Доктор Янош сидел в кабинете и пил кофе. Альберт как обычно свернувшись клубочком сладко дремал на столе, прямо на листке со списком пациентов. И до того мило он выглядел, что доктор Янош ни за что не хотел его будить. Все, кому действительно нужно, преспокойно явятся сами, так он считал.
Меж тем входная дверь распахнулась и в кабинет, тяжело топая, ворвался Мартин. Лоб у него был весь в поту, очки съехали набок, светлые пряди волос топорщились в разные стороны. Он наделал столько шуму, что кот всё-таки проснулся, испуганно оглянулся по сторонам и резво спрыгнул со стола.
- Вы не поверите, - отдышавшись, сказал Мартин.
- Готовлюсь к худшему, - буркнул доктор Янош.
- Зря, - Мартин уселся за стол, на его лице сияла улыбка. - Я сделал это!
Доктор Янош вопросительно поднял брови.
- Я дописал симфонию, - пояснил Мартин. - На мой взгляд, получилось довольно сносно.
- Ума не приложу, голубчик, что вы делаете у нас в интернатуре? - Улыбнулся доктор Янош. - На ваше счастье, я закрою глаза на очередное опоздание. При условии, что симфония действительно годная. А сейчас надевайте халат, приводите себя в порядок и покормите Альберта. Через час у нас пациент.
Мартин послушно выполнил все указания, напевая себе под нос неясную мелодию.
Доктор Янош развернул кроссворд.
- Город, где проходил первый чемпионат мира по академической гребле, - задумчиво проговорил он. - Шесть букв. Первая "Л". Хм...Мартин, вы не знаете?
- Понятия не имею. Может Лондон? Или Линшуи?
- Не глупите, Мартин. Лондон и так знаменит всякой ерундой, а Линшуи...господи, так надо назвать вашу собаку!
- У меня нет собаки, доктор Янош.
- Зато имя для неё у вас уже есть.

В два часа в дверь постучали. Услышав в ответ "да-да", в кабинет зашёл молодой человек лет двадцати с небольшим.
- Добрый день, я на приём по записи! - бодро проговорил он тонким голосом. Его щёки светились румянцем, в больших голубых глазах отражалась беспечность, и вся его внешность - небольшой рост, приятная полнота и совершенно круглое лицо - свидетельствовала о безмерной доброте. Таких людей хоть на руках носи, если поднимешь.
- Здравствуйте, старина, - сказал доктор Янош, приглашая пациента на положенное место. Тот послушно кивнул и, держа спину идеально прямой, сел в мягкое стоматологическое кресло.
- Вы как будто палку проглотили, - улыбнулся доктор. - Расслабьтесь, старина! Больно вам не будет. У такого как вы, просто не может быть серьёзных проблем с зубами. Как вас зовут?
- Петр Криштоф, - звонко отчеканил молодой человек. В его речи звучал чуть заметный акцент.
- Вы не чех?
- Я родился в Бухаресте. Отец румын, а мама чешка.
- Ну давайте посмотрим, что там у вас, - доктор Янош надел резиновые перчатки. - Откройте рот. Мартин, будьте добры, свет.
Мартин включил лампу, на мгновение ослепившую пациента и ждал новых указаний.
Тут раздался громкий вскрик. Доктор Янош быстро отдёрнул руку, потирая средний и указательный пальцы.
- Простите, доктор, забыл предупредить, - виновато сказал Петр Криштоф. - Это у меня рефлекс, все зубники меня проклинают! А я ничего поделать не могу.
- Да вы кусачий малый! - Восторженно сказал доктор Янош. - Видели, Мартин, чуть руку не оттяпал!
- Ещё раз извините, - лицо молодого человека налилось краской стыда.
- Ничего, попробуем снова. Мартин, зеркало!
Мартин послушно подал доктору инструмент. Тот, слегка прищурив глаза, аккуратно положил маленькое стоматологическое зеркальце за нижнюю губу пациента. Затем продвинул его чуть вправо, изучая ротовую полость. Петр Криштоф сидел спокойно. Но стоило инструменту чуть коснуться языка, как зубы вновь крепко сжались и доктор Янош снова отдёрнул руку. На этот раз он не закричал.
- У вас глубокий прикус, вот, что мне пока удалось выяснить, - сказал он, потирая ладоши. - Что же с вами делать, голубчик?
- Простите, - Петр Криштоф покраснел ещё больше. - Знали бы вы, как мать со мной мучилась! Она тоже людям зубы лечила. Я её плохо помню, она рано ушла...
- Мартин, слюноотсос!
-...ушла, да, к другому мужчине, - продолжал Петр Криштоф. - Отец был так расстроен, не передать! Даже спорт с горя бросил. А ведь он имел успех.
- Откройте рот, будьте любезны.
- Может попробуем как-то по другому, доктор? - Неуверенно предложил Мартин.
- Может и попробуем, - сказал доктор Янош, кладя слюноотсос в рот самого трудного пациента за последний месяц. - Так, так, посмотрим...
- Ой, да у вас тут кот! - Чуть ли не закричал Петр Криштоф, заметив снующего туда-сюда Альберта и снова укусив доктора Яноша.
Наступило молчание, которое нарушало лишь слабое хихиканье Мартина.
- Мартин, прекратите, - строго сказал доктор, проведя рукой по лбу. - Нет, надо срочно что-то решать. Тащите-ка, Мартин, иглу. Будем колоть обезболивающее.
- Мне кажется, это ему не поможет.
- Зато мне поможет, если кольнуть в руку, - доктор Янош неожиданно разразился громким смехом. - Ладно, обезболивающее, конечно, не выход. Кем, вы говорите, был ваш отец? - Снова обратился он к Петру Криштофу.
- Спортсменом, - ответил тот и с гордостью прибавил: - Входил в национальную сборную по гребле. Едва не стал чемпионом мира.
- А вы случайно не знаете, где проходил первый чемпионат?
- По гребле? Честно говоря, не припомню. У меня вообще память неважная. Может в Амстердаме?
В следующие полчаса доктор Янош и Мартин узнали, что Петр Криштоф родился в 1975 году и немало удивились. Выглядел он гораздо младше своих лет. Они с отцом перебрались в Чехию, когда ему было двенадцать лет. Получив диплом переводчика, он стал разъезжать по всей Европе и владел четырьмя языками, не считая родного, румынского. Совсем недавно вернулся из Лондона, куда ездил вместе с чешским послом и тут на него и напала зубная боль. Между делом, он ещё три раза кусал доктора Яноша, а также сказал, что скоро вынужден будет отправиться в Мюнхен и зубы ему непременно нужно вылечить до отъезда.
- Я бы и сам с удовольствием стал зубником, - говорил Петр Криштоф. - Но люди редко могут совмещать две профессии. А хобби должно быть у каждого. Я, например, люблю рисовать, хотя у меня плоховато получается. Но друзья моего мнения не разделяют, такие милые льстецы! У вас есть хобби доктор?
- Обратитесь лучше с этим вопросом к Мартину, - ответил доктор Янош. - После работы, а иногда и во время неё, он сочиняет симфонии, серенады и тому подобное. Так, Мартин?
Тот немного смутился.
- И как, хороши ваши произведения? - Спросил Петр Криштоф.
- На мой взгляд... - Мартин запнулся. - Ужасны.
- Это замечательно! Значит, вам есть, к чему стремиться. Творческой натуре больше ничего не нужно.

