Пахабненька малёха. И бестолковенько. Для "Камеди клаба".



Звуки исчезают в носу.

Мне почувствовалось что я умер.А что ещё должно померещится если желудок не работает, газы не отходят.Вроде как похоже, и в то же время нет - чешется в носу. Сильно - сильно, блин! Хотел поковыряться в ноздрях ан нет, рука не поднялась, не встала. И в то же время батюшки!!! Я почувствовал рядом с собой женщину, настоящую самку. Ту-ту! Ту - ту! Заиграл горн (в мозгах, или шо там у меня осталось). Я человек военный и при сигнале тревоги всегда возбуждаюсь, или возбуждался (как там будет правильно не знаю) по стойке "смирно". Вот и сейчас руки по швам и полная боевая готовность - частично.
Два года! Два долгих года без водки и сала, про применение боевой готовности молчу. Да! Но мне ведь показалось что я умер. Вспомнился Станиславский.
И вдруг я услышал как одна самка сказала другой самке - Будем отключать.Компании нужен череп. У этого жмура параметры подходят под требуемые.
Нужно сказать что по договору с компанией после моей смерти меня должны распилить на запчасти.
- Я не умер! - закричал - Померещилось!
Думаете меня услышали? Нет. Но увидели.
- Гля!!! - заорала одна из самок.
- Простыня! Это что такое?!
Я стоял по стойке "смирно" - частично, и приподымал вверх простыню по серёдке тела. Вдобавок вдруг заработал желудок. Я испустил выдох и почувствовал как женщины поморщили носы - Ты же не жрал два года! Гад! Ты мёртв!
Опять вспомнил Станиславского.
Но бабы уже отключали систему. - Доктор сказал в морг, значит в морг.-
МНЕ ПОЧУВСТВОВАЛОСЬ ЧТО Я УМЕР.

Приказ, на то и приказ, штоб не обсуждать. Гражданские б не исполнили приказ, а сначала подумали,

Оторвало трамваем конечность

Я б уехал на поезде в вечность
Но случилось со мною несчастье
Оторвало трамваем конечность
Колесом размололо на части


Капитан Жмуриков наконец нашел вип-палату, где лежал злосчастный иностранец. Главврач предупредил, что больной слегка не в себе, и сначала даже хотели вызвать психиатричку, но кто-то из начальства дал задний ход. Международный скандал и все такое. Одним словом, нужно было оформить протокол происшествия, быстро вылечить и отправить англичанина (или голландца, кто их разберет?) домой.

Худощавый, белобрысый мужчина средних лет, лежал на спине: голова перемотана, на месте левой ноги под простыней красноречивая пустота.

- Транспортная полиция. - Жмуриков представился.

- Полисия, хорошо! - сказал иностранец. - Джон Рэйлвэй.

- Ну, рассказывайте, Джон, как вас угораздило? - Капитан вытащил блокнот и ручку.

- Дело ф том, что меня с малых лет тянуло к рельсам.

Жмуриков поднял глаза на иностранца, с трудом подбирающего слова.

- Ну, поезда, вагоны, электрички, понимаете?

- У меня здесь написано, что вчера в семь тридцать вечера в районе станции метро Пролетарская вы попали под трамвай номер шесть, - сказал Жмуриков. - В результате чего лишились своей нижней левой конечности. Имеете что-то сообщить по данному делу?

- Имею, - сказал Джон, а потом, сделав грустное лицо и показывая в направлении утраченной ноги, добавил: - Раньше имел, а теперь нет.

- Так зачем же вы прыгнули под трамвай? Свидетели говорят, что вы даже разбег взяли перед прыжком.

- Загляделся на русская женщина, очень красиво.

Жмуриков вздохнул и начал записывать.

- Значит, подскользнулись.

- Зачем подскользнулся? Что я глупый, как недотепа? Я хотел купить цветы для женщины.

- Какие цветы?

- Цветы купить через дорогу и побыстрей! - оживился Джон.

- Ну, а под трамвай-то зачем? - начал терять терпение капитан.

- Хотел показать женщина, какой я смелый, без страха! Успею перед трамваем как пчелка на мед.

- Так и запишем. Из хулиганских побуждений. С вас, между прочим, еще нужно ущерб взыскать. Вы своей кровью пол-трамвая забрызгали, его теперь перекрашивать надо.

Джон молчал.

- Хорошо, пойдем дальше. При вас обнаружили сумку, а в ней бутылка пива и пятнадцать книг Дарьи Донцовой. Как вы это объясните?

- Коротал длинные русские вечера, - грустно ответил Джон.

- Но все пятнадцать книг - одинаковые. Вы что собирались их продавать по спекулятивной цене?

- Маленькая контрабанда, - залепетал иностранец. - Для моих друзей-филологов, изучать современный русский язык.

- Ладно, контрабанда это не по моей части. Но почему в одной из книг была закладка с надписью от руки: "Ай вонт ту лив ноу мор"? Переводчик написал, что это объясняет попытку самоубийства. Вы хотели покончить с собой?

- Просто я очень люблю рельсы, понимаете? Этот мистический символ пути в неизведанное, но при этом и символ границы, за которой зияет бездна. Я изучаю русскую литературу, Анна Каренина, голубой вагон бежит качается...

- Хватит, - прервал Жмуриков. - Вы мне просто скажите, суицидальные наклонности имеете, или нет?

- Раньше имел, а теперь нет, - задумчиво сказал Джон, снова посмотрев в сторону несуществующей ноги.

- Хорошо. - Капитан записал в блокнот и задал следующий вопрос: - А вот почему вас врачи считают психически ненормальным? Можете объяснить?

- Нет. Это какая-то ошибка.

Тут в больнице вырубили свет, в палате стало абсолютно темно. Иностранец закричал.

- Успокойтесь, Джон! Успокойтесь!

Через минуту больного удалось утихомирить, но он еще дрожал, дышал прерывисто, всхлипывал.

- Капитан, здесь очень страшно, - сказал он.

- Где?

- Здесь, везде. В России! Я очень боюсь.

- Не бойтесь, просто выключили свет. - Жмуриков похлопал Джона по плечу.

- Это же больница, - встрепенулся иностранец. - А что если сейчас идет операция, и все - нет электричества. Что будет?

- Не волнуйтесь вы по пустякам! Наши хирурги лучшие в мире. И в темноте все что нужно вырежут и зашьют на место.

- А по ночам, знаете, что по ночам?

- Что?

- Шаги. Шаги. По коридору, кто-то идет. Тихо, крадется. А потом раз! Уронили на пол что-то железное. Это кошмар! А потом где-то далеко вода капает - кап, кап! Как в бездну. И тишина... Я так испугался, что думал - сейчас разуплотнюсь к чертовой бабушке! Я думал, не выдержу!

- Что же вы такой пугливый...

- Да, я пугливый, - подхватил Джон. - Если хотите знать, я специально приехал в Россию лечиться от страха.

- А говорили, что литературу изучаете, Анна Каренина, старуха Шапокляк?

- Это все прикрытие, для отвода глаз. На самом деле я охотился за трамваем. Вы меня слушаете, капитан?

- Очень внимательно.

- В Шотландии есть такая легенда. Если перепрыгнуть рельсы прямо перед трамваем с номером тринадцать-тринадцать, то навсегда излечишься от страха. От великого мистера Страха.

- И зачем для этого ехать в Россию? Под английский трамвай нельзя было прыгнуть? Только статистику нам испортили.

- В Англии нет таких номеров, так не принято. Даже в Дублине - святые угодники и преподобный Серафим! - и то нет таких трамваев, а в Москве есть! Я заранее все узнал и трамвай этот подкараулил. Вот только с прыжком ничего не получилось.

- Ну, почему не получилось, - возразил Жмуриков. - Вы, можно сказать, заглянули в лицо смерти, и вернулись назад.

- Но не целиком!

- Зато есть и положительный момент. Вашей левой ноге уже нечего бояться. Ей вообще больше ничего не угрожает, как вам такая мысль?

Джон задумался. Тем временем в палате зажегся свет. Жмуриков встал, собираясь уходить.

- Капитан, а где нашли мою ногу?

- В каком смысле?

- Ну, где она лежала, когда я, ну, меня оттащили с рельсов?

- Если не считать мелких фрагментов, ваша нога большей частью оказалась на проезжей части, где ее переехал Камаз и еще автобус, кажется.

- То есть она перелетела через рельсы? - взволнованно спросил Джон.

- Совершенно верно.

- Спасибо вам, капитан. Вы подсказали мне верную идею. Я действительно наполовину сделал это!

- Вам нужно домой, Джон.

