Всем доброго времени суток. Меня зовут Дмитрий (можно по нику: ДимкаС). Решил поделиться с вами своим творческим гением)
Есть произведения разных жанров. Разбросаю по соответствующим разделам.

Приветствуется любая критика:
- "вкусовщина" ("понравилось, круто, молодец, это интересно", "не понравилось, дурак, не пиши никогда, я уснул"
- конкретный разбор (экспозиция, динамика, структура, персонажи, диалоги и т.д.)
Итак, поехали!

Первое путешествие. "Роуд-стори" о поисках себя на карте мира.

Андрей стоял на остановке, обхватив себя руками. По телу била крупная дрожь, почти судороги.
Дождь хлестал, шел маршем по тротуарам, дорогам, клумбам. Тормошил смятые жестяные банки и пивные крышки, звонко гремел по крышам автомобилей.
«М-м-с… С-сволочь!» – Андрей шипел, пытаясь обнять себя как можно крепче. Холодные крупные капли захлестывали под козырек остановки, добивая до самой стенки. Джинсы от бедра были мокрые, тяжелые и противно прилипали. Кофта на молнии – вся сырая. По волосам вились струи воды, скатывались на нос и уши.
Это все – как игра. Он мог сесть на автобус, доехать до своего массива, или сесть на троллейбус и доехать до парка, потом пешком через «Лесную» - все равно бы добежал, так и так. Даже если бы никто не шел по маршруту, то на своих двоих – в любую точку города, хоть куда. Потому что Андрей все знал там: каждую большую улицу, четыре или пять десятков средних, двенадцать площадей, десять районов, пять проспектов, десять станций метро… Наверное, с закрытыми глазами добрался бы до дома. Дома. Дом.
Но это был не дом, и это была не игра. Это был чужой город. Страшный, большой и колючий. И он здесь один, на незнакомом павильоне остановки, воняющем мочой и разлитым пивом. Трясущиеся руки, и подбородок, будто не его, бешено прыгает.
«Куда бежать? От всех убежал. Не скрыться».
В луже лихорадочно билось желтое пятно фонаря. Из водосточной трубы, гремя и пенясь, шлепала толстая струя. По отмостке, по желобу водостока, потом по асфальту, по трещинам, скатывалась с бордюра в ливневку.
Пропищала сигнализация. Непонятно откуда.
«Стоп! Только не так. Не здесь. Не сейчас. Я не сдохну!» – мантры не помогали.
Женщина в окне дома на другой стороне улицы задернула штору. В открытую дверь подъезда юркнул силуэт мужчины с натянутой на голову олимпийкой. Дверь тот час захлопнулась, погасив полосу света, и клацнув магнитом напоследок.
Все шумело.
Это был ужас. Страх. Он еще никогда так не попадал. В груди как будто наматывали душу на кулак. Ноги стали легкие, колени онемели. По телу разливался огонь. Он даже забыл про не отпускающую дрожь, и промокшие ноги.
«Думай!»
Все мысли утекали в воронку. Мысли о том, ищут ли его, правильно ли он поступил, даже четыре слова, которые она сказала, впервые за пять дней затихли.
«Думай!!!»
«Надо выжить! Сейчас… Подъезд? Может во дворах? Нет…» – он вытер ладонями холодные от воды лоб и нос. Принялся сжимать кулаки, будто качал эспандер. Переминал ногами, чтобы чуть-чуть согреться. Дождь сыпал, не унимался. Страшно.
Вдалеке показался свет фар. Андрей кинулся через площадь, чтобы успеть подрезать машину, которая могла запросто проехать мимо. Ветер задувал под футболку и под кофту, ноги еле сгибались в намокших джинсах.
Ему было все равно. Бежал наперерез, по лужам, выбивая хлесткие брызги на блестящем асфальте.
Светофоры безразлично моргали желтым.
Это маршрутка. Ехала быстро.
Андрей выскочил почти навстречу. По инерции проехав по воде пару метров.
«Эй!!! – Голос стал сухой и срывался. – Э!.. Стой!» – крик его был заглушен грохотом дождя.
Приняла вправо. Тормозила. Номер ему ни о чем не говорил, также как и название остановки, на которой он шарахался два часа.
Открыл спереди и уселся, обтерев мокрым задом сидевшего там человека. Тот без особых эмоций подвинулся подальше от нового пассажира.
Водитель кинул взгляд на запыхавшегося Андрея, ухмыльнулся: «Ну, ты герой! Чо, нырял?».
Андрей никак не ответил.
Тронулись.
В маршрутке ехали трое. Небритый водитель, в клетчатой рубашке, с сигаретой за ухом. Посередине парень неопределенного возраста, в ветровке с капюшоном, в ушах наушники. Третий – бледный, съежившийся и сильно похожий на кота, прокрученного в стиральной машине. Все молчали. Из приемника тянул заунывный мотив какой-то мужик.
Андрей, отогреваясь, достал мобилу. Батарея, злорадствуя, показала одну палочку. «Хорошо хоть смайлик не нарисовала, сволочь», – улыбнулся про себя.
Денег в кармане не было. Водитель молчал. Забыл?
«Пусть довезет хоть куда-нибудь. Пока еду – греюсь», – размышлял Андрей.
Он взглянул на телефон еще раз – 18:41. На улице было темно. Сколько сейчас времени на самом деле, ему было неизвестно.
От печки приятно тянуло сухим жаром. Закрыв глаза, он представлял себя, то дома, в кресле с чашкой кофе, то бредущим по горячему песку в знойной пустыне. За окном пробегали темные дома, деревья, разноцветные вывески, витрины. Людей не было. Машин – очень немного. Город спал.
Андрея начало вырубать. Он не знал, куда ему идти, когда они приедут; не знал, где будет ночевать, и что ему вообще делать дальше. Но ему почему-то стало спокойно. Озябшие руки отходили. Веки тяжелели. Засыпал.
– О, как поливает!
– Не говори! Два дня еще такая беда, говорят…
Андрея как током ударило. Он вышел из своего полусна, подтянулся выше в кресле. Кроссовки громко чавкали и терли мокрые ноги.
«Показалось, что ли?» – он недоумевал. Все-таки перегнулся вперед. Посмотрел пристально на соседа. От удивления дернулся так, что стукнул головой о верхнюю ручку.
Это был он…