Доктор Янош вновь был укушен.
- Потрясающе, Мартин! - Воскликнул доктор Янош. - Это наш худший и, в тоже время, лучший пациент! Хм...Боюсь, нам придётся вас усыпить, другого выхода я не вижу, - обратился он к Петру Криштофу.
- А у вас есть анестезиолог? - Залепетал тот.
- У нас есть снотворное.
- Но, доктор Янош, это дилетантство! - Вмешался Мартин.
- Это крайние меры, - парировал доктор Янош. - Помните, Мартин: благополучие пациента превыше всего. Правда, я попрошу вас никому об этом не рассказывать. Тащите таблетки. Не волнуйтесь, старина, мы всё же профессионалы, - он весело подмигнул Петру Криштофу, с лица которого не слазила детская улыбка.
- Я на всё согласен!

Через четверть часа на пороге кабинета появился следующий пациент - веснушчатый мальчик лет шести в сопровождении коротко стриженной дамы. Доктор Янош извинился и попросил их подождать за дверью, перед этим спросив женщину, не знает ли она, где проходил первый чемпионат мира по академической гребле. Она лишь в недоумении помотала головой и вместе с мальчиком вышла из кабинета.
Петр Криштоф крепко спал в кресле. Он больше не кусал доктора Яноша, когда тот вдумчиво изучал его ротовую полость. Всего одна таблетка снотворного подействовала безотказно - рефлекс пациента был усыплён. Мартин молча ждал указаний, но они не поступали. В бездействии он стоял и смотрел на дождь, льющийся за окном и, очевидно, обдумывал новую композицию, в которой звук падающих с неба капель будет изображать ксилофон.
- Поразительно, - в исступлении сказал доктор Янош. - Мартин, его зубы в полном порядке! Ни тебе кариеса, ни тебе выпавших пломб, ничего!
- Вы уверены? Он сказал, на него напала боль.
- Наш кусака простой перестраховщик, - ласково произнёс доктор Янош. - Надо переложить его на кушетку. Чёрт знает, сколько он ещё проспит.
Вдвоём - Мартин за ноги, доктор Янош за руки - они перенесли спящего Петра Криштофа на кушетку, что стояла в углу кабинета. Затем доктор Янош пригласил в кабинет женщину с мальчиком, которого немного испугал вид обездвиженного тела. Но у него была глубокая дыра в нижнем зубе, так что пришлось ему набраться храбрости и сесть в адское кресло. Доктор Янош устранил проблему довольно быстро, мотивированный тем, что до понедельника пациентов больше не ожидалось. "Счастливый день пятница!" - радостно думал он.

- Люцерн! - Вырвалось из уст Петра Криштофа, как только он очнулся. - Там проходил первый чемпионат по гребле. Я вспомнил! Мой отец тогда выиграл единственную медаль для Румынии, - его вновь переполняла гордость. - Что у меня с зубами, доктор?
- Теперь всё в порядке, - спокойно ответил доктор Янош. - Мы сделали всё, что могли. Мюнхен ждёт вас, старина.
Петр Криштоф рассыпался в благодарностях, улыбнулся и через минуту исчез, ещё раз извинившись за свои острые зубы, доставившие столько хлопот.
- Осталось последнее слово, - сказал себе под нос доктор Янош, глядя на пять оставшихся пустых клеток. - Саграда Фамилия...Мартин, вы случайно не родственник Гауди? - Он усмехнулся и вписал слово в кроссворд.

Местами реплики тяжеловесны, но в общем довольно мило. Не понятно где и когда происходит. Кот в клинике? Не верю.
Вообще, много чему не верю... Это типа комедия-абсурд?
Концовку не поняла. С какой стати Мартин должен был вдруг оказаться родственником Гауди?

У него же список пациентов лежал.
Странный рассказ, непонятно про что. Про хобби?

Не успел взглянуть, видно. Из-за кота.