*** Затишье, поэтому хочу подбросить вопрос)
Как думаете, уважаемые коллеги, насколько правомерно использование в романе
ссылки на плоды творчества других авторов? Например, маэстро Лавкрафта? А я хочу не только мимоходом упомянуть его "Некрономикон",
но и использовать его в своей интерпретации в своем романе...
Ща для затравки выложу отрывок из черновика

____
Направляемый братом Данкеном, Изгой уверенно пересек улицу Каср аль-Айни и толкнул дверь ничем не выделяющегося серого здания, украшенного табличкой на нескольких языках, свидетельствующей о том, что здесь находится полицейский участок. Прошел через холл и вежливо постучал пальцем по железной решетке, отделяющей служебную часть помещения от приемной для посетителей. Дежурный полицейский, молодой мужчина – исполнительно уткнувшийся в груду бумаг, нехотя оторвался от работы, поднял голову и – ошеломленно уставился на орденское кольцо с крестом, предъявленное ему братом Данкеном. Парень судорожно икнул, вскочил и поклонился, прижимая руки к груди. Произнесенная им фраза прозвучала сначала на совершенно не понятной Изгою «тарабарщине», затем – на английском, и уж потом – на почти безупречном немецком.
- Вы пришли! – восторженно выкрикнул египтянин. – О, наконец-то вы пришли!
- Я – Рейн! – приветливо кивнул Изгой. – Это – брат Данкен, - он указал на своего неразговорчиво спутника. – А тот, - палец Изгоя небрежно отправил взгляд полицейского к себе за плечо, - кара Божья на мою голову!
- И не кара вовсе, а брат Беато! – невозмутимо поправил его брат Данкен.
Услышав свое имя, брат Беато издал радостное хрюканье, не отрываясь от уже наполовину опустошенного им кулера с холодной водой. Причем, пил он как-то по-собачьему, прильнув к крану вытянутыми в трубочку губами, жадно причмокивая и проливая большую часть драгоценной влаги на пол. Рейн оглянулся на увлеченного своим занятием монаха и многозначительно хмыкнул.
- Можете называть меня Рахимом, дорогие братья! – повторно поклонился молодой полицейский. – Вот уже три года я состою в ранге орденского послушника и работаю в этом отделении, согласно инструкции - ожидая прибытия дорогих гостей. Слава Господу, назначенный день настал и вы – пришли!..
- Послушник, слава Господу? – удивленно переспросил Рейн. – Но разве вы не мусульманин?
- Я – христианин! – с достоинством ответил Рахим. – Крещеный в нашей коптской общине. Верный слуга Господа и послушник ордена Хранителей.
- Понятно! – удовлетворенно кивнул фон Берг. – Значит, вы нам поможете?
- Всем, чем только смогу! Надо будет, жизнь за орден отдам! – фанатично засиял темными глазами Рахим. – Приказывай, брат!
- Приказывать не стану, но попрошу, - улыбнулся Изгой, немало забавляясь такой беспримерной преданностью. – Подскажи, можно ли найти у вас в стране такое место – тайное, никому не доступное, расположенное на морском побережье?
