Автор: Ябадзин (Арилин Роман)
Мышеловка с выходом
Часть 1. Замри.
- Когда меня выпустят? - с ходу спросил Алексей. – Я что, арестован? К чему эти постоянные допросы и медицинские обследования?
- Добрый день, - улыбнулась психолог, присаживаясь за стол, - боюсь, что на все вопросы у меня нет ответов. А я вам с хорошими новостями, встречалась с Вашими родителями, передают вам привет, волнуются.
- Извините, сорвался, - смутился Алексей, - честно, уже пятый день сижу в этой комнате, как будто преступник какой опасный.
- Вы тоже поймите, ситуация сложилась очень …. нестандартная, - ответила психолог, - без излишнего пафоса, судьба всего мира на ниточке.
- Ладно, потерплю, - примирительно поднял руки Алексей, - тем более условия содержания замечательные, только интернета не хватает. А что вы хотели узнать? Я уже показания писал.
- Ну, следователи, - фыркнула психолог, - они по юридической части. А меня интересует ваша оценка произошедшего, история вашими глазами. Расскажите о том, как случилось замирание, и события первого дня, своими словами. Поверьте, это очень важно для всех. И еще, вы не против, если я буду снимать показания с помощью датчиков? Это что-то типа электроэнцефалограммы.
- Понимаю, постараюсь вам помочь, - пожал плечами Алексей, - я в тот день дома был, готовился к вступительному экзамену в МГУ, на философский. Вспоминаю сейчас, и снова дрожь берет…
«…. Я зубрил философию и религиоведение, через неделю предстоял вступительный экзамен. В голове порядком перемешались в кашу ранний буддизм и учение Аристотеля, а с кухни доносился неземной аромат папиной стряпни. Он всегда любит готовить нечто сложное и долгое, когда у него случался выходной. По квартире витал запах бараньих ребрышек, и от него сложно было отвлечься. Но потом запахло уже горелым, и пришлось выйти на кухню. Из духовки тянуло дымом, а папа застыл рядом с духовкой, в какой-то расслабленной позе.
- Шеф, спасай обед, подгорает еда, - сказал я.
Он даже не повернулся и смотрел на стенку перед собой, словно замер. Мы в детстве часто играли с ним в игру, иногда он мог подурачиться.
Я выключил духовку и открыл дверцу, волна дыма и запах горелого мяса заполнили кухню. Плакал обед. И чего с ним?
- Ну все, пап, отомри, обед пришел в негодность, - сказал я.
Но отец никак не реагировал. Взял его за руку и отвел от плиты, но его взгляд был устремлен в стену, а сам он двигался как кукла, которой придали позу и зафиксировали. Мне стало жутко, в такие игры отец раньше не играл.
У него была какая-то словно восковая гибкость, словно фиксировался в том положении, в которое его приводил. И все это при полной неподвижности выражения лица, как гипсовая маска.
Мне стало настолько жутко, что прошиб холодный пот. Потрогал пульс на него на руке – бьется. Дыхание есть. В голове вертелись всякие инфаркты и инсульты, но как-то совсем не похоже все.
Посадил отца на стул и кинулся звонить в скорую, но никто не отвечал. Мама тоже не отвечала. Выбранные наугад из списка знакомых номера молчали. Что за черт?
Когда выглянул в окно со своего девятого окна, то обомлел, поток машин на Ленинградском проспекте замер. Пешеходы тоже стояли, как замороженные. Все походило на страшный сон. В голову полезли мысли о зомби и прочей ерунде. Телевизор исправно работал, показывая картинку. Интернет работал, но на форумах никто не отвечал.
Сел на кухню с отцом, и стал ждать. Не ясно чего, чуда, прихода мамы, спасателей или врачей. Но я сидел несколько часов и прислушивался, ожидая, что тишина сейчас нарушиться. К вечеру, когда уже зажглись фонари на улице, отец описался. Понял, что больше не могу вот так сидеть один. Вышел на балкон и высматривал хоть какое-то движение. Но кроме ворон, которые нагло лезли в открытие окна автомобилей и магазинов, все замерло.
Когда через час выключился свет в квартире, я не выдержал и кинулся на улицу, стараясь не касаться замерших людей. На тротуаре лежал упавший скутер, неподалеку находился хозяин, замерший в нелепой позе при падении. Поехал в направлении центра, лавируя среди замерших в беспорядке машин по Тверской.
И тут я увидел взлетевшую в небо ракету, где-то совсем недалеко, в районе Кремля! Неужели там кто-то есть, не замершие?
Я гнал как безумный, объезжая заторы из машин по тротуарам и лавируя среди замерших людей. Мне все время казалось, что кто-то из них сейчас очнется, и схватит меня. Спину словно сверлил чей-то нехороший взгляд.
В сгущающейся темноте летнего вечера над красной площадью висела осветительная ракета. В фосфорном свете плясали резкие тени замерших людей, и сперва казалось, что люди танцевали со своими тенями причудливый танец в полной тишине.
Недалеко от входа стоял коренастый седой старик в замшевом костюме, и высокая женщина лет сорока в очках.
- Господи, я думал, один на всю Москву нормальный остался, - кинулся я к ним, - а оказывается, еще кто-то есть!
- Добрый вечер, юноша, - приветствовал меня старик, пожимая руку, - меня зовут Эдуард Михайлович, пенсионер.
- Светлана, - коротко представилась брюнетка, - депутат.
- Алексей, - смущенно ответил я, - что случилось?
- Пока ясно, что ничего хорошего не случилось, - ответил Эдуард Михайлович, заряжая ракетницу, - есть мнение, что все люди впали в ступор неизвестной природы, одномоментно на всей планете. Если считать, что на всю Москву пока нашлось только три человека, то на всю планету примерно…. около тысячи человек незамёрзших.
