Серия – «Мисти»
Книга первая: – «Чёрный помидор»
Жанр – современные детективы (приключения, современная проза)



ЧЁРНЫЙ ПОМИДОР



От Автора

Мистификатор – профессия необычная: изысканная, интересная, трудная, занятная. А если ты являешься успешным и талантливым мистификатором, то ещё и высокооплачиваемая.
И всё бы ничего, если бы не одна закавыка: во время работы над конкретными заказами приходится – от случая к случаю – сталкиваться с различными сюрпризами. С приятными, гадкими, каверзными, светлыми, тёмными, детективными, неожиданными, откровенно-криминальными. А также и с сюрпризами личного характера…

Автор



Глава первая
Футбольная подмена

Диего Лагос провёл в Санкт-Петербурге всего-то три недели, но уже твёрдо решил для себя, что ему здесь определённо нравится: красивая и стильная архитектура, многочисленные величественные мосты, переброшенные через широченную Неву, приветливые и улыбчивые люди. А старые центральные районы Санкт-Петербурга, и вовсе, напоминали ему родной Вальпараисо – все крупные портовые города чем-то неуловимо похожи друг на друга. Да и здешнее раннее лето практически ничем не отличалось от чилийского: частые дождики и отсутствие жары, плюс пятнадцать-двадцать градусов по Цельсию – весьма комфортная температура. В отличие от знойной и пыльной Испании, где и плюс сорок – совсем не редкость…
Что Диего делал в Испании? В футбол, конечно, играл. Причём, в одном из ведущих испанских клубов – восходящая звезда чилийской сборной, как-никак.
Играл, играл, голы забивал, голевые передачи делал и раздавал. А потом, совершенно неожиданно для себя, получил предложение – по переходу в санкт-петербургский клуб «Зенит».
Получил, а после этого крепко-накрепко задумался. Вернее, долго сомневался, мол: - «Как же это – поехать в Россию? Там же, как всем известно, льдистые снега лежат повсюду. А по пустынным улицам – среди сиреневых всполохов метели – бродят вечно-голодные бурые и белые медведи…».
Сомневался, сомневался, а потом согласился.
Почему – согласился? Всё очень просто: деньги, как и всегда, виной всему. Зарплата, предложенная «Зенитом», почти в три раза превышала испанскую. Да и налоги в России были гораздо ниже. Как тут устоять? Тем более что в Вальпараисо осталась большая семья: отец, мать и восемь братьев-сестёр, которых надо было содержать, кормить и обучать. И это не считая, естественно, многочисленных тётушек, дядюшек, племянников и племянниц. А ещё и особнячок на берегу Тихого океана неплохо было бы прикупить – на всю семью сразу. Матушка об этом давно мечтает. И на безбедную старость (у футболистов, как говорится, век недолог), не мешало бы отложить энную сумму. Или же пару-тройку фешенебельных ресторанов прикупить, типа – ради прибыльного бизнеса. А ещё лучше – и прикупить, и отложить….
Так Диего и оказался в далёком Санкт-Петербурге: подписал трёхлетний контракт, получил полугодовую российскую визу, по-быстрому собрал манатки (благо женой или невестой обременён не был), да и прилетел.
Прилетел, поселился в приличной гостинице, познакомился с тренером и командой, прошёл медосмотр, преступил к тренировкам. А ещё посетил Почётного Консула Республики Чили в Санкт-Петербурге: заполнил целую кучу анкет-заявлений и сдал – для окончательного оформления – чилийский паспорт, приложив к нему контракт с футбольным клубом «Зенит».
Наступило второе июня, день игры с московским «Спартаком». Первый матч, в котором нападающий Диего Лагос должен был дебютировать (правда, только начиная со второго тайма), в сине-бело-голубой зенитовской форме.
Волновался ли он? Конечно. Премьера, как-никак. Но только сугубо в меру волновался: взрослый уже человек, в конце-то концов, недавно целых двадцать лет исполнилось. Ни хухры-мухры. Да и партнёры по команде поддерживали – кто на испанском языке, кто на английском, мол: - «Держи, Диего, хвост пистолетом. Поможем, понятное дело…».
Сперва всё шло нормально: он проснулся в восемь тридцать утра, сделал лёгкую зарядку, принял контрастный душ, позавтракал в гостиничном ресторане, поднялся к себе в номер, переоделся и, прихватил кожаную сумку с разной полезной (в спортивном плане), мелочью, покинул отель. Уселся на заднее сиденье машины, любезно предоставленной клубом, (сам ещё не решался, толком не зная города, садится за руль), доехал до базы «Зенита», прошёл положенный медосмотр, немного позанимался «на растяжку» в тренажёрном зале и на полчаса «отдался» в руки опытному массажисту. Потом этого состоялся обед, а после обеда – рабочее совещание, то есть, так называемая «установка на игру». Мол, кто выходит на поле в «основе», а кто на замену, и прочие тактические штучки: организуем «высокий» прессинг, или же встречаем соперника у своей штрафной, разыгрываем мяч «до верного», или же, наоборот, мочим по воротам соперника при первой же возможности и с любого расстояния, ну, и так далее…
- У вас, ребятки, час свободного времени, - завершив «установку», объявил тренер. - Потом загружаемся в клубный автобус и следуем на стадион.
А ещё через тридцать пять минут настойчиво затренькал телефон.
- Лагос слушает, - поднеся к уху тёмно-синий брусок мобильника, известил Диего. - Говорите…
- Привет, футболёр, - пророкотал в трубке приметный голос первого заместителя Почётного Консула Республики Чили в Санкт-Петербурге. - Как дела?
- Нормально, дон Мануэль. Вот, на дебютный матч собираюсь. Пожелайте удачи.
- Пожелаю. Но только чуть позже, при личной встрече.
- Простите?
- Через час ты должен быть у меня. Обязательно. Поменялась форма заявления для предоставления долгосрочной визы. А сегодня – последний день для подачи. Так что, родной, жду.
- Как же так? - опешил Диего. - Мы же совсем скоро выезжаем на стадион…
- Успеешь, - непреклонным голосом заверил первый помощник Почётного Консула. - Заявление уже заполнено, требуется только твоя подпись. Садись в казённую машину и приезжай ко мне на «девятую» линию. От Васильевского острова до стадиона «Петровский» – рукой подать…
Тренер, естественно, немного поворчал, мол: - «Так не положено, команда перед матчем должна быть вместе…». Но потом, всё-таки, разрешил. Как же иначе? Долгосрочная виза, как всем известно, дело серьёзное и нужное…
Подойдя к автомобилю, Диего мысленно засомневался: - «Шофёр какой-то другой: и в плечах вроде пошире, и физиономия украшена аккуратной чёрной бородкой, которой с утра ещё не было…. К чему бы это?».
- Всё, нормально, сеньор Лагос, - белозубо улыбнувшись, заверил на вполне даже сносном испанском языке бородач. - Просто у Владимира жену неожиданно повезли в роддом – на неделю раньше запланированного срока. Вот, он и сорвался, попросив подменить. Не впервой. Взаимозаменяемость, она не только на футбольном поле нужна…. Меня, кстати, Иваном зовут. Правда, что и в Чили много – «Иванов»? Ага, я так и думал. Да вы, сеньор Лагос, залезайте в машину, устраивайтесь…. Куда едем? «Девятая» линия Василевского острова? Не вопрос. Вмиг домчим…
Неожиданно Диего почувствовал лёгкий укол в области правой мускулистой ляжки – не очень-то и болезненный, но неприятный: поморщившись, он осторожно провёл ладонью по бархатистому ворсу сиденья, но ничего подозрительного не нащупал.
- Сиденья в Китае делали, - охотно пояснил шофёр. - Ну, и набили их, в целях экономии, конским волосом. А он, между нами говоря, очень жёсткий. Вот, время от времени, и прокалывает ткань обивки…
Машина тронулась с места, покинула территорию спортивной базы и, выехав на шоссе, плавно влилась в общий автомобильный поток.
Иван оказался малым без меры разговорчивым: сперва он, практически не делая перерывов, делился своими знаниями о странах Латинской Америке, включая географию, политику и основные экономические показатели. А потом, исчерпав тему, поинтересовался:
- Сеньор Лагос, а как в Чили относятся к Президенту США Бараку Обаме?
- Хреново относятся, - брезгливо передёрнул плечами Диего. - У нас всех грингос слегка недолюбливают.
- Тогда, может быть, пару свежих анекдотов про Обаму?
- Давай, послушаю…. Вау-у-у! Как же спать хочется…
- Ага, понял. Приступаю. Значится так…. Почему Барак Обама потерял большинство голосов афроамериканцев? А он пообещал создать для них много новых рабочих мест…. Почему Обама не шутит над самим собой? Чтобы не прослыть махровым расистом…. Корреспондент обвинил США в расизме. Услышав об этом, Барак Обама пришёл в полное смятение и даже пару раз заглянул в зеркало…
«Его, пожалуй, не остановить», - вяло подумал Диего. - «Всё сыплет и сыплет словами. Всё сыплет и сыплет. Монотонно так…».
Подумал и, заразительно зевнув, уснул…

Смотреть матч «Зенит» – «Спартак» они, посовещавшись, решили в рабочем кабинете Михаила.
Почему не дома? Или, к примеру, не в спортивном баре?
Скажете тоже – дома. Жёны – сварливые. Дети – непоседливые и приставучие. Много ли удовольствия получишь? Мало, ясен пень. Так, лишь маета голимая.
Спортивный бар? Во-первых, там всегда душно, шумно и накурено. А, во-вторых, пришлось бы тащить с собой охранников, что, согласитесь, не совсем удобно – в том плане, что ощущать на себе заинтересованные взгляды посетителей, мол: - «Что это за важные челы, мать их растак, пожаловали?»…. Пойти в бар без охраны? Нельзя. Строгие корпоративные инструкции запрещают. Если Василич узнает, то греха не оберёшься. В том плане, что строгие выговоры и лишение полугодовых бонусов (как минимум), обеспечены…
Значит – «важные челы»? Это точно. Анатолий Петрович Вирник являлся исполнительным директором и вице-президентом крупной (очень-очень крупной, чего уж там), многопрофильной строительной корпорации – «СМУ-Сигма». А Михаил Абрамович Михельсон трудился в той же корпорации начальником «Службы безопасности». Действительно, блин горелый, важные. Из серии – важней некуда…
Короче говоря, «кабинетный» просмотр был, по сути, единственным дельным вариантом. Впрочем, женам и подчинённым была вброшена совсем другая версия, мол: - «Июнь – последний месяц полугодия. Пора уже и об отчётах для шефа задуматься. Поэтому засидимся допоздна. В восемнадцать ноль-ноль все свободны. Двери закроем и поставим офис на сигнализацию сами. Охране – бдеть в машинах…».
Матч начинался в восемнадцать тридцать, а его трансляция – на пятнадцать минут раньше. В том смысле, если вычесть пятиминутную навязчивую рекламу, на десять. Естественно, что к этому моменту всё было готово: телевизор включён на нужной программе, а письменный стол аккуратно застелен «одноразовой» бумажной скатертью, на которой были расставлены многочисленные банки-бутылки с пивом, высокие бокалы и блюдечки с различными нехитрыми закусками. То бишь, с рыбной «магазинной» нарезкой, сырными палочками, вялеными кальмарами, чипсами и ореховым ассорти.
- Всё готово, - наполняя пивом бокалы, объявил Михаил Абрамович (для своих – «Абрамыч»). - Рассаживаемся. Реклама заканчивается.
- Приступаем, - плотоядно потирая ладошки, поддержал его Анатолий Петрович («Майна» – для своих). - Сейчас наши их сделают…
- Внимание, внимание! Здравствуйте, уважаемые телезрители! – оповестил бодрый голос комментатора Геннадия Орлова. - Начинаем трансляцию нашего матча! Команды выходят на поле…. Мы с нетерпением ждали эту игру. И я, и вы. Во-первых, любой матч между «Зенитом» и «Спартаком» всегда является принципиальным и вызывает повышенный интерес. А, во-вторых, сегодня состоится долгожданный дебют Диего Лагоса, одного из самых талантливых футболистов мирового футбола. Вы же помните, сколько разговоров и слухов ходило вокруг этого знакового трансфера: одни были в восторге, другие же выражали сдержанный пессимизм, мол, молод ещё совсем Диего, да и в испанской лиге отыграл всего-то один сезон…. Вот, сегодня мы и посмотрим, кто же был прав. Правда, судя по полученной информации, только во втором тайме…
Камера сместилась, и на телевизионном экране возникло смуглолицее лицо молодого мужчины.
- Действительно, совсем мальчишка, - недоверчиво хмыкнул Майна. - Да и субтильный немного. Мужицкого мяса, что называется, не хватает.
- А ещё и длинноволосый без всякой меры, - поддержал Абрамыч. - Как с такой шикарной шевелюрой можно в футбол играть? Волосы же будут обзор закрывать: ни партнёра вовремя не увидишь, ни точный пас не отдашь. Резинкой бы, что ли, перехватил их, модник хренов…. Ну, ещё по пивку?
- Наливай…
Пиво (немецкое, чешское и австралийское), надо отдать должное, было просто замечательное. Особенно – под профильную «пивную» закуску. А, вот, футбол откровенно не задался: «Спартак» сразу же «сел» в глухую оборону, а нападающие «Зенита» так и не преуспели в позиционном нападении – маломальские опасные моменты можно было пересчитать буквально-таки по пальцам одной руки. Более того, в самом конце первого тайма спартаковцы неожиданно организовали свою первую острую контратаку, которая – по закону подлости – и завершилась голом.
- Чёрт знает, что такое, - возмутился Абрамыч. - Куда только катится весь этот долбанный Мир? Бред бредовый…. Ладно, перекурим пока. Да и отлить не мешало бы…
Начался второй тайм, и на поле вышел Диего Лагос.
- Смотри, как припустил-то, - обрадовался за кадром голос Геннадия Орлова. - Шустрый парнишка…. Ого, мяч в подкате отобрал. Молодчина. И попёр, попёр…. Ох, ты, какой дриблинг! Обыгрывается «в стеночку» с Кержаковым. Удар…. Гол!
- Гол-л-л! - дружным хором завопили Абрамыч и Майна. - Ай, да Диего! Ай, да сукин сын! Какой потрясающий «сухой лист» выдал…
Второй голос Лагос забил головой – в высоченном прыжке – на шестидесятой минуте. А третий уже на последних секундах добавленного времени, шикарным ударом метров с тридцати.
Стадион буквально-таки стоял на ушах от восторга. Да и Вирник с Михельсоном, обнимая друг друга, бесновались от души…

Здесь и случилось неожиданное.
Юный автор хет-трика, ловко выбравшись из объятий одноклубников, побежал к «фанатской» трибуне. А потом остановился, отвесил низкий почтительный поклон, выпрямился, поднёс ладони к голове и резкими движениями сорвал: - правой – длинноволосый парик, левой, наложив пальцы на лоб и нос, некое подобие резиной маски…


Глава вторая
Про мистификации и мистификаторов

Прикольно. Про "Зенит"... Скандальчик наклевывается. Давайте дальше, чего уж там.

Глава вторая
Про мистификации и мистификаторов

- И что это такое? - непонимающе выдохнул Майна. - Как прикажете это понимать? Был, понимаешь, чёрноволосый и длинноволосый юнец чилийского происхождения.… А это кто такой – с коротким белобрысым «ёжиком» и конопатым рязанским носом-картошкой? А?
- Что за ерунда, мать его нехорошую? - поддержал Вирника голос Геннадия Орлова. - Ничего не понимаю. Ничего, и даже в сто четырнадцать раз меньше…. Это же…, это же Вовка Назаров…. Вовка, последним московским гадом буду! Так его и растак в печень кальмарову, да с тройным перехлёстом…. Извините, конечно, уважаемые телезрители, оно само вырвалось. Как в своё время у великого Николая Озерова. Погорячился, так сказать. Исправлюсь и отработаю…. Спасибо оператору, что своевременно перевёл камеру на главного тренера «Зенита». Уже лет двадцать пять не наблюдал таких удивлённых и ошарашенных физиономий…
- Мисти, Мисти, Мисти! - заглушая все другие звуки, принялась дружно скандировать «фанатская» трибуна. - Молодец! Мисти – молодец! Мо-ло-дец…
Через пару-тройку минут фанаты, наконец-таки, угомонились, а белобрысый «псевдо Лагос», раздавая на ходу воздушные поцелуи, убежал в раздевалку.
- Ну, уважаемые телезрители, вы всё видели сами, - многозначительно вздохнул Геннадий Орлов. - А также и слышали…. Засим – откланиваюсь. Наша трансляция завершена. Ещё раз поздравляю болельщиков «Зенита» с заслуженной победой. Хотя…. Вероятность того, что результат мачта будет отменён, очень велика. Состоится ли переигровка? Или же «Зениту» засчитают техническое поражение? Не знаю, честное слово. Даже самому интересно. Как говорят в Одессе – «будем посмотреть». Всех благ. С вами был – Геннадий Орлов…