Андрей и Антон неслись, инстинктивно вжав головы в плечи. Они часто дышали и неуклюже спотыкались, вздымая клубы густой пыли. Страх заставлял их ноги шевелиться быстрее; забыть про голод, слабость, про битые ребра и ноги.
Но неожиданно погоня прекратилась. Преследователи сбавили ход, теперь их кони шли легкой трусцой, вскоре вовсе остановились.
– Погоди! – Андрей сбил дыхание и тут же закашлялся, в сотый раз, запинаясь о напудренный пылью кустарник. Падая, схватил Антона за майку. Оба свалились на острые мелкие камни.
– Че, отстали? – Антон сидел как спринтер, ждущий выстрела на старте: руками уперся в горячую землю, отставив одну ногу назад.
Андрей, обливаясь едким потом, стоял на четвереньках в метре от друга. Он никак не мог отдышаться: грудная клетка билась как у загнанной собаки, отчаянно колотилось сердце.
С минуту оба сидели, молча, глядя в сторону своих преследователей. Только теперь друзья смогли их сосчитать: пятеро мужиков. Все, как один, с густыми черными бородами, смуглой кожей. В светлой, но практичной одежде, на скакунах, вид которых был куда благороднее вида наездников.
Один из них стоял впереди остальных, перевалив автомат через плечо, что придавало ему вид героя дешевых вестернов. Подробнее разглядеть было ничего невозможно. С расстояния в сто с лишним метров фигуры всадников дрожали в потоках горячего воздуха.
– Почему они не бегут? – прошептал Антон, не меняя позы.
– Не знаю, может окружать будут? – сказал он неестественно спокойным голосом.
Сложив ладонями козырек над глазами, Андрей пристально всматривался, но даже такой низкий кустарник не давал рассмотреть с высоты колен ничего более чем суровые мужские силуэты. Антон и Андрей, как партизаны сидели, не шевелясь, ждали развязки. Неуместная возня могла стоить им жизни.
Осмотревшись, парни заметили, что они залегли немного ниже по склону, чем тюремщики. Стратегического преимущества это не давало, ровно наоборот – тут они как на ладони. Низкие кусты, чуть выше щиколотки не годились для укрытия, плюс ко всему, белая, хоть и грязная майка Антона предательски отсвечивала.
Всадники остановились, примерно на границе жидких зарослей из кустов повыше, типа акации. Пятью минутами раньше друзья мчались там, обдирая руки и ноги.
Банда стояла неподвижно. Вдруг двое спешились. Один пригубил воды из какой-то диковинной фляги. Второй, повесив автомат на ремень, нервно ходил туда-сюда недалеко от остальных – те в свою очередь, боевой порядок не нарушали.
Андрей был сосредоточен, собран и, насколько это было возможно спокоен. Вытер пот со лба, оставив грязную полосу. Пальцами впился в землю. Антон сидел, выставив одно колено вперед, в руке мял листочек неизвестного им обоим растения.
Высоко вверху начинало палить маленькое желтое солнце.
Минуты тянулись как часы. В стане всадников началось какое-то движение. Тот, который явно был старшим, что-то говорил остальным. Его движения были спокойными, даже немного меланхоличными.
Друзья разглядели жест, который они поняли как «назад».
Один из пеших охотников взорвался в ответ. Яростно замахал волосатой рукой, припадочно вцепившись в автомат. Отдельные отрывки на непонятном языке долетели до друзей – оба тотчас, не сговариваясь, присели пониже. Всадник не унимался, кивая то в сторону города, то в сторону беглецов. Подлетел к главному, уперся в него взглядом.
Что тот ответил, не было слышно, но выскочка мигом замолк, и, опустив голову, вскочил на своего коня. Остальные тоже подобрались. Вся банда неспешно развернулась и прежней дорогой последовала назад. Психованный напоследок дал очередь в сторону друзей, вздыбив серое облако пыли и напугав коня. Парни, как по команде залегли, встретившись на земле испуганными взглядами. Им повезло: пули глухо прошили землю далеко впереди них.
Всадники долго маячили вдалеке, постепенно сливаясь в серую массу, вскоре скрылись из вида. Еще некоторое время друзья оставались на месте, провожая взглядом недавних преследователей. Стояла напряженная тишина, нарушаемая только порывами жаркого южного ветра. При каждом таком ударе парни щурились и, матерясь про себя, прикрывали лица.
Первым заговорил Андрей:
– Это чо такое?!! Почему нас оставили?!! – он сел на камни и тупо смотрел в сторону города.
Антон был словно памятник невозмутим. Потом начал:
– Посмотри вокруг. Куда мы денемся? – он говорил, криво ухмыляясь, приподняв уголок рта, – тут вон… – он окинул взглядом серое песчаное море. – Решили уморить нас. Лучше бы пристрелили – подытожил он.