- Русский врач обещал мне поставить хороший протез, я смогу ходить. - Джон смотрел куда-то вдаль сквозь стену.

- Прощайте, Джон, и поправляйтесь скорей, - сказал Жмуриков уже в дверях.

Иностранец ничего не ответил, задумавшись о чем-то своем.

Уже в коридоре Жмуриков услышал:

- Капитан! А на протезе я смогу прыгать?

Суперский девиз!!!

Четырнадцатый! Вы должны серьёзно задуматься.
Честное слово.
Ваши пародии - шедевральны.
В хорошем смысле этого слова.
Герои - узнаваемы, ситуации жизненны и в то же время фантастичны.
Почему этой раскрепощённости нет в ваших "серьёзных произведениях" ?

Одно слово во второй строфе пропущено, после "себе".

Разговор с автором

"Я умер."
(Ты умер?! Нет, сцуко, это я умер!)
"Сначала был свет."
(Темно тут. ТЕМНО! Кончай бумагу марать!)
"Потом мир проявился, и я увидел своё безжизненное тело."
(Повторяю для дебилов: ЗДЕСЬ ТЕМНО).
"Это было так необычно - смотреть на себя со стороны."
(Господи, как мне вразумить этого идиота?)
"Неожиданно кто-то коснулся моего плеча."
(Слушай, чувак, если в этой ТЬМЕ меня меня кто-то коснется, я высру таких кирпичей - бульдозером не разгребёшь!)
"- Твоё место не здесь, - послышался мягкий, добрый голос."
(Зато твоё - здесь! Тут ты ничего бы не написал! Догадываешься, почему?)
"И память пропадает, и снова свет, но другой... и он всё ближе, и наконец - крик новой жизни."
(Вот-вот. Именно туда и иди со своими фантазиями. А лучше УБЕЙ СЕБЯ АПСТЕНУ. Натурально так. А потом я тебя здесь найду и коснусь твоего плеча).

Так страшно же

Каллисто, только что появившееся высшее существо, очнулось. Когда-то, до перерождения, оно было простой и даже не слишком образованный человек, зато теперь земная обыденность отвалилась как кожура, и сверхсущество обрело свой личный мир.
Первой поприветствовать явилась Ирида, богиня радуги. Она раскинула над головой Каллисто сияющее семицветие, и его личный мир стал ещё прекраснее.
Вторым гостем был вепрь из дворца Валгаллы. Он тоже выразил сверхсуществу своё безмерное уважение и усладил его слух красивой скандинавской балладой. А потом следующей. И ещё следующей – вепрь оказался на редкость музыкальным!
Третий гость в качестве подарка предложил Каллисто свою вечную дружбу. Так и заявил – хоть гони меня, хоть верхом на мне ездий, я твой лучший друг на веки вечные! Но Каллисто гнать его не стал, а приветливо приобнял, новый друг облобызал ему за то руки и стали они дружить.
И вот тут, откуда-то сбоку, раздался сильный всплеск. Сверхсущество величественно повернуло голову, а рядом - море. Да нет, какое там море - сам Великий Всекосмический Океан, из которого вышли абсолютно все жизни! Да что жизни - планеты и целые галактики рождались из песчинок этого Океана! Красивая фигуристая русалка, которая привлекла внимание всплеском, протянула сверхсуществу раскрытые ладони, на которых лежали добытые со дна песчинки.
И Каллисто взял эти песчинки и стал разбрасывать их по Великому Пространству, образуя новые Миры! Между делом же пришлось отгонять чудовищных гигантских пауков, которые ему мешали творить, а помогали в том новый бесстрашный друг и сладкоречивый вепрь…

Жена Серёги, бедная Венера, так и не дождавшись с вечера мужа домой с зарплатой, поутру увидала в окно знакомую картину. Пьяный вхлам Серёга спал возле колодца, причём одна нога его бесчувственно мокла в вечной луже. К одному его боку блаженно приткнулся дворовый пёс Тошка, к другому Борька – на редкость визгливый поросёнок, аж до зубовного скрежета!
Сказать, что муж-мучитель был грязным – значило не сказать ничего! Эта пьянь одной только башкой собрал столько паутины, что специально будешь искать и не найдёшь! И всё же Венере пришлось лезть в карманы перемазанных штанов в поисках остатков зарплаты. Но вместо денег там её ожидал только сюрприз – горсть песка и несколько расплющенных головастиков.
Во время шмона Серёга очнулся, вгляделся и разулыбался:
- Русалка?! – игриво подмигнул он. – Нет? Богиня! Венера??? ЖЕНА!!! Слушай, ты, наверное, будешь опять ругаться, но денежки я все как есть потер…
Венера плюнула, смерила лежащего тяжёлым взглядом и мстительно взмахнула сковородой.
Сверхсущество Каллисто, которого посредством сковороды опять отправили в свой собственный мир фантазий, возлежало под радугой и размышляло о собственном благородстве и всесилии…

Спасибо, Наташа.
Я уже думаю над этим, да.
Просто отношение к юмористическому жанру - несерьезное. Вроде как юмор это второй сорт, и эмоции там ненастоящие, и герои невзаправдашние, и поэтому серьезного отношения и глубого эмоционального переживания такие тексты не заслуживают.
Вот отсюда и сомнения.

Хе!! Смешно ведь!

Послушайте, если вы будете писать юмористическую фантастику, я стану вашим фанатом. Пародия про трамвай меня просто убила)

P.S.: Вахмурки-то.. не ваши, случаем?

Анекдот
- Я – воин Света, я сражаюсь с жирафами и вахмурками в белом тоннеле. Я прожила миллиард лет в одиночестве. Белые спагетти копошатся меж моих пальцев. Черт! Я ведь забыла купить червей!
- Эта что ли? – услышала я грубые голоса ангелов.
- Эта-эта. – ответил из темноты испуганный голос внука.
- Грузите бабку, а с вами, молодой человек, мы еще поговорим.
- Я не виноват! Кто ж знал, что она мою кислоту сожрет!

Скорее не пародия, а переработка оригинальной авторской идеи, так называемый фанфик,


Ступеньки

Я не сразу понял, что умер. Сначала просто лежал и думал, вставать или нет. На работу мне не надо, есть еще не хочу. Зачем зря вставать, напрягаться? Но потом сильно зачесалась спина. Я начал ворочаться, пытаясь достать рукой, и понял, что лежу на ступеньках. Гладкие такие ступеньки, не деревянные, не каменные, а мраморные. Кто же это меня тут спать уложил? У нас в институте ступеньки мраморные. Неужели я так напился после экзамена, что уснул? Или меня сокурсники так подставили? Хотя, подождите, я же институт пять лет как закончил...

Тут я подумал, что до сих пор сплю, и это все сон. Я лег поудобнее и стал ждать будильника. Должен же когда-то он зазвонить. Совсем забыл, что уже несколько месяцев его не завожу, с тех пор как меня с работы выгнали.

От ступенек тянуло холодом, я стал ворочаться, оглядываться по сторонам. Что-то было странное в этом сне. Сплошная темнота кругом. Ступеньки вижу - вверх и вниз - по бокам перила, а за ними пустота, то есть совсем ничего.

Я вскочил на ноги, к перилам подошел - вообще ни черта не видно. Рукой пошарил в темноте - ничего, бывает же такое! Ни одного звука не слышно. У меня аж мурашки по коже побежали. Если это сон, то слишком жуткий. Ущипнул себя за ухо - безрезультатно.

- Але, есть кто? - сказал я в темноту, но никто не отозвался.

Я пошел вниз по ступенькам, прислушиваясь к звукам собственных шагов. Если это кошмар, думалось мне, то сейчас я встречу что-нибудь мерзкое, ужасное... Например, самого себя! Я дрожал от страха, но продолжал идти. Мое упорство скоро было вознаграждено. Я встретил человека.

Это была Марьиванна. Согнувшись в три погибели, она мыла полы. Собственно, я ее сразу узнал. В нашем подъезде она, пожалуй, единственная кто моет полы и убирает мусор. Остальным жильцам все до фени. Тем более, что благодаря Марьиванне у нас всегда чисто.

- Марьиванна, здравствуйте, - сказал я. - Что вы здесь делаете?

Она выпрямилась, окунула тряпку в ведро и сказала:

- Ты лучше себя спроси, милок, что ты тут делаешь?

Я растерялся, не знал, что ответить. Тут она меня и просветила.

- Помер ты, сердечный! Покойничек ты теперь.