Футбольная картинка пропала, сменившись назойливой рекламой о безусловной пользе женских прокладок.
- А-а-а! - дурашливо заблажил нетерпеливый Майна. - Что это было? Не, я понимаю, что Владимир Назаров – это молодой и перспективный нападающий молодёжного состава «Зенита». Но для чего он загримировался под Диего Лагоса? И где, собственно, сам Лагос? Блин горелый…. А, Абрамыч? Ты начальник Службы безопасности, или кто? Обязан же всё и про всех знать.
- А я и знаю, - глотнув пивка, невозмутимо хмыкнул Михельсон. - Если и не всё, то многое. По крайней мере, про этот курьёзный случай. В том смысле, что догадываюсь – о сути произошедшего…
- Ну, и? Что это за «мисти» такое, про которое фаны вопили?
- Не «такое», а «такой». Мужик это. Зовут – «Артём Андреевич Павлов». Общеизвестное прозвище – «Мисти».
- Странное какое-то прозвище.
- Обыкновенное. Уменьшительное от – «Мистификатор».
- Это фамилия такая? - захихикал Майна. - Типа – еврейская насквозь? Родственная – «Михельсону?». Гы-гы-гы…
- Сам дурак, - обиженно отпарировал Абрамыч. - Смешливый какой выискался…. Не фамилия, а профессия. Причём, достаточно почётная и весьма денежная.
- Серьёзно?
- А ты думал. А Артём Павлов – серьёзный и авторитетный Мистификатор. Да-да, именно так, с «большой» буквы. Потому как заслужил. Мастер своего дела, короче говоря. Я этой тематикой – в своё время – плотно интересовался…
Михельсон, надо заметить, пришёл в бизнес из славных и непогрешимых Рядов. То бишь, вышел в отставку в звании полковника российского ФСБ. Совсем даже и не шутка. Поэтому и эта его фраза, мол: - «Плотно интересовался в своё время…», прозвучала крайне солидно.
- Да я это так, - засмущался Майна, - от дури избыточной. Извини, дружище. И не обижайся, пожалуйста…. Значит, ты в теме? Может, просветишь?
- Пошёл ты – куда подальше. Антисемит законченный и ксенофоб хренов…
- Не выпендривайся, старина. Я же извинился…. Ну, что ты знаешь про все эти мистификации? А ещё…м-м-м, про мистификаторов. Есть ли среди них известные и знаменитые? Давай, делись информацией. Пиво и закусь к следующему футболу, понятное дело, с меня.
- Хорошо, расскажу, - оттаял Абрамыч. - Слушай, так и быть…. Мистификация – это намеренная попытка введения множества людей (читателей, зрителей, слушателей), в заблуждение. Считается, что некоторые мистификации задумываются и осуществляются сугубо ради шутки. То бишь, чтобы от Души поржать и всласть повеселится. Но это, на мой взгляд, полная ерунда. Любая масштабная мистификация (если, конечно, она успешна), всегда связана с приличной прибылью…. Привожу конкретный и поучительный пример. В 1969-ом году в США вышел «дамский» роман под названием – «Незнакомец пришёл обнажённым». Автором (как значилось на обложке), являлась некая Пенелопа Эш. Так себе книжонка, честно говоря: сплошные розовые сопли и дурацкие душевные терзания, на совесть перемешенные с регулярным и разнообразным сексом. Но американкам «бальзаковского возраста» роман, тем не менее, пришёлся по вкусу, и продажи находились на весьма достойном уровне, даже допечатывать – в срочном порядке – пришлось. Более того, одна из читательских «дамских» ассоциаций присудила «Незнакомцу» почётный приз. По этому поводу организовали, как водится, самое натуральное телевизионное ток-шоу. Зрители (вернее, зрительницы), забили зал до отказа. Было сказано много торжественных и пафосных слов про «отличную книгу, написанную со вкусом и дающую возможность по-новому взглянуть на взаимоотношения женщин и мужчин…». Потом щеголеватый ведущий попросил выйти на сцену миссис Пенелопу Эш. Оркестр заиграл бодрый бравурный марш, но вместо почтенной женщины на сцену поднялось с десяток хмурых и явно смущённых мужчин среднего возраста. Публика была в шоке…. Как потом выяснилось, всё началось с хмельной шутки. Компания журналистов выпивала в баре и ругала – на чём свет стоит – современную американскую литературу, предназначенную для широких читательских масс. Мол: - «Низкопробное чтиво, воспевающие низменные инстинкты и не менее низменные грязные пороки…». И в какой-то момент Мак Грейди предложил «накропать» – по-быстрому и совместными коллективными усилиями – «классический гадкий китч» (по его же собственному выражению). Каждый из участников проекта должен был написать одну главу (названия глав и сюжет придумали тут же), доставшуюся ему по жребию. Были также оговорены два обязательных условия: писать по возможности плохо, корявым языком, и не стесняться с постельными сценами. И уже через полторы недели роман был написан, скомпонован и отправлен в одно из крупных издательств, где его – к огромному удивлению журналистской братии – приняли…. И что ты думаешь – произошло после этого разоблачения?
- Читательницы-покупательницы потребовали вернуть им деньги? - предположил бесхитростный Майна.
- Не тут-то было. Наоборот, спрос на «Незнакомца» взлетел до самых небес. Издательство ещё три раза переиздавало роман, причём, тиражами, в несколько раз превосходящими стартовый. Так что, шутки – шутками, а бабло – баблом…. Ещё один характерный пример – художник Бэнкси, нынешняя английская знаменитость. Причём, «Бэнкси» – это такое прозвище. А как зовут этого человека на самом деле – никто не знает. По крайней мере, так принято считать…. Рассказываю по порядку. Однажды сонный английский почтальон шагал по туманному Лондону – по своим почтальонским делам. Случайно повернул голову и увидел в узком проулке-тупичке двух целующихся полицейских. Возмутился, ясен пень, даже решил позвонить в районное полицейское Управление и нажаловаться – на падение нравов. А потом, подойдя поближе, хорошенько присмотрелся и понял, что это просто рисунок на стене дома. То есть, так называемое «граффити». Только очень искусное. Ну, и подпись «Бэнкси» внизу…. Вскоре народ сбежался. Начались восторженные охи и ахи. Корреспонденты и журналисты прибыли. Куда же без них, родимых? Так что, уже на следующий день уличный художник Бэнкси – посредством газетных передовиц – прославился на весь Лондон…. Ну, оно и началось после этого – новые скандальные «граффити» на стенах городских домов появлялись почти каждую неделю. Например, на стене нарисовано окно на уровне четвёртого этажа, в котором были видны целующиеся муж и жена, а за окном, держась за подоконник, висел голый любовник. И так это всё было натурально нарисовано, что случайные прохожие тут же вызвали по телефону полицию и пожарную охрану…. Конечно, зачастую граффити Бэнкси гибнут от непогоды и под кистями трудолюбивых муниципальных маляров. Но многие из этих картинок даже охраняются жителями Лондона. В том числе, с помощью нескольких слоёв прозрачного лака и специальных табличек…. Популярные английские и американские издания уже несколько лет «охотятся» за Бэнкси, но без результата. Хитрый проказник ещё ни разу не попался. Такие, вот, пирожки – с яблочным повидлом…
- А где же здесь денежные отношения?
- Есть отношения, - заверил Абрамыч. - В том смысле, что бабки немереные…. У Бэнкси, понимаешь, установлены тайные деловые отношения с несколькими лондонскими галереями, где он и выставляет на продажу свои картины и всякие прочие художественные штуковины. Да и с ведущими аукционными Домами плотно-плотно сотрудничает. А глупый и богатенький народ скупает – за бешеные деньги – все эти, так сказать, произведения искусства. Как же иначе? Мол, загадочная знаменитость, так их всех и растак. Например, в 2006-ом году знаменитая певица Кристина Агилера купила работу Бэнкси «Королева Виктория – как лесбиянка» чуть ли не за миллион долларов…. Получается, что все происходящее – замкнутый круг: чем более загадочен и одновременно популярен уличный граффитист, тем больше можно заработать. И ему самому, и всяким торговцам, и журналистам. Мол: - «За новыми шедеврами от Бэнкси – пожалуйте к нам!»…. Кстати, некоторые мистификаторы – сродни обыкновенным мошенникам и жуликам. Пусть и гениальным. Вот, тот же Конрад Куяу…. Значится так. В 1983-ем году немецкий журнал «Stern» опубликовал отрывки из рукописи, которая, как утверждалось, являлась тайным дневником Адольфа Гитлера, мол: - «За ближайшие восемнадцать месяцев всё полностью опубликуем. Типа – все шестьдесят две тетради дневника и ещё отдельный блокнот, в котором раскрывается тайна перелёта Рудольфа Гесса в Англию…». Причём, сразу же было объявлено, что за эти документы владельцу было заплачено десять миллионов немецких марок. Ну, примерно около четырёх с половиной миллионов нынешних Евро. Это, конечно, была самая натуральная сенсация, и тиражи журнала тут же увеличились на триста тысяч экземпляров. Более того, уже через неделю лондонский еженедельник «Sunday times» выкупил права на публикацию «Дневников» в Великобритании и странах английского Содружества. Да и некоторые другие крупные европейские издания также намеревались опубликовать сенсационные дневники. Даже суперавторитетный американский «Newsweek» всерьёз рассматривал возможность публикации.… Через некоторое время состоялась пресс-конференция, на которой Петер Кох, главный редактор журнала «Stern», рассказал, что бесценные документы были найдены в обломках немецкого самолёта, разбившегося в апреле 1945-го года под Дрезденом, и долгое время хранились в ГДР, а теперь, мол, тайно перевезены в ФРГ. Последовал вопрос от уважаемого английского историка Дэвида Ирвинга: - «Проводились ли какие-либо химические исследования чернил, тетрадного клея и бумаги?». Тут-то и выяснилось, что редакция «Stern» – в погоне за «горячей» сенсацией – не удосужилась произвести научных экспертиз, которые могли бы точно определить подлинный возраст рассматриваемых документов. Бывает, конечно. Правда, Петер Кох утверждал, что почерк в документах очень-очень-очень похож на почерк Гитлера, да и стиль изложения, безусловно, его. Поэтому, мол, и все сомнения абсолютно беспочвенны…. Тем не менее, вскоре Алан Булок, английский биограф Гитлера, обратился к Правительству ФРГ с официальной просьбой – учредить полномочную комиссию для тщательного исследования «Дневников». Комиссию, естественно, учредили, и она – после тщательных и кропотливых исследований – однозначно установила, что «Дневники», всё же, являются подделкой, так как использованные чернила, клей и переплёт из искусственной кожи были произведены уже после Второй мировой войны. Как бы так…. После этого, понятное дело, правоохранительные органы ФРГ всерьёз взялись за продавца «Дневников», то есть, за Конрада Куяу. А он, поломавшись немного ради приличия, признался, мол: - «Да, это я всё сделал. Вот, этими самыми ручками…». В итоге история, которая обещала стать блистательной журналистской удачей, обернулась пошлой и бесстыжей афёрой. Петер Кох подал в отставку. А Конрада Куяу посадили на четыре с половиной года в тюрьму…. Но история на этом не закончилась. Нет-нет. Куяу, у которого обнаружили рак гортани, вышел из тюрьмы через два года. Вышел и с удивлением осознал, что знаменит. Более того, на него тут же посыпались (в секретном порядке, естественно), заказы на подделки различных документов и картин. Но в тюрьму Конраду больше не хотелось. Подумав немного, он открыл коммерческую компанию под названием – «Галерея подделок». То есть, начал мастерить подделки (исторических документов и картин Великих мастеров), легально, украшая каждую из них специальным штампом: - «Подлинная подделка, выполненная Конрадом Куяу». И этот бизнес процветал до самой смерти мистера Куяу…
За последующие за этим полчаса Абрамыч рассказал о знаменитых мистификациях, связанных с поддельными телами инопланетных пришельцев, псевдоисторическими артефактами, литературными и художественными произведениями, феноменальными спортивными достижениями, доказательствами существования снежного человека и древнего водоплавающего чудовища, обитающего в шотландском озере Лох-Несс, ну, и так далее.
- Значит, и наш Артём Андреевич занимается аналогичным бизнесом? - задумался Майна.
- Занимается. Даже официально зарегистрировал фирму – «Весёлые происшествия»: всякие там дружеские розыгрыши и шутки, приуроченные к юбилеям богатых людей. Или там бедных людей, у которых имеются богатые друзья и родственники. О данном виде бизнеса подробно рассказывается в профильной телевизионной программе – «Розыгрыш»…. Только сам Мисти этой деятельностью не занимается. Потому как брезгует. Мол, мелковато для него. Считает себя, видите ли, «высокохудожественным Мистификатором международного уровня». Осуществляет общее руководство, и не более того…. Чем занимается лично? Штучной работой. Причём, деньги для него здесь насквозь вторичны. Мол, главное – «эстетический уровень мистификации и повышенная сложность». Задавака и гордец, короче говоря…
- А имеются ли примеры его…м-м-м, успешных «эстетичных мистификаций»?
- Да, сколько угодно, - усмехнулся Абрамыч. - Есть такой кинорежиссер по фамилии – «Звягин». Ну, снимает всякое заумно-интеллектуальное кино…. Знаешь такого? Вот-вот, нынче его все-все знают, а, вот, раньше не знали. Не знали и, понятное дело, денег на съёмки не давали. Тут-то и подключился Мисти. В том плане, что каким-то образом заморочил голову прижимистому олигарху Дирипасову, и тот начал спонсировать – в полный рост – молодого кинорежиссёра. Теперь-то Звягин уже является общепризнанным мэтром и лауреатом многочисленных международных премий. Поговаривают, что его последний фильм даже «на Оскара» выдвинут…. А эта история про то, как олигарх Зингарон передал свой шикарный загородный дом под Питером в распоряжение детского дома для сирот с различными физическими и психическими отклонениями? Там тоже Мисти «тёрся». Его рук это дело. Или же, что точнее, мозгов…. Про сегодняшнюю «футбольную подмену». Вовка Назаров уже давно, начиная практически с шестнадцатилетнего возраста, считается «перспективным игроком». Только дальше этого – дело не шло. Так и прозябал Володька в дубле. Да и там, как правило, выходил только на замену. Ну, не доверяют тренеры «Зенита» отечественной молодёжи, предпочитая им иностранных легионеров. Бывает. А ещё и слухи упорные поползли по городу, что Назарова хотят отдать в аренду в пермский «Амкар»…. Что было делать в такой ситуации? Ну, фанатские клубы «Зенита» (по моему частному мнению), и обратились, предварительно сбросившись денежкой, к Мисти, мол: - «Выручай, старина. Только на тебя вся надежда…». А он и отработал – по полной и расширенной программе. Молодец, одним словом…. Взял ли Мисти деньги? Или же всё сделал бесплатно, типа – за патриотическую идею? Трудно сказать. Мисти – чувак со странностями и с собственными «тараканами» в голове. Неадекватный, короче говоря. С него, мерзавца, станется – всё, что угодно.… Что будет с футболистом Назаровым? Наверняка, дисквалифицируют до конца сезона. Но о дальнейшей карьере Вовке уже можно не беспокоиться – после такого потрясающего хет-трика «спартачам». «Зениту» классные футболисты нужны. Уже никому не отдадут. Тут и спорить-то не о чем…. Э-э, Майна, ты заснул?

- А, что? - приоткрыл глаза Вирник. - Извини, просто задумался слегка…. Слушай, брателло, может, и нам стоит обратиться к Мисти? Ну, по известному тебе вопросу?
- Хм, блин горелый, - просветлённо прищурился Абрамыч. - Это идея. Можешь, когда захочешь…. Хорошо, завтра же позвоню этому деятелю. Только сперва надо солидными рекомендациями разжиться. Мисти – мужик мнительный и осторожный, без рекомендаций даже разговаривать с нами не будет. Ладно, обязательно придумаю что-нибудь. В том смысле, что с помощью хрустящих денежных знаков…


Глава третья
Мисти и Кристи

Не роман, а сплошная байка. Но увлекательно.

Так, Monk, и запланировано.
Байки, которые плавно (или же, наоборот, резко), перетекают в любовный роман, потом детективно-мистическая история, затем немного боевика, ну, и в самом конце - понятное дело - вновь она, душещипательная Госпожа Байка...
Для чего и почему так задумано?
А чисто из вредности и природного упрямства.
Главные редактора (редакторы?), современных российских издательств утверждают, что так делать - ни в коем случае - нельзя. Мол, Читателям (которые- априори - разбиты на ЦА), нравятся только чисто-жанровые произведения. Ну, типа - чтобы мозги лишний раз не напрягать. Они же, родимые, читают только ради расслабухи...
А я, вот, вдоволь наслушавшись этого бреда (мол, напиши - как мы просим, а за это мы тебе целых двадцать тысяч рублей за роман заплатим (а если будешь себя хорошо вести, то и целых шестьдесят!!!!), - частями, конечно, и с двухлетней отсрочкой), всегда всё делаю (пишу), строго поперёк мнению этих славных Главных редакторов.
Ничего с собой, честное слово, поделать не могу. Только - поперёк...

Глава третья
Мисти и Кристи

Артём – как и всегда – опаздывал. Что поделать, коль эта неприятная особенность была ему свойственна с самого юного возраста. Он опаздывал – в хронологическом порядке – в школу, на занятия в театральной студии, на свидания с девушками, в военное училище из «увольнительных», на Службу (отдал несколько лет жизни легендарному российскому ГРУ), на важные бизнес-встречи – уже после выхода в отставку в майорском звании – с действующими и потенциальными клиентами…
Нехорошая такая особенность, спора нет. Особенно учитывая его многолетнюю профессиональную деятельность. Рассеянный и не дисциплинированный Мистификатор? Нонсенс какой-то. Ведь вдумчивая и многогранная подготовка – залог предстоящего успеха любой мало-мальски серьёзной мистификации. Не говоря уже о скрупулёзном и планомерном исполнении задуманного…
Чем же Мисти компенсировал эту свою хроническую забывчивость-рассеянность? Во-первых, различными смелыми, безрассудными и талантливыми импровизациями. Во-вторых, потрясающей природной интуицией. В-третьих, нехилой коммуникабельностью: это в том смысле, что являлся «компанейским парнем» и имел – везде и всюду – немыслимое количество закадычных друзей-приятелей. Из нетленной серии: - «Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А ещё лучше – пару-тройку тысяч. Причём, во всех-всех социальных слоях общества. Да и зарубежные дружбаны, ей-ей, не помешают…».
Мелодично и настойчиво запиликал тоненький зуммер. Артём, уверенно управляясь с автомобильной баранкой левой рукой, правой достал из кармана летнего светло-бежевого пиджака крохотный тёмно-зелёный мобильный телефон (один из четырёх разноцветных), и поднёс его к уху.
- Ты, Мисти, свин, - известил ехидный женский голосок. - Причём, законченный и неисправимый.
- С чего бы это, вдруг?
- С того самого. Кто мне обещал, что больше не будет, находясь за рулём, разговаривать по мобильнику? Я же всё слышу.
- Ну, извини, - плавно нажимая подошвой ботинка на педаль тормоза, повинился Артём. - Уже останавливаюсь.
- Не нукай, не запряг, - тут же посуровел женский голос.
- Я знаю. М-м-м…
- Не мычи. Тебе это совершенно не идёт.
- Хорошо, не буду.
- Верю…. Твоя секретарша сообщила по электронной почте, что ты меня искал.
- Искал, конечно, - смущённо шмыгнул носом Артём. - Ты же, Кристи, номер мобильника сменила.
- Сменила. Как же иначе? Мы же с тобой – в смертельной ссоре…. Не забыл, надеюсь?
- Да, помню я, помню. Теперь-то номер на экранчике высветился. Уже хорошо…
- Чего надо? - нетерпеливо поинтересовалась Кристина. - Говори, пока я добрая.
- Тут такое дело, - обрадовано зачастил Артём. - Пусть завтра твои «топтуны» дежурят в садоводстве «Дружное». Примерно с девяти утра, хотя, могут и раньше подъехать. В том плане, что сразу несколько крепких мобильных групп. Одна – возле главного въезда. И ещё парочка – где-нибудь внутри садоводческого массива.
- Зачем?
- Вы же хотите взять Бугая с поличным? Типа – на «схроне с наркотой»?
- Не то что – «хотим». Генерал приказал. В противном случае грозит погоны сорвать с плеч.
- Вот и я о том же толкую…. Завтра Бугай заскочит в «Дружное» в районе десяти утра. И не просто так «заскочит», а сразу же направится к дому, где оборудован тайник. Вам останется только не спугнуть его. То есть, аккуратно проследить, окружить и взять «тёпленьким»…. Только не надо, ради Бога, «вести» его от городской квартиры. Сам доедет до места назначения, не маленький. И шлагбаум на въезде в «Дружное» – чтобы не случилось – опускать не надо: пусть все желающие выезжают-заезжают. Ничего хитрого, короче говоря. Благодарностей не надо.
- Надеюсь, никаких…э-э-э, избыточно-криминальных штуковин не предвидеться? - женский голос заметно потеплел.
- Не «экай». Тебе это совершенно не идёт.
- Хорошо, учту…. Надеюсь, что всё произойдёт в рамках действующего российского Законодательства?
- Грубых нарушений не будет, - заверил Артём. - Почти. Обещаю.
- Понятное дело…. А сам-то будешь на объекте?
- Конечно. Надо же будет проставить финальную точку…. Ну, что? Прощаемся? До завтра?
- До завтра…. Мисти.
- Я здесь.
- А куда ты сейчас едешь?
- В офис. Бухгалтерша Катерина попросила объявиться, мол, надо срочно подписать какие-то важные бумаги. Правда, уже почти на полтора часа запаздываю.
- Понятно.
- У тебя всё?
- Всё…. Мисти.
- Я здесь, Кристи.
- Спасибо за «футбольный розыгрыш». Классно получилось.
- Я старался. «Зенит», как-никак.
- Теперь точно – всё. До завтра…

Кристина Николаевна Панченко (она же – «Кристи»), являла любимой девушкой Артёма. Вернее – уже на протяжении шести с половиной лет – его гражданской женой. Уточняю, обожаемой, верной и любящей гражданской женой.
Почему же они до сих пор не оформили свои отношения в официальном порядке? Риторический вопрос. В том плане, что ответа на него не знал никто, включая самих Мисти и Кристи.
- Милый, когда же мы поженимся? - сытой и довольной кошкой мурлыкала (после очередного долгого и успешного секса), Кристина. - Не молчи, пожалуйста. Ответь.
- Когда-нибудь – это точно, - неохотно бурчал Артём. - Куда же я от тебя, такой страстной и заводной, денусь? Поженимся, не вопрос. Только потом. Попозже…
- Когда конкретно?
- Не знаю. Не готов я пока. Дел много…. Впрочем, есть одна перспективная идея.
- Давай, излагай.
- Вот, когда ты меня серьёзно разыграешь, то есть, «замистифицируешь», так сразу же в ЗАГС и пойдём. Сразу же. Без пошлых споров, всяческих заминок и дурацких отползаний…. Договорились?
- Замётано…
Естественно, что Кристи неоднократно пробовала разыграть гражданского супруга.
Например, поздним вечером начинал требовательно и настойчиво трезвонить один из «секретных» мобильников Артёма. Он, естественно, предварительно нажав указательным пальцем на «зелёную трубочку», подносил аппарат к уху и извещал:
- Здесь Мисти.
- Здесь Медведев, - отвечал из мобильника мужественный голос российского Премьер-министра. - Доброго вечера, уважаемый Артём Андреевич.
- И вам, Дмитрий Анатольевич, не хворать, - осторожно и обтекаемо отвечал Артём. - Рад вас слышать.
- У меня, Артём Андреевич, будет к вам просьба.
- Постараюсь быть полезным.
- К сожалению, о таких вещах не принято говорить по телефону, - в голосе собеседника явственно проявлялись загадочные нотки, напоминавшие о существовании термина – «Государственная тайна». - Не могли бы вы подъехать – на пару дней – к нам в Москву?
- Хорошо, не вопрос. Когда?
- Например, послезавтра утром. Берите билет на скорый поезд, отправляющийся из Питера в двадцать три сорок пять, и приезжайте. На перроне вас встретят.
- Договорились.
- До встречи, Артём Андреевич…
Мисти, отключив мобильник, просил:
- Дорогая, посмотри на меня, пожалуйста.
- А? - неохотно отрывалась от прочтения очередного «дамского» романа Кристина. - Что-то случилось?
- Пока, слава Богу, ничего. Просто посмотри мне в глаза.
- Смотрю…
- Ещё смотри. Пристальней, внимательней…. Ага, взгляд-то дрогну. А на губах промелькнула смущённая улыбка…. Значит, очередная попытка розыгрыша?
- Не понимаю, Мисти, о чём ты говоришь…
- Всё ты прекрасно понимаешь, красавица. Попытка-попытка, без всяческих сомнений. Зачем же отрицать очевидные вещи? Кстати, а что это за мужчина говорил голосом Дмитрия Анатольевича?
- Знать не знаю.
- Кристи, колись по-хорошему, - хмурился Артём. - Ты же знаешь, что я – самый ревнивый мужчина на этом Свете. Могу и глупостей наделать…. Итак, кто это был?
- Валерий Пономаренко.
- Один из двух знаменитых братьев-пародистов?
- Ага.
- И что у тебя с этим пародистом-артистом?
- К сожалению, ничего, - вздыхала Кристина. - В прошлом году Валерий Сергеевич был в Санкт-Петербурге на гастролях, а в гостинице у него украли ноутбук и диктофон. Наш отдел, как и полагается в таких случаях, занимался расследованием. Вора, конечно, поймали, а украденные вещи вернули хозяину. Валера был очень рад и рассыпался в благодарностях, мол: - «Если будет нужна помощь, то смело обращайтесь…». Вот, я и обратилась. Больше ничего, клянусь, не было…
Да, Кристина Николаевна работала в питерской полиции. Вернее, служила – в высоком майорском звании – в ГУВД Санкт-Петербурга. А ещё вернее, возглавляла один из важных и полусекретных отделов данного ведомства.
Отдел имел очень длинное и слегка запутанное название, поэтому в повседневном обиходе его именовали коротко и непритязательно – «Шишка», его сотрудников – «шишкарями», ну, а саму Кристину, соответственно, «главной по шишечкам». Юмор такой специфический у нынешних питерских полицейских. Ничего не попишешь…
Причём здесь – «шишки»? А это имелись в виду так называемые «VIP-персоны»: депутаты, чиновники высокого ранга, олигархи всех мастей, крупные бизнесмены, иностранные дипломаты, известные спортсмены, артисты и кинорежиссеры. Мол, если с этими важными персонами случалось что-то негативное (ограбления там, квартирные кражи, а также всякие неприятные автопроисшествия), то на сцену непременно выходили бравые сотрудники «Шишки». Естественно, во главе с симпатичной майоршей Кристиной Панченко…. Или же, к примеру, уважаемый вице-губернатор города пишет заявление: - «По словам двоюродной сестры моей тёщи, за ней установлена слежка. Прошу срочно разобраться с этим вопросом…». Понятное дело, что и эти склочные моменты приходилось тщательно отрабатывать. Никуда не деться. Служба…
Может, это пикантное обстоятельство и препятствовало заключению официального брака? Жена, мол, стоит-бдит на страже Закона, а муж (мистификации – дело такое), постоянно ходит по грани нарушения этого самого Закона? А частенько (к чему скрывать?), и за грань заглядывает? Может, и так. Философская субстанция, она дама вредная: до ужаса неверная, всклокоченная и мутная.
Впрочем, иногда Мисти и Кристи приходилось работать (в неофициальном порядке, естественно), совместно. Ну, это когда клиенты одного являлись подопечными-фигурантами другой. И ничего, работали-сотрудничали, даже не смотря на кардинально-разные цели-задачи. Причём, всегда – на удивление – успешно и плодотворно. И без всякой заумной философии. Чисто на высочайшем (пусть и идеологически-разном), профессионализме…
А ещё они были очень разными. То бишь, отличались друг от друга – комплекциями, характерами и темпераментами – как задумчивые и спокойные антарктические льды от весёлого пламени легкомысленного походного костра.
Кристи (двадцативосьмилетняя блондинка с волнистыми ухоженными волосами до плеч), внешне выглядела девчушкой хрупкой и тщедушной: сорок восемь килограмм веса, метр пятьдесят девять сантиметров роста. При этом она была очень разумной, целеустремлённой, памятливой, чуть-чуть скрытной, ехидной, язвительной, собранной и – временами – жёсткой.
Мисти (будучи на двенадцать с половиной лет старше своей гражданской супруги), являлся мужчиной видным и представительным: рост имел под метр девяносто, а весил почти центнер. Но только центнер практически без грамма жира – сплошные жилы и мускулы. И постоянно брился на лысо, чтобы внешность – с помощью многочисленных париков – сподручней было изменять. Да и накладные бороды с усами менял постоянно…. Ещё он был забывчивым, меланхоличным, не в меру мечтательным, разговорчивым (в чём уже успел убедиться талантливый чилийский футболист Диего Лагос), очень общительным и – время от времени – бесшабашно-сумасбродным. А так же славился – в узких и широких кругах – полным отсутствием чувства юмора.
Антиподы, конечно, притягиваются. Спора нет. Но иногда и ссорятся: всерьёз и в дым, даже разъезжаясь по разным квартирам.
Вот и на момент этого повествования они были в серьёзной ссоре: Кристи уже целых полторы недели жила в родительском доме, наслаждаясь заботой и опекой соскучившейся матушки.
«Она, понятное дело, наслаждается», - ворчал про себя Артём. - «Как же, никаких тебе бытовых забот-хлопот. Мамочка и папочка (генерал-лейтенант ВДВ в отставке, надо заметить), все пылинки сдувают и без устали вьются вокруг обожаемой дочурки…. А я, вот, скучаю. Скучаю и скучаю. Всё скучаю и скучаю. Ночами плохо сплю. И магазинные пельмени с сосисками уже надоели. И чистые носки давно закончились. И глаженые рубашки…».