Андрей закричал:
– Да как так?!! Нет уж! Мы так тут не сдохнем! Мы что, зря сдернули из этой клетки?!! Твою мать! – он ударил кулаком по иссушенной земле.
– Андрюх, тише. Побереги силы. Надо подумать, как быть.
Только сейчас, когда отошла угроза скорой гибели от пуль аборигенов, друзья почувствовали другую: погибать в мучениях от жажды и голода под палящим зноем. Почти одновременно Антон и Андрей почувствовали нестерпимый жар и нарастающую жажду, от которой нет спасения.
– Будем решать, – Андрей говорил уже спокойнее. – В город нам нельзя – пристрелят, как собак. Туда идти, – он кивнул в сторону простирающейся мертвой земли, – погибнем.
– Нас выгрузили севернее отсюда, может в Алжире или Тунисе, не знаю, – вступил Антон. – Увезли вглубь на 200-300 км. Значит можно рискнуть и рвануть на запад. Выйдем к океану, а там порты, люди, страна другая – не пристрелят там. Если повезет.
– Повезет… – Выдохнул Андрей. – Как дойти? Без воды. Без еды.
– Как солнце сядет, сразу двинем. Примерно выйдем…
– Ни хрена мы не выйдем, у нас ни компаса, ни карты! Часов даже нет со стрелкой! Блин!
– О-кей, ну предложи что-нибудь лучше! Давай тут поджаримся заживо! – Антон весь кипел.
Андрей виновато кивнул.
На этом споры закончились – стали готовиться к броску. В общем, план был такой: обойти город по южной границе, затем за ночь попытаться дойти до подножия западного эрга – большой горной гряды к северу от места их стоянки. Оттуда уже двигаться строго на запад. Идти решили, когда солнце ляжет ближе к горизонту. А пока – ждать.
Одно, на всю, простиравшуюся на несколько километров поросшую площадку, дерево. Друзья его приметили, когда спасались от погони. Оба неслабо удивились, когда поняли, как далеко от него убежали. Так они вернулись назад метров на двести от того места, где их бросили преследователи.
Средней высоты, кряжистое, будто скрюченное в агонии под диким зноем. Ребята не знали его названия, но это не помешало им обосноваться там на время. Пара веток торчала достаточно низко, для того чтобы на них укрепить тент. Так и поступили.
Прошло около трех часов. Андрей и Антон сидели, не шевелясь, прижавшись голыми спинами к стволу, который казался даже прохладнее, чем раскаленный воздух и пытались не думать о жажде. В метре над ними трепетал тент, сплетенный причудливо из двух футболок и кое-как привязанный к веткам. Мысли вязли в перегретых головах. Лишь когда отошел жар, они немного взбодрились.
Вечер принес облегчение и надежду. Уже в пути Антон нашел ножик в заднем кармане джинсов – стащил у охранника на память. Нож был крутой – швейцарский. Бедуин явно пригрел его у каких-нибудь недотеп-туристов.
Шли, молча – берегли силы. Когда солнце наполовину скрылось в песчаных сопках, Антон и Андрей обнаружили еще одно дерево, напоминавшее застывший факел. Антон продолбил ножом толстую кору, затем с полчаса ковырял сухое тело дерева. Вскоре нож стал влажным. Он облизнул лезвие:
«Прорвемся!»
Андрей замучено улыбнулся, но Антон не разглядел его лица – наступила ночь.
Немного смочив рты горьковатым соком, мысленно поблагодарив охранника и растение, парни продолжили путь.
Вечерняя прохлада сменилась резким холодом, который изрядно нагнал бодрости и Андрей, покрывшись гусиной кожей, постоянно растирал себе плечи.
Пустыня стала, будто застывший во время шторма океан. Огромные, величавые волны песка неподвижно лежали в ночном сумраке. Они наваливались друг на друга, превращаясь то в нескончаемые цепи, то в причудливее косы.
Два маленьких человечка выглядели на этом сказочном фоне, словно пришельцы из будущего. Над их головами раскинулось черное южное небо, с которого смотрели тысячи и тысячи звезд. Андрей с досадой заметил, что не может найти ни одного знакомого созвездия.
Город, если так можно назвать поселение с парой десятков дворов, харчевней и рынком тускло поблескивал справа. Он постепенно отдалялся. Вместе с тюрьмой, жуткими воплями, грязью, смрадом и верблюдами. Друзья уже почти забыли обо всем этом.
Синее пятно гор, казалось, было совсем рядом, каких-то 10–15 километров. За ночь вполне реально осилить. Но чем ближе они подбирались к заветной цели, тем дальше она предательски ускользала.
– Надо отдохнуть, – Андрей неожиданно бухнулся назад.
– Ты что! Мы не успеем. К обеду зажаримся!
– Не могу… Полчаса давай.
Друзья сидели спиной к спине. Андрей дрожал и стучал зубами. Антон, казалось, дремал, утопив голову в коленях. По ногам и рукам разливалась свинцовая тяжесть.