- Вы уверенны? – неуверенно я спросил.
- Да, к сожалению, - печально улыбнулся Эдуард Михайлович, стреляя в воздух. Ракета с шипением взвилась в небо.
- Я проехала по МКАДу, везде одна и та же картина, замершие люди, - добавила Светлана, закуривая сигарету. Руки у нее при этом заметно тряслись. – Недалеко от Шереметьево в лесу горят два самолета, то ли при посадке, то ли при взлете замерли пилоты. Ужасное зрелище….Много врезавшихся машин, кое-где пожары дымят.
- Это война , что-ли? - спросил я.
- Интересное предположение, юноша, - ответил Эдуард Михайлович, - и возможно вы правы. Все, ракеты у меня кончились. Пока на ночлег устраиваться, я порядком вымотался аза день.
- У меня отец дома застыл на кухне, и мама где-то в Москве, - с отчаянием ответил я.
- А у меня двое детей в машине сидят без движения, - со злостью добавила Светлана, - и муж неизвестно где.
- Граждане, давайте поедим и все обсудим, - поднял руки старик, - эмоции сейчас плохой советчик. В ГУМе можно недурственно поужинать. Я на голодный желудок совершенно не могу рассуждать, целый день на ногах.
В небольшом ресторане застыло несколько посетителей и пара официантов. На кухне выкипали остатки супа, судя по запаху, из рыбы.
- Я не смогу есть среди всех этих замерших людей, - передернула плечами брюнетка, - такое ощущение, что они смотрят на нас.
- Можно вывести их всех наружу, - я ответил, - если медленно вести, то слушаются.
Светлана пошла искать что-то из еды, а Эдуард Михайлович отправился выбирать вино под ужин. С одной стороны, я был безумно рад, что нашел кого-то еще, но хотелось бы увидеть кого-то более внушающего доверие, чем женщина и старик. Хотя с другой стороны, сам я тоже, наверное, выглядел далеко не героем. Перепуганный юноша, который не знает что делать.
- Итак, я буду подводить итоги, а вы меня поправляйте, - начала Эдуард Михайлович, наливая всем по бокалу вина,- знаете, сто лет не был в ресторане, на пенсию ведь не разгуляешься.
- Господи, тут можно сказать, конец света, а вы о еде, - еле сдерживая раздражение, бросила Светлана.
- Итак, замирание произошло в одну секунду и скорее всего на все планете, - не обращая внимание на раздражение женщины, начал говорить пенсионер, - Причем животные и прочие организмы совершенно не были задеты. Так что вирусы, газы и яды, скорее всего можно исключить. Согласны?
- Допустим, - ответила Светлана, - а как насчет полей?
- Точно, психотронное оружие,- добавил я,- накрыло всех каким-то полем.
- Шапочку из фольги пробовал, - усмехнулся Эдуард Михайлович, - не помогает, шучу. Направление верное. Только тогда это какое-то всепроникающее поле, охватывающее всю планету, даже в метро проходит. И это не электромагнитное излучение. От него по большей части экранироваться можно.
- Значит, все-таки война? – спросила Светлана, пробуя гамбургер. - Только какая-то странная, победителей нет. Победители тоже попали под удар?
- Как-то не похоже, - ответил я.
- Это все умственные упражнения, конечно, замечательны, - заметила Светлана, - но как это поможет вернуть в нормальное состояние моих детей? Кстати, мне надо накормить их.
- Только очень осторожно, - предостерег пенсионер, - пробовал кормить одного из них – не выходит. Жевать не могут. Поить надо очень осторожно, вода может попасть в дыхательные пути. Ступор ведь, полное отсутствие реакций. Только инстинкты.
- И что делать? – побледнела Светлана.
- Ну, можно внутривенно раствор глюкозы делать, это наиболее безопасно, - предложил Эдуард Михайлович, выбирая колбасу. – Вы умеете делать внутривенные инъекции?
- Нет, - ответила Светлана.
- Плохо, - покачал головой старик, - через три дня, максимум четыре или пять, надо уметь. Столько человек может без воды в нормальном климате продержаться.
Свет в ресторане погас, и только уличные фонари освещали помещение.
- Эх, не успели доесть. Где-то предохранитель сработал, или что-то замкнуло. Пора укладываться спать. Вот фонари, и тут недалеко магазин туристического снаряжения. Выбирайте себе спальник и ложитесь в пределах видимости, - предложил старик.
- А детей мне укладывать? –спросил Светлана.
- Лучше посадите их, лежа могут задохнуться или подавится слюной, - посоветовал Эдуард Михайлович. – Завтра с утра встанем пораньше. Нам надо много сделать.
Залез в спальник, и вначале долго не мог заснуть. Неужели через несколько дней все необратимо измениться? Весь мир, который я знал, исчезнет. Все, кого я знал и еще мог узнать, перестанут существовать. Зачем? Почему? Засыпал я долго, ворочался и все никак не мог улечься. Старик напротив читал какую-то книгу, подсвечивая себе фонарем. Светлана куда-то ушла, и вернулась только через час, сдавлено плача….»
- Так значит, версию о войне озвучила Светлана? – спросила психолог, когда Алексей закончил рассказ.
- Наверное, она, - ответил Алексей, - но больше всего размышлял пенсионер. Он вообще очень рассудительный.
- Скажите, а как звали детей Светланы? – спросила психолог.
- Хм, не запомнил, - задумался Алексей, - она и не показывал их. Стеснялась, что ли, в таком состоянии.
- Спасибо вам огромное, очень помогли, - пожимая руку Алексею, сказала психолог, - Ой, у вас царапина на руке.