Какое отношение эта ссора имела к событиям, запланированным на утро следующего дня?
Самое прямое. Докладываю.
Две недели тому назад (за несколько дней до означенной ссоры), доблестная питерская полиция проводила плановый рейд по ночным городским клубам – в плане выявления несовершеннолетних лиц, не имеющих права выходить из дома в ночное время без сопровождения родителей, а также запрещённых наркотических средств. Как легко догадаться, и то и другое было обнаружено. В том числе, и развесёлая компания малолеток, находившихся под крепким «кайфом». И всё бы ничего, дело-то насквозь обычное по нашим временам мутным. Вот только несознательные подростки оказались классическими представителями пресловутой «золотой молодёжи», то бишь, сыновьями и дочерями отечественной бизнес-политической элиты: депутатов, высокопоставленных чиновников, банкиров и крупных бизнесменов. А в качестве «наркотических веществ» фигурировал высококачественный колумбийский кокаин, а не какая-нибудь там задрипанная анаша.
Разразился грандиозный скандал? Не смешите, право. Просто к разбору происшествия подключили «Шишку» и, собственно, на этом всё. В том смысле, что началась обычная серо-жёлтая и вязкая рутина. По-тихому, естественно, началась. Как и полагается, когда дело касается уважаемых и обеспеченных персон.
Во-первых, были проведены профилактические беседы со случайными свидетелями, работниками ночного клуба и полицейскими, участвовавшими в данном «виповском» задержании. Грамотные и вдумчивые беседы, мол: - «Молчание – золото. А длинный язык – злейший враг твой…». Во-вторых, с представителей «золотой молодёжи» были получены (в присутствии ушлых и авторитетных адвокатов, ясен пень), письменные объяснения и заверения – «что такого больше не повторится». После чего юношей и девушек отпустили по домам (с возможным отъездом за рубеж – на релаксацию и спокойствия ради). В-третьих, Начальник питерского ГУВД строго-настрого велел, мол: - «Пресечь – в самые сжатые сроки – канал поставки в наш город этого кокаина. А также и всех прочих «элитарных» наркотиков. Дело-то, братцы, политическое. Беречь нам надо молодые кадры. Беречь…. Майор Панченко, специально для вас поясняю. Необходимо найти и взять конкретного дилера. И не просто – «взять», а с крепкой доказательной базой. Чтоб до конца месяца всё было – «чикитон». Выполнять…».
На конкретного дилера, проведя соответствующие оперативные мероприятия, «шишкари» вышли достаточно быстро: Бугаёв Виктор Петрович, 1984-го года рождения, менеджер по оптовым продажам цитрусовых фруктов и бананов, профильная кличка – «Бугай». Выйти-то вышли, а вот с «крепкой доказательной базой» никак не клеилось: затаился осторожный Бугай после досадного происшествия в ночном клубе, на дно залёг, гнида, образно выражаясь.
Удалось, конечно, выяснить, что свой «наркотический схрон» Бугай держит в арендованном доме, расположенном в пригородном садоводстве «Дружное». Да толку от этого – полный и безрадостный ноль. Современные отечественные садоводства – это такие «государства в государстве». Причём, «государства» откровенно-анархической направленности. Ну, не присвоили консервативные законодатели садоводствам статуса – «населённые пункты и поселения». Поэтому и все российские чиновники относились и относятся к садоводствам наплевательски, мол: - «Эти объекты не входят в сферу нашей ответственности…». Полицейские, пожарники и врачи? Наезжали изредка, не без этого. Но только в экстренных случаях-ситуациях: когда преступление уже совершено, больной умер, а домишки догорают…. Бардак и бедлам, короче говоря. Какой, уж, тут учёт проживающих «по факту» и наезжающих время от времени, никаких концов не найдёшь. Замучишься пыль глотать…. Установить нужный дом всё тем же оперативным путём? Пробовали, понятное дело. Но ничего путного не получилось: то ли тамошние старушки окончательно утратили бдительность, то ли пугливый Бугай наезжал в «Дружное» сугубо в загримированном виде. Да и очень осторожно, честно говоря, пробовали, боясь вспугнуть фигуранта…

Как же в такой ситуации можно было не помочь любимой девушке? Особенно, если находишься с ней в ссоре, но очень хочешь (до повышенного сердцебиения), помириться?
Вот, Мисти, немного пошевелив мозгами, и придумал одну простенькую, но элегантную и действенную комбинацию…


Глава четвёртая
Зарево и начало Игры

Глава четвёртая
Зарево-марево

Из родимого Купчино он стартовал в шесть тридцать утра: загрузил в багажник среднестатистического блёкло-красного «Форда» несколько хозяйственных клетчатых сумок, устроился на водительском сиденье, пристегнул-защёлкнул ремень безопасности и, сладко позевав с минуту, тронулся в путь.
То бишь, выехал по маршруту: Бухарестская – Софийская (с короткой остановкой на лёгкое гримирование), – Кольцевая трасса – съезд в Мурино – Ново-Девяткино – Кузьмилово – Токсово – Ново-токсовский садоводческий массив.
Остановимся более подробно на – «садоводческом массиве», который состоял (да и состоит до сих пор, слава Создателю), из нескольких отдельных садоводств. Они располагались – друг за другом – вдоль Токсовского шоссе, по левую его сторону – если ехать на север, к Матоксе. А частных участков с домиками в них насчитывалось (в суммарном понимании), более тридцати пяти тысяч. Целый садоводческий городок, короче говоря.
Мисти проехал мимо указателей: «Восход», «Лазурное», «Озёрное», «Лесное» и «Энергетик». А, не доехав метров двести пятьдесят до таблички – «Дружное», припарковался на обочине.
Припарковался, неторопливо вылез из машины, поднял вверх, предварительно послюнявив, указательный палец правой руки и мысленно констатировал: - «Дует вполне даже приличный северный ветер: порядка двенадцати метров в секунду, а его отдельные порывы, надо думать, и до пятнадцати дотягивают. И небо всё серо-пасмурно-однообразное. То бишь, то, что старенький доктор намедни прописал…».
Артём вновь уселся в машину и поехал дальше. Вскоре за левыми автомобильными окошками замелькали непритязательные дома, домики и домишки «Дружного», крайнего садоводства массива. А ещё через три-четыре минуты, когда на смену садоводческим строениям пришло смешанное мелколесье, «Форд» уверенно свернул на левый раздолбанный просёлок, огибавший массив с севера.
Впрочем, уже через полтора километра машина остановилась: дальнейший путь был преграждён многочисленными кучками и кучами бытового мусора.
- Так называемая несанкционированная мусорная свалка, так её, сволочь грязную, и растак, - недовольно пробормотал Мисти. - На совесть ребятки постарались. Плотно дорогу захламили, до упора. Дальше, блин горелый, не проехать…. Чего здесь только нет: старые разломанные диваны и холодильники, полусгнившие доски и такие же оконные рамы, битый белый и красно-бурый кирпич, многочисленные пустые банки (как консервные, так и из-под лакокрасочных изделий), а ещё бутылки, бутылки, бутылки. Всего и не перечислишь…. Кто же тут навалил самые натуральные горы мусора? Мирные и трудолюбивые российские садоводы? Вряд ли. Это, чтоб мне по субботам в баню не ходить, сообразительные работники утилизационных компаний руку приложили. Мол: - «Зачем же везти мусор на специальный полигон, до которого будет порядка шестидесяти пяти километров? Здесь вывалим, ради экономии бензина. И дабы прибыль, понятное дело, увеличить…». Российская нелицеприятная действительность, данная нам в объективных и субъективных ощущениях. А также в гадко-гнилостных запахах…
Он, достав из багажника клетчатые сумки (две повесил на плечи, ещё две понёс в руках), тронулся дальше уже пешком. То бишь, размеренно зашагал, брезгливо морща – время от времени – нос и старательно обходя разномастные мусорные кучи, которым, как казалось, не будет конца.
Примерно через два километра «мусорная дорога» упёрлась в длинные полуразвалившиеся строения.
«Почти в каждой жизненной ситуации всегда можно найти, помимо всего прочего, и положительные моменты», - аккуратно пристраивая клетчатые сумки на ровном осколке тёмно-серой бетонной плиты, подумал Артём. - «Взять, к примеру, эти двухкилометровые мусорные завалы. С одной стороны, ясен пень, это просто ужасно. В том плане, что откровенное русское свинство и хамство. Бесстыжее такое, наглое и крайне аморальное. Зато, с другой стороны, место здесь совершенно безлюдное. Ну, кто, спрашивается, будет – лишний раз – бродить по этой неэстетичной свалке, вдыхая характерное гнилостное амбре? Никто, понятное дело. Из нормальных людей, я имею в виду…. Впрочем, есть и второй краеугольный фактор, способствующий тутошней «безлюдности». То есть, данные скучные развалины. Это, ведь, не что иное, как бывшая районная туберкулёзная больница, закрывшаяся ещё в прошлом веке. А всё, что, так или иначе, связано с туберкулёзом, наш мнительный народ отпугивает ничуть не хуже армейских табличек с надписью: - «Осторожно! Мины!». Идеальное местечко, короче говоря…».
В чём заключалась «идеальность» этого несимпатичного «мусорно-туберкулёзного анклава»? Во-первых, в четырёхстах метрах от развалин районной больницы располагались – за стареньким сетчатым забором – первые дома садоводства «Дружное». А, во-вторых, данные полуразвалившиеся строения были размещены севернее садоводства, что, учитывая сильный северный ветер, было просто замечательно…
Мисти принялся методично доставать из клетчатых сумок чёрные и тёмно-зелёные параллелепипеды различных приборов непонятного назначения. Доставал, расставлял, соединял проводами, задумчиво чертыхался, тестировал и тихонько напевал под нос:

Она?
Клавиш белых – не сосчитать.
Она?
Клавиш чёрных в помине нет.
Лишь морского бриза – печать.
Рассвет…

Естественно, что эти немудрёные строки были посвящены Кристи, и Артём, старательно колдуя над приборами, немного волновался: ведь от успеха задуманного мероприятия – целиком и полностью – зависела его личная жизнь. По крайней мере, на ближайшее время. Или же, наоборот, её дальнейшее полное отсутствие. Не говоря уже о чистых носках-трусах-рубашках и вкусном домашнем питании…
Наконец, всё было готово: Мисти разместил приборы, соединённые тонкими чёрными проводами, в бесформенной нише, образованной тремя бетонными плитами, сходил к ближайшему мусорному завалу, прихватил из него старые доски, обломки волнистого шифера и обрывки серо-зелёного брезента, вернулся и старательно (но с несколькими узкими прорехами), замаскировал нишу. А после этого упруго зашагал, ловко лавируя между залежами мусора, к автомобилю.
Артём забрался в машину и, мельком взглянув на наручные часы, похвалил сам себя:
- Молодец, братец, всё правильно рассчитал. Без пяти минут девять. Нормальный вариант. Можно начинать.
Он достал из кармана джинсовой куртки маленький пульт управления и пальцем перевёл круглый ярко-бордовый тумблер в положение «вкл.», отправил пульт обратно, завёл мотор, развернулся в три приёма и неторопливо покатил в сторону шоссе…

«Рабочую» машину Кристи (неприметный светло-светло-серый «Шевроле» с самыми обычными номерами), расположившуюся в ста двадцати метрах от полосатого садоводческого шлагбаума, он заметил издали.
Заметил, припарковался рядом и вышел.
Через несколько секунд и Кристина выбралась из «Шевроле».
Выбралась, подошла и, взволнованно округлив тёмно-зелёные глазищи, рассерженно зашипела (то бишь, спросила полушёпотом):
- Мисти, ты окончательно сошёл с ума? Что творишь-то, добрый молодец? Отвечай, морда наглая и загримированная. Не молчи.
- Ничего такого не творю. Всё в рамках. Честное и благородное слово. Ничего, в смысле, предосудительного и вредоносного. Просто пытаюсь помириться со своей любимой девушкой. Типа – примус починяю. И не более того…
- А это – что такое? - нервно махнула рукой Кристи. - Что это ты там поджёг? Лес, кустарники и сухие торфяные болота? Или же какие-то древние склады со старыми ватниками, оставшиеся ещё с советских времён? Хочешь, чтобы всё садоводство сгорело дотла?
Северная часть местного небосклона, действительно, смотрелась очень даже солидно и впечатляюще: там стояло, постоянно подрагивая и угрожающе пульсируя, янтарно-малиновое зарево-марево, по краям которого, изысканно заворачиваясь в крутые спирали, к небу поднимались угольно-чёрные дымы.
- Какой ещё пожар? - непонимающе передёрнул плечами Артём. - Ерунду говоришь, блондинистая красавица. Сгущаешь, так сказать, краски. А ещё, понимаешь, майор полиции.
- Что же это такое?
- Конечно, обыкновенная мистификация. Что же ещё? В том плане, что качественная, талантливая и оптическая.
- Точно? Не врёшь? Мистификация?
- Чтоб мне районным депутатом всю оставшуюся жизнь работать.
- Хорошо, верю, - голос «главной по шишечкам» заметно потеплел. - Да, знатную ты кашу заварил. Испуганный садоводческий народ так и бегает туда-сюда, устали не ведая. Некоторые уже телевизоры, микроволновки и собак-кошек в машины загружают. А другие диваны и буфеты выносят из домов и к автомобильным багажникам привязывают. То бишь, готовятся к экстренной и полномасштабной эвакуации. Зарево-то больно солидное. И сильный ветер, как раз, дует с севера…
- Я старался, - скромно потупился Мисти. - В том плане, что поработал на совесть и с толикой обострённой фантазии…. Кстати, а что у нас с фигурантом?
- Всё нормально, как ты, фантазёр и оболтус, предсказывал. Минут двенадцать назад ему на мобильник позвонил здешний старик-сторож и сообщил о пожаре.
- Мол: - «Всё пропало! Всё пропало! Виктор Петрович, кормилец вы наш жемчужный, страшное пламя с севера – вслед за ураганным ветром – валом прёт, через час-другой всё-всё-всё, к нехорошей матери, сгорит. Даже пепла не останется. А-а-а. Приезжайте и спасайте своё барахлишко…». А? Так было?
- Как-то так, догадливый ты мой, - понимающе улыбнулась Кристина. - Только я, в отличие от тебя, не умею так ловко языком трепать…. Значит, хочешь помириться?
- Ага. Очень. Был неправ. Исправлюсь. Отработаю – по полной и расширенной программе…
- А почему – хочешь?
- Ну, это…. М-м-м…
- Смелее-смелее, гений мистификаций.
- Я люблю тебя, - с трудом выдавил из себя Артём. - И очень скучаю.
- Ого. Ничего себе – заявление…. А как – ты меня любишь?
- Э-э-э…
- Так, собственно, как?
- Как потомственный в сотом поколении алтайский шаман – свой заветный шаманский бубен, доставшийся ему от прадеда.
- Отлично сказано, - развеселилась Кристи. - Можешь, когда захочешь, родное сердце…. Кстати, этот угольно-чёрный паричок тебе очень даже идёт. Определённо. И бородка стрёмная, клинышком козлиным…. А с чего это ты, вдруг, заговорил про шаманов?
- Да, снится мне тут один – уже третью ночь подряд. Костька Ворон из Уймонского урочища. Снится, понимаешь, и снится. Надоел уже, честно говоря.
- Помню этого дядечку. Серьёзный такой. Заслуженный и очень авторитетный…. А сны…м-м-м, они – цветные?
- Ага. Причём, в завлекательных и неповторимых алтайских интерьерах. В природных интерьерах, я имею в виду.
- Значит, сбудутся.
- Я знаю, - обречённо вздохнул Артём. - Все-все мои цветные сны – рано или поздно – сбываются. Так получается. Причём, с самого детства…. А ты сможешь взять отпуск?
- Он же у меня на конец октября месяца запланирован. В полном соответствии с план-графиком, утверждённым высоким московским руководством. Не получится, скорее всего.…. Не хочешь ехать на Горный Алтай без меня? Потому что любишь?
- Ага. И не хочу. И люблю.
- А почему же тогда не делаешь – предложения руки и сердца?
- Дык, это…
- Что?
- Мы же договорились. Мол, когда меня «разведёшь» – тогда.
- О, Господи! - возмутилась Кристина. - Опять – двадцать пять. На колу мочало, начинай сначала…
- Так что, дорогая, помиримся?
- Не знаю, право. Посмотрим, чем завершится сегодняшнее оперативное мероприятие. В зависимости от конечных результатов…. Слушай, а это твоё марево-зарево всё пламенеет и пламенеет. И чёрный дым, который величественно клубится по сторонам, явственно матереет. Солидно сработано, ничего не скажешь.
- А то…
Они ещё немного поболтали: вроде бы ни о чём конкретном, и – одновременно – обо всём сразу. Любовь – дело такое. Сложное. Ну, как в том знаковом стихотворении:

Любовь, она всегда волнует кровь.
Всегда, когда приходят холода.
Полезна очень – как морковь,
Любовь…

Через некоторое время раздалась приятная мелодичная трель.
Кристина, коротко переговорив с кем-то по нежно-лазоревому (этот цвет просто обалденно подходит всем блондинкам), мобильному телефону, сообщила:
- Бугай уже едет по Токсово. Минут через шесть-семь будет здесь…. Слушай, Мисти, а где же пожарные?
- Скоро притащатся. Вызов из садоводства для них насквозь второстепенен. Диалектика…. Ага, слышишь? Катят…
Вскоре к въезду в «Дружное» прибыли – под отчаянные и громкие завывания сирен – две ярко-красные машины. Подкатили и остановились. Из них выбрались пожарные в широких брезентовых робах и, о чём-то озабоченно переговариваясь, принялись недоверчиво таращиться на огненно-дымное зарево-марево, угрожающе пульсировавшее на севере.
- Нестандартный случай, - насмешливо фыркнув, прокомментировал Артём. - То бишь, не прописанный в строгих служебных инструкциях. Вот, ребята и сомневаются – в своих дальнейших действиях…. Ага, и чёрный «Мерседес» фигуранта прибыл: браво объехал машины пожарников и, не притормаживая, проследовал на территорию садоводства. Ваш выход, мадам «главная по шишечкам».
- Я уже отправила «эсэмэску» подчинённым, - небрежно помахала мобильником Кристи. - Отработают – без лишних вопросов и глупых накладок. А я здесь постою, в сторонке. Как авторитетному начальству и положено…
И «шишкари», действительно, отработали: через пятнадцать минут вновь ожил нежно-лазоревый мобильный телефон, и Кристина, выслушав доклад, подытожила:
- Операция завершена. Причём, с нехилым блеском. Бугай задержан. Естественно, вместе с искомым богатым «схроном». То бишь, крепкая «доказательная база» собрана в должном объёме. Приказ генерала выполнен. Отбой…. Какие у тебя планы, милый?
- Я думал, что мы домой поедем, - неуверенно замямлил Мисти. - Ну, типа… мириться, раз дело выгорело. Некоторые, между прочим, обещали. Только мне ещё надо оборудование забрать с объекта.
- И сколько у тебя на это уйдёт времени?
- Часа за полтора управлюсь.
- Что же, и мне этого времени хватит, чтобы оформить все необходимые документы, - умиротворённо вздохнула Кристина. - Постановление о задержании, Акт изъятия, ещё всякого по мелочам…
- Значит, встречаемся в двенадцать ноль-ноль, на этом самом месте?
- Встречаемся. Уговорил, речистый. Будем мириться. Будем. Раз обещала. Может, даже отгул на завтра у начальства выпрошу. Мол, в честь полной и безоговорочной победы над гадким наркоторговцем, развратителем нашей «золотой молодёжи».
Артём, даже и не пытаясь скрывать широченной радостной улыбки, неуклонно расползавшейся по его щекастой физиономии, достал из кармана куртки пульт управления и – коротким щелчком – перевёл ярко-бордовый тумблер в положение «выкл.».
Через пять-шесть секунд янтарно-малиновое зарево, висевшее в северной части небосклона, погасло. Только что было, а уже и нету его: только скучные грязно-серые облака неторопливо ползут-перемещаются на юг.
- Гений ты у меня, что ни говори, - восхищённо покрутила головой Кристи. - Талантливый весь такой из себя. И неповторимый. Местами, понятное дело.
- А то…

