Автор: Sunny Panda


Главный конструктор



Я нёсся по шоссе на своём стареньком «форде», словно на «Макларене» на трассе в Монако. В глазах кипели слезы. В ушах болезненным звоном отдавался торжествующий голос директора: «Увольняетесь, Хлебников? А это сколько угодно! Я никого не держу! И без всех вас могу прекрасно обойтись. Дайте мне ваши справочники, пособия, заприте на ночь с кофе и бутербродами, и я сам выполню все ваши контракты… »
По свинцовому небу тянулись длинные клочья грязно-серых облаков. С небес обрушивались потоки воды. Сквозь стеклянную пелену машины казались серыми призраками, с горящими адским пламенем глазами.
Показался мост через канал имени Москвы: вечное «бутылочное горлышко» Ленинградки. Там опять шла реконструкция: строили дублёр основной трассы.
Какой-то идиот на серебристом кроссовере пронёсся мимо и с грохотом впечатался в несчастный жигулёнок передо мной. Пытаясь избежать столкновения, я резко крутанул руль, машину занесло. Она смела хлипкое металлическое заграждение, и рухнула всей тяжестью вниз с недостроенного пролёта.
Я ощутил необыкновенную лёгкость и открыл глаза. Но увидел лишь волны расходящейся непроницаемой тьмы. Она стала светлеть, исчезать, словно кто-то губкой смыл сажу с закопчённого стекла. Всплыл сквозь мутную толщу вверх, к поверхности и вылез на берег.
Странно, только что был вечер, а сейчас ночь уже готовилась передать права блеклому осеннему утру. Лебяжий пух облаков над горизонтом подсветился снизу розовыми акварельными мазками.
По пролёту, нависшему над каналом зубьями ржавой арматуры, бродили люди в оранжевой униформе. Возвышался МАЗ, с установленной на шасси кабиной автокрана ярко-жёлтого цвета. Сизое небо пронзала стрела с надписью старославянской вязью «Галичанин».
На тросах покачивался, отсвечивая темно-синими боками, мой «форд», из которого извергались бурные грязно-коричневые потоки. Надо уже, успели вытащить. Пронзительно зажужжал мотор автокрана, машина, словно нехотя со скрипом опустилась.
Двое спасателей с надписью «МЧС» на спинах по-деловому энергично взломали дверцу. И я замер, словно парализованный, увидев собственное, но ставшее чужим, тело. Твою мать, как же паршиво выгляжу! Распухшее с кровоподтёками лицо, редкие волосы сбились в противный комок, разбитый нос, глаза иссечены осколками стекла.
— Идемте, Хлебников, — услышал я гулкий, неживой голос.
Резво обернувшись, я с изумлением заметил двух мужчин в костюмах темно-серого цвета. Застывшие белые лица-маски, глаза-чёрные дыры. Пронзил сводящий с ума страх, лишив на мгновение сил. Чего я боюсь? Смерти? Я уже мёртв. Вон, не особо церемонясь, моё тело двое кряжистых санитаров в голубых халатах заносят в карету скорой помощи.
Вспыхнул овал с радужными, как плёнка бензина на луже, краями. Вместе с конвоирами я сделал шаг, оказавшись в комнате без окон. Низкий грязно-белый потолок и выкрашенные ядовито-зелёной краской стены.
За массивным чёрным столом в центре восседал сухощавый мужчина средних лет в тёмном пиджаке и белой рубашке с галстуком. Квадратное лицо, высокий лоб почти без морщин, близко посаженные маленькие глаза. Взгляд исподлобья, от которого веет, словно из могилы. Омерзительный тип.
— Так, значит, новоприбывший, — изрёк он. — Хлебников Олег Николаевич. Сорок четыре года. Инженер-конструктор, — прямо из воздуха перед ним материализовалась потрёпанная бежевая картонная папка, в которой лежали листы с текстом, набранным мелким шрифтом. — Все правильно?
— А вы апостол Пётр? Я как-то иначе вас представлял. Ну, в белоснежном одеянии старец. С ключами. У врат рая.
Он скривился, не оценив моего юмора:
— Почему вы решили, что вам полагается место в раю?
— А что разве нет? Кажется, я жил по совести: никого не убил, не ограбил, не изнасиловал. Все этой гребанной дорожной наукой занимался. Даже жена сбежала. Не выдержала моих ночных бдений за чертежами вместо выполнения супружеского долга, — я с горечью усмехнулся.
— Этого мало. Вам инкриминируется преступление высшей категории.
— Правда? И какое же? — я удивлённо поднял брови. Это представление казалось фарсом. — Вы там в своей небесной канцелярии что-то перепутали, гражданин начальник.
— Если бы вы не погибли, Олег Николаевич, — он откинулся на спинку стула и стал крутить в длинных тонких пальцах остро заточенный карандаш. — Ваша разработка спасла бы человечество от энергетической катастрофы.
Безумно захотелось врезать чванливому ублюдку промеж глаз. Почему я должен терпеть издевательства? Потому что Бог наградил меня талантом? Победитель олимпиад по физике и математике, я окончил с красным дипломом МАДИ и легко защитил диссертацию. Распределение в самый перспективный научно-исследовательский институт, где меня сразу назначили начальником отдела. Результат моей работы, порой бессонных ночей, воплотился в двадцать четыре патента, полсотни авторских свидетельств и кучу дипломов на международных выставках. Даже в девяностых, когда трещина катастрофических разрушений прошлась по всей науке, наш институт оставался на плаву.
Все изменилось вмиг, когда назначили нового директора Соломина. Он поставил везде своих родственников, друзей, знакомых. Но я не жаловался. Не пытался протестовать, когда вал работы, который я выполнял за ставленников директора, увеличился вдвое, а зарплата упала. Не хотел уходить. Наш институт располагал потрясающими мощностями: стендом, лабораториями, вычислительным центром. Для меня важнее всего была работа.
И вот вчера «здание», возведению которого я посвятил столько лет, с грохотом обрушилось, похоронив меня под обломками. С горечью узнал, что мою основную разработку на торгах по плану НИОКР выиграла фирма «Дорфлекс», которой владел Никитин, первый заместитель директора и его зять. Я понимал, что протестовать бессмысленно, но все-таки попытался выяснить, как же так произошло. Соломин объяснил, что представители «Дорфлекса» продемонстрировали великолепную трёхмерную презентацию о перспективах, которые они видят по этой разработке, сбросили треть цены и получили контракт на пять лет. Я пришёл в бешенство, когда понял, эту презентацию я сам сделал по просьбе Никитина. Это стало последней каплей. И я написал заявление об уходе.
— В чем моя вина?! Был расстроен и не справился с управлением. Потому, что эти ублюдки отняли у меня дело всей моей жизни. Мою уникальную разработку! А я оказался виноват?! Вот уж точно: нет справедливости ни на Земле, ни на небе.
— Вы не на небе, Олег Николаевич. И не на Земле. Вы пока нигде. И от вас зависит, что вас ждёт: вечное спокойствие или вечные муки.
— Пле-вать я хо-тел, — отчеканил я по слогам. — Если за все мои мучения мне полагается место в аду, не думаю, что там будет намного хуже, чем на Земле.
— Тот ад, который вы представляли себе по библейским сказкам, — он бросил на меня саркастический взгляд. — Нельзя даже сравнить с пучиной ужаса и боли, куда будет ввергнута ваша душа.
Стены и пол зала исчезли. Вокруг меня закрутился хоровод из чего-то невероятно мерзкого, выворачивающего наизнанку. Словно я вновь обрёл физическое тело, но не одно, а мириады и каждое одновременно подвергалось ужасным пыткам: голодные львы рвали меня на части, тело протыкали раскалённым колом, отрывали ноги, руки, душили и топили, поджаривали на костре живьём, варили в кипятке и растворяли в серной кислоте. Я услышал громкий вопль, хрипы, с трудом определив в этих звуках собственный голос.
И все мгновенно оборвалось. Комната вновь приобрела прежний вид со столом в центре.
— Что? Очень больно? — поинтересовался мой мучитель, в голосе не звучало ни малейшего сочувствия. — Вы испытали это лишь на мгновение, и оно показалось вечностью. Представьте себе: это будет длиться вечность.
— И что вы, черт возьми, хотите от меня? — обессилено прошептал я. — Вернуть назад?
— Нет, это не в наших силах. Хотим предложить вам кое-что иное.