- Да ерунда, - пряча руку, ответил юноша, - уже и не помню, где посадил.
- Уверена, скоро вас выпустят, - улыбнулась на прощанье психолог, - удачи.
Часть 2. Проснись.
- Надеюсь, электроды не будут мешать вам? – спросила психолог, прикрепляя датчики к голове Светланы. – Расскажите в деталях про второй день замирания, когда вы в кремлевскую больницу пошли, и все, что там случилось. Особенно интересует причина несчастного случая в палате.
- Собственно, я уже все на бумаге писала, - пожала плечами Светлана. - День назад следователю.
- Бумага это одно, а когда проговариваешь вслух, то намного больше деталей выясняется, - ответила психолог, - Много времени я у вас отбирать не буду.
- Мне все равно взаперти делать нечего, - усмехнулась Светлана, - пятый день сижу как узница. Уже с ума схожу без детей. Как там они?
-Ребята просто молодцы, у них все нормально, - ободряюще улыбнулась психолог, - и поверьте, скоро все разрешиться. Мы же должны разобраться во всем. Кроме вас, никаких свидетелей событий трех дней замирания нет. Живых свидетелей….
- Да, да, конечно, - закивала Светлана, - я готова. Утром, после скорого завтрака, Эдуард Михайлович предложил нам пойти в кремлевскую больницу, что на Воздвиженке. Это примерно минут двадцать быстрым шагом от Кремля. У меня сложилось впечатление, что у него был какой-то план заранее.
«Полутемные коридоры с замершими людьми в белых халатах и разномастно одетых пациентов производили зловещее впечатление. Звук шагов гулко отражался от высоких потолков, и разносился далеко вперед и назад. В нос сразу ударил запах неизбежной больничной хлорки и мочи. Организм у замерших хоть и замедленно, но функционировали, исправно выполняя свои задачи. У меня мурашки бежали от этого места, хотелось бежать отсюда на улицу, к солнцу. Для чего мы суда пришли, я так толком и не поняла из объяснений нашего энергичного пенсионера. Но план у него определенно был.
- Все очень просто, - рассуждал Эдуард Михайлович, идя по гулким коридорам больницы, - надо попробовать вывести из этого ступора специалиста, в идеале врача нейрофизиолога, а уж он сможет разобраться дальше в причине всего этого замирания.
- Здорово, - усмехнулся Алексей, - подумаешь, всего-то…
- Я как больной со стажем и с приличным набором старческих болячек знаю основное правило врачей, - усмехнулся пенсионер, - не знаешь или не можешь устранить причину - купируй или устраняй симптомы.
- Логично, но как это сделать в реальности? Я вот не врач ни разу, - ответила я. – Какие симптомы и как их устранить?
- Ну, это просто, - ответил Эдуард Михайлович, достав увесистый медицинский справочник, - вот здесь ответ. Юноша, почитайте где закладка, не сочтите за труд. Я вчера почитал перед сном и пометки сделал.
- Так, ката тонический ступор, признаки, - быстро бежал по тексту Алексей,- восковая гибкость, больной не реагирует на внешний мир… речевое общение невозможно… Терапия… электро-судорожная терапия, транквилизаторы из группы бензодиазепинов. Феназепам, диазепам, лоразепам…
Я рассмеялась истерическим смехом, настолько все происходящее показалось мне каким-то нереальным.
- Представила себе, как мы сейчас током приводить в чувство замерших людей,- ответила я, смахивая слезы от смеха, - И мы будем по справочнику пытаться это делать?
Эдуард Михайлович остановился около процедурного кабинета и открыл дверь.
- Нет, начнем мы как раз с инъекций лекарств, - ответил пенсионер, - это более понятно. Главное, с дозировкой не переборщить. Ведите замершего, только не врача. Будем тренироваться.
- Совесть мучить не будет? – спросила я.- Ведь юридически мы сейчас совершаем противоправное действие.
- Хотите порассуждать о морали и праве? – спросил Эдуард Михайлович. – И пусть весь мир катиться в пропасть?
- Вы как-то много на себя берете, уважаемый, - ответила я,- и не очень понятно, почему.
- У меня, по крайней мере, есть какой-то план, - ответил пенсионер, - и понимание как действовать. Какие у вас предложения?
- Товарищи, нас всего трое на всю Москву, а может и страну, - вмешался Алексей, - а вы начали отношения выяснять.
- Ничего личного, - сказала я, - просто начинать эксперименты над живыми людьми, мягко говоря, неправильно.
- Вы хотите вернуть своих детей в нормальное состояние? – спросил Эдуард Михайлович.
- Однако, решили уколоть в самое больное место? – удивилась я.
- Блин, старик прав, - сказал Алексей, - это уже не совсем люди, они же овощи почти.
- Ну, тогда приведите своего папу, - ответила я, - и начнем опыты с него, если все овощи.
- Сучка… - бросил Алексей, бросая на меня взгляд из под лобья.
Вот тебе и робкий юноша студент, показал зубки.
- Молодой человек!- повысил голос Эдуард Михайлович. – Я бы попросил соблюдать приличия!
Ситуация складывалась неуютная. Трое человек в пустой Москве умудрились повздорить между собой. Я знала этих людей меньше суток, но жизнь могла повернуться так, что мне придется видеть и общаться с ними годами. Только с ними, если замершие люди так и не придут в себя. И тогда мальчишки так и останутся молчаливыми манекенами, писующими в штаны. На что я готова, чтобы они вернулись в нормальное состояние? Я поняла, что готова на все. Даже если придется рисковать всеми замершими людьми во всей Москве. Они мне чужие… Но все-таки бесчеловечный подход старика и студента показался противен.