Андрей видел ёё. Знакомые занавески, картина на стене. Они сидели за столом на кухне и молча, пили чай. Она смотрела на него и улыбалась.
Чай был отвратительно горький. Андрей добавил сахара, но слаще не стало. Тогда он добавил еще. Еще. Начал есть его ложкой прямо из сахарницы. Все больше и больше. Быстрее.
Вдруг поперхнулся и закашлялся. Кашель не унимался. Вскочил весь красный и в панике, и тут же, задыхаясь, повалился на пол, но она не шелохнулась.
Сахар был везде: в одежде, в волосах, в носу, скрипел на зубах.
Андрей корчился червем и беспомощно шлепал руками по полу. «Все?» – успел подумать он.
– Андрей! Андрей, вставай!
Андрей сначала услышал, а потом и увидел друга. Антон был напуган. Он сказал быстро и сухо:
– Мы проспали.
– Как!? – ошарашено выпалил Андрей, и тут же закашлялся.
– Надо идти. Быстрей! Догоняй.
Андрей вскочил, как по команде. Поспешил нагнать Антона, попутно отряхиваясь от песка, забившегося, куда только можно.
Щурясь от яркого света, повязал майку на голову и тревожно выдохнул:
– Вот так поспали.
Ноги вязли в глубоком песке. Мышцы быстро деревенели и забивались, как будто они шли по снегу. Из-за этого примерно каждые тридцать минут – привал.
Спускаясь от вершины бархана к подошве, они теряли из вида горную цепь, что сильно злило и пугало.
В своем юго-восточном окончании горный хребет был почти сплошным, без перевалов. Дальше, к западу, становился ниже и издалека напоминал кривые старческие зубы весь изъеденный солнцем и ветром.
Солнце жгло свирепо, силы таяли. Дожить до ночи – только эта цель двигала Антоном. Лицо стало тупым и злобным. Спина горела, высохли все внутренности, голова кружилась.
Андрей чувствовал себя не лучше. Жар обхватил его со всех сторон: с головы и шеи сползал по спине к ребрам и колыхался под руками.
– Нормально? – поинтересовался Антон, почувствовав, как горит лицо при разговоре.
– Пойдет, – коротко ответил Андрей. – Примерно, как шашлык, – добавил он, найдя силы улыбнуться.
Дальше Андрей шел впереди, Антон метрах в трех за его спиной.
Подъем и спуск. Дюна за дюной. Бесконечная, унылая пески во все стороны и мелкое яростное солнце на лазурном небе. Друзья потеряли счет часам, но красно-рыжий остров гор все также маячил где-то вдалеке, в сером море песка и ближе не становился. Это убивало больше жажды.
Споткнувшись о свою ногу, Андрей грохнулся в песок. Пару раз неудачно попытался встать. К горлу подкатила рвота. Дышал часто, но воздуха не хватало. Сильно ломило в коленях и локтях; грудь будто придавило плитой. Он полз на четвереньках. Затем лег на бок как собака – так было чуть легче дышать. С неба смотрела ослепительно яркая белая смерть. Подтянул колени и закрыл лицо ладонью.
Голова звенела, будто с похмелья и Андрей просто сидел с глупым взглядом. Он не знал, сколько пробыл без сознания. Скорчив лицо от боли, он с трудом поднялся и чтобы осмотреться взобрался на вершину дюны.
Все та же безжизненная картина на сотни километров. Красные горы были уже совсем близко. Андрей заметил, что они немного отклонились от направления. «Они!»
Андрей вздрогнул, с ужасом обнаружив, что Антона нигде нет. С полминуты паники и он собрался. Солнце уже не жгло так сильно и еще примерно четверть ему оставалось пройти от дневного пути, чтобы коснуться линии горизонта. Навскидку предположил, что пробыл без сознания где-то два-три часа.
Андрей спустился туда, где недавно очнулся. Смятый песок в том месте, где он лежал. Едва различимые нити следов. Одной пары ног. Он прошел по ним два спуска и два подъема назад и долгую пологую равнину. Дальше следы терялись.
Андрей собрался с силами и закричал:
– Антон!.. Антон!
Никто не ответил.
Крикнув еще, Андрей почувствовал, как раздувается голова.
Опираясь руками на колени, он забрался на очередную гору песка. Сложил руки над глазами, осмотрелся. Ничего.
– Антон! – рявкнул он как ворон. – Ан…
Что-то похожее на человека лежало в полусотне метров.
Съехав мигом с горы, Андрей побежал.
Антон лежал, укрывшись руками, и что-то еле-еле бубнил.
– Старик, ты как? – Андрей принялся тормошить друга, бил по щекам.
Все его лицо было красным, даже полуоткрытые глаза налились кровью.
– Антоха, хорош. Вставай, почти дошли, – дергал за плечи Антона, голова которого болталась как мочалка.
Жар вовсе спал, когда глубокий песок под ногами сменился каменистой равниной. Голубое небо медленно перетекало сначала в желтый, потом в багряный закат.
