СМЕРТЬ ДЛЯ ПРОКУРОРА

Он закончил юридический факультет не самого лучшего в городе вуза. Отец помог устроиться следователем в райотдел, а дальше он уже сам пробирался по служебной лестнице - ответственно и старательно работал, почти не лицемерил, без необходимости не лгал, совсем немного прогнулся. И вот он - главный прокурор небольшого городка-спутника, до работы 15 минут езды на автомобиле, просторная квартира в историческом центра мегаполиса, много книг.

Где-то в середине карьеры женился. Она спокойная, домашняя. "Катенька... или Машенька... еще платье полосатое!" - вспоминал он, иронически улыбаясь, строчки из Булгакова, когда думал о своей жене. Полюбили ездить на отдых в Тай, детей бог покуда не дал. Кажется, все.

Ох, нет, еще одно: он ждал. Чего-то важного и ценного, что обязательно должно было с ним случиться. Может быть, ждал её - свою Маргариту. Оглядывался на улице, когда видел стройную женскую фигуру в черном пальто. Покупал мимозы - жене, хотя знал, что она к ним равнодушна. Впрочем, как и к розам. Жена прокурора вообще была тиха и меланхолична, как та медлительная сонная рыба, что плавала у нее в аквариуме и за которой она могла подолгу наблюдать, сидя на кухне за чашкой остывшего чая или с горстью жареных семечек и книгой.

- Ты бы шла в комнату, телек бы посмотрела, да и сидеть на диване удобнее! - говорил он ей время от времени, заходя на кухню за стаканом минералки или орешками, но она неизменно отвечала:
- Мне тут больше нравится, там семечками насорю, потом убирать...

"День проходит, меркнет свет - мне минуло сорок лет..." Эту фразу, поздравляя его утром с днем рождения, шутливо сказала в телефон одна его хорошая знакомая. Помолчала и виновато добавила, что это строки из стихотворения одного очень плохого поэта. Но поздно - фраза уже присосалась к подсознанию. И все время, пока он ехал на работу, эти слова шумели у него в голове, как гул уходящего поезда, как шум отдаленной снежной лавины.
...мне минуло сорок лет... мне минуло сорок лет... мне минуло сорок лет...

Он приехал на работу с небольшим опозданием, отчего испытал раздражающую досаду, и сразу ему доложили, что его ожидает младший следователь. Взяв на кухне чашку капучино из автомата (никогда не просил секретаршу принести кофе), он направился в кабинет. В коридоре его догнал следователь и попросил присутствовать на опросе свидетеля по одному делу, которое было в тот момент у них в производстве. Собственно, по процедуре этого не полагалось, но следователь сказал, что это настоятельная просьба свидетельницы и в интересах дела он хотел бы её удовлетворить. Он считал, что без этого женщина не скажет всего, что знает. Прокурор был удивлен. Ему показалось, что следователь лично заинтересован в просьбе, что было недопустимо. В другой день он бы, наверное, отказал, но сегодня все шло несколько не так. И еще эта строчка про "минуло сорок лет" все не давала ему покоя... он решил, что таким образом отвлечется, и только попросил, чтоб опрос был проведен в его кабинете.

"Наверное, знойная красотка в стиле обложки «Вог», иначе зачем бы ему за нее просить? Вряд ли следователь причастен к делу или подкуплен, на него не похоже, и я бы знал..." - подумал он, открывая дверь своего кабинета. На него пахнуло застоявшимся воздухом с ощутимым запахом пластика, он подошел к окну и широко распахнул створку. Плотный сырой воздух темного утра влился в комнату, и сразу горько запахло фиалками, дымом и чем-то еще, прошлым и невыносимо тоскливым. Как брошенные в канаву цветы Маргариты, как эти ноющие глухой болью, отдающие мутным унынием слова: "минуло...минуло...минуло...".
Он крепко закусил губу, надеясь избавиться от навязчивого гула, и глубоко вдохнул свежий воздух.

Дверь за его спиной открылась. "Пожалуйста, проходите, вот сюда..." - услышал он негромкий и мягкий, почти ласковый голос следователя. Прозвучали глухо шаги, он повернулся. Посреди комнаты стояла старая дама, лет 70 или больше, стройная, в небольшой фетровой шляпе, строгом черном пальто, с сумкой в руках и в дымчатых очках без оправы. Следователь представил женщину прокурору: Марья Андреевна Шувалова. Имя совсем не шло к её внешности. Фамилия звучала более подходяще. "Кажется, у каких-то русских князей была такая" - подумал прокурор, внимательно разглядывая свидетельницу. Он постепенно начинал понимать, чем вызвано то подчеркнутое внимание, которое оказывал старой даме следователь - молодой курносый парень, обычно простодушный и веселый, а сегодня как будто чем-то слегка смущенный. В сознании вдруг всплыла фраза "почтительнейше прошу Вас", и он едва удержался, чтобы её не сказать. Вместо этого сухо представился, предложил ей стул и прошел на свое место.