- Никаких спасателей и МЧС не будет, - с усталостью в голосе сказал пенсионер, - если мы не попробуем спасти всех, то наступит самый настоящий конец.
- Кого лучше вести, мужчину или женщину? – спросила я, открывая дверь и выходя в коридор.
- Мужчину, лет сорока, среднего роста и обычного телосложения, - ответил старик, роясь в лекарствах - как минимум четырех человек надо. На всякий случай.
Замершие передвигались, едва двигая ноги, маленькими шашками, вперив неподвижный взгляд куда-то ввысь. Не понимаю, как они умудряются при этом не споткнуться?
- Положите первого на кушетку, - кивнул Эдуард Михайлович, - нет желающих сделать инъекцию?
- Не, я пас, - замотал головой студент.
- Я тоже воздержусь, - я пожала плечами.
- Эх, опять все на мне, - сокрушённо вздохнул старик, - ну, поехали.
Старик долго не мог попасть в вену замершего, сразу было видно, что никакого опыта у него нет. Если бы на месте замершего находился живой пациент, то он уже обложил старика матом. Я отвернулась, не хотелось смотреть на кровь.
- Ну вот, будем ждать, - отошел в сторону пенсионер, - И наблюдать за реакцией организма.
Замерший, мужчина с редкими волосами, начал бледнеть. Руки и ноги у него мелко задрожали. На какой-то миг лицо у него утратило неподвижное выражение, и он посмотрел осмысленным взглядом. И тут же закрыл глаза, замерев.
- Он.. умер? – сдавленно спросил Алексей.
- Да, - старик проверил пульс, - но вы видели! Перед смертью он осмысленно посмотрел на нас, черт меня подери!
- Да, жестокое лечение, - сказала я, - и что дальше?
- Ну а как вы хотели? С чистыми руками спасать мир? – ответил старик. – Переборщил с дозировкой, наверное.
Я вышла в коридор и закурила, не было сил смотреть на эти медицинские эксперименты. Пусть наш пенсионер на все руки мучает замерших, а у меня нервы не железные.
- Светлана, я это … извиниться хотел, - неслышно вышел из процедурной Алексей, - нервы на взводе…. Извините.
-Ладно, студент, проехали, - отрезала я – я тоже не сахар. Не куришь?
- Не, - потупился Алексей, - запах дыма не нравиться.
- Мне тоже, - усмехнулась я, - на дух не переношу, когда другие курят. А вот сама могу курить.
- Получится что-нибудь у нас? – спросил Алексей, переминаясь с ноги на ногу.
- Не знаю, надо у нашего менгеле спросить, - я пожала плечами, - но верить надо. Ибо больше ничего нам не остается.
За дверью раздался звон упавших инструментов, и крик пенсионера. Потом дверь распахнулась, и на студента налетел один из замерших, оба с криками повалились на пол. Следом из кабинета выскочил пенсионер, и чуть не упал в свалку.
- Ожил! Воскрес, голубчик! – радовался старик. - Работает методика!
Виктор Сушков, как звали нашего воскресшего, сидел и пил чай, держа кружку дрожащими руками. В больничном буфете нашли пироги, и все с удовольствием обедали на скорую руку. Он долго не мог поверить, что это никакой не розыгрыш, а происходит на самом деле. Несколько раза вскакивал, и подбегал к окну, ожидая увидеть нормальных людей.
- Ничего не помню, - ошалело мотал головой Виктор,- пришел на прогревание, в очереди стоял, и тут как вырубило. А потом раз – и тут лежу. В голове шумит, мутит, и пить дико хочется.
- Дозировка лекарства большая, меньше не действует, - сказал Эдуард Михайлович, - побочные явления, наверное.
- Так это получается, все как заснули? – удивился Виктор. – Вирус? Война? Ну расскажите, что произошло.
- Пытаемся понять, - ответила Алексей, - только пока далеко не продвинулись.
- Мне бы домой, жена там… - заволновался Виктор, - как они там.
- Нельзя так резко, - замахал руками Эдуард Михайлович, - надо понаблюдать еще за вами, мало ли что.
- Нет, надо идти… Надо… - заплетающимся языком сказал Виктор.
Чашка выпала у него из рук, а сам он начал замирать, возвращаясь в свое состояние. Дыхание у него стало прерывистым, быстро слабело, а потом совсем пропало.
- Почти двадцать минут в сознании, - посмотрел на часы Эдуард Михайлович, - и наступает смерть.
- План по массовой приему лекарств откладывается. Спасения не получилось? – спросила я, накрывая Виктора каким-то халатом. – И чего мы добились?
- Да, цена конечно высокая, - вздохнул пенсионер, - но мы получили бесценную информацию.
- Чего тут бесценного? – спросил студент.
- Это нечто, что всех заморозило, действует и сейчас, - ответила я, закуривая сигарету.
- Именно, - важно поднял палец Эдуард Михайлович, - вначале я думал, что всех кроме нас стукнуло каким-нибудь разовым импульсом, как выжигателем. Тогда никакие лекарства в чувство не смогли бы привести. А если они приходят в себя, то значит, это неизвестное поле действует, мы просто ненадолго смогли выдернуть человека из под воздействия.
- Ну а дальше что? – спросил Алексей.
- Это промежуточный этап, - ответил старик, - теперь ищем врача-нейрофизиолога, или на худой конец невролога, и переходим ко второй части попытки спасения. Пусть они посмотрят, что происходит с мозгом.
- Так мы же их убьем, - ответил Алексей, - навсегда причем.
- Ну, предложите свой план, - ответил пенсионер.
