Здравствуйте. Писать я начал недавно, раньше увлекался стихотворениями, но решил попробовать себя в новом поприще.
Проблема в том, что у меня не получается растягивать действия. Допустим, автор описывает процесс чаепития и у него на этого уходит несколько страниц, к тому же не во вред сюжету. Мой же вариант предполагает несколько строчек, а если целенаправленно увеличивать количество текста, то это становится заметно и не красиво. Произведение становится похоже на нагромождение камней.
Как вы поняли, объёмной книги ,без этого умения ,у меня не выйдет
Давайте попробуем узнать мой уровень изложения. Не дадите ли вы мне тему, может немного сюжета (желательно фэнтезийной тематики) ?
Полная версия этой страницы: Нужен Ваш совет
Цитата
желательно фэнтезийной тематики
Собрат. хДД *Прослезился...
Вообще, считаю данную тему весьма актуальной. Где грань между водой и качественно расписанной сценой на несколько, а то и больше страниц? Многие этого не понимают, в том числе из публикующихся писателей, что вдвойне печально. В связи с этим у самого возникают сложности нарастить объем в определенных местах. А злоупотреблять личными мыслями героя, или боже упаси пересказом прошлых событий, уже описанных в книге ранее, желания совсем нет.
Лично от себя могу лишь дать один совет, сделать своих персонажей максимально живыми и попытаться войти в образ, представить себе место действие, ситуацию, в которой оказались герои, и попытаться думать, как думали бы они. Т.е. поставив себя на их место, попытаться честно ответить, что бы вы делали и как. Подчеркну еще раз слово честно, а не то, как вам бы хотелось. А уже потом ориентироваться на хотелки. Вроде, банальность, но так и пишу, и других советов увы дать не могу, но с радостью послушаю. Или, помогу разобрать конкретные случаи.
А по-поводу показательной темы, для сценки в стиле фэнтези. На правах первого отписавшегося, предложу следующее.
Представьте крупную деревеньку, которая находится на небольшом острове. Единственный населенный пункт. Герой, воин, со своей спутницей, магом, приплывают на корабле и высаживаются в удалении от деревни. Они впервые на этом острове. Опишите сценку, как они идут в деревню. Вплоть до момента, где они завяжут первый свой диалог с одним из местных обитателей.
Так же, чтобы вам было проще, предлагаю такие вещи, как:
состояние героев, их снаряжение, настроение, климат и местность острова, а так же прочие детали, оставить на ваше усмотрение. Единственное, лично я ожидаю, вы конечно можете это так же изменить, как в общем-то и все из вышеперечисленного, как пожелаете, что это, во-первых, будет средневековье, а, во-вторых, диалог, или мысли героев будут связаны именно с этим местом, а не начнутся никому не нужные ответвления.
И раз уж я заговорил про диалог с местным жителем, то мне бы так же хотелось, чтобы в вашем отрывке можно было бы найти ответ на вопрос - "Почему именно с ним?".
p.s.
Пример с чаепитием считаю не очень удачным, потому как описание собеседника, если оно еще не было дано, а так же, в том случае, и только том случае, если он, собеседник, пьет чай каким-то необычным образом, изящно, или наоборот, как свинья, его можно дать, в противном случае остается лишь диалог.
Цитата(Ученик @ 5.9.2014, 11:31) 
Допустим, автор описывает процесс чаепития и у него на этого уходит несколько страниц, к тому же не во вред сюжету.
Чаепитие тоже можно расписать так, что читающему захочется прочувствовать похожее в реале. Какие предметы на столе? Может, дымчатый фарфор и крошечные тарелочки с пирожными, может граненые стаканы и сухари. Какой стол, скатерть (чистая или с пятнами), крепкий ли чай - через все эти подробности и отношение к ним передается настроение героев. Разные люди пьют чай по-разному. Если чаепитие в дрянной кафешке, оно может сопровождать негативными или, наоборот, вопреки всему позитивными эмоциями, что даже неопрятная сердитая продавщица кажется милой и заботливой. Передавать описание лучше всего через призму эмоций фокального лица, через его опыт.
Любое хорошее произведение подобно математическому уравнению: в нём нет ничего лишнего.
Рекомендую работать по схеме "Снежинка".