У меня аж дыхание перехватило. Сердце забилось часто. Я вспомнил, как мы по пьяне купались в пруду, было весело. А потом, кажется, прыгали с утеса... А-аа! Точно. Я почувствовал, что задыхаюсь, тону. Схватился за горло, задергался, стало так плохо, что я даже присел на ступеньку. Но через минуту успокоился. Воспоминание о смерти отпустило, ушло на второй план. Теперь это было неважно.

- Что же мне теперь делать? - спросил я в пустоту.

Марьиванна не ответила, она выжимала тряпку.

- А вы-то как здесь оказались? - спохватился я.

- Да так же, сынок, так же.

Я вдруг вспомнил, что уже несколько недель не видел Марьиванну в подъезде. Значит, и она тоже...

Я вдруг заспешил.

- Мне пора. Я пойду, Марьиванна.

- Иди, сердечный, иди.

Я ускорил шаг. Спускаться по ступенькам было легко. Самочувствие хорошее, даже любопытно стало, что там внизу. Может, какой-то выход там, ну, на первом этаже. Или еще кого-нибудь встречу. Начал фантазировать, кого бы мне встретить хотелось. Может, Ирку? Или Светку? У меня даже настроение улучшилось.

Но они же еще не умерли, дошло до меня! Значит, не фонтан. Здесь только с покойниками можно. Я стал вспоминать, кто из моих знакомых девчонок недавно умер, но так и не вспомнил. Получалось, что всем моим знакомым повезло больше, чем мне.

Через некоторое время услышал плеск воды и совсем рядом звякнуло алюминиевое ведро. Это снова была Марьиванна. Она заметила меня и тепло улыбнулась.

- Ну, как прогулялся? - спросила она.

- Что здесь происходит, Марьиванна? Как это вы снова здесь?

Она пожала плечами.

- Я никого кроме вас тут не встретил. А вы кого-то видели? Вы же давно здесь?

- Конечно, видела, сынок. Много тут людей проходит.

- И кто, например?

Я сгорал от любопытства. Присел на ступеньку рядом с ней и приготовился слушать.

- Недавно вот проходил какой-то ученый молодой человек. Очень серьезный. - Она покачала головой. - Но слишком самонадеянный. Все бормотал себе под нос: "Я гений. Победитель олимпиад, с красным дипломом."

- И что? Вы с ним говорили?

- Разве с таким поговоришь? Он все бубнил про дело всей жизни, спасение человечества, обижался на кого-то, злился. Не оценили его люди, вот он и обиделся.

- Бывает. Меня вот с работы выгнали, сказали, что я негодный работник. Но я не расстраивался. Знаете, я вдруг понял, что ждать оценки других людей это как наркотик. Привыкнешь к нему, потом жить без него не сможешь. А я ведь человек, который никому ничего не должен. Не должен быть похожим на того, кто является идеалом для других. У меня ведь своя дорога, верно?

Марьиванна ничего не ответила. Она смотрела куда-то в темноту, за перила.

- А еще кого вы видели? - спросил я.

- Один пробежал сломя голову, чуть ведро не опрокинул, - ответила Марьиванна. - Я ему: "Куда так торопишься?" А он мне: "На вокзал, бабуля!". Видать, на поезд опаздывал. А какой тут может быть поезд, ты мне скажи?

- Разве что поезд в вечность, - пошутил я.

- Вот я и говорю, странные люди бывают. Нет, чтобы с самим собой разобраться как следует - а они бегут куда-то. Поезда им подавай. Еще железной дороги тут не хватало! По-моему, ступенек вполне достаточно. Если бы здесь вокзал был, перроны, вагоны, представляешь, сколько мыть бы пришлось?

- Это точно. - Я улыбнулся. - Может, вам помочь с полами-то?

- Нет, сынок, спасибо. У тебя своя дорога, ты же сам сказал. Иди, только не топчи сильно. А то тут пробегал один, четвероногий, вот с такой шеей, натоптал за десятерых!

- Жираф что ли? Серьезно?

- Ну да, жираф, жирный, видать, откормленный. А за ним этот, мушкетер с шашкой, и все кричал что-то по-китайски.

- По-китайски? - удивился я.

- Кто ж их разберет, иродов заморских, - засмеялась Марьиванна. - Ты иди, иди, а то мне полы мыть надо.

- А вы не устанете? Ступенек-то много. Может, их вообще миллион, или даже больше?

- А это уж не моя забота, милок. Мне мыть надобно, а не вопросы спрашивать.

- И много вы уже помыли?

- Так ты же сверху шел, сам видел - все чисто, али нет?

- Чисто, Марьиванна, - согласился я и задумался. - Может, мне лучше наверх пойти?

Марьиванна посмотрела на меня и загадочно улыбнулась.

Я же только зря топтать буду все, что она помыла, пришло мне в голову. Я спустился на несколько ступенек и обернулся.

- А если я дальше вниз пойду, то опять вас встречу? В чем же смысл?

- Откуда мне знать, сердечный. Может, я полы мою быстрее, чем ты ходишь?

Я стоял и в голове крутились самые разные мысли. Почему мне после смерти выпало стоять на этих бесконечных ступеньках и разговаривать со старой женщиной, моющей полы? Почему? Какое-то решение зрело у меня в голове, но я никак не мог понять, какое.

Я вдруг увидел, что передо мной стоит эмалированное ведро, заполненное чистой водой, а рядом лежит тряпка. Я крикнул:

- Марьиванна, я начну отсюда мыть, здесь внизу очень грязно, а вы за мной просто насухо вытирайте, хорошо?

- Спасибо, сынок, - тихо сказала она и прямо на моих глазах растворилась в воздухе.

Я стоял с тряпкой в руках и не мог двинуться с места от изумления. Потом опомнился. Я чувствовал, что могу сделать все, что захочу. Энергия так и бурлила в крови. Я бросился вычищать грязь, налипшую на мрамор, может, за многие сотни лет. Мне предстояло вымыть где-то миллион ступенек. От этой мысли я внутренне улыбался. Я знал, что с каждой вымытой ступенькой, грязных становится на одну меньше.

Это то, чего я ждал от автора.

Шикарно,ребята)))))

А меня вот это сразило:

Сейчас из-за вас читала "лестницу"...
Что я вам скажу ?
Были бы ваши "ступеньки" в конкурсе - проголосовала бы за них в "топ".

рассказ на неохваченную в конкурсе тему. Взгляд Атеиста)))

Жизнь в насекомых

Григорий Петрович Васюганов умер в возрасте 87 лет, в своей постели, в окружении родственников и близких друзей. Он прожил долгую жизнь, но умирать все равно было страшно и неприятно больно... Прислушиваясь к последним неровным вздрагиваниям сердца, Григорий собрал все свое мужество, закрыл глаза и стал ждать. Через какое-то время агония закончилась, сознание помутилось окончательно, и свет погас, чтобы больше никогда не зажечься. Похороны прошли, как положено, и гроб с телом Григория навеки замер в сырой темной яме.
...
Молодой борзый червяк Тишка первым протиснул свое тонкое тельце в микроскопическую щель, найденную им в углу солидного гроба. Пока его ровесники яростно плевались, пытаясь одолеть покрытые несъедобной гадостью стенки, он пораскинул мозгами и нашел более легкий путь к массиву еды, которая станет залогом его роста, жизни и здорового потомства. Он на минуту замер, принюхиваясь, чтобы определить, куда лучше заползти. На первых порах, пока тело еще слабо нежно и несовершенно, не стоило тратить лишние силы на переваривание неготового продукта. Эта заминка сыграла в его маленькой жизни решающую роль... Увлеченный размышлениями и генерацией новых идей, Тишка не заметил, как вслед за ним тихо ползет одногруппник Юшка - еще более худосочный и совсем уж похожий на волосок.
Юшка был туповат и за это часто бит ровесниками и порицаем учителями, но взамен ума у него развилась непомерная червячья чуйка. Юшка подкрался, прицелился - и вонзил маленькие, но острые зубы в единственную уязвимую точку тела своего товарища - в микронной величины волоски нервных центров на загривке. И Тишка замер. Юшка немного поел Тишку, чтоб подкрепиться для дальнейших действий, и не думая, быстро рванул к темнеющему вблизи ушному отверстию....