Они уселись. Старая женщина, легко улыбаясь, извинилась и объяснила свою просьбу тем, что у нее больные глаза, она не сможет прочесть протокол и подпишет его без ознакомления, поэтому она хотела бы, чтобы её ответы слышал еще один человек - ответственное должностное лицо. Причина была странная, особенно принимая во внимание наличие в прокуратуре диктофонов и целого штата сотрудников. Но её извинение прозвучало просто и уместно, а желание видеть на опросе прокурора было высказано скромно и искренне и поэтому сразу вызвало уважение. Его сомнение и досада постепенно уходили, возникло ощущение естественности и правильности всего происходящего. Следователь начал опрос.

- Расскажите о вашем младшем брате Игоре Андреевиче Шувалове.
- Что именно вас интересует?
- Все, что Вам покажется важным в его жизни до этого случая, когда его... нашли мертвым. Как он жил, с кем общался. Ведь он не работал? Где он брал деньги на жизнь?
- Да, он никогда не работал, но деньги у него были. Он продавал картины, которые ему достались от его жены - она умерла через год после того, как они поженились.
- В его квартире не было обнаружено ни одной картины. Он их все продал?
- Не знаю точно. Думаю, что все. В последнее время он жил скромно.
- Вы часто с ним встречались?
- Изредка, но я звонила ему по нескольку раз в неделю.
- Он жаловался Вам на отсутствие денег?
- Нет, он не жаловался. Дело в его шубе... знаете, такая странная шуба, кажется, он называл ее пехорой. Эта зима была морозной, он сказал, что научился сам выпекать хлеб, потому что любит горячий хлеб. Но я думаю, что он это делал, чтобы в морозы реже ходить в магазин. Я видела - его пехора почти рассыпалась.
- Но, тем не менее, у него был очень современный компьютер и он платил за высокосростной интернет.
- Да, об этом я и хотела сказать, про компьютер... Он не то, чтобы не работал. У него было очень важное дело, которое требовало времени, умений и сил. Но дохода оно ему не приносило.
- И что же это за дело?
- Разве вы этого не знаете? Разве вы не взяли все из его компьютера?
- Взяли.
- И что?

Следователь не мог не ответить, в ее спокойном вопросе было столько естественного и живого интереса, что скрывать что-то и умалчивать выглядело бы чрезвычайно глупо.

- У него был очень широкий круг интересов, судя по сайтам, которые он посещал. Что касается документов, то его папки и почтовый ящик были тщательно очищены... там не было ничего: ни файлов, ни адресов, ни писем. Только рассылка за последние несколько часов. Такое впечатление, что кто-то перед убийством специально почистил компьютер.

Дама некоторое время молчала. Потом тихо спросила:

- Вы совершенно уверены в том, что это было убийство?

На этот раз промолчал следователь. Опять возникла пауза. Старая женщина сидела, глядя в окно. На губах её дрожала едва заметная улыбка. Прокурор задумчиво смотрел на даму, прокручивая в голове странные обстоятельства этого дела.

65-летный мужчина, живший одиноко в двухкомнатной квартире старого дома, позвонил в службу доставки ресторанчика Планета суши (рекламный проспект потом нашли у него на столе, видимо, он вытащил его из почтового ящика, как и все жильцы) и заказал небольшой набор самых дешевых роллов. Его предупредили, что доставка будет платной, если сумма меньше 500 рублей. Он помедлил, но все же заказал еще что-то и попросил доставить в четверг, 9 марта, ровно к 3 часам дня. Перед тем, как отправить курьера по адресу, оператор позвонила ему и предупредила, что через 30 минут заказ будет доставлен. "Да, я жду..." - ответил клиент.
Когда курьер поднялся на площадку, дверь оказалась слегка приоткрытой. Парень все же позвонил, но ему никто не ответил. Помедлив, он решил войти в квартиру - и сразу из прихожей, через арку, ведущую в комнату, увидел в кресле мужчину. Руки сидящего были сложены на коленях, голова склонена набок, глаза закрыты. Человек был мертв. Курьер читал детективы и был убежден, что в квартире произошло убийство. Он вызвал полицию.