- Не о Запретном ли береге вы сейчас говорите? – нижняя челюсть Рахима потрясенно отвисла. – Так ведь это место всего лишь сказки!
- Ну, сказки не сказки, - басовито хохотнул брат Данкен, - а именно туда нам и надобно попасть!
- Невозможно! – заполошно замахал руками Рахим, нервно отшатываясь от Изгоя. – Совершенно невозможно! Молю вас, уважаемые - просите чего-нибудь другого, любого, но только не этого!
- А в лоб? – угрюмо предложил брат Данкен.
- Увы, – печально усмехнулся Изгой, по испуганной реакции египтянина еще раз убедившийся в том, что не ошибается с местом своих поисков, - ничего другого нам не нужно.
- Вы же сами не понимаете, чего просите! – с отчаянием уговаривал их Рахим, отпирая решетку и проводя своих гостей в маленькое подсобное помещение, снабженное низким диваном, мягкими подушками – разбросанными по полу, электрическим чайником и набором посуды. – На Запретный берег людям ходу нет. Это место принадлежит только Господу, а возможно – и дьяволу тоже.
- Нет ходу людям, говоришь, - удовлетворенно улыбнулся Рейн, принимая из рук полицейского чашку с чаем. – Так ведь и я не совсем человек!
Услышав этот аргумент, брат Данкен подтверждающе кивнул, а брат Беато визгливо захихикал, жадно вгрызаясь в предложенную ему лепешку.
- Вижу! – согласился Рахим, обреченно дернув плечом. – Эх, пропала моя душа…
- Почему? – не понял Изгой.
- Грех это страшный, ввязываться в подобное дело, - покаянно вздохнул Рахим. – Ну да деваться мне не куда, я обет послушания ордену давал, а поэтому – расскажу. Слушайте… - после такого многообещающего начала насторожились не только Изгой и брат Данкен, но даже брат Беато, с чавканьем уминающий за обе щеки свою лепешку. – Скажите, вы слышали когда-нибудь о магической книге «Аль-Азиф», что означает «Вой ночных демонов», написанной задолго до христианских времен?
- Нет! – Рейн с братом Данкеном недоуменно переглянулись.
- Да ну? – не поверил им Рахим. – Об этой ужасной книге знает весь мир! Написал ее безумный араб Абдул аль-Хазред, а в греческом переводе она получила название «Некрономикон», или «Книга мертвых душ»!
- «Некрономикон»? – саркастично переспросил Изгой. – Так ведь она же не настоящая.
- Не настоящая? – Рахим, экспансивный – как и все восточные люди, аж на месте подпрыгнул от негодования. – Наш великий «Некрономикон» - и вдруг не настоящий! Да как же такое возможно? И как только у тебя язык от подобного святотатства не отсох!?
- Ага! – спокойно подтвердил Рейн. – Не надейся даже, послушник, не отсох и не отсохнет впредь, ибо повода для этого нет. Ваш хваленый «Некрономикон» - отнюдь не какой-нибудь реальный объект, а мифическая вещь, книга - никогда в действительности не существовавшая. Или, если быть предельно точным - широко разрекламированная литературная страшилка, придуманная гениальным писателем Говардом Лавкрафтом! Всего лишь сказка и не более того! А теперь скажи, зачем ты ее к моим проблемам приплетаешь? Немедленно прекрати нас разыгрывать!