***

Пробуждение стало неприятным и тяжёлым испытанием. Вставленная в рот дыхательная трубка мешала глубоко вдохнуть. Я с трудом приподнял веки, пытаясь сквозь полумрак рассмотреть помещение.
Рядом маячило трое. Судя по очертаниям: двое мужчин, один из них, в белом халате, настойчиво в чём-то убеждал девушку. Перед ней едва заметным голубым свечением обрисовался силуэт прямоугольника, до которого она дотронулась, мгновенно отдёрнув руку, словно обожглась. Закрыв лицо, громко всхлипнула. Мужчина в тёмном костюме обнял её.
Перед медиком возник другой экран, по которому он деловито пробежался пальцами. И в ту же секунду кислород перестал поступать в лёгкие. Но силы вернулись, резким движением я вытащил изо рта трубку, приподнялся на локте и пристально взглянул на него. Он резво отшатнулся с округлившимися от изумления глазами, словно действительно увидел ожившего покойника. И вскрикнул:
— Миссис Адамсон! Вернитесь!
Девушка обернулась, и так стремительно бросилась ко мне, что чуть не упала. Прижалась, вызвав прилив таких ясных физиологических чувств, что накрыло с головой жаркой душной пеленой.
Оторвавшись на мгновение, она сжала в ладонях мою голову, взглянув прямо в глаза:
— Господи, Генри, мы уже не верили…
Душу залил тёплый свет сияющих изумрудным блеском звёзд. Её милое лицо в окружении пушистого облака волос, только что бледное до мертвенной белизны, зарделось ярким румянцем. Я сглотнул комок в горле, стараясь унять бешеный ритм сердца. Внезапно нахлынувшие преступные чувства напугали меня.
— Ирэн, солнышко, разве я мог тебя бросить? — произнёс я, растерявшись на миг от звуков чужого, незнакомого голоса. Моего голоса.
Спустив ноги с кровати, попытался приподняться, но предательская слабость тошнотой подступила к горлу, и я чуть не упал. Ирэн успела подхватить меня, и заботливо уложила.
— Генри, дорогой, ты должен побыть здесь ещё немного. А мы подготовим для тебя спальню и кабинет, — бросив взгляд на рядом стоящего мужчину в тёмном костюме. — Правда, Ронни?
— Да, я согласен, — по лицу спутника Ирэн промелькнула едва заметная брезгливая гримаса, чтобы мгновенно смениться на прежнюю фальшивую доброжелательность.
Пришлось провести в клинике ещё несколько дней, познакомившись с медициной двадцать второго века в полной мере.
Особо тщательно врачи проверяли мои мозги, провели кучу тестов, результаты которых оставались для меня тайной. Но судя по лицу Питера Сандлера, врача, который вёл обследование, что-то не давало ему покоя. В один прекрасный день он позвал меня в просмотровый зал.
— Ну что господин Сандлер, — весело спросил я, присаживаясь в широкое кресло у стены. — Каков ваш вердикт? Кома не сделала из меня идиота?
Он ничего не ответил, лишь нахмурился.
В центре возникло трёхмерное цветное изображение головного мозга, настолько реально выглядевшее, что я поёжился: возникло ощущение, что его вытащили из моей головы.
— Если коротко, то это мозг, который … — он замялся, бросив на меня взгляд, в котором читалась откровенная растерянность. — Который мёртв. То есть не совсем. Он снабжается кислородом, что не даёт ему разлагаться. Но не функционирует, — Сандлер присел на столик передо мной, нервно сжимая и разжимая худые руки, так что вздувались жилы. — Вы понимаете… Это ваш мозг.
— Сандлер, ваш томограф врёт, — я с улыбкой покачал головой. — Купите новый. Или вы хотите сказать, что я — мертвец? По-моему, вы несколько преувеличиваете.
— Это феномен, который я не могу объяснить. Какая-то сила позволяет вам взаимодействовать с реальностью.
— Так, понятно. Значит, вы хотите сказать, что я стал идиотом.
— Вовсе нет, — он вызвал передо мной экран с медленно сменяющимися графиками, таблицами, трёхмерными фотографиями. — Ваши мыслительные способности не пострадали. Почти не пострадали. Даже в какой-то степени возросли по сравнению с тем, что было раньше. Вы очень талантливый человек, господин Рейфорд. Не побоюсь сказать: гений. Такие люди появляются раз в сто лет. Хотя мы диагностировали частичные провалы… В памяти. Иногда вы не смогли вспомнить элементарных вещей.
— И вы теперь меня не выпустите отсюда? Будете изучать, как морскую свинку?
— Ну что вы, Генри, — он покачал головой. — Завтра мы вас отпустим.
Он вздохнул, прошёлся по залу, бросая рассеянный взгляд на экраны в мерцающих голубоватых рамках.
— Сандлер, не томите, — нетерпеливо воскликнул я. — Долго я с такими мозгами проживу или нет? Мне это важно, а не ваша профессиональная этика. Гарантирую, никаких претензий предъявлять не будет никто. Ни я, ни Ирэн.
— Не знаю, — он остановился поодаль, бросив сосредоточенный взгляд на меня. — Этого никто не сможет сказать. Понимаете, Генри, эта авария… Вы серьёзно пострадали. На самом деле мы должны были отключить вас от аппарата сразу. Кома четвёртой степени. Но вот ваша сестра… Она так любит вас. Не могла поверить, что вы безнадёжны и...
— И правильно делала. Я остался жив благодаря ей.
— Может быть, — вздохнул он. — Больше не смею вас задерживать.
Я вернулся в свою палату. Залитая щедрыми потоками света полуденного солнца она напоминала каюту на шикарной яхте. Приборы, экраны убраны. Лишь узкая кровать у стены. Из широкого, почти во всю стену окна, открывалась ошеломляющая панорама Мегаполиса. Сверкающая серебряной чешуёй темно-синяя гладь залива смыкалась на горизонте с небесной лазурью. Стройные ряды высоких башен, пронзающие небо. Огромные «ромашки» на крышах, с отливающими блеском сапфира, лепестками — солнечными батареями.
Углеводородные ресурсы на Земле закончились. Только силы стихий могли быть источником энергии: солнца, воды, ветра. Но они были дороги и малоэффективны. А моя разработка могла дать невероятное количество энергии с минимум затрат.
Но мне совершено не хотелось думать о работе, словах Сандлера. Впервые в жизни я не мог сосредоточиться. Голову заполнял расслабляющий, лишающий воли томительно-сладкий дурман. Безумно хотелось увидеть Ирэн, прикоснуться к её волосам. Услышать голос, от звуков которого по телу расходились волны жгучего пламени. Вот, она накручивает на пальчик шелковистую прядь, укладывает за ушком, у мочки дрожит, переливаясь, облачко ярких искр. Ни одна женщина не занимала моих мыслей настолько. И я не имел права её любить.