Андрей тащил друга, закинув его руку себе на плечо. Антон спотыкался каждый шаг и мычал от боли. Андрей хрипел:
– Давай, брат! Ну! Эх...
Ему уже не верилось: куски породы, редкие кусты, и, наконец, неровные очертания иссушенных вершин. Цепь уходила далеко влево, утопая в закатном свете.
Друзья свалились у подножья.
Отдышавшись, Андрей встал, опершись на остывающие камни. Почувствовал, как открылось второе дыхание. На востоке уже поблескивали звезды, когда оставив Антона, он пошел на разведку.
Вблизи нагорье казалось не таким крупным и грозным как издалека. Андрей глазел по сторонам с азартом школьника. Раскопал полуметровую яму под кустарником, но, ни капли влаги так и не добыл. Бросив безнадежное занятие, отрезал часть куста и забрал с собой.
Какая-то мелкая тварь прошмыгнула и исчезла в темноте. В остальном ни движений, ни звуков.
Солнце село южнее того места, где по его мнению должен был быть запад. Это тревожило. «Неужели сбились?» – думал он.
С этими тяжелыми мыслями он побрел к привалу, по пути срезав еще пару мелких кустарников. На вкус они оказались едкими и горькими. Андрей соскребал отраву с языка ногтями и пытался отплевываться – слюны не было, а во рту нестерпимо жгло.
Вернувшись, он увидел, как Антон свалился вбок, закатив глаза. Андрей осторожно усадил его. Располосовал корешки растения, смочил их соком майку товарища и приложил ему на лоб.
– Спасибо, – слабо отреагировал Антон.
– Да что уж там…
Посовещавшись, друзья решили, что вышли на север. Дальше нужно идти вдоль гряды на запад, меньше двигаться и меньше разговаривать. Они умрут от перегрева и жажды примерно через двое суток. До границы ближайшего поселения, по их расчетам, сто-сто пятьдесят километров. То есть в день надо проходить хотя бы по пятьдесят. И главное, найти хоть какую-то влагу.
Выбрав камень поудобнее, Андрей лег и спустя минуту уснул как убитый. Через час его разбудил друг и вздремнул немного сам.
Ночь пронеслась мигом, и, ранним южным утром друзья продолжили дорогу по рассветной прохладе. Шли близко к гряде. Таяли силы и надежда – сон почти не прибавил ни того ни другого.
На плоской спине камня Андрей неожиданно поскользнулся. Мелкие капли блестели в первых лучах солнца: камни оказались сырыми. Не веря своей удаче, путешественники кинулись собирать воду. Промокнув грязными футболками большие валуны, друзья отжимали скупые капли прямо в рот.
Наполненные оптимизмом они шли без остановок до самого «обеда». Так они в шутку назвали промежуток времени, когда солнце стояло в зените.
Стало совсем нестерпимо – свернули к горам. Пробирались аккуратно по мелким расщелинам и по острым выступам. Каждый шаг таил опасность: порода под ногами то и дело крошилась. Поднявшись вверх примерно метров на двадцать, обнаружили что-то вроде навеса, сложенного куском породы, который сползал вниз уже не один десяток лет. Это было единственное место, где осталась тень.
Там они пробыли несколько часов. Оказалось, просто сидеть и ждать во стократ мучительнее, чем плестись по песку, жарясь на солнце. Спать тоже невозможно. Переждав пекло, они вернулись на маршрут.
Андрей спросил:
– А ты уверен, что мы на запад идем?
– Да ты запарил…
– Нет, вдруг сбились?
– Тебе какая разница, где помирать? – Антон усмехнулся.
– Да никакой. Но на запад все веселее как-то.
– Да! Представь: пальмы, океан, де…
Оба встали как вкопанные – перед ними лежала куча тряпок засыпанных песком. Присмотревшись, поняли, что это труп. Руки были вытянуты вперед – бедолага пытался ползти до последнего, ноги застыли в движении.
Стало не по себе: «Откуда он тут? Как давно?», – пытался прикинуть Антон.
– Братан, пойдем отсюда, – сморщив нос, сказал Андрей.
– Погоди, – Антон осторожно, но стремительно пошел к телу.
– Ты что? Я не трону его.
– Ему все равно, а нам может, что и пригодиться.
– Ну да, тряпки классные.
– Эй, ложись рядом со своими принципами.
– Ладно, давай только сам, – недовольно ответил Андрей. По его спине противно пронеслись мурашки, когда он случайно наткнулся взглядом на торчащие кисти рук покойника, на которых не было кожи.
Тело пролежало достаточно, чтобы от него остались одни кости. Мужчина. Скорее всего, кто-то из местных, бедуин – на нем не было джинсов, одежды на молнии, и вообще ничего, что выдавало бы в нем туриста-европейца. Напротив, одет он был так же, как и большинство аборигенов: огромные шаровары, вся в дырах накидка, ветхая стертая обувь.