Сначала создаёте "душу", затем составляете "скелет" своего произведения, а уже потом наращиваете "мясо" и "кожу" без лишнего "жира".
Если всё сделать качественно, проблема излишней "костлявости" или "водянистости" уйдёт сама собой вместе с лишними сценами, событиями и персонажами, а произведение обогатится действительно важными и нужными элементами, при этом не будет страдать "дефицитом веса".
Рекомендую работать по схеме "Снежинка".
Сначала создаёте "душу", затем составляете "скелет" своего произведения, а уже потом наращиваете "мясо" и "кожу" без лишнего "жира".
Если всё сделать качественно, проблема излишней "костлявости" или "водянистости" уйдёт сама собой вместе с лишними сценами, событиями и персонажами, а произведение обогатится действительно важными и нужными элементами, при этом не будет страдать "дефицитом веса".
Комиссар, метод хороший, чем-то напоминает то, как пишу я. Но, вопрос все-таки был о другом. У человека сложность не в сбросе лишнего жира, а наоборот в его наращивание.
Дина, оно все конечно хорошо, можно расписать все, даже погоду на улице, вот только если расписывать все таким образом, то нужно расписывать именно все, каждую сцену, не менее подробно. А это очень тяжело, причем не только для писателя, но и тяжело читается. Далеко не все любят тратить несколько часов, чтобы узнать, как герой книги сходил и попил чай, а затем, вероятно, прогулялся по городу с приглянувшейся ему трактирщицей, особенно если жанр далек от романтики и повседневности.
p.s.
Нет, описать место действия несомненно надо, как и отношение к происходящему у героя, если оно изменилось, или о нем не упоминалось вообще. Это я подразумеваю, как само собой разумеющееся и не относящееся к сцене чаепития. Впрочем, если обстановка во время чаепития меняется, как и меняется настроение, то это нужно указать.
p.s.2.
Я так же не говорю, что яства на столе и фарфоровые чашечки не нужно описывать, просто делать это нужно лаконично. А в редких случаях и вовсе ограничится парой слов, если для героя это обыденно. Но, читатель должен понимать, что это так. В этом плане посиделки за кружкой темного пива в таверне описать куда легче. Ведь они не требуют такого описания столовых приборов и можно уделить внимание происходящему внутри.
Дина, оно все конечно хорошо, можно расписать все, даже погоду на улице, вот только если расписывать все таким образом, то нужно расписывать именно все, каждую сцену, не менее подробно. А это очень тяжело, причем не только для писателя, но и тяжело читается. Далеко не все любят тратить несколько часов, чтобы узнать, как герой книги сходил и попил чай, а затем, вероятно, прогулялся по городу с приглянувшейся ему трактирщицей, особенно если жанр далек от романтики и повседневности.
p.s.
Нет, описать место действия несомненно надо, как и отношение к происходящему у героя, если оно изменилось, или о нем не упоминалось вообще. Это я подразумеваю, как само собой разумеющееся и не относящееся к сцене чаепития. Впрочем, если обстановка во время чаепития меняется, как и меняется настроение, то это нужно указать.
p.s.2.
Я так же не говорю, что яства на столе и фарфоровые чашечки не нужно описывать, просто делать это нужно лаконично. А в редких случаях и вовсе ограничится парой слов, если для героя это обыденно. Но, читатель должен понимать, что это так. В этом плане посиделки за кружкой темного пива в таверне описать куда легче. Ведь они не требуют такого описания столовых приборов и можно уделить внимание происходящему внутри.
Цитата(Jiba @ 5.9.2014, 14:39)
Комиссар, метод хороший, чем-то напоминает то, как пишу я. Но, вопрос все-таки был о другом. У человека сложность не в сбросе лишнего жира, а наоборот в его наращивание.
Лучше гора мышц, чем гора жира.
В этом суть моего послания.
Цитата(Jiba @ 5.9.2014, 14:39)
вот только если расписывать все таким образом, то нужно расписывать именно все, каждую сцену, не менее подробно.
Не обязательно. Сцену стоит описывать подробно, если происходящее - не проходной эпизод жизни, а что-то значимое для героя.
Цитата(Jiba @ 5.9.2014, 14:39)
Ведь они не требуют такого описания столовых приборов и можно уделить внимание происходящему внутри.
Еще как требуют. Иначе получатся никому не интересные клише и штампы.