***
— Генри, дорогой, просыпайся. Через полчаса — завтрак.
Я открыл глаза, душу залила тёплая волна, когда увидел милый «одуванчик» каштановых с отблеском мёда волос и лукавый изумрудный блеск двух «звёздочек». Конечно, меня будила не сама Ирэн, а её голографическая копия. Специально сделал себе такой «будильник». Ирэн уехала на очередной семинар по защите окружающей среды. И я очень скучал без неё.
Вскочив с кровати, я вызвал экран с деятельностью моего мозга во время сна. С удовлетворением заметил, что удалось, наконец, решить проклятую задачу, над которой бился неделю. Весь узел целиком, над которым я сейчас работал, уже в трёхмерной проекции вращался в углу экрана. Увеличил, дотошно рассмотрев в деталях. И, бросив удовлетворённый взгляд, отправил на завод. Когда приеду, уже смогу увидеть в деле.
Самые лучшие идеи мне приходят ночью. Во сне, впрочем, я даже не рассматривал это времяпровождение, как сон. Лишь состояние, отличное от дневного. Теперь не надо держать рядом с кроватью блокнот и ручку. Ночью компьютер сам считывает импульсы, преобразует в реалистичные образы.
После душа, надел брюки, рубашку с едва заметными голубыми полосками: климат-контроль. Поддерживает комфортную температуру в любое время. Приятно, черт возьми. Окутал свежий чуть терпкий аромат горной лаванды: парфюм, который использует Ирэн. Голова закружилась. Закрыл глаза, усилием воли переключил на нейтральный режим. От меня не должно нести цветочными запахами. Мужик все-таки.
В столовой на длинном широком столе, покрытым длинной кремовой скатертью уже ждала чашечка кофе, тост. На хорошо прожаренных кусочках мяса, украшенных зеленью, сидела забавная семейка: курица и цыплята из варёных яиц с глазками из икринок, клювами и хохолками из моркови. Ирэн постаралась. Каждый день придумывает что-то новое.
Но не успел я поднести ко рту тост, как двустворчатая дверь из массивного красного дерева удивительно легко распахнулась, и на пороге нарисовался муж Ирэн, Рональд Адамсон, явно в дурном настроении, которым жаждал поделиться со мной.
Не здороваясь, резким движением отодвинул стул с высокой спинкой, присел рядом.
— Хэнк, когда ты, наконец, съедешь отсюда? — пронзил взглядом чёрных, как маслины глаз.
— Скоро, Ронни. Скоро, — я сделал глоток ароматного горячего кофе, с удовольствием прикрыл глаза. — А что ты такой напряжённый? Случилось что? Не те акции продал? Или не успел продать сегодня те, что купил вчера?
— Мне осточертели сплетни о том, что ты спишь с Ирэн, — буркнул он. — Если не уберёшься отсюда в ближайшее время, вызову копов. Не посмотрю, что ты — большая шишка.
— Ладно, сегодня же вечером свалю от вас. Только знаешь, Ронни, — облокотившись на стол, я скрестил пальцы. — Когда съеду, сплетни не прекратятся. Мужчина и женщина могут этим заниматься и вне дома, — с удовольствием понаблюдал, как багровеет холёная физиономия Рональда и добавил: — Но я не сплю с Ирэн. Я люблю её только, как сестру.
На улице меня поджидал сигарообразный формы аэромобиль: нечто среднее между трёхколёсным мотоциклом и небольшим вертолётом. Моя разработка, экспериментальная модель. Фонарь передней части кабины поднялся, я надел шлем и уселся на сиденье. Мягкое голубое свечение возникло на панели управления, гибко обтекаемой выступ под лобовым стеклом. «Воздушный коридор установлен», — возвестил приятный женский голос. Перед глазами вспыхнула зелёная координатная сетка уходящего вдаль туннеля.
Создать летающую машину не так сложно, но сделать безопасным её вождение — вот проблема, над которой пришлось поломать голову. В итоге удалось пробить проект «воздушных коридоров», где машины на автопилоте могли безопасно двигаться, как в обычном туннеле. Впрочем, я всегда управлял сам.
Потрясающее ощущение, когда мчишься в изящной, кажущейся невесомой «лодчонке». Сквозь взбитые сливки облаков открывается дивный вид на Мегаполис, сверху похожий на огромное озеро с прекрасными синими лотосами солнечных батарей, меж которых «пауки» соткали ажурную паутину многоуровневых туннелей с «росинками» переходов.
Громкое нарастающее шипение. Ослепила ярко-белая вспышка, машина содрогнулась всем корпусом от мощного удара. «Опасность третьей степени», — прозвучал в голове механический голос. «Опасность третьей… » — голос оборвался. Голубое свечение экранов мигнуло и погасло. Кабина погрузилась во тьму.
Аэромобиль спланировал вниз, приземлившись на крышу, густо усыпанную темно-синими осколками разнесённой вдребезги солнечной батареи.
Это место не походило на рай, который я видел сверху. Зияющие провалы разбитых и закрытых кое-где кусками фанеры, окон унылых кирпичных домов. Мостовую скрывал жирный слой мусора: обломки железной арматуры, бетона, обрывки газет и раскисших глянцевых журналов с погасшей голографией, трепал ветер. Неоновая реклама, едва подающая признаки жизни, обрушившиеся ржавые пожарные марши лестниц, расколоченные грязно-белые шары фонарей. Обшарпанная телефонная будка с выбитыми стёклами и вывернутым с мясом аппаратом.
Я вылез из машины и вызвал подмогу. Вытащил пачку сигарет, закурил и стал ожидать дальнейшего развития событий.
