Вот, после Полудиккенса здесь выкладываться - только...
но, все равно.

Рейс 556

Одна тысяча девятьсот восемьдесят… неважно, какой именно год. Совершенно неважно, какой понедельник. Раннее утро. Домодедово. Очередь смурных мужиков к стойке регистрации рейса 556.
- Это куда рейс? – очередная жертва Аэрофлота, в поисках регистрации на Самарканд или, может, Воркуту.
- Бур-бур, - неразборчиво отвечают мужики, - да тут, бурбур… вот, да.
На огромном табло, как положено, текущая ситуация с отлетами. Все честь по чести: номер рейса, аэропорт назначения, на сколько опаздывает и все остальное. И только про рейс 556 – скупо: номер есть, но куда летит - пробелы. Чтобы не привлекать внимания. Потому что секретно.
- А это куда? – удивляется праздный пассажир, рейс которого только что отложили еще на шесть часов.
- Ну что, вздрогнем? – мужики, не обращая внимания на любопытного, звякают стеклом. Кто-то воздерживается, кто-то начинает принимать на грудь. Впереди длинная дорога и, как я уже говорил, стоит хмурое утро понедельника.
К выходу на посадку мужики заметно подобрели. Большинство летит в командировку. Разница в сроках – кто на неделю, кто на месяцы. Свежие сплетни о полигонной жизни, пополам с откровенным стебом:
- Ты что, правда, не слышал? На площадке сухой закон вперли. На выезде из города проверяют, но не очень, а на Третьем подъеме – шмон. Всех из буханки выкидывают и багаж трясут…
- Тараканы, говорят, совсем одолели. Ходят пешком, никакая химия не берет…
- Мотовоз мягкими сидениями оборудовали… Ага, щас тебе.
- Ха, глянь! Может, в Ташкент махнем?
Небольшая накладка на выходе – автобусы попеременно отвозят то на 556 рейс, то на борт до Ташкента. Засада в том, что номер рейса на Ташкент - 656.
На трапе стюардесса удивленно смотрит на беременную узбечку с двумя малышами, еще раз проверяет билет и меняется в лице. Узбечку, несмотря на упорное сопротивление, ссаживают с трапа вместе с детьми, билеты теперь проверяют с утроенной бдительностью, но салон уже наполовину заполнен.
- Этот рейс не до Ташкента! – Сообщает стюардесса, подозрительно оглядывая салон. – Этот рейс в Ташкент не летит! Не Ташкент!
- А жаль, - бормочут секретные мужики, доставая домашние еще бутерброды на закусь, - В Ташкенте хорошо.
- Все слышали? – Тоскливо кричит стюардесса, понимая, что по-новой проверять билеты времени уже нет. – Не до Ташкента летим!
Никто не реагирует, но экипаж гложут сомнения.
- Говорит командир корабля, - раздается из динамиков,- наш рейс выполняется в аэропорт Крайний.
- А что? Новый аэродром построили? – палится один из пассажиров и тут же, в сопровождении нескольких членов экипажа, покидает салон.
- Ну что? – Голос командира. – Все в Ленинск летим?
- Какой Ленинск?! – Сразу двое вскакивают с кресел. – Говорили же - Ташкент!
- Какой Ташкент?!
- Все что ли? - Стюардесса бодро подпихивает в спину последнего заблудшего ташкентца. - А то, с Байконура просто так не выпустят.
- Байконур? – Ташкентец тормозит, недоверчиво оглядывается на сидящих в салоне. В его глазах все они теперь – почти что космонавты. Так мог бы смотреть житель полустанка на пассажиров случайно остановившегося на минутку экспресса.
- Байконур… - Неуверенно повторяет он. – Вы там… старайтесь, ладно?
Кто-то из инженеров поперхнулся только что выпитым. Остальные добродушно галдят, но перед этим определенно была маленькая пауза, как будто каждый услышал что-то такое… личное.
Красная как рак, проболтавшаяся стюардесса с удвоенным рвением выпихивает ташкентца из самолета. Больше случайных пассажиров нет. Можно лететь.

А я говорю, что очень хорошая, живая у вас всегда манера, полнокровная, а деда из "Трех отрывков" я вообще постоянно вспоминаю, он теперь мой жизненный идеал, я к нему постоянно стремлюсь. Просто желательно, на мой взгляд, чтобы короткий рассказ представлял собой некий фокус. Не просто зарисовку, которую можно спокойно завершить, а можно продолжить в той же манере и далее. А какую-то особенную выдумку, неожиданную идею, выверт, или какой-то оригинальный, диктующий текст образ. Чтобы он был закруглен и замкнут, чтобы действительно возникало ощущение, что все по этому вопросу сказано, а не хорошо написанный это отрывок из большего по объему произведения. Но это я так рассматриваю вопросы написания миниатюр посредством своего литературного бинокуля, а у других людей бинокули иные... Я вообще вылез, потому что вы сверху меня буквами упомянули, а так бы я ни за что, если не спрашивают...

Вот, неспроста меня преследовало ощущение некоего "пука".
Ну, то есть: текст-текст, а в итоге тихий такой "пук" и... все.

Загадка, однако. Один и тот же текст на одном и том экране выглядит по разному. Пока не выложу в общий доступ - вроде и ничего, а как выложу - печаль. Гад какой-то в сети живет.

А насчет деда - рад, до чрезвычайности. Лепил "обрывки" сильно впопыхах (название вообще не успел придумать), а вот же - кому-то понравились.
Спасибо!

А вот и не это я имел в виду. Ваш текст - очень хорошо написанная главка из каких-нибудь таких художественных воспоминаний. Она закончена и готова, но легче легкого представить главку следующую - в полете или на Байконуре и так далее, до семисот страниц текста. И даже, я бы сказал, такое развитие замысла представляется более естественным, чем вот так его оборвать...


Это я!

Гм-м. А сначала я так и хотел. Сверху заголовок: "Байки Жилой площадки", а под ним "Байка №1".
Но, все-таки, цель была - внятная миниатюра. Пока что - в молоко. Ну ладно, авось не последний патрон

Да не в молоко, ответственно вам говорю. Гораздо ближе к тяжелому ранению самой коровы. Контрольный выстрел нужен только, чтобы уже не поднялась...

Вы у нас такой скромник) А минька хорошая) ..в ней есть настроение, момент времени..мгновение..)

Мне тоже понравилось. Впрочем, и как пролог к роману это отлично смотрится. Но в целом, очень хорошо, что-то такое западает в душу. Обычные люди в обычных обстоятельствах летят творить необычные дела.

Это так хорошо на душе становится - не передать! (хотя все равно и не отменяет ощущение "пука")
Спасибо огромное