Антон с отвращением откинул мешковатый наряд от трупа. Из него тут же выпал, барахтаясь, мелкий скорпион. Антон отпрыгнул, пнув песок, так чтобы напугать тварь. Потревоженный монстр дал деру и тотчас скрылся в больших камнях у подножия.
То ли от перегрева, то ли от вида их нового знакомого Андрею становилось все дурнее.
Антон не нашел ничего ценного. Только поблекшая пряжка в виде какой-то арабской буквы. Уже заканчивая обыск, он приподнял неестественно легкое тело. Послышался гулкий стук, а из под трупа выкатился глиняный сосуд. Горловина была сколота.
Антон освободил кувшин от крупинок песка, вытряхнув все на землю. Затем накрыл тело плащом.
– Ты что туда наливать собрался? – подколол его Андрей.
– Разобью тебе им башку, – сказал Антон, отряхивая руки об джинсы. – На! Неси! – добавил он и швырнул кувшин.
Андрей поймал находку с большим трудом.
Третий день изнурительного пути подходил к концу.
Спали по очереди. Антон дежурил первым. Чтобы не уснуть, он играл ножом, рисовал им на песке разные фигурки. Долго и вдумчиво. Закончив, не без удовольствия посмотрел на свой шедевр: схематичное солнце и два скелета под ним. Вытер кроссовками картину.
Ему, как и Андрею, не давало покоя, что солнце село южнее, чем вчера. «Значит, на север уходим», – размышлял он про себя.
Было прохладно. Ветер явно менял направление. Порывы то усиливались, то слабели. Антон, потирая плечи, с досадой подумал о том, что костер пришелся бы сейчас как нельзя кстати.
Пустыня выглядела взъерошенной. В мягком лунном свете простирались все те же бесконечные песчаные поля, потревоженные ночным ветром с одной стороны и невысокие темные горы с другой.
Впервые за три дня снял разбитые кроссовки – аромат ног мигом прогнал сон. Высыпав по куче песка из каждого, долго рассматривал черные, истертые ступни. Ковырял кровавые лопнувшие мозоли, которые успели уже запечься. За этим увлекательным занятием он провел остаток своей смены. Растолкав Андрея, сразу же грохнулся спать. Уже засыпая, он увидел, как с запада все небо застилают густые и мрачные облака.
Выдвинулись раньше, чем в прошлый раз. Этот бросок последний. В любом случае. Насобирали росу майками. Отжали теперь уже в найденный кувшин, за полчаса наполнив его примерно на четверть. Оставалось пройти каких-то 50-60 километров.
Каждый сделал по глотку из фляги. Следующий глоток сделали только к полудню, когда было самое время делать привал.
Однако в график вмешалось странное обстоятельство: палящее солнце скрылось в непонятно откуда взявшихся облаках. Серые, бледные они затянули небо почти до самого горизонта.
Друзья решили идти – сил все равно больше не станет, а по тени передвигаться все же легче.
«Значит, не привиделось», – Антон пробормотал про себя.
– Ты знаешь, что в пустынях бывает дождь? Примерно раз в сто лет, – уже вслух съязвил он.
– Нам обязательно повезет, – в том же духе ответил Андрей.
Пот был липким, слюна во рту стала как жвачка – они слишком быстро теряли воду. В заветном кувшине осталось два-три глотка на двоих на крайний случай.
У Андрея начало разгораться гнетущее предчувствие. Он не особо верил в эти вещи. Старался успокоиться, взвесить факты: «Нам ни за что не пройти сорок километров. Даже если пройдем, то что дальше? – мучился он. – А если промахнулись? Нет! Не должны. Я же карту видел? – Видел. Видел…»
– Мы уже близко, – внезапно для себя заговорил он.
– Что? – Переспросил обезумевший от жары Антон.
– Если не дойдем до границ, там должны быть пути для караванов.
– Да хватит уже болтать! – Раздраженно прохрипел Антон, поправил самодельный тюрбан на голове и тут же зашипел, случайно коснувшись обгоревшей спины.
Горная цепь становилась ниже и постепенно забирала на север. Сомнений не осталось. Встал нелегкий выбор: идти дальше, вдоль гор или идти строго на запад. Хребет давал небольшую, но уверенность. Тут была еда, вода, укрытие от солнца. Впереди – пустыня.
Решили держать направление.
Шли тяжело, но казалось, за следующим поворотом, за цепью барханов они увидят полоску темной земли. Живой земли. Эта невидимая надежда стала глотком живительной влаги, давала сил, уносила прочь усталость из рук и ног.
Было невероятно тихо. Только тяжелое и прерывистое дыхание путешественников. Солнце прорывалось, время от времени, сквозь непривычные здесь облака, не давая забыть путникам, где они находятся.
Парни часто спотыкались, проваливались в песок, но неизменно вставали, помогая друг другу подниматься.