Он уже заканчивал паковать приборы по клетчатым сумкам, когда зазвучала знаковая мелодия шведского ансамбля «АББА»:
- Мани, мани, мани…
- Хм, деньгами запахло, - запуская руку в карман куртки, хищно усмехнулся Артём. - И это, надо признать, радует.
Надрывался жёлто-золотистый мобильник, предназначенный сугубо для разговоров с проверенными «действующими» клиентами. Судя по высветившемуся на экранчике номеру абонента, звонил Рыжий (какие официальные Ф.И.О. были у этого человека Мисти не знал, да и знать не хотел), один из руководителей фан-сообщества питерского «Зенита».
- Привет, Рыжий, - поднёс к уху «денежный» аппарат Артём.
- Здорово, Мисти, - солидно пророкотал в трубке мужественный бас. - Спасибо от пацанов за помощь. Здорово ты Володьку «приподнял». Уважил, что называется…
- Стоп-стоп. Мы же с тобой договаривались – беседовать по этому номеру только о делах. Причём, коротко и сжато.
- Да, помню, помню. Я тебе, собственно, по делу и звоню.
- Так излагай, не стесняйся.
- Тут один хороший человек хочет тебе заказ сделать. Обратился ко мне за рекомендацией.
- Точно – хороший? - уточнил Артём.
- По крайней мере, лет пять-шесть назад был таковым, - слегка притормозил Рыжий. - Когда мы с ним вместе служили в одной славной Конторе.
- В ФСБ?
- Так точно. Хотя, как я помню, «грушники» к нам всегда относились настороженно…
- Ладно, старина, не ворчи. Проехали…. Расскажи-ка чуток про своего протеже. Кто он? Что он? Чем сейчас занимается?
- Михаил Абрамович Михельсон. Возглавляет «Службу безопасности» строительной корпорации «СМУ-Сигма».
- Нормальный вариант, - одобрительно присвистнул Мисти. - Известная компания, на слуху. Значит, денежная.
- Это точно, - понимающе хохотнул Рыжий. - Натуральные лощёные буржуины. Бабки лопатами гребут. И, что характерно, совковыми…. Значит, встретишься с Абрамычем? Переговоришь?
- Не вопрос.
- А сегодня сможешь? У них там что-то горящее…
- Извини, брат, но сегодня не получится. Никак. Только завтра. В девять вечера. В «Капитанах». За тем столиком, за которым мы с тобой в прошлый раз «тёрли». И, пожалуйста, без всяких пафосных глупостей. По-тихому всё должно быть. Без автомобильных кортежей и охранников-мордоворотов, я имею в виду. Скромность, она украшает человека. Любого. Хоть богатого, хоть бедного…
- Всё понял. Передам.
- Бывай, Рыжий.
- Покедова, Мисти. «Зенит» – чемпион!
- Без вопросов…

- Горит у них, видите ли, - отключив мобильник, принялся незлобиво ворчать Артём. - Сегодня, понимаешь. Хрена лысого вам всем. Дела у меня сегодня образовались. Важные-важные. Важней, просто-напросто, не бывает. А ещё и очень приятные. Очень-очень-очень…. И завтра, возможно, они продолжатся. Если, понятное дело, строгое и вредное начальство выпишет моей Кристи отгул…


Глава пятая
Игра началась

Глава пятая
Игра началась

В Купчино насчитывалось шесть приметных и общеизвестных достопримечательностей. Первая – памятник бравому солдату Швейку с ярко-начищенным – до зеркального блеска – носом, мол, если хорошенько потереть этот нос пальцами, то денег обязательно прибудет. Вот, все, кому только не лень, и тёрли. Вторая – знаменитый питерский музыкант Билли Новик, который изредка – по старой памяти – наведывался в места, где прошли его детские и юношеские годы. Третья – известный писатель-фантаст Сергей Хрусталёв. Четвёртая – легендарный «мент в законе» Павел Сомов, некогда возглавлявший Фрунзенское РУВД. Пятая – Пашкина жена-красавица Александра, главный редактор газеты «Новейшие новости». И, наконец, шестая – пивной бар «Два капитана».
Почему, интересуетесь, только шесть? Ведь, по аналогии с «семью чудесами Света», должно быть семь? А их и было – семь. Ровно семь купчинских достопримечательностей. Просто Мисти был плотно законспирирован и в общенародном признании не нуждался. Ну, ни капельки. Мистификатор – профессия особая, нестандартная и специфичная, чуждая широкой публичности…
Впрочем, вернёмся к пивному бару, в интерьере которого, несмотря на «капитанское» название, ничего морского – ровным счётом – не наблюдалось: стены, наспех обшитые неряшливым бело-красным пластиком, обшарпанные квадратные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол, мрачные официанты в скучных тёмно-коричневых костюмах. Единственным светлым пятном заведения выступала телевизионная плазменная панель – полтора метра на метр.
Тогда почему – «Два капитана»? Всё очень просто, обыденно и где-то даже банально. Учредителей у бара было ровно два. Один – до выхода в отставку по плановому сокращению штатов – трудился капитаном в ГРУ. Второй – в капитанском же звании – в ФСБ. Ничего хитрого и необычного, если вдуматься…
Но главное заключалось совсем в другом. Кабачок, действительно, являлся заведением, отнюдь, непростым. Спецслужбы и прочие несимпатичные организации – по негласному секретному соглашению – никогда не устанавливали здесь никакого записывающего и подслушивающего оборудования. Более того, «Два капитана» никогда не попадали даже в полицейские сводки и профильные отчёты, будто бы этого бара, и вовсе, не существовало в природе. Совсем не существовало. Никогда….
В «Капитанах» «фээсбешники» – вопреки всем строгим инструкциям, уложениям и правилам – могли свободно общаться с «грушниками». А супер-секретные агенты американского ЦРУ, не ставя о том в известность руководство, болтать – о чём угодно – с коварными и любопытными российскими журналистками.
Артём, загримированный на этот раз в стиле «а-ля среднестатистический украинский гастарбайтер с вислыми запорожскими усами», купил у стойки литровый бокал «Невского» и целлофановый пакетик с вяленой «Золотой рыбкой» (спинки и бока у неизвестной рыбы, действительно, были ярко-жёлтыми), уселся за самый дальний – от входа – столик и внимательно огляделся по сторонам.
Ничего подозрительного не наблюдалось, в том плане, что атмосфера в зале царила насквозь спокойная и благостная. Да и народу было совсем немного – более половины столиков пустовало.
«И этому есть чёткое объяснение», - отхлебнув из высокого бокала, мысленно прокомментировал Артём. - «Первая летняя декада в Питере – время неуютное, скучное и обманчивое: вода в реках и озёрах ещё толком не прогрелась, а купаться уже хочется. Вот, самые нетерпеливые граждане и выходят – в массовом порядке – в отпуска. А после этого разлетаются – кто куда. Одни на отечественные черноморские курорты. Другие в Турцию и на Кипр. Третьи – те, кто побогаче – на Канары и Сейшелы. Там, понятное дело, пиво и пьют…. Пиво, кстати, сегодня отменное: свежее, ароматное и забористое. Впрочем, как и всегда. «Капитаны» – по устоявшейся давней традиции – марку крепко держат. А, как же иначе? Чай, не последнее пивное заведение в городе. И в богатой Европе про него знают. Да и в далёком чванливом Вашингтоне. Это Серёга Хрусталёв, морда нахрапистая, в паре авантюрно-приключенческих романов упомянул – пусть и вскользь – о «Капитанах».… Ага, тоненько и мелодично прозвенели крохотные мельхиоровые колокольчики, закреплённые на филёнке входной двери. Знать, новые посетители заглянули на гостеприимный огонёк…. Они? Очень похоже на то. Обоим чуть-чуть за сорок. Одеты, безусловно, богато и со вкусом. Первым идёт мужик славянской внешности: высокий, широкоплечий, белобрысый, нос – характерной «картошкой». Пластиковая непрозрачная папка в руках. А за ним следует щуплый черноволосый тип, чья смуглая физиономия украшена характерным носярой. Следовательно, он у нас и будет – «Абрамыч». Ничего хитрого…».
- Фёдор Иванович? - подойдя, озвучил пароль белобрысый здоровяк.
- Наоборот, Иван Фёдорович, - скупо улыбнувшись, ответил условной фразой Артём. - Здравствуйте, господа. Присаживайтесь.
- Спасибо. И вам – доброго вечера.
- Доброго, - поддержал чернявый. - Э-э-э…
- Что такое?
- Просто…м-м-м, представлял вас – совсем другим.
- И это просто замечательно. Значит, профессиональных навыков я ещё не утратил. И не растерял. Одну минутку, господа…
Артём достал из кармана старомодного клетчатого пиджака маленькую продолговатую коробочку чёрного цвета и перевёл крохотный серебристый тумблер из «центрального» положения в «крайнее левое». Через некоторое время в правом верхнем углу прибора приветливо замигал нежно-изумрудный огонёк.
- Так называемый «индикатор информационной безопасности»? - понимающе закивал головой чернявый. - А зелёная лампочка означает, что нас никто не прослушивает и не записывает? Приходилось уже – в своё время – сталкиваться с аналогичными штуковинами. Только ваш «индикатор», он совершенно незнакомой мне конструкции…. Наверное, новейшая разработка?
- Новейшая и доработанная, последнего седьмого поколения…. А вы, Михаил Абрамович, очень наблюдательны. Что, впрочем, неудивительно для сотрудника ФСБ, пусть и в отставке.
- Нет-нет, - испуганно замахал ладошками обладатель классического «еврейского» носяры. - Это он – «Абрамыч», - указал на своего спутника. - А также и бывший «фээсбэшник». Я же – Анатолий Петрович Вирник, человек совершенно мирный: исполнительный директор и вице-президент Совета Директоров ЗАО «СМУ-Сигма».
- Это я – Михельсон, - смущённо шмыгнув «рязанским» носом, признался-повинился белобрысый здоровяк.
- Понятно, - заверил Артём, а после этого опустил ладонь с зажатым в ней «индикатором» в карман и плавно перевёл серебристый тумблер в «крайнее правое» положение – тут же включился «на запись» диктофон, встроенный в хитрый приборчик.
Вообще-то, Мисти не планировал записывать предстоящую беседу, мол, всё должно быть по-честному, а взаимное доверие и уважение между Заказчиком и Исполнителем – залог предстоящего успеха. Но…. Ну, не мог он терпеть (вследствие повышенной мнительности), таких вопиющих нестыковок: типичный славянин оказался – «Михельсоном», а типичный «Михельсон», вообще, не пойми и кем. Плохая примета, короче говоря. А раз так, то следует ожидать и других подвохов – нет-нет, не от предстоящего разговора, а, так сказать, от всего будущего заказа в целом. Следовательно, нужно было слегка перестраховаться. Так, чисто на всякий пожарный случай…
- Извините, а как к вам обращаться? - поинтересовался Абрамыч. - Мол, «Иван Фёдорович»? Или же…
- Обращайтесь коротко и непринуждённо – «Мисти». Раз нас никто не подслушивает и не пишет.
- Странно, что вы, Мисти, обеспокоились «прослушкой». Мне говорили, что в «Капитанах» всякие «жучки» не приняты. Мол, по старинной негласной договорённости.
- Вам всё правильно сказали, договорённости, действительно, существуют. Но у меня – краеугольные и железобетонные принципы. Первый: - «Бережёного – Бог бережёт». Второй: - «Доверяй, но проверяй». Третий: - «Семь раз отмерь и только потом отрежь». Ну, и так далее…. И вообще, я являюсь человеком очень недоверчивым, весьма подозрительным и крайне мнительным. Тяжёлым, короче говоря.
- Мы, Мисти обязательно учтём данное обстоятельство, - внешне понимающе и доброжелательно улыбнулся Абрамыч, а после этого, громко сглотнув слюну, заявил: - Что-то у меня в горле пересохло. Может, промочим?
- Неплохо было бы, - поддержал Вирник. - А бельгийское пиво в «Капитанах» имеется? А австралийское? Что здесь с закусками? Испанский хамон подают? А австрийский «пивной» сыр?
- Не стоит шиковать и пижонить. Ни к чему.
- Простите?
- Клиенты этого заведения, в большинстве своём, люди скромные и не богатые, - усмехнулся Артём. - Поэтому и нестандартный «богатый» заказ непременно останется в памяти у официанта. Как и наши лица…. Что в этом такого, мол, останутся? Да, собственно, ничего. Просто привычка у меня такая профессиональная – сторожиться везде и всюду, не выделяясь из общей людской массы…. Любезный! - взмахом руки остановил следовавшего по проходу между рядами столов официанта и, подпустив «украинской провинциальности», попросил: - Хлопче, принеси-ка нам трёхлитровую крынку «Невского». И три набора с рыбёхой. Ну, которая с душком. Швыдче, родной, швыдче…
- Что это…э-э-э, за «набор с душком? - брезгливо поморщившись, засомневался Абрамыч. - Зачем?
- Потому как – классика: чёрный хлеб с копчёной грудинкой, немного колбасного сыра «косичкой» и подсолённых сухариков, а также скумбрия, порезанная на ломтики. А какая же скумбрия – «без душка»? Нонсенс голимый, и не более того…
Минут через пятнадцать, когда потенциальные заказчики слегка утолили «пивную жажду», Артём попросил:
- Расскажите-ка, уважаемые господа бизнесмены, о своих проблемах. Что привело вас ко мне?
- Ну, это…. Ик! Извините, пиво слегка газированное, - засмущался Абрамыч. - А скумбрия вполне даже и ничего. Вкусная, если с чёрным хлебушком. Сто лет такой не ел. Невольно молодость вспоминается…. Что нас привело? Ик-к. Извините, ещё раз…. Конечно же, забота о ближних. Как и полагается.
- А можно поподробней?
- Ага, Мисти…. Ик! Простите. Сейчас, только пивка глотну…. У ЗАО «СМУ-Сигма» только один владелец – Сергей Васильевич Писарев. Он же является Президентом Совета Директоров и Генеральным директором компании. Единственным и бессменным. Вот, его Судьба и беспокоит нас с Майной. В том смысле, что здоровье – главным образом.
- Кто такая – «Майна»?
- Я это, - задумчиво хрустя сухариками, пояснил Вирник. - Прозвище такое дружеское. Их такелажной серии: - «Вира, майна». Юмористы доморощенные…. Да, не всё хорошо с нашим Василичем…
- Неудачи в бизнесе?
- Нет, бизнес неуклонно и планомерно процветает. Даже расширяется и, так сказать, матереет.
- Личная жизнь не клеится?
- И тут всё нормально. Вроде бы…. По крайней мере, восемь лет тому назад Василич женился (всего-то в третий раз), и с супругой живёт, как говорят, Душа в Душу.
- В чём же тогда дело? - нетерпеливо нахмурился Артём. - Переходите, господа, к сути.
- К сути, так к сути, - длинно вздохнул Абрамыч. - Не бережёт себя Василич. Совсем – не бережёт. Пашет, как проклятый, часов по пятнадцать в сутки. Минимум – по пятнадцать, имеется в виду. Первым приходит в офис, последним уходит. И по субботам работает, иногда и по воскресеньям…. Взять последние «новогодние праздники». Народ отдыхал с первого по двенадцатое января: кто-то водку пьянствовать изволил, кто-то на зарубежных курортах бледное брюхо грел. Всё, как и полагается. А шеф, судя по «магнитной фиксации» на входе, в офис через день наведывался…. Да он уже лет пять, как в отпуске не был. Представляете, Мисти? Пять лет! С ума можно сойти…. Естественно, что такой бешеный график не мог не сказаться. Исхудал наш Василич – все костюмы болтаются, как на вешалке. И лицо сделалось землистого цвета. Землистого-землистого. А ещё он стал ужасно нервным, невыдержанным и желчным: орёт на подчинённых по любому поводу. Иногда и без оного. Кошмар полный и законченный, короче говоря…
- А ещё совсем недавно у Сергея Васильевича приключился сердечный приступ, - сообщил Майна. - Встал из кресла во время рабочего совещания, чтобы наорать на главного инженера проекта, пошатнулся да и упал – лицом прямо на письменный стол. Даже кровь потекла из носа. И глаза закатились…. Приехала «Скорая», сделала несколько уколов. Доктор выписал «временный рецепт»…
- Доктор был старенький? - уточнил Артём. - В старомодных очочках и с седенькой бородкой клинышком?
- Н-нет. Наоборот, молодой и безбородый.
- Жаль.
- Почему? Что, собственно, Мисти, вы имеете в виду?
- Не обращайте внимания, Анатолий Петрович. Это я так, о своём, мысли вслух. Продолжайте, пожалуйста.
- Ага, продолжаю, - непонимающе поморщился Майна. - Значит, доктор выписал «временный рецепт» и направление на комплексное профильное обследование – в известную кардиологическую клинику. А также настоятельно посоветовал Василичу – кардинально поменять образ жизни. В частности, незамедлительно взять отпуск и хорошенько отдохнуть: например, где-нибудь на первозданной природе, в безлюдном месте, в тишине и покое…. Угадаете – что было дальше?
- Направление в клинику было тупо проигнорировано? А идея с отпуском решительно отвергнута? Причём, в грубой форме?
- В наигрубейшей, чего уж там…. Таблетки, прописанные доктором, он исправно глотает, но не более того. Об обследовании и отпуске даже речи не идёт. Короче говоря, всё осталось по-старому. И даже стало ещё хуже – сплошные начальственные придирки, головомойки и скандалы.
- Следовательно, вы хотите, чтобы я уговорил вашего шефа взяться за ум и отправиться в отпуск? - пессимистично усмехнулся Артём. - Мол, вся ваша славная корпорация только об этом и грезит?
- К сожалению, это невозможно, - отрицательно помотал головой Абрамыч. - В том плане, что уговорить. Упрямый он очень, наш Василич. Вернее, упёртый – до полной невозможности. Чем дольше его уговаривают, тем сильнее он упирается – особенность психики такая…. Почему, Мисти, вы улыбаетесь?
- Люблю упрямых. Сам беспредельно упрям. Даже готов поучаствовать в чемпионате Мира по упрямству, если, конечно, такой чемпионат – когда-либо – будет проводиться…. Значит, я должен сделать так, чтобы Сергей Васильевич сам решил, что ему необходимо взять отпуск и отправиться в провинциальную глухомань?
- Это только первая часть…э-э-э, проблемы. Василич не только должен поехать на отдых, но и по-настоящему отдохнуть. По-настоящему. Без всяких вариантов и не менее двух недель…. Понимаете?
- Стараюсь…. Мол, возможна следующая ситуация: господин Писарев прибывает на место отдыха, но уже через сутки, заскучав, уезжает-улетает обратно? И вас, ребятки, такой расклад не устраивает?
- Совершенно не устраивает, - подтвердил Майна. - Прилетит расстроенный и шкуру – по данному поводу – со всех сдерёт. Какой в этом прок?
- Абсолютно никакого, - согласился Артём. - Тогда я, с вашего разрешения, попробую подытожить…. Передо мной ставиться двуединая задача. Первое, сделать так, чтобы глава ЗАО «СМУ-Сигма» отправился в удалённую глухомань. Типа – для осуществления некой отпускной эскапады. Второе, вышеозначенная эскапада должна быть захватывающей, нетривиальной и супер-супер-интересной. Такой обалденной, короче говоря, чтобы фигурант позабыл обо всём на Свете. И, в первую очередь, про свой бизнес…. Я правильно всё излагаю?
- В общем и целом, - с удовольствием отхлебнув пивка из бокала, кивнул головой Абрамыч. - Только задача, извините, триединая.
- Третья краеугольная часть – безопасность вашего шефа?
- Так точно. Максимально-возможная личная безопасность…. Да, обалденная эскапада (по вашему выражению), наполненная различными захватывающими приключениями, это – сильный ход. Но, ведь, как известно, «захватывающие приключения» всегда сопряжены с реальными опасностями…
- Которые я и должен «смистифицировать»?
- Совершенно верно.
- Вас устроит – Горный Алтай? То бишь, его отдалённые и безлюдные районы? В качестве полигона для проведения захватывающей эскапады, я имею в виду?
- Э-э-э…, вполне, - мельком переглянувшись с Абрамычем, известил Майна. - Говорят, что там природа очень красивая…. Так вы, Мисти, берётесь за выполнение нашего заказа? А за какую, извините, сумму?
- Обязательно сообщу при следующей встрече, - поднялся из-за стола Артём. - Может, через пару-тройку суток. Или, к примеру, через месяц. Тут, уж, как пойдёт, нельзя загадывать. То бишь, когда – на основании собранной и тщательно проанализированной информации – будет разработан и свёрстан чёткий план предстоящих мероприятий. Не раньше…. В этой пластиковой папочке – информация об уважаемом Сергее Васильевиче? Спасибо, не надо. Предпочитаю работать, что называется, с «чистого листа». Соберу всё необходимое через собственные источники. Подчёркиваю, через многочисленные собственные источники…. Впрочем, давайте. Чисто для старта…. Всех благ, господа, бизнесмены. Допивайте, никуда не торопясь, ваше пиво. Скумбрию доедайте. И не надо, пожалуйста, баловать здешних официантов избыточными «чаевыми». Ни к чему, честное слово. Так как внимание привлекает…

Он вернулся домой (дошагав от «Капитанов» за десять минут), переоделся в домашнее и подробно рассказал Кристи о состоявшейся встрече. Даже диктофонную запись дал послушать.
- Хитрый ты у меня, милый, каких ещё поискать. Прямо как дикий алтайский волк, - усмехнулась Кристина. - То ни за что не делишься со мной своими делами-заказами. А то, как сейчас, сразу вываливаешь информацию…. В чём дело?
- Предчувствия одолевают, - по-честному признался Артём.
- Мол, «типичный Михельсон» оказался совсем и не «Михельсоном»?
- И это тоже. А ещё там фигурирует доктор – молодой и безбородый. Непорядок.
- Тьфу, да и только. И откуда в здоровом и умном сорокалетнем мужике столько первобытной мнительности?
- Это, любимая, не мнительность, а, наоборот, обострённая природная интуиция. Две большие разницы, как говорят в Одессе…. Вот, держи папочку с досье на Писарева: изучи и дополни данными из профильной «ментовской» базы. Только, прошу, на совесть дополни. Дело-то, между нами говоря, общее, мол, обеспечение безопасности конкретной «шишки». Потом доложишь.
- Слушаюсь, - дурашливо козырнула Кристи. - Кстати, на какой странице «Камасутры» мы вчера остановились?
- Кажется, на сто пятьдесят шестой.
- Продолжим? Типа – на совесть?
- Не вопрос…