Сколько же всего этих частей, промелькнуло у меня в голове. Старик явно не прост, и в прошлом занимался чем-то загадочным. Врача нашли в ординаторской, на втором этаже. В комнате находилось несколько специалистов, которые замерли во время отдыха. Здесь было проще, у каждого был бейдж с именем и профессией. Эдуард Михайлович вколол лекарство нейрофизиологу, уже более умело, и через несколько минут врач кинулся к стоящему в углу кулеру.
- Что вы тут делаете? Вы кто? – ошалело спросил врач, выпив подряд два стакана воды.
- Времени мало, - начал говорить Эдуард Михайлович, - нам срочно нужно, чтобы вы провели обследование одного из замерших.
- У меня штаны мокрые, - удивленно произнес врач.
- Доктор, миленький, потом о штанах думать будете, - раздраженно сказала я, - у нас тут конец света на носу. Минут через двадцать вы снова вырубитесь.
- Дайте сообразить, - подумал врач, запахивая халат,- можно быстро сокращенную электроэнцефалографию. Тут кабинет функциональной диагностики рядом. Буду с хода расшифровывать.
На замершего надели шапку с датчиками, и из аппарата поползла лента с пиками сигналов. Времени было впритык.
- Если бы я сам не видел, то наверное точно не поверил, - удивился врач, - слабый альфа-ритм, смешенная активность в мозге… какая-то асинхронность в ритмах разных частей мозга. Словно шум какой-то.
- Доктор, переведите на нормальный язык, - сказал Алексей, - мы же не специалисты.
- Ну если коротко, то такое ощущение, что мозг словно шумит. Основные части мозга, скорее всего, лимбическая система, подает хаотические сигналы.
- Чуть-чуть понятнее, но все равно не ясно, - вздохнул Эдуард Михайлович, - нам бы попроще…Как для обычных смертных.
- Если коротко, то у человека не один мозг, а как бы три, каждая из которых выполняет свою функцию, - продолжил врач, - Самый древний – ствол головного мозга, его еще рептильным называют, инстинкты. Потом лимбический мозг, эмоции, память и реакции, и, наконец неокортекс, самый молодой, начал появлятся несколько миллионов лет назад. Он отвечает за разумное поведение. Они в связке работают, конечно.
- А сейчас что не так? – просил Алексей.
- Судя по результатам, части, входящие в лимбическоий мозг, словно стали шум гнать. Разладился…. Первый раз такое вижу, но электрическая активность это четко показывает. И работа всего мозга разладилась. Но основные инстинкты, дыхание – функционируют.
- Что может быть причиной? Какое-нибудь пси-излучение? – спросил пенсионер.
- Ну, кроме физического вмешательства – ничего. По крайней мере, я не знаю, - ответил врач. – Словно часть функций просто выключили, перевели в спящий режим. Но как это сделано?
- Вы можете что-то придумать, что переведет мозг в нормальный режим? - спросил Алексей.
- Скорее всего… всего… нет.. –постепенно замирая, сказал врач, - надо … устранить ….влияние…
- Немногим больше пятнадцати минут, - посмотрел Алексей на часы, - у всех по-разному срабатывает лекарство.
- Итак, коллеги, вот мы и выяснили природу и механизм действия этого загадочного нечто, - набирая лекарства в карманы, сказал Эдуард Михайлович, - теперь надо обмозговать, что с этой информацией делать дальше. И будет ли это дальше. Предлагаю сворачивать наши эксперименты и возвращаться на нашу импровизированную базу, в ГУМ».
- Все, кому вы вводили препараты, впоследствии умерли, - сказала психолог, когда Светлана закончила свой рассказ, - кома из-за передозировки.
- Надо было ничего не делать? – с некоторой злобой спросила Светлана.
- Я этого не говорила, - подняла руки психолог, - просто хотела понять, осознавали ли вы в том момент, что убиваете людей.
- Конечно, я вначале была против, - ответил Светлана, - и сама точно не смогла бы все это делать. Благодаря активности нашего пенсионера, который и взял на себя всю работу, мы ведь и сидим тут, беседуем. Кстати, как он там?
- Нормально, - коротко ответила психолог, - думаю, вам можно будет всем увидеться. Почему не спрашиваете как дела у Алексея?
- Не знаю, все равно, наверное, - секунду подумав, ответила Светлана, - не понравился он мне. Балласт какой-то, если откровенно.
- Спасибо за уделенное время, - поднимаясь, сказала психолог, - вы очень помогли.
- А вы не можете помочь мне? - просила Светлана. – Очень хочется курить, а сигарет нет.
- Это сделано в целях безопасности, - виновато улыбнулась психолог, - я ничего не могу поделать. Но я думаю, терпеть осталось не долго. Кстати, вам врач не нужен?
- Врач? Зачем? – удивилась Светлана.
- Повязку на ране сменить, - уже подходя к двери, ответила психолог.
- Не надо, это же царапина обычная, - ответила Светлана.
Часть 3. Воскресни.
- Как там погода снаружи? – спросил Эдуард Михайлович. – А то сложно понять, окон в моем теремке нет.
- Солнечно, но ветерок легкий, - ответила психолог, заходя в комнату.
- Это хорошо, что ветер, дышать легче будет, - довольно покивал старик, - зачем пожаловали, барышня?
- Побеседовать, - ответила психолог, располагаясь за столом, - вернее, послушать ваш рассказ о произошедшем, точнее ,что случилось на третий день.
- Как я понимаю, истории Алексея и Светланы вы уже выслушали? – полу утвердительно спросил старик. – А меня на последок оставили.
- От вас ничего не скрыть, - попыталась отшутиться психолог, - сквозь стены видите.
- Обычное логическое рассуждение, - ответил старик, - Итак, последний день замирания, значит. Хотите самого главного виновника произошедшего найти?