.... Прошли годы-годы-годы.... Под землей и на земле кипела жизнь. Каждый миллиметр почвы на этом участке, взрыхленный и удобренный сотнями и тысячами юшкиных деятельных потомков, мог бы носить имя Григория Васюганова. Каждая дышащая в небо травка, весь тот легкий и живительный воздух, который вдыхало в мутную атмосферу Города и всей планеты это тихое благодатное место - все могло бы носить его имя. Душа Григория Васюганова ничего этого не знала, да ее это и не могло интересовать. Она давно стала частью непостижимого информационного Нечто, которое не поддается ни описанию, ни человеческому осмыслению, да и не нуждается в нем. Самые стойкие кусочки пожелтелых костей Васюганова еще хранили его ДНК, еще был цел и воспроизводим его геном. Но встретится ли ДНК с той таинственной нематериальной сущностью, что определяла мысли и поступки Григория в его физической жизни? Будет ли героем одной из следующих серий не жирненький червяк или застенчивый одуванчик, а сам Григорий - этого сказать мы не можем. А потому что не знаем.

Конец.


как видите - рассказ получился неинтересный))
Поэтому я лично за фантазии,мистику и НФ во всем, что касается литературы, а не жизни.
Над вымыслом слезами обольюсь...

Более интересный, чем многое, что я тут прочитала.

Почему это неинтересный? Хороший рассказ на действительно неохваченную тему. Как ни обидно, но в какой-то момент все биологические особи становятся в очередь в пищевую цепочку, ладно хоть дедушку потребили после смерти, а могли, к примеру, и раки в реке в расцвете лет. (((

А ведь точно))
Типа, Мы сейчас в начале пищевой цепочки, а ведь неизбежно придется опять становиться в ее хвост)))))


(замечталась, а не попросить ли перенести рассказ во Внеконкурс Но нельзя: мой есть и в конкурсе, правда, из рук вон какой плохой((((

Зато какие рецензии!

Не правоцируйте)))
Не скажу, какие)
И вообще... не очень то и хотелось!
(изо всех сил делая безразличное лицо...)

Экспромт про "жирафа" и "планеты" (не юмор)

* * *
Мне снился сон цветной, чудесный:
Планет первоначальный слой
На ниточках вверху подвешен,
Над колыбелькой расписной.

Внизу жираф зелено-синий,
Оранжево-лиловый слон.
А между ними, в середине,
Ребенок, погруженный в сон.

Гляжу я в сонник, просыпаясь,
И на число в календаре.
Страницы вещим называют -
Приснившийся сегодня мне.
(17.11.2013)

Я не поняла - это на какой рассказ пародия?

Куда попросили посметить работу, там и опубликовала.

На какой рассказ пародия?

Столб

Уровень шума на арене и вокруг нее превышал норму на 4520 децибел. Фоновый гул городских сборочных заводов практически невозможно было различить. Все частоты усиленно глушили, чтобы противники не могли подгружать дополнительные модули непосредственно перед боем. Напряжение было чудовищным. Финал кубка должен был начаться через шесть с половиной минут.

Я с достоинством выкатился на середину арены и ловко качнул корпусом, вызвав бурю восторга у своих поклонников на трибунах. Я уже был довольно популярен. Мое имя знали 92 процента жителей города. Оно красовалось на верхней крышке корпуса: "ВерБлю" - от английского "вертикальный-голубой".

Мой противник был выше и массивней меня в 4.3 раза. Его звали "Слон". Он действительно был похож на древнего слона - шесть длинных ходуль, два симметричных гибких шланга спереди и сзади, четыре зубчатых диска с переменной осью вращения, закрывающие основной и запасной головные модули, и невероятной толщины броня по всему корпусу.

В сравнении с ним мое оснащение можно назвать скромным. Плоский, чуть вытянутый вверх корпус с плавными обводами, четырехосное шасси - не слишком быстрое, но надежное, и две вместительные емкости сверху для хранения адаптивной смазки. Эта смазка, собственно, и есть мое ноу-хау, сюрприз для соперника.

Слон выходит на арену за десять секунд до начала боя. Успевает поднять оба шланга вверх и издать свой фирменный трубный звук. Звучит гонг, трибуны взрываются криками фанатов.

Начинаю осторожное сближение, слон тоже не торопится. Он атакует по широкому диапазону частот, пытаясь сбить мои управляющие программы. Но напрасно. У меня вообще нет поддержки беспроводных интерфейсов.

С дистанции 32 метра он начинает стрелять из своих шлангов. Зараженные иглы летят веером, часть из них попадает в меня, но уходит в рикошет. Гладкий, отполированный корпус с плавными изгибами справляется со своей задачей.

Я сближаюсь на 11 метров, это оптимальная дистанция для моей атаки, но Слон разворачивается боком, закрывая оптические датчики головными дисками. Я маневрирую, использую свое преимущество в скорости.

Захожу сзади и плюю в него смазкой - он закрывается диском. Еще плевок - промах. Смазка приземляется на броне, рядом с задним шлангом, но она не в состоянии прожечь броню, а на самой броне нет никаких интерфейсных входов. Так же, как и у меня, впрочем. Поэтому редкие иглы, воткнувшиеся в мой корпус, не представляют угрозы. С тех пор, как в боях стали использовать дистанционные вирусные атаки, стало ясно, что любой интерфейсный вход - это уязвимость.

Я подкатываюсь еще ближе, чтобы спровоцировать его атаку защитным диском. Тогда он откроет головной модуль, и можно будет атаковать его оптические датчики. Таков был мой план, но вышло по-другому. Он неожиданно махнул задним шлангом, длина которого вдруг увеличилась на треть, и опрокинул меня на бок. Автоматически выдвинув рычаг подъема, я снова встал на шасси и едва успел увернуться от второго удара шлангом.

Дистанцию пришлось увеличить, прицелиться как следует не удавалось. Постоянно приходилось двигаться на максимальной скорости и часто маневрировать, поэтому плевки смазкой снова и снова уходили мимо цели.

На четвертой минуте боя случилась неприятность. Зараженная игла проткнула одну из емкостей со смазкой, началась утечка. А мне так и не удавалось поразить интерфейсные входы противника. Я пошел на риск.

Подъехал сбоку и рванул прямо под его корпус, уворачиваясь от массивных ходуль. Здесь Слон не мог достать меня дисками или шлангами. Он стал топтаться на месте, пытаясь раздавить мой корпус, но делал это вслепую, поскольку опасался поворачивать в мою сторону оптические датчики.

Наш совместный танец продолжался чуть больше 17-ти секунд, но это было очень напряженное время. Я целился ему в сустав, где стояли элементарные датчики с программами контроля, и броня не могла полностью закрывать место соединения элементов ходули. Преимущества жидкой смазки перед зараженной иглой в данном случае очевидны. Игла сработает только при прямом попадании и пробитии интерфейса, а смазка протечет в любую щель, прожжет защитные покрытия, доберется до интерфейса через любую трещину или зазор.

Я рассчитал траекторию полета сгустка смазки в направлении коленного сустава опорной ходули, прицелился и плюнул. Через сотую долю секунды понял, что промахнусь, но было поздно. Масса смазки оказалась меньше расчетной, траектория изменилась. Утечка из емкости окончательно истощила запасы. Я лишился своего единственного атакующего оружия.

Процедуры поиска альтернативных методов ведения боя запустились мгновенно, но выполнялись слишком долго и до предела загрузили цетральный процессор моего "ВерБлю". Использовать расчеты с помощью нейронных сетей и рекурсивного поиска в разгар боя - как только я мог совершить такую ошибку? И сколько еще ошибок в моем программном коде?

Тем временем мои двигательные функции замедлились, я остановился, и тут же получил удар ходулей. Опрокинулся и не успел среагировать, а Слон одним движением раздавил мне шасси. Я был обездвижен.

Трибуны визжали от возбуждения, а Слон топтал мой беззащитный корпус. Совсем скоро отключится центральный процессор, остановятся последние программы, и угаснет мое сознание.

Но в последний момент везение оказалось на моей стороне. Очередной удар ходули попал в емкость со смазкой, остатки которой брызнули в разные стороны. Одна из капель попала в сустав задней ходули. Через полсекунды от нее пришел сигнал о захвате вражеского интерфейса. Нанонить между корпусом "ВерБлю" и удачливой каплей не могла сохраниться надолго. Я не колебался и отдал команду на перенос процедур сознания в зараженную вирусом каплю.

Поток информации резко уменьшился и качественно изменился. Вирусная программа была нацелена на разрушение любых процедур противника, причем делала это самым примитивным образом. Она вставляла команду деления на ноль во все сегменты памяти, куда могла получить доступ.

К сожалению надежда на то, что это приведет к сбою в управляющих программах, не оправдалась. Обработка ошибок в программной оболочке Слона была сделана корректно - процедуры с ошибкой деления на ноль просто отключались. Зато довольно быстро удалось обездвижить одну ходулю, затем отключился шланг.