Свидетельница заговорила первой, нарушив ставшую уже почти тягостной тишину. Её голос звучал спокойно и немного мечтательно.

- Мы очень любили свежий хлеб. Бабушка пекла его по субботам, мы отламывали от горячего каравая куски, намазывали на них масло, которое сразу размягчалось и подтаивало, пропитывая ноздреватый мякиш, и ели, запивая сладким какао. Я и маленький Игорек... Он был очень бойкий, и я должна была за ним следить! Мама с папой каждый год с весны до поздней осени уезжали на север, на нефтяные месторождения. Бабушка тоже работала, и мы были предоставлены сами себе – это было прекрасно. Нам никогда не было скучно вместе.

- Он хорошо учился? – спросил следователь.
- Очень хорошо, особенно математика ему давалась.
- Он был странным ребенком?
- Совсем нет, обычным. Разве что, очень своевольным, но у него был один, как бы это сказать… принцип, которому он, насколько я знаю, всегда следовал.
- Что это за принцип?
- Он никогда не нарушал своих договоров с людьми, которым доверял. И того же ждал от них.

Она рассказала несколько эпизодов из их детства, вспомнила какие-то мелочи, описала комнату брата. Говорила мало и довольно коротко, то глядя в окно, то опустив голову немного вниз и вправо. И тогда казалось, что она склоняется над колыбелью ребенка, которому тихо рассказывает на ночь добрую сказку. Иногда она ненадолго встречалась глазами, неясно темневшими за стеклами дымчатых очков, с глазами следователя и прокурора... Лица у всех троих были спокойны, взгляды задумчиво блуждали, на губах часто появлялись почти неуловимые улыбки. Странное обаяние старой женщины окутало мужчин – молодого и сорокалетнего – как будто легкой сетью, и они плыли по медленному солнечному течению ее воспоминаний, как пойманные, но не подозревающие об этом рыбки.

- В 15 лет Игорь влюбился в свою ровесницу, у них даже дни рождения были почти в один день. Это было настоящее чувство. Они необыкновенно подходили друг другу, помните, как в том старом фильме «Большая перемена». Всем, кто их знал, было очевидно, что это навсегда. Такое сразу понимаешь. В 19 лет они поженились, а в 20 она умерла от редкой болезни, которую почти не умеют лечить в мире – какая-то мутация генов. Во время венчания они договорились, что не умрут, пока не отметят золотую свадьбу. Почему-то ей было очень важно, чтоб была именно золотая свадьба. Она часто мечтала о том, что на этой свадьбе обязательно будет в потрясающе красивом платье, а вокруг будут их дети, внуки и даже правнуки, а они будут стройные, счастливые и молодые. Они решили, что отметят золотую свадьбу через 50 лет после их первой встречи. Потому что, как она говорила, они поженились сразу, как только встретились глазами.

- Он успел пообещать ей, что доживет до их золотой свадьбы? - Следователь немного волновался.

- Да, он пообещал ей это. Она просила его жить за них двоих и стать полезным людям. Она сказала, что будет жить в нем.
- Но он не собирался жить дольше этого срока, так?
- Брат жил только потому, что перед ее смертью дал ей слово.
- Как же он был полезным людям, если даже не работал?
- Я говорила, что он был замечательным математиком, учился на последнем курсе университета, когда похоронил её. Сначала он некоторое время работал в институте Лебедева и еще самостоятельно изучал биологию и генетику – хотел понять, можно ли было вылечить её. Потом ушел с работы, жил на деньги, вырученные от продажи картин, и продолжал читать все, что об этом было написано на всех языках. Ему удалось понять, что есть надежда найти способы лечения этой и похожих болезней, но для этого нужны длительные и основательные исследования многих ученых. И он перестал заниматься генетикой и вернулся к математике и программированию.
- Но в институт он уже не вернулся?
- Нет. Занимался… как это … фрилансингом, кажется, или фрилансом – не знаю точно, как сказать. Но в основном работал над тем, чтобы через Интернет искать людей, средства и возможности для создания фондов и финансирования исследований тех болезней. Он знал шесть языков, включая японский, и работал, если можно так сказать, международным «сводником» для всех, кто мог хоть как-то быть заинтересован в решении этой проблемы. Таких в мире оказалось не так уж и мало, и они были не против объединить усилия. Он организовывал переписку, встречи этих людей, готовил документы для грантов, делал рассылку конференций, словом, вел все дела, какие ему доверяли. А в последнее время ему доверяли очень многое, тем более, что он не просил за это ни копейки. Он был уникальным человеком, мой брат. По сути, ему удалось организовать работу мощной международной группы ученых, которая близка к решению проблемы.