Цитата
Еще как требуют. Иначе получатся никому не интересные клише и штампы.
Не согласен. Потому что важно не то, с помощью чего они едят, а что происходит вокруг. А описывать скажем яичницу и ее стандартное приготовление, каким то особым способом, страницы так на две, я считаю никому не нужным извращением. Да я преувеличиваю, но преувеличиваю осознанно, чтобы донести мысль.
p.s.
Герои спят, герои едят, герои какают, от этого никуда не деться. И говорить, что раз герой поел обычным способом - это штамп/клише, ну извините...
Цитата
Не обязательно. Сцену стоит описывать подробно, если происходящее - не проходной эпизод жизни, а что-то значимое для героя.
Согласен. Но опять же, не столовым приборам нужно уделять внимание.
Цитата
Лучше гора мышц, чем гора жира.
В этом суть моего послания. wink.gif
В этом суть моего послания. wink.gif
Человека без жира не бывает.
Цитата(Jiba @ 5.9.2014, 20:04)
Человека без жира не бывает.
А если и бывает, то это серьезная патология
http://www.topnews.ru/topka_id_9966.html
Цитата
Дина, за что вы так со мной? Я же теперь не усну... (;_;)
Цитата(Jiba @ 5.9.2014, 20:04)
Человека без жира не бывает.
Вот и я о том же.
Если Вы ещё не поняли, "кожа" - это описания, "мышцы" - это действия, а "жир" - это элементы произведения, которые напрямую на сюжет не влияют, но создают атмосферу или нужное настроение у читателя. Это рассказанная коротенькая история или притча, шутка одного из персонажей, забавный типаж, встреченный по дороге, наблюдение за каким-нибудь животным, природным явлением и т.д.
Совсем без "жира", конечно, нельзя. Но и заполнять "тело" произведения одним только "жиром" - вредно для его "здоровья".
Подробно описывать надо то, что лично вам интересно. Вот и все, секрет элементарен. Если будете "вынужденно", "потому, что так положено" многословно расписывать то, что лично вам нафиг не нужно в вашем тексте, получится адово унылая потебня, неинтересная совершенно никому, включая даже автора. То бишь, если задуман какой-то важный эпизод, который нужен для сюжета, но неинтересен вам, - надо придумать что-то, из-за чего именно вам его писать станет интереснее. Неожиданное раскрытие образа какого-то героя, внезапный поворот событий, любопытная деталь, шутки в диалоге - да что угодно, лишь бы именно вам стало приятнее его писать. Иначе, без эмоционального заряда автора во время написания, ничего хорошего не выйдет. Это всегда ощущается, как автор был сам настроен во время написания.
Ну, и авторы рассказов ничем не хуже авторов крупной формы. У всех свои таланты и склонности.
И, напротив, нынче считается, что для развлекательного текста выгоднее т. н. "драйв" и динамика, т. е. ускоренное действие в ущерб описаниям. Так что не парьтесь.
Если будете "вынужденно", "потому, что так положено" многословно расписывать то, что лично вам нафиг не нужно в вашем тексте, получится адово унылая потебня, неинтересная совершенно никому, включая даже автора. То бишь, если задуман какой-то важный эпизод, который нужен для сюжета, но неинтересен вам, - надо придумать что-то, из-за чего именно вам его писать станет интереснее. Неожиданное раскрытие образа какого-то героя, внезапный поворот событий, любопытная деталь, шутки в диалоге - да что угодно, лишь бы именно вам стало приятнее его писать. Иначе, без эмоционального заряда автора во время написания, ничего хорошего не выйдет. Это всегда ощущается, как автор был сам настроен во время написания.Ну, и авторы рассказов ничем не хуже авторов крупной формы.
У всех свои таланты и склонности.И, напротив, нынче считается, что для развлекательного текста выгоднее т. н. "драйв" и динамика, т. е. ускоренное действие в ущерб описаниям. Так что не парьтесь.
Прочитал. Нервно курил, много думал.
Цитата(Ра солнценосный @ 6.9.2014, 12:37)
Прочитал. Нервно курил, много думал.
хДД
Что же вы так?
Цитата(Ученик @ 5.9.2014, 12:31)
Здравствуйте. Писать я начал недавно, раньше увлекался стихотворениями, но решил попробовать себя в новом поприще.