Над краем крыши показалось трое бродяг. Лиц они даже не скрывали. Приземистый битюг посредине с иссиня-чёрной кожей, с которой резко контрастировали белки выкаченных глаз и белоснежный бобрик волос. У второго, повыше ростом и более худого, торчащие во все стороны полупрозрачные макаронины волос переливались всеми цветами радуги. Третий, с выбритой головой, выделялся многочисленными светящимися татуировками на полуголом теле.
Самые обычные штурмовые винтовки «тавор-коммандер» в руках. Конечно, с поправкой на время, модернизированные. Но эффективные в любое время.
Три автоматные очереди пропороли воздух оглушительно-резкими звуками, блестящим веером вылетели гильзы. Отрикошетив от невидимой преграды вокруг меня, пули с лёгким перезвоном усыпали пол стальными каплями дождя.
— Чуваки, вы идиоты? — я спокойно выпустил в небо колечки сигаретного дыма. — Я же вас ждал.
— Ничего, мы не спешим, — возвестил хрипло главарь. Кажется, отморозков совершенно не смутило, что убить меня сразу не удалось. — Мы подождём, когда у тебя аккум сядет. И прикончим. Ну что, Генри Рейфорд, пришёл твой последний час? А?
— Ребята, вас что Адамсон нанял? — спросил я, внимательно рассматривая их, пока сигнал со встроенных в мои глаза камер пересылался в Центр.
— Кто? — совершенно искренне переспросил шкафообразный главарь. — Зубы нам не заговаривай, подонок. Не знаю никакого Адамсона. Из-за тебя, мерзавца, скоро Земля превратится в ад.
Если бы не пугающая обстановка, зашкаливший пафос в словах этой гориллы рассмешил бы меня.
— Правда? Ну, может быть, если вы мне расскажите, в чем дело, смогу что-то изменить?
— Прихвостень «Высших» ничего не будет менять для таких как мы, — возразил парень с татуировками.
— Высшие? А это кто, парни? Не просветите?
— Сам прекрасно знаешь, ублюдок, — прорычал парень с «цветомузыкой» на голове.
— Кажется, понимаю. Чуваки, а не страшно вам убивать друга Высшего — президента Земли Эдварда Хендерсона? Я ведь сейчас всю информацию о вас транслирую прямиком в полицию. Вы ж даже лиц не скрыли. Древний, но эффективный электрический стул вам обеспечен.
— Плевать мы хотели и на копов, и на Хендерсона, — скривился амбал, целясь винтовкой мне в грудь. — Тоже мне, президент. Говнюк, который задницу лижет «Высшим», как и ты! А копы сюда и носа сунуть не посмеют, — он коротко хохотнул, обнажив жёлтые кривые зубы. — Что ты такой белый стал, Рейфорд? Боишься сдохнуть? Смотри в штаны не наложи.
Несмотря на климат-контроль одежды, ощутил, как ледяная змейка пробежала вдоль позвоночника. По телу расползлась пульсация неконтролируемого страха. Надо взять себя в руки. Их только трое.
Едва заметное искажение воздуха вокруг меня начало слабеть. «Силовое поле будет отключено через десять секунд», — прозвучал в голове голос. «Девять, восемь…» Стоявшие рядом парни не могли слышать его, но видно поняли по моим глазам, и подняли повыше винтовки.
И в последний миг я успел нырнуть в машину на самое дно, услышав, как автоматные очереди пропороли борт аэромобиля, словно жестяную банку. И все стихло. Я осторожно поднял глаза и огляделся. Вылез и только сейчас заметил в паре метров от себя бандитов, упакованных в тонкую металлическую сетку.
Над крышей завис массивный сине-белый аэромобиль, а под ним возвышалась долговязая фигура Питера Нельсона, моего друга и заместителя. Обычно добродушное круглое лицо с вечной усмешкой на полных губах, сейчас выражало злобу. Он попинал ногой мерзавцев, и поднял на меня глаза.
— Чего так долго возился? — спросил я, сделав вид, что рассержен. — Уже с жизнью прощался.
— Я за тобой, идиотом, в следующий раз вообще не прилечу, — проворчал он. — Говорил тебе, нужно с охраной ездить. Или хотя бы оружие брать с собой, пацифист хренов. А ты все выпендриваешься.
— На кой мне чёрт охрана, оружие, когда у меня есть такой друг? — я похлопал его дружески по плечу. Я и стрелять-то не умею.
Упаковав бандитов в багажное отделение, Питер сел за руль, а я приземлился рядом.
— Пит, а кто такие «Высшие» ты знаешь? — спросил я через паузу, бездумно оглядывая проносящиеся мимо башни Мегаполиса, в сверкающих на солнце окнах которых отражался элегантный силуэт аэромобиля.
— Ну как. Ты, я, Эдди Хендерсон. Так сказать сливки общества. Мозг нации. Ну, пишут же в медиа-ресурсах.
— Не ври, это кто-то другой.
По его напряжённому взгляду, я понял, что Питер боится.
— Хэнк, ну ты ведь сам знаешь, для кого мы делаем эти гребанные станции. «Высшие» — «денежные мешки». Самые богатые люди Земли.
— Постой, я считал, что мы делаем колонии для переселения части людей. Обычных…
— Идиотизм. Ну, сколько там людей поместится? Пару тысяч? Десять? А Земля перенаселена. Семнадцать миллиардов. Куда их всех девать? Напряги свою гениальную башку.
— Слушай, Пит, расскажи толком, иначе я тебя прибью.
— Это только слухи, — его голос зазвучал отстранено холодно. — Но как только мы закончим комплекс, все богачи переселятся туда. А на Земле устроят маленькую, как бы тебе, помягче сказать, выбраковку «генетического мусора», — он помолчал.— Ты должен знать об этом. Ирэн, наверняка, тебе рассказывала.
— При чем тут Ирэн? — взвился я.
— Да при том! Чего ты сразу в позу кобры встаёшь?! Не собираюсь я лезть в твою постель! Я имел в виду, что она генетик и знает об этой операции!

