Еще лет тридцать назад человек забегал в аптеку, дожидался у окошка свой очереди, потом затыкал окно всем телом так, чтобы его никто не могу слышать и говорил полушепотом что-нибудь вроде: «Мне этих… Ну, вы понимаете, полста штук…»
И его понимали. Зловредная аптекарша начинала орать: «Презервативов, что ли? Ско-о-олько, пятьдесят? Слышь, Наташк, пятьдесят гандонов ему! А он еще на прошлой неделе заходил, я помню! Натах, во за каких замуж выходить-то надо, а не как твой сморчок. Только выспаться до смерти не сумеешь! Гражданин, у вас, небось, вся зарплата на резинках перетирается, вы бы их по два раза использовали, что ли!»
Человек втягивал голову в плечи и, засунув сверток с покупкой в карман, пулей вылетал из аптеки.
В ту же пору, да и много позже, табак (папиросы, сигареты а то и махорка) выставлялись в витринах и на полках на всеобщее обозрение. Имена-то какие: Лайка, Дукат, Шипка, Север, Беломор-канал, Прибой, Герцоговина-Флор, Стюардесса, Родопи…
И вот – презервативы в гламурных упаковках выставлены возле касс в супермаркетах, а сигареты спрятаны с глаз долой.
***
Внучка по интернету ищет себе обувь. Выбрала китайские кеды.
- Зачем тебе кеды? Резиновые, тяжелые, неудобные, смотрятся коряво. Подбери кроссовки, выбор вон какой!
- Что я буду, как лохушка, в кроссовках ходить? Все в кроссовках. А кеды – прикольно и модно.
Когда учился на четвертом курсе, случайно раздобыл себе кроссовки. Красные. Чешские. Сразу стал первый парень на факультете. А вот китайские кеды были обувью самой затрапезной. Хуже были, пожалуй, только изношенные зимние ботинки – да и те в дело шли.
***
На витрине – вялена рыба. Ярлычок вещает: «Лещ вяленый, 280 руб./кг». Рыбешки при жизни весили граммов по двести, не более.
Помнится, еще в семидесятые – восьмидесятые в Саратове рыба этой породы весом до килограмма звались подлещиком, а лещ – это то, что потяжелее. Ну, а недомерки вроде выставленных «лещей» родового имени не имели, а именовались «некондиция» и продавалась вперемешку с плотвой, уклей и прочим мусором за бесценок.
***
Лет тридцать назад мой начальник пожаловался: «Развелись, понимаешь, бездомные кошки. Толпами бродят, потому что помои не вывозят со двора. И орут – невыносимо как орут. В доме у половины детей стригущий лишай, блохи. Кошек пытались собачники извести, да переловить не сумели, а стрелять, говорят, дорого. Спрашиваю у них: как избавиться? А они говорят, мол, отрави их чем-нибудь».
Предложил ему извести кошек сульфатом таллия (сильнейший яд), благо что его в лаборатории в достатке. Посмотрел предварительно в справочнике дозы, прикинул, сколько надо одной кошке. Правда, там дозы для мышей и людей.
Через неделю приходит начальник чернее тучи, кошки, говорит, нажрались таллия, шерсть на всех до единой повылазила, но ни одна не сдохла. А орать стали вдвое громче…
Дочка недавно завела кошку. Купила за бешеные деньги. Нюшкой назвала. Лысую, как мои пятки. Орет, чуть что не по ней. Симпатяга. Ласковая. Грациозная. И что начальнику не понравилось в лысых кошках? Надо было их отловить и продать – новый дом купил бы, отдельный, без помойки и кошек.
***
Показывают телесериал. Положительный герой крошит в капусту злодеев, отвлекаясь на то, чтобы пользовать по обоюдному согласию героинь, и положительных, и страшненьких. Периодически мелькают кадры, в которых злодеи пытают как доблестных журналистов, так и утративших доверие коллектива беспредельщиков, заодно насилуя страхолюдных журналисток и добрых бабушек.
На фоне гор трупов и рек крови периодически всплывают титры: «Внимание! В фильме могут содержаться сцены табакокурения!»
***
В туалете на вокзале провинциального городка кассир выдает билетики клиентам. Табличка на столе кассира возвещает: «Старший менеджер по работе с клиентами такая-то». Замечаю, что эта же бабулька и прибирается в туалете. А еще говорят, что работа менеджера – чистая и высокооплачиваемая. Сами бы попахали менеджером в той конторе.
***
Забрел сдуру на кладбище. Забавная закономерность: в самом старом его углу постояльцы лежат под крестами, в пред- и послевоенной части – под обелисками со звездочками, а последние годы хоронят либо снова под крестами, либо ставят стандартные плоские булыганы.
Тенденция, однако. Что бы для себя придумать? Может, кремироваться? Или же все же под звездочку, чтобы быть похожим на елку? Больно уж мрачный символ – крест.