Глава шестая
Уфолог и шаман

Глава шестая
Ворох информации

Поздним вечером субботы, после «практического прочтения» сто шестьдесят четвёртой страницы «Камасутры», Кристина, облачённая в коротенький домашний пеньюар (коротенький и полупрозрачный, как и полагается, понятное дело), устроившись в широком кресле, объявила:
- Готова, милый, доложиться по «фигуранту Василичу». Материал – в должном объёме – собран и тщательно проанализирован. Более того, есть и конкретные умозаключения. Хотя, честно говоря, они носят откровенно-субъективный характер. Из знаменитой серии: - «Чисто – на женских ощущениях…».
- Просто замечательно, - обрадовался Мисти. - Особенно то, что «на ощущениях». Доверяю я им, родимым, гораздо больше, чем всяким там логическим выводам и заумным научным теориям, подкреплённым авторитетными академическими монографиями…. Кстати, а почему ты сразу, как пришла с работы, пардон, со Службы, не сказала об этом?
- Я, собственно, пыталась. Да куда там. Некоторые активные мужланы сразу же навалились с горячими поцелуйчиками, лапать начали. Ну, оно и завертелось – до временной потери памяти…. Э-э, мне в этом кресле сосед не требуется. Иначе всё опять «Камасутрой» закончится. На диванчик, родной, присаживайся. Ага, молодец, послушный мальчик. Возьми с полки румяный пирожок с яблочным повидлом…. И не надо, пожалуйста, так пялиться на меня.
- Как – так?
- Похотливо, вожделенно и развратно, вот как, - слегка засмущалась Кристи. - Я, если ты подзабыл, майор российской полиции. А не какая-нибудь там – прости Господи…
- Хорошо, не буду, - пообещал Артём. - В том плане, что очень постараюсь. Вот, смотри, журнал с кроссвордами открываю. Ага, интересный…. Ну, рассказывай про фигуранта. Приступай. Тем более замечено, что после активного секса ты, милая, становишься гораздо более говорливой. Гораздо-гораздо. Так что, всё к лучшему.
- К лучшему, так к лучшему, Великий властелин моего доверчивого девичьего сердечка. Приступаю…. Итак, Писарев Сергей Васильевич, 1961-го года рождения, коренной ленинградец…. Или же сейчас надо говорить, мол, «коренной петербуржец»? Да, уж, дилемма…. Итак, родился, посещал детский сад и школу. Потом поступил и окончил (с «красным» дипломом), геолого-разведывательный факультет Ленинградского Горного института имени пламенного революционера Георгия Валентиновича Плеханова. Женился и обзавёлся сыном. Ещё будучи студентом Горного, стал круглым сиротой – его отец и мать погибли в автокатастрофе. Почти семь c половиной лет отработал по специальности «горного инженера»: на Чукотке, в Западной Сибири и на Донбассе. Потом началась-стартовала приснопамятная «горбачёвская» Перестройка. Стартовала и вскоре закончилась – злым и безжалостным «гайдаровским» капитализмом. Геолого-разведывательные партии начали – одна за другой – закрываться. Пришло время суетливых «челноков» и жуликоватых торговых киосков. Две трети населения страны, напрочь позабыв про светлые коммунистические и социалистические идеалы, ударилось в торгово-бартерные схемы, продавая друг другу всё и вся, включая немытые тела и грешные Души. Диалектика, однако, как ты, любимый, любишь говорить…. Но Сергей Васильевич уже тогда был человеком консервативным, цельным и очень-очень упрямым. Ну, не хотел он – до стойкой тошноты – заниматься пошлой и меркантильной торговлей. А чем же тогда – хотел? Геологией, естественно, которую обожал до полной потери пульса.… Вернулся Писарев в Питер, взял в частном банке кредит, заложив родительскую дачу, доставшуюся по наследству, купил старенькую буровую установку на базе грузовика ГАЗ, всё другое необходимое оборудование, да и начал оказывать владельцам частных дачных участков и загородных домов качественные услуги – по бурению скважин на питьевую воду. Дело оказалось выгодным и прибыльным, бизнес уверенно пошёл в гору. Тут-то к нему и заявились «конкретные тамбовские братки», мол, так и так: - «Берём тебя, барыга геологический, под свою могучую «крышу». Будешь нам ежемесячно по пятьсот баксов отстёгивать…. Как это – за что? За спокойствие, естественно. Причём, как бизнеса, так и членов семейства твоего…». Надо заметить, что Сергей Васильевич являлся (да и до сих пор является), не только упрямым, но ещё свободолюбивым, решительным и очень вспыльчивым. Набил он браткам, короче говоря, наглые морды, да и выставил за порог. В том смысле, что выбросил – бесчувственные тела. А той же ночью, как легко догадаться, случился страшный пожар, и гараж, в котором стояла его буровая установка-кормилица, сгорел дотла. Обычная история для тех мутных и безжалостных лет…. Писарев, как уже было сказано выше, был мужчиной свободолюбивым и гордым. Не захотел он «ложиться» под сложившуюся мафиозную Систему: дачу, не споря, отдал банкирам, «двушку» на Гражданке продал и, подхватив жену, сына и пару-тройку тощих чемоданов, отбыл в Польшу, где проживали его дальние родственники по материнской линии. Нормальное такое решение. Цельное и решительное, по крайней мере…. Сперва жил на полулегальном положении и довольствовался лишь случайными заработками. Впроголодь, если откровенно. Потом (по случаю, но целенаправленно), обзавёлся – для всего семейства – польскими паспортами и открыл маленькую фирму, специализировавшуюся на ремонтах и укреплении старых фундаментов. Технология такая оригинальная существует: рядом с ветхим фундаментом бурятся скважины нужной глубины, по которым потом – под давлением – закачивается специальный цементно-карбонатный раствор. Ну, или что-то похожее. Я в этих делах технических, если честно, не очень разбираюсь…. Короче говоря, бизнес оказался прибыльным, заказы посыпались как из рога изобилия, и фирмочка вскоре преобразовалась в полноценную компанию с филиалами сразу в нескольких европейских странах…. Ещё через несколько лет Писаревы перебрались в Австрию, открыв штаб-квартиру компании в блистательной Вене. Зачем – перебрались-перебазировались? Ну, как же. В богатой европейской стране и рентабельность бизнеса гораздо выше. Да и такого понятия как – «повышенный уровень жизни и бытового комфорта» ещё никто не отменял. Из нетленной серии: - «Рыба ищет – где глубже, а человек – где лучше…». Вот, в благословенной Австрии и произошли два события, которые кардинально перевернули жизнь уважаемого Сергея Васильевича. Во-первых, его жена неожиданно влюбилась – до полной потери стыда и разума – в молодого богатого австрийца. Приезжает как-то Писарев вечером домой, а в квартире – никого: ни супруги, ни сына, ни сиамской кошки, ни аквариума с китайскими рыбками. Только визитка австрийского адвоката по бракоразводным процессам лежит на обеденном столе…. И уже через полтора месяца он, не смотря на все попытки воспрепятствовать этому, вновь стал холостым. Ну, и приличных денежных сумм – в полном соответствии со строгим австрийским Законодательством – одноразово лишился…. А, во-вторых, почти сразу после этого Сергею Васильевичу позвонил давнишний приятель из России и сообщил следующую позитивную новость, мол: - «У нас здесь произошли колоссальные изменения: к Власти пришёл Владимир Владимирович Путин – выдвиженец ветеранов внешней разведки и прочих «силовых авторитетных корифеев». Пришёл и – первым делом – жёстко разобрался с ОПС (с организованными преступными сообществами). По крайней мере, в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных российских городах. Ещё вчера – везде и всюду – бродили мордатые рэкетиры в кожаных куртках и, сомнений со страхом не ведая, «крышевали» всех подряд. А сегодня, вдруг, они пропали куда-то. Словно бы испарились навсегда и безвозвратно. Говорят, что тут и легендарная «Белая стрела» поработала всласть, да и другие действенные методы были использованы по полной и расширенной программе…. Возвращайся, Василич, не пожалеешь. Гадом буду. Здесь нынче лафа для бизнеса. Полная и «лафистая» такая. По крайней мере, пока…». Писарев подумал-подумал, да и вернулся: продал свою польско-австрийскую компанию (вернее, то, что от неё осталось после развода с супругой), переехал в Санкт-Петербург, обжился и вскоре открыл новую строительную компанию – на сей раз российскую…
- Обычная такая судьба, этим тернистым путём тогда многие россияне прошли, - заметил Мисти. - Причём, не только бизнесмены, но и писатели-артисты-музыканты. Да и совсем обычные люди.
- Очень многие, - согласилась Кристина. - Тем не менее, продолжаю повествование…. Итак, в 2001-ом году Сергей Васильевич вернулся в Россию. И здесь ему, что называется, попёрло. Это в том смысле, что многие его сокурсники по Горному институту выбились – за прошедшие годы – «в люди». Один стал известным депутатом, постоянно мелькавшим на телеэкранах. Другой заделался вице-мэром крупного города, расположенного в Ленинградской области. Третий дорос до Совета Федерации. Ну, и так далее…. Отсюда и многочисленные выгодные тендеры, выигранные ЗАО «СМУ-Сигма». Со всеми, естественно, вытекающими. Наверняка, были и «откаты», и «обналичка» и «минимизация налогов». Но за руку «на тёплом» Писарева никто так и не поймал. Ни разу. Ни единого разочка. Даже и близко не подошли…. Следовательно, честный бизнесмен. Практически – Святой. В нашей современной России быть вором «де-факто» – ерунда ерундовая. Не пойман – не вор. А, вот, если «де-юро», по решению Высокого суда – тогда-то совсем другое дело. Мол: - «Ату, его, бесстыжего казнокрада и махрового коррупционера!». И то, если по-честному, понарошку. То же Медведев Д.А. частенько говорит с телеэкранов на всю страну, мол: - «Я считаю, что за экономические преступления, вообще, не надо сажать в тюрьму. Не надо. Вполне достаточно солидных денежных штрафов и общественного порицания…». Насмешил, дяденька, право слово. Ха-ха-ха…. А для кого же тогда придумана статья Уголовного Кодекса – «За уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах»? Давайте тогда её сразу отменим, раз такие пирожки либеральные…. Извини, милый, это я нечаянно на собственный любимый мозоль наступила. Проехали…. Значится, уже через несколько лет после возвращения на Родину Сергей Васильевич стал богатым человеком. Очень-очень богатым. Если в первый десяток «питерских богатеев» и не вошёл, то во втором-третьем, наверняка, числится. На сегодняшний день его компанию официально оценивают в триста пятьдесят-шестьдесят миллионов долларов. Солидный и уважаемый чувак, короче говоря. «Шишка» самая натуральная…. Плавно перехожу к личной жизни фигуранта. Как известно, у российских олигархов (в том числе, и средней руки), существует модный «бзик», а именно, жениться на молоденьких и смазливых «моделях». Пусть даже конкретная модель и моложе конкретного олигарха в два с половиной (а то и в три), раза. И выше на голову. А на каблуках-шпильках и на добрые полторы. Наплевать и растереть. Мол, модно, и всё тут. Типа – отличительный знак такой: - «Почётный и заслуженный российский олигарх». Так его и растак…. Не минула сия скорбная чаша и Писарева. В 2005-ом году высмотрел он себе подходящую восемнадцатилетнюю фифу (90-60-90), лауреатку всяких и разных конкурсов, поухаживал с месяцок (с нехилыми автомобильными и брильянтовыми подарками, ясен старый перец), да и взял означенную красотку замуж. Богатая свадьба отгремела-отшумела, завершился «медовый месяц», а вскоре после этого милейший Сергей Васильевич почувствовал (наверное, шестым звериным чутьём), что у него рядом с темечком однозначно «пробиваются рожки», грозя – со временем – превратиться в шикарные и ветвистые рога. Нанял наш успешный бизнесмен, понятное дело, ушлого частного детектива, который и уличил (с крепкой доказательной базой), юную «модельку» в регулярной супружеской неверности. Далее – как и полагается: новая сердечная рана, скоротечный бракоразводный процесс и солидные отступные…. Зарёкся Писарев (по уверениям подчинённых), связываться с женским полом. В том плане, что для серьёзных семейных отношений. Но человек, как известно, предполагает, а его Судьба – располагает. Так и здесь вышло. И полгода не прошло после скандального расставания с ветряной «моделью», как на пути нашего фигуранта повстречалась другая женщина. Вернее, «любовь из далёкого Прошлого», как принято выражаться в таких случаях. А она, как известно, не ржавеет…. Это случилось ещё до приснопамятной Перестройки. Во время одной из полевых командировок закрутился у Сергея Васильевича (тогда ещё у бравого и бесшабашного геолога Серёги, хотя уже и женатого), бурный роман с юной геодезисткой Аннушкой. Бывает, чего уж там. Закрутился, а потом, как водится, раскрутился. Но, попрошу заметить, сугубо по объективным причинам-обстоятельствам, мол: - «Ты уехала в знойные степи, я ушёл на разведку в тайгу. Над тобою лишь солнце палящее светит, надо мною – лишь кедры в снегу…». Геологическая партия отправилась в одну сторону, а геодезическая – в другую. Закавыка…. И вот в 2006-ом году они вновь встретились. Абсолютно случайно. Встретились – и всё. Типа – навсегда. Ничего не помешало бракосочетанию. Ни горький опыт былых сердечных неудач (у Анны Петровны тоже за плечами был развод), ни разница в возрасте…. Кстати, приметная такая разница: двенадцать с половиной лет. Прямо-таки, милый, как и у нас с тобой. Только люди давно уже поженились, а некоторые бритые на лысо жлобы до сих пор шлангом резиновым прикидываются. Ладно, не буду сегодня напрягать. Дело есть дело…. Значит, Сергей и Анна поженились. И первые три с половиной года всё у них было просто замечательно: на фешенебельные курорты ездили, в театры регулярно наведывались – на премьерные спектакли, на всяких юбилейных тусовках присутствовали. Вели, что называется, активную и насыщенную «светскую жизнь». А потом – как отрезало. Последние пять лет вместе на публике они практически не появляются. Анна Петровна – образцово-показательная домохозяйка и идейная затворница, занимается, в основном, городской квартирой и загородным домом: дизайнерские изыски-потуги, цветочные клумбы и теплицы с перцами-помидорами-баклажанами. Ещё она немного рисует и пишет стихи-прозу на любительском уровне – всякие там сайты «Проза ру» и «Самиздат». А Сергей Васильевич, наоборот, с головой ушёл в строительный бизнес: офис – «горящие» объекты – коммерческие переговоры – встречи с «обманутыми дольщиками» – офис. Домой наведывается, чтобы только поужинать и поспать: в десять-одиннадцать вечера приезжает, а в шесть тридцать утра уже – как правило – уезжает…. Объяснение этому такое. С сыном, оставшимся в Австрии, Писарев практически не общается. Так, вот, сложилось. И у Анны Петровны в первом браке детей не было. Вот, они, поженившись, и мечтали о детишках. Но ничего не получалось. Пошли по врачам. Тут-то и выяснилось, что в этом аспекте виноват именно Сергей Васильевич. То бишь, это его «мужское здоровье» дало фатальный сбой. Здесь-то они и начались, зигзаги и неурядицы в семейных отношениях…
- Подожди-подожди, Кристи. Это – твои предположения?
- Ощущения, я бы сказала. Но основанные на чётких и однозначных фактах. Я тут, воспользовавшись служебными возможностями, навела кое-какие справки. Выяснилось, что на протяжении последних шести лет господин Писарев регулярно обращался на предмет эффективного лечения мужского бесплодия, причём, как к медицинским общепризнанным светилам, так и к модным шарлатанам, разрекламированным жадными отечественными телевизионщиками…. Короче говоря, Сергей Васильевич винит себя – во всём и вся. Винит и мучается. Нет-нет, Любовь между супругами, очень похоже, существует и до сих пор. Но это чувство вины, изводящее и никогда не засыпающее…. Оно кого угодно достанет, сведёт с ума и что угодно – рано или поздно – разрушит. Вот, Писарев и сократил общение с любимой и обожаемой жёнушкой до минимума. Чудак-человек, короче говоря…. Э-э, Мисти. Что это у тебя глазёнки так азартно загорелись, а? Неужели решил сыграть на «мужском бесплодии» фигуранта? Это же неэтично – по меньшей мере…
- И в чём же здесь заключается неэтичность? - непонимающе пожал плечами Артём. - Наоборот, человек получит дополнительный шанс, и не более того.
- Это в каком же, извини, смысле?
- В самом наипростейшем. Горный Алтай, как известно, местность особая и даже, не побоюсь этого термина, знаковая. Во-первых, живительный воздух, идеальная экология и здоровая пища. Во-вторых, всякие чудодейственные настойки на целебных травах и корнях, а также вытяжки из рогов маралов. В-третьих, «волшебные» шаманские обряды, танцы и заговоры. В-четвёртых, загадочные аномальные зоны и таинственные «зоны силы». И, наконец, захватывающие приключения и невероятные впечатления-ощущения от встреч с Неизведанным, способные здорово встряхнуть психику. А приключения и встречи непременно будут. Это я гарантирую…. Глядишь, всё это и поможет господину Писареву. В плане релаксации детородных функций, я имею в виду. Почему бы, собственно, и нет? Всякое бывает на этом призрачном Свете. Всякое. В том числе, и насквозь положительное…. Ладно, устаканились…. А как нам подобраться к фигуранту? Вернее, через кого? А?
- Нам? - вкрадчиво уточнила Кристи.
- А разве нет? Я же вижу по глазам, что ты всерьёз заинтересовалась этим делом.
- Заинтересовалась, не буду скрывать. И самим делом, и возможностью ещё раз съездить на замечательный и неповторимый Алтай. Может, даже и полноценный отпуск удастся выбить – в качестве заслуженной награды за последние профессиональные достижения.
- Вот, видишь, - довольно улыбнулся Артём. - Итак, что у нашего Сергея Васильевича с друзьями-приятелями?
- Ничего хорошего. В том плане, что старые (которые ещё со студенческих времён), потихоньку «растворились» – в суете беспокойной и коварной повседневности. Одни умерли. Другие уехали за рубеж. Третьи перебрались в Москву и стали – за кремлёвскими стенами – практически недосягаемыми. Четвёртые, увы, загремели в тюрягу…. Новые? Откуда же им взяться – у богатого и успешного капиталиста? Бизнесмен бизнесмену, как известно, волк, волк и ещё раз – волк.
- Чёрт побери. Незадача…. Но хоть с кем-то он общается? Не по работе и не по делам врачебным, я имею в виду? Ну, напрягись, пожалуйста.
- Подожди-подожди, - задумчиво наморщила лоб Кристина. - Есть такой человек. С ним Писарев регулярно общается по телефону: считай, по пару раз за месяц…. Только он уже старенький. Зовут – «Иван Павлович Лазаренко». Какой-то ужасно-заслуженный академик. Похоже, раньше преподавал в Горном институте…
- Не продолжай, любимая, - облегчённо вздохнул-улыбнулся Артём. - Вполне достаточно. Дело, считай, в шляпе.… Предлагаю – пойти на кухню, сварганить чего-нибудь вкусненького, слегка перекусить и пивка выпить. Ну, а потом, естественно, вернуться к изучению древней «Камасутры». К внимательному и вдумчивому изучению, понятное дело.
- Как скажешь, милый, - томно и многообещающе промурлыкала гражданская супруга. - Только вношу маленькое уточнение. Я пошла в душ. А, вот, ты отправляйся на кухню и озаботься, пожалуйста, приготовлением вкусного и калорийного ужина. Только всё пиво – к моему возвращению – не выхлебай. Будь, уж, так любезен…

Почему Мисти успокоился и даже обрадовался?
Всё очень просто. У него, как уже упоминалось, было очень много закадычных приятелей. И некоторые из них закончили – в своё время – как раз ЛГИ имени Г.В. Плеханова. Только уже гораздо позже Писарева и лично с ним знакомы не были. Тем не менее, цветастых рассказов и увлекательных баек о легендарном «Палыче» Артём наслушался вдоволь.
«Вообще-то, Иван Павлович Лазаренко – доктор технических наук, член-корреспондент Российской Академии Наук, лауреат целого букета Государственных премий – уже несколько лет, как является заслуженным российским пенсионером», - отправляя на раскалённую сковороду два больших куска свиной шеи, принялся мысленно анализировать полученную некогда информацию Мисти. - «Но, тем не менее, свой родной Горный институт (ныне – «Национальный минерально-сырьевой Университет»), он не позабыл. И приболевших преподавателей регулярно подменяет, и лекции читает на курсах повышения квалификации, а ещё руководит – с нескрываемым удовольствием и уже на протяжении без малого сорока лет – деятельностью студенческого клуба «Аномальщики»…. Чем занимается означенный клуб? Как и следует из его названия – изучением аномальных зон и всяких разных аномальных явлений. Аномальная зона – это область, где долгое время и с некоторой регулярностью наблюдаются аномальные явления, не согласующиеся с официальной наукой или нехарактерные для данной местности. А аномальные явления – это разнообразные НЛО, снежные люди, доисторические животные, птицы и гады, пробои во Времени, Призраки и Привидения, зомби, инопланетные пришельцы, оборотни и вампиры. Ну, и так далее…. Действительно, всё в ёлочку складывается. Однозначно – в неё, родимую…. Найдётся, непременно, выход на Ивана Павловича. А через него, ясен пень, и на Писарева…


Глава шестая
Уфолог и шаман

Глава седьмая
Уфолог, шаман и чёрные помидоры

Негромко – два раза подряд – прозвенел дверной звонок.
- Это он, - по-доброму усмехнулся Иван Павлович. - Всегда два раза нажимает на кнопку. Привычка такая, устоявшаяся. Мол, очень обстоятельный, обязательный и всегда страхуется. В серьёзном бизнесе эти качества весьма востребованы. Ладно, нежданный соратник, приступаем – в полном соответствии с заранее разработанным планом…

Квартирная входная дверь приоткрылась.
- Э-э-э, извините, - после двухсекундной удивлённой паузы, неуверенно пробормотал Сергей Васильевич. - Здравствуйте, уважаемый…
Честно говоря, было от чего удивиться и даже слегка стушеваться: облик человека, открывшего дверь, был необычным. В том смысле, что однозначно и недвусмысленно необычным и приметным.
«Высокий и широкоплечий дедушка ярко-выраженной азиатской внешности», - зашелестели в голове торопливые мысли. - «Уже достаточно пожилой. Лет восемьдесят пять-шесть, если, конечно, не больше. Тёмно-коричневое лицо на совесть изборождено глубокими морщинами. Особенно высокий лоб. Длинные угольно-чёрные волосы небрежно перехвачены широкой ярко-алой лентой и заплетены в бесчисленное множество тонких косичек, украшенных разноцветным бисером. В мочке левого уха висит длинная и массивная «пиратская» золотая серьга с кроваво-красным рубином. Глаза…. Страшные, одним словом, глаза. Даже ледяные мурашки шустро побежали вдоль позвоночника. Б-р-р-р. Чёрные, многознающие и равнодушные. Словно бездонные древние колодцы…. И одет характерно-странно. Длинная шёлковая рубаха светло-салатного цвета: с широкими рукавами-фонариками, туго перехваченная в талии чёрным кушаком. Поверх рубахи – меховая кофейно-коричневая безрукавка. Соболь? Колонок? Трудно сказать. Бесформенные светло-серые штаны, небрежно заправленные в низкие рыжеватые сапоги мягкой яловой кожи. А на широкой груди, на массивной чёрной цепи (бронза?), висит тетраэдр непонятного белого металла. Амулет, не иначе. Хм. Амулет чукотского шамана? Или же не чукотского? Интересное кино…».
- Ага, амулет, - заметив заинтересованный взгляд гостя, подтвердил – низким певучим голосом – смуглолицый мужчина. - Шаманский и алтайский, однако. Его мой прапрадед нашёл. Очень сильный был шаман. Давно-давно. В незапамятные, однако, Времена. На восточном склоне горы Кадын-Бажи. Прапрадед своему внуку амулет передал. А мой дед – перед смертью – мне. Теперь я, однако, шаман. Русский человек Рерих говорил, что этот предмет был оставлен пришельцами с далёких-далёких звёзд. Но мой дед считал иначе, однако…. Да ты входи, раб Божий Сергей. Входи.
- Спасибо, - зайдя в квартиру поблагодарил Писарев, а захлопнув за собой дверь, не удержался от вопросов: - Ваш дед был знаком с Николаем Константиновичем Рерихом? А что это за гора такая – «Кадын-Бажи»? А какова версия вашего уважаемого пращура – относительно этого приметного амулета?
- Любопытный ты, братец, - скупо улыбнулся шаман. - И это, однако, хорошо…. Да, мой дедушка был проводником у экспедиции Рериха, в 1926-ом году. По алтайским горам водил приезжих. По долинам, плато и урочищам. И я в том году родился, однако. А русский Рерих стал моим крёстным отцом.
- Вы не шутите?
- Шаманы, однако, не шутят. Никогда.
- Извините, - засмущался Сергей Васильевич.
- Ничего, человече, не переживай…. А гора Кадын-Бажи по-вашему именуется – «Белуха». Знаешь, однако, такую?
- Слышал. Кажется, самая высокая гора в Сибири?
- Молодец, образованный, - похвалил шаман. - Действительно, самая высокая. Говорят, что именно на её вершину и сошёл однажды с Небес могучий Ульгень – добрый Создатель нашего зыбкого Мира…. Откуда, однако, взялся мой амулет? Дед говорил, что из другого Мира. А Палыч величает эти Миры «параллельными»…
- Ах, да, Иван Павлович, - вспомнил Писарев. - Он позвонил мне примерно два часа назад и попросил – замогильным голосом – приехать…. С ним что-то случилось?
- Заболел, однако, наш профессор, - развернувшись на сто восемьдесят градусов, сообщил собеседник - Сердце барахлит. Воздух в вашем городе плохой. Гарью пахнет. И меня вызвал с Алтая. Пошли к нему. Только ботинки, имярек, сними, однако. А тапочки одень.
- Ага, сейчас. Пошли…. А как вас, извините, зовут?
- Зайсан Костька Челпанов, - медленно шагая по коридору и не оборачиваясь, ответил шаман. - Только «Костька», однако, это не от «Константина». В переводе с одного из диалектов тубуларского языка это означает – «Ворон живородящий»…