***

— Господа, на этом все.
Закончив совещание, я вышел на балкон высотного офисного здания, словно на капитанский мостик. Окинул взором комплекс: высокий длинный ангар, выкрашенный матово-белой краской, представлял собой лишь малую толику того, что происходило под землёй: на несколько километров вглубь просторных помещений с лабораториями, испытательными стендами, вычислительными центрами с новейшими квантовыми компьютерами.
Заставив вздрогнуть, рядом без предупреждения возникла голограмма очень высокого худощавого мужчины в безупречно сидевшем на нём тёмно-коричневом костюме. В тридцать шесть лет один из самых богатых людей на планете, член клуба Высших, о чем свидетельствовал блестевший на лацкане изящный золотой значок: Атлант, держащий небосвод.
— Господин Гольдман, очень рад видеть вас, — сказал я.
— Для вас я просто Майк, не забывайте, — он сверкнул улыбкой, показав ряд крепких зубов, но глаза остались холодными. — Генри, хотел поздравить вас с завершением первого этапа. Нам всем будет очень приятно, если вы посетите наш маленький праздник. Вы можете взять с собой Ирэн. Никто не будет возражать.
— Нет, она сейчас уехала на семинар. Я прибуду один.
— Жаль, — он чуть наклонил голову набок, взгляд стал сальным. — Очаровательная женщина.
Изображение мигнуло и погасло. Я бросил окурок в пепельницу и вернулся в кабинет. С удивлением обнаружив одинокую фигуру рядом с моим креслом.
— Пит, а ты чего не ушёл?
— Хэнк, ты вообще понимаешь, что мы сотворили? — он поднял глаза и стало не по себе от его печального взгляда.
— Конечно, совершенно потрясающую вещь.
По моей мысленной команде голографический проектор обрисовал орбитальный комплекс во всех мельчайших подробностях: кабина управления, просторные жилые помещения, оранжереи, фитнес-центр. Настолько реалистично, что казалось, могу прямо сейчас попасть туда.
И главное: мой «движок». Уникальный источник энергии, который позволил воплотиться мечте. Мог ли я представить: человек, рождённый в двадцатом веке, что буду наблюдать плоды своих трудов в двадцать втором?! Не торопясь обошёл вокруг, благоговейно всматриваясь в каждую деталь, словно наблюдая воочию величественный храм.
— Наслаждаешься? — тихо проговорил Питер.
— Разумеется, — я сложил руки на груди. — Сегодня лечу праздновать новоселье. Сливки общества. Клуб Высших! Разве не здорово?
— Неужели Ирэн не рассказала тебе? — он покачал головой.
— Рассказала, — я медленно прошёлся по кабинету, постукивая ладонью по бордовым кожаным спинкам высоких кресел. — В генах каждого человека заложены вирусы множества смертельных болезней. Достаточно создать триггер, спусковой крючок, чтобы человечество вновь столкнулось с чёрной оспой, чумой, холерой. Современные люди совершенно беззащитны перед подобным. Гениально.
— Что же тут гениального? Человечество в шаге от гибели! А ты упиваешься собственным величием.
— А что такого, Пит? Да я — великий конструктор. Разве нет? А благодаря этой технологии на Земле останутся лучшие, умные, талантливые. А паразиты, бездельники сдохнут естественным путём, — я обошёл стол вокруг и остановился напротив него. — Неужели те отморозки, которые хотели меня убить, достойны жить? А?
— Я понял, — скривился он. — Думаешь, Адамсона в расход пустят, а сам будешь кувыркаться с собственной сестрой? Высшие разрешили!
И в тот же миг отлетел к стене от мощного удара в челюсть. Сморщился, как маленький ребёнок.
— Пошёл вон! — я указал ему на дверь. — Ты уволен к чёртовой матери! Убирайся! Чтобы духу твоего здесь не было!
Он с трудом поднялся, размазывая по лицу кровь. На скуле расплывался синяк. И, не оборачиваясь, чуть прихрамывая, вышел из кабинета.
Вздохнув, я вновь присел за стол. Мысленно набрал номер. Вспыхнуло трёхмерное изображение с переливающейся надписью в центре: «Абонент не доступен». Но тут же заменилось на обстановку спальни дома Адамсонов.
— Генри, это ты? — Ирэн, одетая в пушистый розовый халатик, выбежала ко мне.
— Привет, булочка с корицей! Как дела?
Она засмеялась, словно зазвенели тысячи колокольчиков. Волнистые пряди рассыпались по точёным плечам. По старым видеозаписям, я знал, что Ирэн в детстве была пухленькой, с нежными ямочками на коленках и ручках. И старший брат Генри прозвал её «булочка с корицей». Только он называл её так. Потом малышка вытянулась в гибкую как стебелёк тюльпана прекрасную девушку. Но аппетитные «булочки» остались, лишь стали привлекать жадное мужское внимание.
Решил снизить уровень реалистичности до минимума. Но даже так, казалось, придвинусь ближе, и с головой окунусь в пьянящий аромат горной лаванды. Если бы я только смог сжать милое лицо в ладонях, поцеловать в губы, страстно, как любовник, а не брат.
— У меня все хорошо, лисёнок, — сказала она. — А вот ты плохо выглядишь, — между тонких бровей залегла скорбная морщинка.
— Устал сегодня. Выслушал кучу отчётов по новому проекту. Вечером лечу на станцию. Там новоселье.
— Почему ты не взял меня с собой? — она капризно надула губки, хотя лукавый блеск двух изумрудных «звёздочек» сообщал, она совсем не обиделась.
— Прости, пока хочу один слетать и все осмотреть.
Я солгал Ирэн. Устал я не потому, что провёл тяжёлое совещание. Просто в последнее время совсем перестал спать. Сандлер сообщил, что произошло резкое ухудшение состояния моего мозга. И предупредил, что я должен постоянно контролировать своё сознание. Если отключусь хоть на миг, умру.
Когда зловеще-бордовый диск солнца почти ушёл за горизонт, утонув в разорванных в клочья багровых облаках, я покинул здание и отправился в ангар, где уже поджидал шаттл.
Далеко внизу остались башни Мегаполиса с солнечными батареями, похожими на прекрасные цветы, которые древние египтяне назвали небесными водяными лилиями. Линия горизонта, скрытая клубящейся бело-голубой дымкой, выгнулась дугой. Небо стало чернеть, яркими искрами вспыхнули звезды.
Шаттл опустился на поверхность космопорта новой орбитальной станции. И я оказался внутри, в шумной ликующей атмосфере.
— Генри! — рядом возник Бенджамин Бауман, грузный мужчина в белом смокинге. — Мы рады принять вас в наше общество! Почему вы не носите значок? — он пошарил в кармане пиджака, вытащил маленькую коробочку. На бархатной подушечке под ярким светом хрустальных люстр сверкал золотом знак отличия «Высших». — Генри, вы не просто один из нас. Главный Атлант, на котором держится вся Вселенная, — прикрепил к лацкану моего пиджака. — Не краснейте. Вы заслужили это.
— Благодарю, господин Бауман, — я сглотнул комок в горле, всеми силами пытаясь скрыть дрожь в пальцах. — Это большая честь для меня.
Появился Гольдман, с ним вместе прошлись по коридорам, помещениям комплекса. Забрели в густой влажный сумрак оранжереи.
— Это потрясающе, Хэнк, — заплетающимся языком басил он, разбрызгивая пену из бокала с розовым шампанским на голубые орхидеи. — Ты — гений.
— Да тут не особо моих заслуг. Я лишь вёл общее руководство, да разрабатывал движок.
— Не понимаю в этом ни фига, — он не слушал, уже здорово набрался. — Я просто сужу… Как все здесь… — он икнул. — Сделано. Это рай. Настоящий … рай. Земля — грязная, вонючая … помойка. Кло-а-ка, — по слогам произнёс он. — И всё, кто там остался не-до-носки! Недочеловеки! Нет, нет, прости, Хэнк. Я не имел в виду Ирэн. Ты понимаешь… Я желаю тебе счастья с ней!
Он хрюкнул и свалился вниз, как мешок с картошкой, когда я зашёл со спины и ударил ребром ладони по его шее. Бокал выпал, с жалобным звоном откатился в угол.
Я быстро прошёл по коридору до лифта, вознёсшему меня в святая святых. Толстая стальная плита медленно опустилась за моей спиной. С резким скрежетом сошлись крест-накрест массивные балки, заперев в непроницаемом гробу.
Бросил взгляд в иллюминатор и сел к панели управления. Вызвал экраны, пробежался по клавишам. И опустил рубильник, запустив программу.
— Генри, в чем дело? — рядом возникла голограмма Бауман. — Что вы делаете?
— Хочу прокатиться с ветерком, — ответил я спокойно, удобно расположившись в кресле. — С солнечным.
— Ничего не понимаю, — в голосе послышалась нарастающее волнение. — Вы включили двигатели?
— Да, верно.
От его лица мгновенно отхлынула кровь, побелел, как мертвец. Все понял мгновенно. Чертовски умён, подлец. Недаром смог стать главой клуба Высших.
— Генри, зачем вы это делаете? Мы можем договориться! Мы можем сделать всё, что вы хотите!
— Вы уже все сделали.
Я демонстративно снял значок с пиджака, бросил на пол и брезгливо раздавил каблуком, как таракана. Бауман пытался что-то сказать, махал руками, таращил глаза. Но я выключил звук и отвернулся.
Представляю, какая паника сейчас начнётся! Я все предусмотрел заранее. Спасательные капсулы, скафандры выведены из строя, связь заблокирована. Вдохнув больше воздуха, закрыл глаза. Скоро мы будем у цели.
— Олег Николаевич, не делайте этого. Это ошибка! — я открыл глаза и усмехнулся. Физиономия была мне не знакома, но только один человек знал моё реальное имя. — Вы тоже умрёте, и теперь уже навсегда! Наша аппаратура осталась на Земле.
— Знаю. А вы обманули меня. Устроили инсценировку, запугивали адом. А на самом деле, вам было нужно, чтобы я довёл до конца дело, которое начал несчастный Генри Рейфорд. Но он не хотел создавать этот проклятый комплекс. И вы подстроили ему аварию, — я усмехнулся. — Не думали, что я узнаю об этом. «Ловцы душ». Забирали из прошлого сущности талантливых людей, чтобы заменять ими тех, кто отказался работать на Высших.
— Да, но вы должны понять нас! — в его голосе я с удовлетворением услышал нескрываемый ужас. — Мы делали это для общего дела! Важного дела!
— Какого дела? Оставить жить тех, кто нужен «денежным мешкам»? Остальных выкосить, как сорняки? Замечательно.
— Олег Николаевич, подумайте об Ирэн! Ваша смерть станет катастрофой для неё!
— Не смейте даже упоминать её имя, — помрачнел я.
— Мы дадим вам другое тело, и вас перестанет мучить чувство вины! Вы сможете любить Ирэн, не опасаясь осуждения со стороны окру…
Слова утонули в вое сирены, слившись с какофонией аварийных сигналов, поступающих с приборов. Начала резко подниматься температура. Плавился, изгибаясь пластик, жирными кляксами расплываясь на полу. Металл панелей раскалился добела. Иллюминаторы величественно заполнял пылающий шар солнца.