- Скажем так, хочется понять мотивы, которые двигали вами, - тщательно подбирая слова, ответил психолог, - Нам важен ваш субъективный взгляд на события. Ну и разобраться в том, что вы наворочали.
- Что, до сих пор расхлебать не можете? – усмехнулся Эдуард Михайлович. – Ладно, слушайте.
«Вечером я так устал, что у меня дрожали руки. Вся эта возня в больнице стоила мне много нервов, хотя мои спутники этого не заметили, полагая меня этаким бесчувственным препаратором. Но мне казалось, только я один понимаю, насколько серьезна ситуация. Вот и сейчас, я один готовлю ужин на походной плите, а они занимаются спасением своих близких. Студент мотается по замершим в пробках, возможно навсегда, улицам Москвы в поисках своей матери, а Светлана пытается поддержать своих ребят, делая им глюкозу.И только я думаю обо всех сразу, а не о каждом в частности.
Вечером, уже перед заходом солнца, все собрались почти обжитом уголке ГУМа. Ужин я сделал на славу, благо продуктов в достатке.
- Итак, мои дорогие пятницы, - начал я, поднимая стакан вина, - У меня новая версия происходящего. И боюсь, она вам не понравится.
- Все безнадежно? – прямо спросила Светлана. – Никого не спасти?
- Скорее наоборот, надежда есть, - сказал я.
- Хватит тянуть кота за это самое, - с раздражением сказал Алексей, - выкладывайте, до чего там додумались.
Не люблю хамов. Особенно если они молодые, и нечего особенного из себя не представляют.
- А давайте-ка поменяемся местами, - сложив руки, предложил я студенту, - Вы думайте, я буду критиковать. Чего я один за все отдуваюсь.
- Эдуард Михайлович, извините юношу, - вмешалась Светлана, - это у него нервы.
- Будем считать, что инцидента не было, - ответил я. - Если я что-то не так скажу, поправьте меня.Итак, мы умеем ненадолго нейтрализовать непонятное воздействие, мы знаем теперь, что оно вырубает что-то в лимбической системе. И….
- … И что это непонятное пси-воздействие еще действует, - закончил Алексей.
- Хорошая у нас молодежь, - похвалил я.
- Возникает еще вопрос, почему нас это воздействие не взяло? – спросила Светалана, задумчиво смотря куда-то вдаль. – Получается, наш мозг чем-то отличается от мозга прочих.
- Да, это тоже важный вывод, - согласился я. – Но сейчас главное – попытаться устранить это неизвестное воздействие.
- И как мы это сделаем? Рубильника нет, - ответил студент.
- У нас нет, - ответил я, - тогда надо найти того, у кого есть.
- Не понимаю… - сморщилась Светлана.
- Смотрите, где должно находится нечто, чтобы охватить все население земли? – спросил я.
- В космосе? – вопросительно сказал Алексей.
- Скорее всего там, - согласился я, - причем должна быть целая сеть таких станций.
- Заговор какой-то, -с недоверием сказал Светлана, - может тогда уже пришельцев предположить?
- Ага, злобные пришельцы чем-то долбанули по нам, и сейчас готовятся к вторжению, чтобы захватить наши ресурсы, - съязвил Алексей, - похоже на фантастику, и не самую оригинальную.
- В каком-то смысле такой вариант вполне возможен. -ответил я. – Но не будем плодить сущности сверх необходимого.
- Тогда американцы? – предположила Светлана. – Или китайцы?
- Сами по себе стукнули? – спросил Алексей. – Нажали не ту кнопку по ошибке.
- Даже не знаю, какой вариант ужаснее, - ответила Светлана, - Знать, что гибель человечества – это дело наших собственных рук. Или что привет от братьев по разуму.
- Если это самоуничтожение, то военные скажут нам, так это или нет, - ответил я, - уж у кого как не у них искать ответа на этот вопрос.
- Какие военные, что еще вы придумали? - с подозрением спросил Алексей.
- Как временно привести в чувство замершего мы теперь знаем, - спокойно ответил я, - и я хотел попробовать привести в чувство военных. Поедем в министерство обороны, и будем оживлять всех шишек. Есть же у них какой-то план икс на такой случай. Или они что-нибудь успели зафиксировать перед замиранием.
- А дальше? – просила Светлана.
- По обстановке, - ответил я, - Вернее, по картине, которая сложится из информации. Ну если не они, то кто еще обладает информацией о всяких тайнах? В любом случае, у нас информации мало сейчас.
Национальный цент управления обороной на Фрунзенской набережной равнодушно смотрел на замерший город. Знамена на фасаде замерли в вечном параде, словно воодушевляя застывших с ружьями наперевес солдат под самой крышей здания. Сейчас как никогда стиль здания соответствовал уснувшему городу и людям. На входе замерла охрана, строго глядя в никуда. Судя по обстановке внутри, никакой тревоги не было. Все занималась своими обычными делами, когда замерли. Вот группа молодых офицеров сбились в кружок, наверное, что-то обсуждали. Важный генерал в сопровождении пары адъютантов замер около входа, так и не успев сделать шаг.
После просторного и залитого светом фойе, мы попали в длинные печальные коридоры, стараясь не задевать замерших. Приводить в себя какого-то капитана представлялось пустой тратой времени, так я размышлял. Если уже оживлять, то какую-то важную птицу, вроде старшего дежурного центра или какого-нибудь заместителя министра. Либо взять «языка», чтобы уже тот вывел на нужного человека. Мы выбрали второй вариант.
- Пить….
Это было первое, что произнес капитан с красной повязкой дежурный на рукаве, после инъекции лекарства. Потом он кинулся к телефону, и начал куда-то названивать. Наверное, своему начальству. Звонил он долго, и каждый раз набирая номер, тихо ругался. Бросив трубку, начал листать какой-то журнал на посту.