Лазаренко лежал в постели, натянув одеяло до самого подбородка, и выглядел неважно: бледное одутловатое лицо, мешки под глазами (специальную пилюлю, выданную Мисти, проглотил), трёхдневная сизо-седая щетина.
- Как же так Палыч? - встревожено забубнил Писарев. - Что же это ты, старина?
- Нормально всё, Серёжа, - болезненно улыбнулся в ответ заслуженный профессор. - Выкарабкаюсь.
- А что врачи говорят?
- Да, ерунду всякую. Мол, сердечная недостаточность, спровоцированная хронической усталостью. Следовательно, работать надо поменьше, а отдыхать, наоборот, побольше да почаще.
- Прямо как мне недавно…
Иван Павлович и его ученик принялись, понятливо дополняя друг друга, обсуждать проблемы современной отечественной медицины.
«Непростой мужчина – Сергей Васильевич», - мысленно прокомментировал Мисти, пребывавший «в образе» алтайского шамана Костьки. - «В том плане, что очень серьёзный и цельный: невысокий, но крепкий, кряжистый и большеголовый, с очень волевым лицом. И глаза, надо отдать должное, хорошие: очень спокойные и упрямые-упрямые-упрямые. Помочь такому – дело, безусловно, правильное и благое. Ладно, попробуем. Не вопрос…. Всё, хватит думать о постороннем. Если, конечно, нет желания пошло «проколоться». Полностью погружаемся в дела текущие. Я – потомственный алтайский шаман Челпанов. Я – потомственный алтайский шаман Челпанов…».
- В дальнюю дорогу я, Серёженька, собираюсь, - сообщил Лазаренко. - Зайсан Костька мне напророчил…. Видишь – рисунок?
- Ну, картинка. Солнышко выглядывает из-за изломанной линии горизонта. Животные всякие бродят между ёлками, соснами и берёзками. Самолёт летит над какими-то горами…
- Не над «какими-то», а над алтайскими. Эта длинная горная цепь – знаменитый Колыванский хребет, представляющий собой единую и очень мощную аномальную зону.
- Может, конечно, и Колыванский, - недоверчиво поморщился Писарев. - Что из того? А вы, уважаемый зайсан, хорошо рисуете. И олень очень похожим получился, и соболь.
- Это, однако, не соболь, - невозмутимо зевнув, сообщил Челпанов. - А солонгой. Он же – сусленник. Из шкурок этого зверька и моя безрукавка пошита. Очень тёплая, однако…. Да и не я эту картинку рисовал. Совсем даже не я.
- А кто же тогда?
- Судьба. Вернее, однако, её рука незримая…. Ухмыляешься, известный бизнесмен? Мол, очередной шарлатан и обманщик встретился на твоём жизненном Пути? Однако, напрасно…. Хочешь, Фома неверующий, попытать свою Судьбу?
- М-м-м…
- Попытай, Серёжа, - посоветовал Лазаренко. - Алтайцы считают, что Ворон живородящий дружит с Судьбой. А та, в свою очередь, иногда делится с ним своими секретами. Иногда и самыми сокровенными.
- Хорошо, попытаю, - непонятно вздохнув, согласился Писарев. - Что я должен делать?
- Рисовать, однако, - загадочно качнул своей приметной золотой серьгой шаман. - На журнальном столике бумага лежит. И ручка шариковая. Бери и действуй.
- Что – рисовать?
- Всё равно, однако. Например, какое-нибудь недавнее происшествие. Может, тебя что-то обрадовало. Или, наоборот, огорчило. Или, однако, взволновало. Нарисуй.
- Хорошо, нарисую. Только извините, зайсан, своей ручкой. Чисто на всякий пожарный случай…
Сергей Васильевич пододвинул к журнальному столику стул с высокой резной спинкой, уселся на него, достал из внутреннего кармана модного пиджака перьевую ручку и, сняв с неё колпачок, принялся что-то неторопливо рисовать на листе бумаги.
Через несколько минут он объявил:
- Готово. Принимайте, уважаемый Ворон, работу.
- Ворон живородящий, - въедливо поправил Челпанов и, подойдя к столику, похвалил: - Красивый кот получился…. Сиамский? В твоём доме живёт?
- Всё правильно, уважаемый. И сиамский, и живёт. Кузьмой зовут.
- Хорошее имя. Русское…. И почему ты, однако, нарисовал именно его?
- Доставал всю ночь напролёт, морда усатая. Бродил и орал. Орал и бродил. Поспать толком так и не дал. Словно…
- Ну-ну. Не молчи, однако. Продолжай, милок.
- Словно бы дальнюю дорогу мне пророчил, - негромко пробормотал Писарев. - Блин горелый…. А что дальше делать с этим рисунком?
- Ничего. Оставьте на столе. Дальше я всё сделаю. Или, однако, не совсем я…
Шаман накрыл широкой ладонью изображение сиамского кота, демонстрируя зрителям тёмно-тёмно-коричневую кисть правой руки, щёдро испещрённую бело-жёлтыми шрамами, глубокими старческими морщинами и чёрно-багровыми пигментными пятнами. Просто накрыл, постоял с минуту, ничего не говоря и равнодушно щурясь. А потом убрал.
- Ничего не понимаю, - зачарованно выдохнул бизнесмен. - Бред горячечный…
- Что там такое? - заинтересовался Лазаренко. - Мне же не видно…. А, Серёжа?
- Нету никакого сиамского кота Кузьмы. Был, да весь вышел…. А на его месте, на фоне сизо-фиолетовых гор, женщина «с животом» – словно бы «проявилась». То есть, беременная. На мою Аннушку похожая. Мистика, да и только…
- Какая ещё мистика, однако? - высокомерно усмехнулся Челпанов (то есть, Мисти). - Это просто госпожа Судьба тебе, человек Божий, знак подаёт. Ничего хитрого…. О чём – знак? Это, однако, тебе видней. Размышляй, братец. Шевели, однако, извилинами…
Про себя же он подумал: - «Мистикой здесь, действительно, и не пахнет. А, вот, элегантная мистификация, конечно, имеет место быть. Куда же без неё? Всё дело в специальной бумаге. Сперва на ней размещается нужный рисунок или же текст, поверх которого наносится специальный раствор, после чего бумажный лист становится девственно-чистым. Рисуй, что называется, не хочу. Потом – в нужный момент – к бумаге прикасается человеческая ладонь, заранее смоченная другим раствором. В результате новый рисунок исчезает, а прежний «проявляется». Простенько, но со вкусом…. Сейчас таких хитрых бумаг – сколько хочешь. Для всяких разных «шпионских» нужд и потребностей…».
- Да, зайсан Ворон, озадачили вы меня, - сообщил через пару минут Писарев. - И даже огорошили…
- Ворон живородящий, однако.
- Извините.
- А лучше, братец, величай меня просто и незатейливо – «зайсан Костька». Чтобы, однако, не путаться.
- Хорошо, договорились…. Кстати, а почему – «живородящий»?
- Просто – люди меня так величают. А я с ними и не спорю. Народу, однако, видней.
- Костька деторождению способствует, - пояснил Лазаренко. - К нему пары, мечтающие обзавестись детишками, обращаются. А потом обязательно обзаводятся.
- Не все, однако. И совсем не обязательно, - нахмурился Челпанов. - Только те, кто достоин. Кто всё правильно понимает. И, главное, верит. Искренне верит. Только, однако, они…
- Вытяжкой из молодых маральих рогов поите? - насмешливо хмыкнул Писарев. - Или же всякими мутными настойками из травок-корешков?
- И это, конечно, тоже. А ещё, однако, помидорами кормлю.
- Какими помидорами?
- Чёрными.
- Практически галапагосскими, - дополнил Лазаренко. - Только алтайскими…. Ты, Серёжа, когда-нибудь сталкивался с чёрными помидорами?
- Ну, да. Покупал как-то в супермаркете. На этикетке значилось: - «Чёрные помидоры «кумато», Испания». Избыточно сладковаты, на мой частный вкус. Но в салате ничего, есть можно.
- Это ты искусственно-выведенные помидоры покупал. Их «ботаническим отцом» считается американец Джин Майерсон, профессор университета Орегона. А после него уже и другие учёные поработали…. Ну, а «исходным материалом» для Майерсона послужили, как раз, дикие помидоры Lycopersicon cheesmanii, произрастающие на далёких Галапагосских островах. Причём, в природе эти помидоры бывают не только чёрными, но и других цветов. В том числе, и в полосочку. Кроме того, эти растения очень устойчивы к различным болезням, неблагоприятным погодным условиям и бедным почвам. Все это делает галапагосские «дички» практически идеальным материалом для скрещивания их с культурными видами и получения сортов с желаемыми признаками…. А ещё было замечено, что чёрные галапагосские помидоры заметно улучшают интимную жизнь рептилий. Более того, учёные однозначно установили, что те черепахи, которые регулярно питаются этими плодами, спариваются заметно чаще тех, что помидоров не едят. И потомство у них вырастает более крепким и здоровым…. Так вот. Лет двадцать тому назад наш зайсан Костька случайно обнаружил, что и на русском Алтае растут дикие чёрные помидоры. Правда, только в одном месте – очень глухом, горном и труднодоступном…
- Значит, зайсан, вы чёрными помидорами торгуете? - продолжил излучать пессимизм Сергей Васильевич, на которого, похоже, история про галапагосских черепах, склонных к активному размножению, не произвела особого впечатления. - И как развивается бизнес? Большую партию «волшебных» помидор привезли в Питер?
- Это, однако, не имеет никакого смысла, - равнодушно глядя в окно, сообщил шаман. - Ни малейшего…
- Почему?
- Черняшки, как я их называю, они очень-очень нежные, однако. Сорвёшь парочку, глядь, а уже через полчаса они завяли и сморщились. Словно бы умерли. Не могут они, однако, без живительной земли алтайской…. Так что, все люди, которых я вожу к заветному горному озеру, едят черняшки прямо «с куста». Становятся на четвереньки и едят. Метода такая, однако. Моя личная…. Деньги? Нет, не беру.
- Совсем не берёте?
- Себе лично – нет. Никогда, однако, даже в руки не беру…. А если кто-то решит пожертвовать на строительство храма, то, пожалуйста. Не возражаю. Только не мне, однако. Там целый общественный комитет есть, который за стройкой присматривает…. Что, однако, за храм? Бурхан-храм. Вернее, даже и не храм, а целый городок – почти под открытым небом. Есть такая алтайская религия. По-русски называется – «бурханизм».
- Как же, наслышан, - уважительно покивал головой Писарев. - Мол, массовые народные моления на открытых местах, в окружении стройных берёзок, украшенных разноцветными ленточками. Немного наивное учение, даже слегка детское. Но, тем не менее, очень светлое…. Только, вот, за что его адепты так не любят кошек? Странно, честно говоря…. Кстати, основателем бурханизма является Чет Челпанов. Ваш родственник?
- Достаточно близкий…
«А, ведь, общая атмосфера разговора изменилась», - отметил Мисти. - «Впрочем, оно и понятно: матёрый и недоверчивый бизнесмен уяснил, что денег у него никто не вымогает, и…. И – что? Расслабился? Нет, не так. Расслабился и заинтересовался. Очень сильно заинтересовался услышанным. Знать, выгорит…».
- Не желаешь ли, Серёжа, с нами на Алтай прокатится? - очень вовремя подключился Лазаренко. - Встряхнуться немного. Свежий воздух. То, да сё. Красоты, опять же, неописуемые. Твоей Анюте там обязательно понравится. Соглашайся, чудак-человек. Не пожалеешь, честное слово…
- Даже и не знаю. Госкомиссия на носу по «горящему» объекту…. А когда…м-м-м, вы планируете выезжать туда? То есть, вылетать?
- В первой декаде августа. Мне тут доктор целый цикл кардиологических процедур назначил. Вот, после них.
- В принципе, нормальный вариант, - задумчиво вздохнул Сергей Владимирович. - А когда…э-э-э, созревают эти ваши чёрные помидоры?
- Не «наши», а алтайские, однако, - насмешливо улыбнулся Челпанов. - Две большие разницы. Для тех, кто понимает, конечно…
- Понял…. А когда чёрные алтайские помидоры м-м-м, этого урожая будут готовы к употреблению?
- Однако, в конце алтайского лета. То есть, горного алтайского лета. Значит, в середине августа…

- Просто замечательно! Ура! Отлично, Мисти, отработано! - узнав, что шеф согласился взять отпуск, обрадовался Михельсон, но осознав, что речь идёт только об августе месяце, слегка скис и недовольно заныл: - Почему же так долго, а? Бли-и-и-и-н-н-н…
- Нормально, - заверил Артём. - Мне и здесь надо некоторые важные дела уладить и закрыть. А на «новой площадке», наоборот, проработать и организовать.
- Всякие там надувные резиновые динозавры? Поддельные «снежные» люди? А также «оптические» НЛО? Ха-ха-ха…
- И это тоже. Да и всякое другое…. Вопросы?
- Нет вопросов, - признался Михаил Абрамович. - По крайней мере, умных, заковыристых и каверзных…. Здесь – сугубо личная непруха. Я, вот, в августе планировал отдохнуть с семейством на Канарах, уже – загодя – и путёвки забронировал. А теперь что? Прикажете сдавать? Так, ведь, процентов пятнадцать-двадцать – от стоимости – потеряю….
- Зачем же тогда сдавать? - язвительно усмехнулся Артём. - Заслуженный отдых – дело святое. Тем более что семейный. Вперёд и вверх. В том смысле, что навстречу к ласковому океанскому прибою.
- Как это – зачем? Я же, как-никак, начальник Службы безопасности. Обязан лично сопровождать Василича – на всяких потенциально-опасных мероприятиях.
- А если господин Писарев не захочет – во время предстоящего посещения Горного Алтая – видеть рядом официальных охранников?
- Тогда и не увидит, - не стал спорить Михельсон. - Но я, всё равно, буду где-то рядом. Служебные инструкции предписывают, ничего не поделаешь. Плюсом – личная приязнь…. Короче говоря, о предстоящем маршруте я должен знать всё-всё-всё. Что называется, в мельчайших деталях. Да и все основные пункты намеченного маршрута хочу посетить заранее. В обязательном порядке.
- Всё узнаешь, служивый, - пообещал Мисти. - Непременно и однозначно. Без всяческих подвохов. Только, ёлочки зелёные, в своё время. И посетишь, понятное дело. По крайней мере, те пункты-точки, про которые я сам знаю…. А теперь, ребятки, готовьте денежку. Готовьте-готовьте. Пока задаток, понятное дело, на оперативные, так сказать, расходы. Вот вам – ориентировочная смета. Изучайте…

Интересно.

Честно говоря, всё это - сырые-сырые черновики, которые ещё будут многократно правиться. Более того, каждая из первых глав будет дополнена (в концовке), "шаманскими" вставками мистической направленности (1/2 - 2/3 стр.). А где-то в пятнадцатой главе "мистика" повстречается с "реальностью". И после этого.... Пока не знаю, что будет после этого.... Но финал, тем не менее, уже написан. И он-то, как раз, меняться уже не будет.

Проблема у вас, Андрей, остается той же, что и была всегда: все ваши персонажи говорят, как один человек. Нет у них индивидуальной речи, а речь, уникальный говор - это половина личности. У вас все говорят одинаково. Из романа в роман. С теми же шутками-прибаутками. Как один сплошной штамп. Ваш, личный, уникальный - но штамп.
Плохо это.
А в остальном претензий не имею. Читать интересно.

Глава восьмая
Алтай гостеприимный

Старенький «Boeing 767», слегка подрагивая, прошёл через двухминутную «болтанку» низких светло-серых облаков и, вырвавшись из их вязких объятий, успешно приземлился.
- Кха-кха…. Уважаемые дамы и господа, командир и экипаж нашего воздушного судна поздравляет вас с прибытием в аэропорт славного города Горно-Алтайска, - болезненно откашлявшись, сообщил усталый мужской баритон. - Сейчас – десять часов двадцать две минуты по местному времени. Температура за бортом – плюс семнадцать градусов. До полной остановки лайнера прошу не отстёгивать ремни и не покидать кресел. Спасибо за понимание…
Ещё через пятнадцать минут пассажиры, спустившись по ржавым ступеням подъехавшего автотрапа, оказались на лётном поле.
Утро выдалось ветреным и пасмурным, но без дождя. На склонах ближайших невысоких сопок лениво и задумчиво клубилась вязкая бело-серая дымка.
- Придётся немного подождать, - сообщила молоденькая стюардесса. - Автобусы прибудут с минуты на минуту и отвезут вас к зданию аэропорта. Не волнуйтесь, пожалуйста…. Я понимаю, что наш самолёт прибыл из самой Москвы белокаменной, и все вы очень торопитесь по важным и неотложным делам. Понимаю. Но ничем помочь не могу. Чес слово. Просто так сложилось. Ждём…
Автобусы запаздывали. Зато вскоре рядом с самолётом остановились потрёпанные «Жигули» тёмно-бордового цвета, из которых выбралась
молоденькая девица: стройная, невысокая, скуластая, смуглолицая, с угольно-чёрными волосами ниже плеч, заплетёнными во множество тонких косичек, в стареньких голубых джинсах и светло-зелёной футболке, поверх которой была небрежно наброшена суконная чёрная безрукавка, щедро расшитая разноцветным бисером.
- О, алтайские аборигены пожаловали! - обрадовался мордатый и слегка хмельной пассажир московского рейса, на лацкане пиджака которого красовался пафосный «депутатский» значок. - Вернее, аборигенши. Симпатичные такие. Шустрые…. Эй, скво! Не желаешь ли, симпатяшка черноволосая, познакомиться? А потом и пообщаться? Плотно-плотно-плотно?
Но «симпатяшка-скво» не желала: о чём-то наспех пошептавшись со стюардессой, она – буквально-таки вприпрыжку – поднялась по трапу и скрылась в салоне самолёта. А минут через семь-восемь появилась вновь: спустилась вниз по трапу, ловко просочилась через разномастную толпу пассажиров, уселась в «Жигули», завела мотор и укатила.
- Какая-то здешняя наркокурьерша, так её и растак, - мстительно прокомментировал мордатый депутат. - Приняла некий тайный груз, минуя официальные службы аэропорта, и была, шалава, такова. Надо будет в местную Прокуратуру соответствующую бумагу накатать. В обязательном порядке…
Подкатили автобусы (два обшарпанных ПАЗ-ика), и отвезли пассажиров московского рейса к зданию аэропорта.
Через некоторое время, получив скромный багаж, супруги Писаревы покинули «зал прилётов». Впрочем, по документам они были – «Ивановыми», жителями провинциального Пскова. Да и одеты – как небогатые отечественные туристы, даже и не подозревающие о существовании модных бутиков. Ничего не попишешь, безопасность (по мнению Михаила Абрамовича Михельсона), она превыше всего. А подлые и коварные конкуренты по строительному бизнесу, как известно, не дремлют. Никогда. Как, впрочем, и прочие меркантильные злодеи, беспрестанно вынашивающие свои коварные планы…
- Хороший здесь воздух, - поставив дорожный баул на стандартную тёмно-синюю скамью, сообщила Анна. - Просто замечательный. Очень чистый и свежий. И слегка сладковатый. Так, наверное, пахнет дикий лесной мёд…. Милый, а почему нас никто не встречает?
- Не знаю, - Сергей пристроил тяжёлый рюкзак рядом с баулом. - Палыч обещал прислать человека. Да и деньги на аренду вертолёта я ещё две недели тому назад перевёл…. В крайнем случае – обратимся к местным полицейским начальникам: мне генерал-лейтенант Костин пару визиток презентовал.
- Побеспокоил, всё же, Николая Семёновича?
- Так, вот, получилось…. Михельсон ко мне всё вязался и вязался, мол, в отпуске обязательно нужна охрана. Обязательно, и всё тут. Ну, я его, липучку белобрысую, и послал – далеко и надолго…. Почему – послал? Потому как вязался. Привычка у меня такая, замешанная на природном упрямстве…. Послал, а потом задумался. А надумав, позвонил генералу…. Как тебе, кстати, здешние природные пейзажи? Рассмотрела при посадке через иллюминатор?
- Ага, - по-доброму улыбнулась женщина. - Знакомые. Напоминают юг Кольского полуострова, где я родилась: покатые сопки, покрытые смешанным лесом, многочисленные реки, ручьи и озёра…. Только деревья здесь повыше и посолидней. Смотри, - указала рукой, - какая шикарная и разлапистая ель с ярко-изумрудной густой хвоёй. А рядом с ней, как я понимаю, растёт высоченный кедр…
- В бытовом и повседневном понимании это, действительно, сибирский кедр, - раздался мелодичный голосок.
Писарев обеспокоенно обернулся, но тут же успокоился: в нескольких метрах от скамьи стояла черноволосая девица с косичками – та самая, что совсем недавно разъезжала в тёмно-бордовых «Жигулях» по лётному полю аэродрома.
Приветливо улыбнувшись, девушка продолжила:
- Но официальное название этого дерева – «сосна сибирская». Настоящие же кедры относятся совсем к другому ботаническому роду и достаточно широко распространены в южных и восточных горных районах Средиземноморья, а также в западных районах Гималаев. Семена настоящих (официальных), кедров совершенно несъедобны. Они содержат такое огромное количество смол, что их не едят даже всеядные мыши…. Здравствуйте, Сергей Васильевич. Доброго дня, Анна Петровна. Меня попросили вас встретить и проводить.
- И вам, красавица, не хворать, - коротко кивнул головой Писарев. - А кто вас попросил? Иван Павлович?
- И он тоже. Я – Айлу Челпанова, внучатая племянница Ворона живородящего.
- Очень приятно…. А куда – проводить?
- Для начала – до вертолёта. А потом до базы. То есть, до летнего лагеря-улуса зайсана Костьки, расположенного в урочище Кангай…. Пойдёмте. У меня машина за углом. В полёте поговорим более подробно и вдумчиво. Тем более что и погода улучшается прямо на глазах: облачный фронт постепенно смещается на северо-запад, даже солнышко уже проглядывает сквозь прорехи. Значит, и обзор из иллюминаторов будет отличным.
- Одну секунду…. Для чего, Айлу, вы забирались в наш самолёт? Ну, там, на лётном поле, после посадки? Если, конечно, не секрет.
- Какие ещё секреты? - задорно встряхнула косичками девица. - К жениху заскакивала – в щёку чмокнуть. Он, как раз, у меня на этом самолёте штурманом летает. Шагаем, господа и дамы. Шагаем…
«Жигули», сделав двухкилометровый крюк, въехали на территорию частного аэродрома, предназначенного для воздушных судов «малой авиации», и остановились в семидесяти-восьмидесяти метрах от красавца-вертолёта, на пятнистом боку которого наличествовала ярко-алая надпись: - «Aerospatiale Gazelle – 2A».
- Почти новый, французского производства, - с гордостью в голосе сообщила Айлу. - Вообще-то, раньше вертолёты этого типа производились сугубо для нужд различных военизированных структур. Например, для Французского иностранного легиона. Но сейчас и гражданские модификации выпускаются: для олигархов, бизнесменов-нефтяников, рок-поп-звёзд, чиновников высокого ранга и всяких богатых путешественников…. Отличная машина, между нами говоря, с превосходными и первостатейными лётными характеристиками. Грузоподъёмность – практически до двух с половиной тонн. Рекомендуемая крейсерская скорость – триста двадцать пять километров в час. Максимальная дальность полёта без дозаправки – до одной тысячи километров с приличным хвостиком. Наш случай. Как любит говорить один мой хороший знакомый: - «То, что старенький очкастый доктор прописал…»…. Что-что, Анна Петровна? Личностью и квалификацией пилота интересуетесь? Опытный и аккуратный дядечка. Даже с боевым опытом. Не сомневайтесь…. Всё, вылезаем, загружаемся и взлетаем…