Проблема в том, что у меня не получается растягивать действия. Допустим, автор описывает процесс чаепития и у него на этого уходит несколько страниц, к тому же не во вред сюжету. Мой же вариант предполагает несколько строчек, а если целенаправленно увеличивать количество текста, то это становится заметно и не красиво. Произведение становится похоже на нагромождение камней.
Как вы поняли, объёмной книги ,без этого умения ,у меня не выйдет
Давайте попробуем узнать мой уровень изложения. Не дадите ли вы мне тему, может немного сюжета (желательно фэнтезийной тематики) ?
Проблема в том, что у меня не получается растягивать действия. Допустим, автор описывает процесс чаепития и у него на этого уходит несколько страниц, к тому же не во вред сюжету. Мой же вариант предполагает несколько строчек, а если целенаправленно увеличивать количество текста, то это становится заметно и не красиво. Произведение становится похоже на нагромождение камней.
Как вы поняли, объёмной книги ,без этого умения ,у меня не выйдет
Давайте попробуем узнать мой уровень изложения. Не дадите ли вы мне тему, может немного сюжета (желательно фэнтезийной тематики) ?
Ваших произведений не читал, поэтому совет наобум. Если промахнулся, прошу камнями не закидывать.
Проблема многих начинающих писателей в том, что они рассказывают, перечисляют действия персонажей. Тогда как нужно показывать. Пример:
«Сергей сел за стол попить чайку».
Типичное перечисление действий, потому и коротко. А если попробовать показать:
«Сергей подхватил под спинку старый дубовый стол, ножки противно шаркнули по паркету. Стул натужно скрипнул, когда Сергей сел на него. На столе мама уже поставила чайник, из носика которого поднимается парок. По торжественному случаю на столешнице оказались фарфоровые чашки с красными драконами на боках, плетеная корзинка со свежим печеньем и белые кусочки сахара в сахарнице из нержавеющей стали».
Я, конечно, утрирую, но когда действительно показываешь действия персонажей, то возникает обратная проблема - слишком большой объем. Приходится чем-то жертвовать.
С уважением.
Как раз читаю сейчас "Золотую розу" Паустовского об умении писать. Там есть примечательная глава о подробностях. Приведен отрывок и разбор - как та или иная мелочь существенно влияет на образы в рассказе.
Цитата
СТАРИК В СТАНЦИОННОМ БУФЕТЕ
Худой старик с колючей щетиной на лице сидел в углу станционного буфета в
Майори. Над Рижским заливом свистящими полосами проносились зимние шквалы. У
берегов стоял толстый лед. Сквозь снежный дым было слышно, как грохочет
прибой, налетая на крепкую ледяную закраину.
Старик зашел в буфет, очевидно, погреться. Он ничего не заказывал и
понуро сидел на деревянном диване, засунув руки в рукава неумело заплатанной
рыбачьей куртки.
Вместе со стариком пришла белая мохнатая собачка. Она сидела, прижавшись
к его ноге, и дрожала.
Рядом за столиком шумно пили пиво молодые люди с тугими, красными
затылками. Снег таял у них на шляпах. Талая вода капала в стаканы с пивом и
на бутерброды с копченой колбасой. Но молодые люди спорили о футбольном
матче и не обращали на это внимания.
Когда один из молодых людей взял бутерброд и откусил сразу половину,
собачка не выдержала. Она подошла к столику, стала на задние лапы и,
заискивая, начала смотреть в рот молодому человеку.
- Пети! - тихо позвал старик. - Как же тебе не стыдно! Зачем ты
беспокоишь людей, Пети?
Но Пети продолжала стоять, и только передние лапы у нее все время дрожали
и опускались от усталости. Когда они касались мокрого живота, собачка
спохватывалась и подымала их снова.
Но молодые люди не замечали ее. Они были увлечены разговором и то и дело
подливали себе в стаканы холодное пиво.
Снег залеплял окна, и дрожь пробегала по спине при виде людей, пьющих в
такую стужу совершенно ледяное пиво.
- Пети! - снова позвал старик. - А Пети! Ступай сюда!