Сюжет интересный, вспомнился фильм Железный Человек в связи с ГГ.
Идея попадания в будущее доделать дело - хороша.
Минус - много лишних деталей с контрактами, сделками, важными наверное только ГГ но не читателю. Если читатель конечно не менеджер, может такому будут подробности близки))
Остались не понятными эти высшие силы, "плохие дяди" на "том свете", что рулили процессом.

Хороший рассказ, осмысленный и гармоничный сюжет.
Не понятно, почему ГГ решил отказаться от знака Высших, если он сам из них и работал на них. Друзей из низов у него не наблюдалось как-то. Понятие справедливости у свежего огурца, попавшего в бочку с солеными огурцами, вскоре становится таким же, как и остальных собратьев.

А в целом, киношно.

Удачи автору,

Один вопрос, морально-этический - а какая разница, кого убить: тех паразитов или этих? И "высшие", и "низшие" порешат друг друга одинаковым удовольствием, просто у "низших" возможности ограничены. Т.е. в рассказе нет однозначно симпатичной стороны.

В остальном рассказ безупречен, за исключением одного момента: первого предложения - зачем там сравнение с "Макларен" в Монако? Мало того, что никакого отношения к остальному повествованию (хотя смотри ниже) не имеет, так и Монако - одна из самых медленных трасс F1.

Насчет "Макларена". Рассказ имеет несколько параллелей с фильмом "Корпорация «Бессмертие»": смерть гонщика F1, перенос в будущее, разум в новом теле. Не оттуда ли неуместные ассоциации?

ОБНОВЛЕНИЕ: Рассказ достоин несколько большего отзыва...

Наверное, в силу цеховой солидарности (или предполагаемой) этот рассказ зацепил сразу. Идеально подобранное название: главный конструктор - это не должность, это, на современном языке, бренд. Главным конструктором был Королев, Совет главных был теми самыми "высшими", кто властвовал над миром, кому подчинялись правители, но в этих высших не было паразитизма, они были Творцами... Заглавие выполнило основную задачу: подало сигнал умеющим слышать.
К содержанию заголовок имеет слабое отношение. Герой - несомненно конструктор, но никак не главный. Пусть так, тем ближе он читателю. В его образе автор воплощает опыт личных переживаний, от этого герой становится живым, осязаемым. А если это лишь игра воображения и тогда - "Снимите шляпы, господа! Перед вами - гений!". Чтобы так передать чувства настоящего конструктора мало выслушать чьи-то рассказы. Горечь, связанная с катастрофой науки и инженерии в стране, передана слишком лично, чтобы быть имитацией. И ничуть не умаляет искренности, что реальность одновременно светлее и мрачнее: не всё так плохо у нас, и не у одних нас так плохо. Нечестная конкуренция - явление универсальное. А упадок - больше иллюзия, вызванная невниманием к некогда первостепенной теме (в том числе и со стороны фантастов).
Но ближе к теме. Среди череды схожих описаний загробного мира, включающих в себя ангелов, Петра и прочий христианский стандарт, это - первое (а может, и единственное), где оно органично и обоснованно. Ведь это имитация! И как точно складывается мозаика: "высшие" пытаются шаблоном обмануть героя, но тот их раскусывает, чем только подтверждает свой статус истинного конструктора: такого сказочкой о реинкарнации не проведешь, здоровый скептицизм - всегда! Пока пульсирует мысль! И объяснять этого не требуется.
Как не требуется объяснять, что огромная станция упадет в безлюдном районе (а поверхности при таких размерах достигнут тонны металла), не причинив вреда людям - конструктор учел всё.
Моральная сторона вопроса наиболее спорная. Тут снова чувствуется личное отношение автора. Он мыслит справедливость именно так: резко, без компромиссов. Либо мы, либо они. И жертвует ради этого самым дорогим - нет, не жизнью! - своим величайшим творением. Но даже эта жертва чисто конструкторская: не двигатель был целью, но сам факт его создания. Воплотив идею в железе, можно уничтожить результат, тем более для высшей цели. Гораздо сложнее отказаться от своего предназначения, даже если сам дьявол помогает в его исполнении.
Это отличный научно-фантастический рассказ, и даже некоторые параллели с другими произведениями не умаляют его достоинств. Надеюсь, он не останется незамеченным и получит подобающую оценку большинства читателей.

Я бы так не сказала, у меня другое впечатление. НФ жанр здесь можно увидеть с большой натяжкой, более похоже на околонаучные страсти.

И вообще этот пост чтой-то похож на самопиар? Или я ошибаюсь?

rasst, и охота было столько катать?


Мне кажется, с моральной стороны все проще. ГГ знал, что умирает окончательно. Кроме того, чувство вины измучило. Поэтому он решил пожертвовать собой ради 17 миллиардов. Но с другой стороны неизвестно, как бы он поступил, зная, что Высшие ему дадут другое тело. Это так и осталось за кадром.


А что именно околонаучно?

Мне кажется вот кусок:

и еще этот:

и:

и:


Думаю, достаточно эмоций. Разговоры же о науке еще не есть наука. Однако признаю (у литературы свои законы), что без этих вставок рассказ был бы неживой и пресный.