Они вылезли, загрузились и взлетели. Причём, как только вертолёт набрал нужную высоту и лёг на заданный курс, в пассажирском салоне стало достаточно тихо: лишь монотонный, чуть слышимый гул раздавался откуда-то сверху – словно бы у соседей «со следующего этажа» работала стиральная машинка устаревшей конструкции.
- А я что говорила? - обрадовалась Айлу. - Очень удобная и комфортабельная техника, как и было обещано. Особенно для туристов. В том смысле, что вы, господа Писаревы (пардон, Ивановы), рассаживайтесь возле иллюминаторов, а я, как и положено опытному гиду, буду проводить обзорную экскурсию.… Итак, начну, пожалуй, с маленькой исторической справки. В середине восемнадцатого века – после разгрома Джунгарии Китаем – на территории нынешнего Алтая образовалась территория, не имевшая общего государственного устройства, единых законов и твердых границ. Что, естественно, позволяло вольным и свободолюбивым людям устраивать себе жизнь «без царя и господ». И побежали сюда русские люди, и побежали. В том смысле, что от помещиков, сборщиков налогов и церковных реформ достославного патриарха Никона. Причём, не только целыми семьями, но и целыми деревнями: «кержаки» (то есть, переселенцы с реки Керженец), «чалдоны» (человеки с Дона), «каменщики» (люди из-за Уральских гор), ну, и так далее.… Здесь староверы могли молиться и общаться с Богом по прежним церковным канонам, а так же сохранять свои старинные обычаи и жизненные уклады. Их семьи были очень крепкими, разводы не допускались, древние заветы свято блюлись. Раскольники никогда не употребляли ни табака, ни алкогольных напитков. Чай и кофе ими долго не признавались…. А ещё их тогда было достаточно много. Бийский исправник сообщал Губернатору: - «Деревни, примыкающие к горам, – раскольничьи исключительно, и они как бы окарауливают входы в Алтай…». Но потом, благодаря усилиям царских и коммунистических властей, раскольники были успешно «рассеяны» и перестали играть на Алтае сколь-нибудь значимую роль.… Но основной и самой главной достопримечательностью Алтайского края является, конечно, его незабываемая природа, вокруг которой сложено множество мифов, сказаний и легенд: горы, перевалы, долины, плато, урочища, леса, луга, степи, солончаки, реки, ручьи и озёра…
- Можно вопрос? - не отрывая взгляда от иллюминатора, вскинула вверх правую руку – словно примерная школьница – Анна Петровна.
- Конечно, задавайте. Развёрнуто отвечать на каверзные вопросы любопытных туристов – одна из основных обязанностей экскурсовода.
- Ну, каверзных-то пока и нет…. А, вот, местные реки и озёра. Реки смотрятся с высоты молочно-белыми. А озёра – молочно-зеленоватыми и молочно-бирюзовыми…. Почему так происходит?
- Всё очень просто, - в очередной раз улыбнулась девушка. - Алтайские реки несут с горных ледников мельчайшие частицы горных пород и минералов, образовавшиеся в процессе ветровой эрозии, поэтому водица здешних горных рек-речушек и имеет такой характерный молочно-белый оттенок. А зелень и бирюза добавляются к молочно-белому из-за различных морфологических особенностей и глубин озёр. Но, тем не менее, вся эта «разноцветная» вода достаточно чиста, и в отстоявшемся виде её можно использовать – в том числе – и для питья…. Ещё на Алтае много так называемых «мест силы». Что это такое? В таких местах сосредоточена мощная энергия непонятной природы, которая может оказать на человека самое неожиданное влияние. Причём, на каждого – сугубо по-разному. Один может просто почувствовать живительную бодрость и прилив жизненных сил. У другого открываются ярко-выраженные экстрасенсорные способности. Например, умение двигать мелкие предметы силой мысли, или же притягивать – ладонью – железные гайки, булавки и гвозди. Третий навсегда избавляется от депрессий и мигреней. Ну, и так далее. Заранее это предсказать невозможно. Никогда…. В «местах силы» чаще, чем где-либо, можно наблюдать различные НЛО. А так же и другие странные паранормальные явления. Как-то: снежного человека, Призраков, Приведения, домовых, водяных, пришельцев из других Миров и прочих нестандартных существ…. Горный Алтай, короче говоря, таит в себе великое множество загадок. Подчёркиваю, великое множество самых невероятных, древних и изощрённых загадок…. Ага, сейчас мы летим практически параллельно руслу Катуни, левой составляющей великой сибирской реки Оби. Катунь – основная и главная водная артерия Алтая. Её название происходит от алтайского слова – «кадын», что в переводе на русский язык означает – «госпожа, хозяйка». Эта красавица-река берёт своё начало на южном склоне знаменитого Катунского хребта, недалеко от горы Белухи и массивного ледника Геблера…. Кстати, если пожелаете, то мы можем потом, заложив небольшой крюк, пролететь недалеко от Белухи. Так, ради полноты впечатлений и ощущений…. Хотите? Не вопрос. Заложим…. Чем знаменит Катунский хребет? Ну, как же. Во-первых, очень даже солидный горный хребет: длиною порядка ста пятидесяти пяти километров, увенчанный – вблизи с российско-казахской границей – горой Белухой. Целая и полноценная горная страна, короче говоря…. Во-вторых, в древние времена здесь обитал некий непонятный народ «чудь» (позднее исчезнувший навсегда), который не только умело переплавлял железную руду для изготовления орудий труда и охоты, но и выкладывал из означенной руды гигантские запутанные лабиринты. Для чего – выкладывал? Некоторые авторитетные уфологии считают, что для выработки энергии, необходимой для перехода в иные Миры. То есть, как только царские войска подошли к Катунскому хребту вплотную, так и «чудской» народец, подхватив нехитрые манатки и пожитки, откочевал по своим «железным лабиринтам» в один из загадочных параллельных Миров. Бывает.… А, в-третьих, эта обширная горная страна является единой и обширной аномальной зоной – сплошные многочисленные «места силы» и странные аномалии. Там есть дикие горные урочища, где на человека накатывает жуткий страх – вплоть до временного помешательства в рассудке. Ещё на территории Катунского хребта постоянно пропадают люди: и алтайские охотники, и опытные геологи, и целые туристические группы, оснащённые по самому последнему слову. Без вести пропадают. То есть, навсегда. Ну, и всяких разнообразных НЛО хватает – практически на любой вкус: разных цветов, форм и размеров…. Этот хребет, кстати, имеет к вам, уважаемые питерские гости, самое прямое отношение. Я, конечно, не знаю, в какое конкретное место поведёт вас мудрый зайсан Костька, но то, что оно будет расположено в пределах Катунского хребта – сто двадцать процентов из ста.… Так вот, на верхнем участке Катунь огибает Катунский хребет с южной и западной стороны, принимая в себя множество больших и малых притоков. Поэтому данная река ещё не раз повстречается вам на пути…. А теперь обратите ваше внимание вон на тот островок, расположенный посредине Катуни и соединённый с берегом элегантным подвесным мостом. Это – легендарный остров Патмос. Да-да, тот самый…. Вы в первый раз слышите это название? Серьёзно? Не разыгрываете? Ай-яй-яй, какая непростительная необразованность. Вопиющая, прямо-таки. Ладно, сейчас устраним этот досадный пробел в ваших кругозорах…. Сам Иоанн Богослов писал, что однажды у него было ниспосланное Свыше видение – ему пригрезились два светлых храма, словно бы парящие над водой: один в Средиземном море, а другой – в глубине Алтая. То есть, на двух островах с одинаковыми названиями. Впечатляет? То-то же…. Алтайский остров Патмос представляет собой огромный-огромный камень практически посредине Катуни, до которого долгое время можно было добраться только на лодке. В далёком 1850-ом году на острове была построена маленькая скромная келья – для молитв в полном уединении. Известный архимандрит Макарий даже неоднократно публично утверждал, что на Земле больше нет такого места – как алтайский остров Патмос, где бы он так хорошо слышал Господа, а тот – его. Ну, а в начале двадцатого века на острове построили большой и полноценный храм…. Сейчас же на Патмосе расположен женский скит Иоанна Богослова барнаульского Знаменского монастыря. А рядом с храмом – в скале – вырублен образ Богородицы с младенцем…. Ага, пролетаем над селом Чемал. В переводе с алтайского языка это слово означает – «муравейник».
- Действительно, очень много домов, - подтвердил Сергей Васильевич. - Причём, всяких и разных. Есть и совсем крохотные. Но и самые натуральные современные коттеджи встречаются.
- Коттеджи, в основном, это туристические базы и кемпинги. Чемал, видите ли, нынче является «туристической столицей» Алтая. Конечно, имеются в виду туристы, привыкшие к определённому комфорту. Мол, что это за путешествие – без комфортной базы, оснащённой современными тёплыми туалетами и холодильниками с копчёной колбасой? Кроме того, Чемал ещё известен как полноценный горноклиматический курорт и крупный рекреационный центр…
Вертолёт, ненавязчиво поглощая пространство и время, уверенно следовал по намеченному маршруту, а Айлу, делая короткие и длинные перерывы, увлечённо комментировала виды-ландшафты, медленно и величественно проплывавшие внизу:
- Слева располагается ущелье Чичкышь, что означает – «Каменный мешок». А вон та горбатая гора так и называется – «Верблюд»…. А теперь мы летим вдоль Чуйского тракта, на месте которого – в незапамятные времена – была проложена караванная тропа. А сегодня Чуйский тракт является автомобильной дорогой федерального значения, проходящей по территориям Новосибирской области, Алтайского края и Республики Алтай по маршруту: Новосибирск – Новоалтайск – Бийск – Майма – государственная граница с Монголией. Общая протяжённость трассы – чуть меньше одной тысячи километров…. Сейчас мы пролетаем над Каракольским этнокультурным парком «Уч-Энмек». Это место считается «духовным сердцем» Алтая: всякие петроглифы , геоглифы , прочая наскальная живопись, горные стелы и древние курганы…. Теперь меняем курс, отворачивая по направлению к Усть-Коксинскому району. Можно сделать в экскурсионных мероприятиях перерыв на часик с небольшим. В том плане, что на лёгкий обед-перекус. У меня тут кое-что припасено из местных продуктов: бутерброды на чёрном хлебушке – с сыром «пыштак» и тубуларской копчёной колбаской, сухой ячменный талкан, варёная говядина, алтайский улар (это такая разновидность дикого фазана), запеченный на углях в фольге, и бутылочка сладкой настойки на горных травах. Сейчас, только обеденный столик – между нашими креслами – раздвину…

Трапеза, сопровождавшаяся пространными разговорами на самые различные темы, завершилась.
- Спасибо, милая Айлу, всё было очень вкусно, - аккуратно промокнув губы бумажной салфеткой, поблагодарила Анна Петровна. - А ваша настойка на горных травах – настоящее чудо: очень ароматная и духовитая. И, конечно, крепкая, я даже захмелела слегка…. Ага, речка, - сообщила, заглянув в иллюминатор. - Бурная и быстрая. И словно бы уже знакомая…. Неужели – Катунь?
- Всё правильно, - подтвердила девушка-экскурсовод. - Только, так сказать, её срединное верховье…. А вон те две реки, впадающие в Катунь, это Малая Катанда и Большая Катанда. А село, расположившееся между речками, и является нашим сегодняшним конечным пунктом. И называется оно, как легко догадаться, аналогично – «Катанда». Но приземляться сейчас мы не будем – пройдёмся немного над Катунским хребтом…
Она, покинув кресло, прошла в кабину пилота, а через полторы минуты вернулась.
Вертолёт направился на юго-запад, а минут через десять-двенадцать повернул на юго-восток.
- Действительно, целая горная страна, - зачарованно вглядываясь вниз, восхищённо покачал головой Писарев. - Мрачная и величественная. Узкие водоразделы. Каменные стелы и россыпи. Глубокие ущелья и длинные лощины. А также белёсые ручьи и разноцветные горные озёра – словно бы подёрнутые полупрозрачной молочной плёнкой. Эстетика самая натуральная и безупречная…
- Под нами – территория Катунского биосферного заповедника, созданного в 1991-ом году, - пояснила Айлу. - Его площадь составляет свыше ста пятидесяти тысяч гектар. Горы здесь, как вы видите, разных высот. От одного километра с хвостиков – над уровнем моря – до четырёх с половиной. В заповеднике произрастает свыше семи сотен видов различных растений, а также обитает около пятидесяти видов животных и более ста двадцати видов птиц. А, вот, со змеями и рыбами здесь откровенно победнее: всего три вида пресмыкающихся и три «рыбьих»…
Через некоторое время вёртолёт начал – по широкой дуге – разворачиваться.
- Ой, красотища-то какая! - восторженно ойкнула Анна Петровна. - Настоящий сказочный великан-богатырь в белоснежном одеянии. Незабываемое зрелище. Особенно на предвечернем фоне…. Это же гора Белуха?
- Она самая, - подтвердила Айлу. - Причём, во всей своей красе…. Говорите, мол, в белоснежном одеянии? Верно подмечено. В районе Белухи насчитывается порядка ста семидесяти самостоятельных ледников. Любуйтесь, пока есть такая возможность.
- Разве мы не подлетим к горе ближе?
- К сожалению, нет. Горючее заканчивается. Налетали-то мы сегодня километров – без счёта. Пилот взял курс на Катанду…

Слегка подуставший летательный аппарат грузно приземлился-плюхнулся на круглой вертолётной площадке, расположенной на территории аккуратной туристической базы: большой трёхэтажный бордово-красный коттедж под чёрной черепичной крышей, окружённый одноэтажными сборно-щитовыми домиками, выкрашенными в приятные нежно-пастельные тона.
Вокруг вовсю властвовал светло-сиреневый алтайский вечер. Огромное жёлто-янтарное солнышко уже на три четверти своего диаметра скрылось за далёкой изломанной линией горизонта.
- Поздно уже, - известила Айлу. - Заночуем, дорогие гости, здесь. Двухместный номер со всеми удобствами вам заранее зарезервирован. Да и мне – одноместный…. Очень приличная турбаза. А ещё и достаточно комфортабельная: кафе с приличной кухней, оздоровительный корпус, где можно принять пантовые ванны, две сауны, русская баня, фитобочка и пятнадцатиметровый бассейн. А завтра утром, после сытного завтрака, мы с вами отправимся в урочище Кангай – на встречу с зайсаном Костькой и Иваном Павловичем…. Сегодня? Извините, но не получится. Урочище-то расположено на противоположном берегу Катуни, а паромная переплава уже не работает. Так что, сейчас скажем нашему пилоту – «спасибо» и, прихватив вещички, проследуем на заселение…

Через полтора часа, уже в полной темноте, девушка вышла на крыльцо бордово-красного коттеджа, плотно прикрыла за собой дверь, спустилась по короткой лесенке и, отойдя от дома метров на семьдесят-восемьдесят, достала из правого кармана безрукавки мобильный телефон.
- Да, милая, слушаю, - тут же откликнулся знакомый мужской голос. - Всё идёт по плану?
- Так точно, - браво отрапортовала Айлу. - Встретила, провела расширенную обзорную экскурсию и доставила в Катанду. Сейчас фигуранты заселились и отправились принимать пантовые ванны. Минут через двадцать встретимся на ужине.
- Как они тебе?
- Нормально. Мужичок – как ты и рассказывал: очень основательный, волевой и спокойный.
- Не скучает? Внешне, я имею в виду?
- Вроде бы нет…. Но иногда – словно бы «отстраняется» от происходящего. То бишь, замолкает на полуслове. И глаза становятся – отрешёнными-отрешёнными такими. Наверное, о строительном бизнесе, оставшемся в Питере, задумывается. В том смысле, что всякие хитрые «бизнес-ситуации» – по устоявшейся привычке – «прокачивает» в голове. Надо бы того…м-м-м, слегка активизироваться – с острыми впечатлениями-ощущениями.
- Согласен. Активизируемся.
- А, вот, его жена…
- Что – жена? - насторожился собеседник.
- Женщина-ребёнок какая-то. Непосредственная, доверчивая и восторженная. И глаза очень…м-м-м, мягкие. Серые-серые такие. И блестящие. Словно вода в срубе деревенского родника.
- Думаешь, что просто притворяется таковой?
- Не знаю, честное слово. Если это игра, то весьма искусная.
- Понятное дело…. Что ещё?
- Я тут кое-что обнаружила…
Айлу коротко рассказала о своей недавней находке, а также и о предпринятых действиях.
- Это ты, честно говоря, погорячилась, - не одобрил мужской голос. - Заказчик может занервничать. Ещё и глупостей всяких наделает – от усердия избыточного.
- Вернуть всё на место? Хотя, это трудно будет сделать. Прямо сейчас и незаметно, я имею в виду. Может, стоит…
- Не надо. Просто завтра отдашь мне. Сам разберусь…. Перебирайтесь на наш берег на третьем пароме. На первых двух – не стоит. Народу будет многовато. Ни к чему.
- Договорились, - вздохнула девушка. - Будем прощаться?
- Будем.
- Тогда – до встречи. И спокойной ночи.
- И я тебя люблю. Роджер…


Глава девятая
Где, где? В Катанде…

Глава девятая
Где-где, в Катанде…

Утро, честно говоря, выдалось совершенно обычным и ничем непримечательным: в меру тёплым, с лёгким юго-западным ветерком и белыми кучевыми облаками, неторопливо плывущими по ярко-голубому небу.
- В небе солнечном и светлом путь свой держат – облака, - умываясь, негромко напевала Айлу. - Вдаль уходят незаметно, и походка их легка. Вдаль уходят – словно Боги, босоноги и легки. Безо всяческой дороги. Безо всяческой Любви…. Без Любви. И без надежды. Без сомнений и причуд. Ветерок – слепой и нежный – нарисует их маршрут. Нарисует, как и прежде, всем сомненьям – вопреки. В Край безудержной – надежды. В Край немыслимой – Любви…
Они оперативно позавтракали в кафе, сдали номера и, загрузив в багажник «Жигулей» дорожные вещи и небольшой «продовольственный набор», выданный предупредительным пожилым официантом, отправились в путь.
Машина была старенькой, но, в отличие от «ново-алтайской», светло-зелёной.
- У вас, Айлу, тяга к неприметным автомобилям? - язвительно хмыкнул Писарев. - Или же инструкции такие?
- Скромность, она украшает человека. Причём, всегда, везде и любого, - ловко управляясь с автомобильной баранкой, чуть заметно передёрнула плечами девушка. - А привлекать к себе внимание (без должных на то причин), является откровенной и вредной глупостью.
- Так любит говорить один ваш хороший знакомый?
- Вы, наверное, удивитесь, но так считают многие мои знакомые. Очень многие…