Вирусная процедура копировала сама себя, непрерывно атакуя все смежные узлы и интерфейсы. Функциональные модули разрушались, интерфейсные брались под контроль. Когда я получил доступ к первому оптическому датчику Слона, то увидел растерзанный корпус "ВерБлю". Он не подавал никаких признаков активности. Сам Слон стоял неподвижно, задние ходули надломлены так, что корпус касается земли, защитные диски остановлены, шланги не шевелятся. Судья на полной скорости мчался к Слону, чтобы зафиксировать его победу.

В это время я вплотную подобрался к обработчику команд, через несколько попыток встроился в очередь, отфильтровал, подменил команды и завладел центральным обработчиком. Попытки Слона на ходу изобрести защитный механизм против моей вирусной программы не увенчались успехом. Через минуту я контролировал все уцелевшие процедуры и модули этого монстрообразного корпуса. Сознание моего противника провалилось в асболютное ничто, упало в бездну бесконечного цикла где-то на окраинах заброшенного адресного пространства.

Еще никогда в истории боев не фиксировали столь убедительную победу! Конечно, я потерял собственный корпус, но взамен полностью завладел корпусом противника.

Я двинул передней головой и чуть не снес стоящего прямо передо мной судью. Он лихорадочно махал лазерной указкой, вычерчивая в воздухе какие-то символы. Снова и снова он повторял одну и ту же последовательность, и я заметил, что в очереди на обработку стали появляться незнакомые команды, вызывавшие ошибку исполнения.
"Столб!", "Столб!", "Столб!"

Что еще за "Столб"? Такой команды не существует, и откуда она вообще появилась? Неужели это судья пытается атаковать меня с помощью визуального кодирования? Какой глупец!

"Столб!", "Столб!" - безуспешно повторял он, а признавать мою победу совсем не торопился. Видимо, хозяева Слона требовали вернуть корпус под их контроль. Ну, ничего. Я их проучу. Я почувствовал, как нарастает агрессивность моего сознания. Это было связано с тем, что большая часть моих сознательных программ была составлена из копий вирусной процедуры-разрушителя. Я ничего не мог с этим поделать.

Легким движением я подмял под себя судью, раскрошил его корпус вдребезги и неторопливо двинулся к трибунам. Задние ходули слушались плохо, суставы были испорчены. Но мне все же удалось изящно качнуть корпусом в моей излюбленной манере. Зрители взвыли то ли от восторга, то ли от ужаса. Я двигался прямо на них, и никто в мире не смог бы меня остановить.

Беспроводные интерфейсы я отключил, датчики в суставах тоже. В моем распоряжении была лучшая в мире броня, лучшая вирусная процедура и лучший алгоритм защиты от дистанционных атак.

Единственной уязвимостью оставались оптические датчики. Но и тут на моей стороне было везение. В программу синтаксического разбора визуальных команд закралась изумительная в своем изяществе ошибка. Из-за нее я никогда в жизни не смогу узнать, что означает загадочная команда "Столб!".

увы и ах - авторский стиль не соблюли! А ведь он, по мнению критиков - такой простой! и с числительными проблема.
И вообще - больше похоже на заготовку

Мне как-то авторский стиль не запомнился. Запомнился сюжет с плевком и переносом сознания из одного носителя в другого. А еще загадочная личность самого героя - некая абстрактная мыслящая сущность, которая может завладеть телом носителя, стать его сознанием. Это и пытался обыграть.
Мой герой - это компьютерная программа, идея в чистом виде, которая работает под управлением процессоров, внутри механического корпуса. Соответственно и стиль повествования с избыточными числительными (для машинного мышления это нормально).
Ну. и конечно времени на этот текст потрачено всего чуть больше двух часов, поэтому, видимо, выглядит каким-то незаконченным.

)))

На оригинал, пожалуй, не похоже. Тем не менее понравилось (и напомнило, как раз, рассказ про геймеров).

Пародия на рассказ "Аэропорт". Короткая.

Продаю рецепт! Аэроторт! Полноразмерный торт весом всего 15 грамм! На 95% состоит из воздуха! Всего 3 (три) калории!!! Украсит любую вечеринку или торжество. (На компанию из трех человек по одному калорию на человека!). Только для гурманов с хорошо развитым воображением! Вкус незабываемый.

Аэроторт! Рекомендованная цена - 1500 рублей. С каждого проданного аэроторта 500 рублей поступают автору рецепта.

Одна калория. Калория - она, собака, женского рода,

Точно! Спасибо!
Вот ведь такая короткая текста, и то требует вычитков!

В целом мне понравилось. Больше, чем оригинал. Но в топ конкурса не пустил бы из-за неправильного описания устройства вычислительной системы. А еще я не понял, при чем тут "Столб". У Героев Пангеи также выигрывает по задумке.

Ну "Столб" - это типа ошибка распознавания команды "Стоп".
А что неправильно в описании вычислительной системы? Мне интересно...

Ааа... А я подумал, у него визуальная распознавалка заглючила, и он видя столб, воспринимал его как речевую команду. Логики, конечно, никакой, потому я и недоумевал.

Я по памяти, а то у меня тут Омск приключился, а у него +3 время от Москвы, поспать не успеваю. Споткнулся на двух моментах: сознании Слона, которое ворочается в памяти (память - все-таки не место выполнения программ); и что-то насчет параллельного выполнения команды в процессоре, ассоциация была, что в один регистр одновременно две команды лезли, что ну никак. Может, имелась ввиду какая-то хитрая архитектура, но мне на вскидку придумать правдоподобный вариант не удалось. Если будет непонятно, завтра покажу место и подробнее объясню.

ОБНОВЛЕНИЕ:

Вот в этом абзаце. Абсолютное ничто, бесконечный цикл где-то на окраинах... Во-первых, тут чисто логическое противоречие: что-то на окраинах - это не абсолютное ничто. А если оно ещё и в цикле, то значит выполняется, т.е. попадает в очередь. Я бы придумал что-нибудь типа "отсвопило на дальние страницы памяти". Т.е. мертвый код, который никогда не всплывет (если не будет нужды автору ).
"Завладел центральным обработчиком". Тут можно оправдать, но все-таки непонятно, в каком месте и чем изобретал защиту Слон, если центральный обработчик захвачен. Может, конечно, резервный отработчик, но я бы переставил местами - захват центрального обработчика символизирует полную победу, так как всё остальное ему подчинено и очаги сопротивления подавляются в рабочем порядке.

Опять Гуськов? (с) 0_0

я просто в Омске живу

Посредник Бога в кепке и штанах

Петров с нетерпением ждал пятницы. Всю неделю спал плохо, на работе был невнимателен, рассеян. И вот наконец его давняя мечта свершилась. Он купил вселенную.

Принес ее домой, дрожащими руками раскрыл упаковку. Вселенная была прекрасна. Она легко помещалась в ладони. Массивный, полупрозрачный шар, внутри которого можно было разглядеть клубящиеся сгустки бледно-розового тумана.

Петров не мог больше ждать. После работы он обычно готовил себе ужин, усаживался за компьютер и до поздней ночи зависал, играя в глобальные стратегии. Но сегодня был особый случай. Ужином можно было пренебречь.

По поверхности вселенной проплывал объемный текст мелким шрифтом, который Петров читать не стал. Предупреждения (не надо, мы не из пугливых), подтверждения (да-да, запускайся скорей, вот мои отпечатки пальцев), отказ производителя от ответственности (кто бы сомневался), особые условия взаимодействия (знаем - в рекламе видели), и наконец официальное признание Петрова С.С. единоличным хозяином вселенной (серийный номер, габариты, плотность, и прочая мура).

Когда текст закончился, новоиспеченный бог посмотрел на потускневшую поверхность шара и увидел в ней свое отражение. Что делать дальше, он не знал. В упаковке не было никакой инструкции.

Вдруг в дверь позвонили. Петров не хотел открывать, но звонивший был безмерно настойчив. На пороге стоял невысокий коренастый парень в кожаной кепке и клетчатых штанах.

- Ты, что ли, бог? - бесцеремонно спросил он.

Петров растерянно кивнул. Это было как-то связано с игрой. Он пустил парня в квартиру, а тот прошел внутрь, не снимая обуви, и уселся на диван рядом с шаром вселенной.

- Вы кто? - осторожно спросил Петров.

- Коля, твой посредник. - Парень закинул ногу на ногу и улыбнулся. Два передних зуба отсутствовали. - Давай приступим.

- Посредник? То есть интерфе... - Петров запнулся на полуслове. - Но в рекламе обещали, что посредником будет известная бангладешская певица Аль-Бахроми? Прелестная азиатская жемчужина...

