тему и прочие комплименты.

Неплохой такой триллер-детектив, но не хватило экшена. Можно было вставить размышления Маски, типа "Как я ненавижу всякий сброд!" и т.д или как он выслеживает свои жертвы. Да и зелененький репортер слишком смелым оказался. А так сюжет со смыслом (в меру запутанный), читается легко)

Действительно, читать надо тихо ,иначе запутаться можно. А вот" зелененький репортер" мне показался не смелым, я подумала что его тянет в "Салон" потому , как , он сам маньяк

Неплохой рассказ, держит внимание. Автору подучится и далеко пойдет. Есть анализ переживаний, неплохие описания, метафоры.

Теперь о "блошках"



Всколоченной?




Напомнило детскую страшилку про черную руку.



Красиво сказано, понравилось.

Много утяжеляющих деепричастных оборотов и слов "был" часто соседствующих в одном предложении.







Кажется, речка и река - это синонимы. Как курица и курочка. Так можно назвать один и тот же предмет.

Не, наш город именно в таком месте стоит - на мысе, где "речка впадала в реку".

Как эта речка и река называются, я лет через пять узнала, а до того так и называла - река и речка.
Видимо, для городов характерно размещаться в таких местах - раньше там стояли крепости и в пол периметра естественная водная преграда вместо рва.

Нормальный текст, автору удачи. Но в топ, наверное, не попадет.

Хороший рассказ. Слог не безупречен.:-)
наврно вылез ( из, откуда), а не полез (куда, за чем)

Первый абзац убил штампами про ужас и последующее пробуждение.
Далее снова повторяется сон, так что можно спокойно обойтись без первого абзаца, на мой взгляд.

Даже если так - то это могут быть особенности местного диалекта. Искала, но нигде не нашла официальной классификации водоема, чтобы такого-то размера - речка, а больше на десяток метров - уже река.

Просто стилистически неряшливое выражение. Повтор. А так, река и речка - это разные слова, с близким смыслом, но разной коннотацией. Да и из контекста понятно, о чем пишет автор.

Приличный текст, местами очень, по моему скромному мнению. И общий замысел, и атмосфера снов. Запишем в записную книжечку, пометим птичкой... или даже лямбдой...

Естественные человеческие эмоции заменяются конструкциями типа "...он заснул", "он проснулся!", "он закричал!!!" Это не про людей. Вопли, беготня. Страх нельзя подавать так в лоб. Не понравилось.

То, что рассказ начинается со сна - это уместно конкретно в этом тексте. Потому что на снах героя построен весь рассказ.
Да, есть красивые описания вперемешку с какими-то непонятными ляпами. Думаю, ляпы нужно списать на спешку и невычитанность, потому что словом автор владеет - это заметно.
Что смутило: рассказ начинается от первого лица. Замечательно! Очень люблю истории от первого лица. Затем герой погибает. Но автор не растерялся! Автор лихо продолжает историю уже от третьего лица. Это как? Я рассказываю вам историю, затем, на середине, засыпаю, а дальше она рассказывается вам сама?
Финал присутствует - слава те господи! - но как будто от другого рассказа. Он другой стилистически. И как бы это точнее сказать - слегка наивный. Впрочем, тут уже, наверное, вкусовщина, можете не обращать на меня внимания, автор.

Кажется, не синонимы, а однокоренные. причём первое - производное от второго с помощьюу ум.-ласк. суф.


Хуже даже, чем в оригинале

А яму и ямку не пробовали искать? Вернее, оф. классификацию для них

Стилистически (если про речку и реку) всё ОК. Неряшливо (оксюморон полный) про них говорить, что они - с разной коннотацией. Ну да, то что речка меньше реки - это ведь. доп. семантич. нагрузка, угу.

Замысел и ряд мест, угу, согласен. Прилично.

Нет. Лит приём. Смена фокала. Кста, удачная смена, имхо.
В целом - скорее да. Скорее, понравилось. И в топ-10, личный, войдёт (хоть и есть некоторые, имхо, недочёты в плане плеоназмов и ну оч. афтарской пунктуации). А вот про топ-3 пока думаю. Вряд ли, наверное.
В любом случае, спасибо, автор!

Что-то так навскидку даже не могу вспомнить, где встречается такой приём. Имею ввиду, в известном произведении.
Я не лит. критик, поэтому рьяно спорить не буду. Даже если такой приём и есть, то он жульнический. Впечатление, что шулер-автор меня за лоха держит. Абидна, слюшай!))
Удачная смена? Авторская беспомощность, имхо.