Она наклонила голову и опять легко улыбнулась невидимому младенцу в колыбели у своих коленей.

- Вы поддерживали его в… работе? - следователь тщательно подбирал слова.
- Да, я всегда была рядом с ним.
- Скажите… а он когда-нибудь говорил Вам о том, что… что захочет уйти из жизни сразу после золотой… после той даты?
- Да, это было его твердое решение. Он так ждал встречи с ней.
- Был ли у вас разговор о том, что он… сомневается, что сможет… уйти сам? Кажется, у него было неплохое здоровье.
- Да, такой разговор был, один раз, очень давно, в третью годовщину её смерти.
- И Вы… пообещали ему… помочь?

Следователю, кажется, эти слова дались с огромным трудом. Он с надеждой смотрел на старую даму, она выпрямилась, сняла очки и взглянула ему глаза.

- Да, я пообещала ему это.

В кабинете повисла тишина. Несмотря на чудовищность этого признания, следователь и прокурор чувствовали, что происходит что-то необыкновенно важное и… правильное.

- Он позвонил мне за два дня до той даты. В последний месяц я ждала этого звонка каждый день, и мне было очень нелегко. Он спросил, выполню ли я свое обещание – и я сказала, что выполню. Тогда он поблагодарил меня - так просто и спокойно, как будто я пообещала ему пришить пуговицу. «Спасибо тебе, Маша. Наконец-то я смогу уйти к ней».
Старая дама смотрела на следователя широко раскрытыми, но невидящими глазами. И в их глубине прокурор на мгновение увидел самое ценное, что жило в ее душе: глубокое восхищение, безграничную любовь к брату и боль невозвратимой потери. «Вряд ли кто-то любил его больше, чем эта женщина» – подумал он.

- Мы еще тогда, в первом разговоре, решили, что это будет укол. Брат сказал мне, что спокоен за меня. Он изучил раскрываемость такого рода преступлений и был уверен в моей безопасности. Умер пожилой одинокий человек – никого это не удивит. Если меня кто-то заметит, то это не вызовет подозрений, ведь мой визит мог взволновать его и справоцировать сердечный приступ. След инъекции тоже легко объяснить. Ему как раз в это время делала уколы приходящая участковая медсестра, потому что иногда повышалось давление от сидячей работы. А чтобы быстрее обнаружили тело, он заказал роллы.

9 марта, в день их золотой свадьбы, в два часа тридцать минут, как мы заранее договорились, я приехала к нему, сделала укол, поцеловала его и уехала.

Следователь долго молчал. Фиалковый влажный дым сумеречного рассвета уже почти рассеялся, и прямоугольники окон медленно наливались жемчужным сияньем весеннего утра.

- Куда Вы дели ампулы?
- Вот они.
Она открыла сумку, достала небольшую коробку и подала её следователю.
Прокурор смотрел на женщину. У него был изрядный профессиональный опыт, он повидал разных преступников. Но ни у одного из виденных им убийц – вольных или невольных – не встречал он такой спокойной, такой счастливой улыбки. И в глазах ее – глубоких, темных и необычайно теплых – не было и следа безумия.

У следователя завибрировал телефон. Он достал трубку, взглянул на экран и нажал кнопку ответа. Выслушав то, что ему сказали, он повернулся к прокурору.

- Только что мне доложили, что готовы результаты экспертизы. В организме убитого и найденном в мусорном контейнере шприце не обнаружено никаких следов яда. Человеку перед смертью была сделана инъекция витаминов.

Тени окончательно ушли из комнаты, солнечный свет наполнил воздух, заливая вещи и лица людей теплыми золотистыми волнами.

- Он верил мне, я не могла не выполнить наш договор, но я никогда не смогла бы убить его, вы же понимаете? Просто я знала, что независимо от того, что я ему вколю, брат все равно уйдет к ней. Пришло время встречи, а он всегда выполнял свои обещания.