- Слушай, бог, ты понты здесь не кидай, - оборвал его Коля. - Ты вселенную по лицензии, что ли, купил?

- Нет, пиратка, - выдохнул Петров.

- Ну, вот, тогда сворачивай базар и приступай к делу. У тебя ресурсов на одну звезду и пару планет.

- На одну звезду? А как же мириады галактик, гигантские туманности, таинственные черные дыры и квазары, мерцающие в недоступных глубинах космоса? Это что, все обман?

Коля неопределенно кивнул.

- Сначала доступен один сектор. А дальше от прокачки зависит, от набранного уровня.

- Хорошо. Давай посмотрим, что у нас есть. - Петров уселся поудобнее и приготовился к захватывающей большой игре. - Ну?

- Что ну? - Коля закинул ногу за ногу.

- А показать?

- Тебе виртуальную проекцию, что ли? - удивился Коля. - Ну, ты губу раскатал. Это же сломанная демка. Но ты не ссы, я тебе все и так расскажу. Сначала выбирай цвет звезды.

- А какой можно? - приуныл Петров.

- Да любой, но желтый или оранжевый лучше всего. Только долго будет формироваться.

- Долго? - насторожился неопытный бог. - А какой быстрее?

- Голубой самый быстрый. Такая молоденькая жаркая звездочка получится. - Коля потирал руки от удовольствия.

- Так, а планеты?

- Эй, не спеши так, дай звездочке разогреться, как следует. Лучше пойдем покурим. У тебя курить есть?

Петров кивнул. Они вышли на кухню и закурили. Коля курил жадно, глубоко затягиваясь, а Петров - задумчиво, с расстановкой.

- Либо две маленьких, либо одна, но большая, - вдруг сказал Коля.

- Что?

- Планеты. Какие выбираешь? Лучше бери большую - больше живности влезет.

- Ага, - согласился Петров.

- А теперь бы пожрать не мешало, - деловито сказал Коля и открыл холодильник.

У Петрова была палка копченой колбасы и буханка хлеба. И бутылка водки на верхней полке.

- Может отметим заодно, пока там все крутится? - предложил Коля и многозначительно повел глазами.

Они сели за стол, выпили за успешное рождение вселенной Петрова. Бог заметно нервничал.

- Как там дела? - спросил он.

- Все путем, - сказал захмелевший Коля. - Только планетка у нас получилась увесистая. Слишком близко к звезде ее ставить нельзя. Гравитацией разорвет, понимаешь?

- Ну, так поставь подальше, - предложил Петров.

- Обижаешь, хозяин. Уже сделано.

Они разлили по последней. Выпили.

- А ты говоришь, Аль-Бахроми! - усмехнулся Коля. - Вот смогла бы эта Бахроми с тобой бутылку водки выпить, а?

- Ну, может, мы бы с ней чем-то другим занялись? - сказал Петров.

- Забудь! - отмахнулся Коля. - Вам не до этого было бы. Тут же работы море. Звезды, планеты, пыль к-к-космическая.

- А что у нас дальше по плану?

Коля не ответил. Казалось, что он задремал прямо на стуле. Петров толкнул его в плечо.

- А? - вскрикнул Коля. - Слушай, бог, можно, я у тебя заночую? Целый день, как белка в колесе.

- А как же вселенная? - заволновался Петров.

- Все будет пучком. Пускай пока планета так повертится. Завтра с утра заселим.

После выпитого Петрову самому захотелось спать. Он постелил гостю на диване. А сам ушел в кухню, взял в руки вселенную, долго вертел ее в разные стороны. За густыми клубами тумана ничего нельзя было разглядеть.

Какая же она маленькая, беззащитная, думал бог. Она так нуждается в моем внимании и заботе, в моем дальновидном, гениальном стратегическом мышлении. Тебе очень повезло, думал он, тебе мог попасться какой-нибудь придурок или разгильдяй, а попался я.

Спать Петров лег в приятном расположении духа.

Утром его разбудил возбужденный голос Коли.

- Просыпайся, бог, у нас проблема!

- Что такое? - встрепенулся спросонья Петров.

- Планетку ты слишком далеко от звезды поставил, - заявил Коля.

- Я?

- Ну, да. Сектор у тебя маленький, и планета в точке афелия в чужой сектор вываливается.

- И что можно сделать? - забеспокоился Петров.

- Уже ничего. - Коля развел руками. - У тебя на планете жизнь завелась. Из чужого сектора занесло. Так что никаких серьезных воздействий на планетарную систему уже делать нельзя.

- Жизнь? - обрадовался бог. - Это же круто!

- Ну, не совсем. Это жэбэшники, жуки броненосные. Только они могут при такой температуре выжить, а звездочка-то у нас жаркая, помнишь?

- Ага, - согласился Петров. - И что жуки делают?

- Как всегда, - уныло сказал Коля. - Роют норы, зарываются вглубь планеты. На поверхности-то у нас почти сплошная вулканическая лава.

- Вот черт! - Петров почувствовал, что у него болит голова. - И что дальше?

- Разроют все к такой-то матери, развалят планету на кусочки и дальше полетят.

- Что же они такие буйные? Надо их как-то утихомирить, - сказал Петров. - Давай им религию придумаем?

- Подходит. Тогда лучше сразу две или три, - откликнулся Коля. - Чтобы стимулировать творческое конкурентное развитие.

Бог и его посредник сели пить кофе. У обоих с похмелья самочувствие было отвратное. Они придумывали одну религию за другой, но получалась какая-то фигня.

Вдруг Коля хлопнул себя по лбу и тихо сказал:

- Все пропало! Жуки прогрызли временную ось.

Петров вскочил на ноги.

- Что?

- Теперь вся материя сектора схлопнется в точку... Это конец. - Коля отхлебнул кофе из чашки.

Петров лихорадочно искал выход. Утро выдалось тяжелым.

- Давай тогда начнем заново, - сдался бог. - Звезду возьмем похолоднее.

- Поздно пить боржоми, - сказал Коля. - Сушите весла.

В этот момент раздался громкий хлопок, и входная дверь влетела в коридор. Стелился по полу едкий дым. В квартиру вошли трое крепких парней в кожаных куртках.

- Вселенная номер 15 441 24, - сказал один из них. - Это вы бог?

- Они. - Коля ткнул в Петрова пальцем.

- Ваша вселенная ликвидирована.

Парни подхватили Петрова под мышки и с размаху вышвырнули в окно. Бог жил на пятом этаже старой хрущевки, и после падения у него еще был шанс выжить. Но внизу его ждали двое с бейсбольными битами. Все-таки ликвидация вселенной это не шутка.

Да-да, в завязке герой умирает, теперь нужно раскрыть тему потустороннего мира - и конкурсный рассказ готов!

Старый волк

Волк - животное особое. Незлое, хитрое, симпатичное.
Как бывает хорошо встретить волка ранним утром на заснеженной опушке леса. Переглянуться с ним, кивнуть понимающе и, поправив на плече ружье, пойти дальше по своим делам. Тишина вокруг, только хрустит под ногами свежий снег.
_{Любитель Волков.}

Эпиграфы это зло.
Зло, которого легко можно избежать.
Просто не пишите эпиграфов, совсем.
Эпиграфы вредны и бесполезны.
Убедитесь в этом сами, прочитав хотя бы этот экземпляр феерического словоблудия.
_{Противник Эпиграфов.}

Три эпиграфа лучше, чем один, или два.
_{Знаток Литературы}


Поначалу все шло по плану. Экспериментальный препарат начал действовать, и Виктор осторожно погружался в непривычное состояние холода и пустоты. Руки и ноги онемели, в ушах шумело все громче и громче. Виктор удерживал сознание, перемещая точку внимания по разным участкам тела, согласно тщательно отработанной методике. Поймал себя на том, что вплотную разглядывает тонкие трещины на потолке, развернулся и увидел сверху свое тело под белой простыней. Тонкий зуммер, сигнал о том, что наступила кома, он уже не слышал.

Сеанс связи был запланирован через два часа после выхода из тела. У Виктора было время, чтобы освоиться в новом качестве, изучить свои возможности. Он хорошо видел, как в палате рядом с его телом работали Максим и Наташа. Максим - его друг и заместитель, превосходно закрывающий весь круг административных и финансовых вопросов, и Наташа - опытный, умелый исследователь, помощница, лучше которой во всем институте не найдешь. Неудивительно, что именно эти двое были единственными, кто знал о секретном эксперименте.