Глава 10
- Ты не прав, уважаемый, и вовсе она не сказка! – возмущенно запротестовал излишне эмоциональный Рахим, неистово размахивая руками. – Эта книга существует на самом деле и служит инструкцией для перемещения между мирами, рассказывает о чрезвычайно важных вещах: об Руб аль-Хали или «пустом квартале» - секретной двери в ничто, о древних богах – пришедших на Землю с другой планеты, о грядущем конце света и многом другом. Она все равно что священный Коран или Библия для нашах мукаррибунов!
- Для кого? – не понял Рейн, невозмутимо прихлебывая чай.
- Для черных колдунов, прислужников демонов! – мрачно пояснил египтянин.
- Ну вот, еще только колдуна в моей команде и не хватает, - усмехнулся Рейн, выразительно подмигивая.
- Зря смеешься, брат, - обижено насупился Рахим. – Если хочешь попасть на Запретный берег, то именно колдун тебе и нужен. Понимаешь, все дело в том, что это место лежит в другом измерении, и перенестись туда можно лишь на плечах ифрита. А повелевать ифритами умеют только опытнейшие из мукаррибунов, освоившие искусство впадать в фану.
- В фану? – Изгой уже совершенно запутался в незнакомых словах, которыми так и сыпал Рахим, начиная подозревать того в сумасшествии.
- Э-э-э, господин, зря ты мне не веришь! – печально вздохнул египтянин, правильно расшифровав замороченное выражение, появившееся на красивом лице его гостя. – Способность впадать в Дар аль-фану или просто фану – это состояние, когда душа колдуна отделяется от тела, схожее с трансом или нирваной. Тогда мукаррибун проходит через Руб аль-Хали и попадает в иное измерение, населенное высшими существами. Непосвященные люди называют их духами, призраками, демонами и так далее. Особо сильные мукаррибуны, прочитавшие «Некрономикон», способны ловить таких существ, подчинять их волю и проводить в земной мир, дабы заставить служить себе…
- Например, строить дворцы и похищать принцесс! – весело перебил его Рейн, к месту вспомнивший восточную сказку «1000 и 1 ночь».
- И это тоже! – степенно кивнул Рахим. – Но тебя ведь, кажется, интересует только Запретный берег? Найди такого колдуна, завладей принадлежащим ему инфритом и тогда твое желание исполнится.
- Шутишь? – охнул фон Берг, наконец-то поверивший в правдивость рассказываемой ему истории. – Типа, это так легко выполнить? Но меня ведь не Алладином зовут!
- Трудно, - согласился египтянин. – Но, - тут на его смуглом лице появилась лукавая улыбка, - возможно. Особенно для смелого воина, не боящегося риска и опасностей.
- Не сомневайся в моей решимости, - заверил его Изгой, многозначительно опуская ладонь на рукоять своего меча. – Просто поясни – куда мне следует пойти и что сделать!
- Хорошо, - вздохнул Рахим. – Вижу, мне не удастся тебя отговорить. Сам я с вами не пойду, ибо мне еще не надоело жить. Но если ты готов совершить подобное безумство, то следуй моим инструкциям. Для начала тебе придется отправиться в город мертвых…
- Куда? – ошеломленный Рейн содрогнулся всем телом. – Час от часу не легче! Ты предлагаешь мне отправиться на тот свет?
- А в лоб? – с угрозой проворчал бдительный брат Данкен.
- Да нет же, не волнуйтесь, ничего подобного. Вы просто неправильно меня поняли, - поспешил успокоить их Рахим. – Городом мертвых мы называем наш знаменитый некрополь, древнее кладбище аль-Арафа, самое огромное во всем мире, являющееся неотъемлимой частью Каира. Некрополь огибает старый исламский квартал города с восточной стороны и делится на две части – северную и южную. Северная часть кладбища – самая старая. Там и живет колдун, которого тебе нужно найти…
- Где живет, в могиле? – нервно хохотнул Рейн, снова перебивая неторопливое повествование молодого полицейского.
- Почти! – кивнул Рахим. – У нашего народа есть традиция – над могилами или вблизи них возводятся специальные религиозные сооружения, призванные служить обиталищем духов умерших, дабы они не возвращались в свои прежние дома и не беспокоили живых. В одним из таких зданий и проживает самый сильный мукаррибун нашей страны. Зовут его Зоар и он воистину ужасный и жестокий человек. Хотя, вряд ли его можно считать человеком. Никто не знает, сколько ему лет. Зоар весьма богат, ибо берет за свои услуги немалые деньги. Ходят слухи, что он знает весь «Некрономикон» наизусть, часто посещает параллельное измерение и пленил там множество существ, которых сумел провести в наш мир. Если где-то и можно найти ифрита, то только в доме Зоара. Тебе придется проникнуть в его убежище, найти там сосуд с заключенным в него ифритом и забрать себе. Но будь предельно осторожен, ибо кроме самого Зоара тебе придется столкнуться с кровожадными гулями – охраняющими его дом!