Собачка несколько раз быстро мотнула хвостом, как бы давая понять
старику, что она его слышит и извиняется, но ничего с собой поделать не
может. На старика она не взглянула и даже отвела глаза совсем в другую
сторону. Она как бы говорила: "Я сама знаю, что это нехорошо. Но ты же не
можешь купить мне такой бутерброд".
- Эх, Пети, Пети! - шепотом сказал старик, и голос его чуть дрогнул от
огорчения.
Пети снова вильнула хвостом и вскользь, умоляюще посмотрела на старика.
Она как бы просила его больше ее не звать и не стыдить, потому что у нее
самой нехорошо на душе и она, если бы не крайность, никогда бы, конечно, не
стала просить у чужих людей.
Наконец один из молодых людей, скуластый, в зеленой шляпе, заметил
собаку.
- Просишь, стерва? - спросил он. - А где твой хозяин?
Пети радостно вильнула хвостом, взглянула на старика и даже чуть
взвизгнула.
- Что же это вы, гражданин! - сказал молодой человек. - Раз собаку
держите, так должны кормить. А то некультурно получается. Собака у вас
милостыню выпрашивает. Нищенство у нас запрещено законом.
Молодые люди захохотали.
- Ну и отмочил, Валька! - крикнул один из них и бросил собачке кусок
колбасы.
- Пети, не смей! - крикнул старик. Обветренное его лицо и тощая, жилистая
шея покраснели.
Собачка сжалась и, опустив хвост, подошла к старику, даже не взглянув на
колбасу.
- Не смей брать у них ни крошки! - сказал старик.
Он начал судорожно рыться в карманах, достал немного серебряной и медной
мелочи и начал пересчитывать ее на ладони, сдувая мусор, прилипший к
монетам. Пальцы у него дрожали.
- Еще обижается!-сказал скуластый молодой человек. - Какой независимый,
скажи пожалуйста!
- А, брось ты его! На что он тебе сдался? - примирительно сказал один из
молодых людей, наливая всем пиво.
Старик ничего не ответил. Он подошел к стойке и положил горсть мелких
денег на мокрый прилавок.
- Один бутерброд! - сказал он хрипло. Собачка стояла рядом с ним, поджав
хвост. Продавщица подала старику на тарелке два бутерброда.
- Один! - сказал старик.
- Берите! - тихо сказала продавщица. - Я на вас не разорюсь...
- Палдиес! - сказал старик. - Спасибо!
Он взял бутерброды и вышел на платформу. Там никого не было. Один шквал
прошел, второй подходил, но был еще далеко на горизонте. Даже слабый
солнечный свет упал на белые леса за рекой Лиелупа.
Старик сел на скамейку, дал один бутерброд Пети, а другой завернул в
серый носовой платок и спрятал в карман.
Собачка судорожно ела, а старик, глядя на нее, говорил:
- Ах, Пети, Пети! Глупая собака!
Но собачка не слушала его. Она ела. Старик смотрел на нее и вытирал
рукавом глаза - они у него слезились от ветра.
Вот, собственно, и вся маленькая история, случившаяся на станции Майори
на Рижском взморье.
Зачем я ее рассказал?
Начав писать ее, я думал совсем о другом. Как это ни покажется странным,
я размышлял о значении подробностей в прозе, вспомнил эту историю и решил,
что если ее описать без одной главной подробности - без того, что собака
всем своим видом извинялась перед хозяином, без этого жеста маленькой
собаки, то история эта станет грубее, чем она была на самом деле.
А если выбросить и другие подробности - неумело заплатанную куртку,
свидетельствующую о вдовстве или одиночестве, капли талой воды, падавшие со
шляп молодых людей, ледяное пиво, мелкие деньги с прилипшим к ним сором из
кармана, да, наконец, даже шквалы, налетавшие с моря белыми стенами, то
рассказ от этого стал бы значительно суше и бескровнее.
В последние годы подробности начали исчезать из нашей беллетристики,
особенно в вещах молодых писателей.
Без подробности вещь не живет. Любой рассказ превращается в ту сухую
палку от копченого сига, о какой упоминал Чехов. Самого сига нет, а торчит
одна тощая щепка.
Смысл подробности заключается в том, чтобы, по словам Пушкина, мелочь,
которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно, в глаза всем.