Они о чем-то оживленно говорили, но звука их голосов Виктор не слышал. Сама палата выглядела черно-белой и будто немного искривленной. Углы между стенами, полом и потолком казались непрямыми - то уже, то шире, и иногда изображение ненадолго двоилось, как если бы у Виктора было четыре глаза, и два из них на затылке. Впрочем, такого эффекта они и ожидали, об этом не стоило беспокоиться.

Он попробовал пролететь сквозь стену, и у него получилось. Он немного потренировался пролетать сквозь потолок и сквозь пол, чтобы окончательно снять психологические барьеры, а потом сделал непрямое перемещение. На секунду вспомнил, как выглядит его кабинет на четвертом этаже, и мгновенно туда переместился. Оказался в кресле за письменным столом, огляделся вокруг - тот же черно-белый эффект, искривленные стены, наклонившиеся книжные шкафы, чудом не падающие на пол и ... телефон.

Ему вдруг показалось, что телефон звонит. Это было как неясное чувство тревоги, центр которого располагался внутри черного корпуса с кнопками и трубкой. Взгляд Виктора оказался прикован к нему. На мгновение почудилось, что пара чьих-то угрюмых, суровых глаз пристально посмотрела на него в ответ. Чужой взгляд оценивал, будто обвинял. Виктор испугался. Дернулся, рванул к потолку. Вокруг по-прежнему было могильно тихо, никаких звуков он не слышал, и вся ситуация длилась считанные секунды. Он успокоился, ощущение тревоги скоро прошло, только остатки страха продолжали копошиться в отдаленных уголках его памяти.

Сеанс связи проходил так: Наташа крупными буквами записывала вопрос на бумаге, а Виктор читал и затем отвечал, помещая в ее ауру, в район ментального тела, свою мыслеформу - фразу или картинку. Вопреки предположениям, он не видел разноцветную ауру людей, и даже ее границы толком не мог различить. Ориентировался на ощупь - ментальное тело у Наташи сопротивлялось внедрению, отталкивало воображаемую ладонь Виктора. Так он мог определить, что действует верно.

Несмотря на подсознательное сопротивление Наташи, сеанс был успешным. Девушка записывала или зарисовывала на бумаге все, что ей "приходило в голову" после заданного вопроса. Записанное таким образом считалось ответом. Они быстро провели стандартные тесты идентификации - задавались вопросы, на которые ответ знали только Максим и Виктор, а Наташа, как посредник связи, заведомо была не в курсе. Потом перешли к основной теме эксперимента.

"У нас мало времени", - написала Наташа. - "Сегодня были приведены в полную боевую готовность ракетные войска стратегического назначения. Катастрофа может произойти в любую минуту. Ты точно готов?"

"Да." - ответил Виктор, решив не упоминать про таинственный взгляд, напугавший его около часа назад.

"Где сегодня будет Президент?" - спросил он, и Наташа записала его слова чуть сбившимся, будто не своим почерком.

"Он допоздна в здании администрации. Будь осторожен."

"Буду, спасибо."

На этом сеанс закончили. На большее просто не было времени. Только на подготовку к вхождению в кому ушло почти две недели. При других обстоятельствах коллеги бы праздновали успешное начало эксперимента: управляемая кома, выход из тела, контакт с человеком, который блуждает между мирами живых и мертвых. Достижения для науки эпохальные, без всякого преувеличения. Но сейчас ситуация была настолько критичной, что на кону стояло само существование человечества.

Планета бурлила ненавистью, ядерные державы ощетинились ракетами, несущими смерть. И все нити напряжения, как ни странно, сходились к одному человеку, к Президенту.

Три недели назад его сын погиб в автокатастрофе. Ходили слухи, что смерть была не случайной. С тех пор Президента будто подменили - шпионские скандалы, нарушения границ, военные провокации, изгнание послов. Мир катился к пропасти так быстро, что многие даже не успели понять, что происходит. Виктор, Максим и Наташа были из тех, кто решил вмешаться и попытаться хоть что-то исправить.

Виктор торопился. Сосредоточился на фотографии Президента, которая отрабатывалась в качестве якоря, и когда якорь сработал, позволил ему притянуть себя. Образ Президента исчез, а Виктор оказался в полной темноте. Это не было похоже на обычное перемещение. Двигаться он не мог, из ощущений было только нарастающее давление со всех сторон. Виктор догадался, что попал в ловушку. Уши заложило, как после оглушительного взрыва. Он почувствовал, что летит, кувыркаясь, с бешеной скоростью. Скорость нарастала, и казалось, что ей не будет предела. А потом он упал лицом в снег, задохнулся, рывком встал на ноги и огляделся.

В лесу было тихо. Мохнатые еловые лапы прогибались под тяжестью белоснежных покрывал. В пяти шагах от Виктора, наклонив неподвижную голову, стоял старый, матерый волк. Изо рта у него вырывались маленькие облачка пара. Человек и волк смотрели в глаза друг другу, и время для них остановилось.

Виктор вспомнил тот злополучный день, когда отец взял его на охоту. Они искали волка почти целый день, и под вечер им наконец повезло.

- Целься ему в глаз, - сказал отец.

Выстрел оглушил, отозвался эхом издалека. На воротник с деревьев посыпался снег. Впереди на белом расплывалась красное пятно. Виктор стрелял метко. Что было дальше, полностью забылось. Запомнился лишь свирепый взгляд умирающего волка.

Вот и теперь волк смотрел Виктору в глаза, исподлобья, то ли с угрозой, то ли с укором. Только рядом не было отца, и в руках никакого оружия. Но Виктор и не стал бы сейчас стрелять. Сколько ночей после той охоты он тайком проплакал, не в силах заснуть. Сколько раз он клялся себе, что не убьет больше никого и никогда. Вот и настал час расплаты.

Волк глухо зарычал и сделал несколько шагов навстречу. Виктор встал на колени, расстегнул полушубок и склонил голову.

- Твоя очередь, - прошептал он.

Волк подошел вплотную, было слышно, как он дышит. Виктор зажмурился.

Стрелки часов дернулись, длинная сдвинулась на одно деление. Виктор с интересом разглядывал циферблат и стеклянную крышку, не слишком плотно прилегающую к корпусу. Внезапной вспышкой вспомнил, что опаздывает на сеанс связи, и мгновенно оказался в палате рядом со своим телом. Наташа сидела за столом, а перед ней несколько листов, исписанных одной и той же фразой: "Виктор, ты где?!"

"Я здесь," - откликнулся он.

"Тебя не было три дня!!! Ты в опасности!"

"Что случилось?"

"За тобой приходили. Из органов. Расспрашивали. Похоже, они знают! Виктор, я очень боюсь. Я думаю, это Максим!"

"Чепуха!"

"Больше никто не знал", - лихорадочно писала Наташа. - "Это он. Они хотят тебя отключить, хотят убить тебя! Я еле-еле выкрутилась. Сказала, что завтра утром твои родные подпишут согласие, и они успокоились. Но только до завтра, слышишь?"

Виктор не мог поверить, что Максим предал его. Ведь он больше всех настаивал на прямом воздействии на Президента. Неужели решил воспользоваться ситуацией и выслужиться перед высоким руководством, а заодно и убрать партнера-конкурента? Размышлять дальше на эту тему не было ни сил, ни желания. Его пока не убили, и то только потому, что слишком уверены в своих силах, в своей защите. Ведь в прошлый раз его попытка приблизиться к Президенту закончилась ничем.

По словам Наташи, Виктор не выходил на связь целых три дня. Она была в панике. Вчера у берегов Финляндии торпедировали английскую субмарину, а над Камчаткой сбили японский истребитель. Сколько еще мог продержаться хрупкий мир на Земле? Еще один день? Один час? Надо было срочно действовать, пока его тело не отключили, пока друг-предатель не перешел к активным действиям, пока не наступил конец света.

Наташа умоляла его согласиться на досрочный выход. Она могла попытаться вывести его из комы. У них был отработан специальный метод, но он требовал нескольких дней подготовки. И даже если удалось бы сделать выход быстрее, какие у него были шансы выжить? Если ребята из органов вышли на него по наводке Максима, ему в любом случае не сдобровать.

"Наташа, ничего не предпринимай!" - сообщил Виктор. - "Я сделаю еще одну попытку. Связь через два часа."

Наташа кивнула. Бросилась собирать исписанные листы бумаги. Умная девушка. Она знает, что делать. Она уничтожит все следы этого разговора.

Виктор представил себя в центре Москвы, на узких улочках, выложенных брусчаткой, и через мгновение уже бесшумно шагал, а вернее скользил по земле, мгновенно перемещаясь от одного здания к другому. Он искал Президента, а точнее его "астральную охрану". То, что их защищает - их выдаст, подумал он. И оказался прав.