Фляжка, привязанная за ремень колотила Андрея по бедру, набивая синяк или даже ссадину. Это бодрило. Боль не давала выпасть ему из реальности в монотонный бред.
Антон напротив, начинал впадать в сумбур. Он шел почти на полусогнутых. Все что он видел перед собой, плыло, двоилось. Он пытался сфокусировать взгляд на спине Андрея, но получалось неважно. На выгоревшей почти в ноль, от их приключений майке красовалась надпись: «Rbk».
Заметив шаткую походку товарища, Андрей схватил его за рукав и вернул на маршрут.
Никаких остановок. Совсем. Жара давила со всей силы на плечи изнуренных путешественников, заставляя разве что не ползти. Теперь подъем в гору занимал почти час.
Мышцы забились напрочь. Болело все. При каждом вдохе грудь сводило резкой судорогой, от которой Андрей невольно скрипел зубами.
Что-то непонятное заставляло передвигать его свои каменные ноги. Каждый шаг – подвиг. Он будто древний былинный герой гордо ступал сквозь бури, ветра, врагов к заветной цели. Вслед за этим ощущением пришло и второе дыхание. Теперь он просто реял кораблем в море песка.
Антон ковылял рядом, покачиваясь и кряхтя. Он тоже знал, еще немного и они вдвоем выиграют этот марафон у смерти.
«Уже близко, рядом!» – Антон криво улыбнулся про себя.
Вера в чудесное спасение толкала их вперед. Это маяк, который вел их к земле. Или к воде.
Никаких разговоров и остановок, но надежду убил всего один привал: остановившись, чтобы сделать по полглотка воды, друзья первый раз за день обернулись назад – горы, будто прицепленные якорем, безмолвно шли вслед за ними. Десять-пятнадцать километров – это все что они прошли с рассвета.
– Надо назад, к горам, – прошептал Андрей.
– Поздно. Теперь только вперед, – Антон разжал кулак, выпустив струю песка.
Никогда еще ему не было так тяжело вставать. Удалось только с третьего раза.
Они шли и, в то же время, стояли. Это пытка. Жара медленно высасывала жизнь по капле из них.
«Поздно. Слишком поздно», – крутилось в голове у Антона.
Андрей не чувствовал рук, ног, головы. Он просто ехал. И, вдруг, просто полетел. Воспарил как вольная птица. Он не знал, сколько это длилось. Секунду? Может две? Минуту, бесконечность?
Резкий удар лицом о колючий песок. Он встрепенулся, попытался вскочить. Руки разъезжались, заламывались. Антон попытался схватить его, но промахнулся.
Андрей пятился назад, раскинув руки; будто пьяный искал, за что ухватиться. Не найдя опоры грохнулся на песок. В голове плавал бесполезный мозг. Перед глазами неслись тысячи образов, он слышал сотни звуков. Собрать все это воедино он теперь был неспособен.
Антон умолял, просил, материл друга. Вцепился под руки и резко рванул вверх – тщетно. Повторил еще, но лишь сдвинул безвольное тело на несколько метров.
Еще рывок.
По пустыне пробежал отчаянный крик человека, который только что узнал о своей скорой гибели.
Антон упал. Отполз чуть дальше. Он видел, как его друг хватается за жизнь, безнадежно пытаясь встать. Не в силах это вынести он, всхлипнув, отвернулся. Рука его уперлась в твердую каменистую канаву. «Вот и дорога...» – горько улыбнулся он.
Он перекатился на живот, стремительно поднялся. Потерял равновесие, снова упал, на этот раз, больно ударившись головой о твердую колею.
Андрей мучился в агонии. Пытаясь встать, он видел, как напрягаются его мышцы живота, едва не разрывая кожу. Он трясся, рычал, но все равно падал каждый раз.
Из всех вариантов этот был худшим. И он сбылся.
«Как глупо…» – произнес он задумчиво и дернулся из последних сил – почти сел. Не вышло. Бессильно разжал кулаки.
Время растянулось от неба до горизонта. Минуты, секунды – все потеряло значение. Андрей никогда не думал, что умирать так долго. Он больше не чувствовал нестерпимо-горячего ветра пустыни. Смотревшее через рваное покрывало облаков солнце, уже не кусало его. Вода из фляги вылилась на песок и тут же высохла. Так и его жизнь разлилась и скоро высохнет. Ждать уже не долго.
Странное видение: шорох. Редкий. Затем все чаще и чаще. Заглушенная барабанная дробь. Громче и громче. Будто сотни скорпионов бежали мимо него, шаркая по песку.
Густой гул разнесся дрожью по пустынной земле.
Ему показалось, на его щеку упал камешек или песчинка. Еще и еще. Капли шлепали по всему телу.
Порыв ветра – пыль вздыбилась чудовищем. Поднялась вверх и загородила небо черной стеной.
Андрей был оглушен грохотом воды, объят со всех сторон потоками и ручьями. Уже теряя сознание, он услышал сквозь трель дождя истерический смех Антона.
© 2011