С другой стороны, есть писатели, страдающие утомительной и скучной
наблюдательностью. Они заваливают свои сочинения грудами подробностей - без
отбора, без понимания того, что подробность имеет право жить и необходимо
нужна только в том случае, если она характерна, если она может сразу, как
лучом света, вырвать из темноты любого человека или любое явление.
Например, чтобы дать представление о начавшемся крупном дожде, достаточно
написать, что первые его капли громко щелкали по газете, валявшейся на земле
под окном.
Или, чтобы дать страшное ощущение смерти грудного ребенка, достаточно
сказать об этом так, как сказал Алексей Толстой в "Хождении по мукам":
"Измученная Даша уснула, а когда проснулась, ее ребенок был мертв и
легкие волосы у него на голове поднялись".
"- Покуда спала, к нему пришла смерть... - сказала Даша, плача, Телегину.
- Пойми же - у него волосики встали дыбом... Один мучился... Я спала.
Никакими уговорами нельзя было отогнать от нее видение одинокой борьбы
мальчика со смертью".
Эта подробность (легкие детские волосы, вставшие дыбом) стоит многих
страниц самого точного описания смерти.
Обе эти подробности верно бьют в цель. Только такой и должна быть
подробность - определяющей целое и, кроме того, обязательной.
В рукописи одного молодого писателя я наткнулся на такой диалог:
"- Здорово, тетя Паша! - сказал, входя, Алексей. (Перед этим автор
говорит, что Алексей открыл дверь в комнату тети Паши рукой, как будто дверь
можно открыть головой.)
- Здравствуй, Алеша, - приветливо воскликнула тетя Паша, оторвалась от
шитья и посмотрела на Алексея. - Что долго не заходил?
- Да все некогда. Собрания всю неделю проводил.
- Говоришь, всю неделю?
- Точно, тетя Паша! Всю неделю. Володьки нету? - спросил Алексей,
оглядывая пустую комнату.
- Нет. Он на производстве.
- Ну, тогда я пошел. До свиданьица, тетя Паша. Бывайте здоровы.
- До свиданья, Алеша, - ответила тетя Паша. - Будь здоров.
Алексей направился к двери, открыл ее и вышел. Тетя Паша посмотрела ему
вслед и покачала головой:
- Бойковитый парень. Моторный".
Весь этот отрывок состоит, помимо небрежностей и разгильдяйской манеры
писать, из совершенно не обязательных и пустых вещей (они подчеркнуты). Все
это ненужные, не характерные, ничего не определяющие подробности.
В поисках и определении подробностей нужен строжайший выбор.
Подробность теснейшим образом связана с тем явлением, которое мы называем
интуицией.
Интуицию я представляю себе как способность по отдельной частности, по
подробности, по одному какому-либо свойству восстановить картину целого.
Интуиция помогает историческим писателям воссоздавать не только подлинную
картину жизни прошедших эпох, но самый их воздух, самое состояние людей, их
психику, что по сравнению с нашей была, конечно, несколько иной.
Интуиция помогла Пушкину, никогда не бывшему в Испании и в Англии,
написать великолепные испанские стихи, написать "Каменного гостя", а в "Пире
во время чумы" дать картину Англии, не худшую, чем это могли бы сделать
Вальтер Скотт или Берне - уроженцы этой туманной страны.
Хорошая подробность вызывает и у читателя интуитивное и верное
представление о целом - или о человеке и его состоянии, или о событии, или,
наконец, об эпохе.
Худой старик с колючей щетиной на лице сидел в углу станционного буфета в
Майори. Над Рижским заливом свистящими полосами проносились зимние шквалы. У
берегов стоял толстый лед. Сквозь снежный дым было слышно, как грохочет
прибой, налетая на крепкую ледяную закраину.
Старик зашел в буфет, очевидно, погреться. Он ничего не заказывал и
понуро сидел на деревянном диване, засунув руки в рукава неумело заплатанной
рыбачьей куртки.
Вместе со стариком пришла белая мохнатая собачка. Она сидела, прижавшись
к его ноге, и дрожала.
Рядом за столиком шумно пили пиво молодые люди с тугими, красными
затылками. Снег таял у них на шляпах. Талая вода капала в стаканы с пивом и
на бутерброды с копченой колбасой. Но молодые люди спорили о футбольном
матче и не обращали на это внимания.