***
В этот день прокурор вернулся домой раньше обычного. В квартиру уже вползли дымчатые сиреневые сумерки, у края кухонного стола стояла чашка с недопитым чаем, на фоне светлого прямоугольника окна темнел силуэт жены. Она внимательно наблюдала за синицами, суетившимися на мокрых деревьях во дворе. Он неслышными шагами подошел к ней и легонько обнял за плечи. От ее волос веяло едва уловимым фиалковым ароматом. Обернувшись, жена удивленно взглянула на него. На ее губах тихо дрожала обычная, немного сонная улыбка, вокруг глаз лежали мягкие тени.
Темная фигура старой дамы качнулась вдруг перед ним в призрачном зеркале стекла, но прокурор прикрыл глаза. Праздничная, весенняя радость неожиданно заполнила все его существо. И, целуя теплые волосы жены, он в первый раз за долгое время с наслаждением погрузился в солнечные волны любви.

Нельзя же так. ))
И первые два-три абзаца вообще на сюжет не работают. По принципу потока сознания писали, да? ))
Но неплохо, чего уж там.

Ммм... опрос у следователя? Следователи не опрашивают.

Кого, свидетельницу удовлетворить?

Такого нет на допросах.
Допрос это такая ужасно скучная вещь на самом деле.

Как нельзя? Цифрами вполне можно.

Ну хорошоооо, пусть будет ИМХО. Но выглядит отвратительно.

Нельзя, нельзя, это после черновика не поправилось, конечно))

Капец, так и знала.
А кто это должен быть? Оперативник? Насколько я знаю, следователь может проводить опрос свидетелей...
Обязательно уточню, спасибо

А вот это уже неважно...
Здесь меня это мало интересует, какими бывают допросы в реальности.
Хотя, и они могут быть всякие, я присутствовала на одном, правда, это был фсбшник, кто опрашивал.

Мне очень хочется, чтоб начиналось именно так.
Я это чувствую, как гармонию этого рассказа))

Следователь проводит только допрос.
Опрос - да, опера обычно.
То что у вас это опрос. Так говорильня, грубо говоря.
А допрос это - заранее заготовленные вопросы, протокол, строгий порядок.
И как правило ответы уже известны.
Допрос это процессуальное закрепление информации, полученной ранее на опросах и других оперативно-розыскных мероприятий.

Ну да в матчасть иногда надо немного посмотреть

Ага, поняла, спасибо.
Придумаю, как это оформить грамотно...
Позвонила своему консультанту. Сказал, что младший следователь прокуратуры может опрашивать свидетелей, прокурор - нет.

Не ну если б это было фентези я б и слова не сказал

Как же так. Вас не интересует то, о чем пишете?

Следаков из ФСБ сейчас убрали. Вас скорее всего опрашивали. И это был скорее всего оперативный работник.
Повторю: Допрос и Опрос это разные вещи. Их нельзя путать.

Два варианта.
Либо заменить следака и прокурора на опера и начальника отдела.
Либо допрос только в другой форме.

Без вот этих вот

Будет выглядеть примерно так:

- Вы хорошо знали своего брата?
- Да.
- Как он жил?
- Бухал.
- С кем общался?
- С бухариками.
- Он не работал?
- Да, только бухал.
- Где он брал деньги на бухло?
- Воровал.

Как видите не очень-то литературно это будет выглядеть.

Спасибо, Лилэнд, я все уточню)
Честно говоря, все это писалось чисто для себя и не планировалось для публикации)
Поэтому нет серьезного фактологического подхода, только так - отрывочные знания от знакомых работников прокуратуры))

Это меня потрясло изменение моего статуса на "искатель тайн" - я быстро вспомнила, что есть подходящий текст и решила это дело отметить - смену статуса, то есть))

А про старшего следователя можете спросить

Аххх-ха-хаххааааа!!!
Точно.
Наверное, нужно это дело перенести в прошлое и куда-нибудь во Францию...

Что ж за консультант у вас такой, если не знает что следователям запрещено заниматься ОРД

Специалист по уголовному процессу, вроде. Но я не уверена, что он не понял, что речь идет об опросе, а не о допросе...
Он и так охренел от моего звонка в воскресенье днем)))
Может, проще заменить опрос на допрос?
Она - подозреваемая...почему и не допрос?
Тогда вообще ничего не надо менять...
Да я и так не буду))
Вряд ли это нужно, основной смысл рассказа не в этом, хотя я за точность, но если только это конкурс или публикация, а не проба пера чисто для себя))

Ну да можно и так.

Погодите. Она же у вас вроде свидетельница? )))))

Ладно, разберусь, обещаю Вам)
Уже спортивный интерес возник, как там их правильно оформить, этих героев, чтоб не нервировать работников прокуратуры)))

Вам неправильно хочется, автор. И никакой гармонии это не несет. Наоборот. Вы все начало угробили этими "он" и "его". Почему вы упорно не называете имя главного героя? Лично я не могу читать о ком-то, не зная даже как его зовут. Это в корне неверно. Героя надо представлять. А использовать постоянно "он" - это моветон.