Ну, если постараться ответить грамотно, то надо начать с того, что сам термин "фокал" часто критикуется.
Фокализаия и "лицо повествующее" вроде вещи разные.
Лицо повествующего сменяется например у Рощина, в "Бабушке и внучке" (с мужского на женское).
Фокал постоянно меняется у Стругацких в "Пикнике" (из первого пришедшего на ум).
Да масса где в постмодернистких текстах...
Не считаю такой приём обманкой, не.
просто в небольших текстах он может кого-то напрягать.
Меня здесь - не напряг, не
Но все люди разные, угу

Вы, собственно, о чем, я никак не пойму? Случайно, не о рассказе "Как я ходил за циркулем"? Этот же вроде весь в третьем лице...

Мы об этом рассказе и смене фокала, а не лица повествующего. Здесь такая смена, имхо, была как минимум один раз. Если не два.
Первый - ну или мне показалась - после смерти Антона, второй - при переходе автора к повествованию о журналисте.
В циркуле - там другие, имхо, проблемы. Там конкретные сбои.

Ну а здесь же сменилось повествующее лицо, правильно?
И это было бы нормально, если бы весь текст был от третьего лица.
От первого лица вообще некорректно вести повествование, если это лицо в конце умирает.
Я не профессионал, поэтому не настаиваю, но есть художественное чутьё, и оно мне говорит, что здесь это было неправильно.

Nekto утверждает, что рассказ начинается от первого лица... Я смотрю и вижу, что от третьего...

Я этого не утверждал. Потому и писал про разницу между фокалом и лицом, от которого идёт повествование


Нет, здесь идёт повествование от 3-го лица. Везде.

Да, тут, наверное, вкусовщина, и эта вкусовщина в общем совпадает с моей. Я понимаю намерения автора, но финал действительно так и выглядит, как вы говорите, это, наверное, следствие дедлайна...

Полудиккенс! Хорошо, что у нас есть вы!))
А то бедный Мизер Акль так и спорил бы со мной до хрипоты, не понимая, чего я, собственно от него хочу))
Ну да, от третьего... Что могу сказать - дочиталась, пора сделать перерыв)))
Дорогой автор, извиняюсь, целую и обнимаю - ваша Nekto.

О, черррт! Подумала, это автор так намекает на то, чтобы в ящик посадить Виссариона Григорьевича. А потом утыкать сей ящик лезвиями. Чтобы литературный критик подумал, что через секунду - он самый настанет.
За все, значит, прегрешения)

Динамичный рассказ.

Служил Белинский просто клерком,
служил он в банке непростом...
Он честный точно по всем меркам
И не крутил шальным хвостом...

Вполне. Триллерок такой ничегошный. Немного, на мой взгляд, не хватает динамики, но слог меня покорил. Ляпсусы наличиствуют, но написано ох, прилично!ох, прилично!
Немного подозрительной реакция показалось у Зав.Отдела. Как-то он, на мой взгляд, из-за одного совпадения (вполне возможно, что случайного), бурно реагирует на письма от стопроцентного психа.
В остальном - весьма.
Кстати, я тоже предполагаю, что репортер - потенциальный маньячина и тоже скоро буде плавать в речушке.

Получился почти готический детектив, с отсылками, тем не менее, на "Зодиак", "Красный дракон", "Семь" и иже с ними, где маньяк бравирует, посыдая копам загадошные сообщения. Вообще, маньячелло придумал неплохое самооправдание - так можно убивать всех, напра-налево, оправдываясь, что в будущем эти люди стали бы маньяками. Хотя, с педофилом более-менее удачно получилось - эта публика, вроде, не исправляется. А вот банковский клерк(кстати, в тексте его ошибочно назвали банкиром) попал ни за что. Отсутствие цели в жизни и лёжка на диване - как-то мало для будущего убийцы.
Вот ещё - покоробило слово "сирое" в отношении серого неба. Я понимаю, что используя это старорежимное словцо, автор хотел подчеркнуть аристократичность и готичность текста, но словечко это уже успело обрести устойчивость в связке "сирые и убогие", и понимается, как синоним бедности и несчастья, а не серого цвета.

Вы где-то правы в принципе (хоть и из этого правила есть исключения)
но данном конкретном рассказе -
где вы увидели первое лицо???
Весь рассказ, от начала до конца в третьем.

Слог очень лёгкий, читается без проблем. Только надо было в этом Антоне показать склонности к... ну из-за чего его Маска уничтожил - а то жил себе парень, работал, никого не трогал и тут его прихлопнули. Если друзей нет, это ещё ничего не значит - мало ли, человек стеснительный или просто одиночество любит. Ещё не повод подозревать в нём маньяка.
Общее впечатление: неплохо.

