Заказ на имя Энкуертаме пришел рано утром, когда Просспексио было 25. Лежа в своей постели и ощущая тошнотворное рвение, жажду поисков к истокам жизни, он томился, слеживался и предавался долгому мрачному терпению, подобно терпению старого грифа. Полный томления, ожидания скоро времени начала поисков заказа, он ждал, ждал, как ждут праздничной даты, выхода нового продукта, нестерпимого ожидания любимой девушки. И вот началось. Начался тот отчет, когда важна была каждая секунда, каждый шаг, где каждый неверный вздох мог оказаться решающим, любая соринка, попавшаяся на пути, привела бы к неминуемой катастрофе. Но он это рассчитал прекрасно своими отточенными глазами, полными сладостной утайки, овальной формы с заточенными концами, лежа в скомканной траве, видя, просчитывая, что делает сейчас тот, на которого пришел заказ, которого он жаждал найти.
О, он видел, как тот сидит, выпивает последние капли вина, оставшиеся на дне бокала. Повсюду он искал его, искал его и в умах знакомых ему лиц и в грязных вымощенных мостовой закоулках, и в кистях весеннего винограда, искал его в своих снах. Приготовляя оружие, он ощущал, что он находиться близко, но ему не хватало той потаенной смелости, несуразной ловкости, бойкой уверенности, чтобы сделать еще один шаг и найти его. Поэтому он рассчитывал все наперед, знал все его движения в данный момент, ведь узнавал о нем у людей видевших его, сидевших с ним в баре, раскуривавших с ним пачку новых сигар. Искал его имя в толстых свежих номерах газет, находя его там, представлял, ощущал те же чувства, что тот испытывал, видя место, где он теперь бывает и записывал его в свой дневник. Добавлял уже место к другим, что были записаны раннее, выявлял геометрию этих мест, доходя до того, что мог определить по незнакомому человеку, виделся ли он с тем, как и ясно представляя момент истины, когда посмотрит на него, и ощутит тот страх, которых представлялся ему каждую ночь, каждую треть минуты, проходя через бульвар многолюдных мест. О, как же был сладок, полон энергии и в тот же миг, терявший ее, момент, когда увидит его, поймет, что нашел того, кого искал, впадет в эфемерный ступор, и сразу же определит, вспомнит, как нужно действовать.
Разделяя кварталы города по квадратам, он строил в нем ловушки, подговаривая черных женщин торговать полотном и голыми курами в другом районе, зная, что тот, которого он ищет, будет пугаться их, что больше не пойдет в квартал, где их увидел, тем самым урезая, места его появления. ….. Ох, как же был бы сладок миг, когда он бы его увидел, в то же время преисполненный теми вкрадчивыми хитростями, которым предавался для дела, соблазняя властных и нежных проституток, чтобы те, глазами своей давно потерявшей невинности, нашли того, кого он так искал. Зная его страсть к весенним лилиям, он садил их в земле между клетками мостовых, на балконах старых дев, зная, что он придет на их запах, распространявшийся по всему городу, обгоняя копотный запах машин, гул вертолетов, треск сверчков. Настал тот день, когда он его нашел, загнал его в толчею машин, в переулке, рядом с гулящим проспектом разноцветных шариков, щадя его, его же страхом, обойдя его мысль на несколько уголков, предполагая дальнейший шаг. И тогда он нашел его, достав оружие, нацелился на него. Он выстрелил себе в висок.

Вот уже первая строка отпугивает странными словами.


А почему жажда поисков к истокам жизни (вообще не понятно, что имеется ввиду) тошнотворное?


Читаю и понимаю, что я нифига не понимаю.

Странно всё как-то. Вроде бы и фразы хорошие, и предложения красивые. А видишь общую картину - полный сумбур.

Вот как писали выше, вроде очень не дурны предложения, но как-то сумбурно, слишком быстро и всё в кучу. Длинными предложениями конечно красиво получается писать обычно, но ими же, если не иметь огромного опыта, легко можно запутать читателя.
Вот автор вроде бы словарным запасом обладает, но торопится их все использовать, чего советую не делать. А ещё советую поменьше пафоса, что невольно читается между строк. Нет, конечно я не категорично против пафоса, но его надо бы дозировать, как мне кажется.

Прочитав и этот опус, лучше поступлю также, но не стану читать что-то ещё...