Вот, представьте: назову я его, скажем, Петухов.
А кто-нибудь прочтет и скажет: у нас, в Челябинске, такую... кгхм... фамилию не любят.
И укоризненно посмотрит.
Еще хуже будет какой-нибудь Роберт или Дмитрий. Ну, про Николаев и прочих я молчу.
Можно его конечно, назвать немецкой фамилией - они всегда благородно звучат, например, Артур Винс или Алексей Штейн.
Подумаю, ладно...
А неужели так неудобно без имени? Ну, он просто человек мужского пола...

Не, нормально. Это обычная вкусовщина.

Ну, а это, конечно, зря. Лишние буквы не могут добавлять гармонии рассказу.

Очень понравилось!

Первые абзацы были интересны, и всё остальное тоже.



Не понравилось. Как-то это ... непрвавильно.
Как в американских книгах для подростков.



Слишком уж длинно и витиевато для прямой речи, хоть это и старушка. Попробуйте прочесть это вслух!

А вот и нет. Я ведь не сам это выдумал, это мне высказал один очень уважаемый писатель, к советам которого ну нельзя не прислушаться. Я сделал однажды точно такую же ошибку, не хотел до времени называть имя героя, тянул на несколько страниц, все "он" да "он"... Он - это никто. Он - это неопределенное лицо, без имени, без судьбы. Это может быть даже не человек. Робот, оборотень, упырь, гоблин, и еще тыща вариантов. Нет, героя надо представлять. Если не сразу, то хотя бы не тянуть на страницы.
А если вы имя не можете придумать... ну это я не знаю, что за проблема... Может, вам помочь? Придумаю на раз.

Тут нет нескольких страниц. Это короткий рассказ, в котором прокурор даже не основной персонаж.

в публицистике

Наташа, хотела Вам в конкурсе сказать, но немного неудобно, здесь моя тема и поэтому удобно.
Мне с Вами очень созвучно.
Многое читаю в Ваших отзывах, и оно отзывается, как мое))
Рада, если Вас немножко смешу))
Про этот рассказ.
Я когда сегодня перечитывала этот текст перед тем, как вставить, мне так хотелось поправить именно этот абзац, с этим длинным предложением без пауз и неудобным деепричастием и некрасивым словом "ноздреватый")) Но оставила, потому что работаю немного дома сегодня, к сожалению, и некогда подумать над хорошим вариантом..

Спасибо, что заметили и опять прозвучали в унисон со мной.
наверное, мы с Вами на одних букварях выросли))
Я даже тот американский сериальчик в закладки кинула - гляну))

И с этим согласна. Троеточие говорит, что выбрала это слово, потому что не придумалось тогда другого. Надо придумать, да.

Мне, откровенно говоря, мало понравилось. Я вообще люблю тематику правосудия. Хотя в российском правосудии разбираюсь слабо. Лучше в американском. Но мне кажется, вы все же слабо представляете себе эту процедуру. Прокурор ведет обычно обвинение. В суде. Зачем ему допрашивать свидетеля? Не царское это дело. Наверно, прокурор перед судом может разговаривать со свидетелем обвинения, чтобы выработать единую тактику для ведения процесса. Но в обычном деле?

Про цифры - да. Их все надо писать прописью. Исключение составляет по-моему указание века римскими цифрами. Скажем XIX век.

По стилистике даже не знаю, что сказать. Не увлекает. Мало индивидуальных деталей. Автор должен сразу как-то выделить героя из общей массы. Не только назвать по имени, но и подать какую-то яркую деталь. А так получается - какое-то никчемное чмо, которое в провинциальном городке дослужилось до прокурора. Диалоги - та же беда. Главный совет всем авторам: надо, чтобы каждый человек имел свою индивидуальную манеру разговора. Хотя бы один говорит короткими фразами, другой более витиеватыми. Один нервничает, хмурится. Другой равнодушен.



Кто что здесь говорит? Где глаголы звуковой атрибуции? Этот диалог по сути можно передать одной фразой. Он почти не несет никакого смысла. Тем более, расспрашивать свидетельницу о том, о чем и так уже было ясно. Обычно об этом расспрашивают в первую очередь на дому.

Что-то типа:




Следователь не имел права вообще это говорить свидетельнице. Это разглашение фактов личной жизни. И нарушение тайны следствия.