Надо будет снова, на свежую голову завтра прочитать... Длинный рассказ, застряла я в нём немного, но думаю это скорее моя проблема.

В самом начале описывается сон ГГ. А это чуть бОльшее проникновение в голову героя, чем просто взгляд от третьего лица. Что-то среднее между первым и третьим, даже точное определение для такого было.
Но в данном рассказе это не критично. И переход к другим героям не вызывает резкого отторжения (или вызывает, но не у всех)

Автор имеет право менять точку зрения (или как тут говорят "фокал"), тем более, если герой умер.

Я вот не поняла одного, почему журналиста понятнуло к этому "антиманьяку"? Он что сам маньяк? Но автор подает его скорее как ищейку. Поэтому в слова журналиста, я не верю в совпадения, ну увидел он салон иллюзиониста, как он мог это связать с антиманьяком, почему совпадения? И вообще последняя часть выглядит картонной, не живой, потому что люди так не разговаривают и весь этот разговор нужен только для того, чтобы автор смог объяснить читателю, что происходит в первой части, так что я в это не верю и мой читательский интерес сразу снижается.
Придирки:А вот не поняла что последнее т.е. предпоследнее?Не зная, знал? Звучит ужасно.

Дочитала до конца. Написано исключительно хорошо. Но последнюю часть я совершенно не поняла.
Что за репортёр в полиции? Репортёр нанимается в полицию? Разве такое бывает? Странно это.

Да я уже извинилась. Нормально тут всё и с лицом, и с фокалом. Дочиталась до глюков, с кем не бывает.


А это редакция была! Да, вот такая странная!

Может, кто-то и считает убийцу маньяков таким же маньяком, но не я. Собственно, поэтому столь популярен Декстер. Однако, автор не дал никаких доказательств того, что банковский клерк - будущий маньяк, кроме того, что тот повёлся на некий сон. В то же время педофил УЖЕ ианьяк, а не БУДУЩИЙ, т.к. это не лечится. Так что, явный сбой целевого контингента Маски. Третий же персонаж, стажёр редакции, о котором кто-то звонил, видимо, с рекомендацией принять, явно не тот, за кого себя выдаёт. Он уже маньяк? Или будущий? Или ищет Маску, что бы отомстить за кого-то из? Автор прямо намекает, что "стажёр" решил вступить с Маской в поединок - то есть, он всё же маньяк? Или агент полиции под прикрытием стажёра того отдела редакции, куда шлёт письма Маска?
Слишком много версий = автор не справился с задачей.
Не Тафано.

Самый оригинальный, из всех вызвавших желание дочитать до конца, конкурсных рассказов. Видимо, автору идея была навеяна "уткой" о том, что некоторые люди "находят" себя, пардон, в кустах, не помня, кто они и откуда. Проверяли - выяснялось, что НЛПированные они. Им стирали память и может что-то заставляли сделать против воли. Год назад журналисты этой сплетней развлекались, вроде бы.

У автора жестче - НЛП - в данном случае, - капкан смерти для возможных или реальных маньяков.

Ой, а ведь точно! Перенапряг и у меня, как видно... Почему я решила, что это полиция???

Человеку с чистой совестью полиция под каждым кустом мерещиться не будет...

Антон видит кошмары и понимает, что это не просто так. Попытка разобраться во всём – опасное дело.
Жил челдобречишка, копил деньги, потом, за пять лет до реализации плана, начали сниться кошмары. Планы описаны подробно, кошмары описаны подробно, размышления над кошмарами и поиск разгадки описаны подробно. Но при этом не оставляет мысль, что это всё Антону чудится.
В общем-то, поскольку замешано «нейропсихическое воздействие», можно сказать, что и чудилось. Но слишком долго читателей морочат этими кошмарами и размышлениями, а потом неожиданно дают разгадку в разговоре посторонних людей. Сразу вопрос: что за воздействие, оно избирательное или общее? Если первое, то воздействующий должен «чуять» маньяка и так, чтобы понять, на кого воздействовать. Если второе, то почему они попадаются по очереди, а не все сразу или группами? Тонкие это моменты, когда приводится материалистическое объяснение каких-то фактов, но не подробно, а мимоходом. Сразу ощущение, что морочат голову.
- после этих слов ощущение усиливается. За некоторыми совпадениями кроется только рояль в кустах.
Условия выполнены, но хоррора нет. «Игры разума», а в финале намёк на некие будущие сюжетные повороты.

Где два героя? Кто не тот? Идея показалась интересной, но реализация, несмотря на хорошие писательские данные Автора, оставила меня равнодушной.