Вот! Первый прекрасный рассказ. Отличный динамичный и голливудский сюжет. Есть нелинейные конфликты, удачная любовная линия, удачная идея с высшими. Легкий налет киберпанка.
Сразу видно, что автор трудолюбив - не жертвует деталями, которые делают атмосферу. В начале, конечно, видно, что он только расписывается. Чувствуются прыжки стиля, от форда как макларен, до лебединого пуха облаков. Дальше все более менее выравнивается, и читать становится легче. Хорошее, хоть и сильно шаблонное, видение мира будущего. Трехколесный мотоцикл - вертолет - это, конечно, перебор на грани пятиклассника. Как бы есть вещи, которые, в общем-то, и не нужны, но, опять же, они делают атмосферу - которую так сложно найти у авторов-лодырей, которые ограничиваются скудным описанием персонажа - Мужчина, Вася; Женщина Наталья, пожилая, и природы: парк, улица, большая улица...
Я считаю, что мы видим кандидата на победу.

По словам Азимова, если не ошибаюсь, заниматься наукой в фантастике - дело вредное. Я с этим солидарен, и рассказ с этой точки зрения соответствует моему пониманию полностью. Науки не много и не мало. Претензию на околонаучность вообще не понял, таким образом еще и в околочеловечности можно обвинить или околоземельстве. И нет, это не мой рассказ, я бы на изменил где-то десятую часть и общий финал." Пиар", как я указал в первом же предложении, из профессионального совпадения интереса. Или, скажем, я могу сказать, что имел ввиду автор, лучше самого автора

А, тогда я вас не поняла. Я думала, вы имели в виду новшества, которые в рассказе присутствуют.
У меня лично сложилось ощущение по рассказу этому, что автор пытался впиндюрить идею романа в рассказ и некоторые куски просто спресовались в брикет. От того это выглядит объясняловым. Но я тут не видела ничего ненаучного.


Я думаю наоборот, эти куски можно было легко выкинуть без ущерба. Любовная линия больше оживила, чем разговоры про презентацию.

А околонаучной мне показалась эта идея:

По-моему, это вообще глупость.

Насколько я знакома с генетиками, то этот кусок восприняла, как жуткую гипотезу.
Говорят, что 95% генома ДНК человека считается "мусорной" частью, так как не расшифрована функциональная принадлежность ее. Я задаюсь вопросом - а может ли в природе быть вообще что-то мусорное или ненужное организму? А вдруг эта часть - кусок генной библиотеки о прежних вредоносных факторах?

А почему я в это могу поверить? Начиталась статей о том, что найдены (идентифицированы) гены у человека (и мыши) которые, если запустить их, то смогут восстанавливаться утерянные конечности (как хвост у ящерицы). Для молодых мышей нашли тот самый триггер (какой-то белок), который запускал процесс регенерации отрезанного пальца. В старости у этих же мышей - этот ген пока отключается.
А что еще можно "нарыть" в оставшейся части?

Насколько все это соответствует истине мне трудно судить. Слово за генетиками.

Хороший рассказ, на мой взгляд. Понятный фантастический рассказ.

Концовка несколько сбита, имхо. Не плавная, как остальной текст рассказа.

Тертый письменник руку приложил, заметно, но не читается мне чего-то. Какие-то не те детали показывает автор - хочется толкнуть оператора плечом: "Вот туда поверни камеру, не то снимаешь!" Или порядок показа деталей нарушен...
Предположим, надо показать переход героя из одного состояния - в другое. Делаем раскадровку, как в кино - крупный план: лицо героя, по нему стекают струйки воды, он отфыркивается, моргает - вылез из реки. Далее киношники делают несколько фаз привлечения внимания, предваряя общий план: герой вздрагивает от звука и поворачивается; или мы видим его взгляд, зрачки расширяются, работает мимика, зрители как-бы устремляются следом за взглядом персонажа и, - открывается общий план. Пейзаж. Словом, сеттинг сцены.
Куда посмотрит герой в первую очередь, на что обратит внимание?
А здесь мы видим "Лебяжий пух облаков...", акварельными мазками. Вот и хочется пнуть камеру, чтобы показывала важное.

Не осилила!

Я и по телику-то не смотрю такие штуки.
Не то чтобы плохо написано, а как-то скучно и запутано. В какой-то момент потеряла нить...
Его не отключили от аппаратуры - из-за сестры, которая его очень любила и не смирилась ?
Какой ещё сестры, откуда там сестра ?
Всё. С меня этого напряга хватит .

С точки зрения биологии это глупость с очень большой вероятностью, особенно с учетом следующего:


Если в нерасшифрованной части ДНК и сохранились сведения, то не о запуске вирусов, а о способах борьбы с ними. Не буду утверждать, что все "спящие гены" могут оказаться безусловно полезными, но даже по существующим исследованиям выявляются "забытые" организмом механизмы адаптации, а не наоборот - самоуничтожения, что вполне понятно. Гораздо вероятнее, что там зашифрованы способности, которые сейчас воспринимаются, как "сверх" - но они для выживания вида сейчас и не нужны. Такие необычные способности нередко проявляются после сильных стрессов, когда речь идет о выживании индивида, а значит, резко запускаются адаптационные и регенерационные системы, и как раз вместе с ними изредка и появляются странные возможности, что и приводит к мысли о том, что они находятся в одном пакете с известными механизмами, направленными на адаптацию.

Да, иногда надо мозги напрягать хоть немного, чтобы понять. Если бы дочитали до конца, все бы поняли. Вам я вижу нравится, чтобы было все просто и доступно. Сразу все на блюдечке подали. Расписали до деталей.
Наверно, поэтому этот текст все стороной обходят. Хотя это один из немногих текстов здесь - НФ.


Ра, при вашей гениальности не уловить, что из воды вылез уже не человек? Какие у него могут расширяться зрачки? Он по-вашему всю ночь на дне реки пролежал, а потом вылез, увидел, что был вечер, стало утро и у него от удивления расширились зрачки. Тут как раз и дается на контрасте - ехал, когда погода была мерзкая, а вылез - уже отличная. С чего бы вдруг? Где он был?

Интересное мнение. Похоже, можно дальше спать спокойно. Уничтожение человечеству не грозит.

хороший рассказ. из тех, что успел прочесть, по ощущениям - лучший. но пока не знаю, прочитаю ли здесь что-то, что понравится больше ) возможно. автору - браво )

Не надейтесь Без ссылок, просто скажу, что самая обоснованная гипотеза: мусорные гены - это куски деактивированных вирусов. В какой-то момент встроились в ДНК, но продолжение роду дали только те организмы, которые исключили их из репродукции не в свою пользу.

А как же такие "полезные" "спящие" гены предков, которые просыпаются у потомков и дают активность в виде болезней Дауна, Альцгеймера, шизофрении и прочие пакости? - что-то сомневаюсь в их нужности для человека. Но они есть и передаются потомкам.

Сильвер, ваше прямолинейное хамство еще не всем знакомо. Так что - предупреждение

А в тексте написано ощутил легкость, открыл глаза - это можно, да? Жужжал мотор автокрана, разговоры... Это авторский фантдоп и в его контексте мои предложения уместны.