- Последняя запись два дня назад сделана, - ошарашенно ответил капитан, оглядываясь вокруг - Вы кто? Как сюда попали? Документы.
- Паспорт не взял с собой,- ответил я, - Да и зачем? Послушайте, у нас очень мало времени. Нам нужен главный, который может сказать, что случилось до замирания.
- Голова кружиться… - вытирая выступивший пот, сказал капитан, - Нападение, что ли?
- Собственно, это и хотим понять, - теряя терпение, ответил я, - нам…
- Никто не отвечает, - перебил меня офицер, - причем связь есть. Непонятно ничего... Стойте тут, сейчас проверю.
И убежал, только гул шагов эхом разносился по безмолвным коридорам.
- Ничего не получится, -сказал Алексей, - Бюрократия. Надо было самим искать их главного.
Но капитан вернулся довольно быстро, только бледнее прежнего.
- Все как окаменели, - сказал офицер, - и доложить некому.
- Послушайте, мы может привести в чувство вашего главного, - обратился я к растерянному капитану, - Вы нас отведите к нему и мы его приведем в чувство. Ну а дальше уже как он скажет.
- Ладно, идем, - сдался капитан.
Дежурный генерал оказался относительно молодым и подтянутым мужчиной, с уже проступившей сединой на голове. Он пристально смотрел на меня, выслушивая короткий пересказ событий за прошедшие дни. Потом генерал попытался соединиться с кем-то, и что-то набирал на клавиатуре. В центре управления, куда он нас привел, работал большой экран, на котором была схема двух полушарий и какие-то символы.
- В целом, картина совпадает, что вы рассказали, - мрачно кивнул генерал, - нигде никого нет. Линия связи с правительством работает, но никто не подходит. Экстренная линия связи со штабом НАТО тоже работает, а в ответ тишина. В небе ни одного самолета, ни у нас, ни у них.
- У вас и с ними связь есть? – удивился я. – Хотя действительно, мало ли что…
- Ну и какая у вас гипотеза всему происходящему? - спросил меня генерал.
- Кто-то каким-то образом включили нечто, что выключило у нас часть мозга…. – начал я. – Специально, или несознательно уж не знаю.
- Ни у нас, ни у наших потенциальных врагов нет такой технологии.- ответил генерал, открывая бутылку воды. – Нет никакого психотропного оружия. Если не брать телевизор в расчет.
- Ну, может мы не знали, какие-то побочные явления - ответил я, - или пришельцы. Выбирайте, что больше нравиться.
- Только не говорите про инопланетное вторжение, - поморщился генерал, перебив меня, - Мы бы зафиксировали хоть что-то.
- Не случалось что-то перед самым замиранием? Что-нибудь странное или необычное? Не только у нас, но и за границей, – спросил я. – Какие-нибудь явления, или запуск каких-то устройств… Вы же тут всю информацию собираете.
- Секунду, сейчас просмотрю сводку… - полез генерал в настольный комп, - учения станции дальнего обнаружения на Камчатке, запуск разведовательного спутника в Китае… Срабатывание сейсмо-датчиков на Памире…
-… Все не то, - перебил я генерала, - что-то другое.
- Вот, вывод на орбиту научного спутника, - перечислял генерал, - международный проект. Правда, замирание, если и случилось, то не сразу после этого, часа через три.
- А что этот спутника делать должен? – спросил я.
- Вот тут информационная сводка есть детальная, - пояснил генерал, - на спутнике стоит какой-то экспериментальный прибор для передачи сигнала быстрее света.
- Что-то не понял. Быстрее света? – переспросил я.
- Так написано, - ответил генерал, - создают что-то типа вакуум Казимира, и в нем можно превысить скорость света. Не тянет на нечто, способное вырубить все человечество.
- Послушайте, генерал, я конечно не физик, но мне кажется, от этой штуки все беды и начались, - уверенно сказал я, - она и ведь и сейчас там работает на орбите.
- И какие предложения? – нахмурился генерал. – Выключить спутник я не могу.
- Тогда сбейте его, и проверим, прав ли я, - просто сказал я.
- Вы представляете, что говорите? – повысил голос генерал. – Уничтожить спутники чужой страны! Это же акт агрессии!
- Генерал, еще пару дней, и никаких стран не будет, - устало сказал я. – Если я не прав… Некому будет нас наказать. А если прав, тогда может стоить рискнуть?
- Проблема в том, что при этом уничтожатся почти все спутники, на этой орбите и на соседних, - ответил генерал, - на многих наших спутниках есть система самоуничтожения в специальном режиме, и если я дам сигнал, то на орбите будет рой скоростного мусора, сметающий все на своем пути.
– Если я не прав… Некому будет нас наказать. – ответил я. - А если прав, тогда может стоить рискнуть ради всего человечества? »
- Да, захватывающая история, - сказала психолог, помолчав минутку после окончания история.
- Главное, правдивая, - ответил Эдуард Михайлович, - генерал уничтожил этот спутник, и через несколько часов началось воскресение замерших.
- А где были Светлана и Алексей во время вашей беседы с генералом? - спросила психолог.
- Не помню, - ответил старик, - я их оставил в фойе, чтобы не мешались. Да они мне уже и не нужны были, свою роль они сыграли.
- Получается, ваша версия была верна? - спросила психолог. – Откуда вы знали, что именно разрушение спутника явилось причиной исчезновения непонятного воздействия? Или спутник сам являлся источником излучения?
- Я и сам не знаю, почему. Это уже к другим людям вопрос, - пожал плечами Эдуард Михайлович, - просто сделал логические выводы.
- И еще одна странность,- заметила психолог, - после уничтожения спутника прошло больше времени до оживления людей, чем до начала замирания после начала работы спутника.