«Жигули» проследовали через центр села и переехали по хлипкому мосту через Большую Катанду. Дорога была пустынна, только в одном месте они обогнали деревенскую телегу «на две лошади», с двумя неприметными седоками.
Машина, проехав вдоль русла (вернее, устья), Большой Катанды, остановилась на низком берегу Катуни.
Вокруг было безлюдно, никаких других машин и людей, желавших форсировать реку в этом месте, поблизости не наблюдалось. Где-то надсадно и глухо тарахтел дизель. Над речной водой активно клубилась низкая туманная дымка. Тихонько и жалостливо поскрипывал толстый железный трос, переброшенный между двумя берегами.
- Паром, - Писарев указал рукой на тёмное пятно, медленно приближавшееся сквозь речной туман. - А Катунь не очень-то и широкая. Ах, да, это же только её «срединное верховье», как вы, Айлу, выразились…
Вскоре паром пристал к берегу, и «Жигули» – по переброшенным деревянным мосткам – уверенно въехали на его деревянный настил.
- Когда, родной, будем переправляться? - поинтересовалась (через приоткрытое автомобильное окошко), у небритого паромщика, облачённого в промасленную фуфайку, Айлу.
- Ждать будем, на, - густым басом известил мужик. - Эге.
- Сколько – ждать?
- Сколько надо, на, столько и будем. Пока паром, на, не заполнится…. Мне оно надо – пустым его гонять через реку, на?
- Надо, - протягивая несколько мятых купюр, заверила девушка. - В том смысле, что очень надо. Время нынче дорого. Вот, держи – за отсутствующих пассажиров. Заводись и поехали. Сдачи не надо.
- Совсем другое дело, на…
Через пару-тройку минут вновь ожил старенький движок, паром тронулся с места, монотонно заскрипел направляющий трос.
Путешественники, покинув машину, подошли к низким деревянным перилам, ограждавшим три «паромные» стороны.
- В воде очень много мусора: веток деревьев, небольших кустов, вырванных из земли с корнями, и кусков дёрна с травой, - заметила Анна Петровна. - Наверное, в верховьях реки недавно прошли сильные ливни. Или же здешние высокогорные ледники, благодаря тёплой погоде, начали таять более активно…. А ещё рыбка на стремнине активно плещется. Форелька, скорее всего. Или же хариус. У нас на Кольском полуострове его тоже очень много…. Ой, смотрите! - вытянула правую руку под пятьдесят-шестьдесят градусов по отношению к линии горизонта. - Что это такое?
По небу медленно и величественно, совершая – время от времени – плавные зигзагообразные манёвры между кучевыми облаками, плыл-двигался светло-серебристый диск.
- НЛО, надо думать. То бишь, неопознанный летательный объект, - задумчиво покачав головой, предположил Сергей Васильевич и, обернувшись, уточнил у паромщика: - Верно я говорю, уважаемый?
- Ага, правильно, на, - равнодушно пожал широкими плечами мужик. - Он самый. Объект. Неопознанный, на…
- И часто ваши края посещают «летающие тарелки»?
- Чаво? Какие ещё, на, тарелки?
- Прекращай Ваньку валять, - нахмурился Писарев. - Неопознанные летающие объекты часто вас посещают?
- Дык, это, - засмущался паромщик. - Частенько, на, врать не буду…. Тут давеча, третьего дня, телек, на, смотрел. Программу «ТВ-3». Там передача шла, на, про всякую и разную хрень аномальную. Ну, и смазливая ведущая спрашивает у бородатого дядечки, на. Мол: - «А где, Семён Семёнович, этих самых НЛО больше всего, на?». А тот, чудак чалдонистый, на, и не знает. Лоб морщит. Позорище махровое, на…. Где-где? В Катынде, конечно же, зорька моя ясная, на. Вот – где. Гы-гы-гы…
- Ой, акула! - позабыв про летающую «тарелку», заволновалась Анна Павловна. - Смотрите!
- Перестань, милая, - недоверчиво усмехнулся Сергей Васильевич. - Какая ещё акула – в горной реке? Да, очень крупная рыба, погнавшись за хариусами, плеснула. Наверное, огромная щука. Или же таймень. Я читал в книжке, что таймени иногда вырастаю до двухметровой длины и весят вплоть до центнера.
- Нет, акула, - заупрямилась женщина. - Я характерный плавник видела. Она, прежде чем броситься, проплыла рядом…
- Тебе, наверное, показалось…. Ох, ты, мать моя женщина!
Примерно в пятнадцати метрах от парома над водой, действительно, возник-появился большой плавник: угольно-чёрный и треугольный – с длиной двух видимых сторон на уровне пятидесяти-шестидесяти сантиметров.
Плавник, развив весьма приличную скорость, бодро оплыл вокруг парома, а после этого исчез под водой.
- Акула? - потерянно забормотал Писарев. - Но этого же, просто-напросто, не может быть…. А? - вновь обернулся в сторону небритого паромщика. - Чего молчишь-то, абориген хренов? Объясни-ка нам эту закавыку. Будь так добр.
- Дык, акула, наверное, на, - в сердцах сплюнул под ноги паромщик. - Бывает. В здешних краях, мил-человек, всякое бывает. Всякое и разное, на. Лично я уже ничему не удивляюсь. Ничему, на, и никогда…
«А я, вот, совсем запуталась», - мысленно констатировала Айлу (она же Кристина Панченко). - «Эти «летающая тарелка» и акула – они настоящие? Или же умело «смистифицированные»? Вот же, ребус заковыристый…. А, пардон, паромщик? Он-то настоящий? Или же это мой Мисти, загримированный под алтайского паромщика? Кто бы подсказал…».

Паром грузно причалил к берегу. Путники, попрощавшись с диковатым паромщиком, уселись в машину. «Жигуль», недовольно порыкивая, покатил по раздолбанному просёлку.
Впрочем, эта часть маршрута оказалась совсем недолгой и короткой: уже через двенадцать километров, свернув на узенькое боковое ответвление, автомобиль остановился.
- Урочище Кангай, прошу любить и жаловать, - объявила Айлу. - Дальше на машине ехать нельзя – зайсан Костька, объявив здесь режим «личного летнего заповедника», строго-настрого запретил.
- А если, всё же, поехать дальше? - заинтересовался Писарев. - Что тогда будет?
- Через некоторое время машина остановится. В том смысле, что сломается. Навсегда. То бишь, отремонтировать её будет невозможно, сколько не старайся. Проверено…. Всё, вылезаем, достаём из багажника вещички и стартуем. Можно, конечно, дошагать до лагеря-улуса по дороге. Но мы перевалим вон через тот невысокий холм, сократив – тем самым – путь на добрые десять километров.
- Ваш Кангай напоминает мне гигантскую поляну, поросшую кустарником (с вкраплением редких хвойных деревьев), и расположившуюся между Катунью и каким-то безумно-мрачным горным массивом, - выбравшись из «Жигулей», сообщила Анна Петровна. - Это же – Катунский хребет?
- Он самый, - открыв автомобильный багажник, подтвердила Айлу, а после этого принялась ворчать: - Вроде бы взрослые и опытные люди – геолог и геодезистка, а туда же. Разве же это – походный рюкзак? Насмешка природы сплошная, с узкими лямками. Хорошо ещё, что пакет с продовольствием в него поместится…. А этот дорожный кожаный баул, неудобный для транспортировки пешим ходом? На фига он, спрашивается, нужен? Маята одна, и не более того…. Ладно, сделаем, пожалуй, так. Рюкзак, естественно, потащит Сергей Васильевич. А мы с вами, Анна Петровна, будем транспортировать баул по очереди. И не спорьте со мной. Ни к чему это. По очереди.
- Хорошо. Только я первая баул понесу…

Они двинулись по направлению к холму, и почти сразу же началось болотце, заросшее хилыми кустиками цветущего вереска и одиночными ёлочками-пихточками-сосёнками. Под подошвами резиновых сапог противно зачавкало, а пышный светло-зелёный мох многообещающе заходил меленькими волнами.
- Ерундовое болотце, - не оборачиваясь, заверила шедшая первой Айлу. - По крайней мере, сейчас, в летнее время. Это поздней осенью-весной здесь не пройти, сколько не старайся. А вообще, господа и дамы, нам здорово повезло.
- Это в чём же? - не удержался от вопроса любопытный Писарев.
- А недавно в этих местах – целую неделю напролёт – дул очень сильный северо-восточный ветер. Практически ураганный. Всё дул и дул, сволочь упрямая. И высоченные деревья валил. И кусты с корнями выдёргивал из земли. Ужас – что такое было. Только за сутки до вашего прилёта прекратился. Поэтому и всякого «лесного» мусора в водах Катуни и других местных речек нынче хватает…. Но у каждой медали, как известно, две стороны. Поваленный лес – это, безусловно, плохо. Но ураганный ветер качественно «раздул» всяких кровососущих насекомых: комаров, мошкару, оводов и слепней. И это, как раз, просто замечательно. Теперь целую неделю (а то и дольше), можно будет обходиться без едких антикомариных спреев и неудобных накомарников…
Болото осталось позади. Узкая тропа, беспорядочно петляя среди серо-чёрно-красных скальных обломков, резко пошла вверх. Солнышко принялось припекать уже по-взрослому. Навалилась самая натуральная жара, сопровождаемая вязкой духотой.
- Всё, отдавайте мне баул, - решила Айлу. - Отдавайте-отдавайте, вы уже порядком устали. А также попрошу возглавить авангард нашего славного отряда.
Анна Петровна, смахнув со лба капельки-бисеринки пота, пошла по тропе первой и вскоре даже оторвалась от своих спутников метров на тридцать-сорок.
- Айлу, а вот зайсан Костька…м-м-м…. Он какой? - неожиданно спросил Писарев.
- Какой? - размеренно шагая, задумалась девушка. - Обыкновенный, скорее всего. Обыкновенный шаман, я имею в виду.
- А шаман – это кто? Если в глобальном понимании?
- В глобальном? Наверное, проводник-посредник.
- Посредник между нашим Миром и…э-э-э, Миром Мёртвых?
- Почему же – Мёртвых? Просто между нашим и другими Мирами, которых – по заверению Ворона живородящего – существует великое множество.
- Ага, кажется, понял…
- А-а-а! - впереди послышался сдавленный женский крик. - А-а-а…
Сергей Васильевич, выхватив из кармана брезентовой тёмно-зелёной куртки небольшой чёрный пистолет, бросился – со всех ног – вперёд.
«Интересно, а откуда у фигуранта взялся пистолет?», - мысленно удивилась Айлу. - «Как же он, минуя строгий контроль московского аэропорта, пронёс его в самолёт? Очередная шарада навороченная…. Да, непрост наш высокопоставленный питерский бизнесмен. Совсем даже непрост…».
Она, пристроив тяжёлый дорожный баул на покатом тёмно-сером валуне, побежала по тропе.
Анна Петровна, слегка подрагивая всем телом, крепко прижималась спиной к обломку базальтовой скалы, а в её огромных серых глазах плескался липкий ужас.
- Милая, успокойся, - бестолково суетился вокруг жены Писарев. - Ну, пожалуйста…. Что случилось?
- Т-т-там, вон за тем к-к-камнем, з-з-змея, - едва шевеля побелевшими губами, сообщила женщина. - П-п-переползает…. Через т-т-тропу…. Оч-ч-чень большая. Ог-г-громная…
- Только не надо паниковать. Сейчас я взгляну…. Черт побери. Впечатляет. Айлу, посмотрите-ка…. Что можете сообщить нам по данному поводу?
За камнем, действительно, ползла змея: длинная-длинная, иссиня-чёрная, толщиной с человеческую лодыжку, а её хвост был украшен тёмно-коричневым уродливым наростом, слегка напоминавшим огромную сосновую шишку.
- Почему вы молчите, госпожа проводница?
- Что тут скажешь? Змея, спорить не буду. В отрогах Катунского хребта они встречаются. И большие, в том числе.
- А этот уродливый нарост на змеином хвосте? - проявил настойчивость Сергей Васильевич. - Ещё я приметил, что и на некоторых пихтах, встретившихся на нашем пути, на ветках имеются странные чёрно-багровые почки…. Какая-то мутация?
- Никаких мутаций, - стараясь, чтобы её голос звучал спокойно и уверенно, заверила Кристи. - Просто – сильная аномальная зона. А в них, как известно, всякое возможно. Иван Павлович вам вечером подтвердит…. Эта конкретная змея? Подумаешь. Дождёмся, когда она покинет тропу, и двинемся дальше…
Про себя же она подумала иное: - «Это что же такое происходит, а? Выдумщик Мисти, зная наш маршрут, запустил сюда некую «змееподобную» электронную штуковину? Мол, чтобы бизнесмен-строитель не заскучал и окончательно отвлёкся от дум деловых? Ну-ну…. Лишь бы, фантазёр законченный, не перестарался. Фигуранты же могут – в конечном итоге – испугаться и повернуть назад. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. Или же эта страхолюдная змеюка – настоящая? Бр-р-р, гадость какая…».
- Милая, может, ну его? - ожидаемо предложил Писарев. - Неуютно здесь как-то. И, судя по всему, небезопасно…
- Предлагаешь – вернуться в Питер?
- Предлагаю.
- Не согласна, - отрицательно помотала головой Анна Петровна. - Пойдём до конца. Сам же недавно говорил, что этот шанс – по ощущениям – представляется реальным…. Говорил?
- Говорил, - подтвердил Сергей Васильевич. - Ладно, продолжим нашу познавательную и нетривиальную прогулку…. Айлу, а почему вы не интересуетесь моим пистолетом?
- С чего вы взяли? Интересуюсь, конечно…. Как вам удалось пронести на борт самолёта огнестрельное оружие?
- Действительно, интересуетесь. Глаза у вас характерные. Как у опытного оперативника-следователя.
- Ха-ха-ха! Уморили, - очень даже натурально развеселилась Айлу. - Вам, просто-напросто, показалось…. Так как, собственно, удалось?
- Элементарно. Этот пистолет собран сугубо из керамических деталей. И патроны к нему сработаны из аналогичного материала. Так что, металлоискатель на него никак не реагирует.
- Где достали?
- Начальник моей Службы безопасности перед отлётом вручил. Чисто на всякий пожарный случай. Очень опытный и предусмотрительный сотрудник…

Через два с половиной часа путники добрались до пологой вершины холма, где беззаботно гулял ласковый юго-западный ветерок, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом.
Здесь было пусто, голо и неуютно: никаких тебе деревьев и кустарников, лишь только чёрно-серые камни, поросшие – местами – буро-зелёными мхами и жёлто-фиолетовыми лишайниками.
А ещё на вершине, в самом её центре, присутствовал трёхметровый деревянный Идол, вырезанный – в незапамятные Времена – из ствола толстенной лиственницы. Величественный истукан был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен – в несколько плотных рядов – крупными валунами.
Анна Петровна, наспех отдышавшись, тут же подошла к Идолу и, зачарованно поглаживая его деревянную поверхность ладонями, принялась восторженно комментировать:
- Какой же он. Какой…. Гладенький такой. Тёмно-тёмно-серенький. И, скорее всего, судя по выражению деревянного лица, очень умненький. А ещё и старенький. Старенький-старенький-старенький. Напряжённо и внимательно всматривается в сторону Катунского хребта…. Интересно, а сколько ему лет?
- Наверное, в районе ста пятидесяти, - предположила Айлу. - А может, и гораздо больше. Лиственница – дерево особое. Его крепкая древесина и пятьсот лет, практически не разрушаясь, выдерживает.
- И как его зовут?
- «Ульгень». Он – главный алтайский Бог, сотворивший – в древние-древние Времена – весь наш Мир. Добрый Бог, естественно…. Что он здесь делает? Охраняет проходящих мирных путников и близлежащие населённые пункты от каверз-происков злого Бога, которого величают – «Эрлик». Обычное дело, между нами говоря…
- А почему здесь дымком пахнет?
- Ветром надувает – со стороны летнего улуса зайсана Ворона живородящего, - указала рукой на юго-запад девушка. - Там сейчас мясо и рыбу коптят. Начался сезон заготовок.
- Ну-ка, ну-ка, - поднося ладонь к глазам, заинтересовался Писарев. - Это вы имеете в виду вон те разномастные островерхие строения, разместившиеся в ярко-изумрудной лощине?
- Ага. На так называемом «Костькином лугу». Очень симпатичное и живописное местечко. Там растут шикарные травы-цветы. В том числе, много лечебных. А вон те разноцветные точки, окружившие летний улус практически со всех сторон, это лошади, коровы, бараны, овцы и козы…. Предлагаю, дамы и господа, слегка перекусить. Лишним, считаю, не будет. Да и добрый Ульгень этого не возбраняет…
Они разместились на округлых валунах подходящих размеров, метрах в пятнадцати от величественного Идола.
- Нормальный вариант, - ознакомившись с содержимым полиэтиленового пакета, выданного официантом, одобрила Айлу. - Бутерброды с колбасой, сыром, варёной говядиной и зеленью. А так же двухлитровый пакет с яблочным соком и пластиковые стаканчики. То, что старенький очкастый доктор прописал, образно выражаясь. Для лёгкого перекуса, я имею в виду. Как можно выходить на серьёзный маршрут – с переполненным желудком? То-то же. А полноценно поужинаем мы уже в лагере зайсана…. Ой, совсем забыла. Надо же и с Ульгенем поделиться. Так издревле заведено. Одну минутку….
Прихватив стаканчик с яблочным соком и большой бутерброд с мясом-колбасой-сыром, она подошла к Идолу, почтительно поклонилась, аккуратно выплеснула яблочный сок на деревянные «ноги», прислонила к ним бутерброд, запихала пластиковый стаканчик в боковой карман безрукавки, сделала два шага назад и, опустившись на колени, принялась достаточно громко молиться – на гортанном и очень тягучем языке.
- Это не бессмысленная звуковая какофония, - вслушавшись, тихонько прошептала Анна Петровна. - Что это, Серёжа, ты так удивлённо уставился? Мне, ведь, уже приходилось бывать на Алтае. В 1993-ем году наша геодезическая партия отработала на Колыванском хребте полноценный полевой сезон. Колывань, конечно, находится в стороне от этих мест, недалеко от города Змеиногорска. Но, тем не менее, отдельные слова тубаларского языка я помню до сих пор…
- То есть, ты сомневалась в личности Айлу? - так же тихо уточнил Писарев. - Считала, что её за нами «закрепили»?
- Не считала, а допускала такой вариант: иногда в поведении нашей милой проводницы однозначно «проскакивало» нечто городское. И даже, не побоюсь такого предположения, «питерское».
- А теперь, значит, все твои сомнения рассеялись без следа? Мол, раз девица умеет лопотать по-тубаларски?
- Нет, не все. Но, тем не менее, большая их часть…

Трапеза уже практически завершилась, когда со стороны восточного склона холма раздалось негромкое:
- Поть, поть, поть…
Ладонь Писарева тут же непроизвольно опустилась в правый боковой карман брезентовой куртки.
- Не надо делать резких движений, - посоветовала Айлу. - И вообще, нет повода для беспокойства. Это, всего-навсего, мирные местные аборигены. И не более того.
- Точно – мирные?
- Другие в урочище Кангай, слава Богам, не допускаются…
Вскоре на вершину холма выбрались два мужичка: невысокие, смуглолицые, узкоглазые и черноволосые. Мужички, облачённые в потрёпанные походные одежды, умело направляли – с помощью длинных кожаных уздечек – двух приземистых тёмно-гнедых лошадок, которые – в свою очередь – влекли вперёд небольшую аккуратную телегу на широких резиновых колёсах. Один из вновь прибывших был уже достаточно пожилым, в районе шестидесяти пяти-семи лет. Второй – среднего возраста. А на телеге были закреплены – с помощью надёжных верёвок – три толстых и длинных бревна, тщательно обмотанных кусками мешковины.
Лошади остановились.
Пожилой алтаец, пристально глядя на Айлу тёмно-карими раскосыми глазами, разразился длинной гортанной фразой.
Девушка, молча, достала из внутреннего кармана безрукавки и протянула на открытой ладони маленькую серебряную бляху, на которой был искусно выгравирован важный и сердитый ворон.
- Всё понял, - мельком взглянув на бляху, тут же перешёл на русский язык старик. - Приветствую тебя, русская родственница уважаемого зайсана. Слышал про тебя. И твоим гостям – доброго пути. Пусть светлый и всемогущий Ульгень всегда присматривает за ними…. Я – Акчабай Тургаев. А это, - указал рукой на напарника, - мой младший сын Карачак.
- Удачных и ровных вам дорог, отважные тубаларцы, - вежливо поздоровалась Айлу. - Что привело вас на Священный холм?
- Зайсан Костька прислал, - коротко улыбнулся Акчабай. - Говорит, что нынче с Катунского хребта много чёрной силы сходит. А наш старый деревянный Ульгень уже не справляется – в одиночку – с охраной и сбережением Катанды. Помочь ему надо обязательно, - махнул рукой в сторону телеги.
- Так вы новых Идолов привезли?
- Привезли. Вкопаем рядом с Ульгенем. Только так, чтобы он на голову повыше новеньких был. Так полагается.
- А можно посмотреть…э-э-э, на этих новеньких?
- Можно. Только, однако, подождать придётся.
Минут через десять-двенадцать, когда «брёвна» были освобождены от верёвок и мешковины, Акчабай позвал:
- Подходите, люди странствующие. Смотрите – сколько Душе угодно. Не жалко…
Они подошли.
- Ой, красивенькие какие! - восторженно захлопала в ладоши впечатлительная Анна Петровна. - Самые настоящие произведения народного деревянного зодчества. В музей бы их…. А кто это такие? И как их зовут?
- Узкоглазый юноша с рыбьим хвостом – это «Суг ээзи», то есть, Дух воды, - со знанием дела пояснила Айлу. - Старенький бородатый гном – «Таг ээзи», Дух гор. А худенькая симпатичная девушка – «Алтай ээзи», Дух-хозяйка Алтая.
- Значит, их вкопают рядом с деревянным Ульгенем…. А что дальше?
- Ничего особенного. Изредка – в урочное Время – алтайцы будут собираться на вершине этого холма, и петь песни – и обычные, и горловые «кай».
- Ещё сказки рассказывать, - охотно дополнил Акчабай. - И всякие занимательные дорожные истории. Боги и Духи, они очень-очень любопытные…
- Хороший обычай, - одобрительно вздохнула Анна Петровна. - А, вот…. Где сделали этих симпатичных деревянных Духов?
- Где-где, - горделиво ухмыльнулся молчавший до этого момента черноволосый Карачак. - В Катанде, вестимо…. Мы с отцом – плотники. Вот, и сработали этих Ээзи. Ворон живородящий нарисовал их карандашом на листе бумаги. А мы и сработали. Очень старались.
- Странно…. А почему же они…м-м-м, такие тёмные? Словно бы очень-очень древние?
- Не знаю, русская женщина. Ещё вчера были светлыми-светлыми. И пахли свежей стружкой. А сегодняшней ночью зайсан Костька разговаривал с ними. Заперся в сарае – там, в Катанде, – и разговаривал. Всю ночь напролёт. А утром вышел и велел – срочно везти их на Священный холм. Глядь, а все деревянные Ээзи потемнели. И пахнут совсем по-другому. Бывает…

- Стоп-стоп, - недоверчиво прищурился Писарев. - Вы, ребятки, ничего не путаете? Зайсан Костька сейчас находится в Катанде? А не в летнем лагере-улусе?
- Чудак-человек, - смуглое лицо Акчабая расплылось в широченной улыбке. - Ворон живородящий, он сразу в нескольких местах может быть. Одновременно…. Понимаешь?
- Нет. Не понимаю.
- И я тоже. Совсем не понимаю. Но это так. Бывает. Сразу в нескольких местах. Одновременно…