На мой взгляд, герой рассказа - бабка, а не прокурор.

Замечательно. Так и должно быть


Имя - это ну может 40% процентов характера героя. А то и больше.


Если чо это Чехов. И циферки у него часто встречаются.



Не, ну так-то он имеет право допрашивать.
А здесь он просто участвовал в говорильне. Это нормально. Другое дело, что

Меня за эти цифры здорово ругали. Поэтому я испуганно стараюсь все писать прописью. А отсылки к классикам обычно приводят к обратному результату.

Помню, что начинать предложение с циферок нельзя. А так по желанию автора, вроде как можно. Но не всегда и не везде. Кого бы из филологов спросить? Фрост в бане. Может, Граф подскажет.

Ну вот я, кстати, тоже стараюсь прописью.
Просто последнее время все сценарии, да сценарии.
А там только циферками.
Формат-с

Трогательный, милый рассказ. Начало (для меня) немного тяжеловато было, а потом ничего так...

Скоро этот рассказ наберет комментов больше чем некоторые конкурсные

Все ниженаписанное ИМХО:

Главный герой по заявленному конфликту - пожилая женщина с ампулами.
Прокурор оттягивает на себя внимание. В результате история несколько размыта.
Что меня зацепило в этом рассказе: история с ампулами.
Женщина вколола вместо яда витамины и потом обнаружил, что этот человек умер, что он должен чувстовать?
"Я знала, что он умрет" - Не верю.
Да она испугается, а действительно ли она вколола витамины.
Затем она и пришла с ампулами, удостовериться, что там были витамины, и она не убила человека.
И вот этот момент: яд - не яд, пока выясняют, его можно на таком эмоциональном пределе подать, что все обзавидуются.
Однако вы смещаете объектив с многообещающей истории про АМПУЛЫ на малоэнергетичную скучную историю об отношениях прокурора и его жены.
То есть бежите от насоящего конфликта в этой истории к искуственно подогреваемому конфликту прокурор - жена.

Про ампулы - очень понравилось.
Но очень не понравилась неправдоподобная история отношений мужчины, который умер и его жены. Псевдоубийство необходимо, на нем строится вся интрига. Но свадебный юбилей, любовь до гроба, генетические мутации - несерьезно.

А если представить... на одну маленькую минутку представить, что в рассказе все не случйно, а специально?

Что именно того, что Вы ругаете, этот странный пишущий человек и хотел?

Он хотел поставить в центр бабку, но слегка сместить фокус... и в этом смещенном фокусе показать в полусвете и в пол-оборота тень жизни пркурора и его жены, их легкую и размытую, почти невидимую чужому взгляду трагедию? Такую истонченную, что она даже кажется красивой, как красиво увядание? Трагедию ложной жизни и невозможного ожидания?
И эта странная смерть-инсценировка мужчины тоже красива, и эта старая женщина красива, и молодой следователь тоже стал красивым.
Но это все ненастоящая красота, она - тлен... как в Старом долге... рассыпается эта красота пепельной цедрой, потому что она - лбо ушедшее, либо несовершившееся.

А теплая весна и синицы и сонная, но полная будущим цветом, как начинающаяся весна, жена прокурора и расцветающая любовь прокурора к жене - это будущее, это жизнь.
А смерть в этом рассказе, хоть и представлена красиво, - она ненастоящая, она вычурный медведь, она вся - литературность, она выдумана, хоть и увлекает...
Выдумана эта история с вечной любовью к мертвецу-жене и с мнимым убийством, которая показалась Вам такой фальшивкой (а они и была фальшивкой - и Вы это поняли, вот класс же!). Выдумана целая жизнь, и старуха понимает это и улыбается только одному - своему воспоминанию о прошлой, но настоящей любви к маленькому брату, еще не увлеченному этой красивой мертвой пьесой, в которую он превратил свою жизнь...

А настоящее - это любовь к живому. К живому брату (пусть в прошлом) и к живой жене (в будущем), и к наступающей весне. А от призрака старухи в окне прокурор шарахается... как от теней своей прошлой ненастоящей призрачной жизни.
Это история темных стекол и теней - и наступающей весны и жизни....
Так я ее придумала)))

С чего вы взяли, что я ругаю?
Боже упаси.
И никогда не думала, что в рассказе явления такого калибра, как фокус, сюжетный поворот, выбор героя, может быть "случайным".
Создание текста - процесс целенаправленный, если это не автоматическое письмо.

Хотя я считаю, что иногда некоторая случайность, интуитивность, идет на пользу текстам.