Писать такую тарабарщину... Зачем, к чему?
Хотя, конечно, щедеврально: бежать шаркая и трели дождя...
Каждая строчка так и просится в цитатник.

А мне понравилось. Опять же не понятно, почему не с начала?

Первый отрывок понравился - атмосферно, а во втором увязла. Что с героями, кто они такие - неизвестно, поэтому сопереживание быстро сошло на нет и стало скучно дочитывать

В глаза бросилось:


Поручень?



А хоть бы и слышно: все равно язык-то чужой)


Ну, и лучше обойтись без "крупной дрожи"...

Так, сейчас наберу воздуха и всем-всем отвечу)

Если честно, то мне это легко дается. "Тарабарщину" пишу практически со скоростью мысли. Ну, вещи типа описания природы, цвета камней и трели дождя)
Другой вопрос насколько это уместно, пошло/не пошло.





Данное произведение задумывалось, как "вдохновляшка" для муз. коллектива (чтобы прониклись темой текста и все такое), а уже потом начало жить своей жизнью. Тексты глав соответствуют по смыслу текстам песен.

Поэтому не с начала, поэтому атмосферно, с упором на эмоции.
Это мои пробы пера. Перед выкладкой редактировал, но видимо глаз замылился. Столько косяков, аж стыдно(

Отдельный респект за слово "поручень". Пополнил свой словарный запас)