Когда один из молодых людей взял бутерброд и откусил сразу половину,
собачка не выдержала. Она подошла к столику, стала на задние лапы и,
заискивая, начала смотреть в рот молодому человеку.
- Пети! - тихо позвал старик. - Как же тебе не стыдно! Зачем ты
беспокоишь людей, Пети?
Но Пети продолжала стоять, и только передние лапы у нее все время дрожали
и опускались от усталости. Когда они касались мокрого живота, собачка
спохватывалась и подымала их снова.
Но молодые люди не замечали ее. Они были увлечены разговором и то и дело
подливали себе в стаканы холодное пиво.
Снег залеплял окна, и дрожь пробегала по спине при виде людей, пьющих в
такую стужу совершенно ледяное пиво.
- Пети! - снова позвал старик. - А Пети! Ступай сюда!
Собачка несколько раз быстро мотнула хвостом, как бы давая понять
старику, что она его слышит и извиняется, но ничего с собой поделать не
может. На старика она не взглянула и даже отвела глаза совсем в другую
сторону. Она как бы говорила: "Я сама знаю, что это нехорошо. Но ты же не
можешь купить мне такой бутерброд".
- Эх, Пети, Пети! - шепотом сказал старик, и голос его чуть дрогнул от
огорчения.
Пети снова вильнула хвостом и вскользь, умоляюще посмотрела на старика.
Она как бы просила его больше ее не звать и не стыдить, потому что у нее
самой нехорошо на душе и она, если бы не крайность, никогда бы, конечно, не
стала просить у чужих людей.
Наконец один из молодых людей, скуластый, в зеленой шляпе, заметил
собаку.
- Просишь, стерва? - спросил он. - А где твой хозяин?
Пети радостно вильнула хвостом, взглянула на старика и даже чуть
взвизгнула.
- Что же это вы, гражданин! - сказал молодой человек. - Раз собаку
держите, так должны кормить. А то некультурно получается. Собака у вас
милостыню выпрашивает. Нищенство у нас запрещено законом.
Молодые люди захохотали.
- Ну и отмочил, Валька! - крикнул один из них и бросил собачке кусок
колбасы.
- Пети, не смей! - крикнул старик. Обветренное его лицо и тощая, жилистая
шея покраснели.
Собачка сжалась и, опустив хвост, подошла к старику, даже не взглянув на
колбасу.
- Не смей брать у них ни крошки! - сказал старик.
Он начал судорожно рыться в карманах, достал немного серебряной и медной
мелочи и начал пересчитывать ее на ладони, сдувая мусор, прилипший к
монетам. Пальцы у него дрожали.
- Еще обижается!-сказал скуластый молодой человек. - Какой независимый,
скажи пожалуйста!
- А, брось ты его! На что он тебе сдался? - примирительно сказал один из
молодых людей, наливая всем пиво.
Старик ничего не ответил. Он подошел к стойке и положил горсть мелких
денег на мокрый прилавок.
- Один бутерброд! - сказал он хрипло. Собачка стояла рядом с ним, поджав
хвост. Продавщица подала старику на тарелке два бутерброда.
- Один! - сказал старик.
- Берите! - тихо сказала продавщица. - Я на вас не разорюсь...
- Палдиес! - сказал старик. - Спасибо!
Он взял бутерброды и вышел на платформу. Там никого не было. Один шквал
прошел, второй подходил, но был еще далеко на горизонте. Даже слабый
солнечный свет упал на белые леса за рекой Лиелупа.
Старик сел на скамейку, дал один бутерброд Пети, а другой завернул в
серый носовой платок и спрятал в карман.
Собачка судорожно ела, а старик, глядя на нее, говорил:
- Ах, Пети, Пети! Глупая собака!
Но собачка не слушала его. Она ела. Старик смотрел на нее и вытирал
рукавом глаза - они у него слезились от ветра.
Вот, собственно, и вся маленькая история, случившаяся на станции Майори
на Рижском взморье.
Зачем я ее рассказал?
Начав писать ее, я думал совсем о другом. Как это ни покажется странным,
я размышлял о значении подробностей в прозе, вспомнил эту историю и решил,
что если ее описать без одной главной подробности - без того, что собака
всем своим видом извинялась перед хозяином, без этого жеста маленькой
собаки, то история эта станет грубее, чем она была на самом деле.