- Может, дело не в спутнике было? – спросил старик.
- Генерал и офицер не выжили, - поднимаясь, сказала психолог, - впали в кому и умерли. Нет у нас свидетелей беседы, получается. Только вы.
- Но остальные же ожили, - ответил старик.
- Да, ожили, - ответила психолог, уже на выходе, - но не все. Много умерших от переохлаждения, или из-за аварий. И все выжил, получается, благодаря вам. Кстати, вам повязку на руке сменить не надо?
- Повязку? – переспросил пенсионер, словно в первый раз посмотрев на забинтованную руку. – Нет, спасибо.
Часть 4. Мышеловка и пожарный выход.
Когда экран погас, и выключили проектор, Сергей Иванович закашлялся. Двухстороннее воспаление легких, как сказали врачи. После оживления многие серьезно простудились, ночи хоть были и летние, но одеты многие были легко.
Эту запись он пересматривал уже третий раз, и каждый просмотр добавлял все больше вопросов. Совершенно немыслимый рассказ, из которого надо сделать правильные выводы и отчет для очнувшегося начальства в Кремле.
- Еще раз включать? – спросила психолог.
- Нет, Катя, не надо, - покачал головой Сергей Иванович. – Аппаратура, которая снимала показания, точно исправна была?
- Точно, - закатила глаза Екатерина, - проверили несколько раз. Каждая личность у него имеет свою карту активности мозга, даже пульс и давление меняется по количеству его личностей. Таких людей реально не существует. По физиологическим данным и отпечаткам это некто Мытарин, сорок семь лет, слесарь в автомастерской. Судим, родственников нет, воспитанник детского дома, проживает в Долгопрудном.
- Слесарь, значит, - задумчиво повторил Сергей Иванович,- и в одиночку сумел докопаться до причины и спасти всех. Чудеса какие-то.
- Обследование показало, что у него аномально развит неокортекс, очень высокая активность, - добавила психолог, - вот и все, что могу сказать о нем. Очень возможно, что у него еще есть личности. Во время замирания эти личности у него словно хором были активны, одновременно. А после снятия этого неизвестного воздействия они у него по очереди включаются. Мое мнение – что это уже не совсем человек по своим возможностям и тому, как у него мозг функционирует.
- Что с ним дальше делать? – спросил Сергей Иванович. – Мне через два часа отчет надо наверх дать с однозначными выводами. А кроме записи и нет ничего. Каким образом связан спутник, общее замирание и этот уникум с множественными личностями, который единственный остался в сознании? Есть что-то, что связывает это, ниточка какая-то.
- Вы спросите у него самого, - предложила психолог, - может, какая-то личность и ответит. Терять нечего. А то мы вокруг и около ходим.
Сергей Иванович зашел в комнату, и сел напротив собеседника. Бледное лицо с женственными чертами, длинные тонкие пальцы, как у музыканта. Не складывался портрет простого трудяги слесаря.
- Совет безопасности ООН объявили нам ультиматум, - сразу начал Сергей Иванович, - если мы убедительно не докажем, что причиной этого замирания являемся не мы. Завтра мы должны сделать доклад на экстренном заседании в ООН. Кроме вас, никаких свидетелей произошедшего не осталось. Вот почему я сижу здесь. Только вопрос, с кем я сейчас беседую? С Алексеем, Светланой или Эдуардом Михайловичем? Или со слесарем?
- Не очень понимаю, кто эти люди, которых вы упомянули, – ответил собеседник, - меня зовут Никита Белов. И я не понимаю, почему меня держат взаперти. Меня семья ждет, я так и не знаю, что с ними сейчас.
- Никита, значит, - покивал Сергей Иванович, - ну и какое ваше мнение обо всем случившемся?
- Не знаю, – пожал плечами собеседник. – Думаю, что это был контакт.
- Контакт с кем? - спросил Сергей Иванович.- Пришельцы?
- Не обязательно, - ответил Никита, - на мой взгляд, сработал какой предохранитель непонятной природы. И вот нас вырубило всех.
- Интересная гипотеза, - усмехнулся Сергей Иванович, - только доказательств фактических нет. Если бы хотели выключить нас всех - то сделали наверняка.
- Значит не хотели наверняка, оставили лазейку, - ответил Никита, - это как мышеловка с аварийным выходом.
- Знать бы еще, какой механизм позволяет выключать мозг, - сказал Сергей Иванович.
- Не дай бог, - испугался Никита, - это похлеще атомной бомбы будет.
- Ну ладно, мне пора идти, - поднимаясь, сказал Сергей Иванович, - не могу обещать, что вас скоро выпустят.
- Никто не поверит в это, - покачал головой Сергей Иванович, когда вышел из комнаты, - И предъявить нечего. Только все еще запутаннее стало. Пришельцы, контакт…. Винегрет какой-то. Что за вакуум Казимира такой?
- В справке пишут, что в нем можно превысить скорость света для фотона, - прочитала психолог.
- Может и правда, это был как сигнал к срабатыванию мышеловки? – задумчиво спросил Сергей Иванович.
- Ну, факт замирания нельзя отрицать, - ответила психолог, - и это действительно чужое воздействие. Причем они настолько тонко разбираются в строении нашего мозга, что могут так точно «выключать» нас.
- Ладно, напишу как есть, - махнул рукой Сергей Иванович,- не поверят – их проблемы. Хотя мне как-то жутковато, что однажды мы снова можем превратиться в застывшие живые статуи просто потому, что залезли куда-то не туда. Как будто мы под надзором дети малые.
- Зато теперь мы знаем, что нам не дадут пропасть, - ответила психолог, - и даже спасут нас от самих себя, если что.