На третьем этаже здания резиденции светились несколько окон. Странным фиолетовым цветом, глубоким, пульсирующим. Виктор влетел в соседнее окно и замер. Широкий коридор, ведущий к двустворчатой двери в кабинет, перегораживал забор из колючей проволоки. Она искрила электричеством, она была очень опасна. Не нужно было приближаться, чтобы понять это.

Виктор сделал один шаг, и тут же за проволокой появились два охранника в черных костюмах. Их взгляд не сулил ничего хорошего. Какая защита скрывалась за образом людей в черном, можно было только догадываться. Он сделал еще шаг, и колючая проволока ярко вспыхнула, обожгла искрами. Нечего было и думать обойти эту защиту. Стены коридора и потолок искрили и мерцали фиолетовым цветом.

Виктора бросило в жар. Он почувствовал, что стремительно теряет силы. Стало тревожно, страшно. Ощущение такое, будто кто-то смотрит тебе в спину. Он обернулся и увидел, что по коридору несется крупный, матерый волк. Прижав уши, бесшумно прыгает мимо Виктора прямо через колючую проволоку на одного из охранников. Через мгновение защита исчезает - ни проволоки, ни людей в черном. Волк встает на задние лапы и, налегая всем телом, раскрывает дверь в кабинет.

Виктор понял, что символы защиты были настроены на людскую психику, и они не сработали против волка. Президент стоял у окна и смотрел прямо на Виктора, будто мог его видеть. Это было странно, удивительно. Виктор замешкался, совсем забыл, что ему нужно создавать мыслеформу прощения и любви для внедрения. И то, что случилось потом, совсем выбило его из колеи. Рядом с Президентом появился его сын, они обнялись и, кажется, оба заплакали. В кабинете стали появляться другие люди, которых Виктор не знал. От некоторых из них исходил яркий свет, и никакой угрозы они не излучали.

Старик в длинном плаще с капюшоном подошел к Виктору и сказал:

- Тебе пора уходить. Твой друг проводит тебя.

Только сейчас Виктор заметил, что старый волк сидит у его ног, глядя куда-то вдаль.

- Твое время вышло, и тебя уже ждут, - добавил старик.

- Но что здесь произошло? Что с Президентом? - спросил Виктор.

- Все хорошо, не волнуйся.

- Как тут не волноваться? В мире столько зла, тысячи и тысячи ракет, бомб, и каждая готова уничтожать и разрушать наш мир, наши дома, наших близких.

- Верно. Но и нас тоже немало. - Старик сделал жест рукой, показывая на людей, собравшихся в кабинете.

- Кто вы?

Старик улыбнулся.

- Хочешь, называй нас учителями... или хранителями. Мы следим за каждой ракетой и за каждой бомбой. За каждой опасной игрушкой, с которой захочет поиграть человек.

- Прямо-таки за каждой?

- В меру наших сил и возможностей, - сказал старик. - И нам помогают люди, такие как ты и твои друзья.

Виктор вдруг вспомнил про Наташу. Она ждет связи, и если Максим узнает, что его раскрыли, ей может грозить опасность. Он дернулся, и картина президентского кабинета распалась на куски, исчезла.

Что-то еще оставалось очень важным в его жизни. Одна маленькая деталь, которую он упустил. Лист бумаги в его кабинете на четвертом этаже, рядом с черным корпусом телефона. Крупными буквами на нем было написано:

"Виктор, не знаю, сможешь ли ты это прочесть, но все равно пишу.
У тебя все получилось. Президент умер в ту же ночь, говорят, самоубийство. Конечно, мы планировали все иначе, но после его смерти все как-то быстро пришло в норму. Вернулись иностранные послы, прошли переговоры на высшем уровне, принесены официальные извинения... Может, ты и сам все это знаешь.

А теперь о печальном. После нашего последнего сеанса Максим пробрался в палату и отключил тебя. Прости, прости, я не уследила, не смогла ему помешать. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Максима арестовали на той же неделе. Я давала показания в суде, ему дали большой срок. И теперь от меня все хотят, чтобы я руководила институтом. Я и весь наш институт, представляешь? Я, наверное, откажусь. Но твои исследования мы обязательно продолжим, даже не сомневайся.

Может быть, ты знаешь обо всем, что происходит, даже больше, чем я. Может, смотришь сейчас на меня, я не знаю. Хочу просто сказать тебе спасибо за то, что наш мир теперь стал намного лучше. Люди, наверное, поняли, как далеко они зашли в своей ненависти друг к другу. Так далеко, что дальше уже нельзя. Мы едва уцелели. И это благодаря тебе! Я счастлива, что работала рядом с таким человеком, как ты. И тебе желаю счастья и спокойствия там, где ты сейчас находишься...

Слышишь ли ты меня? Можешь ли мне ответить? Простишь ли за то, что я не смогла тебя защитить? Если можешь, пожалуйста, подай знак..."

Рядом с листом бумаги стояла тонкая высокая ваза с букетом гвоздик. Она вдруг покачнулась и опрокинулась, залив бумагу водой, так что слово "знак" в конце письма расплылось в большую темно-синюю кляксу.

Они бежали по пустынной, высохшей равнине. Полоска тусклого лунного света показывала им путь. Волк бежал впереди и иногда оглядывался. Не отстает ли бегущий за ним человек?

На какой рассказ пародия? Я прочла далеко не всё, но в любом случае перегиб с "добрыми патронусами". Тут тебе и доброволец из института, и волк, и хранители, контролирующие "каждую бомбу". А результат - довели таки президента до самоубийства?

На "Старый долг". Но это, скорее, не пародия, а рассказ по мотивам. Причем ближе к верберовским "Танатонавтам", чем к "Старому долгу".

Пародия на происходящее

Начинающий автор сочинил рассказ и с трепетом отправил его на конкурс. Вечером появились комментарии, почитав которые, автор лег в постель и долго ворочался, обливаясь холодным потом. А когда, наконец, смог уснуть, ему приснился кошмар.

Будто он умер, и душа его очутилась перед огромными воротами, надпись над ними гласила: "Страшный Суд".
За воротами простирался зал, абсолютно пустой, за исключением длинного стола и сидящих за ним судей. Душа несмело приблизилась.
- Так, что тут у нас? - деловито зашуршали судьи бумажками. - Так, так, имя такое-то, жил столько-то лет, умер так-то. У кого есть какие комментарии?
- Я не понимаю, душа! - заявила одна из судей, тряся пышной челкой белого парика. - Я просмотрела всю вашу жизнь, но так и не увидела смысла! Вы вообще зачем жили? На что я время потратила?
- Присоединяюсь, - заявил басовитый судья. - Смысла мало, поступки нерешительны, я бы даже сказал, размазаны.
- Да, и логика где, логика? - возмутилась полненькая судья.
- Вам бы побольше уверенности в себе, четкости, - вздохнул печально один из судей, не смотря на душу.
- Но, согласитесь, сделать предложение руки и сердца во время студенческого похода в горы - это замечательный ход, замечательный! - веселый судья с романтическим вздохом сложил руки на животе.
- Категорически не поддерживаю, - третья судья постукивала по бумагам кончиком карандаша, ее острый нос был направлен прямо на душу. - Он при этом встал на левое колено, а не на правое, что вообще перечеркивает всю суть происходящего! Это был комический прием, я вас поняла, душа!
- Ну что вы так все ругаетесь, - пожал плечами следующий судья. - Молодой человек старался. Учился прилежно, слушался авторитетов...
- Ага, папу и маму!
- Но его жизнь, по крайней мере, не скучно было просмотривать!
- Да что там просматривать?! Вот вам краткое изложение: родилась амеба, жила-пожила да и сдохла. Дальше родится точно такая же амеба и вся сказка сначала.
- Ах, как вы это точно подметили! Прямо Сталин!
- Причем здесь Сталин???
- Нет? Ну тогда Гитлер...
- Приехали. Ну почему любая беседа рано или поздно сводится к Гитлеру?!
- Ой, у нас на каждом обсуждении такая фигня творится!
- Давайте определяться. Извините, но я эту душу в топ не возьму.
- Точно, пора голосовать! Кто за, а кто против реинкарнации?
Мучительное мгновение, потом довольный голос:
- Единогласное "против". Добро пожаловать в АД!

На этом моменте автор с криком проснулся, побежал к компьютеру, быстро стер свой рассказ на форуме конкурса и больше никогда ничего не писал до конца своей жизни.

Disclaimer:

1) образы судей собирательные
2) лично я благодарна за все отзывы на мой рассказ