А если выбросить и другие подробности - неумело заплатанную куртку,
свидетельствующую о вдовстве или одиночестве, капли талой воды, падавшие со
шляп молодых людей, ледяное пиво, мелкие деньги с прилипшим к ним сором из
кармана, да, наконец, даже шквалы, налетавшие с моря белыми стенами, то
рассказ от этого стал бы значительно суше и бескровнее.
В последние годы подробности начали исчезать из нашей беллетристики,
особенно в вещах молодых писателей.
Без подробности вещь не живет. Любой рассказ превращается в ту сухую
палку от копченого сига, о какой упоминал Чехов. Самого сига нет, а торчит
одна тощая щепка.
Смысл подробности заключается в том, чтобы, по словам Пушкина, мелочь,
которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно, в глаза всем.
С другой стороны, есть писатели, страдающие утомительной и скучной
наблюдательностью. Они заваливают свои сочинения грудами подробностей - без
отбора, без понимания того, что подробность имеет право жить и необходимо
нужна только в том случае, если она характерна, если она может сразу, как
лучом света, вырвать из темноты любого человека или любое явление.
Например, чтобы дать представление о начавшемся крупном дожде, достаточно
написать, что первые его капли громко щелкали по газете, валявшейся на земле
под окном.
Или, чтобы дать страшное ощущение смерти грудного ребенка, достаточно
сказать об этом так, как сказал Алексей Толстой в "Хождении по мукам":
"Измученная Даша уснула, а когда проснулась, ее ребенок был мертв и
легкие волосы у него на голове поднялись".
"- Покуда спала, к нему пришла смерть... - сказала Даша, плача, Телегину.
- Пойми же - у него волосики встали дыбом... Один мучился... Я спала.
Никакими уговорами нельзя было отогнать от нее видение одинокой борьбы
мальчика со смертью".
Эта подробность (легкие детские волосы, вставшие дыбом) стоит многих
страниц самого точного описания смерти.
Обе эти подробности верно бьют в цель. Только такой и должна быть
подробность - определяющей целое и, кроме того, обязательной.
В рукописи одного молодого писателя я наткнулся на такой диалог:
"- Здорово, тетя Паша! - сказал, входя, Алексей. (Перед этим автор
говорит, что Алексей открыл дверь в комнату тети Паши рукой, как будто дверь
можно открыть головой.)
- Здравствуй, Алеша, - приветливо воскликнула тетя Паша, оторвалась от
шитья и посмотрела на Алексея. - Что долго не заходил?
- Да все некогда. Собрания всю неделю проводил.
- Говоришь, всю неделю?
- Точно, тетя Паша! Всю неделю. Володьки нету? - спросил Алексей,
оглядывая пустую комнату.
- Нет. Он на производстве.
- Ну, тогда я пошел. До свиданьица, тетя Паша. Бывайте здоровы.
- До свиданья, Алеша, - ответила тетя Паша. - Будь здоров.
Алексей направился к двери, открыл ее и вышел. Тетя Паша посмотрела ему
вслед и покачала головой:
- Бойковитый парень. Моторный".
Весь этот отрывок состоит, помимо небрежностей и разгильдяйской манеры
писать, из совершенно не обязательных и пустых вещей (они подчеркнуты). Все
это ненужные, не характерные, ничего не определяющие подробности.
В поисках и определении подробностей нужен строжайший выбор.
Подробность теснейшим образом связана с тем явлением, которое мы называем
интуицией.
Интуицию я представляю себе как способность по отдельной частности, по
подробности, по одному какому-либо свойству восстановить картину целого.
Интуиция помогает историческим писателям воссоздавать не только подлинную
картину жизни прошедших эпох, но самый их воздух, самое состояние людей, их
психику, что по сравнению с нашей была, конечно, несколько иной.
Интуиция помогла Пушкину, никогда не бывшему в Испании и в Англии,
написать великолепные испанские стихи, написать "Каменного гостя", а в "Пире
во время чумы" дать картину Англии, не худшую, чем это могли бы сделать
Вальтер Скотт или Берне - уроженцы этой туманной страны.
Хорошая подробность вызывает и у читателя интуитивное и верное
представление о целом - или о человеке и его состоянии, или о событии, или,
наконец, об эпохе.
ТС пропал? 
Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, пройдите по ссылке.