Ето все был не фандоп, а фантом. Вы дочтите до конца (или конец прочтите).

Неважно как именно автор реализует эманации сознания, если его вариант допустим - значит легитимны и мои ремарки. Это называется логика. А пустая болтовня именуется эклектика.

У Валерия Грубина, аспиранта-философа, был научный руководитель. Он был
недоволен тем, что Грубин употребляет в диссертации много иностранных слов.
Свои научные претензии к Грубину он выразил так:
...

Как именно, читать тут: http://lib.ru/DOWLATOW/dowlatow.txt

(с) Сергей Довлатов. Соло на ундервуде

Кому-то и русский - иностранный, что тут поделать - бытие определяет сознание...

Русский?
Ну-ну...

От иностранца слышу))

Короче кучка масонов хочет чикануть мир на свой манер (17 мильярдов до хрена. Кислород, жратва, водка. На всех не хватит)). Неугодных гениев подменяют другими( тоже оказывается не ручными). Дело близится, или приблизилось-я так и не понял, к инцесту.Мозгов нет - разум находится в копчике - или всё таки томограф крякнул ? Если серьёзно - хороший рассказ.

Знаете, не дочитала я. Объясню, почему.


Это надо не констатировать, а показывать, действиями - наглые секретарши-родственницы, вечно опаздывающие и безнаказанно подкладывающие сдаваемые им диссертации под горшки с кактусами, для красоты, и т.п. И дальше еще абзацы и абзацы подобной констатаци.


Значит, ровно двадцать четыре? А если двадцать пять, то фабула рассказа сильно пострадает? В таких случаях пишут хотя бы "несколько десятков", а еще луче - "МНОГО".


Попробуйте прочитать это вслух. Это все-таки литературное произведение, а не зачитывание личного дела.


Плохо, когда персонажей нам представляют так однозначно - это, де, плохой дядька.


Невозможно длинные разноцветные описания по всему тексту и злоупотребление двойными прилагательными. Ладно если б еще красиво получилось, а так... Палитра пьяного штангиста .



"Мы купили синий-синий презеленый красный шар"(с) По тексту вообще много цветов, иногда они сильно противоречат друг другу. Автор, не надо все краски из коробки обязательно нести на холст. Темно-серый, грязно-бурый, бордово-зелено-желтый...


Извините, но это УЖАСНЫЙ штамп.


А то, что он мокрый, он не заметил? Или он когда умер, уже не мог стать мокрым от воды, в которую упал?


Как можно увидеть волны тьмы? На каком-то менее темном фоне, что ли?


Мне кажется, можно не уточнять, тем более таким штампом. Ну упала и упала.


Проливной дождь в аду?


Мне кажется, неудачно сравнивать дождь со стеклом.


М-м-м-м, шалунишка!


поступите меня в институт, научите, потом выпустите, научите в аспирантуре и докторантуре - а вот тогда-то я вашу работу ЗАПРОСТО сделаю.


...и плавится асфальт, протекторы кипят!


Тын-тыц-тыбыдыц-на-на-на-на.

Не ссорьтесь, я вас умоляю. Таки мы тут все русские.

А мне рассказ понравился. Главное здесь мне понравились не описания (хотя описания тоже понравились), не НФ (которая здесь довольно банальная), а история любви. История человека, который сам себе поставил рамки морали, которые мог легко сломать (или даже не заметить) при его месте наверху. А насчет придирок. Ну зачем рассматривать каждый раск в микроскоп не понимаю? История бы лучше выглядела, если бы у ГГ был бы склероз и он не помнил, сколько патентов он получил на свои изобретения? Любой инженер скажет, что он наизусть помнит количество патентов, потому что он ими гордится их зверски трудно получить. Особенно в советское время. Или в подробностях описать весь идиотизм нашей сегодняшней ситуации, когда место занимает директор, который каждому инженеру бросает в лицо: да пошли вы все нафик. Как у моего отца на заводе директор говорит: да я таджиков найму, чтобы они делали РЖД первой ступени. Это не раск был бы, а фолиант высотой с небоскреб.

потому - что конкурент!
этот рассказ, кстати, показывает, что хорошая проза сама безо всякого пиара, будет оценена!

Таки - я украинец!

Успокойтесь. Я просто читаю тексты. Это - понятно? По делу. Итак. То есть, ни одно мое замечание не справедливо?

Ржу вслух.

Вам действительно смешно? Вы издеваетесь над трагической историей любви и жутким сценарием гибели человечества, который может осуществиться? Даже не знаю, что сказать.


Я во всех рассказах с интересом читаю ваши комменты. Чтобы поучиться. Но здесь часть (не все) ваших замечаний выглядят как придирки. Особенно, если учаесть, что вы прочли только пару абзацев. И каждый рассмотрели в микроскоп. Автор, вы указали точное количество патентов, вы не расписали в мельчайших подробностях на 35 тыщах знаках, как безграмотные директора изводят талантливых ученых и инженеров, у вас машина падает "всей тяжестью", ГГ не понял, что вылез мокрый и небо сизого цвета - читать раск не буду.

По моему, большинство справедливы. Ну разве что кроме патентов.
Если бы было написано "много патентов" - ещё хуже было бы.

Я тоже продраться не смогла.

Текст - песня, там должны быть все ноты хорошие .

Обида в вас что ли говорит, что я вам сказала грубые слова? Ну извините меня. Я же не хотела вас обижать. Рассказ не виноват, что один из читатлей другому читателю что-то сказал грубое. Вы и про червей не сразу поняли, а потом почувствовали. А тот текст сложнее, чем этот. Здесь вообще простецкий текст.

А когда я попыталась вам то же самое сказать о вашем рассказе на дуэли, вы обиделись на меня. Сказали - ваши аргументы не убедительны. Я так вижу и так считаю нужным писать. А я ведь не хотела вас обижать, я сразу сказала, что мнение лишь свое высказала.

Это смешно, потому что сделано из пластика.

— Это только слухи, — его голос зазвучал отстранено холодно. — Но как только мы закончим комплекс, все богачи переселятся туда.

Чтобы про такое интересно читать было, это должно быть действительно очень хорошо и достоверно написано.
Или чтоб за ГГ душа болела.
Или чтоб Киану Ривз... А, нет, это из другой оперы.

Тот рассказ - тот рассказ.
Здесь, с каким именно моим замечанием вы не согласны и почему?

Автора небось спугнули.

Я не автор, я не участвую в конкурсе. Я просто читаю здесь рассказы. Этот рассказ один из немногих, в котором есть НФ. И интересные идеи. И я не понимаю, почему надо на него накидываться. Не думаю, что этот рассказ кому-то конкурент.

Да я и не сержусь!
Но всё равно, спасибо

А коммент мой, честно говоря, был камушком не в ваш огород...


Рассказ само собой не виноват!
Но что я могу поделать, если не понимаю вокруг чего сыр-бор. Не понравился мне рассказ.

В этом-то и разница - ведь мы понимаем, за что на него накидываться.

silverrat
Здесь, с каким именно моим замечанием вы не согласны и почему?

Признайтесь - рассказ замечательный, и мы простим ваши придирки! (и помарки в других рассказах)