- Не знаю, кто такие эти гули, но, судя по всему, они мне не понравятся! – буркнул Рейн.
- Гули – это кладбищенская нежить, - пояснил словоохотливый Рахим. – Омерзительные вампиры, уродливые твари, поднятые из могил с помощью колдовства Зоара. Невероятно сильные и опасные твари, вечно голодные и чрезвычайно злобные, охраняющие дом своего хозяина лучше любых сторожевых псов. Ради обладания ифритом тебе придется сразиться и с гулями, и с самим Зоаром. И я очень сомневаюсь в том, - тут Рахим глянул на Изгоя с нескрываемым сожалением, - что ты выйдешь из того дома живым… Если только тебе не повезет, и в момент вашего появления гули не будут спать.
- Посмотрим, - мрачно подытожил его речь Рейн. – Иного выхода у меня все равно нет.
- Останьтесь здесь и отдохните, - предложил им египтянин. – А ночью, после захода солнца, отправитесь на кладбище. Темнота укроет вас от любопытных глаз.
Рейн не стал пренебрегать столь разумным советом, и несколько последующих часов провел в задумчивом молчании, монотонно полируя лезвие своего верного клинка. Брат Данкен спокойно улегся на диван, ничем особо не заморачиваясь и дисциплинированно полагаясь на мудрость Изгоя,возглавляющего их небольшой отряд.На маловыразительной физиономии воина так и не прорезалось ни единой эмоции, а все его поведение служило наглядной иллюстрацией к знаменитому девизу фаталистов: «чему быть – того не миновать». Похоже, по своей натуре брат Данкен являлся законченным меланхоликом. Брат Беато без лишних раздумий последовал примеру своего товарища, угнездившись у того под боком. Кажется, все происходящее ничуть не затрагивало его ущербного сознания, делая блаженного толстяка самым счастливым и беззаботным человеком в мире. А, как всем изветно, счастливые и не обремененными муками совести люди спят очень крепко, и вскоре комнату огласил слаженный храп двух далеко не хилых глоток… Рейн лишь иронично усмехнулся и продолжил свое прежнее занятие, методично проводя лоскутом замши по лезвию меча. Он никогда не верил в удачу, давно уже привыкнув всегда и во всем полагаться лишь на самого себя, свой клинок и собственную интуицию. И сейчас его интуиция как раз не молчала, настойчиво нашептывая о том, что задуманный поход в дом колдуна может стать предельно рискованным и кровавым делом, способным привести его к смерти. Но, кроме этого, Рейн так же знал, что в этот же самый миг любимая женщина находится в не менее затруднительной ситуации чем он сам, и ждет его помощи. Так о чем же тут еще думать?..
На город опустилась непроглядная ночь, когда Рахим вывел своих гостей за порог полицейского участка и напутствовал низким поклоном, желая удачи.
- Заблудиться тут невозможно. Пройдете мимо площади Хусейна и примерно через полкилометра неминуемо попадете на само кладбище, - подробно инструктировал он. – Там вы найдете дом, отмеченный синей звездой и полумесяцем. В нем и проживает колдун Зоар. Остерегайтесь спящих гулей, и ни в коем случае их не будите. Ищите сосуд красного цвета, ибо сущность ифрита – огненная стихия. Унесите его с собой. Не берите из того проклятого дома ничего другого.
- Спасибо! – поблагодарил его Рейн, пожимая руку египтянина.
- Храни вас Аллах! – Рахим растроганно сморгнул повисшую на ресницах слезу. Судя по его печальной мине, он уже не чаял увидеть своих гостей живыми.
Торопясь насладиться текущим моментом, фон Берг запрокинул голову – всей грудью вдыхая прохладный ночной воздух. Жизнь пахла удивительно вкусно: горьковатым миндалем, ароматом кофе с корицей – долетающим из ближайшей кофейни, чадом сгорающего в жаровне сала, пахлавой и свежеиспеченными лепешками. А сама улица, на которой он пока еще находился, освещенная фонарями и почти свободная сейчас он дневной сутолоки, выглядела предельно мирной и совершенно безобидной. Ему очень не хотелось верить в том, что спустя всего какой-то час он очутится в совсем ином мире – наполненной магией, кошмарами и вполне реальной опасностью. Там, куда каждый разумный человек, дорожащий своим здоровьем и благополучием, никогда и ни за что не сунется. Развеселившись от подобной мысли, Изгой громко рассмеялся – бросая вызов коварной судьбе. А затем положил ладонь на рукоять меча и, не сказав более ни слова, зашагал по улице, уже не оглядываясь по сторонам и не отвлекаясь на пустяки. Он шел навстречу смерти…