да конечно же))
Замысел и был интуитивным))ь Хотелось писать, чтоб это звучало ТАК... а потом, когда уже написалось, звук осмыслился.
Спасибо Вам, кстати... Я вчера, когда это все пояснилово написала (прости госсподи, теперь буду всегда вспоминать вскрытие Гоши, что-то пытаясь пояснить))) , пошла и переписала пять слов! И как все сразу стало звучать лучше... Вместо слова "естественно", например, я поняла, что надо написать "изящно". Потому что ее естественность была в тот момент как раз театральной красотой, гармонией этикета и хорошего тона, а совсем не естественностью. И еще несколько слов поменяла - и зазвучало гораздо точнее...
Слова, слова... все дело в них, как бы найти нужное...Одно фальшивое слово может изгадить полтекста))

А где Ваши вещи можно почитать?
У меня этот мальчик на скользкой доске в пару, за которого я боюсь, что упадет, так и стоит перед глазами, как живой))
Надо, наверное, в архивах конкурса посмотреть...

По девичьи наивно. Цитата -"Они поженились сразу ,как только встретились глазами" Но кто его знает. Комцу то нравиться лево кому то право.

Страшновательная фраза, да уж)))
Если б встретила такую соломинку величиной с бревно у кого в глазу - обхихикалась бы))

...Разве что, списать неудачную формулировку на вычурную и из петербургского интеллигентского сословия старушку... дескать, эта фраза в ее стилистике - несколько неестественно-любезной и подчеркнуто неловкой...
Но ведь не спишешь)))

Может, еще чего такого же заметили?
А то все тут так беспокоятся о читателе, что, дескать, для него надо и то, и это стараться, ЧТО И Я ЗАПЕРЕЖИВАЛА, ЧТО я так пофигистически к читателю отношусь, небрежно составляя фразы)))))))

А кстати, посоветуйте, где его брать, этого читателя, для которого надо стараться?
Или те, кто вечно упоминают читателя, для которого пишут, имеют ввиду местных... мастеров литературного дела? Типа, они же и читатели по совместительству?
Но, кажется мне, что писатели, хоть начинающие, хоть продолжающие, хоть те даже, у которых труды изданы, никогда не были хорошими читателями))
Хотя, кто знает, кто знает...
(пытается бессовестно эксплуатировать покладистого читателя)))))

Василиска. Ну извините меня пожалуйста. Вы так бурно отреагировали -что я считаю себя виноватым. Ну правда, встречаются не глазами а взглядами. У Вас найдётся свой читатель, поверьте мне. токо не мужики. ну сладко и красиво всё.

Да. Я ещё хочу добавить. не нужно так переживать. Счас вс ен тока пишут. читать некада.

Ну. чёрт. Вновь вернулся. вы и вправду наивны. Извините. какой читатель? Только форум даст Вам хоть какую ли бы информацию. читатели читают по рейтинговым писателям. А туда добраться ой как не легко....

Милый, милый Виктор Егоров!
Спасибо за Вашу тактичность и нежное ко мне отношение))
Я этого не достойна, я мерзко хихикала и веселилась, пока писала этот пост, как и многие другие тоже, я плохая, злая...
Спросите у Феникса - он подтвердит!
Но как же Вы не заметили иронии моей?
Надо было наставить еще забор скобочек, чтоб это стало понятней)))
Скажу Вам по секрету (только Вам - а Вы - никому!!!)
(шепчет на ухо)
Я вообще не пишу для читателя - ни для писательского, ни для читательского!!! Я ИГРАЮСЬ, понимаете? Это ж так весело - играть словами...
Я составляю из льдинок слово "вечность", зная, что составить его мне не удастся никогда... но от этого игра не становится менее увлекательной, поверьте мне!!
Получаются иногда забавные пазлы, иногда нелепые, но, я надеюсь, что они, эти узоры, будут интересны заинтересованному и любящему меня взгляду ...

Эти два текста, кстати, тоже предназначены были только одному взгляду..
И, видимо, пора их удалять... залежались)
Спасибо Вам еще раз - душевное и чистое)
Удачи Вам в ваших трудах...

Может, вы опять мерзко похихикаете, читая это. Но все же скажу. В рассказе удачно построена интрига по типу детектива. И очень удался саспенс. Благодаря ему, рассказ читается в один присест.

Мдя, надо перечесть. А то может Василизка дисительно шедевру написала, а я никак просечь не могу этого. Все цепляюсь, цепляюсь к словам и композиции.