Стругацкие об этом рассуждали в теореме этики, хромой судьбе, да и не только они. Смысл, насколько я помню, сводился к тому, что интерпретация не только допустима, но и необходима - это своего рода преемственность, демонстрация уважения к литературному наследию. Осмысление и развитие идей необходимо, это признак прогресса. Какому автору не захочется, чтобы его постулаты были с восторгом подхвачены последователями, разошлись на цитаты или превратились в расхожие афоризмы. Если, конечно, речь не идет о банальном копировании.

Вообще не вижу ничего дурного. Аллюзии, реминисценции и всякие там пародии вполне имеют право на жизнь. Как и прямые отсылки. Недопустим только плагиат. Ну, и грубо высмеивать классиков не особо этично. Все остальное - вполне.

*** Спасибо, интересная мысль)
Нет, конечно - мой "Некрономикон" будет связан с иходником лишь общим названием и некоторыми терминами. Дабы не исказить суть исходника,
опять же.
Ну и да, как и упоминал сам Лавкрафт - один из 9 подлинных экземпляров "Некрономикона" хранится таки в универе города Буэнос-Айреса,
откуда моим героям предстоит его похитить) Правда, сама еще не знаю - как)

Что до представленного отрывка, так мне кажется, что вы форсируете сюжетную линию изложения, в ущерб описательной. Это достаточно тонкий момент, я могу его проиллюстрировать на примере того, как вы строите предложения. Если вы, конечно, не против, и сочтете это приемлемым.

*** Давайте, мне будет интересно)
Забавно, но при получении исходного продукта меня наоборот, часто упрекают в излишней описательности)
Вроде, в сцене для второго тура дуэли - в описаниях недостатка не было?)
Каюсь, люблю бытовые зарисовки и грешна излишними красивостями)
Но, когда пишу черновик - то сначала всегда гоню сюжет.
И лишь при первом редактировании готового костяка начинаю дописывать всякие описания)
А это у меня - пока вообще черновой черновик)

Вот смотрите: в одно предложение вы пакуете не просто описание, а информацию продвигающую сюжет. Путеводитель. Как мне кажется, Лавкрафт притормозил бы уже на здании, мазнул эпитетами - хоть парой слов, задел бы читателя образом. Серое, с ржавыми потеками на фасаде...

Вот опять; вы как будто торопитесь. Какой холл, какая решетка? Источенная временем, отполированная тысячами прикосновений... Даже по примитивным киношным канонам у вас тут крупный план: палец прикасается к железной решетке - как он стучит? - желтым широким ногтем, может быть прокуренным, или ороговевшей мякотью толстого пальца, на котором сожжены отпечатки... А у вас там вместо образа план помещения - скупой, функциональный, риэлторский.
Вы простите, что я вам это говорю, но даже в тексте про пустыню, который использовался на дуэли, мне встречались эти моменты. Я даже немножечко подразнил вас - надеюсь, вы не обиделись - насчет нарочитой позы вашей героини, которая выпрямилась, приложила руку к глазам, но никуда не смотрела, потому что вы только обозначили действие, а описание пропустили.
Поэтому, мне кажется, что это системная ошибка. У вас возникает интересный, яркий образ, но вы душите его привычными словоформами.

*** А, понятно) Спасибо)
Не, это для меня обычно, так писать.
Пока я гоню костяк, саму идею. Меня захватил сюжет - так такие приключения, сама их переживаю)
Мне главное пока нить повествования вести)
Все наращивание мяса на плоть костяка будет потом, во втором раунде работы над романом.
Это моя привычная тактика.
Сначала крой модели, потом подгонка по фигурам, и всякие финтифлюшки.
Главное, что пока я всецело захвачена сюжетом и он - интересный)